Такой способ стирания воспоминаний и ухода от реальности и без того широко распространён в России, да и во всём мире, но за него надо платить, приобретая спиртное.
А в данном случае затраты на водку будет нести Федеральная пенитециарная система. Совершенно очевидно, что вариант с бесплатным обеспечением спиртным многим окажется по вкусу, что приведёт к громадному скачку уровня преступности.
Оставался, как наиболее вероятный, способ воздействия электричеством на оболочки мозга. Кисочкин со всей серьёзностью подошёл к изложению своего рацпредложения. Он составил чертёж устройства в виде полусферы, надеваемой на голову преступника для стирания памяти.
Множество шипов должны, при надлежащей подгонке, впиваться в кожу человека, подлежащего воздействию. После водружения полусферы на голову и закрепления её ремнями, на шипы должен подаваться ток.
Показатели величины тока и продолжительности его воздействия на преступника, очевидно, должны быть строго индивидуальными. Через определённый промежуток времени у человека необходимо будет выяснять, помнит ли он что-нибудь из событий прошедшего дня.
С учётом того, что от матёрых и бывалых ожидать правдивых пояснений на этот счёт не приходится, наиболее предпочтительным способом выяснения эффективного воздействия электротока на память является лицезрение вида подвергаемого процедуре стирания памяти.
В случае, если после очередного отключения тока человек в ответ на вопрос, помнит ли он что-нибудь, будет бессмысленно пялиться на вопрошающего и пускать слюнявые пузыри изо рта, то, по всей видимости, можно констатировать, что процедура прошла успешно.
Конечно же, такой способ вероятностного выявления эффективности процедуры стирания памяти должен быть известен только немногим посвящённым, поскольку, если информация об этом способе разойдётся среди контингента тюрем и колоний, может начаться массовое симулирование признаков, свидетельствующих о стирании воспоминаний.
Кисочкин понимал, что с развитием науки станут возможными поставки специальной дорогостоящей аппаратуры, диагностирующей очистку кратковременной памяти. Таким образом, этот несовершенный способ установления эффективности работы разработанного им устройства будет заменён другим, однако предложение его состояло в том, чтобы пока пользоваться его методой.
Для различных категорий злоумышленников у него были разработаны свои методики искоренения преступных мыслей, реального, а не на словах, исправления даже закоренелых рецидивистов, с разрушительными интенциями личности которых столь безуспешно боролась устаревшая система исполнения наказаний.
Так, для воров, мошенников, грабителей и т.д., Кисочкин предлагал, после «обнуления» их памяти, помещать в обычные условия свободных и достаточно состоятельных людей.
День они должны проводить в обычных, будничных своих заботах, а к вечеру, будь то путём обмана, кражи или нападения на них, лишаться всего того, что находилось, по их наивному представлению, у них собственности.
Разумеется, после жуткого стресса, связанного с потерей того, на что они «всю жизнь горбатились», они вновь подлежат прохождению процедуры стирания памяти, для того, чтобы на следующий день повторить все сначала. Проснуться в своей кровати в богато обставленном доме или квартире, сходить на службу, вернуться домой и обнаружить, что неустановленные лица обчистили их жилище. Или же, возвращаясь из магазина быть подвергнутыми жестокому нападению со стороны гнусных разбойников, обирающих свою жертву до трусов.
Для насильников Валерий придумал следующее изощрённое наказание. К «орудию преступления» должны подсоединяться электростимуляторы, побуждающие к семяизвержению.
И если после первой эякуляции насильники и разного рода извращенцы должны, по идее, испытывать чувство радости и облегчения, в связи с чем выказывать готовность к смирению и даже принятию с благодарностью отмеренного им суровым судьёй срока, то уже ближе к вечеру, будучи несколько измотанными постоянным воздействием электростимуляторов, они должны лезть на стенку и требовать своей немедленной кастрации.
Кисочкин справедливо предположил, что даже после года отбывания такое наказание способно искоренить любую неправедную мысль в отношении особ противоположного (или, не дай боже, своего) пола до конца жизни любого насильника и извращенца.
Он продумал свой вид наказания для практически любого преступления. Для взяточников он разработал схему с ежедневным взятием нечистоплотного чиновника с поличным сотрудниками правоохранительных органов и сопутствующими унизительными процедурами допроса, личного досмотра с трансляцией по всем местным и центральным телеканалам. Понятно, что процедура трансляции по телеканалам предъявлялась только отбывающему наказание, но у преступника должна создаться иллюзия полного погружения в ад мздоимца.
Для дезертиров предполагалась ежедневная пробежка по снегу босиком с разбитым лицом или ещё какой травмой похуже от гикающих «дедов» и отцов-командиров, мчащихся за ним по пятам на уазиках цвета хаки.
В рапорте Валерий постарался изложить также ответы на вопросы, которые могут возникнуть у противников его системы. Разумеется, вопрос вопросов – проблема финансов. Он разработал достаточно дорогостоящую схему, требующую каждодневных инсценировок, использования техники и оборудования, построения целого городка для осуждённых, чтобы они чувствовали себя обычными людьми (как в случае с ворами, которые каждый день должны утрачивать всё нажитое «непосильным трудом»).
Кисочкин справедливо предположил, что деньги можно привлекать с помощью реалити-шоу, призванных показывать любопытствующей публике реакцию воров и мошенников, у которых каждый день будут похищать условно принадлежащее им имущество. Кроме того, наверняка людям будет интересно участвовать в качестве актёров при инсценировках взятия с поличным казнокрадов и взяточников, а также наркодельцов.
Отдельную категорию шоу должны будут составлять театрализованные представления с подготовкой душегубов отойти в мир иной. Валера предлагал организовать представления, на которых прыскающая со смеху публика могла бы насладиться игрой актёров, готовящих убийц достойно отойти к праотцам, предварительно удалив из организма вещества, которые, расслабляясь, выдают на свет божий мышцы почившего.
Страждущие, к которым Валера отнёс, прежде всего, военных пенсионеров, могли отправиться на сафари по отлову дезертиров. Разумеется, автоматы на руки дедкам подлежали выдаче заряженными только холостыми патронами, поскольку военные, которые, как известно, бывшими не бывают, могли, войдя в раж, перестрелять не только осуждённых по дезертирской статье, но и преследующих их артистов, играющих роль старослужащих.
Ну, и на десерт предполагалось устройство так называемых пип-шоу – шоу для разного рода эротоманов, извращенцев и просто немного озабоченных по поводу недостаточного количества копуляций в их жизни мужчин и женщин.
За определённую плату, весьма умеренную с утра и крайне неумеренную к вечеру, желающие могли бы посредством видеоглазков понаблюдать за приключениями насильников, к источнику преступной похоти которых подлежали подключению электроды.
Всю свою стройную систему исправления людей, оступившихся на своём жизненном пути единожды, или же матёрых рецидивистов, Кисочкин изложил в своём длинном (на 107 листов) рапорте «О том, как нам обустроить пенитециарную систему», который по итогам составления был представлен Валерием своему непосредственному руководству.
Майор Попандасов был несколько обескуражен необходимостью прочтения многостраничного рапорта своего подчиненного, но, взяв себя в руки, набрал в магазине водки и курева, после чего, закрывшись от всего мира на выходные в своей холостяцкой квартире, вычитал рапорт Кисочкина до конца.
В понедельник Валерий был вызван на ковёр к майору.
– Предупреждал я тебя, Кисочкин, что увлечение каннабиноидами да грибами псилобисциновыми (тьфу, слово-то какое!) тебя до добра не доведут. – Грозно начал Попандасов.
– Да я ж, Никандр Кузьмич… – Начал было Валерий.
– Ай, да ладно, тебе, Валерий Иванович. – Уже более добродушно сказал майор. – Я ж тоже в твои годы, то мухоморчиков, то с мужиками травки. Но завязал. Да, завязал!
– Да как вы могли подумать… – Стал возмущаться Кисочкин.
– И тебе советую, лейтенант! – Не дал договорить ему Никандр Кузьмич. – А то сначала грибочки да травка, а там, глядишь, уже на синтетику перейдёшь ненароком. И тогда всё – пиши пропало!
– Я ни за что… – Всё пытался донести свою мысль наш герой.
– В общем, что я тебе скажу, лейтенант. – Не слушал его майор. – Ѝначе, как нахождением твоей сущности в состоянии глубочайшего наркотического делирия я появление твоего рапорта объяснить не могу. Я, конечно, начальнику Управления доложу о твоём, в кавычках, рацпредложении. Но как бы это не приобрело для тебя, скажем так, не совсем желательный оборот.
– Да я только…
– Всё. Не надо. Иди! – Поднял, словно защищаясь, свою руку майор, останавливая дальнейшие Валерины попытки выговорится, объяснить рациональность своих идей, их происхождение и прочая и прочая. Затем, когда Кисочкин обиженно развернулся, Никандр Кузьмич бросил ему вслед:
– Реально, лейтенант, ты бы на водку переходил, что ли. Водка – это вещь! Не то, что азиатчина эта европейская. Не наше это всё, не исконное.
Как и обещался, майор передал рапорт «О том, как нам обустроить пенитециарную систему» вышестоящему начальству, которое, по-видимому, поняв из названия, что в сочинении скромного вертухая ставится проблема федерального масштаба, переслало рапорт в Москву.
Хотя, более вероятно, что девочка в канцелярии, будучи занята своими девическими проблемами, направила рапорт не в урну, куда он предназначался к отправке, а присоединила, по ошибке, к документации, подлежащей направлению в столицу.
Через несколько месяцев попавшего в немилость Валеру вызвал к себе майор Попандасов. Он мрачно пробормотал: «Обскакал ты меня, Кисочкин»; и предложил тому сесть.
Оказалось, что из Москвы пришло высочайшее распоряжение присвоить товарищу Кисочкину звание полковника и назначить его начальником экспериментальной колонии, в которой предполагалось реально, а не на словах (это подчёркивалось в распоряжении) исправлять лиц, вставших на неправедный путь.
– Они, кажется, в Москве тоже чего-то покуривают. – Раздражённо прошептал Попандасов.
– Но-но, майор! – Грозно проговорил Кисочкин, поскольку мог себе уже такое позволить, будучи возведённым до чина полковника.
***
Впоследствии выяснилось, что обкурившийся внук очередного временно исполняющего обязанности начальника Федеральной пенитециарной системы генерала Л.С. Долбачёва, зашёл к деду стрельнуть десятку-другую (тысяч, конечно) американских рублей до следующих выходных, поскольку родители давно его перестали спонсировать.
Сев за стол деда в тяжких раздумьях о судьбах отечества, поскольку он немного перебрал сегодня с планом, он обнаружил на углу стола непрочитанный рапорт Кисочкина.
Заглавие рапорта его почему-то развеселило и он решил ознакомиться с его содержанием поближе.