– Люси, – сказала она, – солнце рассеяло мрак и как бы радуется своей победе. Я испытываю нечто подобное, когда освобождаюсь от городской суеты и могу насладиться на воле красотами природы. Да что с тобой, Люси? Ты плачешь? Со вчерашнего вечера ты так грустна. Или тебя тревожит состояние Марии?

– Я сама не знаю, что со мной, – отвечала миссис Дейтон, – но с самого нашего возвращения с фермы меня что-то томит. Я готова плакать без всякой причины.

– Тебя очень расстроило несчастье Марии, вот и все. Успокойся, моя милая.

– Нет, Адель, не одно это. Мне становится ненавистным сам этот город. Муж никогда не бывает дома. Он так переменился.

– Пожалуй, он бывал прежде такой веселый, шутил, а теперь стал угрюмый, задумчивый, вздрагивает при всяком движении на улице. Но он ночевал дома сегодня?

– Да, он вернулся около двух часов ночи и очень измученный. Эти вечные разъезды, в любое время, среди сырости, по болотам, окончательно расстроят его здоровье. И теперь надо пойти его разбудить, он хотел встать в восемь часов, чтобы опять ехать куда-то.

– Что это за новый негр у вас внизу? – спросила Адель. – Совершенный дикарь какой-то!

– Муж сказал мне мимоходом только, что купил его дешево у каких-то проезжих эмигрантов, – ответила Люси. Негр заболел дорогой, и Джордж хочет отправить его для поправки на свою плантацию. Как чувствует себя Мария?

– Ей лучше, по-видимому. Она спит совершенно спокойно. А где пропадает мистер Гэвс? Миссис Лейвли сказала нашему мулату, что он уехал с фермы еще вчера после полудня. Но кто это? Не он ли? Нет, это мистер Кук.

Молодой человек, которого Адель увидела из окна, соскочил с седла и бросился в дом, даже не привязав к крыльцу свою взмыленную лошадь. Он вбежал на лестницу, спрашивая у прислуги, дома ли мистер Дейтон.

Люси отворила дверь гостиной, приглашая его войти; он повиновался, но казался очень взволнованным.

– Простите меня, – сказал он, – но я должен переговорить тотчас же с господином судьей. Могу я видеть его?

– Он спит еще и не совсем здоров, – ответила миссис Дейтон, – но я разбужу его.

– Прошу вас. Мне не хотелось бы его беспокоить, но дело такое важное и спешное. Оно касается тысяч людей. И мистер Гэвс сообщил уже, вероятно, господину судье все, что нужно?

– Мистер Гэвс? Да он не был здесь! – удивилась миссис Дейтон.

– Не был? Это очень странно… – проговорил Уильям, задумываясь. – Он не был… но, в таком случае, мне еще необходимее видеть мистера Дейтона.

– Я вызову его тотчас, – сказала Люси. – Посидите пока с мисс Адель.

Но Уильям не сел, а принялся ходить по комнате, скрестив руки на груди и не говоря ни слова.

– Вы не находите поведение мистера Гэвса очень загадочным? – спросила Адель, прерывая молчание.

Он остановился, глядя ей прямо в лицо.

– Да, мисс Адель, оно не столько загадочно, сколько подозрительно… и мне давно так кажется.

– А поправляется ли мулат? Хорошо ли лечил его мистер Гэвс?

– Мистер Гэвс? Да разве он врач?

– Он сказал нам, что способен оказывать врачебную помощь, и что останется на ферме именно ради того, чтобы наблюдать за лечением мулата.

– Вот как! Да он, напротив того, уморил бы его с величайшей радостью. Он и готов был это сделать, если бы мы не помешали ему…

Дверь отворилась, и вошел Дейтон. Он был очень бледен, глаза его запали, волосы в беспорядке ниспадали на белый как мрамор лоб, но он приветливо поклонился посетителю и протянул ему руку, говоря:

– Добро пожаловать в наш город и ко мне в дом. Вы хотите сообщить мне что-то важное, по-видимому, если пожаловали так рано.

– Мистер Дейтон! – проговорил Кук, глядя на него с изумлением. – Но я имел уже честь вас видеть. Только, как же это… Вы не мистер Уартон из Фурш-Лафава? Не присутствовали вы на собрании регуляторов две недели назад?

– Я? В Фурш-Лафаве? – возразил Дейтон, смеясь. – Между мной, лицом административным, и трибуналом регуляторов не может быть абсолютно ничего общего. Что это вам взбрело в голову?

– Но вы как две капли похожи на того человека, который был с нами в Фурш-Лафаве и назывался Уартоном, – сказал Уильям, не сводя глаз с лица Дейтона. – Нельзя и представить себе подобного сходства…

– Уартон, говорите вы? – проговорил Дейтон задумчиво. – Позвольте… Уартон. Мне что-то уже говорили по этому поводу. Да, находят сходство. Бывает.

– Но это уже что-то совсем удивительное, – продолжал Кук. – Лицо того Уартона слишком врезалось мне в память, чтобы я мог ошибиться.

– Мистер Кук, – сказал Дейтон, улыбаясь, – имею честь представить вам миссис Дейтон. Надеюсь, что вы положитесь, по крайней мере, на ее свидетельство. Она скажет вам, что я не Уартон, а Джордж Дейтон, мировой судья.

Кук поклонился Люси в смущении, но не мог удержаться, чтобы не сказать с прежним недоверием:

– И даже этот небольшой шрам на лбу… слишком странно!

– Но чему же обязан я вашим посещением? – вежливо спросил Дейтон.

– Я хотел бы поговорить с вами наедине, – ответил молодой человек. – Дело очень важное.

Дамы вышли, и Кук стался наедине с хозяином.

Глава XXXII
Расследование

– Мистер Дейтон, – начал Уильям, – знайте, что Гэвс уехал вчера с нашей фермы со специальным, очень важным поручением к вам. Меж тем, как мне сообщили сейчас, он вовсе и не появлялся в Хелене.

– Вы ошибаетесь, – перебил Дейтон. – Гэвс был здесь, и если вы прибыли сюда по тому же поводу, то ваше волнение мне понятно.

– Был здесь? Но как же миссис Дейтон, она…

– Я встретил его на улице и тотчас же отправил в Синквилл по неотложному делу. Он сказал мне, что вы намереваетесь поднять весь округ для нанесения решительного удара. Ведь так?

– Да, и я думаю, что мой тесть и Джеймс уже успели собрать некоторые силы.

– Прекрасно, но я полагаю, что следует отложить операцию до получения вестей из Синквилла. Мистер Гэвс совершенно прав, настаивая на необходимости держать дело в тайне, чтобы не вызвать подозрений пиратов. Именно ввиду этого фермерам не следует показываться в Хелене прежде, чем все будет организовано.

– Нам требуется, однако, держать наготове свои силы, – сказал Уильям, – и мы сосредоточили их неподалеку от города. Я прибыл пока сюда один, только с Джеймсом, мы примем некоторые меры и здесь. Именно Гэвс должен был сообщить вам о бегстве Коттона из тюрьмы.

Дейтон утвердительно кивнул.

– Теперь слушайте. Меня с Джеймсом не пустили сегодня на рассвете в харчевню «Серый Медведь», когда мы хотели выпить кофе.

– И это кажется вам подозрительным?

– Да, потому что мы слышали там громкий разговор, вернее, ожесточенный спор, а при нашем появлении все стихло. Далее, с берега подавали сигналы ракетами. Мы притаились, чтобы видеть, что будет дальше. Из харчевни ответили на сигнал, и тотчас же с той стороны отделилась лодка.

– И она причалила к харчевне?

– Так точно.

Дейтон задумался, потом спросил:

– А много ли было пущено ракет? И какого цвета?

– Сколько и какого цвета? – повторил молодой фермер с удивлением. – Я не обратил внимания. Или вам известны эти сигналы?

– Лично мне нет, но я хочу этим сказать, что судовщики переговариваются часто таким способом между собой с одного берега на другой. Наконец, кто-нибудь мог пускать ракеты просто ради забавы.

– Хорошо, но отчего они потушили в харчевне огни при нашем приходе? Почему не впустили нас?

– Может быть, простая случайность?

Дверь в комнату отворилась, и вошла Адель, чтобы взять свою шляпу.

– Извините, если я помешала вашему разговору, – сказала она, – но мне надо ехать к миссис Смарт.

Она взяла шляпу и хотела уйти, но нарочно замешкалась у рабочего столика, услышав, как Кук говорил:

– Джеймс Лейвли решил присматривать за этой харчевней и дожидается теперь в рощице, неподалеку от нее.

– Прощайте, господа, – сказала девушка, уходя.

– По моему мнению, – продолжал Уильям, не обратив внимания на ее появление и уход, – нам следует тотчас же произвести обыск в этом притоне.

– Любезный мистер Кук, – произнес судья серьезно, – я не могу вторгаться в жилище свободного гражданина на основании одних только подозрений. Если бы были доказательства.

– О, если бы у нас были прямые доказательства, то мы распорядились бы сами! – презрительно ответил молодой человек. – Но именно потому, что мы имеем только подозрения, мы и прибегаем к помощи властей.

– Послушайте, мистер Кук, мы не в Фурш Лафаве, не в таких местах, где господствует суд Линча. Вы принадлежите, по-видимому, к «Союзу регуляторов»?

– Вы не ошибаетесь, – резко ответил Кук.

– Прекрасно, но позвольте вам заметить, что мы здесь в цивилизованном городе, и я, хотя и вполне сочувствуя вам в деле правосудия, все же обязан воспрепятствовать всякому проявлению насилия с вашей стороны.

– Так мы не можем на вас рассчитывать?

– Никоим образом, – ответил Дейтон со смехом. – Напротив того, я не допущу ничего противозаконного. Я сам считаю харчевню «Старый Медведь» воровским притоном, но может оказаться, что это просто игорный дом, и я его закрою, отняв у хозяина патент на торговлю, лишь только добуду явные улики.

– Мы знаем, чему они служат, – перебил Кук раздражительно. – Подобное поведение правосудия и заставляет нас обращаться к суду Линча. Вы принуждаете нас прибегнуть к нему и теперь.

Шум, раздавшийся на улице, прервал его речь. Слышались крики: «Убили… Бредфорд… грабеж!»

– Что случилось? – проговорил Уильям. – Кого-то убили. Надо узнать.

Он схватил шляпу и выбежал вон, едва не сбив с ног полицейского, входившего к Дейтону. В толпе, запрудившей улицу, находилось несколько знакомых ему лиц, и он спросил:

– Ну, что, ребята? Вы пришли расправиться со злодеями, я вижу. Изловили преступников, Милз?

– Нет еще, Кук, – ответил ему высокий уроженец Виргинии, – мы решили прийти сначала к судье. Необходимо произвести обыски в городе.

Толпа продолжала волноваться. Слышались возгласы: «Убили бедную! Такая добрая была!.. Ну какая там добрая! Преехидная!.. Да что же это судья не выходит?»

– Джентльмены! – раздался голос Дейтона, появившегося на крыльце в сопровождении констебля. – Я узнал сейчас, что в городе совершено зверское убийство, и немедленно приму должные меры.

– Они уже приняты! – без церемоний перебил его виргинец. – Мы оцепили город, так что ни одно судно не может выйти отсюда.

Дейтон не слушал его, он стоял бледный, не сводя глаз с реки, однако неожиданно, завидев большую плоскодонную барку, подходившую к берегу, весь преобразился. Глаза его оживились и он слегка усмехнулся, как бы приветствуя зеленый с красным флаг, развевавшийся на корме судна.

– Присяжные оповещены? – спросил он у констебля.

– Все уже собрались, ваша милость.

– Так идемте, джентльмены, – произнес Дейтон, направляясь к дому убитой.

Толпа двинулась за ним. В это время кто-то тронул виргинца за рукав. Он повернул голову и увидел перед собой какого-то мальчика в фермерской одежде, явно сшитой не по росту. Блуза сидела на нем мешковато, рукава были слишком длинны, так что закрывали кисти рук, старая большая шляпа съезжала то и дело на глаза.

– Сэр, – сказал он виргинцу, – этот джентльмен в белой шляпе, который идет впереди всех, здешний мировой судья?

– Верно, мой милый.

– А как его зовут?

– Дейтон… А тот, что рядом с ним, – здешний констебль.

– И он, судья Дейтон, живет всегда здесь?

– Разумеется, где же больше? Но мы отстали от остальных. Пошли.

– Не можете ли вы рассказать мне…

– О, теперь мне не до рассказов, извини, дружок. Если тебе нужно знать более подробно о мистере Дейтоне, то обратись к его жене. Вон она смотрит из окна.

Мальчик бросился по указанному направлению и остановился перед окном, в котором виднелась голова Люси. Он простоял с минуту, очевидно, колеблясь, потом как бы решился на отчаянный шаг и бросился в дом, захлопнув за собой входную дверь.

Между тем в доме убитой собрался народ, но в той комнате, где лежало тело, находились одни присяжные. Когда прибыл судья, констебль прочел протокол, скрепленный свидетельскими показаниями. Из него было видно, что два сторожа слышали ночью крик, но успокоились, когда один из них, подойдя, окликнул миссис Бредфорд, и она сама выглянула из окна. Ближе к рассвету уже, они увидали каких-то двух людей, спешивших из города, но не сумели их догнать. Убийство было открыто служанкой, которая, возвратившись, нашла дом открытым, а свою хозяйку мертвой на постели, и поспешила созвать соседей.

При обыске помещений дома на одном столе у лампы были найдены остатки пунша, небольшой бумажник, простой охотничий нож, почти совершенно новый, и два окурка сигар. Было известно, что сама старуха не курила, следовательно, в доме находились, по всей вероятности, двое мужчин. Один из сторожей говорил, что, действительно, к миссис Бредфорд приходили накануне двое, но не вместе, и она сама их впустила к себе.

Среди толпившихся в комнате находился один немец, торговавший разными мелочами. Он взглянул на нож, переходивший из рук в руки, осмотрел его со всех сторон и сказал:

– Я знаю, чей это нож.

Все глаза обратились на него, а констебль хлопнул его по плечу, говоря:

– Вы знаете владельца ножа, Бамбергер? Так заявите скорее, хотя старуха была убита не ножом, но он послужит уликой против убийц.

– Этот самый нож был продан мной в прошлый четверг за один доллар молодому фермеру Джеймсу Лейвли.

– Лейвли! – проговорил констебль с изумлением. – О, Лейвли не может быть убийцей.

– Джеймс Лейвли? – подхватил с живостью Дейтон. – Как странно… Где мистер Кук? Он сам говорил мне, что прибыл сюда с этим Лейвли перед рассветом… Этот нож… Дело принимает неожиданную окраску.

– Необходимо допросить обоих, Лейвли и Кука, – сказал один из присяжных. – Где они?

– Я здесь, – сказал Кук, который был все время на улице и узнал от прибежавшего к нему приятеля о возникновении против него подозрений. – Я здесь, и Джеймс Лейвли тоже недалеко. Кто осмеливается возводить обвинение против нас?

– Тише! – строго остановил его судья. – На подозрение не отвечают громкими фразами. Взгляните лучше на этот нож.

– Ах, проклятье! – воскликнул Кук. – Этот злодей замешался и здесь? Он украл его у нас. Но это уж ему не пройдет. Попадет он нам в руки.

– Вы признаете нож? – нетерпеливо спросил Дейтон.

– Третьего дня, – сказал Уильям, – этот разбойник Коттон украл у нас разные охотничьи принадлежности. Нож в том числе. Но его надо поймать, он здесь, в городе. Идемте, ребята!

Он повернулся к двери, но, по знаку судьи, констебль загородил ему дорогу.

– Когда вы прибыли в Хелену? – спросил Дейтон.

– Я? Для чего вам это нужно знать?

– Отвечайте без рассуждений.

– Хорошо. Сегодня утром.

– В котором часу?

– У меня нет часов, но могу сказать, что это было перед рассветом. Довольны?

– Как зовут молодого человека, который прибыл с вами и которому принадлежит этот нож?

– Мистер Дейтон, я уже говорил вам.

– Отвечайте на вопрос: где Джеймс Лейвли находится в настоящее время?

– Да, всякий вопрос требует ответа, – произнес резким голосом какой-то вновь показавшийся человек, входя в сопровождении еще нескольких лиц. Увидев его, Дейтон сказал с довольным видом:

– А! Судья Порель из Синквилла! Вы кстати: поможете нам словом и делом.

– Говорят, здесь совершено убийство? – спросил Порель, между тем как Кук направился опять к выходу, говоря:

– Нечего терять времени на всякие пустые формальности! Друзья, за мной!

– Стойте! – произнес констебль, кладя ему руку на плечо. – Именем закона, я арестовываю вас!

– К черту ваши законы! – крикнул Кук, отбиваясь от него. – Граждане Виргинии и Хелены! Помогите! Протестую против подобного произвола!

Но вновь пришедшие закричали в свою очередь:

– Кто стоит за порядок, помогайте полиции!

– Вы называете это порядком? – кричал Уильям, борясь с удерживавшими его. – Берегитесь вы, Уартон или Дейтон, или как вы там еще называетесь! Виргинцы, выручайте!

Началась жестокая свалка, которая кончилась, однако, в пользу партии Дейтона, который хладнокровно отдал приказ отвести Кука в тюрьму.

– Виргинцы! – крикнул Уильям, находясь уже на пороге. – Окажите мне последнюю услугу…

– Молчать! – перебил его констебль.

Но Кук успел прокричать, пока его уводили:

– Предупредите Джеймса Лейвли! Сделай это ты, Милз!

– Ладно, – ответил высокий виргинец, – но где его найти?

– Он… – начал Уильям, но его увлекли силой, и товарищ не успел расслышать конца фразы.

– Что же мне делать? – подумал Милз. – Предупредить Джеймса, но как? Лучше всего будет обратиться для этого на ферму. Эй, Боб! – окликнул он, завидя на улице знакомого человека. – Где я могу найти лошадь?

– У Смарта, – ответил Боб, не останавливаясь для разговора.

– Что ж, пойду в гостиницу! – произнес Милз, глядя вслед торопившемуся куда-то приятелю.

Глава XXXIII
Муж и жена

Толпа рассеялась после того, как Уильям Кук был отведен в тюрьму, и перед домом остались только Дейтон, Порель и несколько преданных им людей.

– Надо решаться, минуты дороги, – произнес Порель вполголоса, тронув за руку Дейтона, стоявшего в раздумье.

– Вы уже знаете все? – сказал тот с удивлением.

– Знаю. Сандерс успел рассказать. Но что же вы решаете? Мы можем тотчас отплыть отсюда на нашей большой лодке.

– И нас догонят на каком-нибудь пароходе. Нет, у меня другой план. Коттон очень навредил нам этим новым убийством, его ищут повсюду, а фермеры и так настроены враждебно против нас. Вся округа поднялась на ноги, и борьба наша с противниками была бы слишком неравной. Вот что я придумал, мы соединимся с ними.

Порель посмотрел на него с недоумением.

– Да, это самое надежное средство, – продолжал Дейтон, – мы отправимся с ними к номеру 61 на пароходе «Соединенные Штаты», который должен прийти сюда через час или два, следуя из Мемфиса к Наполеонвилю. Так как дело касается общественной пользы, то капитан должен будет принять нас на борт, в случае отказа я могу даже принудить его, пользуясь положением судьи, наконец, и сами фермеры заставят его повиноваться.

Порель слушал его все еще недоверчиво, но Дейтон продолжал с воодушевлением:

– Мы высадимся на острове, я разделю отряд на две части. Фермеры бросятся на нашу крепость, встретят отпор гарнизона, а мы, по данному сигналу, ударим в них с тыла. Они очутятся, таким образом, между двух огней. Незнакомые с местностью, не понимая, где друзья, где враги, они погибнут все, до последнего. Мы перенесем тогда наши богатства на пароход, которым завладеем окончательно, и в ту же ночь, на всех парах, пока здесь будут ждать возвращения парохода, спустимся по Миссисипи в Мексиканский залив.

– План превосходен, но зачем арестованы тогда Уильям Кук и еще тот, Том Барнвель?

– Они были опаснее других и могли бы помешать исполнению моего замысла. Необходимо также засадить молодого Лейвли. Отправьтесь к той рощице, которая у харчевни, он прячется в ней, наблюдая за тем, что происходит у наших. Я надеюсь на вас, Порель, предлог для ареста есть, в квартире убитой нашли его нож.

– Прекрасно! – сказал Порель, потирая руки. – И я рад, что дело разыгрывается начистоту. Надоела эта вечная комедия и постоянная боязнь проговориться. Прощайте! Позаботьтесь же, чтобы все наши оказались на берегу к прибытию парохода.

Расставшись с Порелем, Дейтон пошел к своему дому. Мальчик в фермерской одежде, пристававший с вопросами к Милзу, выскочил в эту самую минуту из подъезда и пустился бежать.

– Кто это? – спросил Дейтон у служанки. – Зачем он сюда приходил?

– Не знаю, ваша милость, – отвечала мулатка. – Он вбежал сюда, взглянул на нашу госпожу и опять бросился вон, сел на последней ступеньке и зарыдал. Мне стало его жаль и я послала к нему того негра, которого вы привели вчера, но бедняжка не захотел и смотреть на него, закрыв лицо руками, точно стыдясь, что плачет, он поторопился уйти, как только Боливар отошел от него.

Дейтон не обратил особенного внимания на этот рассказ и вошел в комнату жены. Люси там не было, но один вид этих стен, этой обстановки, где все говорило о присутствии нежной, доброй, любящей женщины, подействовал на него тяжело. Она, это чистое создание, способное сделать счастливым всякого человека, любила его, преступника, обагрившего свои руки кровью. Он сознавал в эту минуту всю глубину своего падения, жизнь ему была не дорога, он готов был идти навстречу смерти, но покинуть ее, беззаветно преданную ему подругу, было свыше его сил.

– О, Люси… Люси… – произнес он, закрывая руками искаженное мукой лицо. Но за дверью раздались легкие шаги, и он преодолел свое волнение.

– Джордж! – воскликнула молодая женщина, входя. – Ты уже вернулся! Как я рада! Если бы ты знал, как мне было тяжело после твоего отъезда.

– Глупенькая! Ты создаешь себе напрасные тревоги, – ласково перебил он ее.

– Я сама хотела бы быть потверже, – сказала она печально, – да не умею, что делать… Но как ты бледен! Что с тобой? Посмотри на себя.

Она хотела подвести его к зеркалу, но кто-то так быстро пронесся на лошади мимо их дома, что оба они невольно посмотрели в окно.

– Адель! – воскликнули они разом.

– И на какой-то бешеной лошади! – прибавила миссис Дейтон. – Что за сумасбродная девушка. Но ты бледнеешь еще более, Джордж, скажи, что с тобой?

– Ничего особенного, моя милая, но, признаюсь, меня расстраивают все эти дела. Мне становится не под силу такая жизнь.

– Джордж, – сказала Люси, нежно обнимая его, – сколько раз я просила тебя бросить твои занятия! Они почетны, доставляют тебе общую любовь и уважение, но губят твое здоровье. О, если бы ты захотел бросить все и довольствоваться любовью преданной тебе жены.

Лицо Дейтона как бы преобразилось при этих словах, скорбное выражение исчезло, в глазах засветилось что-то отрадное… Ему, закоренелому преступнику, представилась картина тихой, идиллической жизни. Там, где-то в лучезарной дали, островок, омываемый волнами океана, осененный пальмами, благоухающий всеми дарами Флоры, кругом морская ширь, отдаляющая все прошлое от настоящего, новый горизонт, на котором не видно ничего, напоминающего о былом.

– Люси, – произнес он, страстно обнимая ее, – ты любишь меня, а я тебя недостоин. Но ты, чистый ангел, можешь возродить меня. Не расспрашивай меня ни о чем, говори только: согласна ли ты бежать тотчас со мной? Слышишь пароходный гудок? Это «Ван-Борен», который отправляется вверх по Миссисипи. Мы еще успеем уехать на нем, но через час будет уже поздно. Говори, Люси, хочешь ты меня спасти? Спасти от меня самого…

– Я не понимаю тебя, Джордж, – произнесла она с трепетом. – Но, если нужно, я готова.

– Да, Люси, мое счастье, твое, все наше будущее зависит от нашего отъезда.

– Но бросить так Адель… наших друзей…

– Адель получает наследство. Сверх того, она может пользоваться нашим домом и всем, что в нем есть. Я довольно богат и без этого.

– Джордж, это все пугает меня… Объясни мне, что происходит?

– После, – сказал он, отворачивая от нее свое лицо. – Не спрашивай, знай только, что я должен бежать, мне грозит смертельная опасность. Последуешь ли ты за мной?

– Всюду, мой Джордж! Я твоя, ты должен знать это.

Он обнял ее, потом открыл свой письменный стол и вынул из него несколько бумаг и пакетов, которые бросил в огонь.

– Вот, – сказал он жене, передавая ей портфель, – то, что принадлежит мне законно. Ты можешь взять это без всякого опасения. Собери, что нужно тебе в дорогу, Боливар отнесет вещи на пароход. Я приду за тобою, прощай ненадолго! До свидания!