– Мне не жалко… В смысле, не трудно… – Поймав на себе ироничный взгляд, я поспешила придать хоть какой-то смысл своей словесной растерянности: – Ну, ты понял. Просто уже поздно. Я-то завтра высплюсь, а тебе ведь с утра на работу.
– Я же ненадолго. Так, окину скромным взглядом предел мечтаний обладателей среднестатистических квартир и…
– Пойдём! – прервала я поток его «глумления» над моим и впрямь заслуживающим восхищения (не буду кривить душой – вожделения) жилищем.
На кухне, после того, как обошёл все комнаты и убедился, что его фантазия и впрямь была «разгромлена» увиденным, Андрей расположился на стуле в расслабленной позе и обводил глазами мебель, комментируя удачные и не очень (по его мнению) решения пристроить технику, которую он же и помогал выбирать.
– Знаешь, у меня квартира тоже в новостройке, премиум класса, но я её покупал почти десять лет назад, так что по сравнению с этой моя уже не производит такого впечатления, как в день новоселья. Хотя в то время мне завидовали даже… Да я сам себе завидовал! – воодушевление не покидало Андрея.
А внутри меня нарастало непонятное желание – я хотела, чтобы он поскорее покинул мою квартиру. Не сочтите меня плохой хозяйкой, лишённой радушия и гостеприимства, тем более – чувства признательности и благодарности за поддержку, просто… Мне не совсем была понятна конечная цель его визита: квартиру он «оценил», от угощения отказался, постоянно приговаривал, что мне уже пора забыться сном после напряжённой смены (выступления для руководства всегда по-особенному выматывали, в первую очередь – психологически). И всё же он не спешил распрощаться и отправиться домой, хотя ему самому не мешало восстановить силы, ведь все знали, как рано ему приходится вставать, чтобы являться в клуб одним из первых. Поначалу я ещё немногословно реагировала на его болтовню, потом настолько погрузилась в свои размышления, что и не заметила, когда вокруг повисла абсолютная тишина. Андрей тревожно смотрел на меня – видимо, я пропустила какой-то его вопрос. Упёршись боком в угол подоконника, я пыталась подобрать фразу, которой можно было выйти из неловкого положения.
– Здесь всегда так тихо? – Андрей шумно выдохнул и перевёл взгляд с меня на потолок.
Я не сразу нашлась, что ответить, и он пришёл мне на помощь:
– Ты, наверное, привыкла? С твоей профессией не удивительно, что можно даже мечтать прийти домой и побыть вот так, вдали от шума и суеты.
– Ну… Не знаю, насколько можно мечтать о полной тишине и… одиночестве, – сама не понимаю, зачем, добавила я и отвернулась к окну.
Молчание затянулось. Андрей, видимо, тоже не был готов к столь откровенному обсуждению, но через несколько минут осторожно произнёс:
– Человек сам выбирает, как долго будет длиться его одиночество… Или…
Не желая продолжать невольно затронутую мной тему, я нервно сглотнула и, окинув пристальным взглядом «шахматное поле» окон в соседних многоэтажках, выдохнула:
– А профессия моя, ты прав, неординарная: я только прихожу домой и зажигаю свет, когда люди привычно гасят его и укладываются спать. – Изучив дома, я пришла к выводу, что преимущество в полуночной битве на стороне тёмных окон. – Кто-то уже видит сны.
Я пыталась придать своему голосу беззаботную интонацию, что не произвело на Андрея должного впечатления. Он молча встал и подошёл ко мне сзади. Я ощутила его ладони на своих плечах и моментально напряглась всем телом. Я мучилась от безысходности ситуации… Почему он не уходит? Я не хотела никаких объяснений – я необъяснимо хотела, чтобы он оставил меня одну!
Конечно, моё внутреннее состояние не скрылось от него. В его голосе уже не звучала прежняя шутливость:
– Тань, ты не волнуйся – я сейчас уйду. Но… если ты когда-нибудь позовёшь меня и захочешь, чтобы я остался, я буду рад.
Оцепенение перерастало в мелкую дрожь, которая пока ещё не вырвалась наружу, и я оставалась неподвижной. Слов не находилось… Я продолжала ждать.
Руки Андрея медленно скользнули вниз, спустились по лопаткам и слабые касания пальцев растворились, не достигнув поясницы… Не оборачиваясь я ощутила, как Андрей бесшумно вышел из комнаты, а через минуту в прихожей хлопнула входная дверь.
Я выдохнула и веки сомкнулись сами собой.
***
С тех пор отношения между мной и Андреем не претерпели значительных изменений. События того вечера как будто остались там, на моей кухне – сами мы о них не говорили, казалось, даже не вспоминали. Мы оба негласно пришли к уговору, что нет необходимости обсудить это, внести ясность и строить наше дальнейшее общение уже исходя из состоявшегося разговора. Ничего такого не было. На следующий день, ближе к вечеру, мы встретились в привычной рабочей обстановке. Как два взрослых человека поздоровались, обсудили «производственные» планы на неделю и… зажили каждый своей жизнью.
Только спустя какое-то время, может, две-три недели, я заметила, что изменения всё-таки произошли. И, по-моему, наш коллектив обратил на них внимание гораздо раньше, чем мы сами. В чём они проявились? Нет, не в любовных посланиях и милых презентах… Не в стремительных горячих взглядах, брошенных невзначай, и кажущихся нечаянными касаниях… И даже не в том, что я по-прежнему принимала предложения Андрея подвезти меня домой, не удивляясь тому, что его вечерние переработки непозволительно участились… Просто… Всё было просто… И выглядело так по-приятельски… просто, что не должно было привлекать к себе не только повышенного интереса у людей, которые нас окружали, но и вызывать тревожности в нас самих…
Перекусы, которые приносились из кухни в мою гримёрную заботливыми руками директора, чтобы всего лишь напомнить, что я за непрерывной репетицией забыла пообедать. В ответ я не считала чем-то из ряда вон выходящим или обременяющим заказать на доставку что-нибудь вкусненькое не из меню нашего повара не только себе, но и начальнику, который тоже порой не показывался из своего кабинета часами напролёт. А наши беседы, настолько беспредметные, что могли длиться не меньше часа?.. И я вовсе не обращала внимания на то, что с недавних пор могла при встрече невзначай разгладить рукой складку на рубашке Андрея или поправить носовой платок, выглядывающий из нагрудного кармана его пиджака, когда «перехватывала» руководителя по пути на деловую встречу. И уж, конечно, совсем обыденно выглядела недавно выдвинутая Андреем идея перенести мой сценический гардероб в отдельное помещение, сделав гримёрную просторнее, и провести в ней косметический ремонт, чтобы я в перерывах между выступлениями чувствовала себя на рабочем месте комфортнее и уютнее, ведь это так укрепляет «рабочий тонус».
Такое положение вещей было абсолютно естественным, тем более что мы с Андреем являлись уже не просто коллегами: различные жизненные встряски друг друга мы ощущали и старались если не вмешиваться активно с советами и примерами собственного исцеления, то по крайней мере поддерживать, хотя бы мысленным посылом: «Держишься ты превосходно!» Без малого мы стали друзьями…
И пусть вот этого «малого» никак не случалось… Ничего настораживающего не было в том, что однажды вечером Андрей, в очередной раз доставлявший меня домой после репетиции, стоило мне только заикнуться о планах пройтись за продуктами, не высадил меня у супермаркета, а любезно предложил (отклонив все возражения) сопроводить – от прилавков через кассу – домой. Пакеты были тяжёлые, и мой самопосвящённый рыцарь настоял на том, чтобы помочь поднять их до квартиры. В холле мы были одни и не сдерживали громкого смеха по поводу моей шутки о том, что Андрей, похоже, в детстве не накатался в лифтах и сейчас использовал любую возможность для этого, а учитывая то, что моя квартира находилась на восемнадцатом этаже, я была самой подходящей попутчицей в такой мальчишеской забаве. Наш «перевозчик» путешествовал где-то между этажами, а мы выплёскивали всё напряжение рабочего дня в незатихающих смешках и порывистых улыбках. Теперь взрыв хохота вызывало даже шуршание пакетов в руках Андрея. Я подалась вперёд и потянулась к нему рукой, чтобы перехватить выскальзывающую упаковку, как вдруг его лицо оказалось прямо напротив моего, а его губы сомкнулись на моих. Не уверена, кто застыл первым – Андрей или я. Если я, то точно от того, что это прикосновение было… Нет, не резким, не отталкивающим, даже не чужим… А каким-то противоестественным. И я дёрнулась назад. Казалось, Андрей за долю секунды до этого почувствовал мою реакцию и сам выпрямился, отступив от меня. В этот момент прозвучало оповещение, что подошёл лифт, массивные двери открылись, что мы оба проигнорировали.