Глава 10
У Зои Станиславовны было достаточно причин быть нервной. Денежные потоки, текущие в ее личный ридикюль, уменьшались с каждым днем. Теперь это была уже не бурная река, а всего лишь ручеек, пока еще достаточно заметный, но уже недостаточный для исполнения «акульих» намеченных запросов и планов.
Директор сам работал с дилерами. Это был огромный пласт работы, которая давала и доходы тоже огромные. Большую часть продукции он разделил между пятью посредниками, которые в своих регионах открыли представительства завода. Он сам с ними общался и сам решал все вопросы. Ей оставалась только организация отгрузки, за которую она ничего не получала. Это если не считать зарплаты. А еще совсем недавно она ее и не считала. Более того, смеялась над ней и над теми, кто реально жил на одну зарплату.
В сбыте толпились предприниматели, создавая шумную раздражающую обстановку. Те, которых она выделила как «своих людей», были очень недовольны переменами. А заодно и самой Зоей. Она платили ей большие деньги в расчете на долгосрочную работу, а теперь по причине нового распределения объемов получали гораздо меньше, чем им требовалось. Многие не скрывали своего возмущения. На объяснения Киденко о дилерах только махали руками и цедили сквозь зубы неприятные слова. Она пыталась заверить их, что объемы выпуска продукции будут увеличиваться, и тогда все вернется на старые места. Это не убеждало. Она с раздражением ждала открытия магазина и мелкооптовой базы. Туда тоже придется отсылать товар, который по цене будет выше, чем в отделе сбыта. Ограничить их будет сложно.
Она снова бесилась от того, что проглядела «сибирячку», и теперь ее уже не убрать по несоответствию занимаемой должности. Она понимала, что использовать магазин в своих целях тоже вряд ли получится. В лучшем случае, не скоро.
– Надо было следить за ее деятельностью и не позволять так быстро довести дело до открытия, пока я не подобрала свой персонал.
Впрочем, оставалась одна надежда на то, что пусть не сразу, но в перспективе удастся изменить положение и поправить дела. Надеждой этой был Игорь Семенов. Конечно, она его не знала, но зато прекрасно умела манипулировать мужчинами. Она решила, что будет с ним любезна и, постоянно поддерживая и направляя его во всем, склонит на свою сторону.
– Поначалу он будет на моей стороне просто из благодарности за то, что я помогу ему с трудоустройством. Затем он с моей подачи сам захочет стать директором магазина. Вот эта идея и будет нас объединять против «сибирячки» – думала она. – Ну, а там!!!
Игорь приехал сразу же после звонка. Он произвел очень хорошее впечатление на начальницу сбыта. Высок, красив, армию уже отслужил, учится на заочном в университете, на Зою смотрит как на президента. То, что надо. Лучшего и желать нельзя. Она решила взять быка за рога и сразу же не только ввести его в курс дела, но и разбудить пока еще несбыточные надежды, а заодно и настроить против Светланы.
– Игорь, мы берем тебя на должность продавца – начала она. – У нас, конечно, есть вакансия заместителя директора, и ты, конечно, мог бы подойти для нее, но к большому моему сожалению, устроить тебя прямо сейчас на нее нельзя. К нам тут, просто не знаю, через какие игольные ушки, пролезла одна карьеристка. Я думаю, она вообще «лимитчица». Такого рода дамы, да ты и сам, наверное, это знаешь, притязания имеют безграничные. Они не желают ничего понимать, пока им на дверь не укажут.
Она горестно вздохнула, как бы осмысливая случившуюся несправедливую оплошность. Продолжала бесстрастным, но уверенным тоном:
– Она сейчас на должности директора торговой сети, и пока эта счастливая пора для нее не закончилась, радует себя, чем только может. Вот выдумала брать людей с образованием на простые должности. Ты знаешь, ведь сейчас много таких безработных. Того, кто лучше себя проявит в работе, хочет поставить заместителем. Поимей это в виду. – она с заботой оглядела парня и наставительно добавила: – Если у тебя, конечно, есть желание иметь карьерный рост.
Игорь в этом решении ничего глупого не нашел, но за предупреждение был благодарен. На его лице появилось что-то вроде солидарности во мнении.
– Я хоть и не являюсь ее непосредственным начальником, – продолжала «Акула», все больше вглядываясь в собеседника – но мы одно подразделение. Наша общая цель – реализация произведенной заводом продукции. И в сбыте я главная. Учти это.
– А кто же наш непосредственный начальник? – спросил Игорь.
Она тяжело и демонстративно обреченно вздохнула. Затем, как бы в недоумении, развела руками и, наконец, с интонацией, как о каком-то пустяке, сказала:
– Да о нем не стоит. Сам увидишь. – Она подписала ему листок о приеме на работу. – Ну, что ж иди в кадры.
Начальница отдела кадров, еще не успевшая остыть после размолвки с Зоей Станиславовной, очень удивилась, увидев ее подпись.
– А где же подпись Светланы Александровны?
Игорь пожал плечами.
– Вы с ней беседовали?
– Нет.
– Как же так?
– Зоя Станиславовна мне сказала – начал было парень объяснять, но кадровичка жестом руки остановила его.
– Речь не о Зое Станиславовне.
Она тут же села за телефон и через секунду, соединившись связью со Светланой, начала пересказывать ей события.
Игорь сидел в углу, тихо ожидая развязки конфликта. Неожиданно дверь открылась, и быстрым, почти летящим шагом, вошла молодая и, как ему показалось, ослепительно красивая женщина. Давняя стрижка отросла, и волосы тяжелой волной спускались на плечи. Модный брючный костюм подчеркивал хорошую фигуру. Но главное было лицо. Оно словно наливное яблочко излучало здоровье и свежесть. Лицо ее светилось, как будто внутри был какой-то тайный источник света. Сочетание молочно-розовой кожи, темно-синих глаз и губ цвета незрелой малины выделяло ее на фоне других женщин. От ее облика веяло ароматом сосновых лесов и свежестью первого снега. Без всяких вопросов было ясно, что это «нездешний цветок». «Сибирячка» – вспомнилось Игорю.
Она приветливо улыбнулась и, переговорив с Ириной Петровной, повернулась к Семенову.
– Вы к нам на работу? От Зои Станиславовны?
Контраст между тем, что он видел и тем, что ему наговаривала на девушку начальница сбыта всего двадцать минут назад, был очевиден. Он тоже улыбнулся.
– Да, это я.
– Отлично. Меня зовут Светлана Александровна. А Вас?
– Меня? Игорем – он помолчал секунду и, видя, что она ждет продолжения, добавил – Павлович.
Он протянул ей документы. Осмотрев все, она тут же приняла решение.
– Я Вас буду ждать в магазине. Оформляйтесь и подходите.
Она вышла так же неожиданно, как и вошла.
– О! Метеор! – заворчала кадровичка.
Ее ворчание было таким добродушным, что было ясно, что она симпатизирует новой начальнице.
Магазин Игорь нашел легко. Огромная вывеска яркими буквами украшала весь угол пятиэтажного здания сверху донизу. Магазин располагался в старом спальном районе недалеко от кольцевой дороги. Стройные ряды хрущевских пятиэтажек, со всех сторон заросшие деревьями и кустарниками, зимой выглядели особенно уныло. В одном из таких домов на первом этаже и был оборудован магазин. Ранее здесь было два магазина. Теперь оба помещения были переделаны в одно большое. Огромные окна с нарядными шторами и новая заграничная дверь слегка красили сиротскую убогость здания. Внутри впечатление было совершенно противоположным.
Торговый зал был выполнен со всем шиком, какой можно было представить. Потолок и стены были сделаны в форме ночного неба, переливающегося разными красками от темно-синего до бело-голубого. На фоне этого неба золотом блестели небесные светила разной формы и величины. Всюду, словно звезды, искрились точечные светильники. Вверху по канту стен шла реклама продукции, изготовленная из яркого пластика. Торговое оборудование тоже удивляло своей новизной. Было оно импортным и поэтому непривычным для советской торговли.
Игорь прошел по торговому залу и остановился посреди него. На него вдруг нахлынуло странное чувство: будто бы он здесь уже был и все это видел.
– Дежавю – подумал он. Он понимал, что это какая-то блажь, и что никогда он здесь не был, но чувство не отпускало. Ему казалось, что он вернулся туда, где уже не раз бывал. Он так и думал: – Я вернулся.
Из подсобки вышла молоденькая девушка с короткой стрижкой.
– Здравствуйте. А Вы кто? – задорно спросила она.
– Я ваш будущий работник. Вот только что оформился.
– А! Это про Вас говорила Светлана Александровна. Она там – девушка указала рукой на еще одну дверь. Открыв ее, он увидел кабинет довольно больших размеров и два стола, сдвинутых один против другого. За одним из них сидела Светлана. Другой был свободен.
Глава 11
Последнее время Жана Абрамыча не покидало чувство мелкого нервного озноба. Приближалось время «Х». Это условное обозначение, хотя поначалу и приняли в шутку, теперь уже утвердилось и означало конкретное серьезное событие. Его ждали. К нему готовились и возлагали на него надежды. Результат этого события мог стать прогнозом на всю оставшуюся жизнь. Речь шла о первом собрании акционеров ликеро-водочного завода.
На этом собрании работники предприятия должны были принять решение о переводе завода из государственной формы собственности в новую, коллективную, то есть стать его владельцами. Именно в этот день необходимо было составить документы, подтверждающие создание закрытого акционерного общества, принять устав, назначить директора.
Было среди всего этого и самое главное. Главное и большое место. То, что больше всего заботило Жана Абрамыча, и Сергея Фомича, и людей, стоящих за ними. Это были доли в уставном фонде. То есть то, что будет иметь каждый акционер.
Наиглавнейшей задачей директоров было то, чтобы к моменту начала собрания создать на заводе такую обстановку, благодаря которой можно было бы получить лично для себя большее количество долей. Задача минимум была – получение контрольного пакета акций. Задача максимум – заполучить весь завод полностью. Это было не просто. Уже было сделано довольно много в деле ее продвижения. Были повышены зарплаты всему коллективу до невиданных размеров. Никогда еще люди не получали так много. Всем работникам выдавали бесплатные проездные на все виды транспорта. Заводская столовая работала такими ударными темпами, что ей впору было переименовываться в заводской ресторан. Питание работников было бесплатным. С осени были введены новые условия на предоставление льгот. По новым правилам всем, у кого стаж работы на заводе превышал пять лет, а таких, конечно, было большинство, предоставлялись льготы на получение бесплатных путевок в дома отдыха и санатории, пребывание детей в детских садах, доплаты за питание детей в школах. Кроме этого рассматривались различные жизненные ситуации работников по их заявлениям. После рассмотрения оказывалась помощь. Чаще всего материальная. Те, кто пять лет еще не проработал, не унывали. Время бежит так быстро. Пять лет это совсем немного.
Кроме всего этого начался бартер. Это иностранное слово означало обмен. Во всей стране бартер заменял отсутствие наличных денег, когда предприятия расплачивались производимыми товарами, не успевая продать их, чтобы иметь деньги. Меняли товар на товар или товар на услуги. На заводе товар не задерживался ни на минуту, и наличка лилась рекой. Заниматься бартером не было никакой необходимости, но им все же занялись.
Да еще как занялись. Делалось это исключительно для пользы дела «Х». Завод обменивал свою продукцию на различные товары, пользующиеся спросом у работников. Цены выставлялись дешевле, чем в других местах. Торговля шла везде: в спортзале, в библиотеке, в цеховых коридорах и даже под навесом на заводском дворе. Были выделены люди, которые занимались только продаже бартера. Покупать можно было сколько угодно и кому угодно. Это был пир во время чумы.
Страна страдала от нехватки самых разных товаров. В некоторых семьях царил настоящий голод. О покупке обновок основное население уже почти забыло. У одних не было денег. У других – возможности приобрести необходимое. Среди этой нищеты и дефицита завод благоухал ярким цветом, словно цветущий оазис посреди пустыни. Многие сердобольные работники, беспокоясь о своих родственниках или соседях, покупали не только себе, но и своим знакомым. Были и такие, которые кичились своим достатком перед другими. Одно было ясно, что такая ситуация устраивала всех. Все были приятно удивлены новой жизнью на заводе. Желание у всех было одно, чтобы это продолжалось как можно дольше. А лучше – всегда. По заводу поползли разговоры о том, какой у нас умный директор, и как он ловко и правильно сориентировался в новой экономической обстановке, и как умело извлек выгоду из перемен, шедших по стране.
– Господи. Как же нам повезло. Смотри, директор у нас какой умный. Из всего пользу извлек. И для себя и для нас. На других предприятиях крокодиловыми слезами ревят, а у нас, посмотри, красота какая. Я уж не хочу сравнивать с тем, что раньше было – обращалась на проходной табельщица Софья Анатольевна к охраннице Наташе.
– Да, повезло нам с Жаном Абрамычем.
– Да причем здесь Жан Абрамыч, я про Сергея Фомича говорю. Главный-то он.
– Ох, Соня. Какая нам разница, кто главный. Нам главное что? Чтобы на заводе все благополучно было. Вот как сейчас. Чтобы они сумели нашу теперешнюю жизнь сохранить.
– Сумеют. Я думаю, обязательно сумеют – с довольной улыбкой утверждала табельщица. Вдруг, спохватившись, начала хвастаться:
– А ведь я сегодня купила три итальянские блузочки. И себе, и сестре, и подруге. Недорогие, а такие хорошенькие. На праздник подарю. Пусть носят и будут мне благодарны. Так, Наташа?
– А где же их продавали?
– Как где? Так в спортзале. Там много чего было, но эти самые красивые.
– Сейчас обед начнется, и я сбегаю.
Идея благодарности директору за хорошую жизнь висела в воздухе. Она росла день ото дня. Сергей Фомич стал все чаще наведываться в филиал. Вел себя просто, доступно и все время шутил. Однажды он приехал на планерку и, когда речь зашла о работе отдела сбыта, вдруг поинтересовался работой над созданием торговой сети. Светлана встала, представилась и доложила о том, что торговая сеть начнет свою деятельность с открытия фирменного магазина, который уже полностью готов к работе. Генеральный довольно оглядел ее и похвалил за оперативную работу. Под конец своей речи он сообщил:
– Мы вот посоветовались с Жаном Абрамычем и пришли к выводу о том, что надо торопиться с открытием мелкооптовой базы. Мы решили начать эту работу прямо в магазине. Помещение нам это позволяет. Дело это новое и, если работа будет стоить свеч, то со временем будем искать способы для расширения. А сейчас нужно срочно нарабатывать опыт. К моменту насыщения рынка товаром мы должны быть готовы. Кроме этого основную часть бартера надо тоже переводить туда, в магазин. Людям будет, конечно, не так удобно, но мы не можем превращать территорию завода в базар. Магазин хоть и за кольцевой, но совсем близко. Я думаю, что прогуляться на воздухе после смены никому не повредит.
Он оглядел присутствующих. Не получив никаких замечаний и возражений, обратился к Светлане:
– У Вас какие мысли возникли в связи с этими перспективами?
Света, немного задержавшись, отвечала:
– Если будет опт, то будет много погрузо-разгрузочных работ, и двух грузчиков нам не хватит. Нужно будет еще людей.
Генеральный директор, решив, по-видимому, закончить планерку на веселой ноте с ухмылкой спросил:
– Если грузчиков дадим, банщиков не запросите?
Все расхохотались. Сергей Фомич довольный произведенным эффектом успокоил стушевавшуюся девушку:
– Шучу. Конечно, шучу.
С планерки выходили как с семейного ужина. В спокойном веселом настроении. Наверное, во всей истории завода, ни до, ни после этого периода, не было такого всеобщего единения и теплоты между начальством и подчиненными всех уровней.
Глава 12
Долго скрывать о предстоящих переменах руководство завода не могло, да и не имело права. Хотя это было в их интересах. Тщательная и долгосрочная подготовка начальства к собранию и, напротив, совершенно неожиданная необходимость делать выбор в условиях срочности и могла дать те результаты, на которые рассчитывали оба директора. Объявление о предстоящем собрании вывесили в середине декабря вместе с объявлением о проведении новогоднего огонька. Про огонек было написано красной гуашью с большой заглавной буквы, вокруг которой падали снежинки и еловые веточки. Объявление о собрании, напротив, было напечатано коротко простым шрифтом посреди почти пустого листа. Оба они провисели трое суток. К концу третьего дня их уже сняли. Кто-то читал только про огонек. Кто-то читал все, но не понял что там за собрание. Были и такие, которые поняли, но за новогодними хлопотами сразу же забыли. Одним из немногих людей, которых озадачила новость о предстоящем создании на базе завода акционерного общества, был Алексей Алексеич.
Председателем профкома завода многие годы работал Морозов Алексей Алексеич. Еще в брежневские времена его выдвинули на эту должность за честный, неравнодушный к людям характер. Воспитанный в детском доме, он как никто умел обходиться в быту самым малым. Ему всегда всего с избытком хватало. Наверное, поэтому он с большим задором заботился об общем благе, иногда совершенно забывая о своих личных потребностях. С годами, обзаведясь семьей и хозяйством, он уже не был таким бессребреником как в молодости, но основных своих качеств характера все равно не утратил. Бывший станочник, он прекрасно знал все нужды своих коллег. Прежде чем принять какое-то решение, ходил в цеха, в отделы, советовался, обсуждал, слушал различные мнения о каких-то изменениях или проектах. Только потом, все обдумав, выступал от имени коллектива.
Прочтение сообщения на полупустом листке не только взбудоражило его склонную к романтизму и мечтательности душу, но даже привело в состояние некого восторга. Ему вместе с заводчанами предстояло быть акционерами. Это значит стать наподобие капиталистов.
– Ха, во дела! – говорил он жене. – Ругали всю жизнь, ругали буржуинов. А теперь что же, сами ими станем? Вот так поворот.
Уже на следующий день он в самом радужном настроении появился на пороге кабинета Сергея Фомича. По своей душевной чистоте и даже некоторой наивности, а также помня о долгих дружеских отношениях между ними, он никак не мог предполагать в старом директоре конкурента за борьбу в делении имущества «ликёрки».
– Да и зачем Фомичу это. Он же генеральный директор. У него и зарплата директорская. А значит, очень большая. Да ему и ее-то за глаза хватит. Куда ж еще – рассуждал бывший детдомовец. С Сергеем Фомичем он повел речь о том, что предстоящее событие нельзя спускать на тормозах. Что это залог финансового благополучия для людей в будущем. Он предложил провести разъяснительные беседы с рабочими, чтобы они поняли суть ожидаемых перемен и отнеслись к ним с грамотным подходом и с полным пониманием сущности своего выбора.
– В этом вопросе большинство совершенно безграмотны – говорил Морозов генеральному. – Вот я спрашиваю их: читали ли они объявление. Даже те, кто читал, ничего не поняли и относятся к этому равнодушно. Им новый год дороже, чем процент в прибыли завода. Представляете?
Директор внимательно слушал, утвердительно кивая головой. Отвечал:
– Ну, а что Вы хотите? Подавляющее большинство в нашей стране не имело никогда ничего своего дороже… – он слегка задумался. – Ну, например, мебели или зимней шубы. Квартира и земля на даче – это же был аренда у государства. Машина – вот, пожалуй, самое большое богатство, на которое у нас мог сподобиться человек. А у многих ли машины-то были? А? У единиц. Вот отсюда и песня. Люди еще не понимают, как они в будущем будут жить. Какие их ждут перемены. Да и не верят в них. Вот этим неверием их равнодушие и объясняется. Да и нам с Вами стоит ли так беспокоиться? Надолго ли это все? А? – Сергей Фомич каким-то чужим глазом смотрел на Морозова. Директор чувствовал, что надо что-то сказать еще. Что-то такое, чтобы остановить профкомовца. Как назло, в голову ничего не приходило подходящего. Он хотел позвонить Жану Абрамычу и получить от него какие-нибудь указания, но Морозов был здесь, рядом и звонить при нем было невозможно.
Алексей Алексеич тоже почувствовал этот холодок и как бы стушевался. После некоторой паузы снова встряхнулся и продолжал:
– Что будет, жизнь покажет. А нам свою задачу надо выполнять в любом случае. Я вот что предлагаю. Я подготовлюсь к этой теме. Найду нужную информацию, закон распечатаю и проведу по паре собраний здесь и у нас в филиале. Хотя бы по разу в смене. Чтобы уж все всё поняли. Как Вы считаете?
Он взглянул на директора. Тот был как-то излишне суров и молчалив. Освободившись от своих мыслей, он одобрил намерение профкомовца и добавил, что тот может не спешить, так как это первое собрание и будет разъяснительным. Морозов был удовлетворен и даже рад такому ответу. Он поделился с Сергеем Фомичем, что успеет поговорить с коллегами и в просто дружеских беседах.
Утренний разговор по-разному повлиял на собеседников. Если генеральный директор выглядел как-то уныло и озабоченно, то председатель профкома, напротив, имел настроение самое прекрасное. Настроен он был по-боевому. Переходя широкий двор завода, уже думал о том, что скажет на этих собраниях.
– Начну так. Друзья и товарищи, на нашу долю выпало стать свидетелями падения социалистического строя в нашей стране. Коммунизм рухнул.
Тут он запнулся и вспомнил о том, что коммунизма они так и не построили. Не было его. Ну, не совсем чтобы не было. Было что-то такое недоделанное на каком-то начальном этапе. Ну, зародыш-то, конечно, был. Призрак. Неожиданно, он сам того не ожидая, засмеялся. Причиной его смеха стали воспоминания. Он вспомнил лекции по научному коммунизму в университете. И свою пятерку на госэкзаменах по этому предмету. Все тогда удивлялись, что он, «троешник» получил высший бал. Сам же он нисколько не был удивлен. Среди своих на вопросы отвечал, философствуя:
– Что такое коммунизм? Это просто слово. В природе такого явления нет. И в жизни людей тоже пока нет. Для того, чтобы его представить, надо иметь сильное воображение. Вот поэтому другим, ну, тем, у кого воображения меньше, трудно изучать то, чего не было и нет. А у меня этого добра хоть лопатой греби. Я могу представить, что хочешь. Пятерка – это оценка моего воображения. Вот таков результат.
Он присел на лавочку в зале ожидания на проходной и еще некоторое время предавался воспоминаниям о своей студенческой поре. Решив вернуться мыслями к теме собрания, стал вспоминать, на чем он остановился.
– Ах, да! На призраке. Призрак бродит по Европе. Призрак коммунизма – снова вспомнил он уроки научного коммунизма и строки из «Манифеста коммунистической партии». – Надо же, Карл с Фридрихом как точно угадали, назвав его призраком. Будто знали еще за полтора века, что этим все и кончится. Не написали «господин коммунизм» или «товарищ», а призрак. Только призрак. Будто знали, что не станет он ни господином, ни товарищем, а так и останется призраком. А скоро уж видно и этому конец. Вот ведь как оно. И для призраков смерть наступает.
Он задумался снова, вспоминая прошедшую жизнь.
– А ведь они жили с этим призраком в одно время и в одной стране. Может, это они виноваты в его смерти. Не сумели построить то, к чему стремились. Может это все же еще не смерть? Может у других когда-нибудь получится? Кто знает?
Он вспомнил, что опять отвлекся от темы. Мысленно пожурив себя за это, он вернулся, наконец, к предстоящим разговорам с заводчанами. Вытащил из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и начал что-то записывать.