Корректор. Книга вторая. Птенцы соловьиного гнезда

Она прошлась вдоль экрана, щурясь от луча проектора и собираясь с мыслями. О чем она еще должна сказать? Ах, да…

– Манипулятор является весьма гибким и чувствительным и одновременно чрезвычайно мощным инструментом. Широко известны его способности к атаке. Простейшим воздействием, которым носитель овладевает в первую очередь, является импульсный удар, в ходе которого может формироваться нечто вроде копья, дубины, конической спирали или режущей плоскости. Учитывая, что первая категория означает умение крошить ударом бетонные блоки и рвать трехмиллиметровую сталь как бумагу, для живого существа такой удар обычно смертелен даже по касательной. Если очень повезет, пострадавший отделается переломанными костями. Кроме того, манипулятор в «расслабленном» виде способен без нанесения ущерба проникать сквозь твердые предметы, в том числе сквозь человеческое тело. Разные его участки могут находиться одновременно и в «расслабленном», и в активном состоянии, так что проникший сквозь вещественное препятствие манипулятор способен действовать на предметы своим окончанием. Так что обычные механические замки и засовы препятствием для девианта не являются. Я, например, знаю девиантов, способных вслепую открыть простой дверной замок, хотя они никогда специально не тренировались во взломе.

Следующий слайд.

– Здесь вы видите структурную схему отдельного манипулятора…

Схема, набросанная Палеком на скорую руку вчера вечером, чрезвычайно походила на кишку, набитую маленькими мячиками. Карина понадеялась, что художественных критиков в зале нет.

– Зернистая структура – условность, призванная продемонстрировать базовые принципы его построения. Каждое «зерно» на самом деле представляет собой отдельную «точку воздействия», как ученые называют ее на своем жаргоне. Такая «точка» способна прикладывать импульс воздействия в любом нужном направлении, – Карина пошевелила пальцами, и векторы внутри «зерен» завращались в разные стороны. – Если векторы направлены в одну сторону, как при импульсном колющем воздействии, они складываются и взаимоусиливаются. Они могут быть направлены, например, перпендикулярно условной «поверхности» манипулятора, что дает носителю возможность наносить хлещущие удары или же использовать манипулятор в качестве подпорки для осторожного перемещения предметов.

Она поежилась. Сейчас начнется то, на что она решилась с большим колебанием. Но, в конце концов, знание, как бы его ни получили, должно распространяться. Кому какое дело до ее личных эмоций?

– Господа и дамы, – осипшим голосом проговорила она. – Считается, что девиант способен только на то, чтобы крушить и убивать. Все совсем не так. Эффектор, как я уже сказала, чрезвычайно тонкий и мощный инструмент, возможности которого выходят далеко за рамки грубого оружия. Использовать его как оружие возможно, как скальпель можно использовать для перерезания горла. На деле все куда сложнее. Сейчас… сейчас я покажу вам документальные съемки, три ролика по три-четыре минуты каждый. Они сделаны в Институте человека в ходе экспериментов, которым подвергались содержащиеся там дети. Они не для слабонервных. Я понимаю, что в полиции слабонервные не работают. Но записи пойдут в нередактированном виде, без купюр, и если кто-то не чувствует в себе способности наблюдать за происходящим, я не обижусь на выходящих.

Горло перехватило спазмом, и чтобы замаскировать его, она судорожно отпила несколько глотков из бутылки, опустошив ее.

– Госпожа Карина, можно вопрос по ходу ведения? – прозвучал в темноте голос директора Теодара. – Подобного рода записи подпадают под действие Закона о защите тайны личности. Получено ли разрешение на их публикацию у… фигурирующих в записи личностей?

– Да, разумеется, – Карина улыбнулась вымученной улыбкой. – Здесь все совершенно законно. Если нужно, я объясню потом, наедине. Итак, первый ролик.

Она двинула рукой, запуская воспроизведение, и поспешно отвернулась. Она заставила себя просмотреть все ленты на два раза, чтобы знать, что там происходит, но сейчас взглянуть на экран оказалось выше ее сил. Неприятные сами по себе, кадры слишком хорошо накладывались на ее собственные воспоминания.

– Здесь вы видите базовый эксперимент по определению останавливающей силы эффектора, – она говорила, подняв взгляд к потолку, чтобы не видеть изображение ни на настенном экране, ни на настольном дисплее. – Он заключается в обстреле подопытного стальными и свинцовыми шариками одинаковой массы. Разные материалы применялись для вычленения электромагнитной и гравитационной составляющих эффектора. Цифры в левом нижнем углу – исходная кинетическая энергия шаров, посередине – расстояние запуска и расстояние, на котором они остановлены – если остановлены. Эксперимент поставлен таким образом, чтобы у подопытного не возникало желания скрывать свою силу. Шары с малой энергией направлялись непосредственно в тело, с большой – в стену на минимальном расстоянии от тела, с расчетом, чтобы его больно секло осколками специального покрытия из едких химических составов.

В зале опять начал зарождаться гул голосов, на сей раз угрожающе-возмущенный. Ей не требовалось оглядываться, чтобы вспомнить, как корчится от боли нагое тельце девочки, прикованной к стене металлическими захватами. Однако к возмущению явно примешивался и тон удивления.

– Имя… имя… – волной прокатилось по залу.

Карина заледенела. Дура! Идиотка! Как она могла забыть?! Судорожно дернув ладонью, она остановила ролик и резко обернулась.

«Объект эксперимента: Карина Серенова, одиннадцать лет. Подопытный образец номер восемь».

Предательская надпись горела вдоль нижней кромки изображения. Она медленно повернулась к залу, не соображая, что делать. Руки мелко тряслись. Теперь даже идиот сможет сделать выводы…

– Госпожа Карина, – директор вскочил на ноги и подошел к ней. – Ты в порядке? Прервать встречу?

– Нет, господин директор, – безжизненным тоном сказала девушка. – Это… это действительно я. Записи мои. У меня не хватало иллюстративного материала, и я решила воспользоваться личным архивом. Я просто забыла вымарать имя.

Аудитория взорвалась громким гамом. Парс на столе насторожился и нервно задергал ушами.

– Молчать! – могучий голос капитана Дентора перекрыл гул с такой же легкостью, с какой судовая сирена перекрывает шум морского прибоя. – Всем тихо!

Гам стих.

– Спасибо, Дентор, – поблагодарил директор. – Довожу до сведения присутствующих факт, о котором намеренно не упомянул ранее. Госпожа Карина сама обладает способностями первой категории, и все излагаемые ей сведения – из первых рук. Прошу отнестись к ним чрезвычайно внимательно. Я не проинформировал об ее способностях изначально, поскольку не думал, что госпожа Карина хочет их афишировать. Но раз уж так получилось, напоминаю всем, что сам факт их наличия также попадает под Закон о защите тайны личности. Кроме того, своей властью отношу данную информацию к разряду служебной тайны. Госпожа Карина, прошу тебя, продолжай.

– Спасибо, господин директор, – кивнула ему девушка. Ей слегка удалось взять себя в руки, так что дрожь в руках почти прошла. – По крайней мере, теперь я могу заверить всех присутствующих, что показываю не монтаж. Досмотрим ролик.

Она снова пустила изображение. Ну что же, теперь, по крайней мере, можно говорить как есть, а не изобретать обходные пути.

– Как мы видим, – продолжила она сквозь стиснутые зубы, – энергия останавливаемых шаров примерно соответствует энергии пули, в упор выпущенной из тяжелого пистолета. Опыты на других девиантах первой категории продемонстрировали примерно те же результаты. Можно считать, что демонстрируемые в экспериментах результаты типичны и не зависят от носителя эффектора. Кроме того, сценарии со стендов позже воспроизвели… в естественных условиях. Я успешно тормозила и отклоняла летящие в меня пули из легкого автоматического оружия и пистолетов. Поскольку это произошло во время моего бегства из Института Человека, а стрелявшие охранники погибли… убиты мной, можно считать, что ни одна из сторон не мухлевала.

В зале стояла мертвая тишина.

– Следующий ролик демонстрирует сопротивляемость к воздействию электрического тока. Опять же, с целью исключить возможное сокрытие реальных способностей разряды направлялись в наиболее чувствительные области тела, включая язык, соски и пах, – Карина словно превратилась в магнитофон, бесстрастно зачитывающий заранее наговоренный текст. – Цифры в нижней части экрана показывают прилагаемое напряжение. Максимальное сдерживаемое напряжение достигало примерно трех киловольт. Все, что сверх того, барьер манипулятора пробивало.

Она специально приглушила звук, но даже едва слышный детский вопль, сопровождаемый шипением разряда, заставил ее дернуться. Тело помнило ощущения куда лучше ее самой. До конца ролика она старалась держать себя в руках, но каждый раз от шипения разряда она вздрагивала так, словно снова оказалась там, на стенде.

– Наконец, последний ролик демонстрирует работу с жидкостями. Брызги кислоты, а в более поздних экспериментах – с другими объектами, не со мной – напалма, направлялись на подопытного. Цифры внизу экрана – средний диаметр и начальная скорость капель, а также плотность их потока. По результатам наблюдений можно предположить, что против жидкостей эффектор оказывается гораздо менее действенным, чем против твердых предметов, но на самом деле впечатление неверно. Капли прорывались к телу исключительно из-за моего тогдашнего неумения владеть манипуляторами. Я уже умела с их помощью «плести сеть», как я это называю, но выстраиваемое заграждение оказывалось недостаточно качественным. Позже я довела навык защиты от жидкостей почти до совершенства. По крайней мере, струя воды из садового шланга с распыляющей насадкой меня почти не достигает. Прорываются только редкие капли.

Дождавшись завершения ролика, она выключила презентацию и сморгнула.

– У меня все, – хрипло сказала она. – Теперь можно задавать вопросы.

Зал заполнился гулом голосов.

– Свет! – резко скомандовал директор. Он встал и подошел к девушке, склонившись к ней. – Госпожа Карина, на тебе лица нет. Может, достаточно на сегодня? – тихо спросил он.

– Я в порядке, господин Теодар, – мотнула головой та. – Не обращай внимания, я просто слегка перенервничала.

– Ну, а я, боюсь, даже и не слегка, – задумчиво сообщил директор. – Честно говоря, после твоих роликов мне хочется кого-нибудь убить. Думаю, и не только мне. Ну, если ты в состоянии отвечать на вопросы, продолжим.

Он ободряюще сжал ей плечо и вернулся на место.

– Вопросы? – сказала девушка в зал. Под загоревшимися плафонами она видела перед собой десятки угрюмых лиц, часть которых искажала гримаса ярости. Интересно, а не переборщила ли она с эмоциональной составляющей? Может, все-таки не стоило показывать видео? Все-таки вид пытаемого ребенка, особенно девочки, давит на самые чувствительные эмоциональные кнопки взрослого мужчины…

– В тебя в самом деле стреляли из автоматов, госпожа Карина? – мрачно спросил Дентор. Капитал спецотряда сидел, уперевшись в бедра огромными сжатыми кулаками, на его лице играли желваки.

– Да, стреляли. Мы… прорывались вдвоем. Яна удерживала металлическую пластину, защищающую нас от части пуль, я сдерживала то, что миновало пластину и… атаковала. К моему огромному сожалению, я тогда не умела толком контролировать свои способности и не могла ясно мыслить. Восемнадцать человек во время моего побега погибли. Сегодня я сумела бы нейтрализовать их, не убивая, нанося прицельные удары в нервные центры…

– Не оправдывайся, госпожа, – качнул головой капитан. – Думаю, никто здесь не поставил бы тебе в вину, преврати ты весь Институт в одну большую братскую могилу. Они не люди. Они чудовища.

– Нет, – упрямо нахмурилась Карина. – Люди – всегда люди. Некоторые из убитых до сих пор снятся мне по ночам. Убивают только слабые и трусы. Тогда я была слабой, и они умерли. Сегодня такое не повторилось бы.

…растерянные голубые глаза над дулом пистолета…

– Извини, господин Дентор, я не хотела бы обсуждать тему здесь и сейчас. Другие вопросы?

С минуту в зале стояла тишина. Потом у дальней стены поднялась женщина в полицейской форме.

– Саяка Мария, эксперт-криминалист. Госпожа Карина, ты сказала, с помощью эффектора можно поднимать предметы. Какого веса? Он как-то коррелирует с ударной силой, если так можно выразиться?

– Ну… – Карина задумалась. – Поднимать тяжести – немного не то, что наносить удары. Удар, колющий или хлещущий – мгновенный импульс, сбрасывающий накопленную эффектором энергию. Импульс может получиться очень мощным, но после него требуется восстановление. Я могу выдавать максимально сильные импульсы с частотой примерно раз в три секунды, а если контролирую мощность и бью слабее – то с частотой примерно раз в секунду. Поднятие же веса и любое другое постоянное воздействие требует непрерывного потока энергии. Здесь, судя по всему, поведение эффектора регулируется иными законами, потому что существуют вполне определенные пределы. Например, я могу поднять вес до девяноста килограмм с небольшим, моя сводная сестра Яна, тоже девиант первой категории, до семидесяти. Похоже, способность перемещать тяжести единственная, что развивается с возрастом – шесть лет назад пороги были вдвое ниже. При превышении максимального веса эффектор отказывается работать. Он либо отключается на некоторое время, либо просто роняет груз. В целом разница примерно как между фотовспышкой и фонариком: работают от одних и тех же батареек, но по-разному.

– Возможно, предел поднимаемого веса как-то связан с массой твоего собственного тела? – предположила женщина.

– Вряд ли. Моя масса уже года два неизменна и находится на уровне пятидесяти восьми килограммов. А максимальный вес для эффектора увеличился на треть. Возможно, развитие связано с тем, что с течением времени улучшается способность эффектора канализировать постоянный поток энергии, требующийся для противодействия силе тяжести. Еще есть гипотеза, что эффектор каким-то образом понимает возраст носителя и не дает слишком больших возможностям детям и подросткам, но ей противоречит тот факт, что сила мгновенного импульса с течением времени не меняется.

– Устают ли при работе эффектором мышцы тела?

– Нет, разве что речь идет о психологическом напряжении. Эффектор никак не задействует ресурсы организма носителя, ни мускульные, ни энергетические. Тело носителя всего лишь служит точкой отсчета, обратной связи в смысле передачи усилия нет, хотя тактильные ощущения в какой-то степени имеются. Из того, что я знаю, следует, что здесь вообще не действуют законы классической физики, изучаемые в школе. Когда ребенок только начинает работать с эффектором, он тратит массу сил на ненужное рефлекторное напряжение мышц торса и рук, обычно нагружающихся при поднятии тяжестей. Но со временем приходит умение делать все без усилий. Тем более, что поднятый груз больше не требуется контролировать напряжением воли – манипуляторы автоматически продолжают сохранять его положение относительно тела эффектора.

– Раз уж зашла речь об энергетике, – не отставала Саяка, – то не могла бы ты, госпожа, пояснить, откуда берется энергия, используемая эффектором для своих нужд? Человеческий организм, как известно, не имеет энергетических запасов, которые можно употребить с данной целью, да и вся содержащаяся в нем энергия запасена в химической форме, не в форме чистой энергии. А изменения в метаболизме девиантов, насколько я знаю, не зафиксированы.

– Верно. Присутствие эффектора, как правило, не меняет метаболизм носителя, хотя есть отдельные исключения. Как я уже сказала, ресурсы организма эффектор не задействует. Источник его энергии, однако, до сих пор неясен. Я читала статьи, в которых говорится про формирующиеся вокруг него энергетические фрактальные структуры дробной мерности, которые, как предполагают авторы, и поставляют ему энергию. Однако это лишь гипотеза…

…а как на самом деле работают паутинные аккумуляторы Бойского, я вам не скажу, поскольку сама и близко не понимаю.

– Спасибо! – женщина кивнула и села.

– Мил Сумова, отдел расследования убийств, – в конце овального стола поднялся мужчина в гражданской одежде. – Госпожа Карина, дает ли эффектор какие-то дополнительные способности, помимо атаки, защиты и поднятия тяжестей?

– Хороший вопрос, – улыбнулась ему девушка. Она уже слегка отошла от шока и потихоньку расслаблялась. – Дает. Во-первых, как я уже сказала, сами по себе манипуляторы – не только инструмент для грубого воздействия. При должной тренировке они обладают чувствительностью и координацией пальцев руки. Можно сделать, например, так…

Она дотянулась манипулятором до стоящей посередине стола пластиковой бутылочки, вторым щупальцем свернула пластмассовую крышку и поднесла бутылку к себе. Третьим манипулятором она подняла стакан, налила в него воду и с удовольствием выпила пару глотков. Аккуратно поставив на стол бутылку и стакан, она толчком отправила крышку в стоящую в углу мусорную корзину и для разнообразия попала.

– Или так…

Она сграбастала со стола несколько нераспечатанных бутылок и несколько секунд жонглировала ими в воздухе, выписывая самые невероятные пируэты. Аудитория дружно зааплодировала.

– Но сверх того, – продолжила она, ловя и устанавливая бутылки обратно на столешницу, – эффектор зачастую дает носителю дополнительные способности, никак не коррелирующие с силовыми манипуляторами. Точного и полного списка, насколько я знаю, не составлено. Я, например, обладаю дополнительным умением – объемным сканером, позволяющим мне видеть внутренности предметов. Могу я попросить добровольца? Опыт совсем не опасен, честное слово!

– Я сгожусь? – вызвался капитан Дентор.

– Да. Можешь не вставать, я и так вижу, – она прикрыла глаза и включила перед внутренним взором картинку со сканера. – Так… У тебя под мышкой кобура с пистолетом. Я не разбираюсь в оружии, так что марку не назову, но выглядит внушительно. Пелефон в правом внутреннем кармане куртки, кошелек с бумажными и металлическими деньгами в левом кармане брюк, ключи в правом кармане. Под рукавом часы на левом запястье. На груди висит стреляная гильза на металлической цепочке, серебряной, наверное. Так… ребра с правой стороны когда-то были сломаны, но срослись нормально. Шрам… пулевое ранение?.. на левом плече. Пищевод… трахея… бронхи… легкие… сердце… печень… желудок… все в норме – по крайней мере, нет патологий, которые бы я могла распознать. Ага! Заметен след от хорошо залеченной язвы ДП… двенадцатиперстной кишки. Остальной кишечник, а также мочеполовая система в норме… нет, все-таки заметны следы удаления аппендикса – аппендэктомия с минимальным вмешательством по методу Шати, шраму не менее десяти лет. Рваный шрам на левом бедре… господин капитан, ты родился под счастливой звездой: на два сантиметра в сторону, и пуля вскрыла бы тебе бедренную артерию.

– Хватит, хватит! – замахал руками командир спецотряда. – Госпожа Карина, я полностью убежден. Покупаю не глядя. Что хочешь за свою способность? Личный самолет? Особняк на сто комнат? Миллиард маеров?

– Миллиард меня бы устроил, – рассмеялась девушка. – Одна беда – не продается, поскольку намертво приклеено. Спасибо, господин Дентор. Другая моя способность, которую, к сожалению, сложно продемонстрировать – наноманипулятор. Я умею сшивать материалы на молекулярном уровне. Очень удобно, когда нужно зафиксировать сломанные кости или остановить внутреннее кровотечение. Это одна из причин, по которой я стала врачом.

Она незаметно бросила взгляд на наручные часы и ужаснулась. Половина десятого! Почти полночь! Впрочем, завтра она дежурит с обеда, так что можно и задержаться.

– Еще вопросы?

– Что вообще за штука такая – эффектор? – не вставая, спросил майор Тришши. Его уши задумчиво наклонились вперед. – Откуда он взялся? Почему у некоторых он есть, а у других – нет?

– Откуда взялся эффектор – неизвестно. На данный момент наиболее правдоподобная…

…из неправдоподобных…

– …версия сводится к тому, что он – секретная разработка военных, каким-то образом вышедшая из-под контроля. Однако наше Минобороны категорически ее отрицает, а военные Граша и ЧК, насколько я в курсе, от комментариев вообще уклоняются. В ходу и другие гипотезы, вплоть до того, что мы имеем дело с произведением инопланетян…

…а если точнее, некоей личности по имени Демиург Майя…

– …но ни одна из версий не объясняет происходящее полностью, так что простор для домыслов огромный. Однако на вторую часть вопроса, господин майор, я должна заметить, что это еще одно широко распространенное заблуждение. Эффектор есть у всех – у каждого человека, орка и тролля.

Аудитория зашумела и задвигалась.

– Исследования показывают, – повысив голос, продолжила Карина, – что носителем эффектора является каждое разумное существо в возрасте старше трех лет, если говорить о людях. Для орков и троллей возраст немного варьируется, но непринципиально. Полицейские сканеры, размещаемые в публичных местах, не видят энергетические возмущения слабее определенного порога, так что неактивный эффектор не различают, но массовые обследования в больничных стационарах доказывают данный факт со всей определенностью. Одной из ключевых способностей эффектора является репликация, то есть саморазмножение, почему его и называют «вирусным эффектором». В его составе обнаружен компонент, который непрерывно сканирует область примерно на расстоянии пяти саженей вокруг себя и при обнаружении незараженного существа с развитой нервной системой заражает его копией эффектора. Затем в определенном возрасте, разном для людей и орков, у детей с некоторой вероятностью может произойти его активация. Но даже если ее не случилось, или если носитель заражен во взрослом возрасте, неактивный эффектор все равно остается с биоформой до конца ее жизни, после чего исчезает. Это справедливо также и для троллей, которые никогда не становятся девиантами, но эффектор в себе носят все равно.

Она слишком поздно спохватилась, что употребила словечко из лексикона Демиургов, но, похоже, никто не обратил внимания.

– Вот так новость! – пробасил Дентор. – То есть та штука сидит и во мне?

– Да. И в тебе, и во всех здесь присутствующих. Желающие могут убедиться лично – в отделении педиатрии любой больницы имеется сканирующая установка, процедура диагностики бесплатна – по крайней мере, для детей. До сих пор непонятно, почему эффектор активируется только в определенном возрасте и с такой малой вероятностью. Есть предположения, что пробуждение как-то связано с развитием нервной системы ребенка и особенностями «спящих зон» в коре головного мозга, но они никак не подтверждены. Непонятно также, почему сильными девиантами никогда не становятся тролли – возможно, их нервная система в чем-то слишком сильно отличается от той, что у млекопитающих, и эффектор не может толком с ней срастись.

Директор Теодар посмотрел на часы и поднялся.

– Коллеги, – негромко произнес он, и гул аудитории тут же стих, – время позднее, так что заканчиваем встречу. Напоминаю, что все услышанное здесь попадает в разряд «для служебного пользования», а информация об особых способностях госпожи Карины является служебной тайной. Ничто из сказанного здесь распространяться за пределами управления не должно. А теперь поблагодарим госпожу Карину за познавательную лекцию.

Он захлопал, и присутствующие дружно подхватили. Парс на столе демонстративно зевнул и вопросительно оглянулся на девушку. Карина стояла, не зная куда девать руки. Потихоньку аплодисменты стихли, и присутствующие начали расходиться, забирая с собой лишние стулья. Несколько минут спустя в аудитории остались только Теодар, Дентор и Тришши.

– Еще раз благодарю за лекцию, госпожа, – сказал директор, протягивая девушке карту памяти. – Забери, не забудь. Свои пятнадцать тысяч гонорара ты честно заработала. Попроси Траша или Дора показать тебе дорогу в бухгалтерию. Сегодня уже поздно, но завтра ты сможешь забрать деньги, распоряжение я подпишу.

– Пятнадцать тысяч? – пораженно взглянула на него Карина. – Но почему так много! Ты же говорил про три тысячи в час…

– Два с четвертью часа, с округлением вверх до получаса, с коэффициентом два за публичную лекцию, – пояснил директор. – Стандартный расчет. Подоходный налог за консультации в государственных учреждениях не взимается. Сейчас позволь откланяться, мне пора домой.

Он кивнул на прощание и вышел.

– Да, потрепала тебя жизнь, госпожа, – задумчиво произнес капитан Дентор. – Я помню, как такие ролики показывали сразу после закрытия Института человека. Но одно дело – абстрактный фильм, и совсем другое – когда в нем кто-то, которого знаешь сам. Прости за непрошенный совет, но все-таки тебе лучше не демонстрировать их. Ты до сих пор слишком сильно переживаешь. Нет, но какой же мразью надо быть, чтобы так над детьми измываться! Ведь ни один из экспериментов не требовал, чтобы им реальную боль причиняли! Неужто не могли обставить как игру?

– В других местах так и делали, – кивнула Карина. – Но результаты оказывались гораздо менее достоверными. Сам понимаешь, дети далеко не всегда хотят играть во взрослые игры. А Министерству обороны требовались точные данные.

– Мерзавцы… – скрипнул зубами Дентор. – Следовало просто положить на месте всех, кто там работал! И охрану, и умников в белых халатах.

– Нет, господин Дентор, – девушка покачала головой. – Не так. Во всем филиале в Масарии из пяти сотен постоянных сотрудников осведомленных насчитывалось едва ли четыре десятка. Даже среди охраны мало кто подозревал, что на самом деле происходит в лабораторном корпусе. А среди тех, кто знал, имелись и такие, кто хотел, но не мог ничего сделать. Тот же Саматта, например – если бы он в тот день не оказался на учениях, я бы могла убить и его тоже. И я осталась бы без такого замечательного опекуна, а Цукка – без мужа.

– Саматта? – удивленно переспросил Дентор. – Случайно, не Саматта Касарий? Капитан? Или, может, уже генерал?

– Да, – согласилась девушка. – Капитан Саматта Касарий. Ты его знаешь?

– Ну а как мне его не знать! – командир спецотряда в возбуждении хлопнул себя по бедрам. – Он же мой первый командир! Я из академии зеленым лейтенантом к нему во взвод пришел, мы три года вместе служили, его капитанские нашивки вместе обмывали. Потом в сороковом его перевели в другую часть, и я его из виду потерял. Когда три года назад уволился из армии, пытался его найти, но не сумел. Так ты говоришь, он твой опекун?

– Да. Бывший, правда, я ведь уже давно совершеннолетняя. Но мы с ним в одном доме живем, вместе бегаем по утрам. Вот… – Она извлекла пелефон и поманипулировала стилом. – Его код. Давай я переброшу его тебе.

– Давай, – согласился Дентор, доставая свой пелефон и принимая код. – Спасибо. Он сейчас служит? Или где?

– Его уволили в сорок третьем за то, что меня при штурме дома не убил, – объяснила девушка. – Не отдал приказа стрелять на поражение. Его обвинили в действиях без приказа и выгнали. Он сейчас археолог, с экспедициями ходит, статьи пишет. Но сейчас он как раз должен дома находиться, так что с ним можно связаться.

– Археолог!.. – пробормотал капитан. – Статьи! Да уж, чего только в жизни не случается! Ну, он всегда шибко умным был, так что неудивительно. Спасибо, госпожа Карина, обязательно с ним созвонюсь. Надо же – ты бывшая подопечная Саматты! Э-э-э… ты не очень на меня обидишься, если я предложу общаться без формальностей?

– Да, Дентор, – радостно согласилась Карина. – С удовольствием. – Она бросила нерешительный взгляд на молча наблюдавшего за ними орка.

– Ладно уж, без формальностей, – фыркнул тот. – Ну что, вы по домам собираетесь? А то время к полуночи. Карина, ты имей в виду, что наш полутролль способен сутками не спать, а уж заболтает кого угодно.

Неожиданно для себя Карина сладко зевнула.

– Да, пора, – признала она. – Парс, сверху.

Механический зверек спрыгнул со стола на ее подставленные руки и удобно устроился на плече.

– Триш, тебе помочь? – озабоченно спросил капитан.

– Сам справлюсь, – отмахнулся орк. – Уж доплетусь как-нибудь до лифта. А там до машины пять шагов.

– Как скажешь. Карина, тебя куда подбросить?

– Спасибо, Дентор, не надо. Мне недалеко пешком. Да еще и поужинать надо.

– Ладно. Тогда до встречи в спортзале.

Карина подхватила сумку с книгой, помахала орку и человеку и вышла из конференц-зала. Свет в нише, где сидела Тасса, не горел, секретарша отсутствовала. Ну и ладно, с облегчением подумала Карина, а то еще полезла бы извиняться.

Она вышла на лестничную клетку и затопотала вниз по лестнице. В животе забурчало. Нет, наверное, все-таки слишком поздно для ужина на радость ее гастриту. Дома соку выпьет, и на боковую. Только лентяйка Яна уверяет, что ей лишние килограммы необходимы, чтобы петь лучше. А она обойдется и так.

16.12.849, вододень. Масария

– Прости, господин, у тебя не занято?

Саматта оторвался от задумчивого изучения университетской площади сквозь широкое окно и повернул голову. Возле его столика стояла молодая девица, на вид – студентка-первокурсница, черноволосая, смуглая, большеглазая, с высокими скулами. Типичный южный тип лица, но южный – не Восточного континента. Скорее, Западного. Наверняка среди ее предков числились тарсаки или гуланы. Она чем-то неуловимо напоминала Саматте Цукку. В руках девица удерживала подносик с большой картонной кружкой горячего чая и багетом. На плече у ней висела большая дорожная сумка, и девица скособочилась, отчаянно пытаясь не позволить ей соскользнуть.

– Присаживайся, госпожа, – Саматта отодвинул в сторону свой стакан из-под чая. – Не занято.

– Спасибо, – кивнула девица. Она попыталась поставить подносик на стол, но сумка угрожающе сдвинулась на пару сантиметров. Саматта приподнялся и, дотянувшись до девицы, придержал лямки.

– Спасибо! – еще раз выдохнула девица, опуская подносик на стол и сбрасывая сумку на пол. – Затрахало меня с хламом постоянно таскаться… Ой, прости, господин. Вырвалось.

– Ничего страшного, – вежливо улыбнулся археолог. – У меня иногда вырывается и похуже. Но почему бы тебе не оставить сумку где-нибудь в надежном месте и не ходить без нее?

– Нет надежного места, – вздохнула девушка, усаживаясь. – Так получилось… Прости, господин, мне кажется, я где-то уже тебя видела. Ты читаешь лекции?

– Нет. Я ассистент кафедры новой истории, в основном веду семинары. Но тебя я не помню. Впрочем… изредка я подменяю профессора Хосоя на лекциях, когда у него проблемы со здоровьем.