Так и сидел Виктор, молча и улыбаясь, вспоминая моменты из детства, их общие разговоры и все совместные воспоминания. Больше ему не хотелось плакать, и он знал, что папа точно рядом, верил, что папа точно так же, как и он, улыбается. Ближе к ночи опечаленный сын услышал шум и быстренько спрятался метров на двадцать от могилы отца. Это оказался Юрий, в руке у него была большая, наполовину опустошенная бутылка, и он сильно качался из стороны в сторону.
– Еще раз здравствуй, папа, – медленно, стараясь четко произносить каждое слово, начал говорить сильно выпивший Юра. – Ты прости… прости, что я такой к тебе пришел. Но пап… знал бы ты, как мне сейчас хреново! – с глаз его скатилась слеза – он еле себя сдерживал. – Как нам всем без тебя тяжело. Выпей со мной пап, а? Пожалуйста, – он вылил немного содержимого бутылки на могилу. – Как мне быть, пап? Что мне делать? Ну скажи же мне, ответь! – прокричав, он завалился на сырую землю. – Ну хотя бы слово скажи! Хоть одно… Молчишь все… Ты прости меня, я был не лучшим сыном… не лучшим братом. Да, я знаю, что не должен был прогонять Витю. Но что мне еще было делать, папа?.. папочка…Ну почему я такой дурак у тебя?! Мы найдем его, обязательно найдем и вернем домой, – Виктор понимал, что речь шла о нем, и ему дико хотелось встать и сказать: «Юра, вот он я, не плачь! Прости меня, Юра». Но он не мог. Так и не разобравшись, почему, Виктор потом всю жизнь себя ругал за это. – Я все исправлю, папа… Обещаю…все исправлю… – и он уснул на могиле папы, а его младший брат так и продолжил сидеть за надгробной плитой неизвестного ему человека.
Виктор должен был возвращаться, чтобы Клавдия с Николаем не начали переживать, но он не мог оставить Юру одного. Решив подождать, когда тот проснется, Виктор так же уснул и проснулся лишь под утро, когда Юрия уже не было на кладбище. Как мог, Кротов быстро отправился сразу на рынок, чтобы отчитаться перед Клавдией Васильевной.
– Явился. Не пил? – сразу спросила женщина.
– Нет, не пил. Простите, если заставил Вас переживать.
– Да ладно. До отца ходил?
– Что?
– Да брось ты прикидываться, что я совсем дура что ли? – юноша был шокирован вопросом, а она все пристально, но столь заботливо смотрела ему в глаза.
– Но… Как Вы узнали?
– Так я на рынке работаю же. Здесь слухи быстро расходятся, Витенька. Во всей округе вчера были одни похороны, а ты всю ночь во сне говорил о своем папе. Потом ты пропадаешь на сутки именно в этот день, приходишь весь заплаканный. Да и на беспризорника ты совсем не похож: твоя одежда, часы, манеры и повадки… Только вот не знаю, почему ты так поступаешь – это дело твое, ты – мальчик уже большой и сам все прекрасно знаешь, что и как тебе делать, – парень стоял и не знал, что сказать. Эта женщина видела его насквозь. Видимо, ему ничего не оставалось, кроме как приклониться перед мудростью, как сперва показалось, обычной деревенской женщины. – Можешь не беспокоиться, я тебя не прогоню и никому о тебе не расскажу. Своему бестолковому муженьку я уже тоже все вразумила, так что давай иди домой и ложись спать, – ощутив сильное желание ее обнять, молодой человек с удовольствием поддался ему. Женщина же от удивления раскинула руки, но потом тоже обняла мальчишку. После юноша собрался уходить, но получил внеочередной подзатыльник. – Это, чтобы в следующий раз не врал мне, Андрюша! – улыбнувшись, Виктор сделал вид, что не заметил, как тетя Клава аккуратно стерла со своей щеки слезинку.
Добравшись до своего нового домика, Виктор сразу же увалился спать, и, нужно сказать, настроение у него было прекрасное. После он каждый вечер приходил на могилу отца. Приходя к нему, юноша ощущал огромное облегчение: только рядом с могилой своего папы юношу не мучала совесть, и он был уверен, что вскоре все наладится. Благодаря заботе Клавдии и Николая да визитам к отцу к Виктору снова возвращалась любовь к жизни. Придя на кладбище на девятый день после ухода Романа Александровича, Кротов обнаружил у его могилы свою семью. Юноша знал, что они так же каждый день навещают папу, но в этот раз они задержались на дольше, чем обычно. Виктору же было только в радость побыть с ними, хоть и на расстоянии. Но он ведь мог видеть их, слышал их голоса. К тому же мама уже больше так страшно не кричала, но и, конечно, не смеялась тоже. И только к вечеру, когда уже начало темнеть, все члены семейства, кроме Виктора, собрались и уехали. Подойдя к могиле отца, Кротов, как обычно, уселся рядышком и начал молча придаваться приятным воспоминаниям. И спустя время, уже собравшись уходить, он услышал до боли знакомый голос.
– Ну что ты расселся, парень? – улыбаясь во весь рот, на юношу смотрел его настоящий друг, не раз спасавший ему жизнь.
– Ты вернулся!
Глава XII И снова плохие новости
Виктор остановил свой рассказ, обратив внимание на то, что Маша всем своим видом хотела задать вопрос, и он стал терпеливо ждать, смотря ей в глаза. Но девушка все не решалась перебивать исповедь нашего героя.
– Что Вас беспокоит, Маша? – наконец, спросил Виктор Романович.
– Да ничего, все нормально, – отмахнувшись рукой, соврала Мария.
– Да бросьте, я же вижу, что Вас что-то тревожит. Думаю, после того, как я столько всего Вам рассказал, Вы можете мне доверять.
– Ну… – неуверенно протянула медсестра, – У нас в больнице недавно произошла трагедия – умер дедушка, и я никак не могу прийти в себя после его смерти.
– Он был Вашим пациентом? – искренне поинтересовался мужчина.
– Нет, я ухаживаю только за Вашим сыном и присматриваю за остальными во время ночного дежурства. Но Иван Петрович лечился у нас уже очень давно, и его знали все работники больницы без исключения.
– Иван Петрович, так звали дедушку?
– Да, – опустив голову, девушка продолжила говорить. – Понимаете, из всех, кого я помню, он был единственным человеком, который не хотел возвращаться домой. Он даже специально придумывал себе болезни и платил большие деньги, только бы остаться у нас. Представляете? – Виктор утвердительно кивнул и слушал дальше. – Он был очень добрым и славным дедушкой.
– У него не было семьи?
– В том то и дело: у него было двое детей, но они ни разу не навестили его с того момента, как он написал на них завещание. Он был богат, имел детей и все же был ужасно одиноким, раз чувствовал себя лучше в больнице, чем дома. Это ужасная трагедия – чувствовать себя ненужным! Живя здесь, думаю, он ощущал себя старой, использованной вещью, место которой уже давно на помойке. И он все ждал, когда же придет его время, когда же его можно будет выбросить. Но не дождался… Вчера, когда я была дома, он вышел на крышу больницы и спрыгнул вниз головой, – на глазах девушки стали наворачиваться слезы, и Виктор подсел ближе, чтобы можно было обнять ее и по-отцовски утешить, как родную дочь. Так, как ему раньше не доводилось. – И если бы я была в эту ночь здесь, в больнице, я бы не позволила ему так поступить с собой! Я бы спасла его, понимаете?
– Понимаю. Но, думаю, Вы бы спасли его вчера, а завтра он все-таки спрыгнул бы. Это детей можно остановить и вразумить, что есть хорошо и как будет правильно, но он, ведь, не ребенок и не подросток с неокрепшим мировосприятием. Он был взрослым, состоявшимся человеком. Это было его решение, и я уверен – оно не было спонтанным. Вы, конечно, видели, как он жил, но, слава Богу, Вы не можете понять его чувства, – Виктор понимал, что говорит недостаточно деликатно, но по-другому он не мог. Однако, она ведь с ним всегда была очень мягкой и аккуратной в словах, поэтому он решил немного разбавить свою речь. – Если все так, как Вы рассказали, я могу его понять, и, уверен, что теперь он в лучшем мире и не чувствует себя одиноким.
– Вы правда так думаете? – глядя Виктору пряма в глаза, Мария, словно маленькая девочка, ждала от него утешения. Ей было нужно, что бы ей, как ребенку, который впервые знакомится со смертью, объяснили, почему так вышло и что же такое уход в вечность. Убедили или даже обманули, что все так, как и должно быть. – Но он был верующим человеком. Он не мог не знать, что суицид – не простительный грех по всем канонам.
– Знаешь, – Виктор впервые перешел на «ты». – Пусть Бог его и судит. Ведь только Ему и ведомо, что творилось в душе бедного старика. К тому же, Он ведь жизнь Свою за нас отдал, не думаю, что Он будет слишком суров к тому, кому сильно захотелось с ним повидаться, – Виктор ненадолго замолчал, предавшись своим внутренним раздумьям. – К тому же, Христос сам ведь пошел на смерть. Он сам решил умереть и быть распятым, да, за нас, принеся Себя в жертву, но ведь Сам. Вот и Иван Петрович, может, тоже принес себя в жертву, чтобы больше не смущать своих детей. Ведь то, что они его больше не любят, не значит, что он не ждет их. Может, он все ждал, когда же они вспомнят, что он есть и любит их … Но, не дождавшись, решил, что так для них будет лучше. И умер он не для себя, понимаешь? Так что, я думаю, в поступке Ивана Петровича тоже не все однозначно.
– Наверно, Вы правы, – слова Виктора, действительно, подействовали, и девушка смогла успокоиться.
– Маша, давайте все-таки на «ты». К тому же Вы уже знаете столько всего обо мне, что с моей стороны будет просто неприлично и дальше принуждать Вас обращаться ко мне на «Вы». Я прошу, – это не было бестактностью с его стороны. Дело в том, что Виктор Романович был убежден: официальный тон показатель не столько уважения, сколько недоверия.
– Хорошо, я только рада, – теперь девушка уже откровенно улыбалась.
– Уже, наверное, поздно. Может, перенесем на завтра продолжение рассказа, а ты сможешь отдохнуть? Что скажешь?
– Нет, я бы хотела продолжить сегодня. Если ты сам, конечно, не устал. Я-то все понимаю, тебе ведь уже не двадцать лет…
– Вы гляньте, да у дамочки есть чувство юмора? Да я сейчас кофе выпью и хоть до утра могу не спать!
– Ну, вот и договорились: я сделаю нам кофе, а ты продолжай рассказ.
Сказать, что Виктор был удивлен увидеть Филиппа, не сказать ничего. От приятного потрясения юноша не мог больше произнести и слова.
– Ну что ты смотришь на меня, как на привидение, или, может, ты не рад меня видеть? – подойдя ближе и протянув руки, с широкой улыбкой говорил чудаковатый друг Виктора, одетый явно не по погоде – в белые легкие брюки и такую же белую рубашку.
– Ты жив… – медленно поднимаясь, негромко ответил Кротов, все еще не веря своим глазам. – Ты жив! – словно придя в себя, юноша подскочил и обнял Филиппа. – Как я рад тебя видеть!
– Я тоже рад, дружище, я тоже рад…
– Но как ты здесь оказался, как меня нашел? – в это время собака мирно лежала рядом и даже носом не повернула в сторону неизвестно откуда взявшегося Филиппа. Хороший сторож, что уж сказать.
– Ну, знаешь ли, не много нужно сообразительности, чтобы понять тебя, – сделав шаг назад, парень в белом положил руки Виктору на плечи, и, как когда-то делал отец, глядя в глаза, сказал. – Ты многое пережил за последнее время. Я тебе очень сочувствую, и знай: я больше тебя не оставлю. Чтобы не случилось, помни – я буду рядом, – после его слов совесть, словно металлическая игла, уколола в сердце. Ведь это Виктор его оставил: он его бросил, когда его похитил Федор. А теперь Филипп здесь и обещает заботиться о нем, как ни в чем ни бывало. Виктор решил, что друг его точно был святой.
– Постой. Как тебе удалось уйти невредимым от головореза Егора?
– Долгая история… – словно стыдясь чего-то, Филипп отвернул от собеседника взгляд и принялся смотреть вниз. – Можно сказать, мы договорились не трогать друг друга.
– Мы? Кто это мы, и почему они тебя послушали?
– Мы – это мой отчим, его покровители и Борис Сергеевич, – Виктор подумал, что, видимо, Аркадий был на самом деле влиятельным человеком. – Только для меня есть условие – меня никто больше не должен видеть и слышать. Вообще никто. То есть я никогда не смогу выйти с тобой в люди, познакомиться с твоими друзьями, женой, детьми… Ты должен никому не рассказывать обо мне и даже не упоминать, понимаешь?
– Нет, не понимаю. Как-то это очень странно. То есть даже через лет десять я не смогу о тебе даже говорить?
– Да, именно так!
– Но почему? Может, этот Двардов уже умрет через десять лет! – Виктор все никак не понимал условия его товарища.
– Да потому… – громко сказав, Филипп на секунду замолчал. – Потому что все должно быть так, будто бы я мертв, – только тогда Виктор понял, на какую жертву пошел Филипп ради него.
– Прости меня. Я так перед тобой виноват…
– Ну хватит сопли жевать! – не дав договорить, как он и любил, Филипп перебил Виктора. Повисло унылое молчание. – Зачем ты сбежал из дома? – Наконец, задал он вопрос.
– Я не сбегал, меня старший брат выгнал.
– Вранье! – прозвучало резко и даже грубо. – Ты сам решил уйти. Твой брат бы побесился и успокоился!
– Я решил…решил…
– Да говори ты! – нужно сказать, что Виктор скучал по этим требовательным ноткам.
– Я решил, что так будет правильно. Что смогу их обезопасить, если исчезну, – отвечал он с трудом, потому что, пока это было не сказано, у него был шанс просто взять и вернуться. Ну а теперь же выбора не было, так как Виктор сказал это человеку, которого уважал безгранично. Ведь Кротов понимал, что именно он поставил друга в такое сложное положение, это он виноват, что Филиппу нужно теперь всю жизнь прятаться, и Виктор чувствовал на себе ответственность. В очередной раз Виктор убедил себя в невозможности возвращения домой, ведь теперь он просто не мог бросить Филиппа, которому дважды обязан жизнью.
– Вот теперь я верю, что ты говоришь правду, – отвечал бывший наркоторговец. – Абсолютную глупость, но все-таки правду. Хорошо, теперь иди спать, а завтра мы отправимся обратно в Москву и поживем у меня, – после его слов, к стыду Виктора, внутри него зародился червь сомнения. Не мог ли Филипп договориться с Борисом Сергеевичем, обменять его на свою свободу? Да и как-то странно звучало объяснение его появления. Но Кротов все же смог отогнать от себя эти мысли и спросил.
–А как я смогу добраться до Москвы? У меня же совсем нет денег. Только вот – пустая кредитка.
–А ты попроси у той женщины, что тебя приютила в долг, а в залог оставишь свои часы.
– Но это подарок папы. Я не могу их оставить, – не соглашался юноша. – Минутку, а откуда…
– Я узнал, где и с кем ты живешь? Ну брось, не задавай мне глупых вопросов. Ну небольшая же деревушка! А часы я и не говорю оставить. Когда все утрясется, тогда и заберешь. К тому же, будет отличный повод повидаться с людьми, которые были так добры к тебе, правда ведь?
– Хорошо, я завтра поговорю с Клавдией Васильевной. А как же ты? Где ты будешь ночевать и как будешь добираться обратно в город?
– За меня не переживай. Завтра я уже буду ждать тебя на месте. Ну а сейчас мне пора, до завтра! – он развернулся и ушел в темноту, а Виктор только сейчас обратил внимание на то, что Филипп был босым.
– Постой, так куда же ты? – сделав пару шагов в сторону, где совсем недавно стоял Филипп, Виктор обнаружил, что его друга нигде нет. Как след простыл! – Филипп?! – Еще раз напоследок крикнул Виктор, но ответа так и не последовало.
Филипп просто исчез, а Виктор, почесав затылок, развернулся и отправился к дому тетушки Клавы.
По дороге молодого человека одолевали сомнения: может, ему это привиделось? Может, Филиппа вообще не было, и это его разум снова играет с ним злую шутку? Добравшись до дома, Кротов сразу же отправился спать на свое старенькое кресло. Хозяева дома уже тоже отдыхали. Проснувшись еще ночью, Виктор не стал больше ложиться. Ему нужно было застать Клавдию Васильевну, пока она не отправилась на рынок. Выйдя на улицу проведать Боську, парень вдруг вспомнил, что уже давно не курит, и начинать снова у него совсем не было желания. Хоть что-то хорошее произошло с ним за последнее время.
– Витя, ты чего не спишь? – стоя за спиной юноши, спросила хозяйка дома.
– Доброе утро, Клавдия Васильевна. А я, как раз, Вас жду.
– Да какое же утро – ночь на дворе! Что случилось?
– Нет, все нормально. Просто мне нужно возвращаться в Москву.
– Зачем в Москву? Может, тебе все-таки лучше вернуться домой? Мать твоя, небось, с ума сходит!
– Нет. Я не могу вернуться домой. А еще я хотел у Вас одолжить денег на дорогу, если, конечно, у Вас есть возможность помочь, – лицо ее стало грустным, но вряд ли это случилось из-за просьбы о деньгах. – А я Вам, вот, часы оставлю в залог, – ловким движением парень снял часы с руки и протянул их ей.
– А ну-ка подойди ближе, – сделав шаг вперед, Виктор отхватил увесистый подзатыльник.
– Что ты мне тут часы свои суешь. Эх ты, бесстыжий, ну-ка быстро спрятал, и чтобы я больше такого не видела! – удивительно, каждый раз, когда его била эта женщина, он лишь больше радовался, что она появилась в его жизни. – Давай иди в дом, ставь чайник и поговорим.
Выпив чаю, Клавдия Васильевна дала Кротову в долг четыре тысячи рублей. Скорее всего, это были все ее с Николаем деньги, что еще больше возвышало ее в глазах Виктора. К тому же у нее совсем не было гарантий, что мальчишка вернет эти деньги, и, вообще, что они когда-нибудь увидятся, так как часы она брать наотрез отказалась. Но юноша все же незаметно оставил их на столе. Так и ему было спокойней и, как сказал Филипп, у него теперь был отличный повод поскорей с ними повидаться. Собрав вещи, все трое отправились на рынок: Клавдия – на работу, Виктор и пес – с ней (так как от рынка отходил автобус, идущий в Москву). Что делать с собакой, ее хозяин, правда, тогда еще не знал, ведь вряд ли бы ее впустили в транспорт. Напоследок Виктор попросил Клавдию Васильевну кормить и заботиться о Боське, на что она дала утвердительное согласие, а после крепко обняла его.
Сев на свое место в автобусе, юноша через окно увидел, что тетя Клава все так же стоит на месте и, провожая его, протирает глаза платочком. Видимо, она на самом деле его полюбила, как родного. Через пару минут автобус тронулся, и Виктор Кротов отправился обратно в Москву. По дороге его одолевали странные чувства: с одной стороны, он был рад, что возвращается к Филиппу, и у него появлялся шанс начать жизнь с начала; а с другой же, душу сжимала тоска от расставания с тетей Клавой, ее супругом Николаем и своим четвероногим другом. А так же, теперь он не сможет проведывать могилу своего отца, на которой ему было так спокойно.
Но в любом случае решение принято и назад Виктор уже не повернет.
Как обычно, в дороге юноша уснул и проснулся уже на одном из центральных вокзалов столицы. К счастью, «квартира» Филиппа находилась не очень далеко от центра города, поэтому наш герой решил отправиться пешком, не пользуясь услугами такси, что помогло ему сберечь деньги, которых у него и так было впритык. Выйдя на площадь «Трех вокзалов», Кротова случайно обратил внимание на доску объявлений, на которой висела его фотография. Он был в розыске! Видимо, его близкие переживали больше, чем предполагал Виктор. Юноша ускорил шаг в надежде покинуть людное место, как можно скорее, чтобы не быть обнаруженным. Время было ранее, и молодому человеку удалось добраться до места быстро, не привлекая ненужного внимания. Проходя по закоулкам, он старался как можно больше ускорять шаг, пока на него не нахлынули ужасные воспоминания. Дойдя, наконец, до заветной неприметной двери Виктор остановился и задумался: червь сомнения все еще жил внутри него, и парень не знал, как от него избавиться. Страх и беспокойство овладевали всем его нутром, но все же, вопреки всему, Кротов вошел вовнутрь. Пройдя по знакомому коридору, он очутился в тайной комнате Филиппа. Включив свет, юноша понял, что выглядела она еще более уныло, нежели запечатлелась в его памяти: всю мебель покрывал толстый слой пыли; осколки, от им же разбитого телевизора, все так же продолжали валяться нетронутыми, во многих местах была видна паутина. Возникало ощущение, что, с тех пор как Виктор забирал кассеты с записями, он остался последним, кто посещал это место.
– Быстро же ты добрался – не ожидал, – перед юношей предстал Филипп, сидящий на уголке кровати, как обычно, с кривой ухмылкой на губах.
– Ты напугал меня до смерти! – сердце гостя бешено стучало от неожиданного испуга. – Откуда ты взялся?
– Так я и был здесь. Просто молчал и наблюдал за тобой. Что, скучал по моей берлоге?
– Ну не то чтобы сильно. Не хочу тебя обидеть, но честно говоря, моя квартира мне нравилась больше.
– Так чего же ты не вернешься туда? – Виктор в очередной раз удивился оригинальности черт лица Филиппа: было совсем не ясно, спрашивает ли он искренне или это очередная порция сарказма.
– И что это за побег такой получится? Сбежать от матери в квартиру, которую купила она же, – нехотя пояснял Виктор.
– Так, может, тебе и не нужно сбегать-то? Я-то – твой друг, но не семья, – хоть Кротову и была понятна природа переживаний Филиппа, ему эти разговоры-уговоры начинали надоедать.
– Я уже все решил и объяснил тебе. Если я тебя смущаю или докучаю своим присутствием…
– Ну ладно-ладно. Хватит здесь мне губы дуть. Я просто для тебя хочу, как лучше. Но раз ты твердо решил, больше мы об этом говорить не станем. Кстати, тебе бы не помешало здесь навести порядок. А то в такой грязи даже мне некомфортно.
– Но почему я? Это же твой дом!
– Именно поэтому ты и будешь здесь наводить порядки и следить за чистотой. Я – хозяин, предоставляю тебе жилье. Платить за жилье у тебя нечем, поэтому будешь отрабатывать, наводя порядок и выполняя мои нехитрые поручения. Ну, так что скажешь? Согласен? – закончив, Филипп протянул руку, дабы скрепить договор.
– Что за поручения? – недоверчиво поинтересовался гость.
– Да расслабься ты! Мелочь всякая: вынести мусор, сходить в магазин и прочее, – подойдя ближе, Кротов протянул руку в ответ и улыбнулся.
– Согласен, – кажется, только тогда он, наконец, успокоился и хоть немного перестал подозревать Филиппа.
– Ну, тогда приступай, а мне нужно отлучиться ненадолго. Не переживай, я скоро вернусь, – хозяин убежища встал и вышел из помещения.
– Постой, куда ты? – Виктор, было, отправился следом, но его друг исчез так же быстро, как и появился. «Об этом нужно будет тоже поговорить», – Подумал Виктор и решил сразу приступить к работе.
В процессе уборки комнаты Виктора не покидали тревога и волнение: «Куда ушел Филипп? А вдруг, все мои опасения окажутся верными, и он предаст меня?». Юношу разрывало от двойственного чувства: с одной стороны, в нем жило чувство долга перед Филиппом, а с другой – опасения на счет его возможного предательства. Ведь Сергею он тоже поначалу доверял. Но, тем не менее, Кротов оставался в комнате и продолжал уборку. Чувство благородного долга перевесило страх. К тому же, если Филипп и собирался предать, то уж лучше будет просто смириться и ждать своей участи. Видимо, размышлял Виктор, он просто не подходит для мира, где доверять нельзя вообще никому. «Нет, ну в конце-то концов, что это за хозяин такой, что даже не рассказал, где что лежит», – разбавляя тревогу, говорил про себя юноша. У него не было возможности даже пыль вытереть, и он решил, что дождется хозяина, дабы тот все ему подробно рассказал и показал. После часа ожидания Виктором овладела скука, и он принялся сам изучать соседние комнаты. Проходя, словно в лабиринте, комнату за комнатой, молодой человек обнаружил санузел и что-то наподобие кухни, в которой была раковина, маленькая электропечь и небольшой обеденный столик с малым количеством посуды. Когда Виктор закончил уборку, как и обещал, явился Филипп, на лице которого отчетливо читалась насмешка.
– Ну как здесь поживает моя маленькая хозяюшка? – не скрывая издевательского тона, сказал вернувшийся хозяин комнаты.
– Очень смешно. Ты где пропадал? И как ты так быстро исчезаешь? – присмотревшись, Виктор заметил, что обуви на ногах Филиппа все еще нет. – И почему ты все время ходишь босиком?
– В смысле, как так исчезаю? Я же волшебник, для нас это не проблема. Ты не знал? – улыбка Филиппа стала еще шире. Не было сомнений – прекращать издеваться он не намерен. – А босиком я стал ходить, потому что это полезно. Вон индусы ходят и живут по сто лет, а я тоже, может быть, так хочу, – закончив, Филипп закатился смехом.
Сообразив, что нет смысла что-либо выпытывать от своего друга, пока тот сам не захочет рассказать, Виктор решил сменить тему.
– Я должен тебе кое-что рассказать.
– Что именно? – успокоившись и спрятав улыбку, спросил хозяин убежища.
– Это касается твоего друга Сергея… – не дав закончить, Филипп резко перебил Виктора.
– Не нужно. Я все знаю, – исчезнувшую улыбку на лице сменила полная серьезность.
– Как это? Откуда?
– Он звонил мне, пока ты был без сознания в его подвале. Хотел посоветоваться, что делать с тобой дальше, – Филипп замолчал и принялся расхаживать по маленькой комнате, а потом остановился и продолжил. – Он поступил неправильно. Своим поступком он предал не только тебя, но и меня. Хотя, мне, конечно, жаль, что так вышло, – Виктор не спешил отвечать, он был погружен в раздумья. Ему казалось очень странным – Филипп всегда и обо всем знал.
– А почему ты не связался со мной раньше? Если ты говоришь, что вы все там сразу договорились? Почему ты явился только спустя два месяца? Я ведь переживал, я себя казнил, за то, что не мог тебе помочь! Почему ты хотя бы не позвонил?! Тебе ведь Сергей сказал, что хочет продать меня Двардову?
– Подожди, не заводись. Я понимаю, что ты взволнован, и у тебя полная неразбериха в голове, но мне ты можешь доверять! Ну сам подумай, если бы я хотел тебя предать, зачем привел тебя сюда? Почему бы просто не сказать тому же Двардову, что ты каждую ночь приходишь на кладбище? – «А ведь действительно», – подумал Виктор и еще раз выругался про себя на свою подозрительность и недоверие к другу. Помолчав немного, он решил перевести тему.
– А я смотрю, ты здесь неплохо устроился. Я нашел и кухню, и туалет, – как ни в чем не бывало, начал Виктор.
– Ну, пожил бы ты в таком месте, тоже бы обустроился, – улыбаясь, Филипп поддержал друга, делая вид, что недавнего разговора и не было.
– А кто за все платит? Ну, за коммуналку, в смысле.
– Да я даже не знаю, если честно. За стенами этих комнат, на той красивой стороне улиц находится небольшой супермаркет, если ты не замечал. Вот они и платят, наверно. Да и что я там потребляю? Они даже не замечают этого. Ну да ладно, у меня есть для тебя новости.
– Что за новости? – нетерпеливо спросил Виктор.
– Тебя все ищут. Видимо, кто-то из твоих родственников обратился в полицию.
– Да, я видел свое фото на вокзале, но мне же не десять лет, чтобы полиция меня искала.
– Ну и что? Никто не знает, где ты и что с тобой. Но это еще полбеды. Под подозрение попал Борис Сергеевич и… твой старший брат, – Кротов-младший явно не ожидал такого поворота событий.
– Но это же бред! С чего им подозревать Юру? Он же мой брат! – сдерживая себя, Филипп закатил глаза, как он всегда делал, слыша глупые речи.
– Юра был последним, с кем тебя видели. К тому же, ты и сам помнишь, в каком он был состоянии. Ваши разборки видели соседи и, конечно, обо всем рассказали полиции. Так что ты должен отправиться в полицию и сообщить, что с тобой все в порядке, и искать тебя не требуется.
– Но я не хочу, чтобы меня кто-то видел…
– Да что же ты за человек такой! – все, больше Филипп держаться не мог. – Ты понимаешь, что твоего брата могут посадить в тюрьму только за то, что ты снова хочешь показать какой ты взрослый, самостоятельный мужик! Да только ты пытаешься казаться таким, а не быть! Как ты собираешься жить? Ты подумал об этом? А, может, будешь просто сидеть здесь, и будь что будет? Ну, в конце-то концов, пора бы уже взрослеть и нести ответственность за свои поступки!
– Да кем ты себя возомнил? – прокричал Виктор. Глаза его горели, и было очевидно – он на грани. – Ты понятия не имеешь, что я пережил! Думаешь, мне легко было покидать дом, из которого меня вышвырнул родной брат!? Думаешь, это просто видеть, как убивают твоего отца; видеть мать, которая с ума сходит от горя? А ты просто смотришь и ничего не можешь сделать! Душу мою судить вздумал? И вообще, мне надоело, что ты постоянно мне причитаешь и жизни учишь! – закончив свою речь, Виктор стал тяжело дышать, ноги стали «ватными», и ужасно закружилась голова. Уже теряя сознание, он где-то отдаленно услышал голос Филиппа: «Ну что за дурак?» – а после снова тьма – Кротов в очередной раз потерял сознание. Очнувшись в кровати, Виктор пытался вспомнить, что с ним опять произошло, однако, любая попытка напрячь память, отдавала болью в голове.
– Расслабься. Тебе нужно еще немного поспать, – рядом сидел Филипп, больше он не улыбался и выглядел очень уставшим. – Ты прости меня, парень, что я сорвался. Ты прав, не мне душу твою судить.
– Нет, это ты прости. Ты один из совсем немногих, кто мне помогает, а я еще и наорал на тебя.
– Но хорошо, давай, прощаем друг друга и впредь, в будущем, будем более сдержанными, идет? – и он выдал самую добродушную улыбку, которую Виктор мог вспомнить в его исполнении.
– Идет, – улыбнувшись в ответ, Виктор закрыл глаза и снова погрузился в сон.
Борис Сергеевич только что вернулся с допроса следователя, занимающегося пропажей Виктора Кротова. Поначалу его расстроил тот факт, что их человек в полиции не справился с поставленной задачей, и мальчишке удалось избежать наказания, но после, все тщательно обдумав, пришел к выводу, что все не так уж плохо. Ведь теперь можно было растянуть удовольствие от изысканного блюда под названием месть. К тому же к этой мысли он пришел не сам. Теперь ему жилось вообще намного проще, так как у него появился друг, который всегда все знает наперед и никогда не оставит без совета. И сейчас, отдыхая в своем саду, он был погружен в свои сокровенные мысли в ожидании, когда же к нему явиться его могущественный советчик. Он не мог знать наверняка, что с ним разговаривает и дает напутствия, но одно он знал точно: это отдельное существо, а не плод его воображения. Ведь таинственный голос мог рассказать то, чего Борис знать не мог. Например, он предупредил о готовящемся заговоре за спиной бизнесмена советом директоров его бизнес империи. И только благодаря наставлениям существа ему удалось удержать власть в своих руках и наказать заговорщиков. Хоть Борис и понимал, что заговоры появились неспроста, ведь он почти совсем забросил бизнес и был уверен, что на месте интриганов поступил бы так же, но прощать он их не собирался. В итоге некогда богатые и влиятельные люди остались ни с чем и отправились туда, откуда уже никто не возвращался. Вообще, можно сказать, существо взяло бизнес на себя. У Бориса Сергеевича больше не болела голова от сомнений в том или ином решении. Голос всегда точно говорил, что и как нужно делать, дабы прибыль была максимальной. Мужчине оставалось только повторять его слова и следовать советам. И хоть Борису было крайне любопытно узнать о природе этого голоса, хоть немного понять, кто и что это такое, позволить это он себе не мог, так как знал, что если бы таинственное нечто хотело бы с ним поделиться этой информацией, то обязательно сказало бы само. В этом они были похожи.