В тот злополучный вечер, вернувшись домой, в огромные апартаменты в центре города, стянула с себя грязную одежду и без сил упала на кровать. Я осталась одна. К тому же, течение двух недель я должна съехать.
С Виталиком мы с той ночи не разговаривали. Он искренне пытался до меня дозвониться первые пару дней, а потом все силы бросил на то, чтобы получить обещанные деньги. Сейчас заветный конверт лежал в моей сумочке.
– Долго нам еще ехать? – едва дыша, поинтересовался фантом, которому общественный транспорт пришелся не по вкусу. Как оказалось, видела его только я. Теперь бедняга был прижат к сидению, а на бежевых кедах топталась массивная мадам, то и дело тыкая ему в лицо саженцем неведомого дерева, который везла с городского рынка.
– Еще четыре остановки, – не смогла сдержать смех. Он ответил мне теплой улыбкой и серебристыми искорками. И вдруг водитель объявил нашу остановку, двери открылись, и толпа буквально вынесла нас из автобуса.
Мы действительно приехали. Я растерянно вертела головой, пытаясь найти ошибку. Все верно. Через дорогу раскинулся городской парк, или лес, как мы его называли. Массивная железная ограда скрывала лабиринт посыпанных гравием дорожек, вековые дубы, клумбы с шикарными розами всех цветов радуги. В институте мы приходили сюда прогуливать пары, готовиться к экзаменам, петь под гитару или просто болтать ни о чём.
Я решительно перешла на другую сторону улицы, направляясь в парк. Мой попутчик не отставал, но хранил молчание. Странным образом, рядом с ним я чувствовала себя увереннее, страх не так сильно сжимал горло. Остановилась, вдохнула поглубже. Осторожно, как нашкодивший ребёнок, выглянула из-за куста. Он пришел. Виталик никогда не опаздывал, считая это дурным тоном. Он мог простить себе пьянство, ругательства, но опоздание – никогда. Высокий, подтянутый, слегка небритый. Верхние пуговицы белой рубашки были расстегнуты, демонстрируя упругие мышцы. Тёмные волосы небрежно взъерошены. Зажмурилась, сосчитала до пяти и вышла из своего укрытия.
– Привет! – только и смогла выдавить из себя.
– Саш, давай быстрее, я опаздываю, – его голос и без того высокий для мужчины от раздражения стал неприятно-писклявым. Раньше не замечала, чтобы меня в нём хоть что-то раздражало.
– Возьми, это твоё, – я протянула конверт и отступила.
Пока он рвал плотную коричневую бумагу, на его лице злость сменилась недоумением, мелькнула радость, даже ликование. Быстро взяв себя в руки, он безразлично посмотрел на меня:
– С чего такая щедрость?
– Считай, оплатила тебе время, потраченное на меня, – не веря, что произнесла это вслух, побежала к выходу из парка. Бывший мужчина моей мечты даже не попытался догнать. Прислонилась к прохладным прутьям ограды, слёзы хлынули потоком, смывая воспоминания. Подул приятный ветерок, Энжел стоял прямо передо мной, скрестив руки на груди.
– Мы ещё не завтракали, – напомнил он.
– Хочется кофе, – согласилась я, размазывая слёзы по лицу. – Тут недалеко было кафе, студентами мы часто пили там чай со сладкими булочками, на большее денег не хватало.
Кафе нашлось почти сразу, хотя за это время оно превратилось в уютный итальянский ресторанчик с огромной верандой и плетёными креслами. Столики украшали букетики живых цветов в прозрачных изящных вазах. Запах кофе и свежей выпечки заполнял всё пространство вокруг, привлекая посетителей лучше любой рекламы.
Я выбрала столик на двоих в углу просторной веранды. Официант слегка удивился, когда я заказала два капучино и две порции фисташкового мороженого. Быстро простил мне эту странность и удалился, оставив наедине с завтраком. Энжел, тем временем, устроился в кресле напротив и хмуро смотрел на меня.
– Спрашивай, – бросила, не глядя на него.
– Зачем отдала деньги?
– Не люблю быть в долгу.