Соня побеждает зомби

– Туда меня несите, где Максик Водянов находится! – и легко, словно воздушный шарик, взмыла вверх, хватаясь за одно резвое облачко, которое как по команде ринулось вперед, перегоняя остальные.

Соня заликовала и покрепче ухватилась за своего перистого конька, весело взглянув на луну, такую яркую и пушистую, будто укутанную зимней пуховой шапкой с подсветкой, а потом вниз, заметив блестящие магистрали дорог, по которым, как она чувствовала, где-то едут две машины: там сидят ребята и папа, крепко держа в руках ее невидимки и резинки. Их сердца бились в унисон с ее сердцем, большим и живым, которому одновременно были видны и небо с бегущими облаками, и она сама с помадками и монетками в кармане, мигающими словно маячки, и, самое главное, больница, гигантское здание из бетона и стекла, квадратное, словно зеркало, оно переливалось отражениями облачков, которые вдруг застопорились прямо над ним, будто у автобусной остановки. Там внутри тоже билось сердце. Большое красное, как яблоко. Билось пятьсот ударов в минуту, как и положено.

– Максик, ты меня слышишь? – красное яблоко вдруг взбудоражилось и забилось до семиста ударов, словно отвечая.

– Это Эфа, не бойся. Мы пришли тебя спасать. И скоро вызволим! – Сердце разрывалось от радости.

Соня вскарабкалась на облако, потому что была такой же воздушной и легкой и стала осматривать здание, которое сверху было как на ладони.

Со всех сторон больницу окружал большой бетонный забор, весь утыканный колючей проволокой, камерами и лампами, которые, словно глазищи неизвестного монстра, сверкали по разным сторонам в поисках врагов медицины.

У забора караулили собаки, огромные хищники, готовые разорвать на тряпочки всех, кто мешает больничному покою.

У главного и единственного входа в этот стеклянный оплот спасения всех сердец стоял дозор с автоматами. Других входов в здание не наблюдалось. Даже пожарной лестницы. Макс находился на пятнадцатом этаже. Ровно столько же этажей высилось дальше вверх.

– Действительно Алькатрас, – заметил Гобохор.

– Для наших детей со смекалкой и ражем в сердце – это не станет преградой, – как всегда с надеждой ответила ему Яснолада.

Машины папы и братков остановились за два квартала до здания высокой медицины. И тихой сапой боевая группа по стеночке, по веревочке с ниточкой и иголочкой приблизилась к неприступному пятиметровому бетонному забору с колючей проволокой, за которой вдруг недружелюбно завыли псы.

– Эфа говорит, что сейчас подгонит облако к тому участку стены, которое накроет его тенью. У нас будет немного времени, чтоб пройти, – шепотом повторил услышанное Яша, крепко держа розовую резиночку для волос в руке.

Команда шагнула в сторону забора.

– Постойте, – вдруг позвали братки, с ошарашенным видом уставившись на восьмиклассников. – Вы что серьезно думаете так просто туда попасть? – и они трясущимися пальцами стали указывать на непреступный оплот медицины.

Девочки и мальчики повернулись и удивленно взглянули на одиннадцатиклассников.

– Конечно! Там наш друг, и ему нужна помощь.

– Но вы ж не сможете… там же проволока, колючая, как в тюрьме…

– Да мы ее не заденем, – успокоил старшеклассников Сережа. – Я очень аккуратно постараюсь.

И в этот самый момент одно облако стало разворачиваться в обратную сторону и как бы между прочим остановилось над забором, который канул в непроглядную темноту. Сережа Попович первым шагнул туда и, сначала посмотрев на свой кулак, будто соизмеряя силы, потом на здание, где томился Макс Водянов, сказал:

– Ну будь что будет, а там хоть потоп, – и ударил в бетон, который вначале, казалось, даже не шелохнулся.

Боевая команда замерла от ожидания, когда вдруг Сережа сделал шаг вперед и пропал в темноте.

– Вы идите к машинам, – велел Яша папе и браткам, – и будьте готовы! Мы скоро.

А потом схватил за руки Острецовых и ринулся вперед, пока облако все еще накрывало эту часть стены, в которой оказалась гигантская трещина.

Оля с Лизой с удивлением проскочили через бетонное отверстие, похожее на дырку в расплавленном сыре, и встретили там Сережу, ласкающего гигантских псов, будто щенят.

Оля с Лизой тоже ринулись к собачкам.

– Какие милые! – зашептали сестры. – Собачки, нам нужен этот мальчик, – сказала Оля и достала кепку Макса, заранее припасенную кем-то из ребят.

Собачки, завиляв маленькими юркими хвостиками, размером с гуттаперчевых хитруль, быстро побежали вдоль зданий куда-то вперед.

– Что значит песьи, – тихо проговорил восхищенный Яша. – Ворон ворону глаз не выклюет. Точно пословица говорит!

– Свои своих не предают, а помогают, – согласился Сережа.

И по стеночке перебежками, они добрались до самого последнего корпуса этого нескончаемого здания, оказавшегося похожим на гигантского стеклянного удава, разместившегося практически в сердце столицы. Именно здесь билось сердце их друга.

– Пятнадцатый этаж, – сказал Яша, повторяя за Эфой, чей голос звучал у него в голове.

– Надо прикинуть… – почесал затылок Сережа.

– А что тут прикидываться? – прервали богатыря близняшки, указывая на какие-то металлические конструкции, опоясывающие здание в виде декоративных лент, которыми владели лисицы на уровне золотых и серебряных медалисток. И размяв пальцы, будто перед тренировкойи, девчонки подпрыгнули, схватившись за один ярус, стали раскачиваться, чтоб повыше взлететь и схватиться за другой, и такими веселыми качелями стали подниматься вверх.

Сережа посмотрел на Яшу и повел плечами. Лучший друг, не проронив ни слова, быстро залез на шею богатыря, который для пущей верности плюнул и растер между ладонями слюну. И тоже схватился за железный корпус и медленно, не так как эти вертлявые гимнастки, зато уверенно с другом на плечах стал лезть вверх. И уже через пять минут долез до 15 этажа, где за пулинепробиваемым стеклом стоял счастливый Макс.

– Мы думали, вы в следующем году долезете, – посмеивались ловкие близнецы, усевшись на подоконник и качая тонкими ножками в зимних сапожках.

Сережа снял с плеч друга и, упершись богатырскими руками в толстенное стекло, стал давить на него.

– Аккуратно, чтоб не треснуло, – просил Яша.

– Конечно, – отозвался богатырь, который осторожно взял стекло, вдруг ставшее каким-то липким, словно кисель, и свалил его на пол, где только что стоял Макс, ловко отпрыгнувший в сторону. Вся команда забралась в палату и бросилась обнимать друга.

– Ребята! – шепотом ликовал парень. – Это вы! Вы не бросили меня! Но как вы догадались? Как решились?

– Максик, тебя не обижали? – спрашивали взволнованные близняшки, ощупывая спортсмена.

– А где Соня? Гобохор? – вопрошал ошарашенный парень, все еще не веря глазам.

Команда кивнула куда-то наверх.

– Я им говорил, я ман. Но они, как будто меня не слышали… как будто они… роботы. Не люди. Я им говорил, что здоров, просто… – он теребил свои волосы.

– Надо сматываться, – тихо предупредил Яша, вдруг услышав шаги в коридоре. И чьи-то чужие мысли.

– Срочно! Нас засекли! – и быстро забравшись к богатырю на шею, скомандовал всем ретироваться.

Близняшки, словно две циркачки-акробатки, хватаясь то за руки, то за ноги друг друга, то за металлические конструкции, вмиг оказались внизу.

Макс, будто всю жизнь занимался только этим, легко, словно дергая за невидимые лианы в джунглях, хватаясь то за краешек, то за уступ, тоже быстро спрыгнул на землю. Богатырь с провидцем снижались хоть и медленно, но верно.

Однако внизу их ждал сюрприз – с десяток вооруженных автоматами людей в масках.

– Это, наверное, доктора, – пошутил Яша.

Никто не оценил шутки. Суровые лица смотрели на разрумянившихся ребят без шапок и перчаток, спрыгнувших с пятнадцатого этажа прямо под нос охраны, как на врагов человечества.

Люди в форме сделали угрожающий шаг вперед.

– Собачки, – только успела пропеть своим тонким голоском Лиза, как церберы, вдруг ощетинившись, перестали глазеть на восьмиклассников зато, развернувшись, очень недобро взглянули на своих хозяев, даже сквозь маски которых вдруг проступило искреннее удивление и страх.

И пока ночной дозор решал, что делать в этой непредвиденной ситуации, вся команда подростков ринулась к дыре в бетоне, где уже жали на газ друзья и папа, желающие побыстрее увезти спасенного и спасавших домой.

Машины рванули вперед, собаки прислушались к последним звукам и запахам своих, пропадающим в неизвестности и решили разойтись по обычным делам, опять продолжать охранять больницу от врагов медицины. Свои-то не враги – понятное дело.

Охрана же, отпущенная на свободу «своими», ринулась к начальству объяснять престранное похищение одного больного с пятнадцатого этажа.

Только Эфа осталась стоять на своем облачке, с которого было хорошо видно окно, где еще совсем недавно находился Максик, а сейчас там стоял дядя в белом халате и в больших очках, и очень внимательно следил за тем, что происходило внизу.

Соня и так и эдак разглядывала «доктора», а потом все-таки сказала:

– Не понимаю, Гобохорчик, раньше никогда не видела такого странного дяденьку… А он с какой планеты?

Гобохор, хоть и незримый, тоже внимательно следил за происходящим и ничего не ответил.

Глава 8. Русалочьи дни

Макса решили спрятать в доме инвалидов, где не то что человека не найдешь, целую роту можно год искать – не сыскать. Хотя она на виду находиться будет.

И на следующий день как ни в чем не бывало все участники операции по спасению пошли в школу, которая бурлила кипящим супом от разных новостей. Одной шокирующей новостью стал, конечно же, побег больного школьника из больницы. Еще с самого утра все телеканалы, как сговорившись, будто они и не разные, а один и тот же, транслировали фото Максима Водянова, как самого страшного преступника на свете, сбежавшего от пересадки сердца.

Второй новостью, приведшей в изумление всех учащихся и педагогический состав, стало увеличение числа праздничных дней. То есть сегодняшний день должен был стать последним в учебном году, хотя по старому расписанию выходило учиться и учиться еще целых пять дней.

Раз такое дело, пришлось праздничный концерт, запланированный на предпоследний день, перенести на сегодняшний, как последний. А эта новость затмила другие, потому что певцы, плясуны, бабы-еги, репки и елочки забегали как ошалелые в поисках: кто слов, кто костюмов, а кто – дневников.

– Я вот что вам скажу, – проговорил Яша заговорщическим голосом, когда могучая кучка или, как выражалась Соня, группа специального назначения, сидела на последнем ряду актового зала и размышляла.

– Я почувствовал нечто странное там в больнице… – не закончил он, не зная как бы получше описать то, что услышал, почувствовал, уловил в стеклянно-бетонном склепе, где ждали пересадку сердца или еще каких-то операций разные люди и, видимо, нелюди.

– И мы тоже! – закивали близняшки. – Там стоял запах… лис. Ну таких, как мы…

– И Макс обмолвился, что там были еще маны… – добавил Сережа Яковлев.

– Это необычная больница, да, Эфа?

– Да, и мне кажется, нам еще предстоит туда вернуться… После того, как завершим это дело. У меня есть план.

А план был простой: восьмиклассники должны были разделиться на дружины, которые станут присматривать за внутренним движением на этажах. Особое внимание требовалось уделить входу-выходу из школы, хоть там и сидел охранник, и дверь всегда была заперта.

Но это был только первый круг дозора. Вторым кругом присмотра за школой взялись стоять папа с мамой и бывшие лихославские братки, которые вызвали на подмогу парочку проверенных людей – патрулировать ближайшие улицы, на пересечении которых стояла школа.

Наконец, имелся еще и третий круг… на всякий случай.

– Только я одного, Эфа, не пойму, – засомневался Яша, теребя волосы, – какой смысл спасать школу, если, как ты говоришь, судьбой ПРОНАБУ уже все решено?

– И почему Гобохор и другие нас оставили в самый ответственный момент? – заверещали рыжие хитрули. – Ведь мы ж еще дети…

– Потому что смелые должны проверить на прочность саму судьбу, раз на кону стоит мир, – за Соню ответил Сережа. – Как за маньяками бегать и школу прогуливать? – так вы не дети, – бросил он рыжим, которые тут же притихли, пристыженные.

Соня вдруг привстала, стала руками искать что-то в карманах и никак не могла найти.

– Что? Что? – заинтересовались ребята, видя взволнованную предводительницу.

– Началось! – страшным шепотом вместо Сони ответила директор школы Екатерина Олеговна, неожиданно возникнув позади компании.

От такого внезапного появления и от страшного шепота, а еще от горящего взгляда директрисы, которая показалась восьмиклассникам очень странной, ребята аж подпрыгнули, а девочки взвизгнули. И мурашки побежали по коже, когда восьмиклассники заметили других бегущих учителей: физрука Станислава Викторовича и учительницу физики и классрука Антонину Сергеевну. Они должны были сейчас находиться на уроках, но бежали сюда с видом, будто где-то начался пожар.

– А что с вашими глазами, Антонина…? – не договорил обомлевший Яша, завидевший яркий свет, которым полыхнули взоры физички и физрука, попирая все законы физики, а заодно физкультуры с гимнастикой.

Восьмиклассники, кроме Сони, стали пятиться назад против такой черной магии.

– Вызывай Гобохора и Белогура, детка. Началось! – скомандовала директриса.

– Русалочьи дни, Екатерина Олеговна, – тихим голоском напомнила хмурая Соня, прозревая насчет магии, которая уступает место другой магии.

Директриса обратилась к коллегам, и они зашептались на каком-то неизвестном языке. Хотя Острецовы, прекрасно владевшие разговорным английским, пытались прислушаться, как обычно любопытные до чужих разговоров, но так ничего и не разобрали.

– Древне-венерианский, – вдруг поведал навострившим уши гуттаперчевым хитрулям физрук, – вы б все равно не поняли…

Близняшки попятились от Станислава Викторовича, как от чумы.

– Да-да, русалочьи дни. Я совсем забыла. Значит, дела обстоят еще хуже, чем мы думали… – подтвердила директриса, закусывая губу, но не меняясь в лице. – Но ничего. От этого задача не меняется. Слушайте меня внимательно, ребята, – собралась с духом молодая женщина. – У нас с вами на все про все есть тридцать минут, на которые мы с коллегами смогли заморозить школу, до того момента, когда… когда действие проклятья возымеет силу.

Я знаю, что вами была сформирована группа специального назначения, имеющая волшебные способности, – начала директриса и зачем-то стала снимать директорский пиджак, выворачивая его наизнанку, а потом одевая вновь. Пиджачок оказался непростым: изнутри он весь был вышит красивыми узорами, которые вдруг полыхнули ярким светом. То же самое проделали учителя физкультуры и физики, у которых пиджачки оказались разными, но все же скроенными в одном стиле.

И напоследок Екатерина Олеговна распустила строгий директорский пучок – волосы пушистой русой волной упали на диковинный пиджачок – окончательно теряя современный вид и вообще знакомый вид, превращаясь в какую-то неизвестную им волшебницу из сказок, позади которой стояли маг с лицом физрука, Станислава Викторовича, держащего длинный посох и гадательница с круглым шаром, точная копия Антонины Сергеевны, учительницы физики и по совместительству классного руководителя 8 “Б”. Бывшая классрук и бывший физрук.

– Подождите, – выдвинулся вперед Яша. – Что здесь творится?

– Демоны уже в школе, Сенчин, – без улыбки оповестила Екатерина Олеговна, взмахом руки указывая на детишек, весело готовившихся к Новому году, но только сейчас почему-то уже минуту не двигающихся с места, будто играющих во всем известную игру «Морская фигура, замри!».

Все похолодели, уставившись на фантастическую картину, от которой хотелось кричать от страха.

– Как это? – не поняли ребята. – Какие демоны?

– Так вы не в курсе? – удивилась волшебница. – Великая и всезнающая книга ПРОНАБУ…

– Про книгу знаем… – отозвались подростки.

– Тогда вы должны знать и про проклятье. Точнее, благословенье… – решила по-другому объяснить директриса. – Золотыми буквами во всезнающей книге выбито прошлое с настоящим и будущим, где оговаривается во благо всех и каждого дать шанс на исправление каждой бессмертной душе, даже самой пропащей и черствой на свете. Раз в сто лет. – Она подняла палец вверх, как всегда делала в самый ответственный момент, чтоб привлечь максимальное внимание. – В самый волшебный день года врата времен откроются, и прошлое станет будущим, зачерпнув правду из настоящего. То, чем наполнена душа, станет реальностью.

– Что это означает, объясните нормальным языком, – попросил скривившийся от всех этих преданий и иносказаний Яша. – Все какие-то сказочки-прибауточки?! Мы не в первом классе, в конце концов!

– По-человечески, по-современному, пожалуйста, – попросил Сережа, косясь на физрука.

– Про лихих людей Лихославля слыхали? – стал пробовать объяснять маг с посохом. Дети дружно закивали. – Вот каждому бандиту и лихачу, натворившему бед в прошлом, дается шанс раскаяться и исправить свою судьбу лихую и проклятую. Сто лет назад все эти дети, – он обвел посохом замерший актовый зал, – были теми самыми ухарями, шаромыжниками, повесами, сорвиголовами, головорезами, жохами и хватчиками.

– Опять древне-венерианский?! – заверещали Острецовы, не понявшие ни слова.

– Ох! – схватились за головы педагоги.

– Про зомби слышали? – наконец, нашла удачное сравнение классный руководитель Антонина Сергеевна, и в ее шаре, еще секунду назад похожем на шар для игры в боулинг, вдруг возник страшный образ земляного цвета в оборванной одежде. Ребята дружно похолодели и побледнели, а у Яши так и вовсе задергался глаз. – Скоро ваша школа окажется полным-полна этих самых зомби…

Боевая группа оторопела, Оля и Лиза схватились друг за друга и задрожали, как осиновые листочки. Легче было еще раз съездить в кардиологический центр, опасно попрыгать по зданию, чтоб спасти еще кого-то, но только не встретиться с зомби. Про них Острецовы даже фильмы боялись смотреть!

– Поймите, школа призвана учить, воспитывать и перевоспитывать детей, делать их лучше посредством знаний и умений. Ведь дети – это цветы жизни на школьных полях, где засеваются семена добра или зла. Но проблема в том, что современная жизнь с ее культурой, а точнее полным бескультурьем, как бы мы ни старались, больше навязывает страхи, грубость, невежество. И это чуть ли не с пеленок! Таким образом, открытые врата времен, которые наступят, – Екатерина Олеговна сверилась с часиками на руке, – через двадцать шесть минут и тридцать пять секунд, призванные дать шанс сердцу ребенка воплотить любую мечту, например, стать доктором или космонавтом или учителем, чтоб исправить ошибки прошлого, восстановить равновесие, применить себя самым благоприятным для всего мира способом, скорее всего, разбудят жуткие кошмары, от чего материализовываться начнут страшилки, подсмотренные в кино, в новостях, в виртуальных играх, в подворотнях, списанные с поведения взрослых – отчаявшихся, потерявших надежду взрослых.

– И поэтому счастливое благословенье высших сил станет проклятьем! – суровым голосом вещала волшебница. – Сначала для школы и сердец детей, потом те перепугают своих и без того запуганных родителей. И этот вирус страха понесется дальше. Люди перестанут быть людьми, превратятся в одинаковых зомби, боящихся каждого шороха, чужого взгляда и любого слова. Станут бояться родных и близких, а потом перестанут доверять и себе. Паника и страх съедят облик человеческий.

– Неужели все поддадутся? – удивился Сережа Попович, не ведавший страха как раз с пеленок.

– Конечно, нет, – согласился Станислав Викторович. – Кто-то да проснется и не поверит призракам, воплотившимся лишь благодаря воспаленному зомбированному сознанию. Но их будет меньшинство. А большинство, пусть и одураченное, всегда имеет большую силу. Вам ли этого не знать?

– И начнутся темные времена, – провещала учительница физики с грустной улыбкой, цитируя ПРОНАБУ, чьи буквы проявились в шаре.

– Мы должны успеть прежде, чем начнутся темные времена! – воскликнула Екатерина Олеговна.

– Но если все решено? Какие шансы исправить ситуацию? Как мы спасем школу? – спрашивали пораженные ребята, указывая на шарик от боулинга.

– Шансов мало. По правде сказать, их вообще нет. Но есть одна лазейка, – загадочно произнесла директриса. – Поймать тролля! Джека Поттера. Нулевого козыря. Ноля перечеркнутого.

Все опять ничего не поняли и запротестовали.

– Вы математику изучали? В любой задачке всегда есть два решения, да и нет, плюс и минус, помните? – все хмуро согласились, что-то припоминая. – Но это не совсем верно. По правде их три. А то и больше! Всегда есть ноль, который колеблется и дает другое решение, новую функцию проблеме. При условии, если этот ноль видит шанс на изменения.

– Ну! Ну! Екатерина Олеговна, – стал торопить директрису Яша Сенчин, – по-человечески. Ближе к делу! Как нам этот ноль найти и убедить, что хватит колебаться. Где этот тролль живет? Адрес, телефон?

– Тролли – особенные существа, являются предвестниками удачи, как, собственно, и неудачи. Питаются магией и волшебством. Поэтому он точно должен находиться в школе. Здесь волшебник на волшебнике сидит: маны, песиглавы, провидцы… Но мы так и не смогли его вычислить, ребята, – упавшим голосом подытожила главная волшебница.

– Дайте подсказку! Что еще известно! – просили Острецовы. – Мы найдем этого удачливого ноля и перечеркнем ему козырь по самые уши!

Волшебные учителя развели руками.

– Орландо Рамисович, расскажите, что знаете, – директор обернулась к физруку с посохом, впервые назвав его настоящее имя.

Раздался смех. Физрук грозно помахал посохом слишком развеселившимся ученикам.

– Тролли живут в среднем триста и даже пятьсот лет, но выглядят как люди, только очень маленького роста, – начал маг.

– Ага! Как карлики. Или дети начальной школы… младшеклассники, – соображал Яша.

– Тролли-дамы по большей части живут в лесу и занимаются травничеством и лечением животных.

– Это нам не подходит! – отрезал быстро Яшин. – Дальше, дальше, Орландо Рамисович. Теряем время!

– А вот тролли-кавалеры призваны контролировать удачу и буквы законов ПРОНАБУ в местах силы.

– Так, кавалер – это уже ближе. Это мальчик. Маленького роста. Младшеклассник!

Ребята закивали, соглашаясь с Провидцем.

– Но не совсем мальчик. Как бы не настоящий, – поправил Сережа.

– Правильно! Ему ж триста или пятьсот лет. Он не мог родиться семь или восемь лет назад. У такого ребенка не должно быть родителей. Значит, он… усыновленный! – вскричал Яшин, обрадованный своей догадке.

– Точно! – завопили Острецовы. – Екатерина Олеговна, Орландо Викторович и вы, Антонина… как вас по-настоящему?

– Ареинара Виевна, – назвала свое настоящее имя классный руководитель под обескураженные взгляды учеников, знавших физичку всю свою физическую сознательную жизнь.

– Вы же знаете личные дела всех учеников, вспомните всех усыновленных из младшей школы?

– Воробьев Олег, – припоминал физрук.

– Антоненко Вадим, – добавила физичка.

– Левашов Антон, Константинов Данил…

– Все не то, – шептались дети, перебирая имена на слух и внутреннюю интуицию.

– Удачин Женя, Голованов Вася…

– Это он! – вскрикнула Соня.

Все воззрились на нее с удивлением, как догадалась?

– Ну если б я была троллем, то выбрала бы именно это имя… Прихвостень удачи и Джокер… Удачин Женя!

– Второе крыло, второй этаж, класс 3 “Б”, урок рисования! – выдала Екатерина Олеговна по памяти расписание начальной школы. – А теперь план действий. Нам надо разделиться. Так будет правильнее, – осмотрела боевую команду директриса, принимая командование и выдавая инструкции каждому. – Среди вас есть провидцы, читающие мысли. Есть песиглавы, с помощью нюха способные отличить людей от нелюдей. Есть маны, которые… кстати, а где Максим Водянов? – с удивлением спросила Екатерина Олеговна. – Вы ж его, вроде, спасли.

– Я давно тут! – сказал Макс, появившись в дверях. – Слушаю внимательно.

– Хорошо! – улыбнулась волшебная директриса. – Основная группа отправится со мною исполнить самую главную задачу – найти тролля и заставить его сказать волшебное слово, которое изменит лихославское проклятье. Остальные идут патрулировать выход и этажи.

– Помните, ребята, не станьте зомби сами, – напутствовал физрук. – Главное: не испугаться в нужный момент. Не дать деру. Не дать захлестнуть себя волнам паники. Помнить себя и свою миссию во что бы то ни стало!

– Помочь спасти школу и мир, – подытожила физичка.

– На все про все осталось двадцать минут.

Но и двадцати минут у них, как оказалось, не было.

Вся команда из восьмиклассников и волшебников-учителей увидела, как один мальчик медленно, словно во сне, входит в актовый зал, трясущейся рукой указывая куда-то назад и вдруг начинает истошно кричать:

– Там! Там! Ужас! Ужас!

– Ванюшин, ты что? – окликает его оттаявшая преподавательница музыки, руководящая хором на сцене. Но он ее будто не слышит. Только еще истошнее начинает кричать.

– Там… Там…! – повторяет ошалелый Ванюшин, все тыча пальцем куда-то.

И все видят, как учительница музыки меняется в лице.

– Что там? – заражается она страхом.

– Там кошмар! – почти плачет он не в силах убежать, будто его сковали цепями.

– Террористы… – сама себе говорит учительница, в глазах которой вдруг пробегают картинки с экрана телевизора, где страшные люди в черных масках и с пистолетами в руках влетают в школу и начинают громить мебель… И только она это подумала и представила, как посыпалось стекло в оконной раме зала и оттуда, как будто из ниоткуда, действительно начали вылезать люди в масках и с пистолетами.

Но Ванюшин не увидел всего этого, ведь его страх гнался за ним, и несмотря на то, что мальчишка вырвался, тот-таки догнал его… Какое-то темное непонятное облако, похожее на те, что возникают в фильмах ужасов про магов, влетело в актовый зал и пустыми глазницами стало искать Ванюшина, спрятавшегося под кресло.

Все бы ничего, но тут послышался истошный визг малышей, которые, похоже, тоже видели этот фильм про темное летающее облако и, разбегаясь врассыпную, как цыплята, стали биться друг о друга, о стены, не видя ничего вокруг. И, конечно же, многие тут же получили ушибы и заплакали уже от боли.

Рядом с Олей Острецовой закричала ее одноклассница Лена Гвоздева, с особым испугом следившая за малышами, Ванюшиным и облаком. Ей тоже были знакомы эти страшные привидения, которые настигали ее ночью в сновидении после каждого просмотра очередной серии. И хотя ее бабушка десятки раз говорила: «Не смотри, раз тебе так плохо!», Оля все равно продолжала смотреть наперекор взрослым и себе во вред. Она закрыла глаза от страха и просто побежала вперед. А затем, больно ударившись обо что-то, упала на пол без чувств от сильного шока.

– У нас нет двадцати минут, – констатировала директор. – Надо спасать ребят. Нельзя дать им выскочить на улицу и заразить страхом других жителей города.

Учителя и директор взялись за руки и тут же осветились фиолетовым светом, который стал сгущаться и большой вспышкой полетел к двери и окнам, закрывая их, словно щитом изнутри.

– Бегите в начальную школу. Мы попробуем остановить страх и панику здесь и присоединимся к вам позже, – приказала главная волшебница.

И все ринулись вперед, как неожиданно сестры Острецовы подались назад к разбитому окну.

– Мама! Папа! – закричали близняшки.

И в самом деле, несмотря на щит в разбитом окне стали появляться Алла Вячеславовна и Георг Данилыч – с испуганными лицами они искали своих дочерей, все время повторяя сухими губами: «Террористы! Террористы!»

– Острецовы! – скомандовала директор школы Екатерина Олеговна, перенеся всю силу с щита на призыв к близнецам. – Оля и Лиза! Девочки! Немедленно ко мне в кабинет! – директорским беспрекословным тоном, могущим остановить отряд зомби, приказала она убегающим к несуществующим родителям девочкам. И те остановились как вкопанные, обернувшись на крик начальства.

В тот же самый момент родители, словно мираж, растаяли. Зато на их месте возникли испуганные лихославские братки.

– Оля! – крикнул бледный Димон, завидев рыжую близняшку, стоящую со слезами на глазах.

– Лиза! – крикнул Витек, подбегая ко второй потрясенной хитруле.

– Где террористы? Где мужики в масках? Мы видели бандитов, влезающих в окно.

– Они… Они.. Они сделали вам больно? – беспокоились братки, осматривая рыжих близняшек, пришедших в себя и уже немного подхихикивающих от обеспокоенных одиннадцатиклассников, будущих юристов и судей, похоже влюбленных по уши в гимнасток.

– Чур! Чур! Чур! Разрешаю вход в здание только живым! – в третий раз крикнула директор и хлопнула в ладоши. Щит на окне восстановился, террористы окончательно пропали. Зато в зале с каждой минутой начинало твориться что-то все более ужасное: дети и взрослые бегали из угла в угол со страшными воплями. Некоторые спотыкались и падали. Малыши плакали. Плакали и некоторые взрослые. Кто-то настолько отчаялся найти выход, что стал крушить мебель и рвать шторы.