Герой по паспорту. Том 5. Склеить?.. Разбить!!

– Во-первых, так и есть. Во-вторых, это мы и хотели всем показать.

– И у нас получилось. Теперь многие считают, что я или Достойная Рунит… можем повлиять на твои решения.

Что за странная пауза. Стоп!

– Неужели они думают, что я подчиняюсь вам? Поэтому идут к вам, а не напрямую ко мне? Будто я – карманный Герой для Оплота? Это ведь бред! Высшая Магия раздавит любого за такие игры.

– Все это прекрасно понимают. Но кто-то считает, что мы слишком самонадеянны, кто-то думает, что мы не осознаём всех масштабов возможных последствий, а кто-то знает, что ты сам по себе, но уверен, что мы может повлиять на тебя советами или сторговаться. Есть ещё самые информированные – они не рискуют обращаться напрямую к крайне… непредсказуемому Герою, а хотят сначала навести мосты через его ближайших знакомых и соратников.

Ясно. Дожили: ко мне побаиваются подходить монархи королевств.

– Я тебя понял: ты хочешь иметь возможность получить свой гешефт в качестве посредника. Давай поступим так, Лорпель. Если речь будет идти не о кучке золота, а о какой-нибудь полезной Договорённости или ответной услуге, можешь смело заявлять, что способен повлиять на моё решение, но конкретных обещаний по срокам не давай. Я сам буду решать, браться мне за пророчество или нет.

Лорпель после моих слов явно повеселел.

– Конечно. Но в случае чего, я ведь могу намекнуть, что мог бы поспособствовать твоему согласию?

– Можешь. Причём без обмана. Если пророчество не будет совсем уж мерзким, всё сделаю честно. Но без точных сроков. И последнее: ты посредник, берущий процент, а не начальник, забирающий всю награду себе, – решил я всё же проговорить этот момент.

Ангелы больно охочая до золота раса. Лорпель вроде как не сильно их жалует, но сам при этом ангелом быть не перестаёт.

А вдруг ему что в Разум стукнет?

– Само собой, Влад, – с лёгкостью согласился Лорпель, усмехнувшись. Видимо, подумал, что скряга здесь я. – Нам вообще не нужны награды, важно оказать, пусть маленькую, но услугу, и запомниться с хорошей стороны нужным Разумным.

Нарабатывают связи. Молодцы. А я почему лентяйничаю?

– Странно, что Руни уже что-то подобное не провернула. Я вообще был уверен, что встретившись сегодня вечером, она сразу «накидает» мне заданий, что без разбору набрала за эти два дня, – улыбнулся я.

Вот как такую не любить?

Лорпель улыбнулся в ответ.

– Это точно. Мы в Оплоте называем её Непримиримая Рунит. Стоит ей увидеть несправедливость, как её сразу тянет вмешаться и помочь. И она особо не спрашивает тех, кого втягивает и вмешивает вместе с собой, – улыбка Лорпеля чуть померкла. – Но когда речь заходит о тебе, она замолкает, – как всегда резко перевёл он тему. – Говорить приходится в основном мне. Думаю, причин много, от «в этот раз я справлюсь без помощи Влада», – спародировал он голос Руни, – до «мне слишком жаль ваше королевство, чтобы отправлять к вам Влада». Скорее всего, мысли Достойной Рунит о тебе такие же скачущие, как и её речь в некоторые моменты.

Пусть звучит приятно…

– Лорпель, о таком не принято говорить в лицо. Это личное для нас с Руни, интимное если хочешь.

– Правда? Я всегда говорил, что приходило в Разум, не задумываясь о последствиях. Наверное, поэтому и оказался в ангельских застенках. И вряд ли я изменюсь, – извиняющаяся, но при этом хитрая улыбка расцвела на его лице.

Я уже и забыл, что Лорпель действительно никогда не умел держать язык за зубами. В Покоях Фитри эта его привычка чуть не привела к катастрофе. Впрочем, я бы не сказал, что он грубый, скорее непосредственный и прямолинейный.

– Значит, не меняйся. Тем более, я уже привык к такому стилю общения. Есть у меня один излишне «языкастый» знакомый, – усмехнулся я.

– “Да-да, подъехали шуточки на тему отсутствия у меня языка и Тела вообще. Любой может обидеть бедного Дедиона,” – добавил в свой репертуар плаксиво-обидчивые интонации Дедион.

– Ну раз ты разрешаешь… – вернул мне усмешку Лорпель.

– Разрешаю-разрешаю. И скажи мне, Лорпель: возникает такое ощущение, что вы с Руни решили со всеми встречными-поперечными на Вечере поболтать. Это, пожалуй, правильно, но выглядит как-то… суетливо. Что-то случилось?

Подобное ощущение у меня возникло, пока я смотрел как они безустанно порхали по залу от одной пары Разумных к другой. И раз уж появилась возможность уточнить – грех ей не воспользоваться.

– Случилось.

И чего замолчал, партизан?

– Что именно?

– У Достойной Рунит возникли затруднения.

Ты меня выбесить решил?

– Рассказывай, Лорпель.

Видимо, услышав в моей интонации что-то нехорошее, у Лорпеля наконец развязался язык.

– Её хотят держать поближе к Капитулу.

Ошибочка вышла. Снова молчит.

– Кто?

– Представители сразу нескольких противоборствующих сторон среди верхушки Капитула.

Задолбал.

– Мне из тебя каждое предложение Силой вытягивать?

– Хорошо, расскажу. В наш Оплот пришли письма сразу от нескольких представителей верхушки Капитула со схожим содержанием. В одних говорится о том, что в Оплотах Камелирии – поближе к Капитулу – появились свободные места, и если у Достойной Рунит появится желание, она станет той, кто займёт одно из освободившихся мест. В других желания Достойной Рунит никого не интересует – в них прямо говорится, что ей, с её способностями, следует и до́лжно занять место ближе к Капитулу.

Какого Рахлеса? И почему я об этом не знаю? Видимо, у нас тут не только ангельский партизан, но и ангельская партизанка затесались.

– Зачем она им там?

– Долгое время Достойная Рунит была в тени. На отшибе, на периферии. Информация о её легендарном заклинании циркулировала в узком кругу, и до Капитула добиралась очень долго. После прохождения Покоев ситуация изменилась, Достойная Рунит быстро оказалась в центре внимания. Мы воспользовались тем, что ангелы в Капитуле не сразу разобрались в ситуации и смогли договориться о продвижении Достойной Рунит в её родном Оплоте. Произошедшее в Ширцентии нам в этом значительно помогло. Наш план сработал. Но постепенно представители различных фракций в Капитуле начали понимать, что Достойную Рунит выгодно держать поближе к себе. В Капитул её не возьмут – там все свои, но в какой-нибудь столичный Оплот – запросто. Причём каждая из фракций предлагает Достойной Рунит должность в своём Оплоте – они там все поделены. Таким нехитрым способом она окажется под их влиянием и не достанется конкурентам.

Прилетела проблема откуда не ждали.

– Всё из-за легендарного заклинания?

– В том числе. В копилку также можно добавить факт прохождения Покоев, и наличие у Достойной Рунит отличных способностей в магии поддержки: её заклинания почти не влияют на каналы маны цели, из-за чего не возникает осложнений с использованием собственных заклинаний. Это большая редкость. Да что там, Достойная Рунит способна применить к цели своё Массовое Ускорение настолько чисто, что маг после этого без проблем сможет активировать сверху ещё и собственное Ускорение, если оно у него есть. Я про такое даже не слышал раньше.

Да, моя Руни – талантище. И поэтому многие в Капитуле решили наложить на неё свои ладони.

Перебьётесь, сволочи!

– Поэтому ты решил стать посредником между Героем Владом и всеми, кому нужны его услуги?

Картинка наконец сложилась.

– Именно, – подтвердил мою догадку Лорпель. – Как мы и договаривались, мы всем рассказываем о том, что ты решил оставаться в северном регионе после исполнения там важного пророчества, потому что Высшая Магия тебя оттуда не погонит. А значит Достойная Рунит сможет оставаться посредником и оказывать на тебя влияние только пока находится там же. Чем большему числу Сильных Разумных будет выгоднее нахождение Достойной Рунит в её родном Оплоте, тем легче нам будет отбиваться от Капитула.

Логика в этом есть, но… не всё так однозначно. Нужно пораскинуть Разумом. Я очевидно не отдам Руни в ладони к… никому не отдам. И никому не дам мешать ей добиваться своей мечты.

Наивной и маловероятной.

Но мечты.

Какие ещё возможны способы влияния на Капитул? Продавливать свою позицию нельзя – Силы не равны. Подкупить тоже – набитость кармана не та. Остаётся манипуляция. Такая, чтобы они сами решили так поступить. Чтобы поверили, что решение принадлежит им, и им же на пользу. Что-то не слишком затратное, но действенное…

В Разум приходит очевидный вариант, и одновременно самый бюджетный – постановочный конфликт. Требующий не резкого ответа, а назидательного наказания. Такой, чтобы в Капитуле решили отложить «переезд» Руни поближе к столице, оставив у себя в глуши с мыслью «пусть Разума набирается, как поймёт, что была не права – сама к нам из своего бесперспективного захолустья напросится». Такой конфликт, чтобы Руни оставили в её Оплоте в качестве наказания строптивой девчонки…

Стоп! Но ведь она сама…

Я медленно поднял взгляд, встретившись со взглядом Лорпеля. Уверен, моё лицо в данный момент являло собой классический пример «шокированного выражения».

Было забавно увидеть на лице Лорпеля такое же.

– Позволь спросить, Лорпель: какие отношения у Гефальта – монарха Камелирии – и Капитула?

– Хорошие, товарные отношения. Старейшины не стали бы создавать Капитул в королевстве, где их не принимает королевская династия.

– Тогда ещё вопрос: на Вечере ведь наверняка присутствуют представители ангельской расы?

– Видел парочку.

– Получается о том, что Руни сегодня наговорила всяких гадостей Гефальту, очень скоро узнают в Капитуле?

– Узнают, – кивнул Лорпель.

На протяжении всего диалога наши лица продолжали удерживать шокированные выражения. А потом мы одновременно не сговариваясь повернули головы в сторону зала. Через распахнутые створки дверей легко можно было разглядеть двух единственных представительниц прекрасного пола среди более полусотни мужчин. Руни что-то с энтузиазмом рассказывала Адми, в то время как демоница одну за другой поглощала так понравившиеся ей канапешки. Будто почувствовав наши взгляды, Руни замолчала, повернувшись к нам.

И помахала ладонью.

После чего продолжила болтать с Адми.

– Мы с тобой два идиота, – констатировал я.

И что самое главное – Руни не пришлось хитрить, врать, изворачиваться. Она сказала Гефальту то, что хотела сказать. То, во что верила. И одновременно добилась своего.

Умению решать вопросы таким образом не научиться. С этим нужно родиться.

– Не прикрывай меня, – покачал головой Лорпель. – Ты сразу понял что к чему, как только узнал обстоятельства. А вот я – точно идиот.

И то правда. Влад – Разумный. Влад – молодец.

Лорпель, продолжая неотрывно смотреть на Руни, поднял бокал с соком со столика, и пригубив, шёпотом произнёс:

– Возможно, у неё что-то, да получится.

Очень на это надеюсь.

– Ну что, пошли? А то больно видеть, что дамы без нас совсем не скучают.

Когда мы вернулись к компании ангелочка и демоницы, Лорпель снова потащил сопротивляющуюся Руни по залу, пытаясь выжать максимум из оставшегося до окончания общего вечера времени.

Мы же с Адми до самого конца вечера предавались грехам: она – обжорству, я – лени.

Нам понравилось.

Часть 8

Занятие любовью способно доставлять широкий спектр удовольствий, от томительного до взрывного. Тема глубоко интимная: у каждого свои предпочтения и свои границы допустимого. Осложняется всё тем, что секс – это история про двоих (в идеале), и нужно найти некий компромисс, которых устроит обоих.

Получается не всегда.

Например, Настя с недавних пор развила в себе дурную привычку доставлять мне особый тип удовольствия – мучительное удовольствие. Рецепт прост: начните возбуждать своего мужчину сразу после его оргазма – готово. Ощущения странные: вроде приятно, а вроде не надо.

Дай отдохнуть, садистка.

Периодически я испытываю неподдельную гордость, что несмотря на свои не самые молодые годы, способен на повторение супружеского долга, и вообще не понимаю почему данное мероприятие зовётся долгом, а не привилегией. Но это не спасает. Рецепт модернизируется: начните возбуждать своего мужчину сразу после нескольких оргазмов – готово.

У Насти терпения хватает. Получив свою дозу удовольствия, она дожидается, когда я пресыщусь своим, и начинает действовать.

Как сейчас.

– Насть, завязывай, – проблеял я.

Звучу как загнанная лошадь: из-за её игрищ я так и не смог восстановить дыхание.

– Тебе не нравится? – поинтересовалась моя вторая половинка, оторвавшись губами от моей шеи.

– Нравится, – ответил я честно. – Поэтому тебе и следует остановиться.

– Странная логика. Позволь жене порадовать мужа, – ни на секунду не останавливаясь, отвергла мой довод Настя.

Ни разу не смог её остановить, с чего взял что получится сейчас? Может наконец просто сдастся и начать наслаждаться этим мучительным удовольствием?

Так я точно стану мазохистом.

– А может руки помощи тебе недостаточно? – ехидно улыбнулась Настя. – Я готова предоставить всю себя. Только при условии, что ты возьмёшь на себя ответственность, а-то у нас резинки закончились.

Серьёзно? В такой момент?

– Манипуляция с помощью секса? Не ожидал такой банальности от профессионала.

– Во-первых, манипуляцией это было бы перед первым разом, а не после третьего, когда эмоции схлынули, а во-вторых, банально или нет, главное что работает.

Тут не поспоришь. Ещё как работает.

– В любом случае, манипуляция перестаёт работать, как только цель замечает, что ей манипулируют.

После моих слов Настя неожиданно остановилась. Стыдно признаться, но помимо расслабления, я также испытал лёгкую неудовлетворённость.

Я точно стал мазохистом.

– А давай проверим, – резко подорвалась Настя, запрыгивая на меня сверху. – Приподнимись.

Я беспрекословно её послушался, сев на кровати.

– Какой там у тебя любимый довод? «Я плохой человек, такой как я недостоин стать отцом, я обязательно всё испорчу». Вроде так, да?

Хорошо что Настя, произнося это, не пародировала меня, а говорила нейтральным голосом. Иначе было бы вдвойне обидно.

А ведь и так… не очень приятно.

– Настя, вот что ты начинаешь?

– Небольшую манипуляцию. Я устала доказывать тебе свою правоту с помощью аргументов и логики, так что настал черёд грязных приёмов.

Не уверен, что мне это понравится.

– Каких приёмов?

Настя, приблизив губы к моему уху и прижавшись ко мне всем телом, томно произнесла:

– Для начала… возьми меня.

А нет. Понравится.

Впрочем, ждать, пока я выполню её просьбу, Настя не стала, взяв всё в свои руки.

– И в чём здесь манипуляция? – поинтересовался я, когда мы с Настей стали едины.

– Ты чувствуешь? Сейчас, когда всё обнажено, сейчас, когда ты полностью раскрыт передо мной. Разве плохого человека могут так любить? Так хотеть?

Серьёзно? Если бы Настя одновременно со своими словами не принялась двигаться, я бы, наверное, в голос засмеялся от уровня глупости ею сказанного. Но удовольствие, что я испытывал, не желало разбавляться смехом.

– Издеваешься? – схватил я Настю за талию, начав двигаться ей навстречу. Она в ответ обняла меня на шею, крепко прижавшись. – Хочешь сказать, что плохих парней не любят девушки? По-настоящему, до беспамятства. И я сейчас не раскрыт, я сейчас просто голый.

Никогда не жаловался на выносливость, но говорить во время фрикций оказалось непростым занятием. Дыхание сбивается, отчего предложения рубятся на фразы или отдельные слова, произносимые на выдохе. И если тембр голоса Насти в такие моменты звучит эротично, от своего хотелось провалиться от стыда сквозь землю.

– Хочешь сказать, я тебя не знаю? Или что я похожа на ту, кто поведётся на плохого парня? Девушки могут дать плохому парню, но не могут ему отдаться.

Что за бред?

– Настя, мы оба знаем, что это не так. Причём зачастую не так.

– Плевать! – импульсивно крикнула Настя прямо мне в ухо, порядком напугав. – Плевать, что ты знаешь. Это ведь манипуляция. Важно не то, что знаешь, а то, во что поверил.

Так не получится. А ведь уже сказал, что манипуляция работает, только пока цель не осознаёт, что ей манипулируют. Невозможно осознанно принять манипуляцию, если в ней не заложена выгода для тебя самого.

– Настя, это так не работает. И ты лучше меня это знаешь.

– Плевать, что я знаю! Я не могу так сильно любить ужасного человека, который недостоин стать отцом. Не могу! Слышишь! Никто не может.

Она заплакала. Не прекратив двигаться, даже ускорившись. Не отпустив меня, даже сильнее прижавшись, будто желая задушить. Я могу по пальцам одной руки посчитать количество раз, когда Настя лила слёзы. И лишь единожды это были слёзы горя, остальные – слёзы радости. Услышав её всхлипы, я испытал тоже самое, что и в прошлый раз – омерзительное чувство потери своей основы. Будто всё внутри тебя обрывается и падает куда-то вниз. Ощущение падения в бездну, где страшен не результат, а сам процесс. Инстинктивно борясь с ним, я ещё сильнее сдавил в руках талию Насти, цепляясь за неё, как за спасительную соломинку, и начал неистово в неё входить.

Если уж ты мне отдаёшься, то я возьму тебя без остатка.

.

.

.

Настя лежала на кровати, неотрывно смотря в потолок, в одну точку. Я сидел на краю кровати, повернувшись к ней спиной. Ноги касались пола, прохладный линолеум прекрасно контрастировал с остаточным жаром по всему телу, постепенно остужая меня, начиная со стоп.

– Это точно был передоз удовольствием, – заговорила Настя, наконец восстановив дыхание.

Я повернул голову, наконец решившись на неё посмотреть. Мои худшие опасения не оправдались: выражение лица Насти было безмятежным и спокойным, лишь небольшое покраснение вокруг глаз выдавало недавнюю бурю эмоций, через которую она прошла, захлестнувшая и меня заодно.

Значит, я не такой уж ужасный человек, если есть та, что готова так мне отдаваться? Значит в моменты такой близости нельзя скрыть свою натуру, и любая бы меня оттолкнула, будь я по-настоящему плохим человеком?

Это ты хочешь мне сказать?

Ужасная, грубая, далёкая от действительности манипуляция.

Но я поверю.

Поверю беззаветно.

Ты победила, Настя.

Победила.

Приняв для себя эту истину, я неожиданно для себя самого ощутил… восторг.

Я стану отцом.

Но что важнее и приятнее – Настя станет мамой.

***

Надоело.

Вчера утром игра в «паранойю» была свежа и интересна, а уже сегодня она стала устаревшей и скучной. Недолго у меня получилось себя развлекать. Даже не знаю, что ещё можно придумать.

Стоп!

Ведь здесь есть тот, кто в ещё более худшем положении – наш провожатый. Уткнувшись взглядом в его прямую спину, расправленные плечи и размеренную, почти строевую походку, я поймал себя на мысли, что ему этот бесконечный цикл повторений наверняка уже смертельно наскучил.

– Адми, как думаешь, кто сегодня будет у нас в паре? – спросил я идущую рядом демоницу.

Мой вопрос явно удивил летучую мышку: до этого моменты подобных переходов мы проводили молча.

– Не знаю. Мне в общем-то всё равно, – чуть подумав, ответила она.

– А вдруг получится как вчера с Нигшутом, и придётся нам весь день выслушивать во всех подробностях истории монарших любовных похождений? – подмигнул я Адми.

Сначала на милом лице демоницы проявилось выражение милого оцепенения, потом оно перешло в милое ошеломление, дальше в милое непонимание, следом в милое размышление, а закончилось милым осознанием. Адми перевела взгляд на спину впереди идущего провожатого, после чего хитро улыбнулась.

– Всяко лучше чем позавчера, когда Шенвирий весь день рассказывал свои ужасные шутки, а нам приходилось делать вид, что они смешные.

Да-да, я решил немного скрасить скучные будни нашего провожатого интересными историями из высшего общества. Им наверняка запрещено распространяться о том, что они увидят или услышат на Вечере Сближения, по крайней мере до тех пор, пока он не закончится, и начальство не «попросит» поделиться своими наблюдениями. И уж точно им запрещается преднамеренно совать свои нос, глаза и уши, куда не следует.

Но если гости сами разболтались, то грех не послушать.

Ведь так?

– Ну не знаю. Когда Нигшут принялся рассказывать, как он «отпраздновал» окончание последней Волны Смерти в компании двух десятков красавиц, я прямо не знал, куда спрятать покрасневшее лицо. Помнишь, как он сказал: «Сначала я каждую из них…»

И вот тут мою фантазию сорвало с цепи. Впрочем, Адми не отставала, и в ответ на мои эротические пассажи, выдавала классические примеры глупых неловких шуток, от которых хочется под Катинол провалиться, якобы за авторством Шенвирия.

Наш провожатый уверенно шагал вперёд, спина его оставалась такой же прямой, а плечи расправленными.

Только скорость ходьбы почему-то замедлилась.

Обычно к комнате для парного дня мы подходили где-то без десяти десять, сегодня мы добрались до места назначения без пяти. Провожатый остановился, указал нам на дверь, поклонился, развернулся и направился прочь.

– Ну что, пойдём? Вдруг хоть сегодня нам повезёт, – участливо спросила Адми.

– Надеюсь. Но если сегодня нам попадётся монарх, который будет описывать свои сексуальные похождения, разбавляя их неловкими попытками шутить – мой Разум этого не выдержит.

Со стороны уже уходящего провожатого донёсся нервный смешок. Мы с Адми одновременно повернули головы в его сторону. Чтобы увидеть уже знакомую картину: прямая спина, расправленные плечи и размеренная походка.

Настоящий профессионал.

Надеюсь, что он хоть немного развеялся.

– Прошу, – открыл я дверь, пропуская Адми.

Было очень интересно узнать, кто же сегодня составит нам компанию.

Ответ поступил быстро – парочка незнакомцев.

А чего я ещё ожидал?

Впрочем, эту колоритную парочку я уже видел в первый день нашего пребывания на Вечере. Первым был демон, одетый в мятую рубашку навыпуск, широкие штаны, с босыми ногами и лохматыми космами на голове – именно так я запомнил его тем вечером.

Сейчас ничего не изменилось.

Вторым был куда более благопристойно одетый и выглядящий зверолюд, с аккуратной бородкой и длинными, до пояса, волосами, завязанными в конский хвост. Сам зверолюд был из числа волчьих. Он, если мне не изменяет память, весь позавчерашний вечер находился рядом с демоном.

Демон был почти на голову ниже своего спутника и более щуплого телосложения, но почему-то у меня сразу сложилось впечатление, что он не только занимает более высокое положение, но и прилично Сильнее зверолюда.

Вчера я эту парочку не видел, видимо, они располагались в лоджии напротив. А вот сегодня снова встретились.

– Меня зовут Карани́м – монарх Гештонии, – громко представился демон.

Он не стал дожидаться, когда мы подойдём к ним поближе, начав перекрикиваться через полкомнаты. Адми не стала сразу отвечать, и лишь подойдя ближе:

– Меня зовут Адми. Я глава Замка Рока в северном регионе. Это мой спутник Влад. Он Герой, – представила она нас.

– Хм-м, северный регион, – задумчиво протянул Караним. – Адми… Влад… ничего не слышал, – неожиданно рассмеялся демон. – Ну хоть кто-то новенький на этом Вечере!

– А ваш спутник?.. – мило потупилась Адми.

Волколюд вышел вперёд.

– Меня зовут Аф-Барсик. Я советник его Величества Каранима.

Каюсь. Не сдержался. Смешок вырвался из меня непроизвольно.

Я не хотел.

Честно.

– Что смешного? – спросил волколюд.

– Ещё раз – как вас зовут?

Звериные уши волколюда забавно дрогнули, прежде чем он повторил:

– Аф-Барси́к. А что?

Он и в первый раз сделал ударение на второй слог, но от очевидной для меня ассоциации его это не спасло.

– Ничего. Просто необычно звучит. Красиво.

Нужно заканчивать лыбу давить.

– Правда? – прищурился волколюд. – Ты действительно Герой? – неожиданно сменил он тему.

– Действительно, – настороженно ответил я.

– Недавно один Герой также без причины засмеялся, просто услышав моё имя. Тоже попросил его повторить и тоже сказал, что оно необычно и красиво звучит. Странное совпадение, не правда?

Скорее всего, тот Герой тоже был русским, или по крайней мере русскоязычным.

Уж не Ник ли?

– Но ведь и правда красиво звучит.

Ну а что ещё я сейчас могу сказать?

– Как будто моё имя звучит так себе? – притворно надулся Караним, усаживаясь на стул.

Не знаю, намеренно он это сказал или нет, но я ему благодарен.

За перевод темы.

– Ни в коем случае, Ваше Величество, – улыбнулась Адми, присаживаясь напротив.

Мы с Аф-Барсиком (глупая ведь шутка, почему мне всё ещё смешно?) также сели за стол.

Начался очередной парный день.

С Каранимом и Барсиком оказалось очень легко поддерживать общение. То, что Караним окажется из тех, кому неизвестны неловкость, сдержанность и чопорность, было понятно с самого начала, но и Барсик оказался довольно общительным. Впрочем, говорили в основном Адми и Караним, обмениваясь информацией о своих вотчинах. Король Гештонии очень интересовался далёким и загадочным северным регионом, но не забывал в ответ рассказывать Адми общие сведения о своём королевстве.

За болтовнёй и распитием соков в прикуску со сладостями продвигался к вечеру наш парный день.

– Влад, не так ли? – вклинившись в возникшую паузу в общении Каранима и Адми, поинтересовался у меня Аф-Барсик.

– Он самый, – ответил я осторожно.

Сколько же всего я наворотил, что всякий раз, когда кто-то интересуется моим именем, я начинаю готовиться к проблемам?

Будем честны – много всего.

– Ты его знаешь? – с интересом спросил у волколюда Караним. – Чего тогда молчал?

– Не знаю. Лишь слышал имя от одного знакомого. Меня попросили оказать поддержку, в пределах Разумного, если вдруг встречу Героя с таким именем.

У-уф. Можно выдохнуть.

– От кого слышал? И за что такие почести? Не хочешь поведать своему монарху? – закидал волколюда вопросами Караним.

– Не хочу, – отрезал Аф-Барсик.

Круто он его отбрил.

– Видите, что творит? – пожаловался нам Караним. – И это глава мощной старой династии в моём королевстве, – сделал он упор на слове «моём». – А при этом всё равно продолжает хранить от своего монарха мелкие секреты своих собратьев.

– Говорите так, будто главы династий обычно не имеют никаких секретов от своего монарха, – усмехнулся Аф-Барсик.

– И то верно. У всех сплошные секреты, – показушно вздохнул Караним.

– Если когда-нибудь окажешься в наших краях, посети Храм Храбрости. Думаю, тебе там будут рады, – обратился уже ко мне Караним. – Впрочем, я деталей не знаю, мне только назвали твоё имя: как верно заметил Его Величество – ни я, ни члены моей династии уже давно не являемся жителями Храма, а там не очень любят делиться информацией с чужаками, пусть даже собратьями.

– Уверен, когда-нибудь я обязательно побываю в тех краях, – ответил я чисто из вежливости.

Может когда-нибудь я и наведаюсь в Храм: перекинусь парой словечек с Дилинком и Киллуа, посмотрю, как устроились хитрюша Лураст и её сестра, а заодно и остальные освобождённые рабы, привезу в качестве подарков целую кучу игрушек Калисто, задолженных с прошлого визита.

Но пока… у меня других дел хватает.

– Так значит у тебя, Влад, хорошая репутация в Храме Храбрости? – задумчиво спросил Караним.

– Надеюсь, что так.

Караним ненадолго замолчал, о чём-то усиленно размышляя.

– Тогда у меня есть для тебя предложение, – наконец заговорил он через десять секунд.

– Пророчество? – задал я очевидный вопрос.

– Оно самое, – дал очевидный ответ Караним.

– Какие условия и вознаграждение? – сразу перешёл я на деловой тон.

Караним снова задумался, видимо, пытаясь подобрать слова.

– Про условия ничего не могу тебе сказать.

Судя по всему, подобрать слова не получилось.

– О чём тогда мы договариваемся?

– О том, что если ты вдруг окажешься в Гештонии, обратись к любой аристократической династии и они помогут тебе добраться до столицы и сопроводят ко мне. Барсик, – обратился он к волколюду. Тот вытащил из внутреннего кармана своего фрака небольшую металлическую пластинку и передал её мне. – Приглашение в мой дворец. Покажешь её и тебе окажут любую поддержку на пути ко мне. А уже на месте мы сможем определиться и с условиями, и с наградой.

Пророчество, условие которого неудобно раскрывать заранее?

Любопытно.

– Это что-то сложное?

– Не сложное. Скорее… – снова задумался над выбором слов Караним, – щепетильное. Бо́льшая часть награды будет не за прохождение пророчества, а за гарантии сохранения в тайне его условий. По этой же причине я не стану озвучивать их сейчас. Но поверь – награда будет щедрой.

Щепетильное, значит. И хочется, и колется. Любопытно узнать, что же именно это за пророчество, и награда лишней не будет, но не хочется встрять в какую-нибудь стрёмную историю. А узнав детали, встрять придётся.

На это и расчёт.

– Что ж, теперь у меня появился дополнительный повод когда-нибудь оказаться в ваших краях, – дал я нейтральный ответ, убирая пластинку в карман.

Вскоре разговор вернулся в прежнее русло: Караним и Адми играли ведущие роли, мы с Аф-Барсиком иногда к ним присоединялись.

И так до самого вечера, пока за нами не пришли провожатые.

На том и разошлись – провожатые повели нас в разные стороны. Сначала я собирался продолжить нашу с Адми милую игру – «правдивые сплетни о монархах», – но настроение было неподходящим. Я внутренне готовился к тому, что и этим вечером мне не суждено будет оказаться с Горгом в одном зале и придётся топать через весь комплекс зданий, только ради попытки с ним Договориться, изначально ставя себя в положение просящего. В общем, чем ближе мы подходили к месту вечернего сбора, тем более угрюмым я становился, ожидая худшего. Когда наш провожатый, не показавший вида, что глубоко опечален нашим молчанием (а так оно наверняка и было), довёл нас до зала, раскланялся и откланялся, там находилось уже порядка трёх десятков Разумных. Пройдя к ближайшим столикам с угощениями, чтобы не стоять в проходе, я сразу же принялся внимательно осматривать каждого, надеясь увидеть среди присутствующих Горга. И чем дальше мой взгляд продвигался от одного угла зала к противоположному, тем более смурным я становился.

Неужели опять?

Рахлес!

Я уже готов поверить в некий заговор, цель которого – не дать мне встретиться с королём Ширцентии, но тут…

Нет. Это был не Горг. Это был…

– “Это кто?” – задал я рвущийся наружу вопрос.

Разумный, увидев которого я напрочь позабыл обо всём остальном, не был похож ни на кого из присутствующих. Помимо того, что облачён он был в длинный белоснежный балахон, перепоясанный резко контрастирующим с ним чёрным тонким поясом, помимо того, что стоял он в одиночестве, и никто с ним не то что не разговаривал, никто даже не подходил к нему ближе чем на три-четыре метра, будто специально избегая, помимо того, что выглядел он слишком старым и морщинистым, при том что наверняка являлся магом, помимо… в общем, первое что меня в нём привлекло и озадачило – его глаза.

Они были полностью белыми. Я бы не сказал, что у него вовсе не было зрачков, скорее выглядело так, будто эти самые зрачки заволокло пеленой. Что-то за ней проглядывало, но лишь совсем чуть-чуть.