Šrift:Väiksem АаSuurem Aa
«Купол церкви, крест и небо...»
Купол церкви, крест и небо,
И вокруг печаль полей, —
Что спокойней и светлей
Этой ясной жизни неба?
И скажи мне, друг мой, где бы
Возносилася святкой
К благодатным тайнам неба
Сказка легкая полей!
11 июля 1913 г. Нарва – Корф.
«По небесам идущий Бог...»
По небесам идущий Бог
Опять показывает раны
Своих пронзенных рук и ног.
По небесам идущий Бог
Опять в надземные туманы
Колени дивных ног облек.
По небесам идущий Бог
Опять показывает раны.
17 ноября 1913 г. Москва.
«Отдыхая в теплой ванне...»
Отдыхая в теплой ванне,
Кровь мою с водой смесить,
Вены на руках открыть,
И забыться в теплой ванне, —
Что же может быть желанней?
И о чем еще молить?
Отдыхая в теплой ванне,
Кровь мою с водой смесить.
7 марта 1913 г. Харьков.
«Какая смена настроений...»
Какая смена настроений!
Какая дьявольская смесь!
Пылаю там, и стыну здесь.
Какая смена настроений,
Успокоений и волнений!
Becь кубок пестрой жизни, весь!
Какая смена настроений!
Какая дьявольская смесь!
8 марта 1913 г. Харьков.
«Лукавый хохот гнусных баб...»
Лукавый хохот гнусных баб
Меня зарею ранней встретил.
Смеются: – Что же ты не светел? —
Лунавый хохот гнусных баб
Напомниль мне, что, снова раб,
Я непомерный путь наметил.
Лукавый хохот гнусных баб
Меня зарею ранней встретил.
11 марта 1913 г. Раздельная – Одесса.
«Сплетеньем роз венчайте милых жен...»
Сплетеньем роз венчайте милых жен,
Но деве терзайте чаще и больнее,
Чтоб дивы были строже и сильнее.
Сплетеньем роз венчайте милых жен, —
Трудами их союз наш освящен,
А дивы волн лукавей и вольнее.
Сплетеньем роз венчайте милых жен,
А дев терзайте чаще и больнее.
12 марта 1913 г. Одесса.
«Себе я покупаю смерть...»
Себе я покупаю смерть,
Как покупают апельсины.
Вон там, во глубине долины,
Моя уже таится смерть.
Желта, худа она, как жердь,
И вся из малярийной глины, —
Покорно выбираю смерть,
Как выбирают алельсины.
10 апреля 1913 г. Дорога из Батума на Зеленый Мыс.
«О, безмерная усталость...»
О, безмерная усталость!
Пой на камнях, на дороге
О любви, о светлом Боге,
И зови, моя усталость,
На людей Господню жалость.
В несмолкающей тревоге
Пой, безмерная усталость,
И влекися по дороге.
26 мая 1913 г. Тойла.
«Ниву спелую волнуешь...»
Ниву спелую волнуешь,
Сердце темное тревожишь,
Но умчать с собой не можешь.
Ты недвижное волнуешь,
Ты стремленье знаменуешь,
Но томленья только множишь.
Неподвижное волнуешь,
Утомленное тревожишь.
27 мая 1913 г. Тойла.
«Аллеею уродливых берез...»
Аллеею уродливых берез
Мы шли вблизи сурового забора,
Не заводя медлительного спора.
Аллеею уродливых берез
Вдоль колеи, где влекся грузный воз,
Боясь чего-то, шли мы слишком скоро.
Аллеею уродливых берез
Был скучен путь вдоль темного забора.
2 июня 1913 г.
«Мои томительные дни...»
Мои томительные дни
Омрачены жестокой бранью,
Моих сограждан щедрой данью.
Мои томительные дни —
В ночи медлительной огни
От ожиданий к увяданью.
Мои томительные дни
Poccия омрачила бранью.
5 июня 1913 г. Тойла.
«Солнце, которому больно...»
– Солнце, которому больно!
Что за нелепая ложь!
Где ты на небе найдешь
Солнце, которому больно? —
Солнце, смеяться довольно!
Если во мне ты поешь,
Разве же поешь ты безбольно?
Разве же боль эта – ложь?
5 июня 1913 г. Тойла.
«Ты сжег мою умильную красу...»
Ты сжег мою умильную красу,
Жестокий лик пылающаго бога,
Но у меня цветов и красок много,
И новую, багряную красу
Я над листвой поблеклой вознесу,
Чтоб не тужила гулкая дорога,
И пусть мою умильную красу
Сожгло пыланье яростного бога.
7 окт. 1913 г. Вильна – Минск.
«Ночь настала рано...»
Ночь настала рано.
Рано, рано спать, —
Но кого-ж распять,
Чтоб наставший рано
Ирак живая рана
Стала колебаться
Ночь настала рано.
Рано, рано спать.
5 дек. 1913 г. Kиев – Жуляны.
«Безгрешно всё, и всё смешно...»
Безгрешно всё, и всё смешно,
И только я безумно грешен.
Мой темный жребий роком взвешен.
Безгрешно всё, и всё смешно.
Вам, люди, всё разрешено,
И каждый праведно утешен.
Засмейтесь люди, – всё смешно,
И даже я невинно грешен.
6 марта 1913 г. Макошино – Бондаревка.
«Что же ты знаешь об этом...»
Что же ты знаешь об этом,
Бедное сердце мое?
К смерти-ли это питье, —
Что же ты знаешь об этом?
Верь невозможным обетам.
Чье же хотение, чье?
Что же мы знаем об этом,
Бедное сердце мое?
24 марта 1913 г. Юрицыно – Рыково.
«Где-то есть тропа мечтательная...»
Где-то есть тропа мечтательная.
Правда в ней, а в жизни ложь.
Только этим и живешь,
Что светла тропа мечтательная.
Только где же указательная
К ней рука? – не разберешь.
Где-то есть тропа мечтательная, —
Как найти ее сквозь ложь?
31 марта 1913 г. Екатеринодар. Улицы.
«Благослови свиные хари...»
Благослови свиные хари,
Шипенье змеей, укусы блох, —
Добру и Злу создатель – Бог.
Благослови все эти хари,
Прости уродство всякой твари,
И не тужи, что сам ты плох.
Пускай тебя обстанут хари
В шипеньи змей, в укусах блох.
10 июня 1913 г. Тойла.
«Если ты чего-нибудь захочешь...»
Если ты чего-нибудь захочешь,
То с душой, желанья полной, тело
Вместе брось в задуманное дело.
Если ты чего-нибудь захочешь,
То не жди, когда свой нож наточишь,
И не жди, чтобы пора приспела.
Нет, уж если ты чего захочешь,
То с душою на конь брось и тело.
14 июня 1913 г. Тойла – Иеве. Дорога.
«Безумно осмеянной жизни...»
Безумно осмеянной жизни
Свивается-ль, рвется ли нить, —
Что можешь, что смеешь хранить
В безумно-растоптанной жизни!
Лишь власти не дай укоризне
Страдающий лик отемнить,
Свивается-ль, рвется ли нить
Безумно-осмеянной жизни.
14 июня 1913 г. Тойла.
«Bcе мы, отвергнутые раем...»
Bcе мы, отвергнутые раем
Или отвергнувшие рай,
Переживаем хмельный май
В согласии с забытым раем.
Все то, чего уже не знаем,
Мы вспоминаем невзначай,
Мы все, отвергнутые раем
Или отвергнувшие рай.
18 авг. 1913 г. Тойла.
«Моей свинцовой нищеты...»
Моей свинцовой нищеты
Не устыжуся я нимало,
Хотя бы глупым называла
За неотвязность нищеты
Меня гораздо чаще ты.
Пускай судьба меня сковала,
Моей свинцовой нищеты
Не устыжуся я нимало.
31 авг, 1913 г. Тойла.
«Звенела кованная медь...»
Звенела кованная медь,
Мой щит, холодное презренье,
И на щит девиз: Терпенье.
Звенела кованная медь,
И зазвенит она и впредь
В ответ на всякое гоненье.
Звени же, кованная медь,
Мой щит, холодное презренье.
1 сент. 1913 г. Тойла.
«Прижаться к милому плечу...»
Прижаться к милому плечу,
И замереть в истоме сладкой.
Поцеловать его украдкой,
Прижавшись к милому плечу.
Шепнуть лукавое: – Хочу! —
И что ж останется загадкой?
Прижаться к милому плечу,
И замереть в истоме сладкой.
6 марта 1913 г. Вагон. Низовка – Мена.
«Я к ногам любимой брошу...»
Я к ногам любимой брошу
Все державы и венцы,
Отворю ей все дворцы.
Я к ногам любимой брошу
Соблазнительную ношу, —
Всё, что могут дать творцы.
Я к ногам любимой брошу
Все державы и венцы.
8 апреля 1913 г. Батум.
«Ты только для меня. Таинственно отмечен...»
Ты только для меня. Таинственно отмечен
Блистающий наш путь, и ярок наш удел.
Кто скажет, что венец поэта потускнел?
В веках тебе удел торжественный намечен, —
Здесь верный наш союз несокрушимо вечен.
Он выше суетных, земных, всегдашних дел.
Ты только для меня. Торжественно намечен
В веках наш яркий путь, и светел наш удал.
12 июня 1913 г. Тойла.
«Сила песни звонкой сотрясает тело птички...»
Сила песни звонкой сотрясает тело птички,
Всё, от шейки вздутой и до кончика хвоста.
В выраженьи страсти птичка радостно проста.
Сила звонкой песни сотрясает тело птички,
Потому что песня – чарованье переклички,
В трепетаньи звуков воплощенная мечта.
Сила нежной страсти сотрясает тело птички,
Всё, от вздутой шеи и до кончика хвоста.
14 июня 1913 г. Тойла – Иеве. Дорога.
«Птичка – только канарейка, домик – только клетка...»
Птичка – только канарейка, домик – только клетка,
Но учиться людям надо так любить и петь,
В трепетаньи вольной песни так всегда гореть.
Птичка – крошка канарейка, бедный домик – клетка
Роковой предел стремлений – только чья-то сетка,
Но любви, любви безмерной что капкан и сеть!
Божья птичка – канарейка, птичий домик – клетка,
Здесь учиться людям надо, как любить и петь.
14 июня 1913 г. Тойла – Иеве. Дорога.
«Рая не знаем, сгорая...»
Рая не знаем, сгорая.
Радость – не наша игра.
Радужны дол и гора,
Рая ж не знаем, сгорая.
Раяли птицы, играя, —
Разве не птичья пора!
Рая не знаем, сгорая.
Радость – не наша игра.
13 июля 1913. Иeвe – Тойла. Дорога.
«День золотистой пылью...»
День золотистой пылью
Глаза туманит мне.
Миp зыблется во сне,
Явь заслоняя пылью,
И к сладкому бессилью
Клонясь, и к тишине.
День золотистой пылью
Глаза отводить мне.
5 июля 1913. Тойла.
«Не надо долгого веселья...»
Не надо долгого веселья,
Лишь забавляющего лень.
Пусть размышлений строгих тень
Перемежает нам веселья.
Тревожный праздник новоселья
Пусть нам дарует каждый день.
Отвергнем долгие веселья,
Лишь забавляющие лень.
19 июля 1913. Тойла.
«С вами я, и это – праздник, потому что я – поэт...»
С вами я, и это – праздник, потому что я – поэт.
Жизнь поэта – людям праздник, несказанно-сладкий дар.
Смерть поэта – людям горе, разрушительный пожар.
Что же нет цветов привета, если к вам идет поэт?
Разве в песнях вам не виден разлитой пред вами
свет?
Или ваша дань поэту – только скучный гонорар?
Перед вами открывает душу верную поэт.
В песнях, в былях и в легендах – несказанно-сладкий
дар.
2 августа 1913. Тойла.
«Вот так придешь и станешь на камнях над рекою...»
Вот так придешь и станешь на камнях над рекою,
Глядишь, как удит рыбу эстонское дитя,
Как воды льются, льются, журча и шелестя.
Пласты лиловой глины нависли над рекою,
А сердце, – сердце снова упоено тоскою,
И бьется в берег жизни, тоской своей шутя.
Стоишь, стоишь безмолвно над быстрою рекою,
Где тихо струи плещет эстонское дитя.
7 августа 1913. Тойла.
«Откачнись, тоска моя, чудовище...»
Откачнись, тоска моя, чудовище,
Не вались опять ко мне на грудь,
Хоть недолго вдалеке побудь.
Что ты хочешь, тяжкое чудовище?
Отдал я тебе мое сокровище,
Коротаю дни я как-нибудь.
Откачнись, косматое чудовище,
Не вались опять ко мне на грудь.
9 августа 1913. Тойла.
«Дошутился, доигрался, докатился до сугроба...»
Дошутился, доигрался, докатился до сугроба,
Так в сугробе успокойся, и уж больше не шути.
Из сугроба в мир широкий все заказаны пути.
Доигрался, дошутился, докатился до сугроба,
Так ни слава, и ни зависть, и ни ревность, и ни злоба
Не помогуть из сугроба в мир широкий уползти.
Дошутился, доигрался, докатился до сугроба,
Так в сугробе ляг спокойно, и уж больше не шути.
7 сент. 1913 г. Спб.
«У меня сто тысяч теней...»
У меня сто тысяч теней.
С ними дни я коротал,
И менять их не устал.
Вереницу легких теней
Я гирляндами цветений
Всё по новому сплетал.
У меня сто тысяч теней,
С ними дни я коротал.
11 сент. 1913 г. Спб.
«Прекрасный Днепр, хохлацкая река...»
Прекрасный Днепр, хохлацкая река,
В себе ты взвесил много ила.
В тебе былая дремлет сила,
Широкий Днепр, хохлацкая река.
Был прежних дней от яви далека,
Былая песнь звучит уныло.
Прекрасный Днепр, хохлацкая река,
Несешь ты слишком много ила.
10 марта 1913 г. Вагон. Екатеринослав – Запорожье.
«Зеленая вода гнилого моря...»
Зеленая вода гнилого моря,
Как отразится в ней высокая звезда?
Такая тусклая и дряхлая вода,
Зеленая вода гнилого моря,
С мечтою красоты всегда упрямо споря,
Она не вспыхнет блеском жизни никогда.
Зеленая вода гнилого моря,
Как отразится в ней высокая звезда?
24 марта 1913 г. Вагон. Сальково – Джимбулук.
«В полдень мертвенно-зеленый...»
В полдень мертвенно-зеленый
Цвет воды без глубины,
Как же ты в лучах луны
Свистишь, мертвенно зеленый?
Кто придет к тебе, влюбленный,
В час лукавой тишины,
О безумный, о зеленый
Цвет воды без глубины?
24 марта 1913 г. Вагон. Джимбулук – Чонгар.
«Лиловый очерк снежных гор...»
Лиловый очерк снежных гор
В тумане тонет на закате.
Душа тоскует об утрате.
Лиловый очерк снежных гор
Замкнул пленительный простор
Стеной в мечтательной палате.
Лиловый очерк снежных гор
В тумане тонет на закате.
8 апреля 1913 г. Вагон. Ланчхуты – Джуматы.
«Еще арба влечется здесь волами...»
Еще арба влечется здесь волами,
Еще в пыли и в лужах долгий путь,
Еще окрест томительная жуть,
А в небе над арбами и волами,
И над папахами, и над ослами
Спешить Икар надкрылья развернуть,
И пусть арба, влекомая волами,
Проходит медленный и трудный путь.
11 апреля 1913 г. Вагон. Долляр – Шамхор.
«Веет ветер мне навстречу...»
Веет ветер мне навстречу,
Вещий, вечный чародей.
Он быстроте лошадей
Веет, светлый, мне навстречу.
Что ж ему противоречу
Тусклой жизнью площадей?
Веет ветер мне навстречу,
Вековечный чародей.
2 июня 1913 г. Тойла – Иeвe.
«На него еще можно смотреть...»
На него еще можно смотреть,
На дорогу не бросило теней.
Поднялось чуть повыше растений,
И дает на себя посмотреть,
Как неяркая желтая медь.
В облаках, в кудесах раздвоений,
На него еще можно смотреть,
От себя не отбросивши теней.
3 июня 1913 г. Орро – Тойла.
«Ну, что ж, вздымай свою вершину...»
Ну, что ж, вздымай свою вершину,
Гордись пред нами, камень гор, —
Я твой читаю приговор:
Дожди, омывшие вершину,
Творят на ней песок и глину,
Потом смывают их, как сор.
Так воздвигай свою вершину,
Гордись, невечный камень гор.
5 июня 1913 г. Орро.
«Огонек в лесной избушке...»
Огонек в лесной избушке
За деревьями мелькнул.
Задымился росный луг.
Огонек поник в тумане.
Огороженная мглою,
За холмом стоить луна.
Огонек в лесной избушке
За туманами потух.
11 июля 1913. Иеве – Тойла. Дорога.
«Долина пьет полночный холод...»
Долина пьет полночный холод.
То с каплей меда райских сот,
То с горькой пустотой высот,
Долина пьет полночный холод.
Долга печаль, и скучен голод,
Тоска обыденных красот.
Долина пьет полночный холод
Тоской синеющих высот.
13 июля 1913. Иеве. Дорога.
«Земли смарагдовые блюда...»
Земли смарагдовые блюда
И неба голубые чаши,
Раскройте обаянья ваши.
Земли смарагдовые блюда,
Творите вновь за чудом чудо,
Являйте мир светлый и краше, —
Земли смарагдовые блюда
И неба голубые чаши.
30 июля 1913. Тойла.
«Лежали груды мха на берегу морском...»
Лежали груды мха на берегу морском,
Обрезки рыжих кос напоминая цветом.
Белели гребни волн, и радостным приветом
Гудел их шумный хор в веселии морском.
Легко рассыпанным береговым песком
Еще мы раз прошли, обрадованы светом,
Вдыхая соль волны в дыхании морском,
Любуясь этих мхов забавно рыжим цветом.
7 окт. 1913 г. Вагон. Вильна – Минск.
«Увидеть города и веси...»
Увидеть города и веси,
Полей простор и неба блеск,
Услышать волн могучий плеск,
Заметить, как несходны веси,
Как разны тени в каждом лесе,
Как непохожи конь и меск, —
Какая радость – эти веси,
Весь этот говор, шум и блеск!
7 окт. 1913 г. Вагон. Вильна – Минск.
«Дачный домик заколочен...»
Дачный домик заколочен,
Тропки снегом поросли,
Все отчетливо вдали.
Жаль, что домик заколочен, —
Лед на тихой речке прочен,
Покататься бы могли,
Да уж домик заколочен,
Тропки снегом поросли.
2 дек. 1913 г. Вагон. Бровки – Чернорудка.
«Всё зеленее и светлее...»
Всё зеленее и светлее,
Всё ближе счастье и тепло.
К чему же ненависть и зло!
Всё зеленее и светлее,
И откровенней, и нежнее
Через вагонное стекло,
Всё зеленее и светлее,
Всё ближе счастье и тепло.
10 марта 1913 г. Вагоне. Новоукраинка – Помошная.
«Всё чаще девушки босые...»
Всё чаще девушки босые
Возносятк простодушный смех,
Отвергнув обувь, душный грех.
Всё чаше девушки босые
Идут, Альдонсы полевые,
Уроки милые для всех.
Всё чаше девушки босые
Возносят простодушный смех.
10 марта 1913 г. Новоукраинка – Помошная.
«Не увлекайтесь созерцаньем...»
Не увлекайтесь созерцаньем
Луж голубых и белых хат,
Что мимо вас назад скользят.
Не увлекайтесь созерцаньем,
И не любуйтеся мельканьем
Кустов, колодцев и ребят.
Не увлекайтесь созерцаньем
Луж голубых и белых хат.
20 марта 1913 г. Вагон. Бирзула – Балта.
«Займитесь чтением в вагоне...»
Займитесь чтением в вагоне,
Чтоб не дразнил вас внешний блеск,
Чтоб не манили гул и плеск.
Займитесь чтением в вагоне,
Иль куйте в дремном перезвоне
За арабеском арабеск.
Займитесь чтением в вагоне,
Чтоб не дразнил вас внешний блеск.
20 марта 1913 г. Вагон. Бирзула – Балта.
«Дивлюсь всему тому, что вижу...»
Дивлюсь всему тому, что вижу,
Уродство-ль это, красота-ль.
За далью раскрываю даль,
Дивлюсь всему тому, что вижу,
И землю вкруг себя я движу,
Как движу радость и печаль.
Дивлюсь всему тому, что вижу,
Уродство-ль это, красота-ль.
21 марта 1913 г. Полтава. Улицы.
«Вон там, за этою грядою...»
Вон там, за этою грядою,
Должно быть, очень мило жить,
Венки свивать и ворожить.
За невысокою грядою,
Над тихо движимой водою,
И очи бы навек смежить.
Вонь там, за этою грядою,
Должно быть, очень мило жить.
24 марта 1913 г. Вагон. Тащенак.
«Как же огня не любить...»
Как же огня не любить!
Радостно вьется и страстно.
Было уродливо, стало прекрасно.
Как же огня не любить!
Раз только душу с пыланием слить, —
Жизнь прожита не напрасно.
Как же огня не любить!
Радостно, нежно и страстно!
8 апреля 1913 г. Вагон. Саджевахо – Нигойты.
«Томилось небо так светло...»
Томилось небо так светло,
Легко, легко, легко темнея.
Звезда зажглась, дрожа и мрея.
Томилось небо так светло,
Звезда мерцала так тепло,
Как над улыбкой вод лилея.
Томилось небо так светло,
Легко, легко, легко темнея.
18 марта 1913 года. Одесса. Вечер на улицах.
«Иду по улицам чужим...»
Иду по улицам чужим,
Любуясь небом слишком синим,
И к вечереющим пустыням
По этим улицам чужим
Я душу возношу, как дым, —
Но стынет дым, и все мы стынем.
Иду по улицам чужим,
Любуясь небом слишком синим.
18 марта 1913 г. Одесса. Вечер на улицах.
«Иду по улицам чужим...»
Вот ухожу я от небес,
Как бы спасаясь от погони,
В лавчонку, где спрошу мацони.
Так, ухожу я от небес
Подь светлый каменный навес,
Скрываясь в рукотворном лоне.
Да, ухожу я от небес,
Как бы спасаясь от погони.
18 марта 1913 г. Одесса. Вечер на улицах.
«Вечерний мир тебя не успокоил...»
Вечерний мир тебя не успокоил,
Расчетливо-мятущаяся весь,
Людских истом волнуемая смесь.
Вечерний мир тебя не успокоил,
Он только шумы толп твоих утроил
И раздражил ликующую спесь.
Вечерний мир тебя не успокоил,
Расчетливо-мятущаяся весь.
18 марта 1913 г. Одесса. Вечер на улицах.
«Итальянец в красном жилете...»
Итальянец в красном жилете
Для нас Sole mio пропел.
За окном закат пламенел,
Когда певец в красном жилете
Пел нам в уютном кабинете,
И жилетом своим алел.
Ах, как сладко в красном жилете
Певец Sole mio нам пел!
2 июня 1913 г.
«Тихий свет отбросив вверх, на потолок...»
Тихий свет отбросив вверх, на потолок,
Желтыми воронками зажглася люстра.
Разговор запаужен, но льется быстро.
Лишь один мечтатель смотрит в потолок,
Бороды седой вперед поставив клок.
В комнате духами пахнет слишком пестро.
Желтый свет бросает вверх, на потолок,
На цепях раздвинутых повиснув, люстра.
23 окт. 1913 г.
«Матово-нагие плечи...»
Матово-нагие плечи
У девицы кремных лент
Пахнут, точно пепермент.
На ее нагие плечи
Сыплет ласковые речи
Удивительный студент.
Девственно-нагие плечи
Оттолкнули плены лент.
23 окт. 1913 г. Спб.
«Глядит высокая луна...»
Глядит высокая луна
На легкий бег автомобилей.
Как много пережитых былей
Видала бледная луна,
И все-ж попрежнему ясна,
И торжеству людских усилий
Вновь не завидует луна,
Смеясь на бег автомобилей.
30 дек. 1913 г. Спб.
«Дрожат круги на потолке...»
Дрожат круги на потолке.
Писец нотариуса кисел.
Над вечной пляской слов и чисел
Дрожать круги на потолке.
О, если-б от него зависел
Удел кататься по реке!
Все та же дрожь на потолке,
И поневоле бедный кисел.
21 марта 1913 г. Полтава.
«Над плесом маленькой реки...»
Над плесом маленькой реки
Стоить колдунья молодая,
Глядит, кого-то поджидая
На плоском берегу реки.
Глаза горят, как угольки,
И шепчет про себя, гадая
Над плесом маленькой реки,
Колдунья знойно-молодая.
24 марта 1913 г. Вагон. Большой Утмой – Сокологорное.
«Утонул я в горной речке...»
Утонул я в горной речке,
Захлебнулся мутною водой,
Захлестнулся жаркою рудой.
Утонул я в горной речке,
Над которою овечки
Резво щиплют вереск молодой.
Утонул я в горной речке,
Захлебнулся мутною водой.
7 апреля 1913 г. Вагон. Дзеруды.
«Молодой босой красавец...»
Молодой босой красавец
Песню утреннюю пел.
Солнце встретить он успел.
Молодой босой красавец,
Жизнелюбец, солнцеславец,
Смуглой радостью алел.
Молодой босой красавец
Песню утреннюю пел.
8 апреля 1913 г. Вагон. Рион.
«Бесконечный мальчик, босоножка вечный...»
Бесконечный мальчик, босоножка вечный
Запада, востока, севера и юга!
И в краях далеких я встречаю друга
Не в тебе ли, мальчик, босоножка вечный,
Радости сердечной, шалости беспечной,
Неустанных смехов солнечная вьюга?
Бесконечный мальчик, босоножка вечный
Севера, востока, запада и юга!
8 апреля 1913 г. Вагон. Ланчхуты – Джуматы.
«Прачка с длинною косою...»
Прачка с длинною косою,
Хочешь быть царицей мира
И венчаться в блеске пира?
Прачка с длинною косою,
С бриллиантовой росою
Хороша-ль тебе порфира?
Прачка с длинною косою,
Хочешь быть царицей мира?
8 апреля 1913 г. Вагон. Батум.
«Поэт, привыкший к нищете...»
Поэт, привыкший к нищете,
Не расточитель и не скряга,
Он для себя не ищет блага.
Привыкший к горькой нищете,
Он верен сладостной мечте,
Везде чужой, всегда бродяга,
Поэт, привыкший к нищете,
Не расточитель и не скряга.
3 мая 1913 г. Венден.
Populaarsed
Arvutitele
Seadmetele
Fail(id) saadetakse e-posti aadressil