***
В пятницу Вася шла домой из магазина и увидела, что мама стоит у приоткрытой калитки, крепко за неё держась и не делая ни шагу вперёд. Вася несколько раз окликнула маму, но та не реагировала, пока дочка не подошла вплотную и не коснулась её руки.
Тогда мама подняла лицо, и Вася перепугалась – какая бледная! И глаза блестели странно, лихорадочно…
– Ма-а-ам, – обеспокоенно сказала она. – Ты в порядке? Как тебя зовут? – спросила Вася, вспомнив когда-то прочитанную заметку о том, как определить первые признаки инсульта.
– Лю… Людмила, – растерянно ответила мама и улыбнулась. Улыбка была слабой, но ровной, не искривлённой. Вася немного успокоилась.
«Ладно, это не инсульт…»
– Пойдём-ка в дом, – Вася, поддерживая маму под локоть, повела её к дверям. – Хочешь, вызову скорую?
– Нет, не надо, Васенька, – откликнулась мама. – Я в порядке. Просто полежу немножко, и всё пройдёт.
Позже, стиснув зубы, Вася переворошила все бумаги на столе, найдя голубую листовку медицинской клиники с маминой пометкой. Подумав, скотчем прилепила листовку на зеркало, висящее у входной двери: пусть поторопится с обследованием.
Её беспокоило состояние мамы. Та очень много трудилась в последнее время, пытаясь заслужить одобрение начальства на новом месте. Она с большим трудом добилась перевода в Тулу, и теперь боялась, что не приживётся здесь.
В такие моменты Вася жалела, что не подрабатывает, как раньше. Может, маме было бы легче, если бы дочь тоже приносила домой какие-то деньги.
Но сейчас она ничем не могла помочь, разве что – вот, поторопить с обследованием.
…Настраивая будильник на завтра, Вася заметила, что вся дрожит от нетерпения.
«Ура, суббота. Ура, Сергей! И остальные ребята! Я задам вопросы Сергею. Узнаю, как там поживает Соня. И Тимура увижу», – последняя мысль вызвала у неё приятное тепло, разошедшееся по всему телу.
Это было так странно!
Но, засыпая, Вася не переставала улыбаться, думая о завтрашнем дне.
Глава 11. Они умирают дважды
Светило и грело по-весеннему яркое солнце, сугробы торопились подтаять, а по улице Металлургов начинал течь грязный, но радостный ручей – знак скорого окончания надоевшей всем зимы.
Залитая солнцем Тула казалась свежей и выспавшейся, Васе даже захотелось остановить такси и немного пройтись по городу. Но выбирая, прогуляться или лишние полчаса поговорить с дядей, она, конечно же, решила ехать дальше.
Обошлась приоткрытым оконцем, из которого рвался в салон упругий, прохладный ветерок, ерошивший собранные в высокий хвост волосы. В приоткрытом окошке всё казалось ярче, чем через стекло: дома, магазинчики, прохожие, вышедшие погулять в это чудесное субботнее утро.
Такси повернуло с улицы Металлургов, избегая потихоньку собирающуюся впереди пробку, и Вася довольно вздохнула.
Ей не нравилось, когда приходилось ездить мимо действующего, но полуразрушенного храма, если она правильно помнила, Иоанна Златоуста.
Это было большое здание из выщербленного красного кирпича, побелевшего от времени. Здание окружали ржавые леса, над которыми висела выцветшая табличка о реставрации. Только высокие окна, продавленные купола над главным входом говорили о том, что это строение было обезглавленным в советское время храмом.
Васе всегда казалось, что величественное здание, о прошлом которого так вздыхал Дима, выглядит как-то зловеще. Словно что-то невидимое смотрело оттуда на город полными злобы глазами.
«Неудавшаяся Грёза? Или разыгравшееся воображение? А, впрочем, неважно…» – Вася откинулась на спинку сидения и зажмурилась, отсекая ресницами бьющие в глаза солнечные лучи.
…Покинув такси, Вася вошла в дом дяди и растерянно огляделась, отряхивая сапоги от снежной грязи: никто не вышел её встречать. Даже Персика не было. Холл встретил её тишиной и солоноватым древесным запахом, какой обычно бывает в натопленной бане. Наверное, так пахли деревянные панели, которыми были обиты стены.
Переобувшись в уже ставшие привычными серые тапки и кинув пуховик на пустую вешалку, Вася заглянула в гостиную: вдруг дядя ждал её там? Но в комнате не горел свет, зеленые диваны были пусты. Сквозь задернутые шторы пробивался одинокий солнечный луч, и в нём плясали пылинки.
Вася заглянула на кухню, куда один раз ходила с Соней, помогая ей заварить чай, но и там было пусто. Она вновь вышла в холл и поднялась по кованой лестнице на второй этаж, рассудив, что дядя, скорее всего, там.
На втором этаже Васю встретил ещё один просторный зал, из которого направо и налево вели высокие двери. На дальней стене в тонких серебристых рамках висели изящные карандашные наброски цветов и пейзажей.
Под ними висели другие рисунки – толстые абстрактные линии, наползающие друг на друга, грубо заштрихованные треугольники между ними. Эти рисунки казались тревожными и неприятными, словно тот, кто их рисовал, был безнадежно болен и знал об этом.
Одна из дверей была приоткрыта, и в проёме лежал Персик. Заметив Васю, он неуклюже поднялся и пошел к ней навстречу, повиливая хвостом и по-собачьи улыбаясь.
– Привет, Персик, – Вася наклонилась и провела рукой по безглазой голове собаки. Это было так странно…
«Я люблю собак. Но всё же собака-Грёза – это неправильно…»
Пёс радостно уфнул и лизнул ей руку. Вася улыбнулась и потрепала Персика по висящим ушам, поседевшим на кончиках.
«Дядя просто не смог тебя отпустить. Человека он смог бы, но… не тебя».
– Правда ведь, Персик? – спросила она.
Пёс-Грёза свесил язык набок. Вряд ли он что-то понимал. Да и не был он на самом деле той собакой, которую Сергей так любил и хотел вернуть после её смерти.
«Ты – лишь имитация собаки. Ты не Персик. Ведь Грёзы ничего не чувствуют».
Вася вздохнула, гулко похлопала пса по гулкому мохнатому боку и прошла мимо него в комнату. Позади Персик снова тяжело опустился на пол, положив голову на вытянутые лапы.
В комнате, куда вошла Вася, было светло и пахло книгами. Повсюду стояли большие шкафы из тёмного дерева со стеклянными дверцами, за которыми теснились пухлые книжные корешки. Посреди комнаты стояло несколько нежно-голубых пуфиков, мягких и бархатистых на вид.
Около большого стола, стоящего у окна, высился шкаф поменьше, с открытыми полками. Сергей что-то в нём искал.
Услышав шаги Васи, дядя поднял голову и радостно улыбнулся, поправляя очки.
– Привет, Васенька! Рад тебя видеть. – Он шагнул к ней, раскинув руки, и племянница с удовольствием обняла дядю, прижавшись щекой к его серому свитеру. Она вдохнула его запах и вдруг поняла, что Сергей пахнет Виктором. Всегда пах.
«Это запах любимчика», – подумала Вася. – «Он дольше всех знает Виктора, и дольше всех ему платит».
Тем временем Сергей выпустил Васю и шагнул к столу, включил нависшую над ним лампу на длинной, тонкой ножке.
– Я приготовил для тебя кое-что интересное, посмотри, – дядя взял в руки несколько толстых альбомов. Один из них он протягивал Васе, и она растерянно взяла его в руки и открыла на первой странице.
– О Боже… – Вася поднесла руку к губам. Её глаза округлились. – Это же…
– Да, – кивнул Сергей и придвинулся ближе, показал на одного из людей, изображенных на старой фотографии, вклеенной на страницу альбома. – Смотри, это их Творец, я думаю.
Вася огляделась и медленно опустилась в большое кожаное кресло на колесиках, стоящее у стола. Она не выпускала из рук альбом, её взгляд скользил по изображению, вычленяя отдельные детали.
Видимо, это была старая военная фотография. На ней были запечатлены солдаты – десяток молодых парней в военной форме, глядящих в камеру. Они сидели на земле и держали в руках миски и кружки – видимо, фотограф подошел к ним во время обеда. Один из парней устало улыбался.
У остальных не было лиц. Они были Грёзами. А вот этот, с худым, красивым лицом и глазами, в которых, несмотря на качество фотографии, можно было прочитать бесконечную грусть – был Творцом Грёз.
Вася прикусила губу, чувствуя, как по телу пробегает неприятная дрожь.
Сергей продолжал говорить:
– Фотография сорок первого года. Это к вопросу о том, как можно использовать наши способности. – Дядя принялся ходить по кабинету, взволнованно потирая руки. Его лицо выражало глубокую задумчивость. – Хотя не думаю, что парнишка хотел этого. У него на глазах просто умирали его друзья, а он пытался хоть как-то их вернуть…
Вася сглотнула.
«Грёзы были и раньше. Как я не задумывалась об этом? Мне казалось, самое плохое, что может случиться – глупая Соня с её шмотками. Но потерять близкого друга на войне… – Вася содрогнулась, подумав о Диме. – У тебя просто не останется выбора! Ты создашь из него Грёзу, хочешь того или нет!»
Она услышала странные звуки от дверей и посмотрела в ту сторону. Персик лежал, задрав четыре лапы в воздух, ёрзал, вилял хвостом и сипло радовался, что на него обратили внимание. Сидящий рядом с ним на полу Виктор, поймав её взгляд, кивнул Васе и продолжил обеими руками чесать под мышками пса, разинувшего пасть от удовольствия.
«Это можно сфотографировать. Ребёнок играет с собакой. Что может быть милее? – отстраненно подумала Вася. – Только это не ребёнок. И не собака…»
Сергей тоже заметил Виктора и буднично ему кивнул, продолжая говорить:
– Кстати, Вась, обрати внимание. Не всякий фотоаппарат может заснять Грёзу. Только плёночный или полароид. Оцифрованные фото не подходят… – Дядя подошел к столу и вновь взял в руки альбомы, стал их пролистывать. – Но, я полагаю, во многих войнах на передовой могли биться Грёзы. Они не чувствуют боли, им не страшно. Они умирают дважды – как люди и как Грёзы. Выполняют приказ своего Творца любой ценой.
Сергей кинул взгляд на фотографию, которую разглядывала Вася, и поёжился:
– А вот какую цену заплатил этот парень… Я не хочу этого знать.
Вася перелистнула страницу альбома. И следующую. Все фотографии были военных лет, и везде были Грёзы: отдыхающие или держащие оружие в руках, затаившиеся в окопах, одни или среди обычных людей…
Оставшаяся половина альбома была пустой, и Вася, с облегчением выдохнув, положила его на стол. От просмотра осталось тягостное, неприятное ощущение.
Дядя тут же протянул Васе другой альбом, открытый на середине:
– А это тоже интересная вещь. Смотри…
Вася моргнула, рассматривая старую газетную вырезку:
– «Корабль-призрак»?
– Да, – радостно сказал Сергей. Его глаза за стёклами очков блестели. – Помнишь, я говорил, что при смерти Творца Грёзы исчезают?
Вася провела рукой по шершавой газетной страничке и подняла на дядю растерянный взгляд:
– Команда корабля… была Грёзами?
– Да, и либо их Творец погиб в море, либо… тихо-мирно помер на берегу. – Сергей довольно закивал. – Таких ещё много. Полистай!
Вася быстро просмотрела альбом. В нём были газетные вырезки и несколько распечаток с новостных сайтов. Пропавшие люди. Корабли-призраки и таинственно опустевшие яхты. Исчезнувшие жители целого многоэтажного дома…
«Боже. Это всё – Грёзы…»
– А есть ведь и целые корабли-Грёзы, – добавил Сергей, улыбаясь. – Но с ними ещё интереснее. При случае, поговори с Виктором о Бермудском треугольнике…
– Пошел нафиг! – неожиданно злобно откликнулся Виктор, на секунду перестав гладить Персика. Его лицо сложилось в оскал, как у мелкого хищного зверька, мальчишка с яростью смотрел на Сергея.
Тот только рассмеялся:
– …Уникальный шанс увидеть, как он по-настоящему злится. – Дядя перевёл смеющийся взгляд на Васю. – Но ничего дельного он тебе, дорогая, не скажет. Он у нас такой. Таинственный.
Она посмотрела на Виктора, который со злобой глядел на Сергея, и, не удержавшись, хихикнула. Чем больше Вася общалась с мальчишкой, тем теплее к нему относилась. Ей никак не получалось начать его бояться, хотя Вася и понимала, что однажды он возьмёт с неё плату.
Подумав и снова полистав альбом с пропавшими Грёзами, Вася тихо спросила:
– Дядь, а расскажи про Виктора? Кто он? – она покосилась на мальчишку и увидела у него на лице самодовольную улыбку. – Демон? Или ангел…
Сергей провел рукой по седеющим волосам и покачал головой:
– Вась, я не думаю, что про вестников, вроде Виктора, стоит думать религиозными категориями. В большей части религий, так или иначе, можно встретить Грёзы. – Дядя сжал в руке свой кулон-крест, и Вася подумала о том, чтобы спросить о нём подробнее. – Все эти истории о чудесном возвращении из царства мёртвых…
Сергей подошел к лежащему на боку Персику и потрепал его по холке. Персик снова с готовностью перевернулся на спину и открыл пасть, свесив из неё язык.
Виктор не сдвинулся с места и всё так же сидел на полу, неотрывно глядя на мужчину. Между ними было меньше шага, и Вася вдруг поняла, что мальчишка, скорее всего, старше её дяди в десятки, а то и сотни раз.
– Полагаю, подобные Виктору – древнее любой из известных нам религий, – задумчиво продолжил дядя, глядя на Виктора. Потом тряхнул головой и сказал уже другим тоном, повернувшись к Васе: – Будешь чай? Я вот не откажусь…
Сергей перешагнул через лежащую собаку, прошел мимо Виктора, тот проводил его мрачным, тяжелым взглядом. Дядя остановился в проёме и со вздохом протянул мальчишке свой мобильный. Виктор презрительно фыркнул, но телефон взял, поднялся с пола и прошел к Васе.
– Кресло, – нагло сказал он. Вася ответила ему непроницаемым взглядом:
– Пуфик.
– Это моё кресло! – возмутился Виктор, но Вася покачала головой:
– Нет, это кресло Серёжи.
Виктор открыл рот и вновь закрыл, глядя на Васю круглыми глазами. Потом отвернулся и буркнул:
– Серёжа мой, значит, и кресло моё…
– А я пока не твоя, – ответила Вася, сдерживая смех. – И сижу, где хочу.
– Никакого уважения! – подытожил Виктор, подбоченившись, но прошел в середину комнаты и плюхнулся на один из голубых пуфиков, привычно закинув ноги на соседний. Эта перепалка явно подняла ему настроение.
«Может, побеседуем?»
– Дядя говорит, я тебе нравлюсь, – сказала Вася, вновь пролистывая альбом с исчезновениями.
– Ну да, – ответил Виктор. Он уже запустил игру на мобильном, и теперь ждал, когда пройдёт заставка. – Я же сказал – ты выглядишь вкусной…
– То есть я тебе нравлюсь, но ты меня съешь?
– С глубокой печалью. – Мальчишка поднял на неё серьезный взгляд. – Я не ангел и не демон, но знаешь, в чём разница между ними? Ангел следует правилам.
– И по правилам тебе придётся меня съесть? – Вася, хоть и улыбалась, но почувствовала себя неуютно. Виктор лег на пуфики и держал мобильный над головой, начиная игру, но покосился на неё и вдруг сказал:
– Я бы не хотел этого. Поэтому держи себя в руках, когда придёт время.
Вася, встрепенувшись, хотела продолжить разговор, но Виктор уже полностью ушел в игру и только шипел, когда его пытались отвлечь.
Вздохнув, она вновь стала пролистывать альбомы Сергея. Тот, где были военные фотографии, ей даже не хотелось открывать. Не хотелось думать о том, что кроется за этими фотографиями – история страны, в которой появился новый, страшный пласт.
Грёзы. Насколько сильно они влияли на жизнь простых людей? И ведь никто, кроме совсем немногих Творцов, не знал о них…
«Зло побеждает, если добро бездействует, да, дядя? Но разве я как-то могу на всё это повлиять? Разве в моих силах изменить… хоть что-то?»
Храпел Персик, тихо постукивали по экрану смартфона пальцы Виктора. Со стороны лестницы слышались гулкие шаги Сергея, он нёс поднос с чаем и печеньем.
А Вася листала газетные вырезки и чувствовала себя маленьким, бесполезным человечком в мире, где царят Грёзы.
Глава 12. Чужие Грёзы
Час спустя они спустились на первый этаж и стали накрывать на стол, готовясь встречать остальных субботних гостей.
Вася осторожно, маленьким ножом, резала вафельный торт, стараясь не продырявить пластиковое корытце, в котором он лежал. Сергей ссыпал печенье и конфеты в хрустальную вазочку, раскладывая их красивыми рядами.
Закончив резать торт, Вася взяла его вместе с другим, порезанным раньше, и пошла в гостиную. Там поставила пластиковые корытца на кофейный столик, под которым, она знала, пряталась «Монополия». Но Сергей говорил, что сегодня им будет, возможно, не до игр – он хотел что-то обсудить с нею и ребятами. Что-то важное.
В гостиной уже сидел Виктор, не выпускающий телефон Сергея из рук. Рядом с ним на диване дремал Персик, и мальчишка лениво почесывал пса за ухом. Когда Вася прошла мимо, Виктор криво ей улыбнулся и сдвинул ноги в сторону, позволяя пройти.
– Спасибо, – сказала Вася, борясь с желанием погладить мальчишку по голове.
Пристроив корытца с тортами рядом с горячим чайником, она выпрямилась и выдохнула. В гостиную зашел Сергей, неся наконец-то заполненную вазочку. Покосившись на него, Вася решилась спросить:
– Серёж, а сколько ещё таких, как мы?
Сергей поставил вазочку на столик и пожал плечами.
– Немного. Несколько сотен на всю Россию, может быть. Большинство – одноразовые Творцы, вроде той старушки, которую ты видела. Один раз создают Грёзу. Платят. И на этом останавливаются. Даже приказов не отдают.
– Но не ты, да? – тихо спросила Вася. Сидящий на диване Виктор тихо хмыкнул и внимательно на неё посмотрел.
Сергей ответил ей серьезным взглядом, на автомате отряхивая покрытые крошками руки о свитер.
– Не я. Я разбогател только благодаря этому, Васенька. Отдавая приказы найденным Грёзам. Хотя… – дядя поморщился, – были те, кто пошел дальше. Им нужна была власть. Они хотели что-то менять в нашем мире. Дело хорошее, конечно, мы и должны менять что-то вокруг нас. Но мне с ними оказалось не по пути. Я хотел, но не смог…
Сергей опустился на диван и прикрыл глаза, откинувшись назад. Он принялся массировать виски, видимо, снова мучаясь головной болью.
Вася покосилась на Виктора. «Это всё ты виноват, да?»
Она уже не сомневалась в том, что любые странности, происходящие с Творцами Грёз, объясняются именно этим. Платой.
За сегодня Вася несколько раз пыталась спросить у Сергея, чем он расплачивается с Виктором, но дядя деликатно и резко менял тему. Во второй раз Вася поняла, что разговор о плате среди Творцов – нечто очень личное, тайное. Спрашивать об этом не следует, если хочешь сохранить с собеседником хорошие отношения.
Из холла донёсся хлопок входной двери и торопливый цокот каблучков – пришла Соня. Через несколько минут она появилась в гостиной, радостно улыбаясь. Сегодня она надела черные кожаные леггинсы и пушистый белый свитер. Кудрявые волосы Соня заколола шпилькой. Ей это очень шло.
Но она выглядела какой-то усталой. Под густо накрашенными глазами темнели неумело замазанные консилером круги.
Соня вежливо поздоровалась с Сергеем и виновато улыбнулась Васе, отчего та отвела глаза, чувствуя злость, накатившую от внезапного понимания: на Соне опять были новые вещи. Она не сдержалась, не позвонила Васе, когда ещё могла передумать.
И круги под глазами – следы взросления, а не усталости. Соня опять стала старше.
«Идиотка!» – резко подумала Вася и тут же смутилась этой мысли. Нельзя было так думать о подруге. Только поддерживать и дать время, а не клеймить за очередную ошибку.
Вася заставила себя посмотреть на Соню и улыбнуться, вложив в эту улыбку всё: понимание, сочувствие, веру в лучшее. Неизвестно, что из этого дошло до Сони, но та тихо вздохнула и опустилась на соседний диван, заметно расслабившись.
Вновь хлопнула дверь. Сергей тут же встал и вышел в холл, оттуда донеслись голоса: он о чем-то переговорил с Тимуром. Вскоре тот вошел в гостиную и приветственно кивнул девушкам.
Вася опустила глаза, чувствуя, что краснеет. Сегодня Тимур надел серую водолазку с короткими рукавами, оставляющими открытыми красивые, мускулистые руки. Вася ни у кого ещё не видела таких рук. Даже странные кожаные перчатки их не портили.
Тимур опустился на диван напротив и сдул со лба упавшую прядь темных волос. Посмотрел на Васю и еле заметно, вопросительно кивнул в сторону Сони: ну как, получилось?
Васе ничего не оставалось, кроме как слегка пожать плечами: она действительно не знала, что будет с Соней дальше. Может, та примет её помощь и сможет выправиться. Или не сможет, и тогда умрёт лет в двадцать, глубокой старухой.
«Что я могу ещё сделать? Ничего, совсем…»
Тимур нахмурился и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но в гостиную вновь вошел Сергей, и тут же заговорил:
– Всем ещё раз здравствуйте, друзья! – Он встал напротив окна, локтем прижимая к себе ещё один альбом, который ещё не показывал Васе.
«Что же там?»
– Сегодня мы собрались не просто так. Кое-что происходит, и это касается каждого из нас. – Сергей обвел товарищей внимательным взглядом, затем опустил его на Виктора и тяжело вздохнул:
– Но для начала… – Его голос стал очень серьёзным, даже официальным. – Виктор, ты можешь ответить мне на один вопрос?
Мальчишка, услышав это, опустил телефон и оскалился:
– Ты уже задавал мне слишком много вопросов, – хрипло сказал он. – Испытываешь мою доброту.
– Я буду благодарен, если ты всё же ответишь, – улыбнулся Сергей. Так вот… кто-то из твоих подопечных за последние несколько недель создавал Грёзы?
Глаза Виктора нехорошо блеснули, губы поджались.
– Ты знаешь, – сказал мальчишка, откидываясь на спинку дивана. – На этот вопрос я отвечать не стану. Это против правил.
– Точно? – расстроился Сергей.
– Точно! – резко сказал Виктор, вновь поднимая телефон к самому лицу, но Вася успела разглядеть его недовольное выражение и посочувствовала: опять бедняге испортили настроение.
Сергей покачал головой:
– Жалко. – Он шагнул к журнальному столику, сдвинул в сторону порезанные Васей торты и положил на деревянную поверхность раскрытый альбом. Все тут же подались вперёд, разглядывая фотографии. – Потому что в нашем городе стали появляться новые Грёзы. За эту неделю я видел уже двоих. Может, даже троих, – мрачно добавил Сергей. – Сфотографировал на телефон, они здесь с лицами, но, поверьте мне, это Грёзы.
Вася окинула взглядом альбом, чувствуя неясное волнение. В нём были фотографии. И, как у неё, это были одни фотографии Грёз, на их рабочих местах – в магазинах, кабинетах, за рулём автобуса… Её дядя собирал фото, чтобы знать, где в городе можно встретить того, кем можно управлять.
«Представляю, как он удивился, когда увидел мой альбом тогда! Мы так похожи…»
Поверх раскрытых глянцевых страниц лежали другие фотографии, куда худшего качества, чем остальные. Их распечатали, судя по всему, на простом цветном принтере.
Вася протянула руку и взяла одну. На ней, несмотря на качество, можно было разглядеть пожилую женщину, стоящую на остановке. На фотографии у неё лицо было, и довольно приятное. Но, судя по словам Сергея, в реальности женщина была Грёзой…
По спине Васи пробежали мурашки.
«Новая Грёза. Значит, всего пару дней назад она была человеком?..»
– Ещё один Творец? – удивлённо спросила Соня, часто моргая сильно накрашенными ресницами.
– И не просто Творец, – покачал головой Сергей, – кажется, у нас тут появился рассадник Грёз. Причём они все недавние.
– Ты можешь понять, как давно была создана Грёза? – удивилась Вася.
– Да. – Дядя тепло ей улыбнулся. – Я давно Творец, Вась. Я вижу признаки.
– Значит, у нас в городе кто-то клепает Грёз? – подал голос Тимур, и Вася повернулась к нему, забыв о смущении. Его лицо выражало глубокую задумчивость. – Неприятно. Уже трое…
Тимур сморщился, словно от боли. Вася посмотрела на него, потом на Сергея, чувствуя, что чего-то не понимает. Они говорили буднично, но их голоса, их едва уловимые движения говорили, что происходит что-то по-настоящему неприятное.
Что-то, с чем они прежде не сталкивались…
– Да, это много, – грустно сказал Сергей. – И я не уверен, что тот, кто создаёт их, остановится на этом. Он ведь сделал этих Грёз это специально. Серьёзных аварий или пожаров в городе за эти недели не было, а значит…
– Он их убивает, – медленно произнесла Вася, начиная понимать. – Он убивает людей и делает их Грёзами!
Под конец фразы её голос стал высоким, нервным.
«Никто не найдёт труп, – панически подумала Вася. – Если труп стал Грёзой и пошел по своим делам. О Боже!»
Сергей посмотрел на неё с грустью во взгляде.
– Да, дорогая. Именно так.
Вася обхватила себя руками и съежилась.
– И что нам теперь делать? Нам, – она с надеждой вскинула голову, – помогут другие? Творцы Грёз, как мы!
Сергей пожал плечами:
– Нас мало, я же говорил. Есть те, кто поднялся высоко, у них деньги и удачные Грёзы. Мы держим связь друг с другом. Но в вопросах выживания и морали каждый сам за себя.
Вася прикусила губу и потянулась за своей чашечкой. Чай был горьким – перестоял, но сейчас так было даже лучше. Горечь отрезвляла.
– Каждый сам решает, что для него приемлемо, – голос Сергея был мягким и округлым. Он изо всех сил пытался не поранить её ни одним словом. Васе, несмотря на панику, хотелось его за это поблагодарить. – Если ты готов убить человека, чтобы сделать его Грёзой, то никто не придёт к тебе с вопросом: «Зачем, ну зачем ты это сделал?», – Сергей задумчиво посмотрел в сторону окна. – Я бы даже сказал, те из нас, что никого не убивали – редкость…
– А ты убивал? – не удержавшись, спросила Вася, думая, что уже знает ответ.
– Нет. – Дядя покачал головой и почему-то грустно улыбнулся. – Не убивал. Поэтому я здесь, а не там.
Он поднял палец и показал куда-то наверх. Потом поджал губы и мрачно сказал, опустив взгляд на руки, которые сплёл в замок: надёжность, тепло, безопасность. Жаль, что только для него одного…
– В своё время я узнал, как эти… – он поморщился, – решают вопросы лишних Грёз. Случился пожар в многоэтажном доме, погибли сотни… сотни Грёз. И почти сто обычных людей. – Сергей поёжился и поднял на Васю разом утратившие блеск, покрасневшие глаза. – Я не жалею, что ушёл. И за помощью я к ним обращаться не хочу…
– Они не захотят нам помогать, это ясно, – перебил его Тимур. – Но ведь ты ничем не лучше них. Не надо строить из себя святошу.
Вася встрепенулась и с неодобрением посмотрела на него. Эти слова показались ей грубыми и неуместными.
Не заметив этого, Тимур продолжал говорить, мрачно глядя на затянутые в перчатки ладони:
– А вон новичок наш, похоже, моралью вообще не заморачивается. – Тимур тряхнул головой. – Три Грёзы за такое время – это очень нехорошо…
– Будем его искать? – вскинула кудрявую голову Соня. Она выглядела решительной.
– Я хотел бы спросить это у вас, – мягко сказал Сергей, поправляя очки. – Я не стану говорить вам, что делать. Не отправлю ловить убийцу, если вы того не захотите. – Он отвёл взгляд в сторону и потёр лоб, нахмурившись. – Вы же, в сущности, дети.
– Кое-кто из нас поумнее тебя будет, – язвительно отозвался Тимур. Он как будто имел в виду нечто совсем иное, чем значили эти слова.
Сергей ответил спокойным взглядом поверх стёкол очков. Васе показалось, что между этими двумя есть какая-то неизвестная ей история. История, которая, как Виктор, не хочет говорить о себе, но её присутствие сложно не заметить.
У тайн тоже есть запах.
«Но мы ведь не можем просто стоять в стороне? Иначе зло победит…»
– Если кто-то убивает людей, – осторожно сказала Вася, – и мы с вами можем ему помешать, то я за!
– Я тоже! – кивнула Соня.
Она взяла со стола кусочек торта и теперь крутила его в руках, пачкаясь в подтаявшем шоколаде. Остальные не обращали внимания ни на чай, ни на сладости – кажется, у всех пропал аппетит. Вася тоже испытывала одну тошноту, глядя на торты, и пыталась уменьшить её, отхлебывая горький чай.
– Я, видимо, тоже с вами, – вздохнул Тимур, исподлобья глядя на Сергея. Тот только улыбнулся в ответ:
– Значит, решено. Будем искать убийцу. – Дядя помрачнел. – И нам стоит поторопиться. Кто знает, что он задумал делать дальше?