– А с работой у меня там проблем не будет? – вспомнил Аркадий Вениаминович про ещё один немаловажный момент, гарантирующий ему нормальные бытовые условия для проживания под водой. – Не хотелось бы в сорок два года скитаться по дну морскому и попрошайничать.
– Не будет, – твёрдо пообещала селёдка и, в доказательство своих слов, объяснила почему: – Потому что у нас под водой никто не работает.
– Как никто не работает? – опешил Аркадий Вениаминович, представив вокруг себя лениво плавающих без дела сонных нищих рыб, «одетых» в потрёпанную, тусклую, облезлую чешую. – А где вы деньги берёте?
– Нигде, – с той же уверенностью и спокойствием сообщила селёдка. – Они нам ни к чему. Мы всё делаем друг для друга совершенно БЕСПЛАТНО.
– Ах, да! Вспомнил! Ты же говорила уже мне об этом, – шлёпнул себя ладошкой по лбу, Аркадий Вениаминович и, поражаясь своей забывчивостью, недовольно покачал головой. – Но как, в таком случае, вы развили свою совершенную и идеальную цивилизацию до такого уровня без денег и экономики? На какие шиши вы построили свои подводные дворцы?
Селёдка, представив тот объём информации и то время, которое она потратит, даже, на КРАТКИЕ объяснения причин их фантастического развития, поморщилась и заметно погрустнела. Но, неожиданно пришедшие в её голову, подходящие для этого случая, примеры вдохновили пребывающую в унынии, постепенно умирающую от водопроводной воды, рыбу, и она оживлённо обратилась к подвыпившему обладателю начальной стадии склероза:
– Ты видел когда-нибудь в лесу муравейник?
– Конечно, видел, – пожав плечами, усмехнулся Аркадий Вениаминович.
– И ты думаешь, трудолюбивые муравьи круглосуточно работают без выходных, праздничных дней, очередных отпусков и строят свой муравейник за какие-то баснословные муравьиные деньги?
Аркадий Вениаминович, поменяв «ухмыляющееся» выражение лица на «серьёзное», глубоко задумался.
Однако торопливая селёдка не стала дожидаться ответа на заданный ею вопрос и подкинула в тлеющий «костёр» размышлений прозревающего собеседника ещё «дровишек»:
– А пчёлы, в твоём представлении, собирают цветочную пыльцу, продают её в улей, после чего пчёлы-медовары варят из неё мёд и складывают его в созданные пчёлами-архитекторами торговые соты, чтобы потом продавать готовую продукцию тем же, собирающим пыльцу, пчёлам или каким-нибудь другим насекомым?
После таких мощных, ярких, глобальных и убедительных примеров, Аркадий Вениаминович понял, что, оказывается, можно построить развитое общество и без денег. Что деньги точно придуманы плохими людьми-«предателями», а может и были подброшены людям демонами для того, чтобы расколоть человечество, рассорить, поделить людей на бедных и богатых, развить в них такие пороки как жадность, алчность, высокомерие и жажду наживы. И что если бы у человечества не было денег, то люди были бы все равны, дружны и трудолюбивы, как пчёлы и муравьи. Аркадий Вениаминович хотел было «копнуть» ещё глубже и протянуть логическую цепочку от «жажды наживы» до преступного «воровства», «грабежа» и «убийства», но селёдка не позволила ему этого сделать и вернула его внимание к себе своим очередным неопровержимым фактом:
– А теперь представь размер мозга у муравья и пчелы и сравни его с размером мозга дельфина.
Дав Аркадию Вениаминовичу несколько секунд на воображение предложенных образов, селёдка округлила и без того немаленькие глаза и, наполнив их значимостью, гордо прошептала:
– Представляешь, какие у нас под водой могут быть «ульи» и «муравейники»?
Аркадий Вениаминович согласно кивнул головой и, признав доводы красноречивой рыбы объективными, подытожил:
– Ну, если взять за основу мнение учёных, давно доказавших то, что дельфины гораздо умнее не то что насекомых, но и самих людей, и посмотреть на то, до какого уровня развилась человеческая цивилизация, то можно представить, какой у вас там рай.
– Ну, до рая нам ещё далеко, – скромно возразила селёдка и, иронично сверкнув глазками, добавила: – Хотя, не так далеко, как вам до нас…
– Смешно, – сдерживая улыбку, похвалил селёдку за остроумную шутку, Аркадий Вениаминович, и, по-дружески, легонько толкнул её пальцем в бок. – Видишь, вот я понимаю рыбий юмор, а ты почему не понимаешь человеческий?
– А у людей сложен не только юмор, их вообще трудно понять, – со знанием дела, заявила начитанная рыба голосом трёхсотлетней старой черепахи, прожившей в человеческой семье, с несколькими её поколениями. – Вот взять, к примеру, тебя… Ты на кондитерской фабрике делаешь конфеты и получаешь за это деньги. Потом идёшь в магазин и покупаешь на эти деньги те же самые конфеты, только втридорога… Тебе не кажется это странным?
– Но мы за деньги покупаем не только конфеты, – обиженно возразил рыбе, Аркадий Вениаминович, отважно заступаясь за всё человечество.
– Да, да. Я в курсе, – согласно закивала головой всезнающая рыба и с иронией перечислила: – Вы за деньги ещё покупаете водку, селёдку… Нанимаете электрика, чтобы он вам лампочку вкрутил, платите уборщице, чтобы она у вас пол на лестничной клетке помыла, и так далее, и тому подобное… А вы не пробовали сами мыть пол в своём доме и вкручивать в свою люстру лампочку?
Аркадий Вениаминович самоуверенно усмехнулся.
– Вижу, что пробовали, – моментально догадалась по реакции собеседника, «подкованная» в психологии рыба. – И у вас это неплохо получалось. Но потом люди придумали деньги, и у вас началась физическая деградация, моральное истощение и финансовая зависимость. Вы стали с азартом играть в эту игру под названием «Деньги» и уверовали в то, что имея эти красивые «бумажки» и звонкие монеты, вы можете заставить это делать за вас других людей. А в итоге, получается такая фигня: ты платишь образному электрику за то, чтобы он тебе вкрутил лампочку, а он платит тебе за сделанные тобой конфеты. Но при этом, вы ОБА платите за эту возможность авторам этой увлекательной игры. А ведь если бы электрик бесплатно вкрутил тебе лампочку, а ты его угостил конфетами, то вы бы оба получили то, чего хотели, без всяких денег и посредников. Но тогда люди, которые придумали деньги, ничего не получили бы от вашей сделки. А они, между прочим, тоже хотят кушать вкусные конфеты и чтобы в их большом доме лампочка ярко горела. Правда, для этого они сами вообще не хотят чего-то делать, а хотят, чтобы вместо них работали их деньги. Да им, собственно, ничего делать и не нужно. Им нужно лишь позволить вам пользоваться их ДЕНЬГАМИ, а за услуги взять с вас несколько конфет и вкрученных лампочек, в денежном эквиваленте. Я с ужасом думаю о том, что было бы со зверями, если бы в животном мире тоже завелись деньги? Льву пришлось бы устроиться на работу ловцом антилоп, весь день охотиться на них, поймать пару штук за смену, получить за это деньги, потом пойти после работы в магазин и купить на эти деньги пару килограммов антилопины… Вот это был бы настоящий цирк! А не тот, в который вы ходите со своими детьми, – на секунду переключилась на собеседника селёдка и продолжила философствовать. – Сначала лев задумывался бы над тем, куда подевались остатки пойманных им антилоп (одна целая, и одна обездвухкилограммленная)? А потом он, со временем, привык бы к этой ситуации и стал бы считать это нормой. Всё-таки как хорошо, что наш ЗАКОН ПРИРОДЫ справедливее ваших человеческих законов. И не позволяет всяким хитрым и ушлым животным придумывать и внедрять в нашем мире эти, абсолютно ненужные, деньги.
– А какой тогда интерес молоденьким и красивеньким Русалкам выходить замуж или просто спариваться с такими старыми и облезлыми сморчками, как я, коли, у вас нет денег? – без устали давил на селёдку своим скептицизмом, пьяненький параноик. – Им наверняка приятнее крутить своим хвостом перед крепким и молодым самцом.
– Я же тебе уже объясняла, что из-за постоянного плавания под водой твоя кожа станет гладкой и эластичной. Твои мышцы окрепнут, живот «уйдёт», и ты станешь похож на плавающего мужественного «гладиатора». Оттого-то под водой все живые существа и выглядят одинаково бодро, красиво и молодо. Уверена на сто процентов, что ты не отличишь пожилого осьминога или дельфина – от юного. И старую сельдь не отличишь от молодой, если только она не малёк, – устало промямлила терпеливая рыба и, напомнив себе этим ответом о родных подводных просторах, ностальгически заулыбалась. – Вообще, жить под водой намного кайфовее, чем на земле. Вода снимает стресс, физическое напряжение и оказывает лечебный эффект на весь организм в целом. Люди же не просто так посещают бассейны и ездят на отдых именно к морю. А для того, чтобы «смыть» с себя всю «грязь», негатив и отрицательную энергию, накопившуюся за год, за неделю, за один рабочий день. Ты же наверняка многократно принимал эту самую ванну, в которой я сейчас у тебя «проживаю», и помнишь эти приятные ощущения?
– Да-а-а, я частенько нежился в этой ванне и проводил в ней по несколько часов, – блаженно произнёс Аркадий Вениаминович, прикрыв от удовольствия глаза.
– Во-о-о-т. А мы в этой нирване находимся постоянно, – похвасталась довольная рыба и тут же огорчилась, вспомнив о том, что с недавних пор лишена этого счастья.
– Так это что получается, если я соглашусь на твоё предложение и перейду в подводный мир, то я помолодею, похорошею, женюсь на очаровательной Русалке или заведу себе целый «гарем»? Буду гонять по подводным бескрайним просторам на морском коньке, и не буду работать?
– Да. А ещё станешь срать жемчугом, – «подлила масла в разгорающийся огонь», обрадованная селёдка, воодушевившись тем, что чаша весов стала склоняться в нужную ей сторону, и быстро уточнила: – Если поселишься в большой раковине.
– Да, х** с ним, с этим жемчугом. Меня другое держит на земле и не отпускает под воду, – равнодушно отмахнулся рукой, Аркадий Вениаминович, от предложенного щедрой рыбой весомого бонуса, который должен был, по её мнению, окончательно склонить чаши весов в сторону её заманчивого предложения. – Привязала меня моя Наденька к себе невидимыми верёвками. Да так сильно, что не разорвать их никакими мощными тракторами и не разрубить их самыми острыми топорами. А больше меня в этой обрыдлой никчёмной земной жизни ничего не держит. От денег меня, после твоих пояснений, тошнит, а от моего положения в обществе – вообще блевать охота.Бегаю б***ь каждый день по одному и тому же кругу за выдуманной морковкой как жёстко вые*****й суровой жизнью ослик и надеюсь на то, что когда-нибудь догоню эту морковку, съем её и обосрусь от счастья и от того, что больше за ней не нужно будет бегать, а можно будет просто сидеть на пенсии и, зализывая натёртые при беге кровавые мозоли, ждать приближающейся смерти.
– Нихера, ты, оратор! Такую речь задвинул, будто в тебя только что Демосфен вселился! – восхитилась обалдевшая рыба вдруг неожиданно проявившимся у нетрезвого собеседника талантом связно говорить.
– Сам в шоке, – не меньше селёдки удивился наличию у него этого дара, Аркадий Вениаминович, внимательно осматривая своё тело в поисках возможно образовавшейся у него чешуи. – У меня такое ощущение, будто я, где-то в глубине души, уже начал превращаться в рыбу.
– Ну, так не сдерживай себя, – начала «лить воду на мельницу», перемалывающую последние сомнения нерешительного выпивохи, селёдка, видя, что «клиент» почти готов отправиться с ней в увлекательное морское путешествие. – Отдайся, как говорится, зову природы и начни новую жизнь с «чистого листа». А старую выбрось из своего сердца как затасканную до дыр шерстяную кофту, давно переставшую тебя греть.
– Не могу, – отрицательно замотал головой из стороны в сторону, Аркадий Вениаминович. – Она до сих пор пахнет Наденькой…
– Чего ты врёшь? – фыркнула раздражённая рыба. – Твоя «кофта» не может пахнуть Наденькой, коли эта вертихвостка к тебе ни разу не притрагивалась.
– Мы, ведь, образно говорим, – начал было виновато оправдываться, Аркадий Вениаминович, но селёдка его грубо перебила:
– Ладно, дрочила, не хнычь. Уговорим мы Морского царя утопить твою зазнобу. Но потом пеняй на себя, ежели она тебе и под водой откажет.
– Не откажет, – засиял от радости влюблённый дурачок, услышав от селёдки самые тёплые и возвращающие его к жизни слова. – В подводном мире я буду завидным женихом. И что самое главное – РЕДКИМ. Конкуренция-то под водой не та, что на земле. Кто там может стать мне альтернативой? Карась? Осьминог? Дельфин?
– А Емеля с Садко? – хитро прищурившись, припомнила забывчивому собеседнику селёдка о его «земляках», уже давно обосновавшихся в подводном мире.
– У этих уже есть свои Царевны, – сразу «отмёл» в сторону названных конкурентов в борьбе за сердце Наденьки окрылённый жених и уверенно помахал кистью руки в воздухе, имитируя «метение веником».
– А Морской царь? Он у нас ещё тот бабник, – не унималась селёдка, вынув из памяти главного соперника пузатого «Ромео». – И если ты говоришь, что Надька твоя красавица неписаная, то царь может на неё и запасть…
– Да-а-а, Морской царь, это серьёзная угроза, – почёсывая затылок, вслух выразил своё опасение, Аркадий Вениаминович и, замолчав на пару секунд, звонко щёлкнул пальцами. – А я с ним договорюсь «по-мужски». И прежде, чем он устроит кораблекрушение, возьму с него честное царское слово о том, что он никогда не посмотрит в сторону моей возлюбленной. А иначе я откажусь от этой затеи, соглашусь на твой вариант с полной потерей памяти, после чего заживу беспечной и приятной подводной жизнью в объятиях ласковых осьминожек, нежных медуз и страстных Русалок.
– Давно пора! Не знаю, чего ты «телишься»? – поддержала мудрое решение пьяного собеседника селёдка, бойко стукнув по бортику ванны боковым плавником. – Ведёшь себя как конченый онанист-садомазохист, который причиняет себе боль не ради удовольствия, а ради душевных страданий. Не забывай, – погрозила селёдка Аркадию Вениаминовичу тем же боковым плавником. – Счастье каждого находится в его же собственных руках. А точнее – в плавниках. Поэтому, ДЕЙСТВУЙ, а не хнычь. Удача любит смелых.
– Да, – решительно произнёс Аркадий Вениаминович и, шлёпнув себя по коленкам, шустро поднялся с корзины с грязным бельём на ноги.
В тот же момент в его телефоне громко зазвучали фанфары, подчёркивая всю помпезность этой ситуации.
– Кто-то звонит, – объяснил напуганной рыбе, Аркадий Вениаминович, причину резко зазвучавшей музыки и, взяв со столешницы стиральной машины телефон в руку, вышел из ванной комнаты.
ГЛАВА 9
Несмотря на то, что Аркадий Вениаминович вышел из ванной комнаты вместе с телефоном, в голове селёдки продолжали громко звучать эти злополучные фанфары, сильно напоминающие ей сигнал к отступлению, звучавший обычно во время боевых действий.
Она проклинала чёрта, который дёрнул того человека, который позвонил её спасителю в самый неподходящий момент. В момент её долгожданного триумфа, с последующим после него непременным помилованием её души и тела. Но как будто кому-то очень сильно не хотелось отпускать этого никчёмного выпивоху под воду, и своим звонком этот некто пытается удержать этого человека на земле.
– А вдруг это она? – ахнув, подумала про себя побледневшая рыба, и её глаза обречённо помутнели. – А вдруг это звонит ему, его Надя? Если это так, то этим звонком она перерезала ту тонкую ниточку, на которой висела моя судьба, и теперь я безнадёжно «плыву» прямо в ад…
Селёдка уже представила, как она, рухнув с высоты почти достигнутого ею рая в стоявший на огне адский котёл, начнёт заживо в нём жариться… Как черти, стоявшие вокруг котла, начнут своими вилами переворачивать её с боку на бок, чтобы она лучше прожарилась… Как в аду сильно завоняет рыбой и её бесплодными грехами…
Она собиралась было представить уже самое страшное, но двери в ванную комнату отворились, и в проходе появился Аркадий Вениаминович в немного помятом деловом костюме, который он надевал лишь однажды на собственный юбилей, белой рубашке и галстуке-«селёдке».
– С кондитерской фабрики звонили. Спрашивали: почему на работу не вышел. Грозились уволить, если «осёл» не выйдет в ближайшее время на работу и не начнёт бегать по кругу за их «морковкой». Идиоты, – усмехаясь, сообщил Аркадий Вениаминович находящейся в полуобморочном состоянии селёдке о том, кто и зачем ему звонил. И, залпом допив из бутылки остатки водки, с радостным трепетом в голосе, предвкушая скорую встречу с возлюбленной, трясясь от приятного волнения, обратился к своей благодетельнице: – Ну что, пойдём топиться?
– Айда, – со сдержанной (чтобы не сглазить) радостью согласилась с хозяином её временного пристанища, вновь обретшая надежду на спасение, рыба, и кивнула головой в сторону моря. – Куда пойдём? На пристань?
– На Медовый мост, – торжественно объявил Аркадий Вениаминович и, бережно вытащив из ванны селёдку, направился с ней навстречу своей новой и счастливой жизни…
ноябрь 2020 года