–Добрый вечер, Алексей Григорьевич! Невероятно неожиданно и приятно встретить знакомого человека здесь! – Сказал я, аккуратно присаживаясь к нему за столик. В этот момент у меня пронеслась мысль, что я вижу его лишь второй раз в жизни, и дважды тревожу его личное пространство. Я резко смутился, мне стало неловко, но спокойный голос собеседника вернул меня в реальность.

–Добрый, добрый, молодой человек. Я смотрю, Вы обустроились на месте? Нашли уже пристанище для проведения культурного вечера…Что это у Вас? Ужин, что ли? – он с легкой иронией посмотрел на мою еду, которая являлась моим сокровищем до утра.

–Предлагаю нормально поесть, раз уж встретились. Надеюсь, что Вы не откажетесь. От такого не отказываются.

-Последую вашему совету и с удовольствием приму предложение.

Спустя некоторое время я плотно поел свинины с картошкой в мундире. Сделано это блюдо было так красиво, что мне даже было немного жаль его так жадно уплетать. Но на вкус оно было еще лучше, так что аппетит победил мою любовь к эстетике.

Во время ужина, Алексей Григорьевич все рассказывал мне о том, как он приехал в свою старую квартирку неподалеку, навел небольшой порядок и первым делом пошел сюда, в свое любимое кафе, которому уже более двадцати пяти лет, по его словам. Правда, от былого вида вряд ли что-то осталось. Ремонт изменил, осовременил здесь все. От потолков и столов, до юного баристы, сменившего старого и проверенного “Билли” этого заведения. Разделавшись с последним кусочком, я неприлично вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула, который действительно был кожаный и вполне удобный. Теперь я был готов поддержать диалог и поделиться первыми впечатлениями.

Но тут я вспомнил о том, что Катя куда-то пропала. Позвонив ей, я ничего не добился – телефон не отвечал. Мне стало тревожно. Первым, чем я поделился с моим новым уже хорошим знакомым, стало переживание за подругу, которая уже час не отвечает на звонки.

–Может, она просто не хочет сейчас разговаривать? Такое случается, это нормально. Да, ей следовало тогда написать, что все хорошо и не о чем волноваться, но это же девушки, к тому же, еще и дети. Я бы на Вашем месте, юный человек, не волновался, а немного подождал. А затем, если вдруг ничего не изменится, пошел бы обратно в отель за помощью в виде ваших попутчиков. Кажется, их было двое? Могу ошибаться. В общем, Вы меня поняли. –его слова меня успокоили, хоть и немного. Голос этого загадочного мужчины имел некое свойство контролировать настроение окружающих. Либо мне так казалось? Но в этот момент вокруг все будто бы стихло, стало медленнее, почти зависло. На душе полегчало, и я действительно уже не так сильно волновался из-за Кати. Что ж, наверное, это хорошо.

Звонок. Я снова возвращаюсь в реальность. Звонил Леша.

–Закончили? –спросил я в лоб.

–Антон ушел куда-то. Слушай, выручай, у меня…В общем, мы подрались.

–Задело?

–Губа и нос. –сказал друг, будто бы извиняясь за это. -Жить будешь?

–Конечно, как всегда. -Слушай, найди пока Катю, я скоро подойду.

–Я уже пытался ей звонить, она не отвечает, а в номере никого.

–Я уже иду, жди. Сбросив трубку, я повернулся к Алексею Григорьевичу.

–Кажется, вы ошиблись, ее нигде нет. –волнение начинало меня захлестывать, дыхание стало более частым, а сердце билось сильнее.

–Кажется, Вам стоит бежать, молодой человек, –сказал он с легкой ухмылкой, -До скорой встречи. -Всего хорошего! И да, снова большое спасибо! –попрощался я.

Выйдя из уже не такого переполненного помещения, но все еще достаточно шумного, я в быстром темпе отправился в сторону гостиницы, чтобы встретиться там с Алешей и разобраться, что делать дальше. Зайдя в наш номер, меня встретил бардак, духота и запах крови. Это было носовое кровотечение, которое мой друг пытался остановить в ванной, судя по каплям на полу и по звукам воды, доносившимся оттуда.

–Ты готов идти? -Да, дай только пару минут. – донесся его голос сквозь шум внутри.

Чтобы не терять время, я решил осмотреть комнату: она была небольшой, в теплых оранжево-белых тонах, в ней находилось две кровати, одна из которых была перевернута, маленький шкаф возле входной двери и одно зеркало, размером с человека – было разбито, повсюду валялись вещи. Сейчас здесь был настоящий хаос.

–Будто бы бои без правил провели, – подумал я.

Накинув на себя черную кофту, взяв наручные часы, я снова пошел в сторону ванной комнаты, но тут навстречу мне, наконец, вышел побитый жизнью друг. Он быстро прошел мимо. Переодел мокрую и кровавую футболку, накинул на себя толстовку зеленого цвета, издали напоминавшую олимпийку, потом приблизился ко мне и сказал: – Найдем Катю и переедем в другой номер, я не собираюсь оставаться здесь с этим нытиком впредь. Он, придурок, забыл свою гитару в Москве, а обвинил в этом меня, гаденыш.

–Ну, у этого нытика явно поставлен удар! – усмехнулся я, подкалывая товарища. –Пойдем, а то мне совсем не по себе от ее пропажи.

Мы прошли на этаж выше, чтобы окончательно убедиться в том, что в номере пусто. Ожидаемо, к несчастью, нам никто не открыл. Мы спустились к стойке регистрации, чтобы описать проблему и попросить разблокировать номер и проверить все досконально. Девушка сказала, что не имеет право отпирать нам его, несмотря на то, что мы вместе сюда заехали. Но она вызвала полицию, чтобы мы немного успокоились. Я понимал, что это бесполезно, так как не прошло еще трое суток, даже суток не прошло, а я такую панику развел…Но у меня было очень странное и неприятное предчувствие. В совокупности с паникой, волнением и эмоциями, я был на грани срыва. Покорно ожидать наряд было невозможно. Попросив друга посидеть тут, а заодно подлечить свои раны, я полетел искать Катю. Понимая, что вряд ли я смогу что-либо сделать, но надежда, как известно, умирает последней.

VII

Выбежав наружу, я ощутил явный контраст между днем и ночью. Было совсем свежо, даже холодно, если долго находиться на воздухе.

– Не зря взял кофту, – подумал я в ту минуту.

Пройдя несколько сотен шагов, я понял, что без понятия, куда могла бы пойти эта роковая особа. Проклиная весь белый свет, я решил еще раз набрать ее номер. В этот раз он был вообще недоступен, что еще сильнее взбесило меня. В голове возникла только одна мысль и я, надеясь на чудо и проклиная уже себя за глупость, рванул.

–Алексей Григорьевич! – запыхаясь, крикнул я.

Я остановился у входа в то самое кафе, когда увидел со спины человека, похожего на самого клишированного детектива в десяти-двадцать метрах от меня. Успел. Обрадовавшись этому, подбежал к уже обернувшемуся на меня человеку и начал объяснять всю трагедию, что произошла с нашей компанией сегодня. Заканчивая, я почти умолял его хоть как-то помочь нам.

–Но чего же Вы хотите? Если говорить о главном из Вашего пылкого монолога, то я ведь стар, да и давно не жил здесь, чтобы помочь найти подростка в огромном городе. Прошу прощения, но уже слишком поздно, слишком стар я для этого всего. Я прекрасно понимаю Вашу эмоциональность и растерянность, но я бессилен, увы! Удачи, юноша. Вы мне нравитесь. Но думаю, что мы вряд ли когда-либо увидимся.

–Немного помолчав, он резким и суровым, будто бы изменившемся голосом и очень убедительным тоном сказал: – Поищите ее в Михайловском саду. Доброй ночи. – И после этой фразы он развернулся, прошел несколько десятков шагов и растворился в темноте.

Меня словно озарило: если это и не единственный шанс, то у меня не будет больше возможностей уснуть сегодня, как пойти в этот гребанный парк, сад или как он вообще называется и найти человека, который, как оказалось в ту ночь, был мне очень дорог.

Я, не имея никакого понятия, как добраться до нужного мне места, шел по навигатору в телефоне. Было уже совсем темно. Улочки, мощеные камнем, освещались лишь за счет тусклых фонарей. Каждые десять минут мой организм не выдерживал постоянного бега, из-за чего был вынужден переходить на неспокойный шаг, чтобы отдышаться и приготовиться к новому броску. Приблизившись к саду, я, выплевывая свои легкие, включил фонарик на телефоне и пошел искать Катю. Света здесь было явно меньше. Фонарные столбы были не везде, а те, что были, светили совсем не достаточно для того, чтобы искать посреди ночи человека. Спустя двадцать минут поисков, моя надежда уже начала испаряться, а разум твердил, что это все полнейшая ерунда. –Поверил какому-то дряхлому плаксивому мужику, которого видел второй раз в жизни, что за идиот, боже, что я за идиот… Еще и телефон садится, гений нашего времени, твою мать. Был же блок питания в отеле! Нет, надо полететь сломя голову по первому дуновению первого встречного в задницу малоизвестного мне города, когда даже птицы уже не летают.

Я подошел к пруду, чтобы умыть лицо и посидеть, подумать, взвесить все “за” и “против”. Но как только я наклонился набрать воды в руки, то тусклого света издали было достаточно, чтобы впасть в истерию. Она половиной тела лежала в воде, а голова ее была наклонена в мою сторону. Глаза были открыты, пульса не было. Она будто бы всего каких-то десять минут назад еще была жива, а сейчас… а сейчас я, я даже не знаю, как выразить весь тот ужас, страх и остолбенение, что охватило меня в тот миг. Попятившись, нервно размахивая фонариком в поиске людей, я каким-то непонятным образом увидел на земле желтую резинку для волос. Желтую. Меня ударило в ледяной пот, он струился и попадал мне в глаза – щипало. Но мне было все равно, теперь уже все равно. Я увидел вдалеке пару человек и рванул к ним. Телефон отрубился и невозможно было предупредить Алешу. Подбежав, я накричал на них, сам не понимая, что несу, взял телефон, позвонил в полицию, потом набрал моего друга, сказав тому, чтобы был в номере и никуда не смел выходить, а также ни за что не открывать никому дверь, кроме меня. Когда полиция приехала, двое мужчин в форме подошли ко входу в сад. Показав им дорогу, я постарался по пути спокойно все рассказать и объяснить, но этого у меня не получилось. На середине у меня из глаз сами по себе полились слезы. Я никогда так сильно не плакал. Я впал в такое состояние, что не мог даже стоять. Один из них остался со мной, а другой пошел к пруду. Через 5 минут я услышал, как по рации запросили помощь и людей, чтобы оцепить местность.

Идиоты

Я открыл глаза. На часах было четыре утра. За окном было темно, холодно и морозно. Во входную дверь трезвонили так, что моя голова не выдержала и начала болеть, пока я дошел и открыл. На пороге стоял Тон. Он весь трясся, был легко одет, а под глазами красовались огромные синяки, которые едва можно было увидеть, только проснувшись.

–П…Привет, у тебя не найдется кое-чего? Мне о…очень надо просто, м? Будет? Нет? У меня есть деньги, чувак, ну хотя бы немного, а?