***
За окном сыпался мелкий снег, белой крошкой засыпавший тропинку к дому, по которой шла Соня. Вася, завернувшись в плед, ждала подругу у открытых дверей.
Ей стоило определенных усилий изобразить удивление, когда Соня ей позвонила, чтобы обрадовать: она приехала и уже шла к Васиному дому. К этому моменту Вася уже успела прибраться в столовой и десяток раз обдумать, что сказать при встрече с Соней.
«Как мне не обидеть её? И вообще – возможно ли это?»
То, что Тимур вот так запросто свалил на неё этот разговор, Васю смущало. Почему именно она? Почему не Сергей, не сам Тимур?
«Я так мало знаю о них. Наверное, причины есть».
– Васька! Привет! – Соня влетела в дом, не отряхивая от снега новые, конечно же красные сапожки.
– Здравствуй… – Вася прикрыла дверь и задвинула щеколду, последовала вслед за Соней в столовую.
Та, хоть была здесь впервые, уже нашла вешалку и теперь расстегивала красное пальто, зябко ежась и постукивая каблучками сапог, с которых сыпалась снежная пыль.
Под пальто было новенькое голубое платье, совсем короткое, оставляющее открытыми красивые длинные ноги в колготках с цветочными узорами.
– Фу, на улице так мерзко! – Соня встряхнула кудрявыми волосами, собранными в длинный хвост, в который забились снежные крупинки. – Снег этот, блин…
– Будешь чай? – Вася покосилась на пакеты, выстроившиеся у стены рядом со столом. Ей хотелось отложить неприятный разговор, но если Соня решит похвастаться вещами, выбора не будет…
– Не, я нам колы принесла, – отмахнулась та. – Давай стаканы!
Чувствуя нарастающее внутреннее напряжение, Вася пошла на кухню и долго выбирала два подходящих стакана их тех, что недавно достала из коробок. Если бы рядом была мама, она сразу бы поняла, что с дочкой что-то не так.
Но Соня ничего не замечала. Стоило Васе, выбравшей два стакана с Микки Маусом, вернуться в столовую, как подруга радостно кивнула на пакеты:
– Ну, чего стоишь? – её голос был полон детского предвкушения. – Давай-ка мерять, что я принесла! Там должно быть много классного!
Вася медленно выдохнула и поставила стаканы на стол.
– Я это мерить не буду.
– Но почему? – глаза Сони округлились. Она, кажется, была искренне удивлена таким развитием событий.
Вася прикусила губу, несколько раз глубоко вздохнула и, собравшись с духом, выпалила:
– Потому что это ворованные вещи. Я такое носить не стану.
Сказав это, Вася подняла голову и взглянула на подругу.
Лицо Сони расстроенно обмякло, губы, и без того пухлые, ещё больше надулись. Огромные синие глаза наполнились слезами.
– Я их не ворую, – дрожащим голосом сказала она. – Не я их ворую!
– Но Грёзы, которым ты отдаёшь приказы!
– Ну и что? – Соня съежилась и отвернулась. – Это же не я…
– Да что ты такое говоришь? – Вася всплеснула руками, не зная, что сказать. – Неужели не понимаешь? За эти вещи заплатят сотрудники магазинов! Им неважно, Грёза их обворовала или простой человек!
Соня вдруг подалась вперед, лицо озарила злоба, сразу сделав его гораздо старше.
– Ой, будто ты никогда не воровала! – яростно воскликнула она. – Будто ты святая!
– Я не воровала, – растерянно сказала Вася, сделав шаг назад. – Да что с тобой не так?
– Всё! – закричала Соня. – Послушать вас, так всё со мной не так! – Она выставила вперед руку, указывая на Васю: – Думаешь, ты лучше меня? Нет, блин, не лучше! Это я красивая! – Она стукнула себя в грудь. Соня раскраснелась, кудрявые волосы растрепались, выбившись из хвоста. – Мне нужно хорошо одеваться! Я ведь могу. Я красивая, я…
В запале взмахнув рукой, она задела один из стаканов. Он полетел со стола, Соня попыталась его поймать, но только сама соскользнула на пол, запнувшись. И беспомощно села, поджав под себя ноги в узорчатых колготках и беспомощно глядя на Васю.
Накрашенные губы дрожали, на раскрасневшихся щеках пролегли серые дорожки потёкшей туши. Соню сотрясали беззвучные рыдания.
– Я же просто, – между всхлипами выдавила она, – хотела с тобой дружить…
Вася смотрела на Соню, окончательно перестав что-либо понимать. И вдруг…
Мысль эта оказалась ясной и четкой, как удар под дых.
«Спроси у неё, чем она платит».
Но спрашивать нужно было совсем другое!
– Соня… – медленно произнесла Вася. – Сколько тебе лет?
Соня только подняла руки и потёрла глаза кулаками, не обращая внимания на макияж. Васю начало потряхивать от ужаса. Она шагнула к Соне и схватила её за плечи, задев мокрые руки, заглянула в искаженное рыданиями лицо:
– Соня, сколько?!
– Тринадцать, – выдавила Соня, пытаясь отстраниться. Но Вася уже сама разжала руки и села на пол рядом, слепо глядя перед собой.
– Сколько?! – охнула она.
– Мне тринадцать!
Глава 9. Мелкие жесты
Вася замерла у окна, глядя, как свет заходящего солнца скользит по балконам пятиэтажного дома, мрачно глядящего в сторону частного сектора. Его кирпичные стены на какие-то минуты вспыхивали и становились драгоценными, но вскоре гасли, и магия рассеивалась – снова дом, снова облупившиеся стены, снова унылые квартиры за оконными стёклами.
Вася крутила в руках телефон, задумчиво посмотрела на экран, где уже был открыт нужный контакт. Палец скользнул к кнопке вызова, но тут же отдёрнулся. Вздохнув, Вася поднесла ко лбу холодные пальцы, всё ещё пытаясь прийти в себя после разговора с Соней…
– Когда бабушка умерла, она стала Грёзой, и пришёл Виктор, – рассказывала девушка… или девочка? Ведь ей было так мало лет!
Вася не могла поверить в это, глядя на Соню, её взрослое лицо, полную грудь, вызывающе обтянутую голубым платьем.
Соня сидела за столом и пила налитый Васей ромашковый чай. Она держала маленькую чашку обеими руками и часто дула в неё, пытаясь остудить чай. И отпивала, громко хлюпая.
Соня уже сходила в ванную и вернулась через несколько минут, смыв весь размазавшийся макияж. Без подводки и помады она смотрелась младше и милее. Но всё равно – на двадцать с лишним лет…
– Я была, блин, в ужасе. Боялась Виктора, ты бы знала, как! – продолжила Соня, грустно улыбаясь. – А ещё тогда я впервые выросла. Хоп – и все вещи стали малы. А у нас с бабушкой не было денег, вообще! – Соня округлила глаза, покрасневшие от слёз. – Только на еду. Виктор сказал мне, что можно приказывать Грёзам, и я пошла в торговый центр…
Вася поежилась и тоже глотнула чай, почти не чувствуя вкуса. Она представила себе эту бедную девчонку, лишившуюся родного человека. Девчонку, которая вдруг начала расти…
«Если бы я вдруг создала Грёзу, ничего об этом не зная, – подумала Вася, – то была бы в ужасе. Близкий человек – и вдруг без лица. А ещё Виктор, который требует плату…»
А Соня всё говорила и говорила. Словно впервые открывалась кому-то…
Как бродила по торговому центру несколько дней подряд, высматривая Грёз. И как, увидев одну из них – пожилого мужчину – впервые подошла к нему и, дрожа от страха, отдала приказ.
– А он пошел и купил мне вещи! – Соня радостно рассмеялась, вспоминая это. – И какие! Самые модные! И накормил на фудкорте, до отвала. Правда, – Соня снова помрачнела и опустила глаза, – когда я пришла домой, Грёза-бабушка спросила меня, откуда взялись вещи. Мне пришлось приказать ей не замечать этого. И я снова, блин, выросла! Представляешь?
«Конечно, представляю». – Васю вновь начало трясти от этой мысли. – «Это же замкнутый круг…»
Соня размахивала руками, рассказывая, как ловко она училась обрабатывать Грёз, как выслеживала их, когда требовалось отдать приказ.
За приказы Виктор брал с неё немного – она становилась старше всего на несколько месяцев. Создание Грёзы обошлось гораздо дороже. И всё равно…
– Знаешь, как больно? – Соня, не стесняясь, спустила с бёдер колготки и показала Васе уже замеченные ею багровые растяжки. – Очень, очень больно. Когда это впервые началось, я так, блин, орала!
– Какой кошмар! – Вася прикрыла рот ладонью, чтобы хоть немного скрыть эмоции: получается, кожа на Соне просто лопалась, не успевая расти?!
Соня, привстав, вновь надела колготки, затем села и потянулась за чашкой, грустно вздохнув:
– Ох, надо перестать делать это. Но я не могу! – она пожала плечами. – Мне же нужна одежда. И деньги. Я продаю смартфоны, если они попадаются…
Вася сглотнула, пытаясь придумать выход. Никак не получалось смириться с тем, что красивой девушке, сидящей перед ней, было всего тринадцать лет. Это было так неправильно!
– Сергей помогает, – призналась Соня. – Он достал мне документы. У меня ведь и паспорта-то нет, по идее. Но он достал. И денег даёт… Немного, но их бы хватило.
Соня помолчала, потом вдруг сказала голосом, в котором слышались и слезы, и смех:
– Вот только мне жалко тратить их на шмотки! Ведь их можно взять бесплатно! – Она смахнула выступившую слезинку с ресниц и покосилась на Васю, шаловливо, как нашкодивший ребёнок: «Посмотри, какая я плохая, только не злись».
– Но они для тебя не бесплатны, – медленно сказала Вася, стараясь, чтобы лицо и голос не выдали её эмоции. – Сонечка, ты выглядишь почти на тридцать!
– Да знаю я… – та отмахнулась, запустив пальцы в волосы и окончательно разлохматив прическу. Кудри рвались из-под резинки на волю, падая на лицо Сони. Лицо, на котором уже были видны морщины…
«Я должна ей помочь! Хоть чем-то! Но что я могу? – подумала Вася. – Я не могу взять её за руку и всю жизнь водить мимо торговых центров. Не могу заставить её не использовать возможности, которые даёт Виктор!»
– Соня, – медленно произнесла Вася. – Ты понимаешь, что тебе нужно остановиться, да?
– Да…
– Ты ведь можешь так до старухи дойти, – продолжила Вася, стиснув кулаки. – Просто однажды подойдёшь к зеркалу, а твои волосы – седые, и на лице полно морщин!
– Да, блин, понимаю я! – сорвалась Соня и тут же подняла руки, виновато улыбаясь: – Прости. Да, понимаю, – она понизила голос. – Мне просто… нужна помощь, наверное.
– Какая? Скажи мне, и я всё сделаю!
– Когда я снова подойду к торговому центру… – Соня отвернулась, грустно глядя в окно. – Когда мне снова захочется что-то взять у Грёзы, можно я позвоню тебе? Чтобы ты напомнила мне… про старуху, – она криво улыбнулась и посмотрела на Васю.
Глаза Сони были такими печальными! Словно она видела свой конец. Словно уже никто не мог ей помочь.
Вася рывком подалась вперёд и стиснула в руках холодные ладони Сони:
– Конечно, ты можешь мне звонить! Я всегда рядом, Сонь!
…Солнечный свет перестал золотить стены пятиэтажки. Мир сразу стал темнее, хотя само солнце ещё заходило где-то там, в полях за частными домами.
Синее небо было глубоким и недосказанным, оно готовилось вскоре извергнуть на город морозную ночь.
«Хватит, – подумала Вася. – Я знаю, кто ответит на мои вопросы. Он не отвертится. Он ведь обещал!»
Вася не глядя нажала на вызов и поднесла к уху телефон.
Трубку сняли уже через несколько гудков.
– Василина, привет! – голос дяди в трубке звучал радостно. Вася сглотнула и прикрыла глаза.
– Привет, дядь. Я… – Она вздохнула и выпалила: – Я поговорила с Соней. Теперь мне хочется поговорить с кем-то, – Вася сделала паузу и с трудом закончила, – взрослым. Кто лучше понимает, что происходит.
– Ох, Вась, – Сергей тяжело вдохнул. – Я надеялся, что ты не сразу узнаешь об этом. Соня наделала много глупостей…
– Глупостей? – возмущенно переспросила Вася. – Это так у вас называется? Она платит своей жизнью!
– Каждый из нас платит чем-то, важным для себя, – ответил Сергей. Его голос звучал мягко, но уверенно. – Так Виктору… кажется справедливым.
– Да какая это справедливость?! – Вася нервно вцепилась рукой в подоконник, до боли сжала его пластиковый край, вспоминая слёзы на глазах Сони.
Тринадцатилетней девочки, запертой во взрослом теле.
– Соня тратит свою жизнь на то, что ворует в магазинах. Я говорил ей, что это неправильно. Но кто в тринадцать лет послушает такого старика, как я? – спросил дядя с иронией.
– Звучит, будто ты не считаешь, что с Соней что-то не так, – удивилась Вася. – Ты считаешь неправильным только то, что она ворует? Если бы она тратила жизнь на что-то ещё, тебя бы это устраивало?
В голосе Сергея послышалась улыбка:
– Жизнь имеет смысл тратить только по-крупному. Она слишком коротка для мелких жестов. – Сергей посерьезнел, понизив голос. – А Творцы Грёз имеют безграничные возможности, дорогая. Ты это ещё поймешь.
– Какие возможности? – Вася вновь стиснула край подоконника. Костяшки её пальцев побелели от напряжения.
«Разве что-то может перевесить то, что случилось с Соней? Создавать Грёзы, управлять Грёзами… оно того не стоит! Не стоит старости, которая стала ближе на десяток лет!»
– Ну точно не воровать в магазинах! – Дядя, судя по голосу, продолжал улыбаться. Как он мог так говорить, зная, что одна из его подопечных находится в такой опасности?
Вася сглотнула колючий ком в горле, чувствуя, как по телу прокатывается жар. Ей хотелось закричать, обвинить дядю во всём.
«Ты не остановил её! Ты должен был её остановить, удержать! Раньше, задолго до моего появления!»
Она закрыла глаза, дыша ровно и медленно, разгоняя жар по телу. Разгоняя, чтобы погасить.
«Мне не нравится, как дядя относится к Соне, – отстраненно, словно о ком-то другом, думала она. – Но если я скажу об этом, если пойду на конфликт, то испорчу с ним отношения. Причиню ему боль, ведь он считает, что мы с ним – близкие люди».
«Промолчу», – решила Вася. Для неё это было привычно. Молчать, чтобы уберечь родных.
Сергей, не зная, какую бурю в этот момент переживала его племянница, продолжал говорить всё тем же мягким, задумчивым голосом:
– Мне нравится, что ты принимаешь это близко к сердцу, Вась. Хорошо, что чужое горе не оставляет тебя равнодушной.
«А тебя, похоже, оставляет?» – подумала Вася и тут же заставила себя прогнать эту мысль. Нельзя, нельзя было плохо думать о дяде. Он ведь так ей помог!..
– Ты не из тех, кто пройдёт мимо того, кому нужна помощь, – сказал Сергей. – Это плохое свойство для Творца Грёз, милая. Но иначе… – Он хмыкнул. – Какой во всём этом смысл? Зло побеждает, когда добро бездействует. Я прав, Васенька? – неожиданно спросил он.
Она растерянно пожала плечами:
– Да, наверное…
Сергей удовлетворённо вздохнул и сказал:
– Мне кажется, нам надо с тобой встретиться.
– Да, у меня много вопросов, – Вася наклонилась, уткнувшись лбом в холодное стекло. Почему-то она чувствовала себя совершенно вымотанной. – Может, ответишь на один сейчас?
– Не думаю… – начал дядя, но с её губ уже сорвался вопрос:
– Чем платишь ты?
Сергей молчал. Вася слышала его дыхание.
Хотелось вновь скрыться за улыбкой, сделать вид, что это шутка, но, пока Вася обдумывала пути отхода, в воздухе повисли новые вопросы, заданные почему-то её голосом:
– Чем платит Тимур? И чем заплачу я? – Она прислушалась к тишине, дышащей напряжением. – Дядя, ответь!
Наконец, после долгой паузы, Сергей произнёс:
– Это решает Виктор. Но, дорогая, с тобой всё не так, как с нами.
– Почему?
Сергей хмыкнул:
– Ты ему нравишься. Больше, чем любой из нас. И я не знаю, чем это тебе грозит, Вась. – Дядя вздохнул. – Боюсь, тебе стоит быть ещё осторожнее, чем нам.
***
Встретив и накормив маму, Вася сходила в магазин и купила лампочки, две: одну для люстры, взаимен перегоревшей ночью, другую – для старого светильника, стоящего у неё на тумбочке. Придя домой, она тут же их вкрутила и пошла в душ, смывать осыпавшуюся с плафона люстры пыль.
Переодевшись для сна, Вася вернулась в комнату, неся перед собой старый стул с кухни, с рваным пестрым сиденьем и толстыми деревянными ножками. Этот стул поставила к стене, положив на него несколько фантастических книг из своей коллекции.
Оглядев получившуюся картину, Вася удовлетворенно кивнула, погасила в комнате свет и запрыгнула в кровать, включив светильник на тумбочке, отчего в комнате стало как-то особенно уютно. Там она поставила телефон на зарядку и стала переписываться с Димой, приславшим ей забавную картинку…
Вскоре увлеченное общение прервал недовольный голос:
– Подлизываешься?
Вася подняла голову и уже привычно вздрогнула: рядом со стулом стоял Виктор. Мальчишка держал в руках одну из книг, брезгливо, двумя пальцами, и мрачно косился на её обложку.
– Вообще-то это называется «благодарность», – ответила Вася, пожимая плечами. – Ты же меня спас.
Виктор смерил её взглядом, полным подозрений, взял в руки книги и очень медленно опустился на стул. Поерзал и фыркнул:
– Лучше, чем на полу. Но поблажек не жди, – он сверкнул глазами в сторону Васи. – Сергей тоже ко мне добр, но я всё равно беру с него плату.
– Кстати. – Она наклонила голову. – Какую?
Виктор, уже открывший первую книгу, ухмыльнулся, подняв глаза на Васю. Отсутствие света ему, похоже, не мешало читать – глаза мальчишки вновь тускло светились в полумраке.
– Если у него этого не будет, он не поймёт разницы, – сказав это, Виктор неожиданно подмигнул Васе и вновь уткнулся в книгу.
Удивлённая, Вася какое-то время наблюдала за мальчишкой, но тот больше не обращал на неё никакого внимания. Очень скоро он высунул и прикусил кончик языка, из чего следовал вывод, что книга ему понравилась.
Вася выключила свет и отвернулась к стене, слушая, как шуршат страницы под пальцами Виктора. Этот звук убаюкивал. Он говорил о том, что мальчишка, чем бы он ни был, оберегает Васю.
А значит, хотя бы в эту ночь она могла спать спокойно.
Глава 10. Другая Тула
– Ну сколько можно, а?.. – Дима переминался с ноги на ногу и тоскливо смотрел по сторонам.
– Сколько нужно! – отрезала Вася, вновь фокусируя на нём фотоаппарат. – Я терплю твои экскурсии, вот и ты потерпи!
– Ах вот как? – возмутился Дима, но позу не сменил, вновь повернул лицо к свету, позволяя Васе сделать кадр. – Я думал, ты разделяешь мои увлечения, – заныл он, дождавшись, пока подруга сделает снимок и вновь опустит камеру. – Думал, тебе интересна Тула!
– Тула мне интересна, – улыбнулась Вася, оглядываясь в поисках нового фона для снимка. Нет, здесь все фоны они уже попробовали… – Но не в таких же объемах!
– Так мы только начали, – искренне удивился Дима, спрыгивая с деревянного бортика, тянувшегося по набережной. В нескольких метрах от друзей дышала холодом замерзшая Упа, позади виднелись красные стены Кремля – оттуда они вышли полчаса назад, когда Вася окончательно запуталась в храмах, о которых взахлёб рассказывал ей Дима – какой из них Успенский, а какой Свято-Успенский…
Он мечтал быть экскурсоводом, и на пути к мечте не щадил никого – все многочисленные друзья были вынуждены часами слушать об интересных местах и легендах Тулы. Вася же воспринимала эти экскурсии как повод лишний раз прогуляться по городу с другом.
Храмы ей никогда не были интересны, но некоторые истории, рассказанные Димой, западали ей в душу: скажем, призрак девочки Дарьюшки, приходящий к Ивановским воротам Кремля лунными ночами…
«Могла ли Дарьюшка быть Грёзой?» – задумалась Вася и тут же замотала головой, прогоняя эту мысль. Нет, сегодня она не хотела думать о Грёзах. Она хотела быть обычным человеком, гулять с Димой, фотографировать его и прохожих, среди которых, к счастью, пока не встретилось ни одного безликого.
Уйдя с набережной, друзья углубились в узкие переулки. Скоро Вася перестала понимать, где они идут, но Дима шел вперед широкими шагами – он отлично ориентировался в любимом городе. Оставалось только торопливо идти следом, пряча в карманы подмерзшие руки и иногда цепляясь за локоть друга, чтобы он шел помедленнее.
«Кто-то другой повёл бы меня в музей. Или в клуб. Но не Дима! Ему милее старые дома…»
Вася чувствовала, что и с ней, и с Димой что-то определенно не так. Почему они не собираются в центре города вместе с другими ребятами? Но если насчёт неё всё уже было ясно – Творец Грёз, не такая, как остальные люди, то Дима…
Он, наверное, должен был жить несколькими веками раньше. Двадцать первый век был ему тесен и скучен, а старинные дома казались родными: в одном из них он должен был жить!..
У одного из домов Дима замедлился и стал рассказывать, размахивая руками в толстых спортивных печатках.
– Этот дом, – говорил он, сверкая глазами так, как у Васи ещё ни разу не получилось поймать на фотографии, – стоит с конца восемнадцатого века! Это классицизм, между прочим. И ворота сохранились…
Вася смерила каменные колонны задумчивым взглядом. М-да, они видели и лучшие времена. Сейчас к ним не хотелось приближаться – вдруг упадёт что-то! В снегу за воротами она заметила брошенные бутылки и брезгливо поморщилась.
Но Дима не замечал разрухи вокруг. Он говорил о градоначальнике, который построил здесь себе роскошную усадьбу, и как позже эта усадьба стала почтамтом, а затем – жилым домом, и как раньше выглядели эти ворота – а вот тут, вот тут на них были львы!..
И вот уже старый дом не казался Васе таким страшным, и ворота переставали быть подозрительными развалинами и превращались в нечто иное. Словно на секунду, всего на секунду, Вася увидела, каким было это место раньше. Почувствовала запах конского пота, когда очередная повозка затормозила у ворот, на которых ещё горели большие фонари…
«Осторожнее, – вдруг подумала Вася, – дядя говорил, даже из дома можно сделать Грёзу».
Она поёжилась и с трудом заставила себя отвести взгляд от ворот, приходя в себя. И поняла, что Дима уже замолчал и внимательно смотрит на неё. Он что-то сказал, а Вася не заметила?
– Ой, прости, – виновато сказала она, опустив взгляд. – Я задумалась.
– Ничего, – мягким голосом сказал Дима. – Ты… такая красивая.
– Что? – Вася удивлённо подняла голову, а Дима вдруг оказался рядом, неловко наклонившись к её лицу. Его горьковатый запах вдруг заполнил весь мир. И мягкие губы коснулись её, такие тёплые…
Минуту спустя он отстранился, и Вася поднесла руку ко рту, недоверчиво на него глядя:
– Что на тебя нашло? – спросила она, не зная, что думать.
«Мы же друзья…»
– А на что это похоже? – Дима растерянно моргнул. Васе стало неловко, она отступила на шаг, обхватив себя руками.
– Я… – Вася сглотнула. – Я не знаю, что сказать. Ты мне тоже нравишься, Дим, но…
– Но? – Дима заметно напрягся.
– Но не сейчас, – сказала она и грустно улыбнулась. – У меня в жизни… много всего произошло. И к отношениям я, наверное, не готова. Но я не говорю «нет», правда, – торопливо добавила, заметив, как поджались его губы. – Просто такой друг, как ты, мне сейчас нужнее парня.
Дима отошел в сторону и пнул лежащую на тротуаре ледышку. Походил из стороны в сторону, делая глубокие вдохи, пока Вася терпеливо разглядывала колонну, на которой какой-то вандал нацарапал свои инициалы.
Наконец друг снова подошел к ней и улыбнулся. Улыбка была немного натянутой, но он хотя бы попытался…
– Значит, пока друзья, – сказал Дима. – Но учти, я никогда не отличался терпением. Разбирайся со своими проблемами, Вась, и приходи ко мне. Я подожду…
«Спасибо, Дим», – думала Вася, идя вслед за ним по улице. Друг захотел «заесть стресс», и теперь им предстояли поиски шаурмы, а потом долгий путь домой – Дима не признавал транспорт, «особенно в такой чудесный солнечный денёк!»
Вскоре он уже вовсю болтал, пытаясь сгладить неловкость того, что произошло у дома градоначальника. Постепенно и Вася пришла в себя.
«Нет, мне это всё точно сейчас не нужно. Свыкнуться бы с Грёзами. Разобраться во всем… А потом можно и подумать о том, как дальше жить».
Друзья – пока что друзья – шли вперёд, а вокруг них вырастала другая, непривычная Тула – старинная, с многовековой историей, резными наличниками и брёвнами из древнего дерева, прячущимися под толстыми слоями краски, как чья-то страшная тайна.
***
Дни до субботы пролетали незаметно. Вася много фотографировала, много читала, отмывала дом, в котором всё меньше пахло бабушкой, и всё больше – вкусной едой.
Вася нашла книги рецептов, на которые у мамы никогда не хватало времени, и пробовала готовить по ним. Иногда получалось съедобно, иногда – вкусно, но временами получалось что-то странное, вроде свинины с черносливом, вышедшей тошнотворно-сладкой.
Вечером в среду, вспомнив о поставленной в духовку курице, она поспешила на кухню и, удивлённая, замерла на пороге. Виктор сидел на полу перед плитой и внимательно смотрел на курицу в окошко печки. Заметив Васю, он усмехнулся и исчез.
Покачав головой, она поторопилась достать курицу, пока та не сгорела. Ей показалось, или плита была настроена на меньший огонь, чем когда она уходила в комнату?..
– Спасибо, – сказала она вечером, когда Виктор вновь появился у неё в комнате и подошел к стулу, на котором лежала книга. Виктор заложил страницы очень странным сухим цветком, который Вася долго разглядывала, но так и не смогла понять, что это.
Цветок был бледным, странным и полупрозрачным, но пах так сильно и сладко, словно был ещё живым. Васе было любопытно, где Виктор взял его, но каждый раз, когда она видела мальчишку, этот вопрос почему-то вылетал у неё из головы.
Виктор презрительно фыркнул, но соизволил ответить:
– Мне просто было скучно. В следующий раз буду смотреть, как твой обед горит.
Вася хихикнула. Она уже лежала в кровати, но спать пока не хотелось. К тому же сегодня Виктор вёл себя относительно дружелюбно…
– Эй, Виктор, – тихо сказала она. – А если сейчас кто-то из ребят, Тимур там, или Соня, использует свои способности, как ты это поймёшь? Ты же здесь…
– Я их вижу, – мрачно ответил мальчишка, усевшийся на стул, подобрав под себя босые ноги. – Всё время. И чувствую, когда они собираются что-то сделать с Грёзами.
– А меня ты не видишь? – полюбопытствовала Вася. Виктор закатил глаза:
– Ещё нет. Сдалась ты мне, пока у нас нет договора! – Мальчик с отвращением на лице смерил её взглядом. – Если бы я тебя видел, как остальных, то здесь бы не торчал.
– А чтобы заключить с тобой договор, мне нужно?..
– Создать или позвать Грёзу, – сказал Виктор и решительно открыл книгу. Сухой цветок он заправил за ухо, и тот, казалось, раскрыл лепестки шире, окутывая мальчишку удушающим ароматом. Этот запах полностью перебивал запах самого Виктора…
«Неужели он специально его принёс?» – засыпая, подумала Вася. Ей снилось, что она сидит в пустом белом кабинете и ждёт кого-то. За дверью послышались шаги, и Вася вдруг поняла, что непременно должна убить того, кто войдёт. Эта мысль была такой неожиданной и ясной, что Вася тут же проснулась, содрогаясь от необъяснимого ужаса.
Но сон свой так и не вспомнила.