11
– Мой взвод, погодите садиться, – сказал капитан Смит.
Ребята выстроились перед ним, ожидая инструкций.
– Сейчас я назову тех, кто пойдет за мной. Остальные лезут в грузовики и едут дальше в город.
Он посмотрел на ребят.
– Мэтью и Чарльз, за мной. – Он развернулся и пошел быстрым шагом в другую сторону от грузовика.
Парни переглянулись с остальными и побежали за капитаном.
– Мы что, не едем в город? – спросил Чарли Мэта на бегу.
– Не знаю, – ответил Мэт.
Он старался не думать о плохом.
– Капитан Смит, сэр! Мы не едем в город с остальными? – не унимался Чарли, догоняя капитана.
– Вы двое нужны для другого задания, – не останавливаясь, ответил капитан, пробираясь сквозь толпу солдат.
Они переглянулись. Другое задание.
Капитан пересек дорогу и остановился около армейского автомобиля, припаркованного у обочины, на капоте которого была развернута большая карта. Около автомобиля Мэт заметил еще одного капитана – Маккормака – и нескольких капралов. Среди них были знакомые лица. Бригс и Джордж. Оба выделялись своим ростом и массой. У всех остальных были серьезные лица.
Подойдя к автомобилю, капитан Смит, кивнув капитану, развернулся к капралам.
– Всех вас собрали для выполнения срочного задания. За то короткое время, что мы здесь находимся, некоторые уже зарекомендовали себя как неплохие солдаты, именно поэтому вы здесь.
Он повернулся к карте и пальцем указал на обведенную точку.
– Недалеко отсюда есть небольшая деревня. По нашим данным, там может прятаться отряд немцев. Скорее всего, те, кто не успел вовремя отступить. Точно сказать, сколько их там прячется, мы не можем, пока сами не проверим это. Вполне возможно, что они уже покинули деревню и разбежались. Но в силу того, что данная деревня располагается около наших позиций, мы не можем игнорировать эту ситуацию, и командование дало задание проверить все и, если потребуется, ликвидировать врага.
Смит повернулся к капралам. Говорил он коротко и четко:
– Отряд поведу я. Капитан Маккормак с нами, он вместо меня, если что-нибудь произойдет. Всем быть начеку, мы не знаем, чего ожидать, поэтому готовимся к худшему. Враг неглуп, он загнан в угол, и ему нечего терять, от этого он только опаснее. Поэтому не подставляйтесь и прикрывайте товарищей. Пойдем через лес, несколько миль – и выйдем прямо к деревне. Выступаем через час. Сейчас отдыхать и собираться. Вольно.
Капитан Смит посмотрел на Мэта.
– Аллистер, на пару слов. – Он кивком указал в сторону и, не дожидаясь, направился в сторону от автомобиля.
– Капитан. – Мэт подбежал к быстро шагающему Смиту.
– Аллистер, кажется, ты все-таки был прав.
– По поводу чего, сэр?
– Тот капрал, которого, как ты говоришь, видел. С ним что-то не то. Пришло письмо из Англии. Точнее, это полицейский запрос, в котором говорится о некоем человеке, под чье описание подходит тот капрал. Вообще под то описание подходит много людей, но он особенно.
Мэта бросило в жар.
– Сэр, и что там говорится в запросе? – аккуратно поинтересовался он.
– Пишут, что полиция ищет того человека по обвинению в убийстве. И не просто в убийстве, а в убийстве полицейского. Это очень серьезное преступление. Вроде как он мог записаться добровольцем на фронт, чтобы скрыться от правосудия.
Мэт остановился. Все совпало. Капитан немного прошел дальше и, заметив, что идет один, развернулся.
– Что случилось, Аллистер?
– Мне нужно вам кое-что рассказать, сэр.
– Господи Боже, Аллистер! Что на этот раз?!
– Это касается того капрала, которого нашли повешенным утром в лагере.
Мэт рассказал капитану все, что произошло вчера вечером, и все, что он слышал. Капитан, внимательно его выслушал.
– Он точно тебя не заметил? – дослушав до конца, спросил капитан.
– Кажется, да, сэр.
– Кажется? То есть ты не уверен?
– Не знаю, сэр, было темно, и я быстрее побежал прочь, когда меня заметил патрульный.
– Вот черт! И надо было всему этому произойти именно в моем взводе! – негромко выругался капитан.
Несколько секунд он стоял, всматриваясь куда-то вдаль.
– Поступим вот как. После того как проверим деревню, я поговорю с генералом. Расскажу ему все, а при необходимости ты подтвердишь и расскажешь ему все, что слышал. Коула по-тихому арестуют, отправят в Англию и передадут полиции. До этого времени не подавай вида, что ты о чем-то знаешь. Понял?
– Сэр, он тоже идет на это задание? При всем уважении, сэр, не поймите меня неправильно, разумно ли это? При таких обстоятельствах, может, следует сразу оповестить генерала? Все-таки этот человек убил полицейского, а вчера он убил еще одного человека. Мы не знаем, чего можно ожидать от него.
– Аллистер, тебе знакома поговорка «Держи друзей близко, а врагов – еще ближе»? Так вот, пока мы не добрались до нашего следующего лагеря в этом городе, мы не сможем его безопасно нейтрализовать и поместить под стражу. Будем надеяться, сейчас он не догадывается о том, что мы знаем. Пусть так и будет. А мы пока приглядим за ним. Как только мы прибудем в лагерь, я сразу отправлюсь к генералу. Да, риск есть, но задерживать его именно сейчас, притом что он может оказать сопротивление и скрыться, и мы не сумеем обеспечить гарантированный конвой до лагеря, риск еще больший. Так что будем действовать так, как условились. Не переживай, уже сегодня его арестуют и поместят под стражу. Гарантирую.
– Есть, сэр!
– А теперь возвращайся к группе и держи рот на замке! Даже приятелю своему ни слова, понял?
– Так точно, сэр!
Мэт вернулся к группе, которая расположилась на обочине около автомобиля, на капоте которого капитан Смит ранее проводил инструктаж. Кто-то из солдат прилег на землю и, положив ногу на ногу, дремал с опущенным на лицо шлемом, кто-то курил. Капрал Бригс с серьезным видом, сидя на земле, разбирал свою винтовку. Все детали и личные вещи аккуратно разложены перед ним.
Чарли сидел на каком-то пне с блокнотом и что-то в него записывал карандашом. Заметив Мэтью, он подскочил.
– Представляешь, пара парней из другого взвода подсказали мне несколько фраз на французском для общения с местными! Уже не терпится познакомиться и попрактиковать с кем-нибудь свой французский. Хорошо бы было с какой-нибудь девушкой.
– Очень рад за тебя, друг, – пробубнил Мэтью, поглядывая по сторонам. – Ты прям всерьез решил подойти к делу. Язык вон учишь.
– Ну а что? Надо использовать каждую возможность и всякий шанс. Чего зря время терять?
– Абсолютно с тобой согласен.
Мэт, стараясь не выдавать себя, оглядывался по сторонам в поисках Джорджа. Его нигде не было видно. Он вздохнул с облегчением, лишний раз видеть его, особенно сейчас, когда Мэт точно знает, что он преступник, ему не очень хотелось.
– Чак, а как ты будешь разговаривать с местными, если не поймешь, что они тебе отвечают?
У Чарли округлились глаза. Он уставился на Мэта.
– Понятия не имею. Вот черт! Действительно, как же мне с ними общаться?! Я же не говорю на французском. Ну, то есть теперь говорю немного, но ничего не понимаю.
– Чак, не переживай. Если ты вдруг встретишь прекрасную девушку и она окажется той самой, то вы поймете друг друга и без слов. – Он положил руку на плечо друга и улыбнулся.
– Ты так думаешь? Наверно, ты прав! Любовь сама все скажет за нас, – он заулыбался и немного покраснел, отчего стал похож на ребенка, которому дали сладости.
Друзья весело расхохотались.
Внезапно Мэт ощутилл какое-то странное тревожное чувство. От шеи к спине побежал холодок. Нутром он чувствовал какую-то приближающуюся опасность. Мэт огляделся. Все было в порядке, толпы солдат, выстроившись в шеренги, ждали своей очереди на погрузку в грузовики. Все шутили и смеялись. Ничего особенного.
Но Мэт все отчетливее ощущал тревогу, переходящую в страх. Как вдруг, сам не зная почему, как будто кто-то подсказал ему, он повернулся. Каким-то образом сквозь проходящих людей он сразу увидел. Злые черные глаза пристально смотрели на него, изучали. Нечеловеческие. Глаза хищного животного. Глаза Джорджа.
12
– Всем тихо! – негромко проговорил капитан Смит. – Оружие держать наготове, но не стрелять. Там могут быть местные, – он сделал паузу, чтобы все услышали и обдумали, что он сейчас сказал. – Дальше общаемся жестами. За мной!
Десять человек одним рядом не спеша выдвинулись из леса через широкое поле в сторону деревни. Вся деревня была не больше пятидесяти деревянных домов, расположенных очень близко друг к другу, разделенных тропинками и подобием дорог. Дома были одноэтажные, несколько амбаров, сараи, и все это окружено лесом с одной стороны и бескрайним полем для выгула скота и посевов с другой. С виду все было спокойно. Признаков какой-то жизни не было. Среди темно-серых и коричневых домов не видно было ни немцев, ни местных. Может, сами французы деревню уже давно покинули и забросили, а может, немцы прямо сейчас прячутся в этих домах и ждут в засаде, чтобы напасть.
Отряд медленно пересек поле и двигался в направлении первых построек. Все шли медленно, держа винтовки наготове. Войдя в деревню, солдаты внимательно всматривались в окна и выглядывали из-за углов домов. Все ждали засады.
По улице были разбросаны какие-то инструменты, доски и одежда.
«Скорее всего, деревня давно покинута местными жителями, – подумал Мэт. – Не похоже, чтоб здесь кто-то обитал или прятался».
Они прошли дальше до места, которое можно было считать главной площадью, – небольшой открытой территория, в центре которой стоял каменный колодец. Идущий впереди капитан Смит остановился возле колодца и повернулся к отряду.
– Надо убедиться, что здесь действительно никого нет. Уж слишком тихо. Вы двое, – он кивком указал на двух капралов, – пойдете по правой стороне до конца. Обойдете последний дом и вернетесь с другой стороны. Внимательно смотреть в окна, не хватало, чтоб вы ненароком подстрелили кого-нибудь из французов.
Он повернулся к остальным.
– Слушать мою команду…
Не успел капитан договорить фразу, как раздались выстрелы. Одного капрала сразу ранило в ногу, и он повалился, громко крича. Капитан Смит упал на землю, прячась за колодцем. Остальные бросились врассыпную в разные стороны, стараясь найти хоть какое-то укрытие за домами, бочками, телегами и всем, что могут защитить от пуль. Стреляли из нескольких домов с разных сторон. Пули свистели совсем близко от солдат, попадая в землю, колодец и дома. Стреляли из винтовок.
Капитан, укрываясь за колодцем, постарался выглянуть, чтобы оценить обстановку и определить, откуда именно идет огонь. На первый взгляд, стреляли из двух домов, расположенных на другой стороне маленькой площади.
Раненый капрал, крича от боли, пополз в сторону укрывавшихся за бочками солдат. Около него разлетелась земля от попаданий пуль.
– Прикройте его! – кричал капитан укрывавшимся солдатам, которые были ближе к нему. – Вон по тому дому, – он рукой указал на дом с красной дверью, откуда велась стрельба по капралу, метрах в сорока от колодца.
Мэт, Чарли и еще два капрала укрывались вместе за какими-то деревянными бочками около дома напротив колодца. Раненый капрал был по центру между ними и капитаном Смитом. Получив от капитана указания, Мэтью прицелился в разбитое окно дома и сделал несколько выстрелов. В окне было темно, и Мэт не видел, попал он в кого-то или нет. Огонь из дома прекратился, но ненадолго. В ответ по нему начали стрелять из других окон этого дома. Они пригнулись, а сверху посыпались щепки.
– Попробуйте в обход! – крикнул капитан группе, где был Мэт.
Потом капитан Смит повернулся в другую сторону. Капитан Маккормак с тремя капралами прятались за углом дома и периодически отстреливались по второму дому, из которого по ним вели огонь.
Капитан Смит попытался крикнуть им то же, что и другой группе, – что надо попытаться обойти дома с тыла, но он не мог перекричать шум выстрелов и крики.
– К тому дому не подступиться. Нужно попробовать сзади. Вряд ли там так много немцев, что они могут контролировать каждый вход в дом, – сказал Мэт остальным, укрываясь от пуль. – Я попробую обойти. Прикройте меня. По команде!
Он приготовился выбежать из укрытия и, направиться в проулок между домами. Мэтью посмотрел через площадь за колодцем на вторую группу и увидел Джорджа, который, кажется, как и он, собирался обойти дом, из которого стреляли по ним и по капитану Смиту. Джордж, пригнувшись, на корточках побежал в сторону дворов, пока остальные прикрывали его огнем.
Сделав глубокий вдох, Мэт скомандовал:
– Сейчас!
Три капрала одновременно высунулись из-за бочек и открыли огонь по дому с красной дверью. Мэт в это время со всей силы побежал во дворы, чтоб быстрее скрыться с поля зрения стрелков. Полуприсев, пробираясь через узкие пространства между домами и сараями, он слышал непрекращающуюся пальбу.
Капитан Смит в это время вел прицельную стрельбу по другому дому, из которого стреляли в основном по колодцу, где он прятался, и иногда по укрытию капитана Маккормака. Одного он точно подстрелил, но второй враг все никак не хотел попадаться ему в прицел, хотя капитан не был до конца уверен, что немцев в доме всего двое. Внезапно его посетила мысль. А с чего он вообще решил, что по ним стреляют именно немцы? Может, стреляют вовсе не немецкие солдаты, а местные французы, которые устроили засаду на врага и, не разобравшись, открыли огонь по союзникам?
Капитан на миг замер. Он судорожно копался в памяти, вспоминая, кого именно он видел в прицеле, когда стрелял. Кажется, на них была форма, вроде немецкая. Но в окне было темно, и он не уверен, что была именно военная немецкая форма. Вот черт! Теперь он сомневался, что точно видел немецкого солдата. «Проклятье!» – ругал себя капитан.
Капитан Маккормак и еще один капрал стреляли из своего укрытия по дому, прикрывая Джорджа, который побежал в проулок между домами.
Второй капрал был Бригс. Здоровяк сидел на земле и, схватившись за винтовку так, что его пальцы побелели, широко выпучил глаза, уставившись куда-то вдаль. Он, тяжело дыша, что-то бормотал себе под нос. Капитан Маккормак кричал, чтоб тот взял себя в руки и приступил к бою, как и его товарищи. Но Бригс, словно не слыша его, все сидел на одном месте лицом к домам, сжимая винтовку, и что-то бубнил.
– Твою мать! – кричал капитан Маккормак. – Капрал! А ну соберись и тащи свою задницу сюда! Открыть огонь!
– Капитан, сэр, кажется, он уже все! – перекрикивал выстрелы второй капрал, стреляя в сторону немцев. – От него сейчас толку не больше, чем от дырявого башмака. Я такое уже видел после бомбежки. Некоторых будто переклинивает, и они закрываются в себе.
– Это называется контузия, черт бы его побрал! – выругался капитан. – Какого черта мне доверили этого сосунка, а не солдата?! – Он отвернулся от Бригса и выглянул из-за угла.
– Так! Я вижу капрала, он прямо у того дома, где немец стреляет по Смиту. Заходит сбоку! – Он посмотрел на капитана Смита и выкрикнул: – Смит, дружище! Еще немного! Наш парень почти добрался!
Капитан Смит махнул ему рукой в ответ и что-то прокричал. Но Маккормак ничего не расслышал. Стрельба по колодцу все еще продолжалась.
Капрал Бригс сидел на земле и пялился куда-то перед собой. Он не слышал и не замечал происходящего вокруг, как не заметил и двух немецких солдат, вышедших из-за угла и подкравшихся к их группе с другой стороны, хотя смотрел прямо на них. Капитан Маккормак и капрал тоже не видели их, так как отстреливались из-за угла дома.
Немецкие солдаты, заметив Бригса, подняли на него винтовки, но, увидев его состояние и проследив за его взглядом, они поняли, что он для них пока не опасен в отличие от двух других. Немцы молча переглянулись и решили оставить его на потом, а сами, прицелившись в капитана и капрала, открыли по ним огонь из винтовок.
Капрала убило сразу, выбросив его тело из-за угла дома. Капитану Маккормаку пуля попала в спину и прошла навылет из груди около правого плеча. Он с криком свалился на землю, чувствуя сильную боль. Перевернувшись на спину, капитан увидел двух немцев, целящихся в сидящего Бригса. Тот все так же сидел и не обращал внимания на происходящее. Перевернувшегося капитана немцы не заметили, посчитав его мертвым. Вскинув винтовку дрожащей рукой, Маккормак выстрелил два раза. Одному немцу пуля попала в область сердца, второму – прямо в лоб, за его головой на мгновение появилось красное облако. Оба свалились на землю замертво.
– Сукин ты сын! – отбросив винтовку в сторону, закричал капитан и постарался сесть, превозмогая боль.
Он посмотрел на тело капрала. Тот был мертв.
– Все из-за тебя! – кричал он все так же сидевшему спиной к нему Бригсу. – Я лично отдам тебя под трибунал и сам застрелю, сволочь! Хотя нет, я сделаю это прямо сейчас.
Маккормак с трудом встал и, согнувшись от боли, медленно направился к Бригсу, обойдя того так, чтобы видеть его лицо. Пока шел, он достал пистолет из кобуры и прицелился Бригсу в голову.
Капитан посмотрел ему в лицо. Тот сидел на земле, все так же глядя куда-то сквозь капитана, и, немного покачиваясь вперед-назад, что-то бормотал себе под нос. Его глаза были красные от слез. Он плакал.
Капитан опустил оружие.
В это время Мэтью незаметно подобрался к задней части дома с красной дверью, откуда велась стрельба. Он стал отчетливее слышать выстрелы и голоса немцев из дома.
Осмотрев заднюю стену, Мэт не обнаружил двери, только окна. Присев на колени, он подполз к ближайшему окну, чтобы заглянуть. Внутри была комната, похожа на спальню, стояла кровать, какая-то мебель, везде разбросаны вещи. Дверь в комнате была открыта, и через нее была видна гостиная с разбитыми окнами. По всей видимости, именно оттуда велась стрельба по ним.
Заметив какую-то тень, Мэт пригнулся. В доме точно кто-то оставался, так как он слышал выстрелы. Кажется, один солдат. Мэт еще раз осмотрел окно, сможет ли он открыть его снаружи.
Оказалось, что оно не заперто и легко открывается. Стараясь не шуметь, он пролез в окно и, оказавшись внутри дома, присел на корточки. Он сразу почувствовал затхлый запах старых вещей и сырости. Из гостиной раздавались выстрелы и шаги, кажется, одной пары сапог. Стрелок менял позицию. «Умно», – подумал Мэт. У противника может сложиться ложное впечатление, что в доме может находиться целый отряд.
Приготовив винтовку и собираясь заглянуть в гостиную, Мэтью на секунду представил, что то же самое сейчас проделывает в другом доме Джордж. Интересно, он уже устранил немецких солдат? Почему-то Мэту представилось, что Джордж не просто расстрелял их из винтовки, а с особой жестокостью и зверством расправился со всеми армейским ножом. Он представил стоявшего посреди гостиной Джорджа среди множества трупов, с окровавленными по локоть руками и ножом в одной из них. Почему-то в этом видении Джордж улыбался, и рот у него тоже был в крови, словно он пил кровь или даже ел их. От этих мыслей Мэту стало не по себе. Он зажмурил глаза и покрутил головой, чтобы отогнать их.
Глубоко вздохнув, он аккуратно выглянул из-за двери. Мебели в гостиной совсем мало, а та, что была, сломана и разбросана по всей комнате. У ближайшего к Мэту окна спиной к нему на одном колене сидел немецкий солдат и периодически стрелял, выкрикивая какие-то слова. У дальнего окна Мэт заметил лежавший на спине труп солдата, у которого грудь была в крови. «Должно быть, тот, в кого попал я ранее», – подумал он.
Мэтью медленно встал на ноги и, подняв винтовку, направил ее на солдата. Он замешкался. Почему-то он не мог спустить курок и выстрелить. В этом не было никакой чести – стрелять в спину, пусть и врагу. Солдат не видел его и продолжал выглядывать из укрытия и вести огонь. Прошло всего несколько секунд, но для Мэта время словно остановилось. Его как будто парализовало, он не мог пошевелиться и так и замер, целясь в спину этому солдату.
«Да что же ты делаешь?! – думал он. – Чего медлишь?! Ты погубишь и своих товарищей, и себя самого. Пока ты вот так стоишь, он стреляет в твоих друзей и может убить кого-нибудь!» Но паралич никуда не делся, он все так же стоял и пялился на солдата. «Так, соберись! Ты же уже убивал! – говорил сам себе Мэтью. – Твои руки все равно в крови. А на совести жизни восьми человек! Восьми врагов, которые так же стреляли по тебе и твоим друзьям! Соберись!»
У немца закончились патроны, он убрал винтовку и поднялся на ноги, все еще укрываясь за стеной. Он обернулся, что-то говоря себе под нос, как вдруг увидел целящегося в него Мэта. Немец был шокирован, читался неподдельный испуг на его лице.
Сердце у Мэтью остановилось, его словно ударило током. Недолго думая, немецкий солдат дернулся в сторону, и в ту же секунду раздался такой оглушительный выстрел, словно взорвалась бомба, и немец с грохотом повалился на разбросанную мебель, забрызгивая кровью все вокруг. Ствол винтовки Мэта дымился. Для самого Мэта все произошло как-то само собой. Будто винтовка управляла Мэтом, а не он ею. Он даже не понял, как нажал на курок.
Мэт глубоко вдохнул и громко выдохнул, осматривая комнату. Больше никого не было. Он подошел к окну, где только что стоял немец, из которого открывался вид на площадь и колодец.
– Дом чист! – крикнул он своему отряду.
Он увидел, как капитан Смит поднялся из-за колодца, крича что-то солдатам в укрытии. Там, где Мэт укрывался вместе с Чарли за бочками, была какая-то суматоха. Он не смог расслышать, что именно кричал капитан. Мэт попытался высунуться из окна, чтобы получше расслышать, как вдруг раздался хлопок где-то справа, в соседнем доме. Мэт пригнулся и приготовил винтовку, чтобы отстреливаться. Он видел, как капитан Смит пошатнулся и упал.
– Нет! – вырвался крик у Мэта.
Один капрал, пригнувшись, побежал к капитану, раздались выстрелы и крики. В поле зрения Мэта не попадал тот дом, откуда предположительно велась стрельба. Он крепче схватил винтовку и развернулся, чтобы побежать к капитану на помощь, но резко остановился.
На него смотрело острое подрагивающее дуло винтовки. Мэт только через несколько секунд обратил внимание на самого немецкого солдата, целящегося в него этой самой винтовкой. Тот был совсем молодым, со светлыми волосами и светло-голубыми глазами. На вид ему едва было лет восемнадцать. Как и самому Мэту. Немец смотрел испуганными, широко открытыми глазами на Мэта. Его руки дрожали, и от этого дрожало дуло винтовки.
Мэт вдруг осознал, что он стоит на том самом месте, на котором он несколько минут назад убил немецкого солдата, а этот подросток в армейской форме – это и есть сам Мэт, который также не смог выстрелить в спину человеку. Ситуация повторилась точь-в-точь. Какое же все-таки извращенное чувство юмора у судьбы.
Он вдруг осознал, что не боится. Не испытывает ни страха, ни какой-либо другой эмоции. Он абсолютно спокоен. Как будто он готов принять смерть от самого себя. Ему даже показалось это в какой-то степени справедливым.
Щелчок. Немец нажал на курок, но в винтовке не оказалось патронов. Парень вздрогнул, посмотрел на свое оружие, потом поднял взгляд на Мэтью. Глаза немца расширились еще больше. В них читался страх и мольба. Он медленно опустил винтовку дрожащими руками. Она выпала у него из рук.
Мэт аккуратно поднял руки, держа в одной из них свою винтовку дулом в сторону от немца, давая ему понять, что он не собирается стрелять в ответ.
– Я не хочу драки, – медленно сказал Мэт, гадая, понимает ли его немец.
Немец продолжал стоять и смотреть на него испуганными глазами, не шевелясь.
– Уходи. – Мэт жестом показал немцу в сторону. – Уходи, давай. Я не буду стрелять, – спокойно проговаривал он.
Мэт понял, что парень явно такого не ожидал. Он не предполагал, что противник откажется от боя и просто отпустит его. Главное, чтобы он правильно растолковал то, что Мэт ему говорит.
– На сегодня хватит смертей. Уходи, пожалуйста.
Мэт медленно опустил руки и так же медленно направился к выходу. Немец стоял и смотрел на Мэта, не двигаясь с места. Мэт уже прошел половину комнаты, как вдруг услышал надрывистый писклявый крик немца. Он быстро повернулся и увидел бегущего на него парня с широко открытыми безумными глазами, который кричал скорее больше от своего собственного страха, чем с целью напугать. Он подбежал и с силой толкнул Мэта в грудь. Тот сделал несколько шагов назад и, запнувшись о тело мертвого немца, потеряв равновесие, упал на спину, выронив винтовку.
Немец стоял над Мэтом, замешкавшись, он явно не знал, что ему делать дальше. Судорожно он начал доставать из кобуры пистолет, свой Люгер, но у него ничего не получалось. Застежка заела, и он никак не мог достать пистолет. От нервов немец начал просто дергать рукоятку пистолета в надежде порвать злосчастную застежку и вытащить пистолет. Он не заметил поднявшегося Мэта, который набросился на него, прижал к стене и крепко схватил его за руки.
Немец начал брыкаться и вырываться, но Мэт его крепко сдерживал, это было не сложно, так как парень был совсем юн и худощав. Сил у него явно не хватало одолеть Мэтью. Мэт не хотел причинять ему вред, хотя мог без больших усилий выхватить свой пистолет и застрелить его. Но он этого не хотел. Он хотел отпустить этого парня. Тот был так молод, что Мэту начало казаться, будто он борется с каким-то обиженным ребенком. Он не понимал, как еще донести до него, что он не собирается причинять ему вред.
Их борьба продолжалась несколько минут, один пытался сдержать другого, а тот старался вырваться. Несмотря на то что они оба были измотаны их затянувшейся схваткой, оба продолжали вести каждый свою борьбу. Мэт видел, что немцу очень страшно. В то же время он заметил за собой, что он абсолютно спокоен. Вырываясь из хватки Мэта, немец улучил момент и выдернул руку, которой ударил Мэта по лицу. Удар был настолько слабый, словно он боялся причинить Мэту боль, что Мэт удивился этому и на секунду опешил. Этого было достаточно, чтобы немец удивительно легко выхватил пистолет из кобуры и направил его на Мэта. Он не понял, как немцу удалось так быстро достать пистолет, но в этот самый момент он по-настоящему испугался, когда увидел направленное ему в живот тонкое черное дуло немецкого Люгера.
Он ухватился за руку немца, сжимающую рукоятку пистолета, и старался отвести его от себя в сторону. Второй рукой он надавил на грудь мальчишки и прижал его к стене. Немец схватился за пистолет двумя руками, пытался пересилить Мэта и направить ствол на него. Но ему явно не хватало сил.
– Стоп! Хватит! Стоп! – кричал Мэт, глядя немцу прямо в глаза и мотая головой из стороны в сторону. – Стоп! Нет!
Немец смотрел на него растерянными глазами и словно не понимал, что происходит. Казалось, он просто не может принять тот факт, что Мэт не намерен причинять ему вред.
Тупое и бессмысленное упорство немца начало раздражать Мэта, и он решил просто разоружить парня. Он отпустил его грудь и освободившейся рукой с силой дал ему пощечину по лицу, ожидая, что тот отвлечется или выронит пистолет. Но немец, отпустив лишь одну руку, второй продолжал сжимать пистолет и целиться в Мэта. Тогда Мэт приложил больше усилий к тому, чтобы выхватить оружие, и начал выкручивать руку немца, сжимающую пистолет, поворачивая ее в разные стороны.
Немец взревел от боли, как вдруг они оба вздрогнули от неожиданно раздавшегося выстрела. Оба замерли и смотрели друг на друга широко открытыми глазами пару секунд. Мэт не понял, что произошло. Он почувствовал резкий запах пороха и дыма. Опустив глаза, он увидел в своей руке руку немца с пистолетом, направленным немцу в живот. На форме парня в области живота быстро расширялось красное пятно.
Немец обмяк, выронил пистолет и, застонав от боли, схватившись за рану на животе обеими руками, повалился спиной на стену. Мэт, глубоко дыша, смотрел испуганными глазами на немца, не понимая, как все это произошло. Он не нажимал курок. Он не хотел этого. Прекрасно понимая, что немец сам случайно нажал на курок и выстрелил, Мэт винил себя в этом. Он же ясно давал ему понять, что не хочет причинять ему вред. Почему этот глупый мальчишка просто не ушел?!
Немец громко, глубоко дышал ртом, держась за живот обеими руками, и медленно сползал на пол по стене, стонав от боли. Он посмотрел прямо на Мэта, и в глазах его Мэт увидел мольбу и страх. Как будто он умолял о помощи, как будто Мэт мог отмотать время назад и исправить это. Но Мэт не мог ничего поделать. Он наклонился над парнем и прижал его ладони к ране еще сильнее. Руки немца были в липкой крови темно-красного, почти черного цвета.
– Что же ты наделал?! – негромко сказал Мэт, сам не понимая, к кому именно он обращается – к немцу или к себе. – Я не хотел этого! Я же говорил тебе уходить! Почему ты не послушал меня?! Почему ты не ушел?! – перешел на крик Мэт.
В этот самый момент перед ним был не немецкий солдат во вражеской форме, а просто подросток, который не понимал, что происходит, и который не хотел умирать. Мэт заплакал. Зарыдал. От страха, от обиды, от безысходности. Он ничем не мог ему помочь. Слезы текли по щекам.
Немец продолжал стонать от боли, из его рта потекла кровь. Он закашлял и кровью забрызгал Мэта. Вскоре кашель перешел в захлебывание, дыхание парня стало тяжелее. Жизнь медленно покидала его тело. Он смотрел на Мэта и его голова начала медленно опускаться, словно он засыпал.
– Нет! Стой! Нет! – сквозь рыдания кричал Мэтью. – Стой, не уходи! Прости меня! Прости! Пожалуйста, прости меня! – кричал он, сжимая руки немца. – Стой, не уходи! Пожалуйста!
Он все кричал и кричал. Слезы жгли его глаза так, что он стал хуже видеть. Он хотел вытереть глаза, поднял руку, все еще сжимающую худую ладонь мальчишки, и понял, что тот не сопротивляется. Он зажмурил глаза и, открыв их, увидел, что голова парня свисает неподвижно. Тот не дышал.
Мэт отпустил руки немца и те безжизненно упали на ноги. Парень был мертв. Мэтью зарыдал еще сильнее. Никогда в жизни он так сильно не рыдал. Он не мог остановиться. Он хотел быть на его месте, на месте этого парня, которого он убил. Да, именно он убил его, он понимал это. Он хотел переиграть все по-другому и дать немцу убить себя. Но не мог. Он прижал ладони к лицу, не в силах остановить рыдания. Его руки были мокрые и липкие от крови.
Сидя так на коленях перед мертвым парнем, в доме с красной дверью, в гостиной, где было еще два тела немецких солдат, закрыв лицо руками, Мэт кричал. Кричал так сильно, как только мог. Он вкладывал в этот крик все свои силы, что у него остались, надеясь умереть от этого.