Корректор. Книга вторая. Птенцы соловьиного гнезда

Она оглянулась по сторонам в поисках официанта, но тот не появлялся. Придется ждать. Чтоб им разориться, фешенебельным ресторанам! Мало того, что кучу денег выбрасываешь, еще и дожидаться заказа по часу приходится… Она тщательно изучила окружение (пальмы и фароновые кусты в кадках, искусно расставленные так, чтобы скрывать столики друг от друга) и зевнула. Возбуждение постепенно спадало. В конце концов, подумаешь, мэр! Не Президент же и не Глашатай Ассамблеи!

Возле двери возникло шевеление. В ресторан быстро вошел невысокий полный мужчина лет пятидесяти, сопровождаемый ослепительной красоты женщиной в роскошном платье – белом, с меховой опушкой, ненавязчиво посверкивающем искорками бриллиантов. Вокруг вошедших сразу же начал виться метрдотель, с преувеличенным уважением отбивая поклоны. Пара уверенно направилась к столику, за которым сидела Карина.

– Господин мэр! – девушка поднялась со стула, но мужчина только махнул рукой, усаживаясь.

– Сиди, госпожа, сиди. Дорогая, позволь тебя познакомить, – обратился он к спутнице, – с героической барышней Кариной Мураций, в одиночку предотвратившей ограбление банка и спасшей жизни двоим полицейским. Особые способности первой категории и потрясающая скромность – подумать только, она отказалась от публичной церемонии награждения! Госпожа Карина, познакомься с Саттой, моей женой, прошу любить и жаловать. Ну, а меня ты знаешь, смею надеяться, ведь я имею некоторую известность в определенных кругах! – он рассмеялся дробным мелким смехом.

– Рада познакомиться, господин мэр, госпожа Сатта! – быстро произнесла Карина. – Прошу благосклонности.

– Пожалована, девочка моя, разумеется, пожалована! – широко ухмыльнулся мэр. Он принял меню из рук набежавшего официанта и принялся изучать его.

– Рада познакомиться, госпожа Карина, – певуче произнесла его жена, опускаясь на стул величественно, словно на трон. У нее оказался глубокий голос с мягким южным акцентом, похожим на выговор самой Карины. – Тарай, дорогой, ты меня обманываешь. Госпожа Карина, прости мое глупое любопытство, но ты действительно обладаешь такими выдающимися способностями?

– Обладаю, – буркнула Карина, упираясь взглядом в стол. Ну разумеется, следовало предполагать, что она здесь не как гостья, а как диковинный экспонат.

– Восхитительно, госпожа Карина. Признаться, я еще ни разу в жизни не встречала людей с первой категорией особых способностей.

– Вообще-то нас называют девиантами, – снова буркнула девушка. – Так короче.

– Слово «девиант» происходит от старотролличьего корня «дэвуи», что означает «искаженный», «уродливый», – возразила жена мэра. – У слова нехороший оттенок, госпожа, так что я не люблю его употреблять. А уж политикам вроде моего мужа оно вообще заказано.

Карина подняла на нее удивленный взгляд. Женщина смотрела на нее со спокойной и почти извиняющейся полуулыбкой. А ведь она не так проста, мелькнуло в голове у девушки. Только сейчас она заметила, что в глубине карих глаз госпожи Сатты светятся огоньки озорного ума.

– Прошу прощения, – вздохнула девушка. – Я как-то привыкла…

– Беда нашего общества в том, что оно слишком быстро привыкает к плохому, – мэр оторвался от изучения меню и взглянул на жену. – Сати, по-моему, здесь ничего не изменилось с последнего раза. Заказываем, как обычно?

– Ты же знаешь, Тари, что я берегу фигуру, – развела руками та. – И потом, если журналисты пронюхают, что твоя жена объедает городской бюджет, тебя, пожалуй, не переизберут на следующий срок. Ты полагаешь, мы проживем на мое жалование?

– А сколько сейчас платят профессору? – осведомился мэр. – Уже выше прожиточного минимума?

– Слегка выше, – рассмеялась женщина. – От голода не помрешь, но и шиковать не удается. Я профессор экономического факультета, – пояснила она Карина. – Извини нас, жалование преподавателей для меня больная тема. Я, кажется, ректору всю плешь проела, требуя прибавки хотя бы профессуре.

Пораженная Карина смотрела на нее во все глаза. Эта красавица – профессор университета? Да ей на вид не дашь больше тридцати! Впрочем, и Саматта в свои почти сорок выглядит только на тридцать с небольшим. Ну и ну… А она-то ожидала увидеть пухнущую от безделья и светских раутов высокомерную бабу!

– Между прочим, Сати, я госпожу Карину пригласил, не ты! – весело заявил мэр, откладывая меню. – Так что сегодня у меня на нее монополия. Потом можешь пригласить ее на обед в университетскую столовую и рассуждать там о правах преподавателей хоть весь день. А здесь и сейчас мы будем говорить о нашей гостье. Любезный, – он повернулся к терпеливо ожидающему официанту, – мне гуляш по-гулански, салат хашари и императорский десерт. Для моей жены – салат хашари и, э-э-э…

– Карпа, запеченного с пряными водорослями, – пришла ему на помощь Сатта. – И хватит, пожалуй. Госпожа Карина, ты уже заказала?

– Да, – быстро кивнула та. – Я заказала бифштекс.

– Нет, так дело не пойдет! – замахал руками мэр. – Госпожа Карина, наш обед полностью оплачивает город. Прошу тебя, не вздумай стесняться. Иначе журналисты обвинят меня уже в том, что я экономлю на наших героях. Любезный, – он снова повернулся к официанту, – сверх того рыбную нарезку, мясную нарезку, фруктовую корзину, мясо тати в темном соусе… – Он протараторил еще несколько ничего не говорящих Карине названий. – Госпожа, что ты намерена пить? Здесь очень неплохой выбор вин.

– Я не пью! – слегка ошарашенная его напором, затрясла головой Карина. – Спасибо, господин мэр, я лучше сок…

– Ну, тогда и мы обойдемся, – пришла ей на помощь Сатта. – Дорогой, тебе вообще спиртное не стоит трогать. У тебя ведь, кажется, сегодня еще одна встреча?

– Да-да-да, – сокрушенно затряс головой мэр. – Еще одна встреча. Госпожа Карина, если ты уверена насчет вина, по крайней мере, не стесняйся насчет всего остального. Пока все, – бросил он официанту, и тот, поклонившись, исчез в неизвестном направлении.

Следующие полчаса Карина рассказывала мэру с женой о своих приключениях. Она надеялась по-быстрому отделаться краткой версией, опустив большую часть деталей, но неожиданно обнаружила, что по части въедливости мэр мало чем уступает даже майору Тришши. Политик постоянно сверкал широкой профессиональной улыбкой, вставлял замечания на абсолютно посторонние темы, рассказывал анекдоты, перешучивался с женой, и девушка постепенно расслабилась. Она рассказала не только про стычку в банке и похищение, но и про учебу в университете, про намерение стать хирургом, потом про Яну (не упомянув, что та тоже девиант), Палека, Цукку и Саматту. От вопросов про приемного отца она благоразумно уходила, выдав официальную версию о том, что тот рантье, живущий на проценты с выгодно помещенного капитала. Мэр неспешно покивал:

– Да-да, конечно.

Однако в его глазах мелькнуло хитрое выражение. Он явно не поверил, но настаивать не стал.

По ходу дела Карина потихоньку и почти незаметно для себя самой уминала мясную и рыбную нарезку, содержимое которых не опознала, но весьма оценила. Когда ей, наконец, принесли бифштекс с картошкой, есть ей уже не хотелось. Из чувства долга она жевала его кусочки, и тут начали прибывать остальные блюда, пахнущие так умопомрачительно, что голод проснулся в ней с новой силой. Поколебавшись, она пододвинула к себе одну из новых тарелок – мэр улыбнулся ей поощрительной улыбкой – и отрезала кусочек чего-то в чем-то, обжаренного в сухарях снаружи, восхитительно сочного внутри, а сверху политого чуть островатым соусом и присыпанного неизвестной ей зеленью. От вкуса этого чего-то рот мгновенно наполнился слюной, и она, плюнув на условности и забыв про свой бифштекс, принялась орудовать ножом и вилкой.

Пока она ела, мэр разглагольствовал о всем подряд, но больше всего – о политике. Похоже, следующей весной намечались очередные выборы, и он с юмором, когда с саркастичным, когда с горьким, описывал вероятных претендентов на высокий пост, исключая, разумеется, себя. Карина вежливо кивала, улыбалась в положенных местах, но в основном уделяла внимание еде: все равно она никогда не слышала ни о ком из кандидатов, так что пропускала их характеристики мимо ушей. В голове начали мелькать посторонние мысли, и потому она чуть не подавилась, когда поняла, что речь идет о ней самой.

– Но я же не могу выступать перед людьми! – с трудом выдавила она, проглотив застрявший в горле кусок.

– Да-да-да, – покивал мэр. – Теодар говорил мне о твоем яростном нежелании показываться на публике. Но здесь, госпожа Карина, ты явно не права. Он рассказал мне о твоей лекции, которая, без преувеличения, произвела фурор в окружном управлении. Ты умеешь прекрасно держаться перед аудиторией, когда необходимо. Да, я понимаю, что известность с непривычки пугает. Но подумай сама – она нужно не только тебе, но и всему обществу! В наше время, когда апатия простых людей выходит за все мыслимые границы, когда люди разуверились, что власти способны справиться с волной преступности и экономическими трудностями, нам жизненно необходимы истории с хорошим концом. Ты, госпожа Карина, не побоялась в одиночку выступить против троих бандитов, а после того спасла жизнь двоим полицейским. Ты хладнокровно вела себя, когда тебя пленили, и смогла самостоятельно справиться с похитителями. И, что самое важное, ты совершила подвиг при помощи особых способностей, которые многие до сих пор полагают проклятием богов. Твой пример способен дать надежду людям, которые…

– Нет, господин Тарай, – перебила его девушка. – Спасибо, но нет. Мой пример способен лишь доставить мне неприятности. Дешевая популярность никогда не доводит до добра. Возможно, когда-то я стану хорошим врачом, и вот тогда…

– Карина, Карина, Карина! – вздохнул мэр. – Девочка моя, ты просто не понимаешь, от чего отказываешься. Ты станешь популярной, перед тобой откроются все дороги в мире. Ты станешь символом надежды, тебе больше не придется возиться в грязи и крови своей больницы, ты сможешь заняться настоящим делом…

– Например, передавать подряды на вывоз городского мусора правильным людям?

И Карина, и мэр с женой вздрогнули от нового насмешливого голоса, хотя и по разным причинам. Пока мэр медленно наливался краской и хватал воздух, пытаясь прийти в себя от негодования, девушка вскочила из-за стола и повисла на шее невысокой черноволосой женщины в сером деловом костюме.

– Тетя Хи! – воскликнула Карина. – Ой, тетя Хи! Как я рада тебя видеть! Откуда ты?

– Я тоже рада тебя видеть, малышка, – улыбнулась та, похлопывая ее по спине. – Я здесь проездом, по делам. Мне сказали, что у тебя сегодня ужин с самым настоящим мэром, и я решила, что стоит поглазеть на тебя в высокой компании. Тем более, что по странному совпадению у нас с тем же самым мэром на сегодня тоже назначена встреча, а я зверски голодна после перелета. Господин Тарай, госпожа Сатта, добрый вечер. Кара, если хочешь меня задушить, лучше используй эффектор – по крайней мере, умру без мучений.

– Ой, прости, – смутилась девушка, отпуская ее. – Просто я по тебе так соскучилась… Я по всем соскучилась!

– Д-добрый вечер, госпожа Эхира. Вы знакомы? – просипел мэр, багровый, словно помидор. Его жена с недоумением переводила взгляд с Карины на Эхиру.

– Разумеется, господин мэр, – очаровательно улыбнулась ему Эхира. – Я, если так можно выразиться, давний друг семьи Мураций.

– Тетя Эхира у нас дома подолгу живет, когда приезжает в Масарию, – объяснила Карина, снова пристраиваясь на свой стул. На душе у нее стало легко и радостно. Сколько она не видела Эхиру? Полгода? Двенадцать периодов? Ну да, в последний раз координатор папиной сети влияния появлялась в Масарии в начале весны. Как здорово, что они встретились здесь! – Господин мэр, а можно она с нами пообедает? Я все равно больше не могу, я уже наелась…

– Прошу, присаживайся, госпожа Эхира, – пробормотал мэр. Краска потихоньку сходила, но выражение его лица стало кислым, словно молоко месячной давности. – Думаю, городской бюджет выдержит дополнительные расходы.

– Я тоже так полагаю, – согласилась женщина, изящным движением усаживаясь за стол. – Кстати, рада представить всем присутствующим господина Вая Краамса, сотрудника оканакского телеканала «Трибуна». Прошу проявить благосклонность.

Только сейчас Карина обратила внимание на худощавого мужчину лет сорока, стоящего чуть поодаль. Он показался ей чем-то смутно знакомым, но чем, она не вспомнила. Мужчина стоял, заложив большие пальцы за ремень брюк. Он носил заношенный вязаный свитер, хотя и не слишком презентабельный, но удивительным образом ему идущий. На его лице держалась едва заметная ироническая полуулыбка, а глаза цепко вглядывались в лица присутствующих, словно он пытался запечатлеть их в своей памяти на всю жизнь. Странным образом он напомнил Карине Палека – те же озорные искры в глазах, та же явно заметная готовность в любой момент отмочить хохму или ляпнуть гадость…

Услышав свое имя, мужчина сдержанно кивнул.

– Благосклонность пожалована… – скривился мэр. – Э-э-э…. госпожа Эхира, он журналист, о котором ты упоминала?

– Определенно тот самый, – усмехнулась Эхира. – Господин Вай, ты бы тоже присаживался. Думаю, город не обеднеет и из-за тебя.

– Вне всякого сомнения, – хмыкнул мужчина, садясь на последний свободный стул. – Помнится, когда два года назад городская ассамблея в Оканаке занималась исследованием затрат тамошнего мэра на званые ужины и тому подобные мероприятия, она насчитала что-то около пятнадцати миллионов за один только сорок седьмой год. Вряд ли тысяча маеров, которую господин мэр потратит на меня в счет нашего будущего сотрудничества, разорит Крестоцин.

Пока он говорил, он внимательно изучал Карину, не отрывая взгляда от ее лица, и когда наконец отвел взгляд и посмотрел на мэра, девушка вдохнула с явным облегчением. Какой-то странный он тип!

– Итак, господин Тарай, – Эхира приняла у официанта столовый прибор и, не смущаясь, придвинула к себе одну из тарелок, – я как-то пропустила начало вашего разговора. Правильно ли я понимаю, что ты официально предлагаешь Карине должность в своем предвыборном штабе?

– Ну… можно сказать и так, – мэр уже оправился от потрясения и говорил почти нормально. – При условии, конечно, что она согласится…

– Вот как? – Эхира приподняла бровь, аристократично отправляя в рот вилкой крошечный кусочек рыбы. – Значит, ты решил побороться за голоса крестоцинских девиантов. И что же за должность? С какой оплатой? С какими обязательствами с твоей стороны на до и после выборов?

– Ну… э-э-э… – Мэр снова начал багроветь.

– Понятно, – кивнула женщина. – Никаких обязательств и никаких денег. Просто использовать в качестве… как ты сказал? Символа?

– Финансовые вопросы мы можем обсудить после ее согласия! – буркнул мэр. Он схватил со стола бокал с лимонной водой и одним глотком осушил половину. – Я бы, госпожа Эхира, предпочел обсуждать с ней такие вещи с глазу на глаз.

– Возможно. Карина, а что ты думаешь о перспективе заделаться публичным политиком? – во взгляде Эхиры играли смешинки. – Действительно, никакой крови, никакой учебы, никаких пациентов. Знай себе выступай на предвыборных митингах и общайся с журналистами. Ну, еще иногда пару фокусов покажешь – взглядом стакан поднимешь или стальной лист продырявишь. А?

Девушка невольно фыркнула.

– Нет, тетя Эхира, – серьезно сказала она. – Господин мэр, нижайше прошу меня извинить. Я не стану выступать на собраниях, и в твоем штабе тоже работать не смогу. Я крайне признательна тебе за лестное предложение, но принять его не в состоянии. Через две недели, перед зимниками, я уезжаю домой, и в Крестоцин вернусь разве что следующей зимой – если вообще вернусь.

– Жаль слышать, – мэр словно потускнел и сдулся. Его широкая улыбка поблекла. – Ну что же, если таково твое окончательное решение, давайте поговорим о чем-нибудь более интересном. Да, кстати, я совсем забыл…

Он извлек из внутреннего кармана пиджака плоскую коробочку, обтянутую черным бархатом, и снял крышку. На бархатной же подкладке блеснул золотой кружок.

– Вот твоя медаль, Карина, – сообщил он. – Конечно, я бы предпочел вручить ее в куда более торжественной обстановке, но раз уж ты так отказываешься…

Он закрыл коробочку и протянул ее девушке.

– Спасибо, господин мэр, – поблагодарила та, принимая награду и вздрагивая от заинтересованного взгляда, который бросил на нее журналист. – Я чрезвычайно признательна за оказанную высокую честь.

Дальнейший разговор не сложился. За столом наступила напряженная тишина. Госпожа Сатта попыталась разрядить ее, рассказав несколько смешных историй из жизни университета, но даже анекдоты не вернули мэру прежнюю жизнерадостность. Он бросал угрюмые взгляды на безмятежно жующих Эхиру и Вая, которые, увлеченные едой, казалось, перестали обращать на него всякое внимание.

– Замечательный ресторан, – наконец сказала Эхира, вытирая губы салфеткой. – Местная кухня определенно заслуживает высшей похвалы. Благодарю за угощение, господин Тарай. Полагаю, теперь мы можем отправиться в мэрию, чтобы провести небольшое совещание, о котором уговаривались на днях. Я надеюсь, твои помощники не в обиде на меня за то, что встречу приходится устраивать в выходной.

Мэр одарил ее кислым взглядом и поднялся.

– Дорогая, – обратился он к жене, – я в мэрию. Вернусь поздно.

– Хорошо, Тари, – согласилась та. – Не задерживайся сильно.

– Всего хорошего, госпожа Карина, – мэр кивнул девушке, и на мгновение на его лице вновь мелькнула ослепительная профессиональная улыбка. – Если вдруг надумаешь принять мое предложение, попроси господина Теодара связаться со мной.

– Или позвони мне, – подмигнула ей Эхира. – Или папе. И мы вместе подумаем, какое именно предложение тебе стоит принять и во что оно обойдется господину мэру. Я вечером к тебе забегу, так что не прощаюсь.

– Машина доставит тебя до дому, госпожа Карина, – лицо мэра опять стало кислым. – Сати, я вызову тебе такси.

– Не стоит, дорогой, – покачала головой та. – Я сама справлюсь.

– Как скажешь, – мэр пожал плечами и зашагал к выходу. Эхира с Ваем кивнули его жене и двинулись следом. Сатта проводила их взглядом и рассеянно подцепила вилкой ломтик рыбы.

– Госпожа Карина, так госпожа Эхира и в самом деле друг твоей семьи? – непонятным тоном спросила она. – Да… у твоего отца очень и очень неплохие политические связи. С такими тебе и в самом деле наплевать на дешевую популярность…

Она отложила вилку и промокнула рот салфеткой.

– Не обижайся на Тарая, – попросила она. – Он неплохой человек, хотя и нудноватый. К несчастью, с тех пор, как он пошел в политику, – добавила она с горечью, – он сильно изменился. А ведь был таким многообещающим экономистом… Ты не любишь публичность, Карина, и правильно делаешь. Нечего тебе в политике делать. Когда перестаешь видеть в людях людей, а начинаешь думать о них лишь как о фигурах и пешках в большой игре, ни к чему хорошему это не ведет.

– Я не обижаюсь, госпожа Сатта, – покачала головой Карина. – Все нормально. Я с большим удовольствием познакомилась с господином мэром, правда! И с тобой тоже. И кормят здесь и в самом деле очень вкусно.

– Еда хорошая, что есть, то есть, – улыбнулась ей жена мэра, поднимаясь. – Все оплачивает мэрия, о счете не беспокойся, так что если хочешь, заказывай еще. Можешь попросить, чтобы тебе положили с собой. Не стесняйся, здесь многие так поступают, даже вполне себе богатые личности. И я бы с собой завернула, но я сейчас не в том положении. Я пойду. Вот… – Она покопалась в сумочке и протянула Карине визитную карточку. – Здесь записан код моего пелефона, так что звони, если что.

– Спасибо, госпожа Сатта, – кивнула девушка, принимая карточку. Жена мэра поклонилась ей и пошла к выходу. Карина задумчиво посмотрела ей вслед. Все же она неплохая тетка. Да и мэр тоже ничего себе, забавный дядька, хоть и политик. А что он ее хотел использовать, так не силой же заставлял. Профессия у него такая…

Но зачем все-таки с ним встречается тетя Хи? И откуда взялся журналист? Можно вечером у нее поспрашивать, но если она не захочет отвечать, то все бесполезно. Ну и пусть. Главное, что она снова увидела в чужом городе знакомое лицо.

Вот только как они поместятся вдвоем у нее в квартире? Там ведь только одна кровать. В отель она Эхиру ночевать точно не отпустит. Интересно, а как отнесется шофер длинной машины к идее заехать в магазин, где продают постельное белье и матрасы?

14.16.849, перидень. Оканака, загородная резиденция закрытого клуба «Сэйсара»

Рора откровенно злилась.

Работу в эскорте она и без того ненавидела. Долгими часами хвостом таскаться за клиентом, улыбаться жирным мужикам и по-жабьи выглядящим бабам, их официальным женушкам, поддерживать светские беседы, осторожно, дабы ненароком не обидеть, отклонять завуалированные, а то и откровенные предложения перевести вертикальные отношения в горизонтальную плоскость… Тоска. Рутина. Когда же клиент обращался с ней, как с пустым местом (а такое случалось не так уж и редко), она просто зверела и едва сдерживалась, чтобы не дать ему по морде. Да, она модель и эскорт – идеальная фигурка, смазливое личико и ослепительная улыбка – чьи эмоции никого не волнуют, но такая профессия не значит, что с ней можно вести себя как с одноразовой проституткой!

Но она сдерживалась. Деньги за эскортирование ей платили немаленькие, и ради них стоило потерпеть. Тем более, что ей уже двадцать пять, и не за горами время, когда конкурентки помоложе вытеснят ее и из службы эскорта, и из модельного бизнеса. Придется подыскивать другое дело – а чем она станет заниматься, большой вопрос. Образование она не получила, приличной профессии у нее нет, а работа продавщицы или собачьей парикмахерши ее совершенно не привлекает. Была бы поумнее в молодости – наверняка бы поступила в колледж, а сейчас учиться уже поздно и даже как-то неприлично. Идеальным вариантом казалось выгодное замужество за одним из клиентов, по брачному контракту, обеспечивающему ей приличные отступные при разводе. Но клиенты рассматривали ее как максимум в качестве временной любовницы, никак не жены. Значит, следует посматривать и на другие кандидатуры – зря, что ли, она тусуется в высшем свете? При должном внимании вполне можно подцепить кого-нибудь побогаче.

Сейчас Рора внутри просто кипела от злости – клиент бросил ее одну, не сказав ни слова помимо «Жди здесь, скоро вернусь» и удалившись в непонятном направлении с каким-то знакомым. Наверняка тоже долбанным политиком. Загнав эмоции глубоко внутрь и нацепив на физиономию дежурную ослепительную улыбку, она бессмысленно бродила по залу, заполненному народом, всматриваясь в окружающих в поисках подходящей кандидатуры для флирта, хотя бы временного, до возвращения клиента. Однако подходящих одиноких мужчин не просматривалось. Мужики по большей части болтались в компании с шикарно одетыми дамочками, бросающими на нее убийственные взгляды. Те же, у кого, на первый взгляд, компания отсутствовала, либо Рору совершенно не привлекали (а замуж даже по расчету за откровенного урода она выходить не намеревалась), либо казались настолько увлеченными общением между собой, что не обращали на нее никакого внимания. Она уже почти смирилась с тем, что придется коротать вечер в тоскливом ожидании, когда внезапно заметила подходящую кандидатуру.

Молодой мужчина лет тридцати в одиночестве сидел на подоконнике в дальнем углу зала, судорожно сжимая в руке бокал с вином и пугливо посматривая на присутствующих. Здесь свет был приглушен, и его одежда почти сливалась с темно-бордовыми портьерами и заоконной темнотой. Рора кинула на него оценивающий взгляд. Скромный темно-серый костюм, явно из магазина готового платья, а не сшитый на заказ, почти незаметный официально-голубой шейный шнурок, дешевые черные туфли, начищенные до блеска, аккуратно зачесанные назад волосы – типичный чиновник из мелких. Вероятно, чей-то секретарь, получивший приказ подождать в сторонке. Или же он случайно оказался на тусовке в высшем свете и теперь просто не знает, куда приткнуться, чтобы ненароком не наступить на ногу важной персоне, разрушив тем самым свою упорно выстраиваемую грошовую карьеру. Серая мышь без связей, перспектив и денег, слишком пугливая, чтобы активно заводить полезные знакомства. Патентованный неудачник. Нет, такого обрабатывать – только время терять. Впрочем, делать все равно нечего, так хоть позабавиться немного…

Она встряхнулась и плавной походкой, покачивая бедрами, подошла к мужчине. Бесцеремонно вынув у него из руки бокал, она отхлебнула его содержимое – вино оказалось довольно кислым и скверным – и обворожительно улыбнулась.

– Добрый вечер, господин, – сказала она, добавив в голос чарующих грудных ноток, сводящих мужиков с ума. – Не скрасишь ли мое одиночество в таком скучном месте?

– Если я тебя не обременю, великолепная госпожа, – откликнулся мужчина, напряженно разглядывая ее. – Я не слишком хороший собеседник для таких прекрасных дам.

– О, все в порядке, – заверила его слегка озадаченная Рора. Она прекрасно умела читать мужиков, с которыми общалась, и их реакция всегда оказывалась одна и та же: текущие слюни и попытки даже против своей воли раздеть ее взглядом. Чиновник же реагировал как-то странно – взгляд оставался напряженно-испуганным, и смотрел он, как школьник смотрит на строгую училку. Он, часом, не голубой? – Знаешь, господин, мне скучно. Мне просто нужна компания. Я не очень тебя обременю…

Она наклонилась вперед, расположив свое глубокое декольте прямо перед лицом мужчины, и поставила бокал на подоконник.

– Меня зовут Рора, – сообщила она, дразнящее облизывая губы и медленно выпрямляясь, давая мужчине возможность оценить гибкость своего стана, туго обтянутого полупрозрачной тканью. – Рада знакомству, господин.

– Рад встрече, госпожа Рора, – все тем же зажатым тоном откликнулся мужчина, глядя не то на нее, не то сквозь нее. – Раз знакомству. Благосклонность пожалована. Присаживайся, прошу, – он кивнул на подоконник.

– Спасибо, господин! – еще добавив в голос сексуальной хрипотцы, откликнулась женщина, опускаясь рядом. Он, похоже, точно мужелюб. Ни один нормальный мужик на нее настолько холодно реагировать не может! Похоже, она просто время теряет. И почему он не представился в ответ, что за манеры! – Что ты делаешь здесь в одиночестве, если я задаю не слишком нескромный вопрос?

– Здесь нет тайны, госпожа Рора. Я ожидаю персону, задержавшуюся из-за непредвиденных обстоятельств.

– Вот как? Но неужели во всем зале нет другого человека, который мог бы тебя заинтересовать? – Рора пошевелилась, устраиваясь поудобнее и словно ненароком касаясь мужчины бедром.

– Ну почему же, – откликнулся тот, – есть. Но таких мало. Меня вообще сложно заинтересовать.

– Вот как? – преувеличенно-восхищенно поинтересовалась женщина, пытаясь не показать свою озадаченность. Неуверенный тон мужчины решительно не вязался с содержанием его слов. – Скажи, господин, а я тебя интересую?

Она совершенно не понимала реакции собеседника. Нет, похоже он не мужелюб. Даже голубой проявил бы хоть какие-то эмоции. Этот же… он не просто рассматривает ее, как страшный манекен, он сам смахивает на слегка, но не до конца оживленную куклу. Похоже, пора завязывать с играми. Вдруг он псих? Маловероятно, конечно, но вдруг?

– Ты? – мужчина посмотрел на нее так, словно увидел в первый раз. – Тебе действительно хочется знать, госпожа? Или просто разговор поддерживать пытаешься?

– Разумеется, я хочу знать, господин, – уже слегка раздраженно и с нотками сарказма ответила Рора. – Ведь такая, без сомнения, неординарная личность, как ты, наверняка может точно оценить человека с первого взгляда, не так ли?

– Ну что же, госпожа, – вдруг усмехнулся мужчина, – не обессудь, но ты сама напросилась. Погоди-ка секунду…

На мгновение он замер, уставившись в никуда. Потом внезапно он словно ожил. Рора даже под пытками не смогла бы объяснить, что именно в нем сменилось, но ощущение возникло ясное и отчетливое: теперь рядом с ней сидел живой человек. И от его напряженно-испуганной позы не осталось и следа – она изменилась совсем чуть-чуть, совершенно неуловимо, но Рора почему-то вдруг ощутила себя школьницей, застуканной учителем с сигаретой.

– Итак, госпожа… Рора, я верно запомнил? – с легкой полуулыбкой сказал мужчина. – Значит, ты хочешь узнать, интересна ли ты мне? Хм… вряд ли ты действительно хочешь знать. Скорее, я интересую тебя как мишень – провести время, возможно, позволить за собой поухаживать, после чего внезапно бросить, распаленного и полного радужных ожиданий. Так?

– Что ты, господин! – преувеличенно-возмущенно взглянула на него Рора, не сумев, однако, скрыть растерянные нотки в голосе. – Разумеется, я…

– …именно того и хотела, – невозмутимо перебил ее собеседник. – Извини, госпожа, но так, как ты, женщины ведут себя с мужчинами, на которых имеют планы. В тебе же сексуального влечения ни на грош, так что выводы очевидны. Но вернемся к исходному вопросу. Итак, интересна ли ты мне? Нет, пожалуй. Судя по тому, что болтаешься по залу в полном одиночестве, ты не принадлежишь к местному обществу. На обслугу ты не похожа, значит, эскорт. Из тех девиц, что зарабатывают, теша самолюбие мужиков, способных завоевать женщину разве что деньгами. Сверх того подрабатываешь фотомоделью, вероятно, снимаешься в порнофильмах, а иногда просто спишь с мужчинами за деньги. Не часто, поскольку не хочешь потерять форму раньше времени, но спишь.

– Да как ты… – уже с непритворным возмущением начала Рора, но мужчина опять перебил ее:

– Смею, великолепная госпожа, еще как смею. Не забывай, ты сама спросила мое мнение, пусть и не имея в виду откровенный ответ. Впрочем, предположение о порнофильмах снимается, здесь ты возмущена искренне. Что еще? Судьбу свою ты видишь в удачном замужестве, а потому поддерживаешь форму – не пьешь, не куришь, ходишь в гимнастический зал. Но как только подцепишь мужа, так сразу забудешь о воздержании и гимнастике и лет через пять-семь расплывешься и превратишься в толстую подурневшую бабу, истеричную и превратившую жизнь когда-то счастливого мужа в кошмар. Возможно, вынудишь его развестись, получишь кучу денег в качестве отступного, после чего продолжишь медленно стареть в сытом, но бесцельном одиночестве. Существование твое бессмысленно и мало отличается от животного: как-нибудь дожить до завтра, а там все сначала. Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда, не оставив после себя ни малейшего следа, кроме разве что нескольких болезненных шрамов в душах окружающих. Нет, госпожа, ты ни в малейшей степени мне не интересна.