Невесомость
Сначала он смотрел на себя как на космонавта, который обнаружил вдруг себя в состоянии невесомости.
Он чувствовал, будто тяжеленные гири вечных обязательств отстегнулись от ног, и он стартовал в эту самую невесомость, где был одинок и свободен.
Леонид радовался этому новому в себе состоянию, хотя было немножко стыдно за жалкий свой отъезд, можно сказать побег, от своей большой любви, которую звали Катей, в которую он был влюблен чуть ли ни с первого класса, и к ногам которой намеревался сложить всю свою жизнь.
Оно бы может так и случилось, но Леониду пришлось уехать в другой город, он поступил в аспирантуру. И поначалу подлой этой разлуки, он каждый день звонил, а то и не один раз, слал послания, и действительно скучал по Катерине, он даже подыскивал квартиру, чтобы снять и призвать её к себе.
Но как-то так случилось, что квартиру он снял и дешево, и в центре города, но когда он в первое утро проснулся в ней, он был полон каких-то новых ощущений, невнятных, непривычных, но очень приятных почему-то.
Во-первых, он проснулся очень ранним утром. За окошком свиристела тонюсеньким голоском птичка, будто призывала его открыть поскорее глаза и увидеть рассвет.
А он был розовый и добрый. В маленьком облаке застрял веселым спектром луч встававшего над городом солнца.
Зрелище было настолько необычным, вернее забытым. Такой рассвет он видел в далеком детстве у моря. Но как-то это тогда было не так отдельно красиво. И быстро позабылось. Леонид стоял у открытого окна, смотрел, наслаждался и даже подсвистнул птичке. Устроил им короткую перекличку.
Зазвонил телефон, и Леонид, с сожалением отрываясь от всего утреннего великолепия, пошел на его избитый и пошлый музыкальный сигнал.
Звонила Катя. Хоть и это было не ее время. Она любила поспать.
«Может случилось что-то?» – подумалось Леониду. И он вдруг отошел от телефона подальше, не включился в привычную связь, а пошел в ванную, потом на кухню, сварил себе кофе. Телефон звонил несколько раз. Потом стали звякать сообщения.
Вот тогда и почувствовал Леонид себя космонавтом.
Ему вдруг хорошо стало в этой милой квартирке с рассветом в окне. Он вдруг очаровался необыкновенным состоянием покоя и отрешенности от всего, с чем связывал его неумолкающий аппарат. Он включил автоответчик и стал пить кофе из чужой чашки.
– Вот сейчас пойду и куплю себе чашку, – легко решил он. И легко пошел и купил.
Пока он ходил в посудную лавку, выбирая себе чашку, он вдруг осознал, что совсем не думает о Кате, о городке, в котором она осталась. Ни о ком, даже о родителях. Ему было хорошо одному в этой новой невесомости свободы.
И он не скрывал этой своей распутной и нелегальной радости, зашёл и купил себе новый телефон.
Ну, совсем новый. Номер которого он решил никому не сообщать, а если, то с большой осторожностью.
Он старался не вспоминать ни о ком, и ему это очень даже удавалось, более того, он заметил умничку-красавицу девушку, которая шла с ним к университету.
Еще минута, и он заговорил бы с ней. Но она с кем-то остановилась, но Леонид был рад этой новой готовности догнать незнакомку и сделать её знакомкой.
Леонид все еще настороженно прислушивался к этой новизне в себе, но день прошел стремительно и легко.
Леонид приехал домой только к вечеру. Посмотрел пропущенные звонки. Их было полста. Он не стал уточнять от кого. Ему это казалось уже скучным.
И вдруг, как бы сам в голове определился вопрос: «А так можно было поступить? Раньше?»
И тут же высветилось на закатном солнце – «Можно».
Леонид созерцал закат из кухонного окна. И ему подумалось еще, как удачно, что в квартире окна на две стороны…
Две стороны – это всегда удобно.
А родителям он позвонит потом, и скажет, что у него все нормально, всё путем.
До других Леониду дела не было никакого. Он и представить не мог, что Катя уже ехала к нему, не зная адреса, нужного телефона, но твердо ведая, что она его найдет. Ей, по крайней мере, очень этого хотелось.
Еще Катя знала, что с Леонидом случилось что-то плохое и невообразимое. Она ехала его спасать. И спасет, если достигнет такой же невообразимой невесомости.
Билет, по крайней мере, она взяла в одну сторону.
Леонид ещё не знал о высоком порыве Кати, он сидел на кухне, пил что-то из новой своей чашки и прикрывал слабое чувство вины красотою уходящего в закат солнца.
И уже с тихим восторгом ожидал утра и возвращения Светила. И обязательно птахино свистание, на которое он обязательно откликнется своим. И это будет уже завтра.
Синяя тетрадь,
4 января 2021
Почему не лаяла собака
/рождественский рассказ/
Был долгий зимний вечер, и было скучно. Никуда не хотелось, вьюжило там сильно, ноутбук надоел, с его паскудным характером и гонорливостью, желанием взять за шкирняк и не отпускать. За это он был закрыт и брошен в угол, и чуть не упал за диван. Рита никак на это не отреагировала, а накинув куртку с капюшоном, зачем-то вышла на балкон. Подышать, а еще побросать снежками в прохожих. Ей нравилось, когда от удара слетала шапка у жертвы, и он, ничего не поняв, настороженно оглядывался вокруг, но никто никогда не смотрел наверх, и Рита даже не пряталась, а загребала снег с перил, лепила уже следующий снежок.
Но и это надоело. И очень быстро. Рита вернулась в теплый свой дом, пошла в прихожую снять куртку, как услышала, что кто-то постучал в дверь. Очень тихо и робко.
Она подошла, прислушалась. Постучали опять, очень осторожно.
– Кто там? – гаркнула Ритка, как можно громче.
За дверью была тишина.
Ритка глянула в глазок и никого не увидела. Между тем, в дверь явно стучали.
Ритка ушла в комнату, но немного испугалась необъяснимому стуку.
Стук прекратился, но сразу же раздался звонок.
Ритка в глазок увидела лицо незнакомого мужчины, который приветливо помахал ей рукой.
– Откройте, пожалуйста, это ваш сосед.
Ритка открывать не спешила, а довольно грубо спросила:
– Что надо?
– Это ваша собака, стучит нам в дверь.
– Нет у меня никакой собаки, – Рита решила ни за что не поддаваться на провокации.
– И чья же это собака?
Рита глянула в глазок, но опять никакой собаки не увидела. О чем и сказала соседу.
– Конечно не увидите, она низенькая. По-моему, такса.
Ритка, наконец, сдалась и приоткрыла дверь до длины цепочки.
И правда, такса тут же просунула морду в эту щель и почти сразу просочилась в квартиру. Она была рыжая с очень длинными ушами и хвостом – широким как у бобра.
– Ты куда? – растерялась Рита. Но такса исчезла на кухне.
– Но это не моя собака, – сказала в щелку соседу Рита.
– А непохоже, – сосед, успокоившись, что собака нашла свой дом, ушел к себе.
– Спасибо бы сказала, – проворчал он недовольно в адрес Риты.
Рита захлопнула дверь и прошла на кухню. Такса лежала у батареи, видно, отогревалась. Она не поднялась, только отбарабанила широким хвостом торжественную дробь радости.
И услышав, как она стучит об пол хвостом, Рита поняла, что она и в дверь стучала именно таким способом. Видно, хозяин научил, а может, и сама догадалась.
Рита к собакам относилась спокойно, никогда даже не пыталась завести у себя дома никакую животинку. А тут – на тебе, целая собака, в ошейнике и знающая азбуку Морзе, которую выстукивала хвостом.
Собака казалась очень приветливой, была упитанной, гладкой такой, что было понятно, что она, если и потерялась, то недавно.
Рита догадалась налить собаке воды в плошку, которую потом не жалко будет выбросить. И предложила ей сосиску холодную, прямо из холодильника.
И то и другое псина проигнорировала, она будто приклеилась к теплу батареи. И вскоре уснула, забавно похрапывая и дергая лапками, во сне явно кого-то догоняя.
Рита отошла к себе в комнату и стала думать, что делать с этим подкидышем. Скорее всего, собака потерялась, и её ищут. Но как она добралась к Рите на девятый этаж?
Рита стала планировать свой завтрашний день, включая собаку. Понятно, с ней надо погулять утром. А для этого нужен поводок. Рита быстро нашла в шкафу длинный ремешок от собственных брюк.
«На утро обойдется. А днем заеду в магазин, куплю шлейку и миску какую-нибудь».
Рита стала весело думать о завтрашних хлопотах. С работы, по такому случаю, придется отпроситься. И еще, нужна подстилка. Хотя, есть старый меховой жилет. Рита нашла жилет и положила к батарее в коридоре, как бы место для собаки обозначила.
И уютно так получилось. Правда, собака об этом не знала, она так и спала на кухне. Несъеденная сосиска лежала рядом.
Рита по-настоящему взбодрилась и открыла ноутбук, чтобы узнать подробности, как жить с таксой-найденышем.
И уже знала, что утром нужно будет пойти с собакой к ветеринару. Риту очень это взволновало. Она с детства боялась любого похода к любому врачу.
Рита так увлеклась изучением советов в интернете, что вздрогнула, когда рядом кто-то тихо гавкнул.
Возле нее сидела рыжая наглая морда и гавкала. Собака явно просила чего-то. И Риткин вечер заполнился всякой новой суетой.
Она искупала собаку. А сняв ошейник, прочитала на нем ее кличку «Веста». Красиво. Потом она сушила пса полотенцем, потом долго уговаривала съесть сосиску. Рита глянула на часы. Был первый час завтрашнего дня, который обещал быть с новизной, и интересным от этого.
Риту разбудил будильник. Она почти проспала и поняла, что с собакой гулять уже нет времени.
Веста же спала еще на её диване, проигнорировав старый жилет в коридоре.
Она приветливо отбила дробь своим толстым хвостом, утреннее приветствие новой хозяйке. Она, не спеша, соскочила с дивана и пошла целенаправленно в коридор, явно собираясь гулять.
Что было дальше – Рита не любила рассказывать, и даже вспоминать.
Нацепив на Весту ошейник и завязав крепким узлом свой ремешок, Рита, накинув дубленку, пошла с собакой к лифту.
Метель уже успокоилась, и снег сверкал чистотой своей утренней.
Каково же было удивление Риты, когда Веста, со знанием дела, сильно и уверенно, потянула в нужную ей, собаке, сторону. Она неслась на коротеньких своих лапках, и с такой силой тащила Риту, что та подчинялась этому собачьему странному желанию.
Веста подбежала к такой же желтенькой девятиэтажке и уверенно остановилась у второго подъезда.
Кто-то, выходя, открыл дверь, и Веста рванула внутрь, уверенно и быстро. А дальше по ступенькам – и так до девятого этажа. А подбежав к двери, радостно подала голос – низкий и глухой бас, а потом стала нюхать дверь одной из квартир. И Рита увидела, как она, став боком к двери, стучит в нее хвостом.
И дверь открыли почти сразу. Мужчина, пузатенький, и в тельняшке, обыденным голосом сообщил.
– Веста пришла. Ура!
И ничего не объясняя, закрыл дверь перед Ритой.
Рита слышала, как радостно лаяла Веста, и ропотливый голос ее хозяина.
Она ничего не поняла об этой парочке, только подумала о своем ремешке, который остался на собаке, но потом решила уйти от двери этой как можно быстрее. Потому, что абсурдность всего, что произошло с нею, не вмещалась и не объяснялась никак.
Она быстро дошла до своего дома. И согласилась с тем, что дома были похожи, и собака легко перепутала их. И видно, что не впервые приводят ее домой посторонние люди. Это и объясняло тусклую реакцию хозяина на появление его собаки.
Рита хоть все объяснила себе. Но все равно чувствовала досаду. А еще было жалко своего кожаного ремешка. А досада была на таксу, вернее – на её отсутствие.
А когда Рита увидела на полу кухни несъеденную сосиску, она обиженно подумала, и чем это ее кормит хозяин в веселой тельняшке, что она от сосиски отказалась.
– Веста – богиня-хранительница очага, – прочитала Рита в интернете.
– Подумаешь, – сказала Рита отсутствующей гостье. – Больно надо… Хлопот с тобой…
А сама вдруг поняла, что ее дом, чистый и наглаженный, был очагом только при появлении в нем той самой рыжей Весты. Но решиться на животное в доме Рита не смогла.
«Очень уж хлопотно», – подумала она, убирая в коридоре непослуживший местом для собаки меховой свой жилет и выбрасывая собачью плошку с водой в ведро.
Так стало привычнее. А скучать не дадут воспоминания об этом нелепом случае.
Маленькая тетрадь,
7 января 2021
Столкновение
О таких как она киношники говорят «уходящая натура». Потому что натура эта, уходящая, могла длиться минуты при рассвете или закате, а могла быть осенней или летней. А уходящей она называлась потому, как позволяла себя наблюдать очень коротко и не считалась ни с чьими желаниями или возможностями. Эта уходящая натура жила своей самостоятельной значимой жизнью, и потому была так ценна и драгоценна.
Ирина, хоть и не работала в кино, но выражение это хорошо знала, понимала и прилежно к себе применяла. Ей было за сорок, она была одинока, но добра ко всем. Она помнила, знала все обо всех и каждом, кто окружал её. Была внимательна, была домоседкой, но и в гостях была желанной особой, потому что обладала во всем чувством меры, темпом камертона. И никогда не передаривала чужие подарки.
Ирина была услужлива, но без излишней назойливости, и никогда не обременяла окружающих долгим своим присутствием.
И надо же такому случиться именно с ней, милой скромной и вежливой.
На закате, когда она шла тихо себе от автобусной остановки к своей многоэтажке, на нее стремительно вылетел бегущий мужчина и вдруг схватил ее под руку, мило склонил к ней свое раскрасневшееся испуганное лицо и прошептал, довольно четко и веско, как собаке приказал:
– Рядом, – взял её тяжелый пакет с картошкой, и они пошли рядом, как семейная пара. Мужчина нес ей на ухо какую-то околесицу, она испуганно слушала его. Они шли в ногу, а когда из-за дома выбежали два господина, таки-просто обнял ее за плечи.
Гаишники пробежали мимо и не обратили на них никакого внимания. И скрылись у шумного проспекта. Как только это произошло, мужчина опустил с Ириного плеча руку и сказал просто:
– Вы меня выручили. Очень.
Ирина догадалась, что это за ним бежали взмокшие гаишники.
Ирина улыбнулась незнакомцу.
– А что вы натворили?
Мужчина ей не стал объяснять подробности, а отдал ей пакет с картошкой и побежал в другую сторону.
Ирина дернулась от этого неожиданного пассажа и не успела даже ничего сказать от возмущения и наглости – мужчины и след простыл.
Только и остался у лица пивной дух незнакомца.
Ирина даже обиделась на такое бесцеремонное с собой обращение, но – делать нечего, распрямив плечи, потащилась домой с пакетом картошки, и некоторой досадой, что всё это было с ней так коротко.
И рука на плече мужская, и свободная от ноши рука, и чужой голос в ухо: «Улыбайтесь, мы – семейная пара… Улыбайтесь. Смотрите на меня… Понежнее».
Это длилось всего несколько минут, но Ирина будто вторглась в свою обещанную, но несостоявшуюся семейную жизнь. И ей так понравилось, очень. И тяжелая рука на плече, и нежное «улыбнись».
Ирина посмотрела вслед убежавшему мужчине, но его уже, видно, далеко унесло, на парусах страха быть пойманным. Он знал, от чего бежал. И Ирина, очень кстати, оказалась на пути этого забега. И она, возможно, спасла этого парня от крупных неприятностей.
Ирина подумала об этом с нежной какой-то радостью.
И хорошо. Ну и пусть! Убежал. Но это же все было – и угроза ему, и ее помощь в спасении. И это была тайная связь, тайная договоренность между двумя. Надежная, и навсегда, потому что они вряд ли увидятся.
Ирина дотащилась с тяжелыми пакетами до своего подъезда.
Она нажимала кнопки на домофоне, а сама, не оглядываясь, ждала, вдруг та же рука возьмет у неё сумки, и скажет «улыбнись». Но, вместо этого, сзади вбежали орущей стайкой чужие дети и, сильно топая, побежали к лифту.
Ирина не поехала с ними. На свой второй этаж она могла и пешком. И не спеша, чирикая по ступенькам высокими каблуками, она шла и думала, ей было интересно, что натворил этот бегущий мужчина. И ей почему-то очень хотелось, чтобы всё обошлось, и его не поймали.
И вдруг она, даже с какой-то неожиданной ревностью, подумала, что он может пристроиться и еще к какой-нибудь тетке. У него это так ловко получилось. И странно было, что она совсем не запомнила его лицо, хоть и смотрела на него, и улыбалась ему, по его призыву. Но страха своего она уже не помнила. А только обнявшую ее тяжелую и крепкую мужскую руку.
И за эти минуты она поняла, что ей доверила жизнь нечто драгоценное, незнакомое ей, но необходимое очень кому-то. Ведь бежал он к кому-то.
Ирине хотелось, чтобы он добежал.
И она вдруг подумала, хоть и не работала в кино, что успела запечатлеть сегодня в нескольких мгновениях «уходящую натуру». Хоть «натура» не ушла, а убежала. Ирина улыбнулась этому необычному сравнению. И хорошо, что она успела столкнуться с ней лоб в лоб.
И пережить при этом благородную счастливую гамму чувств, уставшей семейной жизни полноценной, с обидой и досадой брошенности и нечаянности в ней.
– Надо же, – удивлялась своим мыслям Ирина. Она хотела позвонить лучшей своей подруге Ленке, но что-то остановило её. Ей расхотелось рассказывать никому о только что пережитом, она чувствовала, что делать этого не нужно и непристойно, будто кто-то доверил ей свой секрет, и уверен, что это не огласится.
И Ирина не стала никому звонить.
Она достала несколько картофелин из пакета, который только что держал незнакомец, и намыв их сиятельно под струей холодной воды, почистила их, пожарила до корочки. А перед тем, как съесть эту роскошь, достала из холодильника маленькую бутылку чешского пива, перелила его в хрустальную кружку. И у нее получился настоящий праздник. Пиво придавало какое-то родство с тем чужаком на улице. И с убегающей его натурой.
Маленькая тетрадь,
12 января 2021
Девочка в розовом
Она шла осторожно по людному тротуару и старалась обходить скользкие его щербинки – боялась своей неустойчивости.
Подходя к переходу, взгляд неожиданно выхватил фигурку в нежно-розовом пуховике. Пуховик был расстегнут и по бокам мутнел грязноватыми разводами.
В пуховике находилась девочка-подросток. Её худенькая стать была в сильном беспокойстве. Длинные темные волосы были неопрятно взъерошены, похоже, их давно не мыли. Девчонка металась у магазина на углу с таким вселенским испугом, глаза ее были полны ужаса и тревоги.
Она держала маленькую свою ручку у рта, как бы придерживая крик, готовый вырваться из этого худенького тельца, который, наверняка, призвал бы проходящих мимо людей, и призвал бы к помощи.
Регина заметила, что ноготки на маленькой ручке аккуратно подпилены, хоть и не покрыты лаком, виден был их ухоженный и опрятный вид. И это никак не вязалось с грязными потеками на розовой куртке.
Девчушка оглядывалась, будто искала что-то. И вид у нее был такой забитости и странности, что непременно требовал помощи.
Все это Регина осознала в какие-то несколько секунд, но зажегся зеленый, и она поспешила на переход, и вообще – она стремилась завершить поскорее свой поход по мелким своим делишкам. Надо было купить свежую прессу и зайти в аптеку.
О девчонке тут же как-то забылось, и мигом как-то улетучилось желание броситься на помощь этому испуганному существу и узнать, что стряслось, и помочь, обязательно помочь. Может, она просто деньги потеряла и боялась домой вернуться с пустым пакетом, который был у нее в руках.
Он был пуст, ветер легко мотал его из стороны в сторону, как и полы расстегнутой куртки, и прядки всклоченных волос.
Но перебежав на ту сторону, Регина отвлеклась на обновленную афишку местной филармонии и про девчушку забыла.
Она, даже с каким-то воодушевлением, купила газеты, потом зашла в цветочный, купила пакетик с удобрением для своих оконных цветов, оставалась только аптека. Еще издали она увидела ледяную корку на ступеньках. И приняла собранно-устойчивое положение, приготовилась ухватиться за удобную ручку двери, как вдруг почувствовала, что кто-то будто приподнял её, поставил подальше от удобной ручки, а дверь перекрыла огромная, бесконечно широкая мужская спина. Еще один такой же, широкоспинный и широкогрудный, в черном костюме, распахнул дверь и, придерживая ее, пропустил в аптеку худого старика, сутулого и высохшего. Старик, шаркая, прошел в аптеку, и парни закрыли дверь для других, пока он был там.
Возмущению Регины не было краю. Она стояла за широкой спиной охранника и не могла спуститься, повсюду были его плечи, руки, ноги, в черном.
Наконец, дверь распахнулась широко-широко, и опять появился старикашка. Пока он ковылял по скользким ступенькам, охранник держал, один – дверь, другой – его, под локоток.
Они вдвоем почти несли под ручки худенького, и в тяжелых модных ботинках, старого своего хозяина.
Регина заметила стоящий перед аптекой «Бентли» и прикрывавший его от проезжающих машин – черный джип.
Регина заметила, что старичок был модно одет – в пуховик без рукавов, и в красивую спортивную шапочку, лихо довольно завершавшую его внешний вид.
Дверцу «Бентли» открыли, старик довольно быстро и привычно залез в салон. Охранники тихо закрыли дверцу – без всякого, даже малого, хлопка, и кортеж уехал. Исчез. Будто его и не было.
Регина всё еще стояла на ступеньках, оскорбленная, просто оглушенная таким обращением с собой этими пришлыми кортежниками.
Она долго приходила в себя, и вид у нее был, наверное, необычный, потому что какая-то молодая женщина подошла к ней и тихо спросила все ли с ней в порядке.
Регина рассеянно ответила кивком и тут – увидела себя в витринном стекле. Она увидела испуганные и растерянные свои глаза, распахнутую куртку, она даже не заметила, когда она её расстегнула, ей было душно, наверное. И шапку свою она держала в руке и не помнила, когда она это сумела, так грубо подвинула её эта спина в черном.
В выражении своего лица Регина колкой болью вдруг узнала девушку у магазина.
И странное глубокое сожаление, что не подошла к ней и не спросила, чего она так испугалась. А если она потеряла деньги, то просто дать ей этих денег. Ведь это так просто было сделать.
И зачем она так рванула на зеленый свет, она же не «Бентли».
И Регина с безнадежностью подумала о девочке в розовом. Скорее всего, она не встретит её еще раз. Она попыталась проанализировать, почему она не подошла. Конечно, загорелся зеленый, но дело было в другом. Она мельком подумала о возможных последствиях. Девочка была явно из неблагополучной семьи. Регина опасалась чреватости добрых своих порывов.
А еще подумалось ей, что охранник, так грубо отжавший её от двери, тоже видел в ней женщину, и малого благополучия, вернее, вовсе не увидел её, расценил как помеху.
Регина не была рада позднему своему раскаянию. Но на всякий случай прошла возле того магазина на углу.
Но девчушки той уже не было.
И Регина, вздохнув об этом, подумала с горькой иронией: «И зачем этому старикану прокладывали так рьяно путь в аптеку, охранники его». Ему стоило лишь пальчиком своим сухим поманить – и аптека бы сама пришла к дверцам пленительного «Бентли».
Такую угарную мощь убедительную, и очень, излучало его седенькое тельце.
И еще Регина слегка удивилась тому, что теперь ее с этим стариком объединяла, одна на двоих, аптека.
Маленькая тетрадь,
2 февраля 2021