Еще меньше следует ожидать сочувствия к этому произведению от так называемых развитых, современных или, как говорится, либеральных умов русской журналистики, которые должны приходить в немалое затруднение при мысли – как может во второй половине XIX столетия иметь современный интерес стихотворное описание Ада, Чистилища и Рая, преисполненное всевозможных суеверий и предрассудков, и особенно в такой стране, как итальянское королевство, где не перестают еще подвизаться Гарибальди и Мадзини, где готовятся уничтожить все монастыри и где знаменитая книга Ренана пользуется такою популярностью, что продается на каждом углу вместе с либреттами опер и ежедневными листками политических карикатур.

Итак, кроме науки, в нашем отечестве не выработалось никакой другой среды, в которой имя Данта получило бы свое настоящее значение. Зато эта среда, самая чистая и возвышенная, и, по своей отрешенности от мелких направлений текущего дня, наиболее согласная с вечными идеями, положенными великим флорентийцем в основу европейской цивилизации.