Вот… честное слово не представляю, по каким таким конкретно причинам, строители не удосужились устранить хотя бы… минимальный риск. Ступеньки человеческие поставить. Да даже поручень временный хотя бы соорудить. Кругом же сплошная котловина. Хоть на карачках ползи ввысь. На заднице вниз катись. Круть одни словом… Я столько… шишек себе в детстве набила. Не счесть. Либо импульсивно рискуешь, либо монотонно идёшь в обход. Благо, у нас дом стоял на равнине и всё равно меня вечно тянуло в овраг. Куда все смелые детишки линяли? Правильно, в обрыв, чтобы няню при подсчёте детей инфаркт схватил. Забор примитивнейший. Только ленивый не проползёт. Ленивый скорее предпочтёт наш местный подкоп. Да-а-а… Были времена. Удивляюсь, как мы дружно не убились.
Хоть и всё детство, я практически всегда была паинькой, однако… в один дурацкий день, у меня всё-таки… прекрасно получилось расстроить родителей. Причём глубоко. Дело было так… После садика за мной обычно приходила мама, но в этот раз почему-то пришла не она, а отец. В общем не суть… Одна из главных претензий: «Почему ты не появляешься дома?» заострялась больше на мне, хотя венцом всех проблем, всегда считался он. Если бы его появления были гораздо чаще чем пару раз за месяц, то и мама бы сохранила свой… исхудалый остаток сил. Сколько… впустую потрачено нервных клеток. Сколько криков. Сколько нападков на меня. В конечном счёте весь конфликт… просто спускался в прорубь. С молчаливого согласия… отца… М-да… Отношения… просто супер. Оба гасятся друг об друга. Искры всюду летят. Только и успевай маневрировать, лишь бы самой не получить между делом по шапке. Положительных эмоций практический ни у кого нет. Неудивительно, что и окружающие… болеют нашей заразой тоже. Я начинаю со временем некоторые мелочи… подмечать…
Его случайное появление впервые, ставило некоторых людей в тупик. Няня по старше, лет так… приблизительно за 30, вообще кому попало деток в руки не давала. «Вон, мужик какой-то припёрся. Вы кто?». Тут либо словесно доказывай родство, либо документ имей на руках. Со стариками несколько проще, однако всяким… усатым дядькам, проход практически закрыт. Вот так зарождался очередной, бессмысленный конфликт. По моему лицу всё очевидно, но девушка крайне не хочет свою позицию сдавать. Это… так сказать… манипуляция ребёнком. Твоё мнение легко вкусняшкой заранее подкупить, а вот доказать кто из двоих взрослых псих, это нужно ещё постараться. Папа старается держать себя в руках. Естественно, ему это не удаётся. Тихо уходит со мной про себя матерясь. Не способность договориться ставит крест на таких местах.
Поговорим наконец о самом падении… Упала я… по его вине. Частично. Он настолько боялся старшую няню, что караулил меня у детсадовских ворот. Вот уж где действительно можно заподозрить неладное. Как минимум около часа прождал, так как забирали мой вялый труп чуть ли не последним. И то лишь благодаря тому, что я сама вместе в няней помладше вышла к калитке. Так бы он сам хрен зашёл. Маму бы пришлось вызывать… Всё бы и ничего, но тут обратно вскрывается очередная проблема. Желание угодить. Само по себе дело не шибко то плохое, лишь бы никому в ущерб. Урон, как и предполагается, я взяла на себя.
Я многое могу стерпеть, но, когда папа ввязывается в разговор – хочется, как минимум удавится. Это не просто вежливое общение. Нет. Это самое грязное подлизывание. Игра на людских страстях. Если не клиент, то хотя бы бесплатная рекламка. Настолько… сильно ему хочется угодить. Точнее определённую мысль в голову продавить. Ничего удивительного, что уши от его болтовни вечно вянут. Я хочу вырваться, а он как на зло держит меня при себе. «Это не вежливо. Не надо вести себя так». Ага… Ну да. Папа просто… не способен работу от жизни отделить. Самый худший пример назойливого маркетолога. Вежливость паскуда подкупает. Крайне… некрасиво отказать такому охламону. Этим и пользуется.
Шлёпнулась… Спиной прокатилась по горке вниз… Вместо того, чтобы зубы заговаривать, за ребёнком нужно… следить… И вот что странно… Я ну ни разу не падала до этого. Сколько раз удачно сбегала, но не падала, а тут… А тут просто захотелось на зло всем шлёпнутся с горы. Проверить так сказать, какового это. Лучше бы не проверяла. Чес слово. Можете даже не спрашивать, на что было похоже моё серебряное платьице. Порознь травы смешанная с разрыхлённой землей. Продольные полосы в длину всего тела. Эх-х-х… Крокодильи слёзы… Обидно просто… Не могу… Ссадины то заживут, а вот платьице нет. Хана ему. Досадно конечно, но это далеко не всё. По-прежнему ни черта не понятно, за что меня мама ремнём по заднице лупила. За порванное платье, за ушибы или за то, что дрянная копия отца? В прошлый раз мои проказы обошлись гораздо дешевле. Шлепком на сдачу прошлись по попе разочек и больше ничего, хотя на тот момент… я почти… утонула…
На самой верхушке холма печально горевала полуразваленная постройка. Красивое по-своему место, правда далеко в прошлом. Сейчас… скорее привычная на окраине разруха. Таких ветхих хибар не так много, поэтому каждая из них чётко впивается в память. За своё детство я видела примерно три. Садика… два и одна школа. Не знаю, о чём это говорит… Весь общий вид становится куда мрачнее, когда в округе исчезает последняя трава. Ни о какой растительности не идёт больше речи. Осушение и засуха сделали своё. Даже пожухлые корешки сорняков и те испарились. Никакого намёка на былой сад. Смех и радость детей представить себе крайне сложно. Обычная такая… свалка на скончании времён.
Малюсенькую улочку за холмом, где мы раньше жили, довольно быстро закатали. Вместо пяти домов, теперь стоит большой один. «Зелёная коробка». Так её негласно прозвали. Сама она не зелёная, но крыша и обильные по периметру заборы, достаточно едко выкрашены. Высоченные на столько, что видна лишь макушка здания. Уже от одного такого вида становится дурно. Дополнительной жути нагоняет другой факт. Кому именно пребывание здесь уготовано. Будущим уголовникам. Детям…
Прогуливаться по таким местам под вечер крайне не рекомендуется, но я пошла. На подходе к пригорку всё чаще мелькают пустые бутылки и упаковки из-под еды. Излюбленная точка молодёжи на отшибе. Ни на йоту атмосфера лучше не становится. Место с примирением вяжется всё меньше. Развалины сами за себя говорят. Неприятно становится настолько, что последний отрезок пути, я просто бегу к горе. Сердце бьётся в несколько раз чаще. Остаётся только взобраться по склону вверх.
В отличии от детства я буквально за секунд… пять покорила вершину. Перескочила первые кочки. Мигом пронеслась по протоптанной годами почве. Частая отдышка – это сущая ерунда в сравнении с запачканными сапожками. Вот уж где реально беда. Грязи особо нет, но вот подошва… Не будь в сумке салфеток, напрочь рехнулась бы. Между нами оставалось чуть меньше минуты ходьбы.
Не вижу никакого смысла заострять на площадке внимания. Крохотный пустырь без ничего. Вообще, хотя нет. Вру. Через тридцать шагов, в пригорок впаяны те самые, недостающие ступеньки. Действительно, то самое место, где они реально нужны… Наверняка весь бюджет садика разворовали, раз хватило всего на пять полос… До встречи оставалось секунд тридцать…
Гиль стоял на задворках разрушенного здания. Небольшое. Прямоугольное. Одноэтажное. Без особых излишеств и красот. Самая обычная постройка с той лишь разницей, что уничтожена добрая половина. Оно как бы разделено пополам. Грубо. Наискосок. С.. вывернутыми на изнанку «внутренностями». Складывается ощущение, что его били строительным шаром. Одну часть снесли, а другую почему-то забыли… Всюду разбросан кирпич разными кучками. Битое стекло утыкано под ногами. Из массивных плит торчит кривая арматура… Крыша провалилась. Окна все выбиты. Чернь, ползущая по стенам, смахивает на пожар. Обстановка складывается очень печально. Закрыть на беспорядок глаза можно, но чисто по-человечески трудно смотреть.
На фоне копоти и грязных кирпичей, Гиль… ничем таким специфическим не выделялся. Он как специально оделся во всё серое и чёрное. Понурый взгляд. Белые кроссовки. Подпинывает между делом разбросанный песок подошвой. Настроения явно нет. Осанка вся изогнута. Плечо частично опирается на ствол засохшего дерева. Его мне почему-то жалко больше всего. Оно просто… погибло со всем окружением. Сгнило. Растрескалось… Про листву и речи быть не могло. Я помню какое оно было высокое, пышное… Раза… в четыре точно превышало высоту школы, а теперь… А что теперь? Горелое бревно чуть выше человеческого роста. Когда-то нижние ветви с лёгкостью дотрагивались до крыши, но то было очень давно. Сейчас это очень массивный пенёк, который так до конца и не выкорчевали. Часть корней из-под земли угрюмо наружу торчит. Вся обстановка вызывает во мне сильное сожаление. Чувствую себя виновной во всём.
Только я стала вплотную подходить, как он в свою очередь очень медленно побрёл к качелям. Увы, но они тоже пострадали. Потеряли свой изначальный вид. Синий оттенок где-то затерялся под слоем ржавчины и угольной черноты. Более-менее… ценный инвентарь давно растаскали. Остался только ненужный хлам гнить. Последними, на сколько мне помниться, воровали игрушки. Немного… о них поговорим…
Первое время, точно помню, работал сторож. Лет… семь назад, ворота были ещё целы. Охранять по сути было уже нечего, однако каждую ночь там кто-то да копошился. И не, а бы какой щупленький, пожилой смотритель. Печати таинства срывал страшный… бугай. Так по крайней мере очевидцы говорили. Ага. Ну да. Какие ещё придурки попрутся на заброшку? Очевидно дети.
Слухи ходили разные. По большей части сплошная чушь. Единственная их заслуга – до нас даже доползли, а мы между прочем, чуть ли на другом конце города учились. Людям попросту заняться нечем. Вот они и генерируют днями очередной бред. Для ребёнка это целое событие посмотреть скажем… на горящий дом лишь бы не твой, но меня такое празднество… бесит. Глазеет на несчастье целая толпа. Некуда тупым зевакам деться. Стадный инстинкт к поглощению огня. Прямо аж… всю трясёт. Поколотить людей хочется. Подобные мероприятия напрочь игнорирую. Единственным исключением стал мой старый… дом…
Сейчас уже трудно сосчитать сколько раз нам предлагали сбегать в детский сад мальчишки. Их как магнитом на приключения тянуло. Сколько пустого трёпа. Сколько бесполезной болтовни. Это на языках они герои сражаться, а как пойти на дело, так сразу ссуться в штаны. И заняты, и некогда. Дела. Уговорить вообще хоть кого-то – практически бесполезное дело, поэтому… я всё организовала сама. Да, у меня есть некоторые… лидерские задатки. Выцепила двух самых яростных крикунов. Перед всем классом заставила себя после школы проводить. Все бури и нагнетания тут же утихли. Поймать на слове, это не ерунда. Слово «пацана» очень глупая замашка. Манипулировать неокрепшем мозгом проще не бывает. До конца дня как плюшевые себя вели. При всех опозориться наверняка страшнее смерти.
Самое главное в этой ситуации обозначить ключевые рамки. Не красть. Не шуметь. Идти быстро и в случае опасности так же быстро слинять. Пойти на отшиб в ночь – это уже совсем дебилом нужно быть. Мы договорились добраться хотя бы за вторую половину дня. И знаете, что… ничего. С пересадками конечно, но у нас всё получилось. Главная беда заключается в другом. Мальчишки – всегда остаются мальчишками. Возраст с каждым годом всё меньше помехой служит. То они тихие, будто готовые в любую секунду удрать, то опять резвые. Про уговоры вообще молчу. Как только увидели эту чёртову гору, всё. Башню напрочь снесло. Я им больше не нужна. Сопроводила и на том спасибо. И дура, и отвали, и: «Кто тебе вообще поверит?». Сложно на что-то большее претендовать, хотя, опять же, в свои 12, уже в полной мере помогала отцу. Как всегда, повезло далеко не всем.
Страх как по мне – один из главных двигателей прогресса. Каких только открытий и глупостей не делали люди в момент стресса. И у нас ровным счётом было так. Как бы детишки ни кичились друг перед другом, а без поддержки со стороны, обойтись ну ни как. Заходить на авось крайне стрёмно. Тут то как раз пригодилась и я… Мне досталось почётная роль: «На шухере стоять». Боже… как же это дико отстойно. Скучно не то слово, так и помощи от меня ровно ноль. В отличии от них, своё слово сдержала, правда делала всё… спустя рукава.
Вот честно, никогда не понимала, зачем нужно вообще воровать? Да, не от хорошей жизни. На пропитание. На бухло. Плюс ко всему – некоторые вещи можно реально за дорого продать. Для кого-то это доминантность и своего рода хобби. Для некоторых прямая возможность сесть за решётку, но главное… зачем? Зачем… вообще красть кислые яблоки? Ну правда, зачем? Это какая-то… повальная болезнь детства. Витаминов мало… Адреналина мало. От дворника с метлой хочется побегать. Ещё понимаю… спелую ягодку сорвать, но забивать кислятиной рюкзаки – это уже перебор. Красть чужие, старые игрушки, кстати тоже. Особенно в таком непонятном месте. Мелким раздолбаем было всё равно.
Не знаю, что конкретно случилось после нашего отъезда, но со временем наш район… полностью перестал быть… Это крайнее свинство разворовывать на почве людских трагедий. Вот… вообще не важно что. Чувствую, будь рядом захудалый ларёк и туда бы просочились слизкие ручонки. Гаражи палить – тоже подростковая затея. В карманы совать всё то, что на видном месте плохо лежит. Любая потеха заканчивается либо пакостью, либо провалом. Мальчишек всегда тянуло на не пойми, что. Моя работа ограничивалась собиранием камушков через решётку забора. Вот в принципе и всё…
Любой, даже «идеальный» план – обычно ничем хорошим не заканчивается. Всё быстро идёт наперекосяк. Наши ребята очень большие мастера влипать в передряги. Для большей продуктивности они к несчастью объединяются… То в больницу пойдут с использованными шприцами из мусорки играть. То внезапно попрутся на водоканал на гнилых поддонах плавать. То кого-то надоумят поджечь старый сарай, а кто-то вместо рыбалки на болоте, поранит себе ногу. Априори данные мероприятия не имеют положительного конца. Всегда хотя бы один мелкий засранец получает по жопе. Даже если удача не обходит стороной, она внезапно может закончиться на заборе. Кто-нибудь обязательно себе штаны порвёт. И ладно штаны. Самое худшее, что мне рассказывали – одному мальчику остриём распороло ногу. По самые мышцы на икре. С тех пор я откровенно… побаиваюсь остроконечных пик, а что касается игрушек – очередная, дурацкая идея. «Тут днём нет никого». «Чё ты ссышь?». Ну да… Детские визги и взрослый крик. Скорее мат. Одного кажется даже поймали. Желание ударится в ностальгию у меня сразу отняли. Больше я к такому покровительству и близко не прикасалась.
Гиль как специально не обращал никакого внимания. Очень даже хорошо. Вовремя удалось подсобраться. Поправила волосы. Выпрямила осанку. Счистила наконец грязь с подошвы, но что самое главное – выровняла шапочку. Она вечно у меня сползает с башки. Любой, вполне адекватный человек, даже за такой мелочный жест, как минимум бы дал похвалы. Даже самая скупая улыбка, уже бы с лихвой покрыла все затраты, но нет. Он этого не оценил. Нога поддерживала противный скрип. На каждую мою попытку сказать, движения становились ещё сильнее. Голос предательски продрог. Губы онемели. Не поднимая головы, первыми послышались его слова:
– (Угрюмо) Привет… – качнул ногой. – Нормально дошла?
Голос прозвучал явно подавленно. В такие моменты жалость усиливалась троекратно. Я крайне боялась за раз всё простить.
– (Неловко) …Гиль, ты это… Прости. Я не хотела заставлять тебя так долго ждать. Я слишком поздно вышла, а в такое время знаешь, транспорт очень плохо ходит… Вот и опоздала… Слегка… Можешь… не скрипеть пожалуйста?
– (Удручённо) Не важно, – остановил качели. – Ты не виновата… Мне не стоило тебя беспокоить. Извини… В следующий раз обещаю, место будет гораздо лучше… Какой-нибудь там… ресторан к примеру, или…
– Нет-нет, всё нормально, просто…
– Забудь. Я не сержусь на тебя. Я тут не так уж и долго стою… Было, знаешь… о чём подумать… Вспомнить кое-какие… вещи…
Гиль всё ещё стоял на своём месте. Голова всё ниже тяготела к земле. Ноги в свою очередь скользили под наклоном. Ствол дерева не давал нормально упасть. Он постепенно скатывался вниз. Действия неуклюже намекали, кто именно во всём виноват.
– (Неловко) Слушай… (Настойчиво) О чём ты хотел поговорить?
Как только слова хоть на немного, но стали жёстче – тут же преобразился. Распрямился внезапно. Лихо подобрел. Не стал больше никаких интриг таить и просто… обнял меня. Подошёл и обнял. Вот так просто. Обычно, это я за ним как прислуга вечно гоняюсь, а тут ему захотелось самому сделать шаг. Такая мелочь, но… дико приятно. Это не абы какой дружеский захват, а полноценные, любящие объятия. Внутри аж прямо всё… горит. Приятная дрожь пробегает по телу. Тепло и мурашки. Ощущение такое, будто снова повеяло любовью. Как в самый первый раз. Скомкано, неловко. Местами неуклюже, но за то так знакомо. Именно в такие моменты искренности готова… за раз всё простить… Последняя щепотка любви. Всё должно закончиться на этом месте…
– (Нежно) Знаешь… – ещё сильнее прижалась к груди, – ты совершенно по-другому ведёшь себя, когда мы одни… Поэтому ты мне нравишься. Поэтому я… люблю тебя, – прошептала мягким голосом в конце.
Вполне очевидный поцелуй ровно попал в губы, хотя ей пришлось самую малость привстать на носочки. Данный эффект никакой эмоции не выдал. Лицо парня каменным взглядом продолжало смотреть в тишину.
– Тебе не понравилось? – смущённо спросила счастливая.
– Нет, – поднял наконец глаза. – (Ухмыляясь) Ты как всегда была на высоте.
– (Возмущённо) Здесь нет ничего смешного. Я крайне не люблю, когда ты подшучиваешь надо мной… Тебе давно пора меняться… Задолбало… Ну правда…
Очередные морали мелкой рябью пробежали по мышцам лица. Ладони едва ли сдерживали себя лишь бы не подавать намёка. Самое обычное поглаживание постепенно перерастало в маниакальное стачивание мяса и костей. Становилось не сколько жарко, а скорее больно. Боль, нарастающая в плоскостях. От ключиц и лопаток, до рёбер и поясницы. Всё это он хотел разорвать. Потом сжечь. Столь опрометчивые мысли ограждало лишь юное тельце, дрожащее в руках. Всё могло сорваться. Искренняя улыбка за миг убедила, что это был своего рода массаж.
– (Неловко) Гиль, я.. всё понимаю, но это же на самом деле не так сложно. Ну что ты теряешь от этого? Что? Я всего-то прошу бросить эти дурацкие забавы. Ну хоть немного. Ну на капельку повзрослеть. Мне… – подняла голову, – правда, тяжело понять, почему ты стал агрессивнее, но прошу, – дотронулась пальчиками до щеки, – ради меня, изменись хотя бы чуточку. Я не прошу резких изменений, просто… просто стань более… человечным… И всё. Не нужно больше прибегать к насилию, правда. Я хочу обратно увидеть тебя прежним, – аккуратно поправила его волосы, – добрым мальчиком, которого я полюбила… (Улыбчиво) Мне бы ещё хотелось слегка подкорректировать твой стиль… хотя знаешь, это не важно. Тебе всё идёт. Лишь бы самому нравилось носить… Ну так что… Договорились?
– (Медленно) Ну-у-у-у… – неохотно помотал головой, – если ты так… настаиваешь, я могу измениться. Прямо сейчас… Нет смысла больше откладывать. Перед тобой, – вздохнул, – новый я…
– (Радостно) Так, о чём мы хотели поговорить, м-м? Я вся во внимании.
– (Устало) Как ни странно о нас… Об отношениях… Знаешь… – повертел головой, – а мы уже довольно долго встречаемся. Года так… три уже, наверное, прошло… И действительно, наша любовь вышла на новый уровень. Я правда хочу разделить этот праздник с тобой…
Если радость после услышанного переполняла её сердце, то у него внутри будто всё сдохло. Куча мыслей роилась в голове. Одна хуже предыдущей. Увы, но момент настал. Определяющее мысль слово. Кто-то собирается взлететь. Кто-то готовиться кануть вниз. Приятное томление в ожидании чуда, подстёгивает воображение и интерес. Считанные секунды прежде чем всё сотряхнётся.
– (Шёпотом) Я хочу, – наклонился ближе к уху, – чтобы мы трахнулись, прямо здесь, – поцеловал в мочку уха, – и сейчас.
Реакция не заставила себя долго ждать. Ошарашенная фигура отшатнулась чуточку в сторону. Удивительно, что вообще выпустил из рук. Человек буквально застыл в ступоре. Это совершенно не то, что хотелось услышать. По большей части понадобилось около 10 секунд, чтобы немного прийти в себя.
– (Растеряно) Гиль, я… я… Я конечно, всё понимаю, но я, ты… мы-мы-мы… Мы ещё не готовы к такому шагу. Это как-то… неправильно… Слишком быстро. Мы же ещё не… точнее, я всё ещё (смущённо) не женщина… Мне трудно делать этот шаг. Я несколько… боюсь…
– А чего тут трудного? – спокойно ответил. – Раздвинула ноги и вперёд. Это же не на скалу в сланцах взбираться. Сняла трусы и делов-то. За всё остальное – не переживай. (Довольно) Я охотно сделаю всё сам… Бля, – осмотрелся. – Был же недавно… диван… Вот же суки стащили… Ну ничего. Чего-нибудь сообразим…
– (Взволнованно) Не-не-не… – на шаг отступила назад. – Я сейчас просто не могу… У меня эти… ну дни…
– Ну и отлично, – улыбнулся. – Тогда и гандон не понадобится. С тобой ничего серьёзного не случится. Ну максимум в животе немножко поколет и всего. Поверь, – на шаг подошёл ближе, – ощущения стоят того. Один раз попробуешь и понравится на всю жизнь. Это же легальный кайф! Что тут такого? – развёл руками. – Этим все поголовно занимаются. Все. Только мы с тобой вечно буксуем на месте. Поверь, в этом нет ничего страшного, просто… в первый раз это нужно немного… распробовать… Перетерпеть… Тебе… очень понравится. Клянусь.
– (Неуверенно) Я-я-я… Я правда, не меньше твоего тоже этого хочу, но… не здесь… Не так… (Расстроено) Не так я себе это представляла…
– (Удивлённо) А как? Ну, а как? Извини меня конечно, но нахера ты как шлюшка оделась? – ткнул пальцем. – Я-то думал, ты в знак примирения, хотела меня прямо в писю отблагодарить… Я чего-то явно не понимаю… Ты что, больше не любишь меня?
– (Испуганно) Люблю! Ещё как люблю!
– Тогда в чём проблема? В чём? Я честно, нихуя не понимаю… Чего ждать то? Когда с неба упадёт звезда? Не хочешь трахаться на голой земле? Так не проблема, – расстегнул молнию. – Я куртку под жопу постелю. Будет очень даже удобно… Ну же, давай, – разложил на земле, – харэ ломаться. Будет норм, – хлопнул ладонью, – отвечаю.
– Я не… (Настойчиво) Я не хочу заниматься этим на голой земле среди рухляди и прочей ерунды… Я хочу в нормальной, человеческой обстановке… Как минимум в отеле, после вкусного ужина и… бокала вина… А ещё…
– Какие же мы капризные боже ты мой, – перебил. – Да это же романтично на природе, – руками обвёл вокруг себя. – Как ты не понимаешь. Тем более, скоро станет темно. Сияние звёзд… Да ложись ты, – ещё раз хлопнул по куртке, – а то я ща в майке околею… Первое время будет немного неудобно, но потом мы быстро разогреемся. Сама после нескольких толчков всё лишнее сбросишь. Ну же, давай, – махнул к себе, – не ломайся, а то я откровенно заебался тебе угождать.
– (Истерично) Я не буду!! – рьяно взмахнула руками. – НЕТ!!!
– Ладно, ладно, – испуганно встал, – ты главное не ори так сильно, а то жуть как раздражает. Я только, вот что не могу понять, – подошёл чуть ближе к фигуре, – если у нас схожие желания, тогда… зачем их отторгать? М-да, – осмотрелся по сторонам, – для первого раза… и правда не самое романтичное место. Малость перегнул, признаю, но за то… За то сколько воспоминаний! Какой вид! Мы же тут буквально выросли вместе! По мне так, это идеальное совпадение заняться любовью именно здесь, а обстановка, – пнул камушек в сторону, – ты на неё не смотри. Ты на меня смотри. Какая к чёрту разница где нам поебаться, если мы оба любим друг друга… (Нервно) Я сейчас немного на взводе, но давай, – поднял указательные пальцы, – давай первый наш полноценный секс будет именно здесь, – указал на куртку под ногами. – В следующий раз, выбирай место где захочешь. Хоть… дома, хоть на улице. Кино, ресторан, клуб, гостиница, казино – да мне насрать потом где. Главное – давай здесь и сейчас… Ну так что? – встал в позу. – Мы будем как-то решать этот инцидент или… нет?
– (Сипло) Я не могу так… – отошла немного назад. – Не могу…
– (Тяжело вздохнул) П-ф-ф-ф… (Скептически) Неужели ты так боишься слухов? Я что получается, недостаточно хорош для тебя? (Устало) Ясно… Всё с тобой ясно… Короче, хватит трепать мне нервы и просто скажи: «Нет». Мы в ту же секунду расстанемся… Вот же блять, – воткнул руки в бока. – Повезло так повезло… Всю душу в тебя вкладываю, а отдачи с гулькин хуй. Не хочешь, – поднял куртку, – как хочешь. Скажу за тебя… Мы расстаёмся. Я хожу.
– (Нервно) Нет! – вытянула руки. – Подожди! Я… Я…
– Что, я? (Раздражённо) Ну что блять… я?! Ты меня уже конкретно так… подзаебала своим «я», – встряхнул помятую ветровку. – Я хочу, – подошёл ближе, – нормальной, полноценной, человеческой любви. Ты же взамен, вечно кормишь меня своими… этими… бесконечными завтраками. Я… (Злостно) Я больше не могу чисто платонически тебя любить. Ну не могу! – скривился. – Тошнит! Чисто физически заебало. Я дохуя надарил тебе этой вашей бабской хуеты. (Отвращённо) Эти бесконечные туфельки, сумочки, кольца да серёжки, не считая тонны шмоток и прочего дерьма. (Недовольно) И что я получил взамен? Что? Ну что? Правильно, – щёлкнул пальцами, – нихуя. Даже на блядское день рождение, что я получил? Какой ты мне подарок подарила? (Разочарованно) Открытку с блядскими поцелуйчиками… Мда-а-а… Какой сюрприз… За то в прошлое день рождение – шампунька и носки. (Растеряно) Я… правда не знаю, прогресс это или спад. Вот честное слово, не один даже я замечаю, что в наших отношениях, вечно кто-то не доигрывает, хотя правильнее будет сказать – даже и не пытается… Если уже и близкие откровенно говоря замечают, то это как по мне полный… пиздец. Вместо нормальных отношений, почему-то вечно имеют меня… У меня знаешь, такое, – призадумался, – …паскудное чувство складывается, что я какая-то там… дойная корова. Ни личности, ни души. Только бабло… Лучше бы вместо моих мозгов, ты хотя бы периодически ебала мой хуй. Было бы хорошо… Ах, мечты…
– (Изумлённо) Я, – повертела по сторонам головой. – Я даже не знаю, что на это сказать… Ты меня сейчас серьёзно обидел… (Обидчиво) И унизил.
– (Недовольно) Ой, – отмахнулся рукой, – как удобно вечно обижаться и хмурится по пустякам. Так-то правильно. Подарков в два раза больше будет… Ты же сиротка. Вон там ни разу не была. Тут никогда в жизни не ела. С меня только что и надо, вечно плати, плати и плати… (Разочарованно) Мне лично кажется, что любовью тут и близко не пахнет… Ты меня дуришь. Я правда от тебя устал…
– (Обидчиво) Я никогда в жизни у тебя ничего не просила! Ты мне сам эти драные побрякушки… дарил!
– Ах да, точно, драные, – подошёл вплотную. – В чём-то, знаешь, ты правда права. На прямую, ты никогда не просишь, за то очень… явно намекаешь. Прямо до тошноты. «Как бы я в этом смотрелась». «А у неё как раз очень похожее то». С твоей, блядской жаждой интереса – мне удавиться хочется. Ты так заливаешь, что я хочу умереть. Хуй пойми кто ещё оказывается злодеем… Ты так… искренне ноешь по пустякам, что тебя… буквально записывают в касту святых мучеников. Вот только не ври мне. Скажи, что это не так. Ну скажи. Ох, – глубоко вздохнул, – как же меня заебали эти… осуждающие взгляды… Будто, я экономлю на тебе. Будто я… чего-то там не додал… Разве это так? Думаю, нет. Тогда… нахуя ты так играешь на публику? Хочешь… извести меня? Дурачком сделать хочешь?
– (Испуганно) Нет… Ни как нет…
– (Надрываясь) Что нет? Что?! Ты говоришь «нет», а один хуй делаешь по-своему. Сколько тебе не дари… Сколько тебя не цени… Толку ноль. Я в любом случае буду не прав… Пиздец… (Умеренно) Если честно – я уже не первый год терплю тебя… Буквально на горбу волоку нахуй никому не нужный крест. И, что я получаю взамен? Правильно, нихуя. Мне чисто… по-человечески, очень хочется равноценной любви, а то… получается, как-то неправильно. Я бесконечно даю, а ты нет. Несправедливо, не так ли? – поднёс пальцы к уху. – Возьмём к примеру эти серьги, – аккуратно коснулся пёрышка. – Те самые «уёбищные» которые ты так люто ненавидишь… Я в рот ебал сколько они мне стояли. Белое золото, инкрустированное кристаллами. Хоть внутри и не алмаз, – убрал руку, – но стоит всё равно дофига. И знаешь, что самое отстойное за них получить?.. Правильно, опять эти драные поцелуйчики. Ты даже сиську помять не дала. (Истерично) Я вообще хуею с тебя, – взялся руками за голову. – Я с тобой в реальном смысле обнищал. Я только от бати и слышу: «Куда ты опять проебал мои деньги?». Я буквально схожу с ума… (Сдержанно) А знаешь, – посмотрел на колготки, – девки до тебя отдавались и за более скромные услуги. За нижнее бельё к примеру. Чаще конечно за просто так. Ради интереса. Ты же бездонная прорва. Сколько денег не кидай, всё равно мало… Мало, блять, мало. Если… я не прав, то вразуми меня. Вразуми, вот только не забывай ещё и про твоё любимое колечко, ладно? – ненавязчиво ткнул пальцем. – За него знаешь, и почку продать можно… Ну это я так, к слову. Просто так…
– (Шокировано) Я… Я не этого хотела… Всё должно было произойти не так.
– Ну а как?! – топнул ногой со злости. – Как?! Что тебе в этой сука жизни не нравиться?! (Устало) Я… я устал тебе бесконечно угождать… – растёр пальцами глаза. – …Всё, хватит с меня. Я лучше пойду.
Гиль немного постоял, понервничал, ещё раз поднял ногой пыль и собрался уходить. Обстановка накалилась до предела. Если он уйдёт, то всё закончится прямо здесь. Мысли должны сорваться с языка. Последняя нота терпения умирает под наспех сказанные слова:
– У нас… никогда не было взаимопонимания… Ты в этом виноват. Не я…
– (Удивлённо) …Что-о-о? – обратно развернулся. – Чего-о блять?! Так это, – ткнул в себя пальцем, – я оказывается мудозвон, да? – (Истерично) Ну ни хуя себе!! У нас были отношения тварь… – скорчился от гнева, – были. Нормальные, как у людей, но ты… ты… (Злостно) Ты всё сука жадностью своей сгубила! Всего тебе мало. Обокрала меня своей безумной истерикой до нитки, а я ещё и виноват остался… А-а-а-а!! Бля-а-а-а… Не могу больше!! Не могу!! Ну бля… – схватился за голову, – бля-а-а-а… Когда же ты сука угомонишься!!… Денег тебе не хватает?! Денег?!! – согнулся в коленях. – На блядь! – вытащил из кармана кучку смятых купюр. – На! – кинул в лицо. – На блять, подавись!! Забирай эти конченные бумажки и вали нахуй! Вали! Бля-а-а-а, – медленно поднялся, держась за колени. – (Плачевно) Я сейчас сука умру, – схватился за сердце. – Какая же ты паскуда…