Любовь в 11 метрах

Глава 8

Мда. Вечеринки с теми, кому за тридцать не веселые, а с теми, кому за сорок, тем более. А если учесть, что один из этих людей – мой отец…

Было бы странно на такой тусовке объявить: «Хей, спорим на десять евро, что я сейчас выпью башню пива». Вряд ли это оценили бы и реально дали десять евро. Хотя бы потому что тут фунты стерлингов.

Я даже не знаю, почему отец решил меня взять с собой. Чем старше он становится, тем чаще вспоминает о том, что семья – это самое дорогое. Неужели, его ребята, пинающие мяч, больше не дают ему того ощущения важности и значимости?

Либо он решил, что раз я далеко от мамы, теперь он должен за мной присматривать. Но спасибо, что не пытается это делать ежесекундно. А еще я с нетерпением жду того момента, когда съеду от отца. Он отпускает меня раньше, чем заканчивает сам работать. Но этого времени дома без него не хватает. Хочется чуть меньше его видеть, исключительно, чтоб продолжать его любить.

Да, я люблю папу. По-своему, как-то, но люблю. В конце концов, он все еще следит, чтоб у нас дома не заканчивался бельгийский шоколад. Хоть с этой обязанностью он справляется, и пусть придумал себе ее сам.

Тренер Ричардсон уже выпил две пинты пива, а Лоуфайт спокойно потягивал пино-коладу. По этому поводу уже успели пошутить, и я поняла, что это традиция. Лоуфайт, судя по всему, часто берет не брутальные коктейли, что выглядит очень комично, учитывая его широкие плечи и густую бороду.

– Всем хорошо посидеть! – сказала я на прощанье и покинула паб спустя полчаса после посиделок.

Тренеры отсалютовали мне вместо с отцом в ответ, и я улыбнулась.

Забавные старики. Интересно, я такой же буду в сорок пять?

Мама вроде адекватная для своего возраста. Вот именно, Сандра! Для своего возраста.

Я решила немного прогуляться по району Сент-Джонс-Вуд перед тем, как пойти домой. Я видела на улицах часть футбольных болельщиков, которые выходили подышать воздухом из пабов, и которые громко обсуждали сегодняшний матч. Пабы были забиты битком. Не сказать, что и в обычные дни они пустуют, но сегодня был прямо ажиотаж.

Я остановилась перед «Сладостями от Лонгов», куда уже заходила раза три за свое время пребывания в Лондоне. Мне очень понравилось там, а продавщица Кэссиди, всегда предлагала мне что-нибудь новенькое попробовать.

– Амстердааам! – воскликнула она, когда я зашла в магазинчик. Мы успели с ней чуть больше поболтать в прошлые разы, и я рассказала, откуда я родом. Теперь она окрестила меня этим прозвищем.

– Привет, Биг-бэн! – ответила я.

– Лучше быть трафальгальской площадью. Звучит более красиво!

Если у меня появилось прозвище, то за Кэссиди ничего не сохранилось, а потому я каждый раз вспоминала новую лондонскую достопримечательность.

– Я для тебя приготовила одну вещь… – ее глаза заговорщически зажглись, и она поправила свои короткие черные волосы, которые сегодня были распущены и убраны под ободок.

– Мне уже страшно, – усмехнулась я. – Не томи уже, бей со всей силы.

– Это не совсем традиционная сладость, скорее финская.

– О, нет…

– Салмиак!

– Не боишься, что я сойду с ума от ужасного вкуса, и тебя посадят за этой?

– Я сбегу и буду жить в Амстердаме, – подмигнула Кэссиди мне.

– Мне кажется, что ты преувеличиваешь прелесть этого города. Хотя, я его, правда, люблю. И хотелось бы поскорее вернуться.

– Хочу поехать в следующем году в путешествие. Я думала, что первым делом наведаюсь в Румынию, но видимо, планы придется поменять?

– Румынию? Что ты хочешь там увидеть, графа Дракулу?

– Да! – воскликнула она и засмеялась. – Но сперва мне бы отложить денег, чтоб просто жить отдельно. Я с сентября буду учиться и планирую съехать от родителей к этому времени.

– Уже думала, где будешь жить?

– Пока нет, но думаю, что где-нибудь тут недалеко. Я люблю этот район.

Я слушала Кэссиди, а параллельно взяла конфету.

– Фууу! Что за ужас, твою мать?

– Салмиак! – довольно сказала она то, что я и так знала. – Правда, гадость?

– Да, кошмар какой-то! – я достала салфетку и выплюнула конфету. – Больше мне такого не надо.

– О, не переживай. Я никогда не повторяюсь.

Я рассмеялась и покачала головой. Мы поболтали с ней еще пять минут, она рассказала о том, что хочет учиться на кондитера, и о том, что ее родители уже пытаются выгнать из дома. Точнее не совсем выгнать, а отправить в свободное плаванье.

– А меня мои слишком опекают, – пожаловалась я.

– Это потому что они в разводе. Моим хватает друг друга. Наверное, уже спят и видят как сделают из моей комнаты еще одну спальню.

– Фу-фу! – скривилась я так, будто все еще жевала салмиак.

– Если так и будет, то я точно первым делом наведаюсь в Амстердам и привезу им веселый сувенир.

– Какая ты ужасная.

– Можешь звать меня Оз.

– А? – не поняла я.

– «Оз великий и ужасный».

Я покачала головой, а затем я попрощалась и пошла в сторону дома, включив в этот раз современные треки.

***

Выходные пролетели быстро, и спасибо высшим силам или кому-то ни было за то, что папа не лез ко мне с предложениями о совместном времяпрепровождении. Хотя в прошлые выходные он пытался, предлагал сыграть в монополию вдвоем. Вдвоем! Хорошо, что я ему рассказала, как на самом деле в нее играют. А вот показывать желания не было.

После выходных навалилось много рабочих задач. Отец с беспокойством спрашивал, справляюсь ли я после восстановительных процедур. Но я ведь не играть в футбол сюда пришла, моя нога в работе не очень участвует, так что все в порядке.

Уже к среде стало чуть полегче, я часть работы разгребла.

– Отнеси это Ричардсону, – кивнул отец на бумаги.

Я уже не задавала вопросов, почему нельзя просто послать на электронную почту документы. Я хорошо запомнила, что главному тренеру надо все держать в руках, все, что в телефоне – нельзя пощупать, а значит нереально. Интересно, он видел игру на PlayStation? Как он относится к тому, что там можно играть за парней, которых он тренирует? Наверное, думает, что молодежь совсем с ума сошла.

На обратном пути я дошла до кофе-поинта и взяла несколько протеиновых батончиков.

– Мяу! – воскликнули рядом со мной.

Я обернулась и увидела Камилло, широко улыбнулась.

– Привет-привет!

– Совсем не испугалась? – спросил он. – Я думал, что застал тебя врасплох.

– Меня сложно застать врасплох, – усмехнулась я. – Но возможно, у тебя когда-нибудь получится, если будешь хорошо стараться.

– Ты так мне и не написала. – Он наигранно надул губы, а мне стало смешно. Футболисты – просто взрослые дети.

– Дел много было, отец засыпает работой. Да и на лечение ноги уходит много времени.

– А что у тебя с ногой? Выглядит вполне здоровой! – он опустил взгляд вниз и попытался присмотреть, как будто он мог что-то увидеть под штанами, хотя, готова поспорить, что хотел бы, но явно не мою травму.

– Да так, ерунда. Не бери в голову! – я пожала плечами и прошла мимо него, чтоб вернуться за рабочее место.

Камилло слегка ухватил меня за руку и немного сжал.

– Когда мы пойдем на свидание?

– Свидание? – улыбнулась я самой невинной улыбкой, словно ничего не понимала.

– Ну, ты и я, вместе…

– Мы сейчас стоим вместе, – я наклонила голову на бок и продолжала улыбаться.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Думаю, мне нужно время еще, чтоб понять. Возможно, я погуглю значение этого слова. Или ты можешь мне рассказать.

– Может я лучше покажу?

– Я предпочитаю сначала прочитать, а потом посмотреть. С недавнего времени, – оговорилась я. Но я не увидела понимания в его глазах. Будь здесь Доминик, он бы сразу понял, что речь про книги и их экранизации, но Камилло продолжал просто глупо улыбаться. – Ладно, может если ты пришлешь мне определение слова «свидания», возможно, я соглашусь.

– А твой номер…

– Придумай что-нибудь! – я поиграла бровями, а затем покинула кофе-поинт.

***

Кофе! Мне нужен кофе! Нормальный.

Я посмотрела на время и поняла, что желудок скоро будет плакать. У меня никогда не было проблем с аппетитом, но обилие рабочих задач заставляли меня забывать о еде. А ведь миссис Хендерсон сказала, чтоб я следила за своим питанием, и что моему организму нужно много витаминов и полезных микроэлементов.

Отец словно прочитал мои мысли и вышел из кабинета, чтоб прочитать пару нотаций.

– Сандра, ты когда есть пойдешь? Тебе же нужно ногу восстанавливать. – В его глазах я прочла беспокойство.

– Сейчас дойду до Старбакса.

– У нас есть кофе-машина.

– Не называй этот аппарат так. Он не достоит этого звания.

Папа усмехнулся и покачал головой, а затем вдруг спросил:

– А какую бы ты хотела?

– Не важно, все я ухожу.

Я быстро встала из-за стола, чтоб он не успел задать новых вопросов.

Кофемашина, кружки… это все, чтоб я привязалась к этому месту. А делать я этого не собираюсь. Да, я работаю и стараюсь делать это хорошо. Нормально общаюсь с людьми и не говорю при любом удобном случае, что футбол – ерунда. И все, точка. Да, я даже перестала считать всех футболистов глупыми. Но это ничего не значит!

Ну, ладно. Я только одного футболиста перестала считать глупым… с которым я не общалась все эти дни. Я больше не ходила в библиотеку. Не знаю почему, но было неловко. Я пересекалась иногда с Домиником в коридорах, он всегда смотрел на меня так… словно я – самый ужасный человек в мире. Наверное, он меня ненавидит.

Я бы тоже не очень была рада, если бы у меня с какой-то девчонкой был конфликт, и мой друг с ней бы общался. Друг? Знакомый… но тогда какая бы мне была разница?! Боже, как это сложно!

Впрочем, возможно я придумала это все, только потому что он был нахмуренный все время. Один раз я видела его у кофе-поинта, он как раз набирал себе фруктов. Я попробовала ему улыбнуться. Но он на меня не смотрел в это время и не заметил. Это было дико, ужасно и глупо. Поэтому, когда он повернулся, я просто молча прошла дальше. Не очень взросло, наверное.

До кофейни я дошла быстро, есть хотелось безумно. В Старбаксе, как обычно, было шумно и пахло кофе.

Я заказала моккочино и киш и села за столик, чтоб в полной мере расслабиться и насладиться вкусом. Но уже доедая последний кусочек, поняла, что этого мало, и снова встала в очередь. Нужно было достать карту для оплаты, и поэтому я полезла в сумочку. Как на зло я ощущала дикую слабость, и сумка выпала из рук. Я потянулась за ней, но вместо того, чтоб просто ее поднять ухватила за ремень и вещи рассыпались.

Пришлось отойти от очереди, чтоб собрать вещи. Колено неприятно заныло. Тут в поле зрения появились мужские руки и подали мне вещи, я, не поднимая головы, сказала:

– Спасибо.

Попыталась встать, но ощущение боли скрутило меня. Тут мужские руки легли мне на плечи и меня медленно подняли.

– Ох, еще раз спасибо, – начала я говорить и увидела, что это был Доминик. – Привет!

Он опять выглядел сногсшибательно. И даже его растрепанные волосы ничуть не портили этого вида. Я захотела утонуть в этих голубых глазах. Мне кажется, что на какой-то момент я даже забыла, как дышать.

Почему мы всегда встречаемся в тот момент, когда я лажаю? То картошка упадет в кафе, то в мужскую раздевалку зайду. Где-то кто-то решил снять глупую мелодраму со мной в главной роли и поэтому я путаю двери, а вещи падают из рук?

– Привет. Ты в порядке? – спросил он, осматривая меня цепким взглядом.

– Да, такое бывает со мной, не волнуйся. Это… ничего особенного.

– Часто так бывает? – я услышала в его голосе тревогу.

– Все нормально, это после травмы.

Он медленно под руку подвел меня к очереди, я заколебалась, понимая, что не решила, что хочу купить и покачала головой, пропуская его вперед. Тут он взял шоколадный брауни, и я проводила его тоскливым взглядом. Кажется, это был последний на витрине.

– Ты хочешь его? – спросил он, заметив мой взгляд.

– Э-э.

– У вас есть еще? – спросил он у баристы.

– Нет, это был последний, – ответила девушка.

– Тогда можно мне чизкейк.

Ему подали еще десерт, он взял тарелочку, а мне протянул брауни.

– Не стоило, – пролепетала я.

– Ты же хотела.

– Но…

– Приятного аппетита, Сандра.

Доминик забрал свой кофе и чизкейк и пошел к столику, а я вернулась за свой и бросила на него еще один взгляд. Он надел эйрподсы и видимо включил видео, так как перевернул телефон в горизонтальное положение.

Чтож… он разговаривает со мной. Значит он не ненавидит меня? Почему-то от этой мысли стало весело и когда я доела десерт, то у выхода снова посмотрела на него. Он почувствовал мой взгляд, наверное, и поднял на меня глаза, а я улыбнулась ему.

Доминик тоже слегка улыбнулся, немного, только уголком губ. Я помахала и вышла из Старбакса, ощущая странную радость без причины.

Почему без причины? Она есть! Ведь Доминик де Кастер не ненавидит меня!

Когда я вернулась в офис, отец дал мне и Киру снова задач, которые нужно срочно решить. И это было неудивительно. Ведь через пару дней мы должны были отправиться на стадион «Опель Арена» в городе Майнц, где состоится дружеский матч Норсвуд – Майнц 05.

Я предупредила миссис Хендерсон, что меня не будет несколько дней, но она уже была в курсе и дала поручения бригаде врачей, которые отправлялись с командой, о том, какие уколы мне нужно ставить, а также сказала, что пошлет с ними аппарат ионофореза и Артромот.

Итак, минусы того, что отец работает в футболе – его редко видишь, он чаще хороший работник, чем внимательный папа. Тот, что скорее помнит любимые блюда команды, чем твои. Плюсы… если приезжаешь в город, в который не хотела приезжать, ты не будешь в нем заперта, ведь играют футболисты по всему Миру.

Я уже три недели в Лондоне, и пришло время увидеть что-то новенькое. И пусть немецкий я знаю хуже голландского или русского, но держу его на уровне с английским.

– Не забудь собрать чемодан, – сказал отец, перед тем, как мы выходили из офиса. В этот раз вместе.

– Конечно, я помню, – кивнула я, а затем указала рукой на мусорные баки. – А это возьмем с собой?

– Сандра, – покачал он головой, но я готова была поклясться, что увидела проблеск улыбки. Мои шутки смешные! Пусть скрывает, сколько хочет, но он хочет смеяться с них. – Не бери слишком много вещей.

– Я умею собирать чемоданы, я не маленькая девочка.

– Для меня ты всегда останешься маленькой девочкой.

Я проигнорировала его фразу. Мне кажется, что, когда я, действительно, была маленькой девочкой, которой нужен был папа, его не было рядом. Но я не сильно горюю по этому.

Наверное…

Глава 9

– Вот он! Лучший запах! – воскликнул Томас.

Он вышел из автобуса и громко дышал перед отелем. Его вдохи были такие глубокие, что мне казалось, будто Томас хочет вдохнуть весь воздух Германии.

– Сосисок? – спросила я.

– Дома! – торжественно объявил он.

– Ты же родился в Штутграде, – сказал Умар, который смотрел на него с недоумением.

– И что? – Томас обернулся к капитану и его выражение лица вопило о том, что капитан ничего не понимает, собственно, так и было.

– Шевелитесь, давайте! – скомандовал Ричардсон.

Команда приободрилась и направилась к отелю. Я мельком увидела Доминика, который оглянулся на меня, но тут же пошел дальше. И я поняла, почему – ко мне подошел Камилло.

– Будешь болеть за меня? – нахально спросил он.

– Я думала, что болеют за команду.

– Я – часть команды.

– Значит, буду и за тебя болеть, – подмигнула я, а он в ответ слегка приобнял меня.

В это время на меня посмотрел отец, и я улыбнулась ему, а Камилло слегка занервничал и тут же опустил руку.

– Боишься моего отца? – спросила я с ехидством.

– Нет, но Веерман такой грозный иногда.

– Вовсе нет, он – душка, – рассмеялась я. – Хочешь подойдем пообщаться?

– Да нет, мне пора разложить вещи, подготовиться к матчу завтра, – уклончиво сказал Камилло.

– Ты что же, будешь бить мяч в номере?

– Нет.

– Тогда как будешь готовиться?

– Ну… там по-всякому, – замямлил игрок.

– А, ну удачи. Готовься хорошо во всем этом всяком, – усмехнулась я и пошла вперед.

Папа ничего мне не говорил до тех пор, пока мы не поднялись к номерам.

– Пропустишь? – спросил он, входя в мой номер.

– Ты уже заходишь, – пожала я плечами. – Что хочешь найти? Или кого?

– Вот именно, что никого. Сандра, что это было?

– Какая разница?

Отец подошел к мини-бару и взял стеклянную бутылочку «Фанты». Он сейчас выдержит паузу, вот вскроет, сделает глоток и будет говорить. Так и оказалось.

– Если это все ради того, чтоб я съел гречку, то я съем ее и так.

– Да почему ты думаешь, что все упирается в тебя? – спросила я, сев на кровать.

– Я просто предположил. Если хочешь общаться – общайся, просто странный выбор.

– О! Неужели? А я-то думала, что он – лучший нападающий полузащитник, крутой игрок и все такое…

– А как мужчина он так себе.

– Ой, не-е. Обсуждать, кто какой мужчина, мы не будем с тобой. Иди к себе в номер.

– Я – твой отец.

– А еще ты директор, и ты мог бы мне сказать: «Вау, Сандра, может быть ты уговоришь Камилло остаться», – сказала я и тут же испугалась, что он может так сказать, и потому что отец замолчал.

Молчал он долго. Пока не допил «Фанту». Но я тоже умею выдерживать паузы, делать вид, что не паникую. Все-таки, это он учил играть меня в покер. Яблоко от яблони…

– Несмотря на все, что есть в моей жизни, и кем бы я ни был, я всегда помню, что я – твой отец, – сказал он тихо и прошел к двери, а затем обернулся, не дожидаясь ответа, продолжил: – Надеюсь, что ты, когда-нибудь это поймешь. Не сиди долго в телефоне, завтра рано вставать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила я.

Я приняла ванну с пеной, натерлась любимыми лосьонами, которые еле уместились в мой чемоданчик, а затем переоделась в свободный бархатный спортивный костюм и легла на кровать. Я продолжала думать о словах папы, но никакие умозаключения в мою голову не шли. Я просто крутила наш диалог в мозгу на репите.

«… кем бы я ни был, я всегда помню, что я – твой отец…»

Он знает, кто он. А я… я знаю, кто есть я? Или люди о таком задумываются, когда их возраст переметнет хотя бы за четверть века?

Я бросила тоскливый взгляд на мини-бар и поняла, что мне не хочет ни колы, ни чая. Сейчас бы выпить кофе, хорошего кофе. И пусть пора спать, хороший кофе на ночь еще никому не вредил. Если меня спросят, кто это сказал, то отвечу, что я.

В круглосуточном баре внутри отеля я заказала латте с корицей и хотела унести в свой номер. Услужливый бариста подсказал, что, вообще, я могла заказать его прямо из номера. Капучино, конечно, а не баристу. Но мне нужно было пройтись.

– А на улицу с ним можно? – спросила я у него. Мне захотелось посидеть на улице.

– Да, конечно.

Я взяла стакан с латте и спустилась с крыльца отеля. Рядом стояла деревянная скамейка, на которую я присела и глубоко вдохнула. Для кого-то воздух здесь пах домом, а для меня сейчас ночными размышлениями.

– Не поздновато для кофе? – раздался голос рядом со мной.

Я обернулась и увидела Доминика. В спортивных светлых серых брюках, – матерь божья, их нужно запретить, это же как белые майки без нижнего белья на девчонках, – и свободной синей футболке, а также кофте повязанной на бедрах.

– В самый раз, – ответила я и слегка улыбнулась. – Присядешь?

– Конечно. – Доминик опустился рядом со мной и взъерошил волосы. Какая же забавная у него привычка. – На самом деле я бы тоже не отказался от чашечки.

– Так закажи.

– Нельзя, тренер запрещает. Надо завтра быть бодрым и выспавшимся.

– Поэтому я взяла латте, оно не такое крепкое. Да и я считаю ерундой то, что кофе нельзя на ночь. Меня оно не спасало в ночи подготовки к экзаменам.

– Тем не менее не буду нарушать запрет.

– Какой хороший мальчик, – усмехнулась я.

– Не совсем. Я уже должен лежать в кровати, а я тут.

– Да ты бунтарь. Но не переживай, – прошептала я и слегка наклонилась к нему. – Я никому не расскажу твой секрет.

– Правда? – так же шепотом спросил он.

Наши лица были в паре сантиметрах друг от друга, я ощутила приятный запах мужского шампуня и скосила глаза на его волосы, слегка влажные.

– Правда-правда, – кивнула я. – Может быть еще немного бунтарства?

В его глазах застыл немой вопрос, и я придвинула стакан с латте ближе.

– Пара глотков.

– Не слишком много бунтарства на сегодня будет для меня? – спросил он, слегка улыбаясь.

– В самый раз. Давай, оно с корицей.

– Хорошо.

Я передала ему стакан, и Доминик сделал два глотка, а затем вернул мне стакан. Я слегка поерзала и села в нормальное положение, то есть немного отодвинулась от него, чтоб между нами была хоть какая-то дистанция.

– Ну как? – спросила я.

– Вкусно.

– Ты согласился потому что оно с корицей? Скажи, что да. Корица всегда решает!

– Не поэтому, – ответил он, пристально глядя на меня.

– Ну, возможно ты прав, – пожала я плечами. – Корица не всегда все может решить. Я вообще люблю моккачино[1].

– Почему?

– Да так, – я отвела глаза и закусила губу. – Просто вкусно, наверное, потому что я люблю шоколад. А какой кофе любишь ты?

– Флэт уайт.

– Иу! Я такое не пью – слишком крепко для меня, насколько помню там двойная доза эспрессо. Хотя, теперь я понимаю, почему ты не пьешь его на ночь. Это, и правда, может быть вредно для сна.

– Возможно.

– Можно вопрос?

– Конечно, – пожал он плечами.

– Ты… не ладишь с Камилло?

– Или он не ладит со мной, – ответил Доминик спокойно и свободно. – Впрочем, не только со мной. Я вижу, что у него есть конфликты с ребятами. Просто раз он в команде дольше меня, то его авторитет тоже больше.

– Но он же… – запнулась я, не зная, можно ли мне говорить детали контрактов.

– Собрался уходить? Не переживай, он не держит это в секрете. Но он хорошо играет, за это его можно уважать. Он не лажает, старается, продолжает на поле быть таким игроком, словно будет вечно играть за «Норсвуд». Это хорошее качество для игрока.

– Возможно, да.

– Он тебе нравится? – спросил он, снова пристально посмотрев на меня.

– Нет, – покачала я головой. – Это сложно.

– Расскажи.

– О боже! Это такая стыдная история.

– Ну… ты сохранишь мой секрет, а я твой, – подмигнул он мне.

– Я в начале года рассталась с парнем, – начала я медленно, а смотрела только в свой кофе, боясь поднять взгляд.

– Сочувствую.

– Спасибо, но я вроде в порядке уже.

– Вроде?

– Была бы в полном, то не творила бы такую ерунду.

– Какую?

Я подняла глаза на Доминика и увидела, что он смотрит на меня совершенно спокойно, с полной готовностью выслушать весь тот бред, который только может вывалить на него двадцатилетняя девчонка. В его лице не было ехидства или жалости. Просто желание послушать историю.

– Мы не очень хорошо расстались. Точнее, он бросил меня по телефону, я попала в аварию и теперь у меня есть травма ноги. Я не доучилась второй курс на юрфаке и… вот я здесь на восстановлении колена. Я выложила фотку к себе с необычной достопримечательностью и… – я рассказала всю историю переписки со Стефаном, периодически, то нервно смеясь, то прикладывая ладонь по очереди к щекам, ощущая, как они горят.

– Он – настоящий козлина, – сказал Доминик. – Даже если бы ты была последней стервой в отношения, так вести себя может только полный идиот.

– Я знаю. Но… мне захотелось ему показать, что я тут не скучаю, не грущу. И вообще, что у меня все хорошо.

– И ты захотела встречаться с кем-то ему на зло?

– Не встречаться, просто создать видимость общения, видимость…

– Того, что ты счастлива, – закончила за меня мысль Доминик.

– Да… – ответила я еле слышно. – Я очень глупая?

– Нет, ты – обычная девушка, которой обидно. Только…

– Только что? – спросила я чуть резче, чем хотела бы. Но я ощущала себя очень уязвимой рядом с ним.

– Почему именно Камилло?

– Он – не серьезный.

Доминик тихонько рассмеялся и покачал головой.

– Что? – переспросил он. – Вот теперь я не понимаю, где логика.

– Его… не жалко, – ляпнула я. – То есть… в том смысле, что для него это тоже все легко. Нет ничего серьезного. Я не боюсь ему разбить сердце или сделать больно, знаю, что не сделаю. И знаю, что у него много поклонниц, и что несколько раз на неделе он точно просыпается не один. Это… флирт, игра. Никто не проиграет, никому не будет больно. Я не влюблюсь в него, а он в меня. Мы видим друг в друге не определенных людей, только маски.

– Оу… а то я хотел сказать, что я готов подставить свое лицо под удар, точнее под камеру телефона.

– Нет, – покачала я головой. – Ты – хороший человек, ты… почти друг. А друзей нельзя использовать.

Он долго молчал, а я допила кофе, чтоб хоть как-то занять себя, затем он снова взъерошил свои волосы, и я не выдержала:

– Я поторопилась с другом? Да, знаю, мы не так много времени общались…

– Нет-нет, – покачал он головой. – Я готов быть твоим другом. Так еще говорят?

– А что не так?

– Я думал это остается в детстве, когда ты подходишь в садике к человеку и говоришь: «Давай дружить».

– Жаль, что это остается в детстве. Было бы проще. С возрастом даже слова «Будешь моей девушкой» почти не говорят. Люди просто становятся кем-то друг другу, а потому пытаются понять кем.

– Тогда, будем друзьями? – спросил он.

– А тебя не смущает, что я общаюсь с тем, кто конфликтует с тобой?

– Нет. Это ведь не по-настоящему, все с ним.

– Это да…

– Ты замерзла.

Доминик встал и развязал рукава кофты, которая была на нем, а затем накрыл мои плечи. Я вдохнула сделала глубокий вдох и утонула в ароматах мужского геля для душа, одеколона и еще чего-то.

Майнц больше не пах ночными размышлениями, он был пропитан для меня чем-то теплым и заботливым.

– Спасибо, но ты… у тебя волосы мокрые.

– Уже почти сухие, ерунда.

– Не заболей. Тебе завтра играть. Пойдем во внутрь. Ты, кстати, чего вышел так поздно? – спросила я, вставая со скамейки. – Я ради кофе, а ты…

– Просто подышать ночным воздухом.

Доминик проводил меня до номера.

– А где твой номер? – спросила я.

– Здесь же на этаже, по левую сторону. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Я вошла к себе в комнату, уселась на кровать и поняла, что осталась в его кофте, в которой хотелось закутаться поплотнее. А вот окно открыть наоборот побольше, воздух Майнца стал для меня слишком манящим. Как будто в нем появилось что-то особенное.

Подойдя к окну, я оглядела местный парк, деревья, укутанные сумраком и улыбнулась. Мысль пронзила меня как стрела.

Окна Доминика находятся на противоположной стороне, а значит выходят на крыльцо отеля, где недалеко сидела я.

Я отогнала непрошенную мысль и потрясла головой. Нужно ложиться спать, но кофту его я так и не сняла, оставшись в ней.

***

Я всегда делилась с Эвой и Лотте всем, что происходило в моей жизни. Они знали какой вкус жвачки я люблю, ну да, той самой, что должен взять парень перед поцелуем. Подруги знали, какой фильм я готова пересматривать вечно, – «Война невест», – были в курсе, что я выливаю полфлакона пены для ванны за один раз, и что, когда я надела первый раз стринги, то они так впивались в мою задницу, что я сняла их в школьном туалете, и проходила весь день в брюках без них.

К слову, они знали многое обо мне. Я и никогда не думала, что буду скрывать от них то, что мой новый друг, Доминик, одолжил мне кофту, а я ее не вернула ему, да еще и спала в ней.

Я уже знала, что Лотте будет вопить что-то о безумной влюбленности в меня, а Эва просто многозначительно молчать. Впервые в жизни, мне захотелось оставить какое-то ощущение уюта внутри себя. Не давать ему названий и ярлыков.

А еще я впервые дружила с парнем. То есть, я общалась с ними и до этого, но это был либо флирт, либо просто легкое общение. А когда я встречалась со Стефаном, то вообще не особо могла с кем-то общаться.

Сейчас же в моей жизни появился первый друг мужского пола, душевный и искренний. И это ощущение накрывало меня каким-то невообразимым трепетом. Который сильно контрастировал с тем, что я испытывала к Камилло. Со скукой.

– Сегодня я забью гол в честь тебя, – сказал он мне перед тем, как я поднялась в гостевую ложу.

Вот же самоуверенный засранец!

Я успела помахать Доминику и послать ему воздушный поцелуй. Исключительно дружеский. Он широко улыбнулся и пошел в раздевалку. Надеюсь, что поцелуй на удачу сработает, раз уж из-за меня он потерял свой талисман. А футболисты верят во всякие такие знаки.

Кстати, раз мы с ним друзья, надо будет спросить, что там за обертка от жвачки была счастливая.

Игра начала бурно. Я еле успевала смотреть за мячом. Замен игроков было больше, за первый тайм уже три провели. В этот матч тренеры решили, видимо, всех прогнать на поле, посмотреть на игру каждого игрока.

– А почему они в зеленом? – спросила я у отца. – Разве, команда не должна менять домашнюю форму на гостевую?

– Не обязательно, если не совпадает по цвету с командой, которая играет дома, то можно остаться.

Я кивнула и вернула взгляд к полю. «Майнц 05» в красных футболках смешались с «Норсвудом» в зеленом. Это выглядело как россыпь ягод на траве. Или как красная смородина в саду у бабушки.

Я не заметила, как пролетело время, как я вставала с места и хлопала, когда мы забивали. Отец бурно кричал: «Дикие коты вперед!». Меня на такое еще не хватало.

Доминика выпустили довольно рано, тренеры поменяли видимо тактику. Мне показалось, что позиция игроков на поле изменилась.

– Они что-то по-другому сделали? – снова обратилась я к отцу.

– Да, Камилло больше в нападении, а Доминик из опорного полузащитника сейчас как нападающий.

Я покивала с умным видом, словно я хорошо уже разбираюсь, но от отца это не укрылось, и он лишь посмеялся.

– Ты когда-нибудь будешь все понимать.

– Нет-нет. Тебе кажется.

Он ничего мне не ответил.

Матч закончился со счетом 1:0, в пользу «Норсвуд».

Я, конечно, радовалась этому. Но еще больше обрадовалась, когда увидела улыбающегося Доминика. И именно к нему подошла после окончания матча, когда мы покидали стадион, и слегка приобняла.

– Ты отлично сыграл, – сказала я. Я может и не сильно разбиралась в футболе, но могла оценить, кто как старался.

– Спасибо.

– Мяу-мяу, кошечка! – голос Камилло становился все громче, а значит он приближался.

– Привет, – улыбнулась я.

– Доминик, – кивнул он ему.

– Камилло.

– Общаетесь, значит?

– Доминик – мой хороший друг, – сказала я с нажимом.

– Друг? – недоуменно спросил итальянец.

– Да, – ответила я и увидела каким упрямым стал взгляд Доминика.

Тут Камилло расплылся в расслабленной улыбке, видимо, ощутил себя альфа-самцом, у которого нет конкуренции.

– Мы будем праздновать сегодня в баре отеля, – сказал подошедший к нам Джон. – Приходи.

– Вечеринка? – обрадовалась я, ведь я так давно не была на вечеринках.

– Ну, насколько возможно, – ответил Умар. – Все-таки, нам нельзя много пить. А лучше вообще всем взять по лимонаду.

– Не нуди, кэп! – толкнул его Томас. – Что может быть лучше баварского пива?

– Мы не в Баварии, придурок!

– Но пиво-то тут есть баварское.

– Оно есть и в Лондоне, – ответил Доминик.

Умар засмеялся и потрепал его по плечу.

– В общем, тренеры тоже возможно будут, так что присоединяйся. Кир еще пойдет.