Золотая пещера

Глава третья

…Осень и в пустыне как осень.

К полудню еще иногда припекает солнце. Но стоит скрыться ему за тучами, как моментально озноб пробирает до самых костей.

А все – ветер. Не крепкий, но назойливый, он несет с, синеющего в дали, горного хребта запахи наступающей зимы – сырости, снега, дыма.

– Вот это мне уже не нравится! – первым из всей группы спецназовцев оценил возможную опасность Вагиз.

Сейчас, в своем афганском одеянии он смотрелся иначе, чем в подземельном логове учебной базы. Ну – вылитый кочевник, волею судьбы и Аллаха занесенный в сию унылую местность.

– Откуда дым? – переспросил его Сергей, тоже заражаясь у командира дурным предчувствием.

– Вот именно, откуда?

Вскоре, приносимый ветром запах гари усилился, а затем донесся и, приглушенный расстоянием рокот многих моторов. Стало ясно, что на подходе автоколонна. И не зависимо от того – чьи идут машины? Каких военных – правительственных сил или простых кочевников? Встреча с нею не входила в планы их группы.

– Еще не время, – так и сказал Вагиз. – Наша будет только через двое суток.

Другие предпочитали молчать, тогда, как чернобородый уже сам для себя начал подсчитывать все обстоятельства «за и против», связанные с появлением странного запаха.

Пока что по всему выходило, что движется транспорт, не входящий в их оперативный план.

– Это раз, – пробормотал Вагиз про себя. Но сделал это так, что бы четверо остальных тоже слышали. – А два – как бы эти чужаки наших людей не отпугнули своим появлением.

Тем временем гарь всё отчётливее ощущалась в порывах пустынного сухого ветра, заставляя спецназовцев готовиться к любому, вплоть до самого плохого, исходу из неожиданной ситуации.

– На все, однако, воля Аллаха! – ни сколько не нервничая, уже громче, словно желая подбодрить товарищей и, как будто отдавая приказ, вымолвил командир. – Будем ждать, авось, пронесет.

Прятаться от надвигавшейся угрозы не было смысла. Место, куда их предыдущей ночью доставил вертолет, легко просматривалось на много километров вокруг. И везде – ни куста, ни дерева. Только каменистое пустынное плато, покрытое кое-где проплешинами пожухлой травы.

Закапываться в твердый грунт тоже не имело смысла.

– Да и где было взять отбойный молоток? – понимал даже новичок – Калуга. – Горняцкий инструмент, только бы и сумевший справиться с глиноземом, армированным не хуже строительного раствора вкраплениями галечника.

Действительно, оставалось только ждать, надеясь на то, что удача не отвернется. И она была им всем до одного нужна как никогда. Так необходима удача группе, что её даже негласно вписали в планы операции, разработанной где-то «наверху». Мол, без «фарта» ничего не получится, как ни старайся.

Окончательную же задачу, поставленную для разведчиков, знал, пока, лишь один Вагиз, как непосредственный руководитель группы.

Командир, однако, совсем не торопился раскрывать свои планы. В том числе и перед новым бойцом своего отряда.

…Предыдущая неделя, состоявшая из сплошных занятий в спортивном зале, показала Калуге настоящую разницу между простой «физкультурой» у них в бригаде и настоящим спортом в тайном центре Айболита. Где всегда рядом с Сергеем был этот грубоватый и по характеру, и по сложению, человек.

Только общие тренировки, несмотря на обильно пролитый пот, не сблизили их ни малейшим образом. Те же отчужденность и недоверие чувствовались в обращении бородача к парню.

Сергей Калуга хорошо понимал, что будь на то воля этого горбоносого верзилы он, ни за что бы, не стал брать на сложное дело новичка. И потому не мог не почувствовать флёр тайны в том:

– Почему именно на нём остановил свой выбор Айболит, занимавшийся отбором каждого в эту пятерку?

Да только у кого спросить?

Даже Бабрак, более других сблизившийся с Калугой по причине своей славянской общности, и тот не откровенничал особо в их, и без того редких, разговорах.

Не вступился и после того, как при всех, Вагиз отчитал Калугу за какую-то мелкую оплошность.

Давая при этом понять, что «каждый несет свой рюкзак»:

– Если провинился, то лично и отвечай.

Тем временем, ближе к вчерашнему вечеру, подходила пора окончательного решения командира насчет конкретного участия Калуги в предстоящем секретном задании.

Сергей с каждым часом ждал экзамена. Особенно с душевным трепетом он готовился показать – насколько преуспел за эти дни тренировок в обращении с ножом.

Но ничего похожего на испытания и не было.

За ужином, когда Сергей, насытившийся до отвала, отодвинул от себя очередную миску с вареным мясом, Вагиз повелительно заметил:

– Надо есть больше!

И добавил, чуть убавив строгости:

– Сегодня ночью убываем. А там, как знать – когда удастся перекусить?

Ночью и вправду их подняли, отвезли к вертолету, а после долгого полета высадили здесь – в каменной пустыне.

За прошедшие время бездельного ожидания – неизвестно чего и борьбы с пронизывающими порывами ветра, не произошло ничего особо примечательного. Если не считать, запомнившееся Калуге, тревожное ожидание, так и не появившейся в тот день, автоколонны.

Еще сутки минули с тех пор.

Вновь наступила ночь, оказавшаяся для них с ожидаемым исходом. Сначала донесся гул многих моторов. Потом лучи фар полоснули по пустынной каменной долине, заставив группу Вагиза готовиться к посадке:

– Наша машина идет последней. Не мешкать, ни секунды когда подам команду, – велел командир.

Это и был, видимо, срок, начала, одному ему известного плана. И он уже нисколько не сомневался в себе. Точно знал, как действовать дальше.

Сергея же заботило совсем иное:

– Пусть скорее подойдет колонна, а то надоело торчать здесь на ветру как бородавка на носу. И надоела, да что поделаешь, приходится терпеть.

Разве что удивляло:

– Как в этой безбрежной глади каменистой пустыни ориентируются караванщики?

Где всех и примет вокруг – лишь щедрые россыпи щебня.

…Но водители не ошиблись – колонна безукоризненно следовала намеченным маршрутом и благополучно дошла именно в условленный час и как раз туда, где ее ждали. И лишь когда машины совсем приблизились, стало заметно расхождение пути грузовиков с местопребыванием Вагиза и его людей.

К тому же и ночь скрадывала расстояние, на котором мимо шел караван. Потому пришлось даже бежать, когда приказал Вагиз. Он опять первым понял, что иначе они могут отстать от каравана. Просто не успеют забраться в последний фургон. В нужную им грузовую машину с высоким дощатым сооружением позади кабины водителя.

Это творение плотников и кузнецов, оборудованное в кузове, лязгало всем своим существом на особо крупных камнях, перед которыми притормаживала, словно приглашая бойцов Вагиза воспользоваться такой неторопливостью.

Они не упустили этот свой единственный шанс на долгожданную удачу. Потому, что самая последняя в колонне, машина, как раз и оказалась той самой, которую они так ждали.

Во всяком случае, когда, вскарабкавшись на щелястые борта, и забравшись по ним на крышу, все пятеро оказались наверху, там обнаружилось небольшое, укрытое куском брезента, отверстие.

Забравшись через него внутрь фуры, бойцы оказались в тесноватой, но вполне пригодной для обитания щели, устроенной неведомыми грузчиками.

– Все устроились? – негромко спросил Вагиз.

Услышав утвердительные ответы, велел:

– Теперь сидим как мыши, чтобы вокруг машины не происходило.

Другие меры предосторожности были приняты еще при подготовке к заданию.

Все пятеро обладали отменным здоровьем и вполне могли отсидеться, сколько нужно не только в пыльном кузове, среди прессованных тюков овечьей шерсти, но и в болоте, а, то и в снегу. И никто не сетовал на свою участь.

Пока невозмутимо ехали, несколько раз ночь сменялась – днем и обратно. Об этом можно было судить то по светлеющим, то по темнеющим щелям в бортах фургона, сбитых из узких и длинных реек.

Правда, однажды они получили и послание. Передал его Вагизу какой-то парень, видимо, водитель. Потому что именно он на стоянках придирчиво осматривал ходовую часть. И когда было нужно – подтягивал, ослабевшие веревки на фуре.

На этот же раз, отогнув край брезента, он и засунул руку туда, где таились его секретные пассажиры. Вагиз поднялся, пожал, появившийся кулак, а когда пальцы разогнулись, забрал с ладони клочок бумаги. Не забыв еще и поблагодарить курьера на, довольно сносном, фарси.

Рука исчезла.

После чего, посветив себе фонарем, командир группы прочел таинственную депешу.

Содержимое, видимо, удовлетворило бородача. Он улыбнулся и, подняв глаза на, сгрудившихся рядом, подчиненных тихо заявил:

– Все нормально! Операция не засвечена. Действуем по прежнему плану.

После чего мелко изорвал послание и проглотил, запив не самую аппетитную пищу глотком воды из своей фляги.

Уже следующей ночью, во время продолжения, кажущегося бесконечным от тряски, пути, командир поведал подчиненным о том, что удалось узнать из записки:

– Там, где мы слышали звуки моторов, действительно, была засада, – сказал командир своим подчиненным. – Но не наша.

Пришлось пояснить:

– Другой караван брали афганские товарищи из ХАД. Но повезло, что шеф успел их убрать с пути, идущих в нашу сторону, машин.

– И хорошо, – стало понятно даже новичку Калуге из сказанного. – А то бы пошла вся затея насмарку из-за такой ерунды.

Но, все равно, теперь нужно быть особо настороже.

Со слов Вагиза следовало, что Спинджирай – хозяин каравана, может что-то заподозрить. Ведь просто так засады на пути не появляются и не исчезают!

После чего, однако, сам их всех успокоил:

– Ничего, завтра нас в этом клоповнике уже не будет.

Его намек на грязь, духоту и ползающих в темноте, полчища, никому не известных насекомых, вызвали несерьезные смешки из темноты.

Все же, несмотря на требования соблюдать дисциплину, оказалось, что нет ничего более разлагающего ее, чем подобная бытовая неустроенность.

Так же ночью, как и забирались когда-то внутрь, этого их некомфортного средства преодоления времени и пространства – через лаз наверху фургона, они его и покинули.

Чтобы очутиться уже не в пустыне, а на окраине какого-то небольшого кишлака.

Высадили их на узенькой улочке в окружении нескольких мазаных глинобитных домов, окруженных высокими глинобитными стенами – дувалами. Ограждением, совершенно исключавшим появление в ту минуту лишних глаз, как метко отметили вновь прибывшие в посёлок пассажиры автокаравана.

Других людей, кроме группы Вагиза здесь и не ждали.

Едва с, медленно едущего, грузовика спрыгнул на землю последний пассажир, как машина, рыкнув мотором, рванула вперед, стремясь догнать, идущие впереди, другие транспортные средства их каравана.

Немного позднее прояснилась обстановка для военных разведчиков. Когда уже совсем спала густая пыль, взвешенная в воздухе из-под колёс фургонов. А вместе с этим разошлось и облако едкого дыма от солярки, не сгоревшей до конца в моторах автомобилей.

В том числе, уже не казалось им былое убежище «на колёсах» – таким опостылевшим, грязным и душным, как прежде.

Теперь, судя по всему, они все вместе попали в гораздо худшее положение. Так как остались в совершенно незнакомом месте безо всякого укрытия и поддержки. Тем более, в довершении ко всему, сплошная, какая-то могильная тишина обволакивала все вокруг.

– Что, тут даже и собак нет? – вслух удивился Сергей. – А может здесь вообще никто и не живет совсем.

– Безо всякого «может»! – категорично ответил на его вопрос Вагиз. – Это не селение с постоянными жителями, а лишь место, где временно останавливаются в своём движении по стране караваны и неуемные пилигримы с тягой к перемене мест.

Какие именно еще путешественники пользовались услугами окружающих строений, он тоже поведал обстоятельно, пользуясь появившейся свободой и полным отсутствием чужих ушей:

– Бывают здесь или такие контрабандисты, что нас подвезли, или кочевники, перегоняющих скот на новые пастбища.

Вагиз поднял с дороги свой вещевой мешок, давая понять, что разговор окончен, и пора десантникам браться за приготовление стоянки:

– Вот их теперь и подождем.

Организатор вояжа, как видно, «наш человек» – из системы разведки, оставил им в одном из пустых домов в качестве гостинца несколько картонных коробок.

Были они плотно набиты копчёным мясом, хлебом, урюком. Ну, а вода, чтобы запить всю эту благостную снедь, журчала неподалеку – в звонком горном ручье.

Вагиз на всякий случай отыскал на одной из упаковок условный знак, гарантировавший пригодность содержимого в пищу.

– Налетай, братва, не отравлено, – дружелюбно скомандовал он. – К тому же настало время ужина.

Впрочем, не обошлось для его команды без очередного вживания в роль правоверных мусульман:

– Солнце – зашло за горизонт и сам Всемилостивейший Аллах не увидит нашу с вами скудную трапезу.

Дважды повторять ему не пришлось.

– Живем, ребята! – с набитым ртом весело сказал Калуга. – Пора отквитаться с судьбой за все дневные передряги!

Как оказалось, после сытного существования на тренировочной базе Айболита, он здорово оголодал за дни дорожных испытаний.

Ему никто не ответил. Так как рты были забиты едой, да и обсуждать приказы командира не полагалось. Коли велено есть, значит не стоит отвлекаться.

Даже, рыжебородый, обычно болтливый и не сдержанный на острое словцо, Борис-Бабрак и тот промолчал за пиршеством.

Только Вагиз прорычал:

– Слушай, Салем, это будет твой первый и последний вопрос, заданный по-русски.

До рукоприкладства, впрочем, дело не дошло, но лучше бы Калугу побили, чем отчитали как щенка, у которого молоко на губах не обсохло.

– Мы уже в Пакистане, – снизив тон, сквозь зубы протянул командир. – И, если не знаешь фарси, то лучше молчи в тряпочку!

Калуга и замолчал.

Но не от того, что мог обидеться на прозвучавший в его адрес упрек. Просто Сергея поразила сама мысль о том, что вокруг – уже не ставший привычным, пусть и дышащий опасностью на каждом шагу Афганистан, а еще, более чужая ему, страна.

И он здесь: – Неизвестно зачем и почему?

Глава четвёртая

Автокараван контрабандистов, с которым группа Вагиза пересекла границу, двигался, преимущественно, по ночам.

– И не случайно! – понимали разведчики.

Опасаться Спинджираю и его людям приходилось самых разных бед. А то и спасаться от множества опасностей. Например, от стопроцентно вероятных воздушных налетов, до случайных непосредственных вооруженных нападений. Как со стороны как шурави, так и своих же собратьев-афганцев, защищавших интересы правительства.

Или вообще – лихих племен с сопредельной, что называется, территории. За всю историю этих государств, не знавшей разделительной пограничной черты.

Потому те несколько дней, что провели в фуре с тюками шерсти Вагиз и его товарищи, приучили их: днем спать, а бодрствовать по ходу движения колонны. Когда, в особо безлунные часы можно было, сохраняя все меры предосторожности, даже выбираться, через брезентовый выход на крышу, чтобы подышать свежим воздухом.

Закрывающееся особой – стальной заслонкой отверстие в полу кузова, предназначенное для удовлетворения естественных надобностей, подсказало Калуге разумную мысль.

– Подобным путем проехало немало людей, посланным «Айболитом», – как про себя он продолжал называть Петра Ивановича – бесфамильного для него полковника из военной разведки.

И вот дневные страдания с ночным отдыхом остались позади. Теперь же, оказавшись вдали от ненужных свидетелей, можно было передохнуть от трудных дорожных испытаний.

Что они и сделали.

Несколько дней провели, уже не скрывая ни от кого своего присутствия, в бесхозном придорожном селении кочевников. И, как оказалось, по «раскладу» Калуги:

– Самых настоящих контрабандистов.

Продукты, оставленные таинственным другом, позволили не только утолить зверский аппетит, нажитый во время фургонного существования в передвижном тайнике, но и основательно позабыть о прежних голодных спазмах. Все остальное компенсировала природа.

Вид на живописные окрестности побуждал к высоким мыслям. Ну, а память о мерзких тварях, выползавших из тюков с товаром прямо под одежду, сделала очень популярным, на радость всем – купание в ледяных струях, небольшой, но бурной, текущей неподалеку, горной речушки.

– Так что теперешнюю жизнь, – по большому счету самого Вагиза, обнародованному им самим для подчинённых. – Можно было считать вполне комфортной.

Но длилось это не так долго, как бы им хотелось.

К одному из вечеров все в корне изменилось. Долина, вдруг, наполнилось звуками. Сначала отдаленным блеянием, а потом, буквально, утонула в мерной поступи тысяч копытцев, спускавшейся с гор, большой отары курдючных овец.

За ними шли кочевники, перегонявшие свои стада с высокогорных пастбищ на зимние стоянки. Те самые, – о которых заранее счел возможным предупредить своих подчиненных Вагиз.

Он же и определил новую цель:

– Первый этап проникновения к месту будущей операции закончен.

Очередной приказ последовал незамедлительно:

– Дальше пойдем под видом мусульман-суннитов.

– А как они нас возьмут с собой? Или все слепые и глухие!

Наивный вопрос, заданный, новичком в подобных делах, Сергеем Калугой, вызвал дружное ржание диверсантов.

Один рыжий Бабрак-Борис, скромно скрыл чувства, слегка растянув в ухмылке, губы. Видно стало, что и он, как и Сергей впервые попал в такую передрягу.

Зато остальным, с их многоопытностью, море было по колено.

– Отставить веселье! – тоже, впрочем, отсмеявшись, велел Вагиз. – Вполне законное любопытство.

Он обратился лично к Калуге:

– Так вот, эти самые сунниты за нас получат кучи полезных вещей, особо ценимых на здешнем рынке. В том числе и оружие. Вот и посчитай, как бережно они должны довести нас до места. Туда, куда нужно было команде Вагиза. О чем серьёзно обговорили с ними, те, кому следует во всех «дотошных» деталях.

Все пока шло как по нотам в, удуманной Петром Ивановичем, акции.

При этом Сергей, хотя и понимал свою полную неосведомленность в разведке, не мог не задуматься о собственной роли во всем происходящем:

– Во-первых, как любил наглядно считать на пальцах его новый командир, он один из всех, надо полагать, не знает ни цели их пути, ни предстоящего задания.

Выполнение, которого было связано, как показывает ход дела, со смертельным риском.

Калуга продолжил подсчитывать всё новые доводы насчет личной перспективы уцелеть в грядущей заварушке:

– Во-вторых, мое личное участие, судя по подготовке в подземном учебном центре, будет весьма ограничено по времени.

Его научили, правда, весьма отменно, только одному – умению быстро и наверняка уложить ножом человека. А то и не одного в довольно замкнутом пространстве.

Только вот неизвестно:

– Где и когда может понадобиться такое специфическое мастерство мокрушника?

На оба эти вопроса у него появилось одно объяснение:

– Пока не доверяют. Не знают, наверное, как поведет себя, если запахнет жареным. Потому и не открывают всех секретов.

Хотя Сергей вскоре если не сам кое-что стал понимать, то уж точно – о многом догадываться. Тем более что времени на подобные размышления в дальнейшем у него оказалось более чем достаточно.

В среде кочевников лишь в первый день – во время встречи в придорожном заброшенном кишлаке, на счет их появления царило некоторое беспокойство.

Зато потом, после встречи с традиционным обменом любезностями старшего среди суннитов – седобородого Спинджирая с Вагизом, любопытство вольных скотоводов как рукой сняло.

– Значит так, ребята, – вернувшись до своих подчинённых, поведал горбоносый бородач. – От каждого из нас, как и было сказано, никто не должен слышать ни слова. Все что нам нужно, доставит сын вождя – Тарик. Главное наше прикрытие – мы наемные погонщики скота. Вот этим – то и будем заниматься.

Будущая зима, о приближении которой напоминали морозные ночи и холодные утренние рассветы, тем временем сгоняло из дальних мест в родные селения все больше вольных скотоводов.

Теперь уже дорогу заполонило такое количество разного кочевого люда с их скотом, что отара, которую сопровождало племя, взявшее на себя риск провести вглубь страны чужаков, оказалось:

– Вроде мелкой песчинки в безбрежном пустынном бархане.

Так что уже вскоре Сергей смог оценить по достоинству:

– Качество такой их маскировки.

Здешним властям, даже если бы и очень захотелось, вовек было не отыскать пятерых агентов среди тысяч и тысяч разномастных бродяг, идущих на зимовку со всех концов горной страны в её центральную, более теплую равнинную часть.

О том, что путь закончен, Калуга узнал, когда им навстречу вышли местные соплеменники пастухов с приветствием от главного вождя племени – малика.

…Их родовое объединение размещался на окраине большого кишлака. Где, сразу за приземистыми стенами, глинобитных дувалов дворов оседлых жителей, начиналась территория стоянки этих самых диких кочевников.

Тянущиеся на ней довольно далеко два ряда разборных шатров окружали главный – самый большой шатер, в котором и обитал владыка племени.

Сразу по приходу на место, группу Вагиза оставили их прежние проводники.

В кишлаке их ждало, уже знакомое на этом задании, средство передвижения – почти в точности похожий на прежнее убежище грузовик с высокими дощатыми бортами.

Похожим образом, умелой рукой хозяина транспортного средства он был обит по верху брезентовой палаткой. На нём они отправились, как оказалось, теперь уже до конечной точки своего пути.

Когда грузовик въехал во двор дома, укрытого от посторонних глаз традиционным ограждением из глины – дувалом и там остановился, снаружи по борту машины требовательно постучали.

– Выходи! – раздался гортанный возглас на фарси.

Когда откинулся задний борт, Сергей, как и другие, увидели перед собой около десятка, совершенно свирепых на вид разбойников, бородатых душманов, весьма живописно обвешанных различным оружием.

В том числе несколько автоматных стволов угрожающи были направлены в сторону вновь прибывших.

Ни сказав друг другу, ни слова, остальные четверо спрыгнули вниз с машины следом за Вагизом. Тот оказался на земле еще раньше. Сделав это с невероятной проворностью, какую можно только было проявить при его плотной комплекции.

Испугаться Сергей не успел.

Разве что пожалел об оставленном ещё в бригаде спецназа, верном автомате «Калашникова». Или (на худой конец) – желал иметь под рукой тот острый кинжал, которым учили его орудовать на тренировках.

Оставалось действовать голыми руками, что называется, по обстановке. Ничего. Просто так не дамся, в отчаянии подумал парень, наполняясь решимостью постоять за себя.

Ничего этого не понадобилось.

Радостно раскинув для объятия руки, к Вагизу шагнул тот из душманов, что выглядел среди местных жителей за старшего:

– Здравствуй, дост! Добро пожаловать!

Встречавшие и оказались тем отрядом, которому было немало обещано за содействие в осуществлении акции.

Судя по всему, подобные «услуги» у них были поставлены «на широкую ногу». И самые воинственные только и ждали, когда же появятся выгодные покупатели их услуг и умения воевать.

Потому стала понятна искренняя радость пуштунов, едва перед ними появилось реальное подтверждение обещанному оружию – пятеро шурави, знающих, чем нужно платить за будущий арсенал для исполнителей, способных стрелять, взрывать или отрубать головы.

Убедившись, после разговора со старшим из афганцев, что «все на мази», Вагиз согласился пройти в палатку, где их ожидал праздничный ужин.

И уже там, когда вся пятерка осталась без свидетелей, обрисовал обстановку:

– Эти парни в селении – чужаки, да и хозяину дома терять нечего. Вместо этой халупы, ему уже куплен особняк в одной из европейских столиц. Потому они пойдут на все, лишь бы вместе с нами добиться успеха.

– В чем? – так и тянуло за язык Калугу.

Но он благоразумно промолчал, вовремя вспомнив, о том, как не раз уже попадал впросак со своим нетерпением.

И все же и блеск глаз, взволнованных увиденным, выдал его желание на конец, узнать, что ему лично предстоит?

Вагиз повернулся в его сторону и долго, явно изучающе, смотрел в лицо Сергея:

– Теперь давай все начистоту. Ты у нас в группе новичок и потому прежде тебе просто не могли доверять с бухты-барахты. А теперь, хочешь или не хочешь, но и ты должен узнать правду о том, зачем мы здесь и что должны все вместе совершить.