Изображая зло. Книга первая

– Да?

– Я ещё не встречала человека, который владел бы гипнозом лучше неё. Лорд Грэхем считается непревзойдённым мастером, но даже его разум оказался бессилен. С тех пор как появилась эта Меропа, он во всём её слушается.

– Почему вы зовёте её Меропой? Настоящее имя девушки – Вероника Вэйн.

– Забудьте о Веронике, – горестно усмехнулась Сара. – Существует только Меропа Эджворт.

Виктория продолжила бы допрос, но время истекало. План был расписан с точностью до минуты, и ей ничего не оставалось, кроме как выполнить обещание.

Если бы Чарльзу Уидмору сказали, где он проведёт следующую ночь, он бы набил шутнику морду.

Грубые верёвки натирали руки.

Сам он сидел на стуле.

Больше в помещении ничего не было. Кроме голой лампочки, освещавшей ободранные стены.

Сколько он спал? И сколько уже здесь находился?

Вопросы, вопросы… Их возникало сотни, тысячи, стоило человеку попасть в неординарную ситуацию. Пытаешься соображать логически – не выходит. Преследует скользкий страх, от которого никуда не деться. Скрипнула железная дверь, и в полутёмное помещение скользнула лёгкая хрупкая фигурка. Чарльз пригляделся и понял, что перед ним стояла девушка со смутно знакомым лицом. Где-то он её видел. Но где?

– Не трудитесь, – раздался странный голос, режущий по ушам. Казалось, он не мог принадлежать этой девушке, она выглядела слишком нежно, слишком… противоречиво?

Смятение Чарльза не осталось незамеченным.

Приятные черты лица не имели ничего общего с тёмными глазами, источавшими острую неприязнь, больше похожую на злобу, нежели на простое отвращение.

– Смотри на меня! – приказала Меропа Эджворт. – Смотри и слушай мой голос!

Глава 7. Теракт на Трафальгарской

– Ааа, голова болит! – это были первые слова, слетевшие с уст Моргана утром, когда он, едва разлепив глаза, свалился с постели. Рид промычал нечто невразумительное и запустил в друга подушкой.

– Ай! – донеслось недовольное снизу.

– Я предупреждал, что этим всё кончится, – неожиданно Рид обрёл дар красноречия. – Не дай Бог Клод позвонит!

– Не каркай.

– Я не ворон, чтобы каркать. Это прерогатива Кроули.

– Кроули…

– Да, Кроули.

Рид приподнялся и сбросил тяжёлое одеяло.

– Надеюсь, его сотрудничество с Викторией не продлится долго.

– Почему ты его не любишь? – вяло поинтересовался Морган, потирая затылок.

– А с какой стати мне его любить? Этот пижон только и делает, что выпендривается.

– Клод говорил, он потомок того самого Кроули… Морреаф была знакома с его предком.

– Да, да, я помню эту историю, – Рид двинулся на кухню в поисках кофе. – Великий и неподражаемый Алистер Кроули проник в глубины магии и вызвал древнего духа, который поделился с ним знаниями. Правда, ничего из этого от смерти его не спасло. Как и все выскочки, он плохо кончил.

– Блин… Я должен был прошлым вечером позвонить Хелен! Если я не появлюсь на днях дома, то кончу ещё хуже! – изрёк Морган.

– Скажи спасибо, что она уверена в твоей ориентации, – усмехнулся Рид. – Проводить ночи на квартире лучшего друга в наши дни в Англии просто опасно.

– Не напоминай мне об этом всеобщем помешательстве, – Морган раза с третьего сумел подняться на ноги и вошёл на кухню. – Ничего не имею против геев, но мне надоело каждый раз убеждать знакомых, что мы коллеги, а не сладкая парочка.

– Кофе нет, – Рид указал на проблему посерьёзнее.

– Как нет? – тот заглянул в пустую банку. – А минералка есть?

– Нет.

– А что вообще нет?

– Пакетики чая… Пфф, – Рид повернулся к другу. – Слушай, я бываю у себя дома не чаще, чем ты. Откуда здесь может взяться кофе или минералка, или даже хлеб с маслом? Вся моя жизнь там, на работе, в уютном кабинете, где есть телек, комп, музыкальный центр, потайной бар и диван.

– Ты мог закупиться заранее!

– Я не знал, что ты припрёшься.

– А я не знал, что Клод заставит тащить канистры с бензином!

– Канистры? – мозг Рида после ночной попойки приготовился к анализу. – Клод что-то сжёг?

– Пожар устроил в городе.

– Где?

– На приёме того модельера… как его… Гаранса.

– И… он там что, всё сжёг?

– Всё-всё. Видел бы ты, сколько пожарных приехало!

– Зачем ему сжигать этих клоунов моды?

– Ну, как я понял, на приём пришли те богачеи из секты. Помнишь, о них журналист рассказывал?

– Да.

– Ну, вот он их и убил.

– Всех?

– Я видел, как их из огня вытаскивали. Они сильно обгорели, не думаю, что вскоре вернутся к нормальной жизни.

– А что Виктория?

– Да чего с ней станется!

– Забавно, – Рид отыскал пульт и включил телевизор. – В новостях показывали?

– Должны были. Честно говоря, для меня такой радикальный ход стал полной неожиданностью, – признался Морган. – Виктория только-только узнала о секте и уже всех спалила к чертям.

– Ей не хочется тянуть резину. Да и по-другому нельзя, эти люди оплачивают массовые убийства. А жажда мести ускоривает час расплаты, вспомни беднягу Неми.

– А что чувствуешь потом? После того, как отомстишь?

Рид пожал плечами.

– Виктория живёт не по нашей морали и ощущает не то же самое.

– И всё-таки?

– Даже отомстив, утраченное не вернёшь, однако это даёт определённую цель, дарит иллюзию покоя. Но что-то мне подсказывает, дело не только в мести. Для Виктории это очередное маленькое сражение, а гибель мисс Ларсен – повод начать войну.

– А что скажешь про Кроули, господин психолог? – спросил Морган, усаживаясь на стул. – Ему какой резон помогать ей?

– Не хочет оставаться в стороне.

Мобильный Моргана завибрировал.

– Это Клод, – поморщился он.

– Ну, теперь день начался по-настоящему.

Морган поднёс телефон к уху: «Слушаю».

– Что сегодня должно произойти в городе? – раздался вопрос с того конца трубки.

– Э-э-э…, – глубокомысленно изрёк Морган. – Пожар уже случился. Полагаю, Парламент взорвётся?

– Идиот, – ответил Клод. – Жду тебя с Ридом на Трафальгарской площади через пятнадцать минут.

– Пятнадцать минут?! – возмущённо переспросил тот. – Да я ещё зубы не чистил!

Клод успел отключиться и не услышал восклицание недовольного подчинённого.

– Куда ехать? – Рид отправился в спальню за джинсами и курткой.

– На Трафальгар.

– А, ну да, – припомнил напарник. – Сегодня же праздник. Телевидение, выступление мэра, концерт, торжественное шествие…

– Только мы-то что там забыли?

Бдительная охрана следила за тем, чтобы к мэру не выскочил какой-нибудь сумасшедший. Однако Патрик Джекел не успел из машины выйти, как попал во внимание незнакомой девушки. Надетое нараспашку пальто едва ли могло согреть её худенькое тело.

– Мистер Джекел! – окликнула она.

Мужчина остановился, решив, что наткнулся на очередную журналистку.

– Откажитесь от выступления! Вас хотят убить! Я вижу вашу смерть! – внезапно прокричала она. – Пожалуйста, выслушайте меня!

– Вот чокнутая, – прошипел Джекел и подал знак охране. – Уберите эту идиотку!

И уставился в тёмные глаза. Магнетические, чужие. Слишком странные, чтобы игнорировать их. Джекел до крови прикусил губу. Почему он не мог разорвать зрительный контакт?

«Не сопротивляйтесь, завидев убийцу», – прозвучал в голове приказ.

В мозгу зашевелилось нечто инородное. Висок кольнуло.

«Расслабьтесь и продолжайте выступление», – продолжил голос.

Охрана поспешила отвести девушку в сторону.

– Чёрт, – Джекел ощутил вместе с металлическим привкусом лёгкую отрезвляющую боль. – О чём я думал, подпустив её?

Меропа Эджворт безучастно наблюдала, как направляется к трибунам мэр Лондона. День выдался ясным и безоблачным – идеальные условия для постановки. ветер трепал её лёгкое несезонное пальто, но холода она не чувствовала.

– Мисс Эджворт? – позвали девушку.

Меропа посмотрела на человека, осмелившегося потревожить её покой. Посреди забитой парковки стоял светловолосый молодой мужчина в элегантном чёрном костюме.

– Или правильнее мисс Вэйн? – он приблизился на шаг.

– Давно меня ищете? – скучающим тоном отозвалась Меропа.

– Вас ищу не я, а ваш брат Алан. Надеюсь, вы не забыли о своей семье?

– У меня нет семьи, – поступил ровный ответ.

Взгляд проник за оболочку сознания незнакомца, однако невидимый щит отразил атаку. Мужчина оказался непрост.

– Как вас зовут? – спросила она, когда поняла, что потребуется больше времени на овладение его разума.

– А какая разница? – мужчина мягко улыбнулся. – Есть легенда: если узнаешь тайное имя противника, сумеешь его победить. Зачем мне давать вам в руки оружие?

– Может, для разнообразия?

– Вас зовут не Меропа Эджворт и уж тем более не Вероника Вэйн. Я видел вашу душу и знаю, что вы из себя представляете.

Девушка изменилась в лице.

– И кто я?

– Гнев.

Повисло молчание.

Александр Кроули не понимал, почему его сердце возрадовалось присутствию загадочного и явно опасного существа. Было ли в этом виновато противоречие внешнего вида? Небрежно остриженные, кое-как покрашенные в белый волосы, одежда, не годившаяся для поздней осени, выразительная худоба – несомненно, пережиток похищения и насилия, – и будто срисованные с чужого лица глаза. Александр поймал себя на мысли, что хотел бы коснуться Меропы, убедиться, что перед ним реальный человек, а не персонаж из сказки – оборотень в теле красавицы.

– Откуда вы знаете меня? – её взгляд стал интенсивнее. – Никто бы не отгадал, что за альтер-эго пробудилось в удобных для него условиях! Как вам удалось увидеть? И как вы блокируете сознание? Что с вами не так?

– Зачем вы работаете на Рейналфа Грэхема? – мужчина словно не услышал её вопросов. – Вы сильнее его. Он больше не может держать вас взаперти.

– Я на него не работаю. Мне не интересен этот зануда, – злой оскал расцвёл на губах Меропы. – Мне интересно человечество.

– В людях нет ничего особенного.

– Ошибаетесь. Я докажу вам… очень скоро…

Со стороны площади раздался выстрел. Послышались крики ужаса.

– О! – томно выдохнула она. – А вот и начало.

– Вы убили мэра, – догадался Александр. – Зачем? Хотите посеять хаос?

– А что порождает хаос, не думали?

– И что же его порождает?

– Вот вы, кажется, такой умный, а столь простой вещи не замечаете, – ответила Меропа с наигранным разочарованием.

Он достал пистолет и наставил на девушку.

– А может, мне спустить курок и покончить с хаосом?

– Не думаю, что вы на это пойдёте, – Меропа покачала головой, затем бесстрашно приблизилась к детективу и упёрлась грудью в дуло оружия. – Вы горите желанием разгадать тайну моей сущности, понять, как и почему человек перерождается внутри себя. А ещё вам не терпится выяснить, что я сделаю в конце, когда люди окажутся в моей власти.

Тьма в её глазах полыхала. Александр знал, Меропа вновь пытается пробить брешь в разуме, но лишь посмеялся над настойчивостью девушки.

Кое-что она почувствовала. Вязкое, инфернальное, со вкусом сырой могилы – душа, скованная цепью родового проклятия, проданная преисподней задолго до своего появления. Эта душа не искала света, но её вырвали из когтей тьмы прежде, чем она встретила погибель.

И Меропе не было дано одолеть сознание незнакомца: он не из колоды потенциальных жертв, он слеплен из иного материала – всё равно что гончара заставить ковать меч. Она отвела взгляд и отступила.

– Мне пора.

– Смею надеяться на скорую встречу, – ответил Александр, убирая пистолет.

– Да, – девушка отдалялась шаг за шагом. – Вы можете надеяться.

Меропа покинула парковку и затерялась вдали.

Шум мигалок оповестил о прибытии «скорой». Белая машина припарковалась на другом конце улицы. Из неё повыскакивали люди в халатах и устремились к мэру, который, по мнению детектива, был мёртв и в помощи не нуждался.

Одного выстрела оказалось достаточно, чтобы осуществить заданную цель: только появившийся на трибуне мэр приступил к речи, как пуля влетела ему в лоб. Раздались крики. Люди шарахнулись в сторону от вооруженного парня. Никто не обратил внимание на его стеклянные глаза и бесстрастное выражение, с каким он стоял посреди площади, не собираясь ни убегать, ни обороняться от надвигавшихся полицейских. Чарльза Уидмора быстро скрутили и повели к машине. Охрана бестолково топталась вокруг мёртвого мэра. Первое, что всех накрыло – шок, вызванный неожиданным и громким преступлением.

Во всеобщей суматохе, криках и возне присутствовало кое-что ещё, подозрительно похожее на седую дымку. Виктория наблюдала за толпой с безопасного расстояния и не могла упустить из виду чувство приближающейся катастрофы. Оно всегда имело особый привкус, от которого под языком возникала вязкость, будто плавящееся железо. Сердце замедлило ход, затем застучало с удвоенной скоростью, быстрее и быстрее по мере осознания того, что должно произойти.

Виктория набрала номер детектива.

– Кроули, где вы? – спросила она в трубку.

– Собираюсь выйти на площадь.

– Нет! Не вздумайте! – фрау Морреаф сама поразилась силе своего беспокойства. – На площади что-то случится. я пока не знаю, что именно. Дайте сигнал своим убраться как можно дальше.

– Понял, – Александр не стал вдаваться в подробности.

Виктория отправила сообщение Клоду с тем же содержанием и принялась ждать. Но долго томиться не пришлось. Она оказалась права: гибелью мэра спектакль не кончился.

Прямо возле трибуны прогремел взрыв. В ушах заложило, глаза заслезились от острой пыли.

Уже не дымка, а туман заполонил Трафальгар, спрятав раненых и убитых. На мгновение стало ужасающе тихо: никто не взывал о помощи. Люди были оглушены. Лишь спустя время из рассеивающегося сумрака выползли окровавленные жертвы терроризма.

Виктория наблюдала за тем, как меняются выражения изувеченных лиц с ужаса и неверия на невыносимую боль. разрушенную площадь огласили стенания. Крепкая рука вдруг легла на плечо женщины.

Виктория оторвалась от созерцания трагедии и увидела Клода Каро.

– Идём, – коротко бросил он и, не дождавшись реакции, подхватил её под руку и повёл к парковке. Виктория не сопротивлялась.

Она предполагала, что адепты секты устроят резню на празднике. Для этого и понадобилось похищение Чарльза Уидмора. Всё шло по строго продуманному кем-то плану. Этот день обещал войти в календарь как траурный аж на сто лет вперёд, и изменить уже ничего было нельзя.

– Кроули встречался с Меропой, – сообщил Клод после того, как посадил её в салон автомобиля и дал ходу в офис. – Они весьма мило поболтали на парковке.

– Он отпустил её? – удивлённо спросила Виктория.

– Да. Сначала наставил на девушку пистолет, потом передумал и позволил уйти.

– О чём они говорили?

– Не слышал. Я далеко сидел.

Клод бросил на фрау Морреаф сочувственный взгляд.

Присутствие агента действовало на Викторию убаюкивающе. После страшного происшествия хотелось окунуться в тепло, и Виктория позволила себе абстрагироваться от лондонской реальности, сосредоточившись на простых низменных ощущениях. Ей не требовалось прикасаться к Клоду, она довольствовалась исходившей от сильного тела энергией, которая умеючи играла на струнах женского нутра, как на музыкальном инструменте.

– Какая она, эта Меропа? – нарушила молчание Виктория, наблюдая за пролетавшими мимо домами.

– Я не психолог, – напомнил Клод. – Но скажу одно: есть в этой девушке что-то нехорошее, словно она фальшивка. Ненастоящая.

– Ненастоящая, – повторила Виктория угрюмо. – Не верю я, что она одержима злым духом.

– Почему?

– Духи не столь разборчивы. Их не интересуют людские игры, политика, отношения между социальными группами. Всё, что им нужно – души. Напившись энергией, демон покидает выбранное тело. И потом, у одержимого есть особые признаки: прогрессирующая слабость, вялость, апатия, неконтролируемый беспричинный страх, голоса в голове, плохие мысли, провалы в памяти… А Меропа осознаёт все свои поступки.

– Значит, мы имеем дело с обычными террористами?

– Возможно. Я ни в чём не уверена.

– Но у вас есть теории?

– Да, и их нужно проверить. Что с Ридом и Морганом?

– Они следуют за девушкой.

– Хорошо. Надеюсь, мы выйдем на штаб секты.

– Можно вопрос?

– Конечно.

– Мы доверяем Кроули?

Виктория с удивлением на него воззрилась.

– Почему ты спрашиваешь?

– Он не из наших, – пояснил агент. – Непроверенный. Но если вы считаете, что Александр Кроули достоин нашего доверия, я буду прислушиваться к его словам.

– Пойми, Клод, ты сам должен научиться разбираться в людях. Я не Господь Бог, и меня, как и любого, можно обмануть. Если чувствуешь ложь, а кто-нибудь по незнанию утверждает, что это правда, как ты поступишь: поверишь себе или ему? Научись принимать важные решения самостоятельно. Невозможно заставить человека поверить, это слишком личное. Но я скажу так: Кроули не похож на того неопытного милого юношу, каким запомнился мне в нашу первую встречу. он расцвёл, залатал слабые стороны и преумножил то, что помогало ему в достижении цели. Все люди для Кроули – шахматные фигуры, и я в том числе. Какими-то он может смело пожертвовать, другие будет оберегать. Пока ему выгодно со мной сотрудничать, он будет защищать мои интересы.

– Значит, с ним надо быть настороже, – подвёл итоги Клод.

– Да. Именно так. Настороже.

– Я подумал… Вас ведь нельзя сбросить со счетов, пожертвовать наравне с пешками. Он не может вами манипулировать. Разве вы не представляете потенциальную угрозу?

– Для Кроули это больная тема. Как только ему начинает казаться, что я хочу его приручить, он пытается вцепиться в глотку. Я не удивлюсь, если в будущем ему взбредёт в голову убить меня.

Чарльз очнулся в камере для допроса. Потряс головой, вытер слипшиеся ресницы и уставился на молодого мужчину, сидевшего напротив.

– Кто вы? – изумлённо спросил Чарльз.

– Детектив Кроули.

– Детектив? А где я?

– В полиции.

– Что? – парень испуганно огляделся. – Как я здесь оказался?

– Успокойтесь. Мне важно узнать последнее, что вы помните.

– Э-э-э…, – Чарльз попробовал сосредоточиться, однако в голову не лезло ничего, кроме бесконечных вопросов. – Э-э-э… Да я ни черта не помню!

– Совсем-совсем ничего?

– Да что здесь происходит? – парень вскочил со стула и заметил наручники. – А это зачем? Я задержан?

– Успокойтесь и сядьте, мистер Уидмор.

– Просто объясните мне, наконец!

– Боюсь, вы сойдёте с ума, если скажу, – вздохнул Александр, изучая беднягу. – Лучше постарайтесь вспомнить.

– Не могу, – Чарльз помассировал виски. – Голова болит!

Детектив бросил ему упаковку таблеток.

– Глотните, поможет.

– Спасибо.

Уидмор извлёк пару и положил в рот.

– Я был на празднике, на вечере Гаранса, – сказал Чарльз, когда боль немного отпустила. – Встретил ту женщину, Викторию Морреаф. Это известный меценат, слышали о ней?

– Да. Продолжайте.

– Там присутствовал лорд Грэхем. Мы обменялись любезностями. Он представил свою невесту, кажется, её звали Сара Рой. Морреаф не очень хорошо отозвалась о них, потом куда-то исчезла. Я собирался уйти, но…

– Но?

– Что-то произошло. Я помню голос. Знаете, такой странный голос. Он был везде. Вокруг меня. Внутри меня. В моей голове. Голос приказывал, а я слушал… Скажите, что я здесь делаю? Я ничего толком не помню!

– Новости вам не понравятся, – ответил Александр. – Сегодня на Трафальгарской площади убили мэра.

– Как? Патрика Джекела? Какой ужас!

– Вы убили мэра.

Молчание.

– Нет! – Чарльз пребывал в шоке. – Невозможно!

– Вас загипнотизировали и заставили убить человека.

– Я даже стрелять не умею…

– Ваши навыки и не требовались.

Детектив поднялся, собираясь покинуть камеру.

– Стойте! Что мне делать?! – в истерике заорал парень.

– Звоните адвокату.

Глава 8. Цена доверия

О мать латинских игр и греческих томлений,

Лесбос, где смена ласк то сонных, то живых,

То жгуче-пламенных, то свежих, украшенье

Пленительных ночей и дней твоих златых…

Виктории снились солнечный свет и ласковые прикосновения. Мягкие губы коснулись лба. За этот мимолётный поцелуй женщина готова была платить высокую цену, но он доставался в подарок, впрочем, как и сам обладатель нежных рук.

Лесбос, где поцелуй подобен водопадам,

Без страха льющимся в земные глубины,

Бегущим, стонущим и вьющимся каскадом;

Где неги глубоки, безмолвны и сильны;

Лесбос, где поцелуй подобен водопадам.

Виктория открыла глаза и увидела, как Неми с упоением читает Бодлера, сидя подле неё. «Ты ангел?» – прошептала она, созерцая безупречный лик, обрамлённый белыми кудрями. – «Если это правда, я готова отдать жизнь, только бы видеть тебя рядом». Неми обхватила её ладонь и прижала к горячей щеке. Этой близости не хватало обеим.

Пускай старик Платон сурово хмурит брови;

Тебе все прощено за таинства твои,

Владычица сердец, рай наших славословий,

И за сокровища восторженной любви.

Пускай старик Платон сурово хмурит брови.

Взгляд Виктории спустился вниз, на грудь, где должно было биться сердце искренней, но запретной любви. Вместо гладкой кожи зияла дыра с вывернутыми рёбрами и растекавшейся кровью. Пальцы дотронулись до оголённого мяса, однако ни тошнотворного запаха, ни приступа отвращения не нахлынуло.

«Я вижу тебя», – сказала Виктория, боясь спугнуть момент. – «Смерть тебе не к лицу».

«Смерти нет», – с улыбкой ответила Неми.

– Эй, эй! – кто-то бесцеремонно тряс её за плечо. – Очнитесь!

– Что? – Виктория вздрогнула и резко вскочила с дивана. – Что случилось?

Наблюдая за тем, как она впопыхах пытается осмыслить ситуацию, Клод понял, что следовало разбудить женщину позже. Захваченная сном, она, не подозревая, шептала одно и то же имя – Неми.

– Виктория, – сочувственно произнёс бывший боевик, не зная, как развеять захлестнувшее её беспокойство. – Виктория, успокойтесь!

Но она уже пришла в себя. Подошла к шкафу и вытащила бутылку, которую не так давно распивала с Кроули.

– Я думал, бессмертным не снятся сны, – скромно добавил Каро.

– Сон снится, если есть воображение, – Виктория глоток за глотком прочищала горло. – Хвала небесам, я пока рассудка не лишилась.

– Плохо, когда мёртвых видишь.

– Я вслух разговаривала?

– Да.

– Что ж, – фыркнула она. – Скрывать всё равно нечего.

Тёплый кабинет тонул в сумерках. Очертания мебели размывались в подступающей темноте, и наиболее реальным выглядел рослый широкоплечий мужчина, не спускавший глаз с директора компании. Все остальные вещи терялись и прятались.

– Я не ожидала, что Неми умрёт, – призналась Виктория. – Одно дело, когда понимаешь, что с человеком вскоре придётся проститься, но другое дело – когда внезапно получаешь приглашение на незапланированные похороны.

– Да, Неми того не заслужила, – согласился Клод.

Он безмолвно наблюдал, как фрау Морреаф приканчивала бутылку. Когда последний глоток был сделан, её плечи передёрнулись, спина напряглась. Чувствовалось в этом нечто волнительное. Женщина повела рукой, пустая бутылка выскользнула из ладони и разбилась. Виктория, будто пребывая во сне, медленно опустилась, чтобы подобрать осколки. Один из них цепко ухватился за кожу и разрезал её. Пальцы обагрились кровью. Со сжатых губ не сорвалось ни стона, она словно и не поняла, что поранилась.

Клод дёрнулся вперёд, рухнул рядом, достал из кармана платок и прижал к влажному шраму. волосы женщины поневоле защекотали грубое лицо, и Клод лишь потом осознал, насколько интимной выглядела ситуация: он наедине с Викторией в её кабинете, зажимает рану в попытке остановить кровь и теряется от терпкой близости.

– Не стоит, – выдохнула она. – Порез уже затянулся.

Её пальцы легли на сильную руку и отвели в сторону. Клод с изумлением смотрел, как в считанные секунды срастается ранка.

– Твоя помощь неоценима, – продолжила фрау Морреаф. – Я верю тебе, Клод. Верю, как никому другому. Я так же страстно верила Неми, но её жизнь отняли. Ты остался.

– Вы же знаете, я всегда буду рядом, – отозвался мужчина и вдруг поразился, как хрипло прозвучал его голос. – Я иду за вами и воюю за вас.

– Верю, – она с какой-то затаённой надеждой смотрела ему в глаза. – Ты спрашивал, можно ли доверять Кроули. И я отвечу: ни в коем случае. Но в этом мире должен быть человек, на которого хочется слепо положиться. И я полагаюсь на одного тебя.

– Виктория…

– Взрывы, убийства, погоня – всё направлено против меня. Им не нужны ни Неми, ни мэр, ни бедняжка Уидмор. Им нужна я. Одна только я.

– Вы не проиграете, – он сжал кисть Виктории, показывая силу своей преданности. – Я знаю, бессмертным приходится переживать немало партий, но я не из тех, кто завидует их участи. Мне не нужны ни боль вашего существования, ни ваши страдания. Тысячу раз Жнец являлся за моей душой, но я умел обманывать, ставил на кон жизнь и забирал награду. Поэтому я здесь и поэтому такие, как вы, нуждаются во мне и ищут поддержки. Правда в том, что я сильный. Не разыгрывайте слабость, не показывайте ахиллесовой пяты, наоборот, прячьте всё это как можно дальше, в глубины вашей широкой души. Будьте госпожой, предводителем! Вы – чёрная королева, ферзь на шахматном поле, и выше вас по рангу только Судьба. Она здесь король, другого не сыщешь. А ферзь движется в любом направлении и пересекает поле за раз. Однажды я принёс клятву верности и повторяться не собираюсь. Вы нужны мне, я нужен вам. Иных причин нет.

Виктория молча смотрела, как взволнованный мужчина, отдышавшись, поднялся с колен и покинул кабинет. Она выбрала Клода не случайно. За минувшие годы агент ни разу её не подвёл. Этот человек не поддавался иллюзиям, он был убийцей. Псом, гораздо сильнее и опытнее остальных. Но не другом, не поклонником, не приятелем. И главное, Клод ясно осознавал своё место и не собирался ничего менять.

Невзирая даже на чувства.

Виктория знала о его любви. Это не было простым влечением. это было безмолвное признание и преклонение, привязанность слуги, одержимость. Одна из граней тех чувств, которых она сама испытывала к Неми.

Нечто кривое и извращённое. Навязчивая идея обладания светлой безгрешной душой, преследующая демона. Как из серой безликой толпы появляется гений, из народа язычников – пророк Божий, так же и из мира фальши вышла искренняя натура, противопоставившая себя обманам. Неми навсегда останется загадкой для порочной Виктории и запомнится как маленькая звезда, которая вспыхнула слишком ярко и быстро.

Кроули был прав, когда превратил мир в шахматную доску. Пёс верно сказал: это очередная игра для Виктории, а для исполнителей её воли и намерений – целая жизнь.

Враг играл.

Репортёры заполонили комнату, обступив со всех сторон хрупкую, несчастную на вид девушку. В скромном сером платке Меропа выглядела по-настоящему невинно; на бледном лице застыла обречённость. Опущенные ресницы прятали глаза, способные заворожить любого.

Новоиспечённая ясновидящая стеснительно отвечала на вопросы журналистов о том, откуда появился странный дар и как она им пользовалась. Неутешительные прогнозы якобы причиняли боль, и Меропа признавалась, что несёт свой крест со страданиями и горем. Всем уже стало известно, что гибель Патрика Джекела она тоже предрекла, однако мэр её предупреждениям не внял, за что и поплатился. Прямо на месте Меропа делала предсказания каждому репортёру, касаясь иногда и личной сферы их жизней, а те потрясённо переглядывались. Меропа производила впечатление святой, и некоторым даже казалось, что от неё исходило неуловимое сияние.

Когда всё закончилось и журналисты уехали, в комнату вошёл Рейналф Грэхем. Мужчина был чрезвычайно доволен. за минувшие часы Меропа не поменяла своё положение в кресле и даже не обратила на графа внимания, когда он прикоснулся к мягкой ткани её платка.

– Мой пророк! – прошептал Грэхем, пытаясь приласкать девушку. – Мой маленький ангел, ты лучший подарок, какой я когда-либо получал! Это ведь приятно, скажи? Приятно, когда люди валяются у тебя в ногах? Я сделаю больше! Я отдам в твоё распоряжение всё человечество! Ах, какая начнётся вакханалия, какой будет праздник крови! Жду-не дождусь этого священного дня! Нашего дня! – Рейналф наклонился к неподвижной Меропе. – Мы увидим танцующего в пламени Мефистофеля и взывающего к небесам Фауста! Это будет грандиозно!

Сумасшедший взгляд бегал по бесстрастному лицу Меропы в поисках ответа, но она не реагировала. Рейналф, жадный до своей игрушки, потянулся к губам, как внезапно раздался хруст. Хватило одного движения, чтобы сломать мужчине мизинец и заставить передумать насчёт глупостей. Рейналф вскрикнул от резкой боли и отшатнулся. Меропа с тупым равнодушием наблюдала, как он стонет и сжимает повреждённый палец.

– Зачем ты это сделала? – заорал он. – Зачем ты всё портишь?

– Сколько бесполезных эмоций, – прозвучало в ответ.

– Мы союзники, забыла? Это я дал тебе свободу!

– Ты заблуждаешься.

– Мама, поиграй со мной!

– Уходи.

– Мама, пожалуйста!

– Ты не слышал меня? Убирайся в свою комнату и сиди там!

– Мама, почему ты сердишься?

Безразличие в голубых глазах.

– Я не сержусь.

– Ты меня не любишь?

Молчание.

– Иди в комнату.

Сколько холода в голосе!

– Мама, ты плачешь?

– Тебя это не касается.

Ему показалось.

– Мама, чем я могу помочь тебе? Я всё для тебя сделаю!

– Уходи.

Рейналф сам не знал, как всплыло это древнее воспоминание.

Каждый раз, когда он пытался сблизиться с теми, кого любил, получал боль. Он никому не был нужен. И так продолжалось долгие годы.

Меропа смотрела на него точно так же, как мать. Этот взгляд без конца твердил: «Лучше бы ты вообще не рождался». Презрительно. Холодно. Осмысленно. Она нашла его слабое место. Заставила краснеть и дрожать, словно нашкодившего школьника перед угрозой наказания.

Рейналф хотел бы вспомнить жаркие объятия Сары и раболепие Винсента, это могло бы вытеснить неприятные ощущения из детства, однако оторваться от тёмных глаз Меропы не удавалось. Она заполнила его всего, окрутила цепями и давила, давила, давила… Слишком сильный гипноз, слишком мощная энергетика.

«Мама… Мамочка…».

Рейналф слышал собственный плач. Терзался обидами прошлого, хлеставшими не хуже пощёчин. И сам не заметил, как опустился на колени перед девушкой. Не заметил, как подполз к её худым ногам и неумело, но покорно поцеловал прохладную руку.

– Надо же, – Меропа с удивлением лицезрела крах своего господина. – Получилось.

Два дня спустя Александр заскочил в местный паб позавтракать и выпить бодрящего кофе, действия которого хватило бы на пару часов непрерывной работы мозга, затем пришлось бы принять ещё порцию. Скотланд-Ярд не любил долго ждать. Шумиха вокруг убийства мэра не утихала. Лондон гремел и негодовал, требуя правды.

Официант устремился выполнять заказ, пока Кроули усаживался за столик возле огромного аквариума. Неожиданно детективу подсунули утреннюю газету. Взгляд Александра невольно зацепился за фотографию Меропы Эджворт на первой полосе.

– Наш пророк обретает всё большую популярность, – он развернулся на стуле и натолкнулся на женщину в чёрном пальто.

Виктория села напротив и дала знак подоспевшему официанту принести кофе.

– Два дня, а от вас ни слуху, ни духу, – несколько обиженно ответила она. – Если гора не идёт к Магомеду, Магомед идёт к горе.