Надежда

Глава 11

2075 год

Эффи шла по супермаркету и пыталась разглядеть в других мужчинах своего будущего парня. Она всё ждала, когда он появится. Она уже перестала воображать, что, возможно, Лео всё уладил и выйдет сейчас из-за угла, улыбнётся, обнимет её. Скажет, что всё хорошо. Она снова спросит: «Что с нами будет, если нас разлучат?». А он, не задумываясь, ответит: «Случись что угодно, но я всегда буду любить тебя». Такие мечты, вперемешку со сверлящей сердце потерей привычного ей Лео, приводили Эффи в угнетённое, подавленное состояние. Но знакомство с Эйприл грело душу. Втайне даже от самой себя она наслаждалась мыслями о прошедшей ночи. Неожиданно без колебаний она позвонила и всё рассказала матери. Родители не сильно расстроились, когда узнали о случившемся, но мать без всяких «я же говорила» пыталась всячески поддержать Эффи. Вернувшись домой и набрав всевозможной дряни, девушка осознала, что не может даже купить себе еды, чтобы хорошо поесть.

Ворочаясь в одиночку на диване, как на раскалённых углях, до глубокой ночи, она, долго размышляя, всё же решилась написать Эйприл и попросить приехать. Рядом с ней скука улетучивалась. Девушка явилась в обтягивающей короткой юбке и в полупрозрачном пиджаке. Эффи взглядом окинула её с ног до головы и мысленно оценила её наряд на все десять баллов. По телевизору шла передача с Адрианно Налетти, в которой он пытался раскрыть правду о том, что же всё-таки на самом деле произошло на заводе «Красота Будущего».

– Говорят, этот Митчелл себе пулю в лоб пустил, после того как нажал кнопку на детонаторе, – после долгого молчания сказала Эффи.

– Никто не знает, что там случилось, – резко ответила Эйприл. Было очевидно, что мнение Эффи её не устраивало.

– Не понимаю, зачем люди это делают? Таких надо лечить, – фыркнула Эффи. Глаза Эйприл вспыхнули яростью. Будучи не вспыльчивым человеком, несправедливые осуждения по поводу Майкла Митчелла были единственным, что могло вывести её из себя.

– Он был абсолютно здоров! Надо учитывать тот факт, что его жена и дочь погибли по вине этого завода! – крикнула вдруг она, заставив Эффи вздрогнуть.

– Я не хотела тебя обидеть. Просто у каждого человека своё мнение на этот счёт, – сказала Эффи, выпрямив спину и приподняв подбородок.

– Ты просто дура, – теперь уже совершенно спокойно сделала вывод Эйприл.

– Следи за языком, – ошарашенно огрызнулась Эффи.

– Тебя там не было. И придурка Налетти, обсасывающего каждую сплетню, тоже там не было. И не надо рассказывать сказки.

– Да какого хрена тебя это так цепляет? Ну, взорвал он завод и умер. Ну и хер с ним!

– Ты, сука, заткнись, – Эйприл вскочила и замахнулась на Эффи, но быстро опустила руку, увидев, как та испуганно закрыла лицо руками. – Ты не понимаешь! – яростно закричала Эйприл со слезами в своих больших красивых голубых глазах. Затем села на мягкий диван и заплакала, потирая большим пальцем буковку «М» на своём золотом кулоне. Эффи ошарашено смотрела на неё и, хлопая ресницами, переваривала произошедшее.

– Прости, – для утешения тихо выдавила из себя Эффи, при всей своей глупости решив вовремя закончить этот спор.

* * *

Эффи смотрела в зеркало. Она видела девушку, потерявшую связь с этим миром. Её здесь больше нет. Она переступила грань разума в своей голове, которую не вернуть. Грань мгновенно стёрлась, и весь мир для неё слился в пугающее единое целое. В ней нет души, нет личности, только страх. Оболочка, заполненная лишь блеклыми эмоциями. Её тошнит от собственного отражения. Её больше не узнать. Вроде черты те же, но прежний вид совершенно потерян. И вот уже в груди разрастается ком жалости к самой себе. Он рвётся наружу вместе со слезами, но остаётся внутри навсегда. В этот момент она понимает, что сломалась. Эффи схватила лезвие. От сильного сжатия порезала ладонь и пальцы. Она захотела оставить шрамы по всему лицу и телу, чтобы они соответствовали её гнусной душе. Это неправильно – быть омерзительным внутри, а внешне ничем не отличаться от всех остальных. Дрожащей рукой она поднесла лезвие к своему лицу и поняла, что твоё тело тебе не друг. Оно не хочет тебе подчиняться, и как бы ты ни старалась приказать ему надавить лезвием на щеку, оно этого не делает.

– Проще заставить выпить себя таблетки, это не так больно, – произнесла она вслух. Эффи вспомнила про бутылку виски, которую ей подарила мама на Новый год. и решила, что она поможет справиться с дрожью во всем теле. Недолго думая, она сбегала к шкафу мимо спящей Эйприл и взяла оттуда бутылку, набрала тёплую ванну и, выпив примерно половину, наконец расслабилась. Вот она, долгожданная пустота. Теперь руки не дрожат, и прежде чем до мозга дойдут действия, она схватила лезвие и глубоко порезала сначала одну руку, а потом и другую.

В тумане мыслей она слышала грохотанье, противно мешающее скользить. Где-то вдалеке она понимала, что лежит на своём диване в полуобморочном состоянии. Но прийти в себя и пошевелиться тяжело и совсем не хочется. Тарахтенье не прекращалось. Кто-то кричал. Возможно, санитары скорой помощи или Эйприл. Наконец-то на неё обратили внимание. Но мысли опять ускользали. Через какое-то время она открыла глаза. Эйприл сразу подбежала.

– Как ты? – спросила она, присаживаясь рядом. В ответ Эффи несколько раз медленно кивнула. Опять боль, опять этот ком в груди. Она посмотрела на свои руки – остались только шрамы, и то исчезающие прямо на глазах.

* * *

Спустя несколько часов девушки молча ели тосты, запивая их порцией чего-то, отдалённо напоминающего кофе. Когда тосты закончились, Эффи подошла с пустой тарелкой к холодильнику. Она ещё некоторое время, казалось, бессмысленно смотрела на полки, заполненные продуктами, которые купила Эйприл, затем посмотрела на светлеющее за окном искусственное небо и, захлопнув дверку, глубоко вздохнув и улыбнувшись, отнесла посуду в раковину. Только сейчас она заметила, что в её квартире никогда не было так чисто. В этот момент она репетировала уже подготовленную речь того, как скажет своей подруге слова благодарности. Она как будто поняла, что Эйп нужна ей. К тому же её тревожило, что она обидела её. Эффи порхнула к тостеру, и принялась сметать скопившиеся вокруг него крошки, и начала говорить:

– Эйприл, я очень ценю то, что ты мне помогаешь… – не успела договорить девушка.

– Я поняла, ты хочешь меня выгнать? – уставилась Эйприл на Эффи.

– Нет, ты…

– И это после того, что между нами было? – улыбнулась Эйприл и медленно провела кончиком языка по верхней губе.

– Да ты же меня совратила! Думаешь, я не знаю эффект от этих колёс?! – кричала Эффи, поставив руки на пояс.

– Да ты сама хотела. Я просто помогла тебе расслабиться.

– Я что, попросила снять с меня трусы и начать нализывать?

Словесную перепалку девушек прервал дверной звонок. Эффи открыла дверь, и следом за проникшим в коридор светом из подъезда её ударили прямо в нос чем-то тяжёлым. Ноги подломились. Хлюпая развороченным носом, из которого градом текла кровь, она резко опустилась на колени, обхватив ноги бесцеремонно вошедшего в квартиру мужчины, будто прося о помощи.

– Что вам нужно? – испуганно спросила Эйприл, неуверенно двигающаяся навстречу парню, но вместо ответа Дэнни ударил её сверху по голове кулаком с такой силой, что у неё посыпались искры из глаз, и, теряя сознание, Эйприл легла на пол.

– Глупая скотина, – ненавистно произнёс Дэнни неумолимым жутким голосом. С распущенными волосами и звериным оскалом он был страшен. – Не думал, что их будет две.

В ту же секунду девушек закинули на плечо два отброса и направились к кару на улице. По дороге в отель, который стал уже адом для некоторых совершенных, Эйприл несколько раз приходила в сознание. Она слышала смех похитителей и их фантазии о том, что они собираются сделать.

Глава 12

22 октября 2060 год

Митчелл уселся в кресло, поставил пустую сумку на пол и представил, как Маргарет приносит ему кофе без сахара. Она знала – он любит кофейную вишню. Или чай, чёрный, крепкий. Главное, чтобы из нормального магазина, а не из этого подвала на углу. Майкл принялся размышлять над самым главным заданием всей своей жизни. Через час начинался рабочий день. В голове он снова и снова прокручивал свой план мести. Эта мысль сверлила ему мозг – отомстить за жену и дочь. Митчелл плохо ел и, словно тень, бродил ночью по дому, волоча ноги, одержимый местью. Он не сможет жить, если не отомстит, и этот план, который придумал сам, воплотит в жизнь, рискуя собственной.

К дочери его не пускали, но он заплатил все оставшиеся деньги для того, чтобы последние дни она прожила в комфорте и заботились о ней лучшие врачи. Укол «Новая жизнь» оказался ненастоящим. Митчелл и сам словно угасал от какой-то неизлечимой болезни. «Папа, я тоже умру, как мама?» – вспомнились ему слова Элис. Как только он закрывал глаза, перед ним появлялась его дочь. Она тоже скоро умрёт, но их мучительная смерть не останется безнаказанной.

Майк, никогда не употреблявший наркотики, купил себе целую коробку валандо, придающего бодрость и непреодолимую жажду деятельности. План заключался в том, чтобы взорвать энергоблок завода. Вначале нужно было украсть большой аккумулятор со склада и притащить его домой. На это ему требовалось два дня – понедельник и среда. Охранник Маркус работает через сутки. Только он не проверяет Майка. В два этапа вытащить с военного завода все необходимые материалы будет непросто, но он сделает это. Нужно отработать всего три дня, и в четверг на работу Майк уже не придёт. Всё, что у него было, – это его семья, и он готов умереть, но сначала нужно взорвать «Красоту будущего». Самое сложное – пробраться на фармацевтический завод. По всему периметру установлены камеры. Единственный путь – через главные ворота, и нужно достать пропуск. План здания лежал на столе перед глазами Майка. На каждом этаже находилось по энергоблоку, и самый большой из них был на первом этаже. Если установить заряд на него, то силы взрыва будет достаточно, чтобы комплекс «Красоты будущего» перестал существовать.

На следующий день Майка больше, чем обычно, загрузили работой. Наконец он смог позволить себе присесть и первым делом проверил телефон. Пропущенных вызовов от врача не было, а значит, состояние дочери осталось неизменным. Он открыл голосовое сообщение от Герба:

– Майк! Это я, – запыхавшись, как будто после пробежки, сказал Герб, который сегодня не явился на работу. – Я не могу долго говорить. Слушай! Джон Миллер – полицейский.

Сообщение резко оборвалось. Никто из северной группировки не отвечал Митчеллу. Времени было мало. Скоро его схватят и казнят. Майка охватила паника и бешено заколотилось сердце. Теперь же, после смены, он должен вынести всё необходимое за один раз. Если успеет.

Во время обеда Майк с конвейера перенёс взрывное устройство в раздевалку, уложив его вместе со взрывателем в спортивную сумку. Теперь нужно было дождаться воя сирены, говорившего об окончании трудового дня, и покинуть территорию самым последним. Чем меньше людей увидят его с увесистой сумкой, тем больше времени у него будет, прежде чем его схватят.

После воя сирены свет в цехе отключили. Майк спускался, стараясь не шуметь, и двумя руками крепко держал тяжёлую сумку. Ремешок, позволяющий повесить её на плечо, лопнул, когда Митчелл доставал бомбу из шкафчика, и на ней остались только маленькие ручки. В темноте было плохо видно ступеньки, и ему ничего не оставалось, кроме как вслепую добраться до аварийного выхода. Он всей душой желал, чтобы дверь внизу была открыта, а не заперта на ключ с обратной стороны. Майк нащупал дверной засов, вытащил его, тихонько положил на пол, коснулся двери и надавил кончиками пальцев. Петли заскрипели. Дверь была открыта. От волнения струйка холодного пота поползла по спине. Митчелл проглотил капсулу валандо и направился к воротам.

Он старался нести сумку в одной руке, не показывая виду, что она тяжёлая, но ладони жутко потели, и ручка скользила вниз, разгибая пальцы. Мало кто из несовершенных отважился бы пронести большую тяжёлую сумку на глазах у охраны, но Маркус никогда бы не стал проверять его вещи. Смерть грозила ему на каждом шагу. Если Герб сказал правду, то Митчелла уже давно должны схватить полицейские. Учитывая, как быстро работает полиция по делам несовершенных, Майк удивительно долго разгуливает на свободе.

Майк уже подходил к КПП. Оставалось метров десять, когда пластиковая дверь открылась и оттуда вышел не Маркус, а какой-то незнакомый охранник. Оцепенев от ужаса, Митчелл представил, как его после многочисленных пыток, проделанных людьми, не лишёнными фантазии, казнят в Доме Правосудия, и среди сотен зевак стоит его дочь. Он взял себя в руки и огляделся по сторонам – никого не было. Он взял сумку с бомбой в левую руку, а правой крепко сжал рукоятку ножа в кармане. Подойдя ближе, он оглянулся назад, тем самым ещё раз удостоверившись в том, что, кроме них двоих, больше никого нет, и, повернувшись обратно, он чуть было не проткнул горло незнакомому охраннику, как вдруг из-за двери резко выскочил Маркус, и, грубо отодвинув своего напарника в сторону так, что тот чуть не упал, протянул руку и крикнул:

– Майк, привет, я купил его!

Майк разжал ладонь, державшую нож, и протянул руку в ответ, чтобы поздороваться.

– Новый? Какого цвета? – спросил Майк с наигранным восхищением, но голос немного задрожал.

– Почти новый. Стоял в гараже у какого-то старика целый год, пока тот не решился его продать. Быстроходный, жёлтый с чёрными полосками. Зайдёшь посмотреть завтра? – радостно и энергично тараторил Маркус. Он показывал, как садился за руль, искусно изобразил губами все звуки, которые издаёт кар – от открытия двери до полной его остановки.

– Конечно, зайду. Поздравляю, очень рад за тебя, дружище, – ответил Майк и напряг всё тело, чтобы переложить сумку в другую руку и не показать её тяжесть.

– Что у тебя там? Бомба, что ли? – Маркус заливисто рассмеялся.

– Да, я уже несколько таких вынес, – ответил Майк и выдавил из себя смех. – Ладно, дружище, я пойду, устал очень.

– Хорошо, Майк, заходи завтра вечерком обмыть новый кар. С меня пиво.

– Окей, – ответил Митчелл и, открыв дверь, прошёл по узкому коридорчику вдоль поста охраны. Первая часть плана выполнена. Оказавшись на улице за воротами, он услышал, как зазвонил телефон на посту. «Что если это полиция звонит, чтобы меня схватили?» Майк захотел рвануть к кару со всех ног, но нужно было следовать плану и не вызывать подозрения, к тому же ноги жутко гудели после рабочего дня. Охранники могли догнать его и повалить на землю. Он уже подходил к своему кару, припаркованному недалеко от ворот, как дверь поста со скрипом открылась и оттуда выбежал Маркус. Майк снова сунул руку в карман и крепко сжал рукоятку ножа.

– Стой! – крикнул он вслед Митчеллу. Майк положил сумку на заднее сидение кара и через мгновение ощутил тяжёлую руку Маркуса на своём плече.

– Ты забыл пропуск, – улыбнулся охранник. Майк забрал свой ламинированный кружок со штрихкодом и рукавом вытер пот со лба.

– Спасибо, Маркус, – поблагодарил охранника Майк и наконец сел в машину. Он не разжимал деревянную рукоять холодного оружия до самого завода «Красоты будущего» и не переставал поглядывать на сумку через зеркало. Митчеллу не верилось, что бомба у него.

Через несколько часов поздним вечером Митчелл, сидя в своём каре, выжидал подходящего момента пройти в «Красоту будущего». На данный момент он чувствовал себя в безопасности. Тут полиция не станет его искать. К воротам подъехал небольшой грузовой кар с четырьмя пассажирскими местами. По счастливой случайности охранники отмечали какой-то праздник. Водитель долго сигналил, и когда понял, что никто не выйдет проверять машину на въезде, решил зайти на пост охраны.

Майку вдруг стало страшно умирать здесь одному. Всё геройство в один миг испарилось. «Может, поехать к дочери и просто ждать, пока меня схватят? Умру хотя бы со своими друзьями в Доме Справедливости, а не в одиночку. Если они ещё живы. Интересно, а Аделин – тоже коп?» Он вспомнил, как Герб предложил убить Миллера и его жену, и пожалел, что не согласился. Он представил своих друзей, сидящих на стульях в Доме Справедливости. Идея встретить свою смерть с друзьями казалась ему вполне привлекательной, но её резко вытеснила другая. Она была лучше.

Майк вышел из кара, взял сумку обеими руками и что есть силы побежал в сторону грузовика, открыл заднюю пассажирскую дверь и сел позади водителя. Сутулый лысый мужчина лет шестидесяти, вернувшись на своё место, завёл электрокар и, не заметив Майка, проехал через ворота. Митчелл наконец-то оказался на территории завода. Водитель резко обернулся на шум, но к его горлу уже был приставлен острый нож.

– Тихо, тихо. Я не хочу тебя убивать. Просто поезжай вон туда, – указал Майк пальцем на здание с энергоблоком.

– Я понял, – дрожащим голосом произнёс водитель, повернув в указанном направлении. Внезапно из-за угла одного из многочисленных зданий, находящихся на территории комплекса, вышли два охранника в бордовых костюмах с логотипом «Красоты будущего» на груди и жестом приказали водителю остановиться возле них. Майк убрал нож от горла и приставил к ребрам водителя.

– Что везёшь? – недовольно спросил охранник таким тоном, каким обычно разговаривает сов с несовом.

– Флаконы для новой серии, уважаемый, – вежливо ответил водитель. Один из охранников очень внимательно что-то высматривал в своём блокноте. Найдя нужную запись, он одобрительно кивнул водителю.

– Наши мужики там на посту день рождения отмечают, я пойду к ним. Ты, это… приходи к нам. Вливайся в коллектив, хорошо? – спросил охранник у своего стажёра.

– Хорошо. Проезжай давай! – ответил он и жестом поторопил водителя.

Доехав, Майк убрал нож в карман, взял сумку и вышел из грузовика.

– Лучше тебе свалить отсюда, – бросил он напоследок водителю.

В шестиэтажном здании с энергоблоками никого не было, но когда Митчелл оказался внутри, сработал сигнал тревоги.

– Надо было связать этого старого козла, – сказал он, устанавливая заряд. В здании сильно пахло краской. Митчелл услышал голоса за дверью и побежал наверх, зажав кнопку на детонаторе. Погибнет он – погибнут все. Охрана комплекса вошла внутрь.

– Не стрелять! – крикнул один из них. – Тут нельзя стрелять. Я сам, – охранник долго целился, направив ствол вверх между лестничными пролётами, после чего плавно спустил курок. Пуля врезалась Митчеллу в бедро. Майк вскрикнул, нога подкосилась. Не успев ухватиться, он кубарем скатился с лестницы и сильно ударился головой о стену, но кнопку не отпустил. Потирая ушибленное место, он встал и, опираясь на стену, липкую от свежей краски, пошёл наверх по ступеням. Охранники медленно поднимались следом. Майк дошёл до верхних этажей и рухнул. Кровь сильно сочилась из раны, пропитывая штанину. Страшно бледный, он подполз к стене и сел, истекая кровью. Идти не было сил. Он засыпал. Охранник попал в артерию. Громко зазвонил телефон в кармане, разразившись эхом по всем этажам. Это был звонок из больницы.

– Алло. Алло! – кричал в трубку Майк, поглядывая на лестницу. Охранники неумолимо приближались, а он слышал в телефоне лишь помехи. Митчелл положил телефон, подобрал банку c краской, стоявшую рядом, и швырнул вниз с криком:

– Ловите гранату, сукины дети!

Громыхая, банка катилась вниз по ступеням. Охранники упали и притихли, ожидая взрыва, которого не последовало. Майк с трудом поднялся, хотя остаток сил он уже исчерпал на бросок. Он почти доковылял до окна, рассчитывая, что сигнал улучшится. В одной руке держа самодельный взрыватель, в другой телефон, продолжал слушать помехи. Митчелл упал и начал ползти. Наконец, достигнув цели, он остановился. Снайпер занял позицию на крыше соседнего здания.

– Алло, – устало процедил он. Глаза закрывались, но он отчаянно пытался сопротивляться. Холод пронизывал его тело.

– Мистер Митчелл, вы что, пьяны? Вы меня слышите? Я перезвоню позже, раз не слышите! – кричал взволнованный доктор.

– Я слышу, – прошептал Митчелл, взглянув на часы на запястье. 22:22.

– Ваша дочь на данный момент хорошо себя чувствует. Только немного истощена. Рак отступил, – восторженно заявил доктор сквозь сильные помехи, и радость увлажнила глаза Майкла. Он встал на колени, а затем попытался встать на ноги. Снайпер, заметив движение, прострелил ему голову. Пуля разбросала остатки телефона по полу. Рука Митчелла разжалась, и взрыв испепелил его тело.

* * *

Утром того же дня, страдая от жуткого похмелья, Джон принимал душ. Он долго стоял под струйками холодной воды, надеясь смыть с себя вину за смерть своих друзей. Отныне он являлся начальником полиции Надежды. Он давно мечтал об этом, но, получив желаемое, не ощущал радости. И только Миллер собирался выходить из квартиры, как Аделин подвела к нему уже одетого маленького Эдварда и заставила взять его с собой. Джон уже давно обещал устроить сыну экскурсию, и в этот раз уже было не отвертеться, потому что отговорки, якобы начальство не разрешает водить маленьких детей в управление, потеряли всякий смысл. По дороге в участок позвонила Айрис.

– Джон, завтра. Это произойдёт завтра, – волнительно проговорила она.

– Я это слышал много раз. Отбросы слишком глупы, чтобы осуществить твой план. Я веду сына в участок на экскурсию. Завтра у меня будет похмелье. Пусть взрывают послезавтра этот чёртов завод, – с сарказмом ответил Джон, залпом осушив бутылку пива, купленную в ларьке возле дома.

– Нет, это произойдёт завтра. Ты с семьёй должен быть здесь, в безопасном месте! Совершенным вирус не страшен, но отбросов на первой стадии заражения нужно бояться!

Джон отключил телефон, чтобы хотя бы сегодня не слушать этот бред про взрыв. «Надо придумать что-то поумнее, вместо того чтобы поручать такое задание тупым несовершенным», – подумал Миллер. Он не верил, что у них хватит ума это сделать. Чувство вины за смерть северной группировки охватило его с новой силой. Оно сопровождалось страхом того, что Герб ещё не пойман. В участке они провели целый день. Миллер чувствовал себя в безопасности в управлении. Джон учил сына стрелять, он познакомил его со всеми сотрудниками, и под вечер уставший и счастливый ребёнок со своим отцом собрались идти домой.

– Джон, нам не терпится узнать подробности. Расскажи про этих дикарей. Они правда кромсали здоровяков у себя на кухне? – задержал Джона на выходе из участка один из детективов, похлопав его ладонью по спине.

– Малыш, ты знаешь, что твои родители – самые настоящие герои? – добавил улыбающийся во все зубы патрульный и удачно запустил пустой стаканчик из-под кофе в урну.

– Что они за люди такие, расскажи, – встал перед Джоном и Эдвардом любопытный детектив.

– Люди как люди, – ответил Джон и, грубо отодвинув полицейского в сторону, направился к выходу.

Неожиданно сирена оглушающе зазвенела. Экраны выдвинулись с потолка.

– Внимание! Террорист на фармацевтическом заводе, – прозвучал голос из дома власти. – Все силы направить на завод!

«Она ведь сказала завтра», – подумал Джон. Вся полиция в одно мгновение исчезла. Они все ринулась к заводу. Джон схватил Эдварда за руку и выбежал на улицу. Сегодня они пришли пешком. Машина осталась возле дома. Весь остальной транспорт уехал. За каких-то пять минут ни одного полицейского не осталось, чтобы сопроводить их домой. Испуганный Миллер включил телефон и набрал номер Айрис. Она не отвечала. Отец с сыном торопливым шагом направились к дому. Через минут двадцать пути улицы уже опустели. Вдали Миллер увидел вспышку от взрыва. Часы на руке показывали 22:22. На удивление Джона Айрис всё-таки удалось осуществить свой план, но она ведь сказала завтра.

– Что-то пошло не так, – озадаченно произнёс Миллер, глядя на кроваво-красную тучу, которая медленно растягивалась под куполом Надежды и плавно опускалась вниз.

– Я устал. Что происходит, папа? – спросил маленький Эдвард.

Он молча взял мальчика на руки и пошёл быстрым шагом. Джон тоже устал. И как он мог так задержаться? До дома оставалось совсем немного, но скоро начнётся комендантский час, а он забыл разрешение дома. Старый значок у него забрали, а новый ещё не выдали. Проблем в случае, если его остановят, не избежать. Пройдёт уйма времени, пока удастся доказать свою личность.

За соблюдением запрета следили специально выделенные для этой цели войска. Начальника полиции они, скорее всего, в лицо не знали. В любой момент его могли остановить солдаты. «Ваше разрешение. Забыли? Ваши документы совершенного. Где и кем вы работаете? Лицензия на ребёнка. Как будто и так не видно, что я не какой-то отброс с вонючего квартала. Аделин, наверное, уже волнуется, и телефон, как назло, сел в самый неподходящий момент», – подумал Джон.

Они дошли до пешеходного перехода. На противоположной стороне горели слова: «Не переходить». Перед ними остановилась серебристая старая машина с тонированными окнами, прямо на зебре. Джону даже стало немного не по себе. Он был уверен, что кто-то там за стеклом пристально на него смотрит, и отвёл глаза в сторону. Машина проехала дальше и резко свернула во двор. Перейдя дорогу, спустя несколько минут Джон и маленький Эдвард подошли к своему дому. Около подъезда стояла та же самая машина. Миллера охватило чувство тревоги, и он, держа на руках мальчика, пронёсся вверх по лестнице. На четвёртом этаже дверь номер сорок два была слегка приоткрыта. Сколько раз он говорил закрываться, ведь сейчас вовсе не безопасно. У него устала рука, он опустил Эдди на пол. Джон достал из кобуры новенький двуствольный револьвер, подаренный управлением. Услышав движение, начальник полиции быстро оглянулся. Удар кастетом сбил его с ног.

Джон Миллер лежал на полу в гостиной вниз животом. Руки его были связаны за спиной, рот заклеен скотчем. Он открыл глаза. Один глаз залила кровь, сочившаяся из раны на лбу. Эдди лежал рядом без сознания. Мальчик не был связан. Хорошо, что Дэнни оставили с няней у неё дома.

– Он очнулся! – крикнул парень в чёрной бейсболке.

– Отлично, как раз вовремя, – усмехнулся второй, раздвигая Аделин ноги. Джон попытался что-то крикнуть, но усилия были тщетны. Последовал удар ногой по рёбрам.

– Пожалуйста, перестань, Герб, – заплакала Аделин. В глазах Ниеро отражалось безумие. Прямо на глазах у Миллера он начал насиловать её. Эдвард зашевелился.

– Выруби мальчика, Норман! – крикнул Герб. Его грязные волосы торчали в разные стороны, а глаза на выкате напоминали глаза дикого зверя, жаждущего крови.

Норман взял металлическую вазу и стукнул мальчика в затылок. Эдди заплакал, и мужчина ещё раз ударил его, замахнувшись посильнее. Мальчик не вырубился. Норман изо всех сил стукнул Эдварда металлической тяжёлой вазой по голове. На третий раз Эдди без сознания повалился на пол.

– Забери деньги с драгоценностями и жди в машине… Я немного повеселюсь со своими старыми друзьями, – довольно произнёс Ниеро.

– Герб, может, уже хватит, пойдём, а? – буркнул Норман, взял сумку и сделал пару шагов назад к двери, остановился и продолжил смотреть. Герб насиловал Аделин. Закончив, он положил пистолет на журнальный столик, достал тесак из сумки, на котором были видны следы запёкшейся крови, и несколько раз ударил её по голове рукояткой.

– Не люблю, когда остаётся чувство незаконченности, – улыбнулся Герб, посмотрев на Нормана.

– Ты псих, – прокомментировал Норман.

– Ты должна была его остановить, шлюха, – сказал Герб, скривившись как от зубной боли, затем подошёл к Джону и перетянул ему ногу резиновым жгутом. – И всё-таки я сделаю то, что хотел, – сказал Герб, сжав тесак покрепче. Последняя фраза была произнесена особо холодным голосом. Удар… Режущая, сильная боль чуть ниже колена. Снова удар и снова… Скомканный платок выпал изо рта Аделин, и страшный вопль огласил комнату, но Герб не стал затыкать ей рот. Ему уже было всё равно. Тёплые капли крови срываясь с тесака, брызгали в лицо. Ломая кость, он всё-таки отрубил ногу. Боль была невыносимой. Норман бросил сумку и смотрел на это зрелище, пуская слюни, как дикий оскалившийся зверь. Теперь ему нравилось происходящее. Тяжело дыша, Герб пнул отрубленную ногу в сторону своего друга. Норман упал на колени. Он положил сильно дрожащие руки на окровавленную конечность и укусил её. Герб подошёл к Аделин. Схватив её за волосы и немного приподняв, он принялся рубить ей голову. После первого удара жена Джона перестала кричать. Её лицо стало белым как молоко. Удар второй, третий. Джон смотрел, как Ниеро держит голову жены, и начал что есть силы мычать сквозь повязку, пуская сопли из носа. Он стучал головой об пол, пытаясь создать как можно больше шума, чтобы хоть кто-нибудь его услышал.

– Не шуми. Свою ногу и свою жену ты уже просрал, – сказал запыхавшийся Герб. Его руки дрожали. – Полегчало, – прошептал он, перерезав кусок плоти, мешавший окончательно отделить голову от тела. – А говорят, месть только усугубляет, – добавил Ниеро, облизав окровавленный палец.

Мальчик открыл глаза. В этом страшном человеке со звериным оскалом, в одной руке держащем окровавленный тесак, в другой – голову матери, Эдди не сразу разглядел доброго и всегда с шоколадкой в кармане дядю Герба. На другом конце комнаты незнакомый ему мужчина стоял на четвереньках, кусая отрубленную ногу.

Медленно подняв голову, Норман мощным резким движением запрыгнул на Герба, сбив его с ног, и начал вгрызаться ему в шею. Герб выронил свой тесак и начал судорожно извиваться на полу, умирая от полученной раны. Раздался выстрел, и Норман упал, забрызгав стену своими мозгами. Эдди стрелял в безжизненное тело, пока не закончились патроны, и продолжал нажимать на курок, создавая пустые щелчки. Время как будто остановилось. С улицы слышались нарастающие крики и выстрелы.

* * *

Ровно в 22:22 завод вспыхнул. Айрис открыла шлюзы атмосферных комплексов, выпустив ядовитое облако, которое перемешивалось с испарённым лирием, и Надежда заполнялась «Красной смертью».

– Внимание! Террорист на фармацевтическом заводе. Все силы направить на завод! – громко проговорил Том Джонс, Глава Дома Правления, сидя в своём кабинете. Он повторял снова и снова эти слова в громкоговоритель, вещающий на всё убежище, даже после того как завод был уже взорван. Роберт, его взрослый сын, намеревающийся в будущем занять этот пост, стоял рядом, пытаясь скрыть своё беспокойство. Он старался оставаться невозмутимым как отец, но пот на лбу выдавал его волнение. Многочисленные мониторы в кабинете свидетельствовали о кровавой резне в городе. Ужас, который показывали экраны, стёр с лица Главы Правления былое хладнокровие.