– Странность заключается в том, шеф, что мусор находится далеко от опрокинутого контейнера, в углах и вдоль стен, в середине же пол чистый. Впечатление такое, как будто мусор разметало струей воздуха.

– Действительно, – усмехнулся инспектор, – странный след. Но боюсь, он не прояснит дела.

Глава 2

СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Казалось, в кабинете никого не было. На противоположной стене от выхода висел огромный плазменный телевизионный экран. Сами стены были обиты тёмно-зелёным шёлком. Справа от двери стоял высокий, почти до потолка стеллаж, заполненный толстыми, с «золотыми» переплетами, томами, вряд ли когда-либо раскрываемыми. Посередине комнаты, на красивом ворсистом ковре, стоял низкий, изящной работы, журнальный столик, по обе стороны которого размещались два огромных мягких кресла. В помещении царил полумрак. В одном из кресел сидел, почти утопая в нем, маленький человечек. Ноги едва доставали пола. Его можно было принять за ребенка, если бы не большая голова с копной седых волос, несоизмеримая с тщедушным тельцем, и морщинистое, как печеное яблоко, лицо.

Человек был настолько мал, что вряд ли его заметил вошедший, если бы точно не знал о присутствии.

– Мальчишка здесь, господин Криг, – негромко доложил вошедший.

Карлик вздрогнул и, кряхтя, что-то недовольно бормоча себе под нос, поднялся с кресла.

В сопровождении охранника в полувоенной форме коричневого цвета, он засеменил по длинному, неровно освещенному, коридору. Кое-где, на шершавых каменных стенах, выступал иней, а с потолка свисали небольшие сталактиты.

Карлик остановился напротив белой пластиковой двери.

– Ошибки быть не могло? – тонким голоском, спросил он.

– Нет! – по-военному вытянулся охранник. – Жан Краймер… его отец…

Криг поморщился:

– Профессор будет очень недоволен, если опять произошла ошибка. Открывай.

Охранник вставил ключ-карту в замок и нажал кнопку сбоку, дверь бесшумно поехала в сторону. Комнатка была ярко освещена, и напоминала небольшую больничную палату, без какой бы то ни было мебели. Посередине этой странной палаты стояло кресло, наподобие самолетного. В кресле полулежал мальчик. Глубоко запавшие глаза закрыты. По чуть вздымающейся груди и неровному дыханию можно было определить, что мальчик спит.

С минуту карлик вглядывался в его лицо. Несмотря на фиолетовые круги под глазами, оно было красиво. На секунду в душе Крига шевельнулся червь зависти. Но лишь на секунду. Рот его исказило что-то подобие улыбки.

– Нет, ты никогда не будешь полноценным человеком! Ты в тысячу раз будешь хуже меня! – шепот его походил на шипенье змеи, потревоженной в своем логове.

– Вы что-то сказали? – спросил охранник.

Криг повернулся к стражу:

– Хорошо, я доволен. Надеюсь, прошло все гладко?

– Как всегда.

– Хорошо, – и уже от двери добавил: – Да, пристегните его к креслу, профессор не любит лишнего шума.

Вернувшись в кабинет, Криг вновь погрузился в кресло. До доклада профессору еще оставалось время.

«Да, – думал он, – профессор Пруст великий человек и гениальный ученый, но не совершает ли он ошибку, приказав притащить сюда этого парня? С малышами куда легче… по крайней мере, они не задают вопросов. С другой стороны, конечно же, нельзя прощать этому журналюге, – в его глазах вспыхнула злоба. – Потеряны лучшие годы! Еще тогда я мог стать баснословно богатым, и кто знает, был бы я таким, какой сейчас?..»

Затем размышления его приняли более будничный характер: «Первая партия «воспитанников» уже подрастает. Отличные выйдут солдаты – все сметут на своем пути! Уже сейчас они почти вдвое сильнее охранников… А кожа – не нужно никакого бронежилета. У профессора, кажется, есть еще одна цель. Но даже мне он ее не доверяет. Впрочем, догадаться не сложно… И вообще, в последнее время, профессор все чаще и чаще стал избегать меня. Даже руки не подает. Брезгует?» – Кригом владели противоречивые чувства. С одной стороны, он привязался к Прусту и даже, по—своему, полюбил. Но с некоторых пор, между ними пробежала черная кошка и, постепенно, отношения стали портиться. Впрочем, ни тот, ни другой старались этого не показывать.

Кригу вспомнилось его прошлое. О себе Криг ничего не знал – кто он, откуда? У него было мало причин любить людей – за что? Мать, и та бросила его в раннем детстве… Ребенком Крига постоянно травили, шпыняли, дразнили, гнали отовсюду, издевались, случалось, даже собак спускали. Мучения эти продолжались, пока его, полуживого измученного, не подобрал профессор Пруст. Он пригрел и накормил маленького уродца, обещал вылечить, правда, обещание так и осталось невыполненным. Много позже Криг понял, что профессор подобрал его вовсе не из жалости, но, несмотря на это, он на всю жизнь сохранил преданность спасителю.

«Почему профессор упрямится? – подумал он. – Конечно «воспитатели» стараются… но то, что когда-то проделывал Форест, было куда надежнее! – каждый раз, вспоминая доктора, им опять овладевало двоякое чувство. – Да, талантливый был человек, хотя и оказался сволочью. Никто не знал, каков был его конец… Ну и поделом мерзавцу! Возможно, после этого, профессор не доверяет врачам? – Криг взглянул на настенные часы и встрепенулся. – Пора на доклад».

* * *

Проходя мимо белой двери, он остановился и прислушался. Из маленькой комнаты не доносилось ни единого звука. Карлик злорадно улыбнулся, представив, как из этого красивого парня вырастет нравственный урод. Возможно, внешне он даже останется прежним, хотя вряд ли − внутренние пороки всегда отражаются на облике…

Кабинет и лаборатория профессора находились на втором уровне. Криг не стал подниматься на лифте, предпочтя узкую винтовую лестницу. Напротив кабинета профессора находилась дверь «детской». Здесь были слышны слабые детские выкрики, иногда плач.

Криг набрал код – только он один знал его и только он имел право входить к профессору без доклада. Дверь бесшумно отворилась, но в комнате никого не было. Из лаборатории раздавался неясный шум, как будто там закипал чайник.

«Профессор работает, – усмехнулся он. – Странный все же человек – иметь такую власть и работать, как каторжному! – потом подумал: – А, может, в этом и заключается его гениальность?»

Криг забрался в кресло, предназначенное явно не для него. Беспокоить профессора, во время работы, не имел права даже он. Мысли вновь закружились вокруг событий последних дней. «Не рубим ли мы сук, на котором сидим?! Удастся ли «воспитанников» направить в нужное русло? А если нет?! Профессор уверен в своем препарате, но не переоценивает ли он его? Такое случалось даже с гениями… – Пока что-то не очень заметно действие этого препарата, – продолжал думать он. – Дети своевольны, «воспитателям» не всегда удается справиться с ними! А Дитрих требует все новых детей. Скоро их будет больше, чем охранников. Правда, у парней есть оружие, но профессор обещает сделать команду «Z» неуязвимой! Интересно, до какой степени? Дьявол, что ни говори, а с роботами было надежней! – сомнения терзали Крига не первый день, однако профессор, в свое время, сумел убедить его. Да и не очень—то поспоришь с Дитрихом. – Команда «Z», – он вновь усмехнулся,– не символично ли?.. – Еще одно обстоятельство беспокоило Крига: – «Полиция, пока не напала на след, но где гарантия?..»

Его размышления прервала отъехавшая дверь лаборатории. Профессор Пруст стремительным шагом пересек кабинет. Не замечая или делая вид, что не замечает Крига, достал из книжного шкафа толстый том и, усевшись в кресло, углубился в чтение.

Карлика вновь обожгла зависть. Профессор был строен, как юноша, на лице ни единой морщинки, лишь кожа, от долгого пребывания под землей, казалась неестественно белой. «А ведь ему намного больше лет, чем мне!» – подумал он. Как-то профессор упомянул о неком препарате, продлевающим жизнь, над котором, якобы, трудился сейчас. Но потом никогда к этому разговору не возвращался, будто бы его вовсе не было. А когда Криг однажды, напомнил о нем профессору, тот, по привычке, сморщил лоб и сказал, что о таковом не помнит. А между тем, он прекрасно знал, Дитрих никогда ни о чем и ни о ком не забывал.

Карлик встал с кресла, но Пруст упорно не желал замечать его. Выждав с минуту, Криг осторожно кашлянул. Профессор вскинул брови:

– А это ты, Криг. Я совсем забыл, что наступил твой час. Ну, что скажешь?

– Ваше задание выполнено, профессор.

– Какое именно? – спросил Пруст.

– По вашему приказу доставлен Жан Край…

– А, очень хорошо, я хочу на него взглянуть, − отложив книгу, Пруст поднялся с кресла.

– Профессор, – остановил его Криг, – позвольте мне высказать кое—какие сомнения.

Пруст обернулся к карлику.

– Сомнения? – профессор пожал плечами. – Ну что ж, если какие—то сомнения возникают у моего начальника охраны − это серьезно, – он опять сел в кресло, не предложив этого Кригу. – Итак, я слушаю.

– Профессор, – начал тот, – не делаем ли мы ошибку, притащив сюда мальчишку? Он уже достаточно большой, с ним будет нелегко… Его придется содержать отдельно от остальных. Не проще…

– Пустое. Сколько лет мальчику? – перебил Пруст карлика.

– Двенадцать.

– Ну, вот видишь, он еще ребенок! Мозг у ребенка – чистый лист бумаги, что в него впишешь… ты понимаешь меня, Криг? Ты предлагаешь убить, не так ли? Но всему свое время. Убить человека легко, это может сделать каждый. Я же этим не удовлетворюсь… – он резко оборвал сам себя. – У тебя все?

Карлик кивнул. Доводы профессора совершенно не убедили его. Да и многое еще нужно было сказать профессору. Но, зная вспыльчивый характер того, посчитал за благо пока промолчать.

Пруст же что-то обдумывал, изредка морща лоб и бросая на маленького уродца испытывающие взгляды. Наконец, нарушил молчание:

– Ну, хорошо, Криг, ты можешь меня поздравить, сегодня у меня особый день, я сделал открытие… Помнится, ты жаловался, что работать становиться все трудней. Так вот, скоро ваша опасная работа закончится. Скоро наша команда «Z» сама будет производить себе подобных, и вам не придется похищать детей у бедных родителей. Но для этого мне понадобятся несколько девчонок… нет, это не то, о чем ты думаешь, – видя кривую усмешку на лице карлика, добавил он. Потом, осмотрев с ног до головы тщедушную фигурку карлика, сказал насмешливо: – Кстати, тогда и ты сможешь порезвиться, – и мелко засмеялся.

Криг никак не отреагировал на насмешку.

– Но профессор, – сказал он. – Риск возрастает, я боюсь…

– Пустое, кто догадается искать нас здесь – в кратере вулкана?!

Глава 3

ДОСЬЕ ГОСПОДИНА ТЮРЖИ

На следующий день Александр Краймер возвращался домой необычно рано. Он просто не мог заставить себя работать, хотя честно пытался. Ночью он не сомкнул глаз. Перед взором стояло бледное осунувшееся лицо Жана, с равнодушными, ничего не выражающими стеклянными глазами и с ужасным шрамом на лбу. В редакцию Александр поехал для того, чтобы хоть немного отвлечься. Но это не помогло. Ощущение безысходности, переходящее в отчаяние, не покидало его. Он уже уверовал, что полиция не поможет: «Инспектор Бор на редкость недалекий человек. Что же делать? Боже, что же теперь делать?!»

В таком настроении Краймер подъезжал к дому, когда перед воротами увидел полицейскую машину. Рядом возвышалась массивная фигура инспектора Бора. Александр был уверен, что тот привез уведомление о прекращение дела.

– Здравствуйте, господин Краймер. Я вам звонил на работу, но мне сказали, что вы уже уехали, – сказал инспектор, когда Александр вылез из машины. – Мне надо с вами поговорить.

– Ну, проходите, если уж приехали, – не очень любезно пригласил он инспектора в дом. Сейчас он предпочел бы остаться один, никого не видеть и ни с кем не говорить. Краймер открыл дверь и чуть посторонился.

– Скажите, – спросил, когда инспектор уселся в предложенное кресло, здесь же в большом холле, – вы никогда не служили в патрульной полиции?

Бор внимательно взглянул на Александра.

– Нет… Я вас понимаю, господин Краймер, вы вправе мне не доверять. Я проработал всю ночь и нашел, что в вашем деле много сходных деталей с другими делами о похищениях. Тот же почерк и никаких следов, – он замолчал, ожидая какую-то реакцию со стороны сидящего напротив, но, так и не дождавшись ее, продолжал: – Но есть и существенное различие. До сих пор похищали детей не старше трех лет… а вашему, если не ошибаюсь, двенадцать?

Александр горько усмехнулся: «Не ошибаешься», – потом до него стало доходить, что полиция все же не бросила его один на один с бедой.

– Но этому есть объяснение… Не так ли, господин Краймер? – между тем продолжил Бор. Александр кивнул, тяжело сглотнув комок в горле. – Но, видите ли, какая странность, в архивах ничего нет…

– По—вашему я все выдумал?!

– Конечно, нет. Нашлись несколько свидетелей, которые помнят вашу статью. Не буду скрывать, сегодня утром меня вызывали в генералитет. Вашим делом заинтересовались. И поэтому я предлагаю проехать со мной и подробно повторить вашу историю.

– Ну что ж, – Александр поднялся, – я готов. Только боюсь, не поздно ли?

В машине инспектор сказал:

– В вашем деле, господин Краймер, в отличие от других, есть нечто… назовем это концом нити, потянув за который мы размотаем весь клубок. – Я постараюсь вернуть вам сына.

* * *

Бор Харрис задумчиво смотрел в маленький продолговатый иллюминатор. Под крылом авиалайнера медленно проплывали облака, похожие на огромные сугробы снега. Вообще-то, в этой части света, они редкие гости, но недавно прошли муссонные дожди и облака еще не успели испариться. В их разрывах виднелась почему—то темно—красная, почти кровавого цвета, земля, хотя до заката было еще далеко. Минуту назад по радио объявили, что на месте они будут через тридцать минут. Инспектор взглянул на часы и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Мысли его опять вернулись к расследованию, ради которого летел в такую даль. Конечно, он не по своей воле совершал этот «вояж» в столицу Южно—Африканской Республики. Но не будь даже команды свыше добровольно поехал бы сюда. Бор не забыл обещание, данное Краймеру, а свои обещания инспектор привык выполнять.

История, рассказанная Александром Краймером подтвердилась. Правда, как ни странно, в архивах так ничего обнаружить не удалось, но нашлись свидетели… Начальство посчитало, что это давнее дело как-то связано с пропажей детей, да и сам Бор чувствовал, что связь существует. Позвонили в представительство в Претории, и через некоторое время им ответили, что кое-что есть…

Поэтому—то Бор и летел в эту далекую страну, где, вероятно, сохранились материалы… Краймер рвался поехать с ним, уверяя, что в таких делах не новичок и обузой не будет. Харрис знал это, но все равно вежливо, но решительно отказался. Он снова, во всех подробностях, вспомнил рассказ журналиста. О его пребывании на прииске; как того встретили; о странном диалоге с неким администратором и, наконец, то, что Александр там увидел… И о последующих приключениях Краймера на острове.

«Очень странная история, – пробормотал инспектор. – Пожалуй, в моей практике ничего подобного не было».

Затем инспектор вернулся к самому преступлению, а то, что оно совершилось, уже не сомневался. «Что же это все—таки было?» – подумал он о тех странных следах, на которые, поначалу, не обратил внимания. Нечто подобное встречал и в других делах. В одном случае это была разбрызганная грязь, но вместо следа в луже обнаружили лишь небольшое овальное углубление… В другом – сметенная пыль, как будто действовали сильной струей воздуха. Похоже на пылесос, только с другой стороны. «Нет, чушь какая—то! Да, странная история, – повторил он задумчиво. – Посмотрим, что скажут в представительстве. Похоже, подлетаем».

Самолет резко пошел на снижение.

Выйдя на трап, он едва не задохнулся. Легким катастрофически не хватало воздуха. Духота стояла такая, что рубашка мгновенно прилипла к спине. После самолетной прохлады ему показалось, что попал в ад.

«Боже, и как в таком климате могут жить люди?» – Бор торопливо снял пиджак и перекинул его через локоть. Он огляделся. Но жить здесь можно и даже неплохо. По огромному взлетному полю сновали туда—сюда множество машин, начиная от красных заправщиков с огромными приплюснутыми цистернами и до маленьких открытых джипов техников.

Наняв такси, инспектор заехал в трехзвездочный отель, где для него был забронирован номер и, оставив в нем свой баул, поехал в посольство. Там его уже поджидали. Подтянутый молодой клерк, несмотря на жару, в строгом черном костюме, проводил его на веранду, походившую на оранжерею. Указав на кресло рядом с небольшим круглым бассейном, где плавали золотые рыбки, сказал:

– Сейчас, для беседы с вами, пригласят господина Бернара Тюржи… – клерк еще хотел что-то добавить, но раздумал. По военному, на каблуках, развернулся и, почти строевым шагом, вышел.

Через пару минут зеркальная дверь вновь распахнулась и на веранду, быстрым шагом, вошел пожилой улыбающийся человек − полная противоположность клерку. На нем была лишь легкая ковбойка с короткими рукавами и светлые холщовые брюки. Под мышкой он держал толстую папку.

– Здравствуйте, здравствуйте, – заговорил он с порога. – Я – Бернар Тюржи. О, сидите, сидите, – остановил инспектора, когда тот попытался встать. – А вы инспектор Бор Харрис. Очень рад, очень рад, – он долго тряс руку Бора, не давая тому вставить слово. – Вы знаете, я предчувствовал, что этим делом еще заинтересуются, – он положил на колени инспектора черную кожаную папку. – Слишком много здесь белых пятен. Материал этот я собирал в течение нескольких лет. Здесь вы найдете все: от заметки из бульварной газетенки, до публикаций солидных изданий, и даже карты, составленных вашим покорным слугой.

Бор открыл папку, так и не сумев вставить хоть слово в монолог господина Тюржи. Сверху лежала статья Александра Краймера, дальше – вырезки из газет и журналов, фотографии и карта, сделанная кустарным способом. Словом все, что его интересовало и что должно быть в архивах полиции, но почему—то не было.

Кроме того, там находилось несколько страничек, исписанных мелким почерком. Бор пробежал начало и вопросительно взглянул на Бернара Тюржи.

– О, я позволил себе изложить здесь кое-какие свои соображения, – словно бы извиняясь, вновь заговорил Тюржи, – сделать кое-какие выводы, возможно, вам это пригодится. Вас, наверное, удивляет мое увлечение этим делом, или, как бы это сказать, моя ретивость? Инспектор, вы видели этого юношу? – указал он на дверь. – Так вот, я был тогда точно таким, если не моложе, полным сил и энергии. Я даже порывался на тот островок, где развивались основные события, но, увы, тогда, да и сейчас, насколько я знаю, туда не ходят рейсовые пароходы, а собственной яхты у меня, увы, нет.

Да, Бор представлял молодого Бернара Тюржи. Если уж сейчас в этом человеке, преклонных лет, энергия бьет ключом, то, что говорить о том времени! Вслух он же сказал:

– Хорошо, господин Тюржи, мы вам очень благодарны. Ваши материалы очень помогут.

– Я рад, чрезмерно рад, – с довольным видом проговорил старый дипломат.

– А теперь, господин Тюржи, позвольте мне ознакомиться с вашими соображениями.

– Конечно—конечно, простите старика за излишнюю болтливость, – он замолчал, хотя сделать это, по всей видимости, ему было нелегко.

На несколько минут воцарилась тишина, прерываемая лишь шорохом переворачиваемых страниц. Наконец, перевернув последнюю, Бор вскинул на дипломата глаза:

– Позвольте еще раз поблагодарить вас за эту информацию, господин Тюржи. Но у меня возникло несколько вопросов.

– Конечно, конечно, – с готовностью откликнулся тот. – Я слушаю, по мере сил, постараюсь ответить.

– Во—первых, бывший хозяин прииска?..

– О, это одно из тех белых пятен, о которых я вам говорил. Но я думаю, у прииска не было хозяина… Вернее, им владело несколько человек, группа людей, так называемый концерн, возможно, их имена даже где-то всплывали.

– Может быть. Я об этом не задумывался. Я бы хотел нанести визит нынешним его владельцам.

– О, боюсь это невозможно.

Бор удивленно посмотрел на старика.

– Прииска больше не существует – запасы истощились. Да, так иногда бывает. Месторождение действительно было очень богатым − почти сплошное золото, но оно быстро закончилось. Это оказалась, так называемая «банка», как называют ее сами старатели.

– Понятно. И еще одно, господин Тюржи. Нет ли здесь еще кого—нибудь, кто в курсе этого дела?

– Иных уж нет, а те далече, – продекламировал Тюржи. – Слишком много лет прошло, молодой человек. Не знаю, может быть, за стенами посольства…

– Я могу взять эти документы?

– Вообще-то за пределы посольства не положено, но для вас мы сделали исключение. О да, забирайте.

– Благодарю.

Глава 4

СОН ИЛИ ЯВЬ?

Слова раздавались глухо, как сквозь вату. Постепенно они стали приобретать более отчетливые очертания, однако смысл все еще не доходил до сознания. Вместе со способностью слышать к Жану возвращались и все остальные чувства. В воздухе резко пахло йодом и спиртом, кажется, этот запах и пробудил его. Болела голова. Мальчик застонал и разлепил глаза. Сначала перед взором стоял сплошной туман, потом из него стала выплывать человеческая фигура. Первое что он различил – лысый череп и большие очки в черной оправе. Мысли с трудом ворочались в голове. «Это, наверное, врач, – почему он так подумал? – Ах, да, – белый халат». Человек пристально смотрел на него.

Не сразу Жан заметил того, кто стоял рядом с врачом. Это было как продолжение кошмара – уродливый карлик, в черном костюме с огромными золотыми пуговицами. Человечек строил рожицы и кривлялся, быть может, пытаясь рассмешить его. Но добился обратного результата. Жана обуял ужас. Он зажмурился, а когда через минуту осмелился открыть глаза – уже никого не было. Так что оставалось только гадать; не привиделось ли все ему, и были ли эти двое на самом деле.

Он попытался пошевелиться, – не удалось. Руки, ноги и даже голова были пристегнуты к стулу или к тому, на чем он сидел, а вернее полулежал. Жан скосил глаза, но ничего не увидел, кроме ослепительно—белых стен, никакого намека на дверь. Обстановка напоминала больничную палату, да и пахло по больничному. Но он никак не мог вспомнить, что произошло, и как попал в больницу? А главное, кто эти двое? Может, они – его больное воображение? Но нет, не похоже, слишком все было реально. Но в таком случае, куда же они делись?

Еще некоторое время мысли Жана были заняты этой странной парочкой. Вдруг что-то щелкнуло. От неожиданности он вздрогнул, и почувствовал, что голова освободилась. Завертел ею в разные стороны – стены палаты отделаны в белый блестящий пластик, до которых было так близко, что, наверное, он мог бы дотянуться до них, если бы мог. Руки, по—прежнему, оставались пристегнуты тонким ремнем к ручкам кресла. Он надеялся, что вскоре они тоже освободятся, но пока этого не случилось. Мальчик попытался выяснить, что у него сзади, – не удалось.

Неожиданно спинка кресла медленно поползла назад. Жан хотел остаться в сидячем положении, но из-за связанных ног и рук, сделать это оказалось нелегко. Свет начал постепенно затухать, пока не наступил полумрак. Теперь только стены излучали голубоватое фосфорическое свечение.

Ему вспомнилась мама, ее мягкие, пахнущие лекарством, руки. Из—под сомкнутых век сползли две крупные слезинки. Сознание начало путаться. Последнее, что промелькнуло в помутневшем сознании – два горящих уголька—глаза за толстыми стеклами черных роговых очков, прожигающих мозг насквозь и уродливый карлик, тянувшийся длинными узловатыми пальцами к его горлу.

* * *

Пруст стремительно шел по слабо освещенному коридору. Полы белого халата раздувались как два крыла гигантской хищной птицы. Криг едва поспевал за профессором. Вдруг тот резко остановился, так что карлик едва не наскочил на него.

– Криг, – отрывисто сказал профессор, оборачиваясь к коротышке, – мне кажется, мы допустили ошибку, показавшись ему. У мальчишки умное лицо, боюсь… – он на минуту задумался.

Крига так и подмывало ввернуть что—нибудь ехидное, но он сдержался:

– Может, все-таки усыпить?

– Нет! Я своих решений не меняю. Мы сотрем из его памяти все предыдущие воспоминания, и запишем туда то, что нам нужно. Но в одном ты, кажется прав, с мальчишкой придется повозиться. Проследи, чтобы каждые два часа ему делали инъекции. Приставьте к нему самого лучшего воспитателя. И еще, пусть мальчишке покажут последнюю партию. Это должно его успокоить… на первых порах, – профессор быстро отдавал распоряжения, а Криг, слушая его, с тоской вспоминал остров, где был полноправным хозяином. – Кстати. – Пруст насмешливо взглянул на карлика, – тебе незачем попадаться ему на глаза. Ты своим видом кого хочешь напугаешь, – профессор мелко засмеялся.

И вновь Криг смолчал на этот укол, лишь почтительно улыбнувшись и склонив голову в знак того, что все понял.

А Пруст внезапно посерьезнел.

– Недалек тот день, – заговорил он, – когда у нас будет самая сильная армия в мире. Она завоюет для нас весь мир и тогда… – он замолчал, но даже сквозь толстые стекла очков было заметно, как блестят его глаза.

Криг тихо кашлянул, возвращая профессора на землю.

– Да, – осторожно начал он, – это хорошо. Но мы стареем. Вы говорили…

– Ничего, Криг, – не дал ему договорить Пруст, – на наш век хватит. Кстати, как там дела с полицией? – никогда раньше профессор об этом не спрашивал, и карлик понял, что он хочет увести разговор в сторону. Тем не менее, Криг вежливо ответил:

– О, не беспокойтесь об этом. Все под контролем. Парни, как всегда, сработали чисто.

– Хорошо, хорошо, Криг, я, наверное, зря спросил. Старина Криг свое дело знает, не так ли? – он положил руку на плечо карлику, но тут же убрал. – Да и место для базы выбрано не дурно, иначе, как на нашей субмарине сюда и не попадешь. Хвалю, хвалю. – Пруст улыбнулся.

– Да, – решил подыграть ему Криг, – но существует еще один выход, не пора ли его ликвидировать, профессор?

– Пустое, кто осмелится заглядывать в кратер вулкана?! И потом, он скоро может понадобиться, не вечно же мы будем сидеть в подполье. Ну, хорошо, – сказал он уже другим тоном, они уже стояли у лифта. – Иди, мне надо работать.

Глава 5

НА ЗАБРОШЕННОМ ПРИИСКЕ

Когда Бор вылетал в Южно—Африканскую Республику, у него ничего не было по делу Краймера, кроме рассказа самого журналиста, нескольких ничем не подтвержденных свидетельств и сомнительных выводов. Теперь же у него на руках находились факты, да еще какие! Полное досье с комментариями!

Перед Бором Харрисом вставал выбор; посетить ли тот пресловутый островок, тем более что, теперь были известны точные его координаты? Поехать ли на прииск, куда доставлялись несчастные люди—роботы, или же махнуть прямо в Соединенные Штаты, где завершилась эта страшная история? «А завершилась ли?» – вдруг пришло ему в голову.