– Как ты догадался? Ну…о том, что они сделали?
– По походке. У меня она была точь-в-точь такая же. И еще… – Филипп сделал небольшую паузу, подбирая слова. – Чем скорее в глобальном значении человек сможет понять, что он насекомое, тем больше вероятность, что он сможет стать человеком. У тех ребят шансов уже нет, но у тебя-то еще есть! Не позволь своей гордыне загубить твою жизнь…подумай об этом.
– А все-таки мне нравится твоя философия, – с улыбкой и уже уходя, ответил Виктор. – Прощай!
– Да проваливай уже! – без злобы попрощался Филипп.
Сделав круг, Кротов вышел в трех кварталах от клуба «Free Live», как ему и сказал этот странный тип Филипп, или как его там зовут. Хоть до дому и было порядка десяти километров, Виктору хотелось пройтись пешком, но идти с пистолетом в кармане через полгорода даже ему показалось глупо. Вызвав такси, юноша отправился домой. Перед тем, как лечь спать, он все думал над словами Филиппа, и, нужно сказать, его откровенный рассказ потряс молодого человека до глубины души. Со временем Виктор даже начал прислушиваться к доводам о том, что жизнь сама способна расставить все на свои места. Но после, уже отходя ко сну, к юноше снова вернулись его галлюцинации.
– Что же ты за ничтожество. Ты просто жалок. Они тебя унизили, просто изничтожили твое естество, а ты, ты собираешься все спустить им с рук? Да ты просто жалкая шавка! Не припомню более трусливой твари! – растянуто и мелодично звучал голос в голове, непонятно – толи Виктора, то ли уже чужой.
– Хватит! Прочь из моей головы! – сопротивлялся парень.
– Кому ты это говоришь? Ты не понял, что я – это ты? Только я сильная твоя сторона, смелая, мужественная и справедливая. Я несу возмездие! А ты же – воплощение слабости. Ты боишься. Ты всегда был трусом. Даже у нашей сестры больше воли, чем у тебя.
– Заткнись! Заткнись!
– И этот жалкий торговец…тоже мне, возомнил себя мудрецом! Насекомое насекомым и останется! Но мы же не такие! Мы – даже больше, чем люди! Выпусти меня, и я тебе все докажу! Дай же мне свободу, что мы с тобой так жаждем, и я сделаю все сам. Тебе же останется лишь быть зрителем.
–Нет. Нет! Я не стану ничего делать. Филипп прав – жизнь сама все расставит на свои места, а если я пойду туда и сделаю то, о чем ты говоришь, моей жизни конец! Да еще могут пострадать родные.
– Глупец, твоей жизни уже конец. Я тебя не отпущу так просто. Но есть выход. Дай мне волю всего на один день, всего на час! Я уже все продумал, никто не узнает. Кстати, ты догадываешься, кем был этот здоровяк? Вспомни тех охранников, что стоят на входе его клуба. Это был один из них, я тебе говорю! Его ты тоже простишь?
– Ты не можешь быть мной! Ты демон! Прочь от меня! Прочь! – впадая в отчаяние, кричал Виктор, не видя и не понимая толком кому. В голове раздался четкий, громкий смех.
– Демон? Черт? Нет, я хуже…мы люди и есть те демоны, которыми мы пугаем друг друга. Одни это понимают и больше не боятся, а такие, как ты, продолжают оправдывать этим свою собственную никчемность. Или это мистические демоны развязывают войны, насилуют детей… Отчим Филиппа тоже был демон? Или, может быть, Егор – это самый страшный демон? Ха! Не будь глупцом, в тебе есть сила, в тебе есть воля. В тебе есть Я! Так дай же мне вырваться на свободу и отомстить! Отомстить, чтобы больше никто не страдал.
– Нет. Я все-таки решил! Я попрошу отца о переводе в другой университет, в другой город, да хоть в другую страну и начну жизнь с нуля. И ты исчезнешь. Сгинешь, когда твоя надежда подчинить меня угаснет.
– Что же, может ты и прав, и нам и впрямь нужно начать все сначала?
– Не нам, а мне. Тебя нет или не станет.
– Да, пусть так. Но также не станет и той несчастной, которая по доброте душевной хотела тебя спасти. Иль ты думаешь, они отпустят ту девушку? Скажу тебе по секрету: они посадили её на цепь, как зверя, и бьют её, и насилуют каждый день. Много раз за день.
– Девушка-кошка…
– Да, именно. Только зовут её Кристина и ты был прав – она учится с тобой в одном потоке в параллельной группе.
– Откуда ты знаешь?
– Это мы знаем! Ты ведь ее сразу узнал, как только увидел!
– Да, наверно… Она мне нравилась.
– Она нам нравится.
– Она нам нравится, – безвольно повторил Виктор.
– Егор решил попользоваться ей, а после накачать наркотиками и бросить на улице. Так она и умрет. В одиночестве, боли, унижениях, позоре и забвении…никто ей не поможет и даже не вспомнит о ней…
–Нет! – громко и уверенно крикнул Виктор, а после погрузился во тьму.
Проснувшись утром, он так и не смог понять, приснилось ли ему все это или же все происходило наяву. Но он уже знал точно, что девушка-кошка – это милая Кристина, и он должен был ее спасти. Виктор уже не хотел убивать, но хотел спасти, вырвав ее из их лап. В полицию идти бесполезно, так как, похоже, все знали об отце Егора, кроме самого Виктора. Тогда он решил пойти один. «Она пыталась мне помочь, за что и поплатилась. Это не справедливо! Я должен все исправить, и я исправлю!» – все повторял он себе, и с каждым разом уверенность его приумножалась. Теперь он точно справится.
Глава V Спасение
Весь следующий день для Виктора пролетел незаметно. Он заперся в своей квартире и никуда не выходил. На звонки не отвечал. Родители, видимо начали беспокоится, после того, как их непутевый сын не взял трубку в пятнадцатый раз. Так же ему звонили его старшие братья и, конечно же, сестренка. Но юноша не мог с ними разговаривать – ничего не должно было его отвлекать. Он был полностью погружен в размышления о предстоящей субботе. Забавно, все точь-в-точь, как и неделю назад, только теперь ожидаемые результаты были различны. Всю неделю Витя не ходил на занятия и так же не отвечал на звонки одногруппников. Учеба занимала его меньше всего. На телефон пришло сообщение от старшего брата, где говорилось, что если Кротов-младший немедленно с ним не свяжется, он приедет и надает ему пинков. Весьма правдоподобно. Старший брат никогда особо не отличался лояльностью к брату младшему. После Юрий решил позвонить в очередной раз.
– Алло. Привет, – через силу ответил Виктор.
– Ты что совсем обнаглел?! Тебе мало маминых седых волос? Немедленно позвони ей и поговори! Она уже собралась в полицию звонить, искать тебя придурка, – судя по голосу и содержанию – старший братец явно был не в духе.
– Да я…
– Не перебивай меня – я еще не закончил! Вот правильно говорят, что младший ребенок всегда проблемный. От тебя никакой пользы в семье – одни убытки! Учиться ты не хочешь, работать ты не хочешь, у тебя одни гульки на уме! Что, загудел на всю неделю, не до родных, да?
– Нет, Юра, я дома. Просто реально завал по учебе.
– Ксюша говорила. Ее-то простушку легко провести, но не меня. У меня ребенок маленький, работа, я и то нахожу время на родных!
– Ну сколько можно?! Ну что ты меня пилишь всю жизнь? Что у тебя за проблема? – дав волю чувствам, ответил Виктор.
– У меня проблема? Это ты сплошная проблема! – не унимался старший.
– Я думаю, дело в том, что тебе пришлось рано повзрослеть, так как родители не могли тебе уже уделять много внимания, ведь после тебя появилось еще три ребенка. Зависть с детства тебя разъедает. А я последний и всегда остаюсь младшим, вот тебе и тошно от этого! Хотя, это все твои мнимые предрассудки! Даже я вижу, что родители относятся к нам ко всем одинаково! – не пытаясь сдерживаться, Виктор выговорил все, что думал. Сил его терпеть уже просто не было. Да и смысл теперь-то? Каждая их встреча, каждый разговор оканчивались упреками и нареканиями в адрес младшего брата.
– Да, ты прав, повзрослел я рано. Но в остальном… ты сопляк еще, чтобы судить меня! Молоко еще не обсохло, а он решил в психолога поиграть!
– Все Юра, пока. Я сейчас позвоню родителям.
– Да пошел ты… – и после Юрий бросил трубку. Все как обычно. Витя пытался найти общий язык с ним, но у него ничего не выходило. Видимо, так будет продолжаться до тех пор, пока, как считал Юрий, Виктор будет зависим от родителей. Но при всей неучтивости и грубости старшего он все же был хорошим человеком и никогда не оставил бы младшего брата в беде. Хоть потом Виктору пришлось бы выслушивать нравоучения и всякого рода поучительные лекции месяцами. Как и обещал, Виктор позвонил родителям. Мама была расстроена и так и не поверила в то, что у сына просто проблемы с учебой. Родители знали: чтобы не случилось, Витя не станет им рассказывать. Он всегда пытался все решить сам, и хотя практически всегда у него ничего не выходило толком, он пытался. И все же, хоть Юра и упрекал Виктора, что он маменькин сынок, он им не являлся. Дурак – бывало, но он старался быть самостоятельным дураком и сам нес ответственность за свои поступки. «Поступки» – уж больно громкое слово, но как еще назвать его делишки (до недавнего времени)? По крайней мере, он так считал. Отец же вовсе не стал с ним разговаривать, видимо, у него еще осталась обида за их субботний разговор. Ну, возможно, оно и к лучшему. В таком состоянии Виктор бы непременно еще раз с ним разругался.
Пятница. Виктору стало немного лучше, и ему больше не снились странные сны, а также его перестали посещать галлюцинации. И этот день также для молодого человека прошел впустую. Все время он сидел в тишине, рьяно пытаясь составить план действий, придумать, что говорить и вообще, как будет вести себя, когда все-таки заявится туда. Но в его голову ничего так и не пришло. Несколько раз Виктор решал бросить эту затею и не идти в злачное место, но потом он вспоминал крики и слезы несчастной Кристины; все время думал над своим то ли сном, то ли видением, где ее посадили на цепь и мучают без конца. А вдруг он вещий? Эти мысли для Виктора были невыносимы. Пытаясь внушить себе, что она никто для него, дабы был повод повернуть назад, он лишь чувствовал презрение к самому себе. Забавно. Еще до недавнего времени Виктор себя любил, порой восхищался, словом, искал любой повод себя оправдать. «Ирония – пытаясь унизить меня, уничтожить во мне мужское естество, Егор напротив что-то во мне перевернул и приблизил момент становления меня как мужчины», – думал про себя юноша. Он считал, что возраст неважен, и если ты готов рискнуть собой, переступить через свой страх, шагнуть навстречу опасности ради другого человека, ты уже мужчина. Ночь он спал плохо. Все никак не мог уснуть и лишь к утру ненадолго задремал. Проснувшись в десять утра, Кротов первым делом проверил, на месте ли пистолет, подаренный ему Филиппом. За эти два дня парень изучил оружие от корки до корки, хоть и не собирался из него стрелять, а решил взять его лишь для того, чтобы припугнуть. Да и, безусловно, ощущение оружия в руке повышает уверенность в себе.
Весь этот день Виктор был как на иголках, словно зверь в клетке, он метался из угла в угол, пытаясь придумать хоть что-нибудь, что сможет ему помочь в его деле. Была мысль обратиться к братьям за помощью, но он её сразу же отторгнул, так как Дима бы точно все рассказал родителям, а Юра сперва надавал бы подзатыльников, а после того, как помог, всю жизнь напоминал бы об этом и упрекал. Хоть старший брат и мог стать отличным помощником с его грозным видом и по-настоящему мужской силой, обратится к нему Виктор все же не смог. Наступает вечер, а вместе с тем увеличивается нервозность. С каждой минутой приближался момент встречи Виктора с Егором. Момент этот его пугал, он ужасно хотел от него убежать, бросить все и спрятаться, словно лисенок в норку. Но нужно было идти, иначе никак. Сознание юноши до сих пор не приходило в норму, и он все так же был немного заторможен, а туман, окутавший его в страшный вечер, все никак не хотел рассеиваться.
Виктор приступил к сборам: джинсы, серая майка, красная кожаная куртка с внутренним карманом для пистолета и кеды. Оделся он не по погоде, несмотря на май, было немного прохладно. Зато было удобно, на тот случай, если придется бежать или драться. Хоть всю жизнь он дрался так себе и то всего несколько раз, Виктор уже настроил себя и на подобный ход событий. Решил идти пешком. Время семь вечера, и, по его расчетам, добраться он должен был как раз к девяти. Пока он шагал по вечерней Москве, к нему вдруг вернулась какая-то призрачная тяга к жизни. Его будущее ему уже не казалось столь мрачным. Возникали мысли: все-таки возможно все забыть, и жить можно дальше. Если бы не Кристина, он бы уже ни за что туда не вернулся. Однако, возможно, дело было и не в Кристине, и Виктор хотел самому себе доказать, что он все-таки не ничтожество, как ему шептал голос. Младший Кротов смотрел на прохожих людей, и они ему казались какими-то близкими, родными что ли. Подобного чувства он раньше не испытывал. Было понятно, что после сегодняшнего вечера, жизнь его может измениться, и он как будто прощался с ними. Возникало ощущение, что с каждым шагом он отдаляется от мира милых, приятных, счастливых людей и приближается к миру боли, страха, отчаяния и страданий. Миру, где Егор сидит на своем троне и руководит парадом чертей с людскими лицами.
В этот вечер Москва была особенно красива. Куда-то делась бешеная суета мегаполиса, кругом жизнь шла размеренно и даже умиротворенно, что крайне несвойственно для столицы нашей Родины. Насмотревшись на жизнь, Виктор решил прибавить шагу. Все-таки ему было тяжело лицезреть жизненную гармонию, имея в душе ураган. Как и в прошлый раз, юноша обошел ночной клуб Егора, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Было уже почти девять вечера, и расчеты молодого человека оказались верны. Зайдя в закоулки, Виктор ощутил жуткое состояние страха, приближающейся паники и осознания глупости всей задумки в целом. Ему ужасно захотелось повернуть и бежать, сломя голову. Бежать, не ведая куда и зачем – главное подальше от этого места. Но ноги продолжали идти вперед. Странное чувство: наверное, это был его первый настоящий порыв смелости. Ведь смелый человек – это не тот, кто ничего не боится, а тот, кто может и боится, но вопреки всему продолжает идти. Однако страх с каждым шагом заполнял его душу, и с каждым мгновением его коленки тряслись все сильнее. Увидев нужную дверь, Виктор в очередной раз повторил себе: «Я смогу, я должен! Они не посмеют опять издеваться надо мной. Не посмеют!». «Не посмеют», – эхом отозвалось в голове. Виктор Кротов остановился, сделал глубокий вздох, в сотый раз проверил пистолет, и по каким-то невиданным причинам ему стало лучше – он смог хоть немного взять себя в руки. Страх улетучился. «Я должен, и будь что будет!». Юноша не знал нужный номер домофона, поэтому, следуя логике, лучше, чем нажать цифру «1», он ничего не придумал. К его собственному удивлению послышались гудки.
– Дашка, это ты? – ответил в домофон незнакомый голос.
– Нет.
– Кто это? – голос переменился и стал более серьезным.
– Это Виктор Кротов, я пришел к Егору, – последовала тишина, и было слышно, как человек отошел от трубки. Через минуту дверь отворилась, и перед отважным молодым человеком предстал сам хозяин закрытого клуба.
– Витенька! Милый мой, дружище! – с особой фамильярностью, широко расправив руки, приветствовал Егор. – Я знал, что ты вернешься, тебе, должно быть, понравилось? Ребята, смотрите, кто пришел! Заходи же! – он отошел от входа и жестом пригласил Виктора. За ним в комнате также находилось четыре человека, и все они пришли посмотреть на гостя, словно на экспонат в музее. Последовав приглашению и войдя вовнутрь, Виктор был крайне удивлен поведению Егора. Молодой человек принялся обнимать гостя, словно старый добрый друг, будто событий недельной давности просто не существовало.
– Вить, ты же не обижаешься на нас за наши маленькие шалости – мы просто пошутили. Согласен, немного перегнули палку, но я вижу, что ты нормальный парень, и теперь мы сможем стать настоящими друзьями! – Виктор стоял молча в ожидании, когда Егор, наконец, закончит.
– Кстати, Дашка скучала по тебе. Ты ей и впрямь понравился, и она вот-вот должна подойти.
«Значит ведьму зовут Дарья», – подумал Виктор, и кулаки его невольно сжались. Он почувствовал огонь, что разгорался внутри, и его ненависть снова вернулась в полном объеме. – Ребята, налейте моему новому другу! – продолжал говорить Егор, и к ребятам подошел Володя со стаканом, тот самый, что отдал Кротову в прошлый раз свои брюки. Также Виктор вспомнил разговор отца с его братом Димой из детства. Разговор, после которого Дима все-таки помирился с сыном школьного учителя, и теперь он стоял прям напротив него.
– Спасибо, но… – не успел ошеломленный таким приемом Виктор договорить, как зазвонил сигнал домофона. Через секунду вошла Дарья. Даже без грима и сексапильного костюма девушка была весьма красива, однако, при взгляде на нее, Виктор Кротов ощутил лишь злость и брезгливое отвращение.
– Что он здесь делает? – на лице девушки отчетливо читалось удивление. – Егор, прогони его немедленно! – удивление сменилось страхом. Да, она была перепугана, так же как Виктор в ту злополучную ночь!
«О да, она нас боится!». – неожиданно услышал Виктор в своей голове. «Не может быть! Ко мне возвращаются мои галлюцинации. Нет, только не сейчас!», – говорил он про себя.
– Дашка, ты что, испугалась Витеньку? Он же душка! – сказал Егор. – А, действительно, Вить, ты может что-то хотел, а я и рот тебе не даю открыть.
– Я пришел, чтобы попросить.
«Мы не просить пришли, и ты это знаешь!», – стараясь не обращать внимания на голос в голове, юноша продолжал:
– Попросить, чтобы ты никому не рассказывал о том, что здесь произошло. Я очень тебя прошу.
«Поунижайся еще немного, смерд. Скоро я все сделаю сам», – продолжал голос.
– Вить, ну что ты. Я же сказал, что мы теперь друзья, а друзья так не поступают. Расслабься, парень, все хорошо.
«Помнишь, они нам также говорили?!».
– Пойдем, у меня для тебя подарок, – и, взяв гостя за руку, хозяин клуба повел его в другую, незнакомую ранее комнату.
– Егор, подожди…я хотел тебя спросить… – но Егор не обращал на его слова внимания и, словно овечку на привязи, продолжал вести Виктора вперед. Остальные пять человек, включая Дарью, следовали за ними. Войдя в темную комнату, на Виктора стало накатываться беспокойство, граничащее с безумной паникой. «Неужели они вновь решили мучить меня?», – подумал Виктор, как сразу в голове раздалось: «Не бойся, я не допущу». Когда вся компания вошла в комнату, Егор отошел от гостя, закрыл на ключ дверь и включил свет. После увиденной картины Виктор еле сдерживался, чтобы не начать сразу стрелять. В дальнем углу лежала абсолютно нагая Кристина, на шее которой находился грязный собачий поводок. К поводку от стены была прикреплена цепь. Волосы её были растрепаны, а лицо заплакано. Все тело покрывали синяки и гематомы, местами виднелась застывшая кровь. Рядом с девушкой стояла миска с водой. Их взгляды пересеклись. «Бедная, милая Кристина, что они с тобой сделали!?», – мелькнуло в голове, а следом – «Мы отомстим…».
– А вот и мой тебе подарок, – слова Егора звучали, словно пробуждая от кошмара. – Ты поиграй пока с ней, а мы посмотрим. Знаешь, когда она сюда шла, думала, что ей нужно будет просто подурачиться в латексном костюме. Легких денег захотела. Глупенькая, Двардов всегда берет, что захочет! – Виктор стоял, как не свой, и все смотрел на несчастную девушку. Сердце его разрывалось. «Голос был прав! Как можно быть таким чудовищем?», – «Еще!», – требовательно звучало в сознании. Виктор медленно, уверенно и не спеша осмотрел всех присутствующих и остановил взгляд на «короле» вечеринки.
– Немедленно отпусти её, – потеряв остатки страха, проговорил Виктор.
– Ну-у-у-у, разве так принимают подарки? Ну хочешь, я скажу, чтобы она помылась, – улыбка Егора стала еще шире, а толпа раздалась смехом. Смеялись все, кроме Дарьи. Она схватила Егора за руку и стала просить.
– Прогони его, пожалуйста! – быстро лепетала она совсем не с той уверенностью, что была в ней неделю назад. – У меня плохое предчувствие! Я вправду боюсь его! – не дожидаясь ответа Егора, Виктор Кротов начал снова говорить. Он был готов поклясться, что это был уже не его голос.
– Немедленно отпусти ее, жалкое животное, – четко, выделяя каждую букву, твердым голосом сказал уверенный в себе Виктор.
– Посмотри же на него! Он безумен! Егор! – громко истерила Дарья.
– А, если не отпущу, то что? – улыбка спала с лица Егора, и он с силой толкнул Виктора Кротова. – А? Что ты сделаешь, щенок? – после толчка Виктор словно погрузился в сон. Где-то отдаленно в своем разуме он услышал «Свобода», затем во всеуслышание театральным, но столь зловещим тоном сказал: «Узри же чернь, мое величие!». В мгновение достал пистолет, на ходу снял с предохранителя и выстрелил Двардову в лицо. Парень стоял полу-боком, поэтому Виктор попал ему в щеку, не убив за один выстрел. Душераздирающий крик, раненный упал на пол, дергаясь в агонии; кровь хлюпала после каждого его крика и стона со сквозного отверстия во рту, через которое можно было увидеть раздробленные зубы. Для Виктора все происходило словно в замедленном действии, а в голове его мерцали яркие вспышки. Все присутствующие забегали по комнате, словно тараканы, застигнутые врасплох. Комната наполнилась криками, паникой и ужасом. Виктор не понимал толком, что происходит, но ощущал, что получает от этого удовольствие! Он стал искать взглядом остальных. Вот он, тот, кто нагло самоудовлетворялся в углу, пока его несчастного насиловала «горилла». Выстрел был точным, и пуля попала прямо в лоб. Бездыханное тело глухо свалилось на пол. Еще два выстрела, и две девушки модельной внешности упали замертво. Одному из них, одногруппнику Егора, самому близкому для него здесь человеку, разъяренный, что зверь, Виктор попал в шею, после чего кровь вмиг забрызгала его лицо. Во рту появился сладковатый привкус. Вдруг Кротов почувствовал, как ногти впиваются в его кожу. Дарья запрыгнула на него сзади и пыталась выцарапать ему глаза. К своему удивлению Виктор легким движением скинул ее со спины и уложил на лопатки, а после в упор выстрелил в сердце. Вне себя от гнева, он не видел их слез, не слышал их мольбы о пощаде, не замечал ужаса, что запечатлелся на их лицах даже после смерти. Перед глазами у него были их рожи в тот момент, когда они смеялись над ним, наслаждались его страданием, упиваясь его болью; он слышал истерический смех ведьмы, переодетой в служанку, но теперь все, кто находился в комнате, уже были мертвы. Все, кроме Виктора, Кристины и Егора. Медленно, наслаждаясь торжеством справедливости, Виктор подошел к нему и сказал: «Ну что, ты по-прежнему считаешь нас душками?» – а после выстрелил двумя оставшимися патронами в обойме Егору в лицо. Прикончив своего мучителя, Виктор бросил пистолет рядом с его телом. Кровь со щеки Егора Двардова, единственного сына Бориса Сергеевича, больше не хлюпала, а текла равномерно. Через секунду в сознании Виктора прозвучало: «Я сдержал обещание», – и проклятый туман в голове, не дававший покоя всю неделю, наконец, развеялся. Виктор с ужасом пришел в себя и только сейчас начал понимать, что же здесь произошло. Лицезрев устроенную им бойню, Виктор попятился назад, облокотился к стенке и хотел было закричать от отчаяния, как от привкуса теплой крови его резко вырвало.
– Что там происходит?! – послышался грубый неизвестный голос, помогший немного прийти в себя. Видимо, еще кто-то прибыл на закрытую вечеринку. После нескольких попыток войти внутрь некто попытался выломать дверь. Понимая, что в обойме больше нет патронов, Виктор спешно приступил искать глазами что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие. После нескольких ударов с противоположной стороны дверь не выдержала, и в комнату явился здоровенный амбал, одетый в черную майку с надписью «security». «Это был он!», – молнией ударило в голову; татуировка в виде единорога, выглядывающая из-под майки, гарантировала правоту догадки Виктора.
–Ты! – проревел здоровяк и бросился на шокированного юношу. Лучше, чем небольшой деревянный стул, Виктор оружия не нашел и, когда громила подбежал достаточно близко, со всего размаху ударил его по голове. Стул в щепки, а мужчине хоть бы что. Даже ход не сбавил. Словно огромный медведь, он обхватил мальчишку, будто тростинку, и принялся сдавливать. Послышался хруст костей – дикая боль пронзила спину и отразилась в каждой клеточке тела. Юноша пытался отбиваться ножкой от стула, но тщетно. Собрав всю волю в кулак, парень предпринял попытку ударить острым концом ножки в шею своего врага, но и на этот раз ничего не вышло: удар прошел вскользь, лишь немного поцарапав шею. Все попытки Виктора отбиться только придавали сил и ярости недругу. Стало не хватать воздуха, Виктор задыхался. Огромный мужчина легко перевернул в воздухе тело Кротова и с грохотом бросил на пол. В глазах молодого человека потемнело, зато он смог снова дышать. Но недолго. Охранник ночного заведения принялся душить его своими ручищами. Еще несколько мгновений Кротов пытался сопротивляться и бороться, но все впустую. В голове у него мелькнула мысль, что Кристину он так и не спас, и все было зря. Уже прощаясь с жизнью, Виктор где-то отдаленно услышал приглушенный стук, словно удар молотка об дерево. Вражеская хватка немного ослабла, потом еще стук, и только после третьего удара здоровяк отпустил шею и развалился всей своей массой на жертве. Дышать из-за огромной туши на теле Виктору было по-прежнему тяжело, но уже возможно. Первая его мысль была, что Кристина каким-то образом освободилась и спасла его. Кто-то с трудом и кряхтя стащил тело амбала со спасителя Кристины. Прямо перед Виктором оказался высокий молодой человек с волосами, заплетенными в аккуратный хвостик.
– Да уж, беру свои слова обратно, – протягивая Виктору руку, говорил Филипп. – Ты прирожденный чертов маньяк!
– Я…я…не…нееее, – пытаясь выговорить хоть слово, жадно глотая воздух, бурчал освобожденный.
– Вот теперь я тебя узнаю!
– Я не понимаю, как все это произошло! – с усилием медленно выдавил из себя Кротов. Но адреналин после схватки с мужчиной с татуировкой единорога начал улетучиваться, и на него снова накатывался приступ паники. Видимо, увидев это, Филипп схватил парня за плечи и начал громко говорить, глядя прямо в глаза:
– Виктор! Витя успокойся! Ты слышишь меня? – Витя слышал, но не мог ничего ответить. Виктор взглянул на Кристину, которая, забившись в угол, негромко плакала, закрыв глаза руками. Филипп не останавливался и пытался привести юношу в чувства. Он зарядил ему пощечину, и, как ни странно, Кротову стало лучше – он стал соображать.
– Что ты здесь делаешь? Ты же вчера должен был уехать? – придя более-менее в себя, ответил на пощечину Кротов-младший.
– Должен был! Но не уехал. Черт знает, о чем я думал, когда решил остаться и присмотреть за тобой! – говорил он раздраженным тоном – явно злился. В руке у него был окровавленный кирпич, именно им он долбил по голове бугая. Виктор, вспомнив о Кристине, подбежал к девушке, чтобы попробовать освободить ее, она же еще больше забилась в уголок, и плач ее усилился. Она боялась Виктора. Не удивительно, ведь бедняжке столько пришлось пережить и увидеть.
– Тише-тише, милая, – успокаивал ее юноша. – Я не обижу тебя. Ты помнишь меня? Кристина, посмотри на меня! Ты узнаешь меня? – она аккуратно убрала руки от лица и коротко кивнула. Плакать она не перестала, но хоть немного успокоилась.
– Ты смеялся, – тихонько, дрожа от испуга и шока, говорила девушка. – Ты хохотал, как сумасшедший!
Не найдя, что ответить, парень осмотрел цепь с поводком и стал искать что-нибудь, чем можно разрезать кожаный ошейник.
– Ключ в маленьком столике в стеклянной комнате. Он там все ключи хранит, – сквозь слезы сказала абсолютно нагая девушка. Быстро сбегав в ту комнату, Виктор ощутил, как, словно огромной волной океана, болезненные воспоминания хлынули на него. Вот на том же месте стоит кушетка, рядом с ней – плеть с его засохшей кровью, которой ему наносили увечья. Стараясь не поддаваться унынию, юноша направился к маленькому столику. Открыв его и взяв связку ключей, он обратил внимание на небольшой сейф под ним. «Потом разберусь», – подумал молодой человек с кровью на лице и быстро побежал обратно. Вернувшись, Виктор со второй попытки освободил несчастную девушку. Смотреть на нее ему было больно, и она явно тоже смущалась.
– Вторая дверь слева по коридору, там санузел. Отмой ее, а я найду, что ей надеть и приберу здесь за тобой, – приказал Филипп, а ребята послушно отправились искать вторую дверь слева. Как и сказал уличный торговец, там находился душ, туалет и раковина. Виктор хотел было помочь Кристине смыть с себя все, но она сказала, что справится сама, видимо, девушка тоже стала приходить в себя. Умываясь и приводя себя в порядок, Кротов ощутил острую боль, сковывающую всю его грудную клетку и не дающую нормально дышать. Очевидно, в схватке с охранником у юноши сломались ребра. Не успев отойти от боли, парень увидел Филиппа, принесшего вещи убитой Дарьи, среди которых была майка мужская. Молодые люди понимали, что Кристине будет не просто все это надеть, но выбора не было.
– Как ты узнал, что здесь санузел? – негромко спросил Виктор стоящего рядом Филиппа.
– Именно в этом месте у меня была передозировка. Это я посоветовал Егору купить здание и создать здесь закрытый клуб.
– Я забыл тебе сказать спасибо. Если бы не ты, я был бы покойником. Я твой должник, – искренне признался Кротов.
– Да уж. Ты не представляешь, что ты наделал! – с грустью в голосе ответил странный спаситель. – Я же тебе говорил, говорил, что не нужно этого делать! Нельзя! – грусть улетучилась, и в голосе послышалась агрессия.
– Понимаешь, я сам не знаю, как все произошло. Я пришел спасти её, а пистолет взял, только чтобы припугнуть, но потом…потом все пошло не так. Егор толкнул меня, и я слетел с катушек. Это словно был не я! Но ты видел, что они с ней сделали?! Нельзя было допустить, чтобы это продолжалось!
– Здесь ты прав. Это уже не люди. Не понимаю, как можно до такого дойти? Еще могу понять, с трудом, но все же могу, когда люди под чем-то, но когда они в адеквате и вытворяют такие зверства – это выше моего понимания. Что ты думаешь делать дальше? – мотая головой из стороны в сторону, говорил Филипп.
– Пойду домой и буду надеяться, что никто не узнает о том, что произошло, – неуверенно ответил Виктор.
– Но рано или поздно это место найдут, могут и на тебя выйти. Это же очевидно! – недоумевал Филипп.
– Кстати, там в стеклянной комнате я увидел сейф. Было бы неплохо глянуть, что в нем, – рассказал о находке Виктор.