Талисман

***

Сергей Алексеевич Андреев ещё одиннадцать лет назад служил в армии кадровым офицером в г. Выборге. Однажды, возвращаясь поздно ночью с дружеской вечеринки подвыпившим, заметил за собой, как ему показалось, преследование. Он не стал прояснять ситуацию мирным способом, достал табельный пистолет и выстрелил в преследователя, который в результате был убит наповал. Действительно ли тот имел в отношении Сергея Алексеевича неблаговидные цели или нет, суд не установил, но приговорил Андреева к десяти годам лишения свободы за умышленное убийство. К этому времени он был женат и имел малолетнего сына. После приговора жена расторгла с ним брак, не желая ждать его десять лет. Отбывая срок заключения, он заочно окончил строительный техникум и даже успел в тюремной зоне поработать несколько лет по своей строительной специальности. Освободившись после отбытия наказания, около года назад приехал жить и работать в село Верх-Ануйское, Быстроистокского района, в Алтайском крае, где жили его многочисленные родственники. Устроился в совхоз на работу мастером по строительству.

В Барнаул Сергей Алексеевич приехал по служебным делам. Проголодавшись, он зашёл в Чебуречную пообедать. Посетителей, кроме него, в зале не было, Раздатчица – миловидная женщина лет сорока, стоя за прилавком и откровенно скучая без дела, изучающим взглядом посматривала на одинокого посетителя, сидевшего за столом, и мысленно оценивала его: «Выше среднего роста, подтянутый, привлекательный, на вид лет сорок ему».

Посетитель, между тем, покончив с горячими блюдами, взял в руку стакан с кефиром, отпил глоток, поставил стакан на стол и, повернув голову в сторону раздатчицы, обратился к ней с вопросом:

– У вас булочек или пирожков нет?

– Почему же нет? Есть булочки с маком.

– Дайте, пожалуйста, одну.

Раздатчица, захватив одну булочку, вышла из-за прилавка и подошла к столу посетителя.

– С вас пять копеек, – известила она, протягивая ему булочку.

Мужчина, достав из кармана пиджака пятикопеечную монету, отдал раздатчице и, забрав булочку, стал поедать, запивая кефиром. Женщина вернулась на своё рабочее место и поймала себя на мысли, что, стоя у стола посетителя, она невольно отметила для себя отсутствие у того обручального кольца и задалась вопросом: «Стоит или не стоит с ним познакомиться, а что? На вид мужчина серьёзный, в расцвете сил. Только вот, действительно ли, он свободный? Отсутствие обручального кольца, ещё не факт одиночества. Да и, вообще, внешность обманчива, неизвестно ещё, что у него там за душой. Вот ведь Володька жил со мной в моём доме больше года, клялся, что любит меня и только меня одну, а вышло что на поверку? Это же надо, однажды среди бела дня, во дворе совнархоза случайно застукала его с Нинкой, горячо развлекающихся прямо в салоне его служебного автобуса, совсем стыд потеряли! Хорош оказался шелудивый кобель! Да и Нинка – сучка драная, тоже мне, подруга называется. Ведь знала же, что он со мной живёт и на тебе! Наверняка, сама же и напросилась, не силком же он её в автобус затащил. Ведь молодая, симпатичная девка, только-только двадцать годков стукнуло. Ей бы со сверстником своим романтичную любовь закрутить, а она под мужика, который ей в отцы годится, подставилась бессовестным образом, обидно. Тяжело, конечно, без мужика жить, но не могла же я после того, как застукала его с Нинкой, у себя дома оставить. К тому же, вполне возможно, что он таким же нехитрым образом, далеко не одну бабу в городе уже пользовал, а после того без стыда и совести ещё и ко мне в постель залезал. Сына тогда было жалко, он привык уже к нему. А мне каково? Годы проходят, через год уже стукнет сорок лет, а надёжного спутника жизни так до сих пор и не встретила».

Её размышления прервал мужской голос:

– Извините, пожалуйста. Я по командировке на две недели в город приехал. Не можете ли вы мне подсказать, где бы я смог на это время снять угол?

Перед ней, у прилавка стоял всё тот же посетитель. Застигнутая вопросом врасплох, раздатчица лихорадочно соображала, как использовать неожиданно сложившуюся ситуацию в свою пользу. «Так, значит, командированный, хочет снять угол. Ах, ещё неизвестно что, а может, и кого он снять хочет. Что же ответить-то? Не предлагать же незнакомому мужчине, в конце концов, место в своей кровати. – тут её неожиданно осенило: – Раскладушка! Конечно же, раскладушка! По крайней мере, и деньги не лишние, а там видно будет, как дальше сложится, всё-таки две недели…» Она приняла решение и, сразу успокоившись, пожав плечами, с наигранным безразличием ответила:

– Ну, не знаю …. Если вас устроит раскладушка, я бы могла предложить. Живу вдвоём с сыном, комната большая.

– Вполне-вполне, – торопясь согласиться и, выражая искреннее удовлетворение, начал он и, не останавливаясь, продолжил: – Спасибо! Извините, как вас зовут? А то, как-то…

– Екатерина Арсентьевна, – перебила она его и машинально, забыв, что на голове поварской колпак, попыталась поправить свою причёску.

– Очень приятно. Сергей Алексеевич к вашим услугам, – галантно, слегка склонив вперёд голову, произнёс он.

Раздатчица слегка улыбнулась, подумав: «Ишь, как хвост распушил, не рановато ли?» – а вслух произнесла:

– Сергей Алексеевич, если договорились, то вам придётся подождать. Я имею в виду то, что пройдите пока куда-нибудь, погуляйте, что ли, ну, не знаю …, а к шести вечера подойдёте сюда, и мы с вами поедем ко мне домой.

– Хорошо-хорошо, – поспешно согласился тот и уточнил: – Значит, в восемнадцать ноль-ноль я буду здесь, – повернулся и вышел из Чебуречной.

Когда рабочий день подошёл к концу, Екатерина Арсентьевна прошла к входной двери и перевернула табличку, теперь она со стороны улицы извещала возможных страждущих зайти надписью – ЗАКРЫТО. Когда последние посетители, находившиеся в зале, закончили подкрепляться и вышли, работница заведения, переодевшись и традиционно захватив две увесистые продовольственные сетки, направилась к выходу. На улице, у входа в Чебуречную её уже поджидал новоиспечённый квартирант. «Екатерина Арсентьевна, разрешите, я вам помогу», – участливо предложил он свои услуги и, не дожидаясь ответа, уже перехватывал в свои руки авоськи. Освободившись от груза, женщина, приосанившись, направилась к расположенной неподалёку автобусной остановке, её спутник последовал за ней. Спустя несколько минут подкатил автобус, на котором они вскоре доехали до остановки Гоньбинская, сошли и минут через десять уже входили в комнату хозяйки.

***

Прошло несколько дней, квартирант уже немного освоился, возвращаясь из города, непременно приносил в дом какие-нибудь продукты для готовки и столовался у хозяйки утром и вечером. Ночевал он на раскладушке, которую хозяйка ему поставила и застелила в дальней половине комнаты, у окна. Порой, по ночам хозяйка слышала, как постоялец нарочито ворочался в постели, наверняка, пытаясь привлечь её внимание, но большего себе не позволял.

Как-то, возвратившись в очередной раз из города, он выложил на стол продукты, которые в повседневной жизни Снегирёвой редко его украшали. Здесь были: и копчёная колбаса, и сыр «Российский», и разнообразные фрукты, и даже баночка с красной икрой. Вслед за деликатесами он извлёк и поставил рядом бутылку дорогого креплёного вина. Увидев всё это на столе, хозяйка, всплеснув руками, воскликнула:

– По какому случаю такое изобилие?

– Екатерина Арсентьевна, у меня сегодня день рождения, вот я и решил, если вы не возражаете, немного отметить его в вашем обществе.

– Понятно, поздравляю вас!

– Спасибо!

Хозяйка принялась накрывать праздничный стол. За разговорами ужин затянулся. Дима, налакомившись, первым покинул стол и лёг спать. Взрослые ещё некоторое время продолжали застолье, за которым из разговора с постояльцем хозяйка узнала историю жизни собеседника, поведав ему затем вкратце, без излишних подробностей, и свою. После завершения ужина, она убрала со стола, и вскоре все улеглись на ночь по своим местам. Женщину уже начала одолевать дремота, когда услышала знакомые звуки, которые снова стал издавать беспокойный постоялец. Выпитое хмельное вино слегка кружило голову и обостряло восприятие сложившейся ситуации, она улыбнулась в темноте и, решившись, негромко проговорила: «Ну, что ты ворочаешься, дурачок, мужик ты или нет? Иди ко мне, Серёжа, за подарочком, ты ведь у нас сегодня именинник!»

После её слов на несколько мгновений в комнате воцарилась напряжённая тишина, затем послышался резкий скрип раскладушки. Постоялец встал с неё и, пригнувшись, словно крадучись, направился к кровати хозяйки. Когда он подошёл, она приподняла край одеяла, и мужчина быстро юркнул в раскрытую постель, под бочок желанной женщины. Катерина затрепетала, сразу же почувствовав на своём теле сильные и решительные мужские руки…

После совместно проведённой бурной ночи, между ними установились тёплые, ровные отношения, раскладушка была сложена и задвинута в дальний угол за ненадобностью. Сергей с удовольствием переместился в постель к хозяйке, и несказанно был доволен предоставленной ему возможностью еженощно забавляться с благосклонной к нему женщиной.

Последняя ночь перед отъездом квартиранта протекала особенно насыщенно, словно участники любовных забав стремились впрок насытиться их дарами. К утру между ними состоялся серьёзный разговор, инициатором которого выступил мужчина. По его предложению было принято решение о создании совместной семьи и переезде на его малую родину – в село Верх-Ануйское, где, по его заверению, они сразу получат двухкомнатную квартиру в совхозном доме на двух хозяев. Дату переезда определили декабрём месяцем, ближе к Новому году. На дворе стоял сентябрь…

***

В декабре Дима, под впечатлением часто обсуждаемой на страницах газет и по телевидению пользы занятий бегом, решил приобщиться к нему. По утрам он облачался в хлопчатобумажное трико, в тёплых комнатных тапочках бегал от своего дома до почтамта и обратно. Общая дистанция составляла пятьсот – шестьсот метров. Было, конечно, холодно, но терпимо. Очередной раз утром он вышел на привычную пробежку, преодолев метров пятьдесят, почувствовал, что ледяной воздух буквально сковывает тело, ноги деревенеют, а уши и нос вообще перестают ощущаться. Заподозрив неладное, он повернул домой, но времени, проведённого на улице, да ещё при беге, оказалось вполне достаточно, чтобы серьёзно отморозить уши. Отогревшись в тепле, они невыносимо болели и так сильно распухли, что казались несуразно большими, как будто искусственно увеличенными. Как оказалось, в это утро температура воздуха доходила до минус пятидесяти шести градусов по Цельсию! На этом бесславно закончилась для него на некоторое время эпопея приобщения к бегу.

***

Однажды мама сказала сыну, что они в скором времени переезжают из Барнаула в село, где будут теперь жить. Неожиданное известие было совсем не радостным для него. «А как же друзья, а Света?» – подумал он, на душе стало сразу тоскливо. Эту новость он рассказал подруге и предложил переписываться, она без особых раздумий согласилась. Друзья, особенно Вадик, известие об его переезде восприняли без энтузиазма.

В один из последних предновогодних дней, перед отъездом Дима сидел, как всегда, за одной партой со Светой. Шёл урок пения, по классу под аккомпанемент баяна метались слова новогодней песни:

 
«В пять минут решают люди иногда,
Не жениться ни за что и никогда,
Но бывает, что минута
Всё меняет очень круто,
Всё меняет раз и навсегда…»
 

В этот момент Света слегка наклонилась к его уху и неожиданно тихим, но твёрдым голосом произнесла: «Дима, я переписываться с тобой не буду!» – и продолжила петь, как ни в чём не бывало.

На него как будто вылили ушат холодной воды. Всё случилось так неожиданно, и была непонятна причина такого её решения, что он сначала просто растерялся. «Почему, что случилось?» – стучало в его висках, эти же слова, обращённые к Свете, прозвучали и вслух.

Она спокойно ответила:

– Ничего не случилось. Просто я подумала и решила – зачем? Может быть, мы с тобой никогда больше не увидимся, к чему тогда эта глупая переписка?

– Почему не увидимся? Я же могу иногда приезжать.

Она едва заметно усмехнулась и сказала, как отрезала:

– Дима, я же сказала, что переписываться с тобой не буду! Всё, закончим этот никчемный разговор.

Глава 4

Наступил 1967 год. Советский Союз готовился торжественно отмечать полувековой юбилей Великой Октябрьской Социалистической Революции. Стране было чем гордиться. Околоземное космическое пространство уже регулярно бороздили пилотируемые космические корабли и многочисленные искусственные спутники Земли. Вступали в строй крупнейшие в мире гидроэлектростанции. Высокими темпами развивалась ядерная энергетика: расчищая ледяные торосы северного морского пути, проводил караваны морских судов атомный ледокол «Ленин», вырабатывали электрическую энергию атомные реакторы. В военном отношении был обеспечен паритет с ведущими ядерными державами неспокойного мира. Советский Союз мог гордиться высокими спортивными достижениями и образовательным уровнем населения. Хотя и медленными темпами, но всё-таки росло благосостояние советского народа.

В то же время, разбуженное хрущёвской оттепелью самосознание вольнолюбивой части советских людей постепенно вновь подверглось жёсткому ограничению и целенаправленной обструкции. В кулуарах общества всё чаще звучали и обсуждались такие явления и понятия, как, например, права человека, самиздат, диссидентство и т. п. Широко задуманные и запущенные в реализацию смелые экономические реформы Председателя Правительства страны Н. Косыгина, которые по его замыслу должны были скинуть с предприятий и организаций оковы, отягощающие дальнейшее их экономическое развитие, постепенно выдыхались. В советской экономической науке и практике, как в стахановском движении, появлялись новые имена и направления, разрабатывались, широко пропагандировались и буквально насаждались в невероятном количестве и удивительные по изобретательности целые системы по планированию, качеству, управлению, оплате труда. Безусловно, они давали какой-то экономический эффект, но были бессильны сломить становой, заскорузлый хребет жёсткой административно-командной экономики. Впрочем, о такой крамольной мысли, тем более что о таких действиях никто и не помышлял, все эти искания и нововведения ограничивались горячим желанием власть имущих облагородить, поддержать на плаву действующую систему, в конце концов, подвигнуть советских людей работать более эффективно.

Советские граждане по путёвкам и приглашениям периодически просачивались за рубеж в приоткрывшиеся щели «железного занавеса», с удивлением для себя они открывали новый мир – общество потребления. Коммунистическое изобилие, которое обещали им многие десятилетия и даже уже провозгласили конкретную дату его создания, там, за кордоном было уже осязаемо! Они чувствовали себя обманутыми, рождались саркастические, блуждающие по кухням выражения типа: «Вы делаете вид, что платите нам зарплату, тогда мы делаем вид, что работаем!»

Стал постепенно подрастать уровень заработной платы, пропорционально стали расти очереди за вожделенными талонами на дефицитные товары и за импортными вещами. В ответ на появление у населения невостребованных предложением денежных накоплений, зарождался чёрный рынок со своими цеховиками, фарцовщиками, валютчиками. Все эти процессы неумолимо разлагали систему изнутри, пышным цветом разрастались коррупция и мздоимство. Эпоха застоя медленно, но неуклонно вползала на вершину своей стагнации…

***

Село Верх-Ануйское, одно из самых больших сёл Быстроистокского района. Оно расположилось в предгорьях, на увалисто-холмистой местности, по левому берегу реки Ануй – одного из левых притоков Оби.

Приземистые, подслеповатые деревенские избы из деревянных срубов, огороженные неказистыми, но крепкими заборами, дымили трубами, утопая в сугробах. Время от времени, справные лошади, с заиндевевшими от дыхания на морозе мордами, лихо проносили розвальни по укатанной колее улиц.

Пробегали дни зимних школьных каникул. Дима знакомился с родственниками отчима, в том числе с его племянниками, своими сверстниками. От общения он получал массу необычных впечатлений. Манера их поведения, специфический деревенский говор, особенно одного из них – Петра, как будто на машине времени, уносили его на несколько сотен лет назад. Порой он просто не мог понять собеседника. С другой стороны, такая манера, этот необычный говор завораживали. Всё для него после привычной городской жизни было удивительно и ново. Он обратил внимание, что все без исключения входные двери в избы открывались только вовнутрь. Как ему объяснили, это в условиях снежных зим жизненная необходимость, иначе, проснувшись однажды утром, просто невозможно было бы выйти из избы, дверь будет заблокирована наметёнными за ночь сугробами, которые порой достигают крыши избы. Ни одного замка на дверях он не увидел. Если хозяев дома нет, об этом извещала возможных посетителей метла, лопата или просто палка, приставленная к двери. Печи топили не только дровами, но и кизяками, которые прессуют в небольшие кирпичики из навоза с примесью соломы, практически в каждом дворе можно увидеть штабеля из них.

***

Петя – один из племянников Сергея Алексеевича, пригласил Диму в баню, тот охотно согласился, его распирало любопытство увидеть, какая же баня в деревне. Захватив с собой смену нижнего белья и полотенце, он отправился вместе с Петром к нему домой. Пройдя в калитку, они направились в глубину двора, к бревенчатой избушке с подслеповатым окошком. Открыв входную дверь, попали в предбанник с двумя простыми вешалками на несколько крючков, закреплённых на стенах напротив друг друга, под ними на деревянном полу стояли лавки. Раздевшись, ребята, открыв смежную дверь, вошли непосредственно в баню, в ней было жарко натоплено. Первое, на что обратил внимание Дима, стены и потолок были закопчены до черноты. Справа от входа, на некотором расстоянии от смежных стен находилась конструкция, сложенная из грубых камней, не очень высокая, чуть выше пояса, но достаточно широкая, чтобы на ней мог разместиться внушительный, металлический, в форме полусферы чан с горячей водой, обложенный кучей крупных галек. Недалеко от неё стоял вместительный деревянный жбан с холодной водой. Далее от стены до деревянного пола, в форме двух широких и высоких ступеней, опускались деревянные пологи, на одном из которых стояли два оцинкованных тазика с ручками. В одном из них в горячей воде томился берёзовый веник. В бане висел приятный устойчивый запах, исходящий от прогретых бревенчатых стен, замешанный на запахе распаренного берёзового веника. Так и не увидев, сколько не присматривался, дымовой трубы, Дима понял, почему стены и потолок так сильно закопчены, и спросил:

– А почему трубы-то нет? Копоти сколько!

– Э-э-э, – протянул Петя и пояснил: – В этом-то и прелесть вся. Баня эта по-чёрному топится. Чуешь, запахи какие? Да и топить её надо не более трёх часов, а, если бы с трубой была, то целый день топить надо бы, сколько жара в трубу тогда бы вылетело.

Он налил ковшом в свободный тазик горячую воду, разбавил кипяток холодной водой и окатил из него полки. Затем плеснул пару ковшей холодной воды на раскалённые камни, от них с шипением поднялся пар, заполняя пространство и обжигая обнажённые тела. «Ложись на полку!» – скомандовал Петя. Дима послушно лёг животом вниз на верхнюю полку. Напарник надел на руки рукавицы, лежавшие на подоконнике, и стал сначала осторожно, а потом всё сильнее и сильнее охаживать его спину распаренным веником. Казалось, что жар, беспрепятственно проходя через кожу, доставал уже до костей и до самих внутренностей. Не в силах больше терпеть, он перевернулся на спину и веник с новой силой стал охаживать, обжигая кожу. «Всё, достаточно!» – завопил Дима, не чувствуя уже на себе живого места. Петя отложил веник, поменялись местами. Размахивать веником в жарко натопленной бане, да ещё при поддатом паре, было тоже не очень-то приятно. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди, наконец, Петя остановил его. Он кинулся в предбанник, напарник за ним. После распаренной бани, прохладное помещение показалось райским местом, Дима с наслаждением присел на лавку и с удивлением увидел, как его визави, не задерживаясь, выскочил нагишом во двор и сходу зарылся в сугробе. Как не было боязно, Дима не мог не последовать за ним. Словно тысячи иголок вонзились в разгорячённое тело. Покувыркавшись некоторое время в снегу, они ринулись обратно в баню и продолжили горячие водные процедуры. После окончания помывки, Дима, выйдя из бани на морозный воздух, почувствовал такую лёгкость в теле каждой своей клеточкой, что, казалось, взмахни руками и полетишь.