Посвящение

Кейша смерила друга укоризненным взглядом:

− Андрей, прекрати! Оставь Амели в покое! Ты ведь прекрасно знаешь, как сильно она нас любит…

Полина прикрыла глаза, и почти шепотом добавила:

− Все мы прекрасно понимаем, из-за чего ты так бесишься.

Между тем, я приблизилась к Анджею. В мой нос снова «ворвался» приятный аромат мускатного ореха и сандалового дерева.

Моя рука осторожно опустилась на его плечо. Собравшись с силами, я, как можно приветливее, пролепетала:

− Привет! Что ты здесь делаешь?

На меня удивленно посмотрели два синих, похожих на аквамарины, глаза. Им хватило всего одного короткого мгновения для того, чтобы я перестала дышать.

− Привет! − на его выразительных губах проступила милая, до неприличия ослепительная улыбка. − У меня здесь встреча с одним старым другом. А ты что здесь делаешь, Амелия?

Когда он произнес мое имя, я с трудом справилась с тем, чтобы устоять на ногах, и не грохнуться в обморок. Но затем, все же взяла себя в руки, и, указав кивком в сторону ребят, ответила:

− Я здесь с друзьями. Решили оценить одну из последних новинок кинематографа…

Он оторвал свой взор от моего лица, и приветливо помахал ребятам.

Друзья ответили тем же. За исключением Полины и Андрея.

Первая, пожирая Анджея жадным взглядом, глупо усмехалась, а второй наоборот, недовольно хмурился.

− У тебя забавные друзья… − тихо пробормотал он, словно опасаясь, что нас могут подслушать.

− Да, они и вправду замечательные.

Я пристально осмотрела его с головы до пят, а затем восторженно протянула:

− А у тебя друг явно большая шишка…

На его щеках проступили ямочки:

− Почему ты так думаешь?

Я указала пальцем на его одеяние.

Анджей действительно выглядел фантастически.

На нем были обтягивающие черные джинсы, серые замшевые «оксфорды» от «Хьюго Босс», а также, стильная темно-синяя ветровка от «Ральф Лорен».

− Да ты весь… от кутюр!

Он обвел себя взглядом, и снова улыбнулся:

− А, ты про это… Я всегда покупаю то, в чем мне удобно. Ну, так… и как фильм?

− По-правде сказать, он… был просто ужасен. Один мой друг не отличается хорошим вкусом…

Анджей снова посмотрел на ребят, и, подойдя ближе, наклонился прямо ко мне.

− Тот недовольный паренек в очках?

Его горячее дыхание приятно защекотало шею.

Я почувствовала, как мне в спину «врезались» пристальные взгляды ребят. К лицу прилила краска:

− Да, это он… − прошептала я.

− По-моему, я ему не нравлюсь… − отозвался он.

Я снова обернулась. Девчонки, удивленно разинув рты, пристально смотрели прямо на меня. Все парни, за исключением Андрея, предпочли отвернуться.

− Ему не нравятся ВСЕ парни, которые со мной общаются, не считая Марка и Ксандра конечно.

Анджей, нарочито озорно подмигнув Андрею, снова посмотрел на меня:

− Предай ему, чтобы привыкал ко мне. Потому что, я рассчитываю продолжить наше общение…

Я вздрогнула, а мир вокруг словно утратил свои привычные очертания.

− Я… Ты… − отрывки слов неуверенно слетали с моих губ, перекрывая друг друга, − Ты не хочешь пойти прогуляться с нами? Фильм уже закончился, и я могла бы устроить тебе небольшую экскурсию по городу. Что скажешь?

Я с надеждой посмотрела на него.

В его глазах читалась тревога. Точно такая же, как и вчера, когда мы стояли в пустом коридоре возле деканата.

− Я… − он запнулся. − Прости Амелия, но я не могу. Я уже сказал, что жду друга. Боюсь, наша встреча может затянуться. Видишь ли, мы давно друг друга не видели…

Его отказ отозвался в груди глухой болью разочарования. Я вздохнула, и пробормотала:

− Ну, что ж… в таком случае, увидимся в университете на лекциях. Если будет желание прогуляться по Москве, дай знать.

Я уже развернулась, и собралась направиться обратно к столику, как вдруг его широкая ладонь меня остановила.

− Ты забыла попрощаться…

Мягкие, но на удивление довольно прохладные губы Анджея осторожно коснулись моей щеки.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног от этого невинного, но такого желанного поцелуя.

− Не обижайся на меня, милая девочка.

Он посмотрел мне в глаза, его пальцы нежно провели своими кончиками по моему подбородку, а затем он отстранился, и пошел к выходу.

Когда я вернулась за столик, его прикосновение все еще ощущалось на коже.

− Ну, ничего же себе! − послышался ошалевший от восторга голос Полины. − Даже после этого ты будешь продолжать отрицать, что между вами не пробежала искра? Да он же чуть не поцеловал тебя у всех на виду!

Кейша внимательно на меня посмотрела:

− Амели, тебе не кажется, что в Анджее есть что-то… необычное?

− Я не заметила в нем ничего предосудительного кроме неприличной красоты и отсутствия положенного всем иностранцам акцента… − вмешалась Лиза.

Андрей нервно поправил очки, и, поерзав на стуле так, словно ему что-то мешало в области зада, прошипел:

− Стыда у него нет, вот что! Вы видели, как насмешливо он пялился на меня? Похотливый сукин сын!

− Эй-эй! − Марк примирительно потрепал друга по плечу. − Полегче, приятель! Он же тебе ничего не сделал…

Я смотрела прямо перед собой, и была не в состоянии ответить чего-либо вразумительного. Мой рассудок все еще находился под впечатлением от чарующего обаяния Анджея.

Его невероятные синие глаза, тихий, слегка грубоватый голос, чувственные губы… все это еще стояло перед мысленным взором и не давало покоя бешено колотящемуся в груди сердцу.

Я почувствовала легкий пинок в бок. Кейша продолжала буравить меня вопросительным взглядом, ожидая ответа.

− Что?

Подруга закатила глаза, и повторила свой вопрос:

− Тебе не кажется, что с Анджеем что-то не так? Есть что-то в том, как он двигается, как говорит… Что-то довольно необычное, но я пока никак не могу понять, что именно.

− Девочки, не преувеличивайте… − беззаботно протянула я, в душе просто с ума сходя от того, что Анджея больше нет рядом, − Он приехал из другой страны, у него просто другой менталитет, вот и все.

Полина прищурила глаза, и смерила меня хитрым взглядом:

− Значит, дело только в этом? Амели, неужели ты думаешь нас провести, просто притворившись, что тебе на него абсолютно «все равно»? Ни за что не поверю!

Я с вызовом посмотрела на подругу:

− Полина, у тебя слишком любвеобильный характер. Вспомни, сколько раз ты влюблялась в кого-то? А все из-за того, что безумно любишь идеализировать.

Полина утвердительно кивнула, и поспешила перебить меня:

− Да, все верно! Я действительно постоянно влюбляюсь! Мне всегда нравились смазливые, но абсолютно пустоголовые парни, отношения с которыми никогда не выливались во что-то серьезное… Но сейчас мы говорим о тебе, Ам! К тебе всегда тянется совершенно иной тип парней! Я вынуждена согласиться с Лизой! Анджей просто потрясающий, и я почти уверена в том, что он «положил на тебя глаз». Неужели ты упустишь такой шанс?! Только не говори, что все еще думаешь об этом козле Эдуарде! Если так, то я, пожалуй, включусь в игру, пока его не захомутала Петровская…

У меня внутри что-то екнуло, и я отчетливо поняла, что именно − это была ревность.

− Я не говорила, что он некрасив! Просто, я пыталась объяснить Кейше, что не замечала в нем ничего необычного! − голос предательски дрогнул. − Ну, наверное, за исключением его манеры вести разговор…

− А с этим что не так? − теперь вопрос задал уже Марк.

Я нервно стряхнула с лица назойливый локон, снова и снова выбивающийся из-за уха:

− Когда он говорит, то смотрит прямо в глаза. Так, будто пытается проникнуть взглядом в самую душу. А его голос… он словно усыпляет, медленно подчиняя своей воле.

− Так-так… − протянула Лиза, игриво прикусывая зубами трубочку, − По-моему, кто-то уже влюбился.

Андрей стукнул кулаком по столу, и резко встал из-за стола:

− Так, все! С меня хватит этих девчачьих разговоров! Вы не могли бы обсуждать все это, когда парней нет за столом?! Жду вас у выхода! Что-то меня затошнило…

Все удивленно уставились на удаляющуюся спину друга, а затем переглянулись между собой:

− По-моему, кто-то сегодня не в духе… − присвистнув, протянул Ксандр.

− Сам виноват. − Вставил Марк, вытаскивая из бумажника несколько шуршащих купюр. − Мало того, что ведет себя как ребенок, так еще и фильмы выбирать не умеет!

Расплатившись за напитки, мы выбрались под хмурое, затянутое серыми тучами московское небо.

Андрей стоял на ступенях, и протирал очки специальной салфеткой. Так бывало всякий раз, когда его что-то сильно раздражало.

По асфальту «забегали» мелкие черные точки − дождь начал накрапывать. Прохожие, словно сговорившись, открывали свои зонтики, опасаясь промокнуть от первого апрельского дождя.

− «Люблю грозу в начале мая…» − продекламировал Тютчева Ксандр, и, накинув на свою светло-пшеничную шевелюру колпак толстовки, добавил, − Точнее, в конце апреля!

Ветер резким порывом закачал пока что еще голые кроны деревьев, а я плотнее запахнула свою кожаную куртку.

− Надо же… − протянула Кейша, потирая плечи, прикрытые легким плащом, − Вчера было теплее.

− Иди ко мне… − ласково пробормотал Марк, и прижал подругу к себе.

Полина в мгновение ока преодолела ступени, и, выпорхнув под падающие с неба капли, крикнула:

− Смотрите, как здорово! Обожаю гулять под дождем! Ну, чего встали? − она весело махала руками, призывая нас присоединиться к ней. − Давайте же… Идите сюда!

Проходящие мимо люди с недоумением оглядывались на подругу, выражая смешанные чувства. Кто-то недовольно хмурился, кто-то мило улыбался, очевидно, посчитав, что у девчонки «съехала крыша».

Что касается нас, то мы многозначительно пожимали плечами и, улыбаясь в ответ, бессильно разводили руками.

Пока ветер теребил мои локоны, а Полина радовалась первому дождю, что-то внутри словно заставило меня посмотреть вперед. К горлу сразу же подступил тугой ком, а сердце, вот уже второй раз за день, начало вылетать из груди.

Прямо перед входом в кинотеатр был Анджей, и не один, а с девушкой!

Кейша, отстранившись от Марка, подошла ближе и проследила за направлением моего взгляда.

− Это что, Анджей? − спросила она.

− Кажется… − протянула я, ни на секунду не отрывая взгляда от происходящего.

Полина, заметив наши озадаченные лица, наконец, перестала глупо скакать, и тоже обернулась.

Анджей, тем временем, придерживая рукой развивающиеся от ветра полы куртки, грациозно направился к пассажирской двери серебристого «порше панамера», припаркованного чуть поодаль.

Сопровождающая его высокая темноволосая брюнетка, облаченная в стильное белоснежное платье до колен и короткую бежевую курточку, ослепительно улыбнулась.

Даже с такого расстояния, я смогла различить ее алые выразительные губы и жемчужно-белые зубы.

Анджей, галантно протянув руку, помог ей сесть в автомобиль. Дверца тихо хлопнула.

В тот самый момент, когда он обогнул автомобиль с другой стороны и стал открывать уже водительскую дверь, наши с ним взгляды встретились.

Это длилось считанные секунды, но мне вдруг стало по-настоящему жутко.

Бездонная синева почти полностью испарилась из его выразительных глаз, сменившись непроглядной тьмой. Во всем облике появилось что-то такое, что заставило мое тело сразу же покрыться мурашками. Казалось, что сам дьявол предстал передо мной во плоти.

К реальности меня вернул приглушенный звук мотора, слившийся с общим гулом оживленной улицы.

Анджей, ловко выкрутив руль, выехал с парковки, и машина резво выкатила на шоссе.

Я с тупым видом уставилась на свои потертые черные «конверсы», прокручивая перед мысленным взором то, что произошло несколько секунд тому назад. Прекрасное лицо незнакомки, так мило улыбающейся Анджею, не выходило из головы точно так же, как и его страшные, затянутые темным полотном глаза.

На мое плечо вдруг опустилась рука Кейши, и подруга ласково пробормотала:

− Пойдем отсюда. Машина Марка стоит на соседней улице. По пути заглянем в «Шоколадницу», пропустим по чашечке горячего капуччино! Потом мы отвезем тебя домой, если ты, конечно, захочешь…

− Да, − неуверенно протянула я, лихорадочно растирая виски, − отличная идея! Мне совсем не помешает немного кофе.

С этими словами я быстро спустилась по ступеням, и, выйдя под моросящие холодные капли, молча направилась в переулок, туда, где припарковался Марк.

До меня донесся негодующий голос Полины:

− Это и вправду был Анджей? А что это за фотомодель укатила с ним на тачке?

− Я же говорил, что он всего лишь еще один смазливый придурок, не пропускающий ни одной юбки! Парни с его внешностью не могут быть другими… − восторженно объявил Андрей.

Его вечно шуршащие подошвы послышались у меня за спиной. Мгновение спустя, друг подбежал ко мне, и, не проронив не слова, приобнял за плечи.

Я была безумно благодарна Андрею за эти несколько минут тишины.

Вернувшись домой, я застала маму в гостиной. По дубовому паркету были разложены целые сотни фотографий, на которых был запечатлен один именитый телеведущий, застывший в самых разнообразных позах.

Мама сидела за ноутбуком и что-то пристально рассматривала сквозь очки.

Рядом с компьютером примостился бокал белого вина, а также коробка с бумажными салфетками, большая часть которых уже была скомкана и брошена в принесенную из ванны пластиковую корзину для мусора. Из динамиков стереосистемы «лился» ласкающий слух «Воздух на струне Соль» Баха.

− Я вернулась! − протянула я, стараясь изобразить на своем лице хотя бы некое подобие улыбки. − Ну, как ты здесь без меня?

− Неплохо… − протянула она, вытягивая из коробочки очередной бумажный прямоугольник и высмаркиваясь, − …если не учитывать того факта, что у меня жуткая простуда, а все эти фотографии нужно обработать и до завтрашнего вечера отправить в Лондон.

Мама пристально посмотрела на меня:

− Как погуляла?

− Да так, ничего особенного. Посмотрели с ребятами второсортный фильм, из разряда «увидел-забыл», посидели в кофейне…

− Что-нибудь случилось? − поинтересовалась она, стянув с переносицы очки и почти сразу же заметив мой недовольный, до неприличия кислый вид.

В комнате было невероятно жарко.

«Кажется, мама действительно заболела, раз включила радиатор на полную мощность»… − подумала я, и, стянув с себя джемпер, вслух пробормотала:

− Да нет, все хорошо. Просто немного устала. Это моя первая прогулка с друзьями за долгое время, и я… ну, в общем, ты понимаешь.

Мама улыбнулась, и ласково взяла меня за руку:

− Да, родная, я все понимаю, и ни в чем тебя не упрекаю. Это настоящее чудо, что ты, наконец, пришла в себя и вернулась к нормальной жизни.

Я наклонилась и чмокнула ее в горячий лоб.

− Люблю тебя, мам.

− Я тоже тебя люблю…− прошептала она, и, отстранившись, похлопала меня по руке.

− Я приготовлю горячего пунша с малиной и корицей… − протянула я, заходя на кухонный островок, − Тебе нужно пить больше жидкости. Да и температуру сбить бы не мешало…

После того, как мы пропустили по стаканчику ароматного напитка, мама, несмотря на все мои уговоры, так и не захотела лечь в постель. Вместо этого она запаслась новой коробкой с салфетками и вернулась к работе.

Я же отправилась в свою комнату, и, стянув с себя джинсы, без сил рухнула на кровать.

Мягкость пухового одеяла приятно ласкала тело, а запах ванили, распространявшийся от свежего пододеяльника − нос.

Мои ноги бессильно свисали с кровати, а волосы рассыпались по подушке словно паутина, только что сплетенная старательным пауком.

Мои ладони нехотя соединились, и по комнате сразу же раскатился тихий хлопок. Ночники, располагающиеся по обеим сторонам от кровати, словно по мановению волшебной палочки зажглись. Приятный полумрак заполнил комнату, сменив собой еще несколько секунд назад заполнявшую ее тьму. Часы на прикроватной тумбочке показывали половину десятого вечера.

Я снова и снова пыталась хоть как-то забыться, но момент, связанный с Анджеем и той сногсшибательной брюнеткой, все равно никак не хотел выходить из головы.

«И с чего я только взяла, что нравлюсь ему? − подумала я. − Он просто заступился за меня перед Эдуардом, а я напридумывала себе бог весть что!».

С губ сорвался легкий смешок.

− Вот идиотка! − протянула я вслух, и резко вскочила с постели.

Нужно было срочно переодеться.

Отыскав черную майку и свои любимые шорты, я принялась нехотя их натягивать.

Когда все было сделано, лицо вдруг предательски запылало, а сердце в груди, беспокойно затрепетало, затруднив дыхание. Мысли в голове так и путались.

− К чему тогда был весь этот флирт с его стороны? − спросила я сама себя и почти сразу же нашла ответ в словах, сказанных Андреем.

«Он всего лишь еще один смазливый придурок, не пропускающий ни одной юбки»… − послышался в голове голос друга.

Я тяжело вздохнула, и, проходя мимо гардеробной, решила на секунду остановиться, чтобы мимолетом разглядеть в стоящем там зеркале собственное отражение.

Зрелище было довольно жалкое. Мои худые руки свисали словно плети, волосы спутались, длинные ноги, прикрытые короткими розовыми шортами, покрылись гусиной кожей, а глаза… почему-то горели каким-то странным, зеленоватым светом.

Свалив все на освещение, я направилась к окну, и, отворив створку, с облегчением втянула в себя немного вечернего весеннего воздуха.

На улице все еще было сыро, но дождь уже прекратился. До моего уха доносилось приглушенное гудение вечерней Москвы. Деревья, примостившиеся за железной оградой парка, находящегося прямо через дорогу, тихо шумели, откидывая свои замысловатые тени на мокрый асфальт. Немногочисленные прохожие ускоривали шаг, очевидно, желая как можно быстрее попасть домой.

Тепло, расходящееся от батареи, расположенной под пластиковым подоконником, приятно согревало обнаженные ноги.

− Значит, у него есть девушка… − рассуждала я. − Ну конечно, дуреха! Надо было сразу понять, что такой парень как Анджей, не для тебя Амелия. Такие, как он, обычно встречаются с актрисами, моделями, или… дочерями нефтяных магнатов.

Перед глазами сразу же пронеслось лицо Эдуарда, но, на удивление, надолго не задержалось. В этот раз оно почти сразу же «выпорхнуло» в окно и растворилось в прохладном ночном воздухе. Его место снова заняло лицо Анджея.

Я прикрыла глаза, и вслушалась в тихое гудение ветра.

Руки, глаза, голос и губы Анджея − все это заполнило мои мысли со стремительной силой, заставив сердце в груди снова сойти на галоп.

Но, вдруг все исчезло. Вместо прекрасного лица перед моим мысленным взором предстали те страшные, наполненные зловещей тьмой глаза, что я увидела на парковке. Мои веки дрогнули, а по коже снова поползли мурашки.

«Интересно, что это было? − подумала я. − Его глаза как-то реагируют на свет, или это какая-то болезнь?».

Деревья в парке еще более грозно зашумели ветвями. Вдали завыла автомобильная сирена, а из моей гардеробной послышался какой-то едва различимый шорох.

Я резко обернулась, и прислушалась.

Да, все верно. Этот странный звук исходил не с улицы. Он шел ИМЕННО из гардеробной.

Ноги заледенели еще сильнее, а ладони вмиг покрылись испариной.

Я сделала неуверенный шаг в сторону.

Шорох заметно усиливался.

«Какого черта?» − подумала я, заходя в смежное помещение.

На первый взгляд все выглядело так же, как и обычно. За исключением зеркала.

Старинный овальный предмет интерьера, заключенный в резную медную раму и некогда принадлежащий моей бабушке, словно преобразился изнутри.

Отбрасываемые комнатой отражения исчезли, сменившись непроглядной тьмой, по которой расползались замысловатые узоры из бело-серых клубов дыма.

− Амелия… − послышался тихий, едва различимый шепот.

На секунду мне показалось, что я свихнулась. Все вокруг поплыло, а тело начала пробивать мелкая дрожь.

− Кто здесь? − еле слышно пробормотала я, сама до конца не уверенная в том, к кому обращаюсь.

Ответом мне был лишь легкий ветерок, проникающий внутрь помещения сквозь открытое окно и тихо теребивший мои спутавшиеся локоны.

Непонятные узоры, застилающие зеркальную гладь, вдруг замедлили свой ход и начали постепенно сменяться каким-то замысловатым непонятным свечением, напоминающим беспокойное колебание зажженной на ветру свечи.

Я, словно зачарованная, наблюдала за этим, возрастающим с каждой секундой свечением. Страх, сковавший мое тело, вдруг куда-то улетучился, сменившись согревающим душу теплом, напоминающем о чем-то дорогом и давно забытом.

Мой разум отключился, а все вокруг словно растворилось. Остался лишь этот свет. Такой теплый и яркий.

Я вновь прикрыла глаза.

Мои обнаженные ступни словно оторвались от поверхности пола, и сами понесли меня навстречу этому приятному, согревающему душу сиянию.

«Как тепло», − подумала я, выставляя лицо вперед под ослепительные, обжигающие кожу лучи.

− Амелия…

«Снова этот голос! Он кажется таким знакомым»… − пронеслось у меня в голове.

− Амелия… ТЫ В ОПАСНОСТИ!

По комнате прокатился оглушительный грохот, а я резко распахнула глаза. Овладевшее мной забытье исчезло так же неожиданно, как и появилось. Теплый свет, вырывающийся из-за зазеркалья, снова сменился непроглядной тьмой. Воздух, еще несколько секунд назад такой теплый и ласковый, сейчас холодно обжигал лицо. Что-то с силой стиснуло мою шею.

− Уходи! Уходи… − снова и снова повторял далекий голос.

Я опустила глаза вниз, и поняла, что причиной неприятных ощущений в области шеи стал дедушкин медальон.

Звенья цепи вытянулись и тихо потрескивали, норовя вот-вот лопнуть. Медальон едва уловимо вздрагивал, словно его кто-то собирался затянуть внутрь зеркала при помощи магнита.

Меня медленно потянуло вперед.

Я схватилась за натянутую, словно тетиву цепочку, и с силой дернула ее на себя, пытаясь противостоять этой, неизвестно откуда пришедшей силе.

Украшение с силой вдавливалось в кожу. Я тихо вскрикнула.

− Уходи, Амелия! Уходи же…

− Исчезни!!! − завопила я, больше не в силах сопротивляться. Мои ноги уже почти приблизились к раме.

− Отдай это мне!

Я вздрогнула. Голос, проронивший эту фразу, отличался от тихого бормотания, которое я слышала прежде. Он был грубым, пропитанным злобой и ненавистью.

− Ни за что! − мои ладони соприкоснулись с ледяной поверхностью зеркала.

Тьма, сгущающаяся вокруг меня, закружилась вокруг в бешеном вальсе. Сердце почти вылетало из груди, а глаза словно пульсировали изнутри.

Я со всей силы дернула за цепочку, и та с треском лопнула.

Меня отбросило назад, а изо рта вырвался очередной вопль.

Я почувствовала под собой твердь прохладного дубового паркета. Волосы разлетелись в стороны.

Воздух всколыхнулся. Зеркальная гладь завертелась взбесившейся спиралью, и, издав какой-то непонятный, похожий на отдаленные раскаты грома звук затихла, снова отразив внутри себя всевозможные платья и туфли. А еще, мое перепуганное от страха лицо.

Послышались частые шаги:

− Амелия, ты в порядке? − дверь моей комнаты распахнулась, и туда влетела мама. − Я, кажется, слышала крик…

Меня по-прежнему била легкая дрожь. Я громко и отчаянно хватала ртом воздух, не в силах отвести взгляда от зеркала.

− Боже, что здесь происходит?! − мама подбежала ко мне и принялась лихорадочно ощупывать мои руки и ноги. − Ты в порядке, дочка? Не ушиблась?

Я вцепилась в мамино плечо мертвой хваткой. На глаза уже наворачивались слезы, но, приложив невероятное усилие, я все же сумела их сдержать.

− Я… в порядке. Просто поскользнулась… − осторожно поднявшись на ноги, я еще раз с опаской огляделась по сторонам.

− Почему ты кричала? − мама пристально заглянула мне в глаза.

− Просто… я ударилась ногой о банкетку. Наверное, задела нерв.

− Ты уверена, что все нормально?

− Да, абсолютно. Просто немного устала. Завтра нужно встать пораньше, у меня семинарская неделя на носу, а несколько рефератов так и остались недоделанными. Думаю, мне стоит лечь…

С этими словами я осторожно поднялась, а затем, медленно направилась к постели.

Я успела стянуть с себя шорты и забраться под одеяло прежде, чем мама вышла из гардеробной. Разговор продолжать не хотелось, и мои глаза почти сразу же притворно закрылись.

Через секунду кровать тихо скрипнула, а прохладная мягкая ладонь мамы коснулась моей щеки, и нежно провела по ней пальцами.

− Ты точно ничего не хочешь мне сказать, Амелия? − прошептала она.

Я не ответила.

Послышался тихий вздох.

Поняв, что отвечать я не намерена, мама начала медленно подниматься, но моя рука вдруг ее остановила, и потянула обратно.

Я была не в силах справиться с собственным страхом перед тем, что та неведомая сила, что пыталась затащить меня в зеркало, может снова неожиданно вернуться. Мне безумно не хотелось оставаться одной.

− Мам… − тихо протянула я, − А помнишь, как в детстве я всегда боялась того темного угла возле письменного стола в нашей старой квартире и думала, что там живет домовой?

Мама ласково улыбнулась, и утвердительно кивнула:

− Конечно, помню. Ты всегда визжала как резанная, и прибегала в нашу с папой спальню. Он всегда относил тебя обратно в детскую только после того, как ты засыпала. А почему ты вдруг об этом вспомнила?

Я тяжело вздохнула, и, так и не ответив на вопрос, почти умоляюще попросила:

− Ты не могла бы посидеть здесь, пока я не усну? Мне так одиноко в последнее время…

В глазах мамы проступила печаль, перемешанная с радостью. Ее лицо медленно приблизилось к моему, и, мгновение спустя, ее горячие губы нежно чмокнули меня в лоб:

− Я люблю тебя, моя дорогая девочка.

Мама тихо запела колыбельную, которую пела медведица в мультфильме про Умку − в детстве я могла засыпать только под нее.

Глаза сразу же начали слипаться, а мысли путаться. Я почти полностью успокоилась под эти нежные звуки, срывающиеся с маминых губ. Сейчас мне снова начинало казаться, что эта женщина действительно способна защитить меня ото всех несчастий на свете.

«У Анджея есть девушка… − навязчивые мысли не давали покоя даже сейчас, когда сон уже почти завладел моим рассудком, − Ну, и что с того?! Я не должна из-за этого сходить с ума! Мы почти не знаем друг друга…».

По телу растеклось приятное тепло, а губы вдруг разошлись в легкой улыбке. «Завтра будет новый день, и я ни за что на свете не позволю себе снова хандрить! Да здравствует прежняя, ни от кого не зависящая Амелия!».

Это была последняя мысль, промелькнувшая у меня в голове перед тем, как я провалилась в сладкий сон.

Тогда я уже не могла видеть того, как мама, скинув спутанные волосы с моего лица, вздрагивает при виде представшего перед ней ужасного синяка, «охватившего» мою шею, словно колье.

− О, Боже… − с ужасом протянула она, и зажала рот ладонями.

Встав с кровати, она снова направилась в гардеробную, и принялась вытряхивать содержимое моих ящиков с одеждой и бельем на пол.

Пару минут спустя, так ничего и не обнаружив, мама тяжело вздохнула, и начала все собирать назад, искренне надеясь на то, что я никогда об этом не узнаю.