В Новый год она, якобы, поднимается из океанских вод, чтобы проверить насколько ее чтят и помнят люди и воздать им должное.
В последних числах декабря на песке побережья из досок, из случайного подручного материала сооружаются шаткие помостья, импровизированные алтари. Эти трибунки покрываются чистейшими кипельно белыми, без единого пятнышка, скатертями, кружевными тканями, накрахмаленным тюлем или, у кого алтарь победнее, (но это уж совсем редко) такой же накрахмаленной марлей. Поклоняющиеся Ийеманже укладывают на такие алтари приношения своей Богине. Это могут быть самые различные предметы: маленькое зеркальце, ларчик со скромным колечком, сладости, грошовое колье, букетик или огромный букет, флакончик дешевеньких духов или дорогой парфюм.
Жители Рио-де-Жанейро 31 декабря в ночь, глубоко к вечеру, собираются на берегу океана и выказывают ей свое полное уважение и любовь. Этот обряд называется Макумба – народная месса, зрелище ирреальное, иллюзорное, как театральные декорации. Тысячи «макумбейрос» выходят на берег в нарядных, преимущественно в белых одеждах, со съестными припасами, вином, свечами. Кариокас приходят на макумбейру, чтобы бросить в океан цветы – Йеманжа предпочитает белые цветы, особенно розы – спустить на воду плотики с различными дарами: упаковочками печенья, пучками разноцветных лент, иногда просто куском маниокового (кукурузного) пирога, украшениями-бижутерией, иногда и золотыми. Каждый сколько и что может преподнести Богине в зависимости от веры и прегрешений совершенных за год. Тысячи свечей зажигаются на песке пляжа, чаще всего ставят их большими и маленькими кругами вокруг алтарей. У каждого из них находится свой отпускающий и снимающий грехи, мужчина или женщина. Группы в белых одеждах под меланхоличный, жалобный напев начинают своеобразную пляску, сначала медленное кружение вокруг алтаря, потом это кружение убыстряется. Своего рода шаманство.
Танцуют вокруг свечей свои ритуальные танцы мулатки и негритянки, самозабвенно, как это умеют делать только бразильцы, кружатся в своих белых одеяниях, поются-читаются молитвы. В темную ночь кажется, что это только разлетающиеся белые одежды, огромные фантастические бабочки. Танцы становятся все быстрее и увлеченнее под четкий рокот барабанов и дымок маконьи (легкая наркотическая травка) в курильницах.
Наконец, выявляются впадающие в транс «отмеченные» Йеманжой. Они кружатся все быстрее и быстрее, до изнеможения, падают, рыдают, иногда теряют сознание. «Отмеченные» уже явно накурились и отметились по полной программе. Конечно, это люди психологически более внушаемые. Мне кажется, что, сколько передо мной ни кружись и ни пой, я в обморок не упаду. Но только «не накуримши», наверное. Так я и не курю. Кстати, и не пью.
Поклоняющиеся Богине поочередно подходят к проповедникам и тот или та, опять окуривая их специальными «колдовскими» травами – пахнут они одуряющее – снимают грехи быстрыми касательными прикосновениями: голова, грудь, бедра, колени. Делают взмахи руками, как будто что-то снимают с тела и отбрасывают резким движением. У нас, например, такие движения делают бабки-ведуньи, когда снимают сглаз, порчу, вражеские наветы. Многие исповедующиеся говорят о своих личных неудачах, болезнях, просят Йеманжу о помощи, об исцелении, о выигрыше в лотерею о победе своей любимой футбольной команды, бывают и чисто житейские просьбы – о послании чада, о решении любовных проблем, о наслании смертельной болезни недругу (как же без этого!). Просьбы полны самозабвенной детской веры в чудо.
Большинство, и макумбейрос, и редкие зеваки, стоят, молча, слушают заунывную песнь-молитву, возможно, тоже мысленно, просят у Богини вод Йеманжи удачи в новом году, беспокоят ее своими мелкими эгоистичными желаниями. Богиня слышит всех, род людской давно изучила и не удивляется даже просьбе покарать соседа-неряху, что выливает помои под окна или на цветник молящегося.
Ровно в двенадцать ночи взлетают ракеты, шутихи, отчетливее бьют барабаны, громче звучит песня-крик. Макумбейрос бредут в воду, чтобы омыться в океане, царстве Богини Йеманжи: вот тут они бросают в воду оставшиеся на алтарях подарки, спускают плотики с дарами Богине, как я уже сказала, кто что принес: от дешевенького перстенька или дорогого браслета до бутылки вина или стаканчика кашасы, дешевой тростниковой водки. Все внимательно наблюдают, приняла ли Богиня подарки, не выбросила ли волна их дары обратно. Если выбросила, то это признак немилости Йеманжи, дар не принят, и год будет неудачным, теперь пожелание не сбудется, а просьба не исполнится. Просители расстраиваются, но ненадолго и идут заливать неудачу водочкой-кашасой, главным утешением для всех народов мира.
Немало ценностей в этот праздник попадает в океанские волны, и никто – ни мелкий воришка, ни отпетый мошенник, ни голодный бродяга, даже турист, любитель сувениров, – никто не решится разграбить алтарь или подобрать что-либо из подарков макумбейрос, выбрасываемых океаном после праздника. Кстати, в православных обрядах общения с духами, ведовстве, тоже не рекомендуется присваивать приносимые подарки для умиротворения божества и ни в коем случае не подбирать что-либо на перекрестках дорог. Эти вещи считаются наговоренными и приносят несчастье тому, кто их поднимет. Как параллельно идут верования у различных народов!
После танцев, молитв, отпущения грехов, участники макумбы пьют дешевое вино, ром, кому, что по карману, поедают принесенные лакомства, в основном, сладости, выплескивают в волны остатки вина, тем самым угощая и могущественную Йеманжу. Многие, наугощавшись, натанцевашись и покурившисьтравки, прямо в длинных одеждах в экстазе снова бросаются в воды океана, чтобы быть поближе к своей обожаемой Богине, а т.к. пляжи Рио знамениты крутыми волнами, то некоторые влюбленные в Божество навеки с ней и соединяются, т.е., попросту говоря, тонут по пьянке. Правда, сами почитатели Йеманжи, но это уж законченные ортодоксы (их становится все меньше), считают, что утонувшие приняты в лоно Богини, и их души вознесутся на родной материк, на землю прародителей, некогда прибывших сюда в качестве рабов.
К рассвету макумбейрос расходятся. Из фешенебельных ресторанов, что на Копакабане, типа «Сорренто», появляются роскошные дамы и их кавалеры подшофе в вечерних туалетах и драгоценностях, хлопают пробки шампанского. Богатенькие сеньоры, хотя якобы со смешком воспринимают этот обычай черни, тоже на всякий случай решают задобрить богиню и бросают в океан свои дары. Если подгулявшие уж совсем никакие, им сам черт не брат, а грехов больших и маленьких накопилось не меряно, то для душевного равновесия они жертвуют дары очень даже дорогие: нитка натурального жемчуга, браслет, перстень с бриллиантом. Что по пьянке не сделаешь для Богини и для себя! Душа успокоится, хотя по утру, возможно, даритель пожалеет о широте своей натуры.
Вся эта ночная феерия очень впечатляет, особенно если смотреть сверху вдоль полосы прибоя. Недалеко от нашего торгпредства, через канал была невысокая гора «Спящий тигр». Так вот мы и наблюдали этот праздник как раз со «Спящего тигра»: в темноте ночи фосфоресцирующие белые барашки волн, белый же прибой и белые, кружащиеся в однообразном танце фигуры вокруг огоньков, звуки заунывных, но ритмичных мелодий, флейт и барабанов. Впечатление чего-то ирреального, дикарского, маняще-прекрасного. Вся эта феерия начинается вечером, а т.к. в тропиках ночь обрушивается внезапно, почти минуя сумерки, то кажется, что над молящимися Богине внезапно опустился бархатный густо-черный шатер для пущего впечатления украшенный сверкающими звездами.
На этот праздник белым и иностранцам лучше не появляться, на них смотрят косо, а покурив “травку”, выпив тростниковой водки, участники праздника становятся несколько агрессивными и начинаются разборки типа «а ты кто такой», «вы нас угнетали”, “мы не рабы, рабы не мы” и могут смести неугодного любопытного гостя в океан да и притопить чуток или немного поколотить. Но это бывает редко, если только непрошенный гость вмешается в ритуальный танец или чем-то еще не понравится макумбейрос, т.е, как сейчас говорят, не пройдет фейс-контроль. Вот тут-то уж точно надо быть, как все и «не высовываться из трамвая».
Праздник “Встреча Йеманжи” имеет чисто африканские корни. Поэтому благоразумно, благодаря предостережению наших вездесущих журналистов, мы первый год любовались этим почти дикарским завораживающим зрелищем издали, чуть поднявшись на “Спящего тигра”. Но нам так захотелось рассмотреть интересный обычай поближе, отчетливее, что следующую макумбу мы уже смотрели как ее непосредственные участники, прямо на берегу пляжа Леблон. Пошли мы туда, подстраховавшись, вместе со своими знакомыми бразильцами и, конечно же, по закону конспирации, затерявшись в толпе. Вот тогда-то мы и увидели интересные подробности отпущения грехов, бросание подарков, купание в океанских волнах. Получили самое емкое впечатление от Макумбы: сначала общее с горы – большое видится на расстоянии – а потом и частности на Леблоне.
Еще более впечатляет бразильский карнавал – самовыражение темпераментности и общительности бразильского населения. Карнавал самая яркая, самая «бразильская» особенность страны.
Как высокопарно говорят о нем – это ежегодное бракосочетание Бразилии и Африки, культ смешения черной крови невольников, белой крови европейских эмигрантов и фиолетовой крови индейцев.
Бразильцы, очень музыкальный народ, говорят, что каждый бразилец хотя бы раз в жизни возьмёт да и сочинит музыкальный шедевр типа самбы или марша. Например, та знаменитая веселая песенка ”Сидади маравильоза” Андре Фильо стала гимном Рио-де Жанеро. Она незатейлива музыкально, но сразу ложится на слух и точно определяет отношение «кариокас» к Рио: «Прекрасный город – сердце моей Бразилии!» Эта песня стала абсолютной победительницей-самбой на карнавале и продлила свое существование на многие годы.
Именно за этим зрелищем иностранцы едут в Бразилию в начале февраля каждого года, фрахтуя самолеты и теплоходы. Сфера туризма и развлечений вообще в Бразилии очень развита и является ключевой для экономики страны. Но один карнавал приносит в бюджет только одного города Рио-де-Жанейро миллионы. Длится карнавал, не утихая круглые сутки, в течение четырех-пяти дней, символизируя начало Великого поста перед Пасхой. День и ночь стучат барабаны большие и маленькие, там -тамы, тамбурины, какие-то деревянные инструменты, на каждой улице веселятся, поют, танцуют самбу.
Такого зрелищного, яркого, эмоционального действа нет, наверное, нигде в мире. Ну, я видела карнавал, например, на Кубе. Совсем не то впечатление, прошу прощения у кубинцев! Труба пониже и дым пожиже.
Карнавал в Рио настолько потрясает воображение, что описать его просто невозможно, как объять необъятное, можно только поделиться своими впечатлениями.
В самый разгар бразильского лета Рио-де Жанейро превращается в грандиозную веселящуюся площадь, где тротуаров нет. Готовятся к карнавалу весь год. Можно сказать, что бразильцы, завершив один карнавал, сразу же начинают подготовку к следующему. Он всегда проходит на первой неделе Великого поста по григорианскому календарю. Почему именно так, я не могла выяснить. Видимо, сложившаяся традиция с забывшимися корнями. По крайней мере, ни один бразилец, к какому я обращалась с этим вопросом, не мог на него толком ответить. Выдвигались самые различные гипотезы, почему именно в это время начинается карнавал. Ведь это одно из самых жарких времен года – февраль…
Сама же история возникновения этого знаменитого празднества весьма интересна: это чисто пришедшая извне традиция. У аборигенов индейцев ее не было. Некоторые считают, что традицию уличных карнавалов завезли сюда португальские мореплаватели – возможно, это были празднества перед Великим Постом, как наша Масленица и как отголосок венецианских карнавалов с шуточными драками, потасовками, этакими Петрушкиными забавами: клоунские маски, интрига, хлопушки, мешочки с горохом, обливание водой, забрасывание сырыми яйцами. Конечно, были песни, танцы, музыка, милые дурачества. Но только позднее карнавал стал фееричным и знаменитым на весь мир, когда в нем стали принимать участие костюмированные и почти некостюмированные участники, тематические действия, зажигательные танцы и, самое главное, танцоры самбы. Видимо, развитие его и празднование принадлежит все-таки афробразильцам… Чёрным рабам предоставлялась возможность раз в год повеселиться, сменив рубище на роскошные платья белых господ, на костюмы королей и королев, с белокурыми париками, «драгоценностями» и прочими «фенечками» белого господина. Возможно, именно в Пост белые господа, будучи сами лишены возможности веселья, разрешали себе удовольствие иронично понаблюдать и поразвлечься нелепыми, по их мнению, но забавными праздниками своих рабов. В конце концов, и рабовладельцы понимали, что надо иногда было открыть клапан и выпустить пар невольничьего быта. Однако ритмичная веселая музыка, пластичные танцы, необыкновенно захватывающие воображение и тело, завораживающий ритм самбы нашли своих сторонников и среди молодого белого населения.
Постепенно они тоже стали принимать участие в этом безудержном веселье. Старая гвардия ретроградов правильно подумала, что карнавальные действа, откровенно эротические танцы, буря непозволительных эмоций развращающе действуют на белое молодое поколение да и сближает каким-то образом их с угнетенными неграми, глядишь так и крамольные мысли об освобождении могут возникнуть. И сближаются они не каким-то там виртуальным образом, а очень близко. Голубая кровь разбавляется! ”Иззя!”.
Словом, ханжи, снобы и политики решили, что шутливые песенки “с намеком”, танец самба со своими фривольными па, даже шутливое братание с рабами (какой ужас!) не подходят для белых господ, а заодно и чернокожим нечего вихляться пред светлы очи их хозяев и… запретили карнавальные шествия.
Не тут-то было! Запретный плод, как всегда, сладок вдвойне: под чародейство африканской музыки и танцев попадало все больше любителей петь, плясать, вообще “отвязаться”. И белая и цветная молодежь устраивали свои тусовки с песнопениями, танцами и, что греха таить, с интимными встречами после зажигательной музыки и танцев. Вот вам и смешение рас и народов, вот вам и смуглость кожи, вот и уже теряется аристократическая бледность! Это-то и беспокоило ревнителей нравственности и чистоты белой расы.
Учиться танцевать самбу захотели все. Чтобы не объясняться с высоконравственными воспитателями, так как известно, что чем старше возраст, тем пышнее расцветает нравственность, любители карнавальных шествий говорили, что идут в школу. В какую? Да в любую: в Бразилии любой кружок – кулинарный, декламации, вышивания крестиком, исправления дефектов речи – может называться школой и даже колледжем, как у нас сейчас. Отсюда, по легенде, и пошло название “школа самбы”. Самба, как говорят в Рио, – танец человека свободного от условностей, олицетворяющий радость жизни, соответствующий характеру бразильцев: раскрепощенность, мягкость в движениях, плавность, чуть эротики. В Рио все мягкое и закругленное: само побережье залива, волнистый рисунок Копакабаны, округлая вершина Корковадо и Пан-ди-Асукар, пышные формы женщин.
Уметь танцевать самбу стало модно, престижно, она перешла в разряд национальных танцев…Что это за “бразилейра” или “бразилейро”, если ты не самбист!
Постепенно мастодонты рабовладельческого этикета вымерли, запреты на веселье исчезли, и карнавал носил сначала общенародный характер, но постепенно терял свою первозданность, становился театрализованным и более зрелищным мероприятием, каковым и является в настоящее время. От этого он не теряет свою привлекательность, как для бразильцев, так и для туристов, значительно пополняет городскую и государственную казну.
Карнавал – праздник, прославивший не только Рио, но и всю Бразилию. Карнавал проходит во всех городах и городках Бразилии, но большинство туристов, стремятся попасть на него именно в Рио. Наш морской лайнер “Иван Франко” тоже всегда фрахтовался путешественниками из Европы, так что и наше государство имело свою толику прибыли от проведения карнавала в Рио-де-Жанейро.
На время карнавала власти пытаются предотвратить разные нежелательные инциденты строгими запретами на алкоголь и ношение оружия, в основном, холодного. Забавная подробность: аптеки распродают весь запас изделий №2, уж слишком высоко подскакивает эротический тонус «кариокас». Ну, а запреты власти на употребление алкоголя, как и всякие запреты власти, частенько игнорируются и именно на алкоголь. Ну, как не подогреть или освежить себя бутылочкой холодного пивка, глотком тростниковой водки или, «на худой конец», французского шампанского? За неделю карнавала бары выполняют свой, так сказать, годовой план «по пиву, по пиву, по пиву»… Все усиленно и освежаются, и подогреваются, хотя бразильцев не хуже алкоголя греют их веселье и жизнерадостность, вид смело обнаженных танцовщиц, разудалая и буйная атмосфера карнавала.
Несмотря на заорганизованность и получение огромных прибылей компаниями, спонсирующими различные “Школы самбы”, а скорее вопреки этому, карнавал в Рио захватывает абсолютно все слои населения: от нищего жителя фавел до респектабельных особ. Завораживающая, опьяняющая вакханалия веселья, когда все социальные и тем более расовые различия отброшены прочь. Все веселятся на празднике в разных местах: на улице, на официальной “реке” карнавала – проспекте Варгаса, в закрытых престижных клубах и все вместе.
Костюмом считается даже гирлянда цветов, монисто из раковин, колпак клоуна, нарисованная на лице маска или цветок в пышной прическе. Кстати, я и воспользовалась таким костюмом – длинная юбка в розовую клеточку и разрезом до бедра плюс гирлянда цветов, чтобы не быть белой вороной на трибунах.
Уже за несколько дней до официального открытия карнавала в заветную субботу то тут, то там вдруг зазвучит бравурная мелодия, вспыхивает стихийная пляска, куплет песенки и взрывы смеха за ней, уже закружатся в танцах нетерпеливые “кариокас”, уже бронзовые мулатки выделывают па зажигательной самбы. Начинается неделя безудержного веселья, оглушительной музыки, не прекращающихся ни днем, ни ночью для всех жителей Рио и их гостей независимо от возраста и цвета кожи. Даже члены парламента откладывают свою работу и спешат занять привилегированные места на трибунах самбодрома.
Нельзя сказать также, что все 100% жителей Рио влюблены в это красивое, но уж очень непредсказуемое действо. Есть, есть один процент другой публики, тот, кто хочет тишины и спокойствия. Этот процент – благонамеренные, нервные и слабонервные коренные жители города, уже до отвала накушавшись и танцев, и музыки, и шума, уматывает на время карнавала, спасаясь от него на горных курортах, куда точно не донесутся лихие ритмы карнавала, а лучше всего, как сами понимаете, спасаться на лучших курортах Европы. Конечно, это старожилы Рио, и богатые старожилы, уже подуставшие от колоритного зрелища, имеющие достаточно средств, чтобы неделю-другую побыть в благостном единении с собой, не вздрагивать и не просыпаться от грохота барабанов и взрывов петард. Но даже эта слабонервная часть горожан не признается, что уехали из обожаемого Рио из-за шумного карнавала. Нет, что вы! Просто надо подлечиться, отдохнуть, дела, знаете ли, бизнес… Все равно они гордятся своим Рио, своим карнавалом.
Префект Рио-де-Жанейро условно передает ключи от города в руки карнавального шуточного короля Момо. И пошло-поехало! Веселье бьет ключом!
Апофеоз праздника, главная часть карнавала, кульминация его происходит на так называемом самбодроме, авениде президента Варгаса. Это знаменитое дефиле-шоу, когда участники самых известных Школ самбы в экзотических костюмах устраивают свое потрясающее шествие. Раньше такие школы существовали почти в каждой крупной фавеле Рио, а теперь, уже окультуренные и театрализованные, в солидных клубах, где для участия в шоу, впрочем, собираются тоже «фавеладос» – жители фавел. Там практически нет профессионалов: музыка, хореография, оркестр, костюмы, режиссура – все создается фанатами самбы и предстоящего карнавала, к которому они готовятся целый год, но для уверенности и, если позволяют средства, все-таки приглашаются опытные режиссеры шоу-представлений.
Все школы-клубы ждут ежегодного показа своих достижений: откладываются деньги на костюм (эти костюмы, так называемая «фантазия», иногда может весить до 15 кг, а иногда 500 г.), пишется сценарий, выбираются будущие карнавальные король и королева, идут репетиции и, самое главное, пишутся марш и новая оригинальная самба. Все задумки хранятся в глубочайшей тайне от конкурентов, чтобы блеснуть, зажечь публику и убить соперника наповал.
Когда карнавал был чисто народным стихийным праздником, то и организовывался он только фанатами и только на их же средства. В настоящее время «Школы самбы» не являются школами танцев в полном смысле этого слова. Это объединение танцоров, музыкантов, певцов – любителей карнавальных шествий и подготовки к ним. Не исключая приверженцев ежегодного карнавала, у каждой школы есть свой спонсор, обычно торговая фирма, которая финансово поддерживает своих, якобы, самодеятельных артистов и музыкантов. Чаще всего это хозяева лотерей и коммерческие компании. Все это спонсорство совсем не альтруизм: победившая школа, их музыка, их участники весь следующий год являются лицом фирмы и рекламируют их товары. Конкуренция между группами жесточайшая. Победители потом в течение многих лет неплохо зарабатывают, в основном, в рекламном бизнесе плюс не хилая сумма в финале в случае победы. Затраты на подготовку с лихвой окупаются туристами, не скупясь покупающими билеты на самбодром.
Парад начинается в 10 часов вечера на avenida Vargas. Участники парада, охваченные волнением и экстазом, движутся в русле яркой танцующей реки с главными персонажами “королем” и “королевой” в роскошных одеяниях в сопровождении такой же роскошной свиты. Идут фронтом в 100 м в 2-х метрах друг от друга для свободы движений. Парад длится много часов, почти всю ночь, на горячем асфальте, но ни один из участников шествия не позволит себе сойти с дистанции.
“Величества” едут на специальных платформах “caracas”, оформленных с выдумкой, необычайно оригинально и роскошно – фантастические животные, ковчеги, планеты, сады, аллегорические фигуры, марионетки иногда высотой в полтора-два человеческих роста. Возле них танцуют, двигаются в томных позах (“пасситас”) самые лучшие фигуристые танцовщицы в одеждах из фиговых листков. (Вот они-то и повышают уровень продаж изделий №1? или №2? в аптеках). Нужно ли добавлять, что оформление ни одного костюма и ни одной «caracas» не повторяется, не то что в самом шествии, но и ни в одном карнавале.
У каждой школы участники имеют свои цвета: «Madureira» – бело-зеленый, «Mangueira» – розово-голубой, «Portela» – бело-голубой и т.д.
Самбисты идут сплошной лентой под звуки самой бравурной зажигательной музыки: два шага влево, два шага вправо, чуть вперед с легкими, но энергичными движениями корпуса, с эластичностью гимнастов, чуть расслабленно в бедрах и коленях. Это самба. Два шага влево, два шага вправо, неуловимо перебирая ногами – всего несколько повторяющихся движений, но движений изысканной красоты и пластичности.
Костюмы красивые и вроде бы дорогие: имитация жемчуга и драгоценных камней, длинные шлейфы “королев” затканы бисером и стеклярусом. У королей роскошные “золотые” камзолы и тяжелые на взгляд “золотые “ же короны, на самом деле это папье-маше фольга или легкая жесть. “Графы, графини, маркизы”, часто в напудренных белых париках, тоже сияют оригинальной и сверкающей отделкой костюмов в стразах и блестках.
Карнавальные одежды стараются все же сделать как можно легче и изящнее – в них надо пройти, танцуя, более 2-х км хотя и в вечернее время, но все равно в жаркой духоте.
Обливаясь потом, соблюдая дистанцию и безупречность манер, вихляя бедрами, но, как ни странно, вместе с вихлянием выражая достоинство, счастливые и веселые идут парадом самбисты до самой глубокой зари, вызывая блаженный трепет и восхищение публики.
Сверкающая, перенасыщенная украшениями одежда королей и их свиты, белые парики, скорее всего дань традиции прошлым, невольничьим карнавалам, желании рабов хоть раз в году почувствовать себя господами с их атрибутами одежды – белизной, блеском и роскошью. Сейчас это просто центральные персонажи Школы, традиционно обряженные в камзолы, шлейфы, парики и короны.
Основная масса участников парада одета весьма фривольно. Приветствуются полуобнаженные натуры.
Рядом с царственными, бьющей на эффект «роскошью» костюмами, можно видеть более чем легкие и более подходящие к тропической жаре одежды мулаток, красивых, необычайно пластичных, с кожей цвета благородной бронзы. А какая ритмичность, музыкальность! Какое изящество, самозабвение в пляске, в движении, в веселье!
Приятной округлости мулаточки в туфельках на высоченной платформе (вот видите, мода обычно возвращается через 30 лет), производят впечатление длинноногих голливудских моделей. Впрочем, им это и не надо! Что-то там производить! Ку-у-у-да худосочным американским “вешалкам” до необыкновенно женственным “кариокас”! У белозубых же мулатов при особо эротичном взбрыке бедер сквозь узенькие (иногда специально намоченные) тоненькие плавки весьма пикантно выпирает нечто, по первым прикидкам просто не относящееся к нормальной анатомии человека и будоражит воображение престарелых туристок да и не только престарелых. Молодые, и не очень, участники шоу абсолютно лишены каких-либо комплексов: “вдруг я не так выгляжу”, “что скажут”, “не смотрюсь ли я нелепо” – полностью отдаются ритму музыки, буйству красок, собственной неотразимости, веселью и передают свои чувства зрителям. В меру своего бурного темперамента пляшут, извиваясь в танце, зубы блестят, глаза сияют, бедрами крутят свободно и весьма эротично как женщины, так и мужчины – все это происходит под СВОЮ музыку, свою, сочиненную именно для своей школы, для своих «школьников».
Что касается слишком условных костюмов, то все понятно и так: кто бы мог пройти, танцуя двухкилометровую дистанцию, даже в просто легких “скромных” одеждах в летнюю тридцатиградусную жару. Да и танцевать было бы проблематично. Уже тогда, в 70-х годах, звезда карнавала Мария Андерсон была прикрыта тремя небольшими сверкающими аппликациями, букетом перьев на голове и легким струящимся плащом позади. А вот «король и королева» одеты в более тяжелые костюмы, ведь недаром они не идут, а едут на платформах-каракас.
Несмотря на откровенные костюмы или почти отсутствие таковых, сексуальные движения в танцах, в шоу нет даже намека на пошлость. Это просто потрясающее зрелище красоты человеческого тела. Взрыв чувственных эмоций захватывает и участников, и зрителей. Некоторые гости в ажиотаже выскакивали на самбодром и, танцуя, устремлялись вслед за своей любимой школой. Это происходило даже с напыщенными английскими туристами, да и с нашими тоже. Помнится, как худощавый, голенастый, невысокий, но очень обаятельный Коля Федоров, забыв все протокольные заморочки и то, что он представитель такой серьезной организации как КГБ, в полном восторженном самозабвении пустился в пляс прямо за Школой Мангейра, выделывая замысловатые кренделя, в полной уверенности, что он танцует самбу.
Такие происшествия, особенно с иностранцами, только приветствовались и укрепляли популярность школы. Значит, она могла «завести» зрителей! Вот ей-то жюри мог записать лишнее очко в актив победителя. Критерии жюри очень строги: точность движений, красота костюмов и историческая составляющая – петь и танцевать разрешается только по бразильской тематике: эпизоды из истории Бразилии, спорт, музыка, политика, искусство и т.д… Больше всего очков жюри дает за новые песни и оригинальные мелодии. Первая самба специально для карнавала была написана в 1916 г. Она называлась “По телефону”. Иногда ее ностальгическая мелодия вплетается в общий музыкальный ритм “дефиле” какой-нибудь школы. Жюри это не возбраняется.
Карнавал официально длится три дня, когда алкогольные напитки к продаже запрещены, а церкви, как и булочные, закрыты. На самом деле карнавал продолжает гудеть 5-6 дней, а то и всю неделю. Я слышала, что в настоящее время веселье продолжается и до 10 дней, поток иностранцев, почитателей карнавала, увеличивается.
Город бросается в единый хоровод в ритме единения. Интересно, что в течение этих карнавальных дней почти не наблюдаются случаев хулиганства, воровства, преступности. Откровенно пьяных нет, люди пьянеют от веселья и почти не спят в привычных условиях. Уснувших можно было увидеть в самых неподходящих для этого местах: на газоне, у дерева, на парапете, на пляже, набережной, на переходном мостике. Они уснули на минутку, надеясь, что сейчас, вот сию минуту проснутся и опять примут участие в веселье, в танцах, в ритме самбы. Не пропустить бы ни мига из безудержного веселья!
Карнавал всегда начинается в субботу, а заканчивается вроде в среду. Но обычно еще со среды на четверг кое-где пляшут, поют, кое-где вспыхивают островки веселья, хотя постепенно жар веселья сходит на нет, сужается до точечки, уже выдохлись даже темпераментные жители Рио и к утру пятницы постепенно утихомириваются. Город лениво, нехотя, приводят в порядок. Уборщики движутся тягуче медленно, они тоже неплохо повеселились вчера. Сметаются горы конфетти, блестящей мишуры, искусственных и живых цветов, пакетов и пакетиков… “Сидади маравильоза” устал, отдыхает…
Особое место в период карнавала занимает бал-маскарад в муниципальном театре, который проходит с понедельника на вторник, где собираются знаменитости, городская элита и просто богатые люди, те же спонсоры участников парада для туристов. Попасть туда можно и тем, кто купит билет стоимостью до тысячи долларов. Впрочем, и билет нужно заказывать очень даже загодя и лучше известным персонам или по рекомендации этих же известных персон. Чужие там не ходят. Никакие “король и королева” самбодрома туда не попадут. На муниципальном балу уже не пройдут гирлянды из цветов или монисто из раковин. Там совсем другие наряды, расценки и оценки. Хотя веселятся тоже самозабвенно и с удовольствием, демонстрируя сногсшибательные наряды, также упиваются весельем и напиваются до умопомрачения, заводят новые нужные связи, знакомства, новых любовников и любовниц. Как сейчас бы сказали, отрываются по полной!