Старая канализация находилась под самым боком у осадного лагеря, расположенного на юге от Выша. Прокрасться незаметно – задачка не из легких. Рудольф следил за огненными звездами, летящими из лагеря Валука в сторону руин Выша. Шары, охваченные пламенем, взрывались при падении, на их месте возникали всепожирающие очаги с рыжими языками. Гоблины на штурм отвечали слабо: то вслепую пускали зажженные стрелы, то бросали небольшие огненные сгустки в неаккуратно приблизившихся к крепостному валу. Оставшиеся со времен крушения города стены ещё держали натиск, но люди Валука были настроены серьезно.

Нет никаких сомнений в том, что Валук хочет присвоить себе земли Выша. Из речей крестьян, что были подслушены Атропой в разведке, теперь принято именовать его самым что ни на есть настоящим князем. Князем! Да какой он князь? Он же хуже простолюдина! А ведь когда-то этот человек был рядовым шоленом. Постепенно собрав в себе колоссальную власть и нацепив титулы протектора и верховного наместника, Валук принялся верховодить чужими судьбами и имуществом по своему велению.

Пустое создание, вынужденное питаться чужими идеями и желаниями. Зараза глупости. Раб мелких прихотей, серая серость, быдло, страдающее обывательщиной. Валук-самозванец, Валук-нечестивец, ищущий способы урвать побольше власти и богатства. Сейчас он самоуверенно назвался князем. Что будет потом? Пойдет устраиваться в короли?

Рудольф не хотел даже представлять, какой из Валука выйдет король. Нечестивец, да ещё с недалеким умом. Опасная комбинация. Он понимал, что церковь не поддержит его опасений и предупреждений – братия побоится выступить против облеченных столь большой властью, а может, некоторые иерархи втайне заинтересованы в новом правителе… Неспроста же его так поспешно отлучили от церковного общения.

Как же необычно! Гильдия магов Эйны по удачному совпадению подверглась сокрушительной атаке. В самый нужный момент, когда только маги смогли бы убедить остальных в необходимости бороться и с гоблинами, и с узурпатором Валуком. Кто бы ещё так хотел падения магов Эйны? Сможет ли Ларс после этого восстановить гильдию?

Как бы то ни было, Рудольф ощущал острое чувство несправедливости, поистине пламенное желание побороть лжеца, покусившегося на самые святые основания королевства. Он не считал себя стратегом, но находил нужным дать бой нечестивцу именно в Выше. Если Выш будет захвачен, то всему королевству придёт конец.

Валук пришел с мечом в город, там же следует его и остановить. С падением бездарной выскочки справедливость сделает шаг навстречу народу. Рудольф ощущал от всех этих мыслей неистовый прилив гнева, стремление действовать преодолевало его страх перед могущественным противником; иногда казалось, что злость подпитывалась чем-то извне, но разуму не приходила никакая догадка.

Катапульты продолжали обстреливать окопавшихся гоблинов. В момент, когда сопротивление на стенах иссякнет, металлические и кольчужные массы пойдут штурмом. Успеть бы до них… Объясниться перед ними, почему они оказались в лагере гоблинов, будет очень сложно.

Рудольф лежал на холодной земле, а рядом с ним Маркус. Он обернулся: Атропа уже сняла повязку и точила лезвие у топора, извлеченной из волшебного ящика Ларса.

«Только безрассудным героям позволено победить в этой страшной битве беспомощного добра против всесильного зла, – подумал Рудольф. – Господи, взываю тебя и укрепи мою веру. Будь со мной, ибо мне сейчас плохо»

– Я тут. И как же вы проникнете внутрь? – спросил Он.

Рудольф испугался, что кто-нибудь заметил его вздрагивающий испуг. Священник смолчал и никак не отреагировал. Тогда Он задал вопрос ещё раз.

– Как неожиданно ты решил вернуться ко мне. Зачем? – вопросы у Него звучали гулко, словно внутри головы стоял пустой колодец. – После всего, что наговорил мне там, в мерзком городе. Разве к господину так относятся? С таким неуважением?

– Но я не хотел возвращаться к тебе, ты, дьявольское отродие.

– Хм.

Священник и правда не желал слышать Его голоса. Когда Рудольф потерялся в толпе, когда Атропа внезапно растворилась в массе сквернословящих ртов, когда с ратуши Эйны кричали непристойные громкие речи, в этот момент Он вернулся. Душераздирающая боль поразила его тело. Рудольф бился об стоящих в толпе мужчин и женщин, а они за это отвечали ему колкими локтями и пинками. Ноги несли Рудольфа в темные улочки, зажатые пространства с запахами нечистот, а также лаванды и чеснока – их развесили повсюду, чтобы спрятать миазмы дурной гнили.

Он внушал ему, что вся людская культура сплошь лживая, и что Рудольф тоже лживый и лицемерный, раз отверг от себя Его.

Камни под рухнувшим наземь Рудольфом были мерзлы, мокры и нечисты. Кто-то мимо проходящий пнул его в бок, обозвав пьяной свиньей. Встать не удавалось, так как голова и сердце горели адским пламенем. Тогда Рудольф попробовал успокоиться, и это дало результат: сначала окоченевшие руки, затем ноги отпустило. В тело вернулся порядок.

Шатающийся по улочкам Рудольф пытался выяснить, что с ним произошло. Был ли его припадок местью Дрекаваца за непослушание? Или же наказание исходило от добрых богов, рассердившихся за поклонение ложным идолам?

Помутнение рассудка окончилось, когда ноги привели его, мятежного, испачканного и разбитого, к воротам замка гильдии магов. Глядя на эти величественные своды и башни, туман дурмана развеялся сам собой. Дрекавац замолчал, пока они не оказались в самой близости к Вышу.

А что, подумал Рудольф, если любимый город, и без того оскверненный войной, междоусобицей и варварами, проклят высшими силами? Вдруг это знак? Может, и не нужно освобождать свою родину от чужеземцев, забыть, зажить новой жизнью в других местах, найтись в маленьком городке королевства. Или отправиться в паломники к чудным племенам и народам…

– Рудольф? – голос Маркуса звучал озабочено.

Священник обнаружил, что все уже поднялись и готовы отправиться. Один он лежал одиноко, прячась кустом.

– Засмотрелся на зрелище.

– Соберись, мой друг, – сказал Маркус.

– Нам повезло, что светит большая луна. Всё как на ладони. Вы уже готовы?

– Да. Брассика, а ты?

– Готова, – ответила девушка, изрядно расчесывая спину.

– Что с тобой? У тебя болячка?

– Да нет, не может быть. Сейчас пройдет.

– А ведь правда, какая чистая луна, – заметила Атропа, . – Знаете, если мы чистые сердцем, то нам никакое зло не страшно.

«Жаль только, что мое сердце до сих пор не очистилось», – горько подумал он, поднявшись с земли.

Глупо было не ждать засады у самого входа.

Ещё не добравшись до металлической решетки, перекрывающей проход в длинную и разветвленную канализацию города, они почувствовали присутствие чужаков. Пятеро или шестеро, не исключая возможной подмоги где-нибудь поблизости, быстро и уверенно их окружили. Кто-то зажег факел, стали видны лица.

Данарцы, ну конечно же. Упитанные рыцари, осмотрев четверку, отнеслись к попавшим в засаду с заметным сарказмом. Сверху над округлым входом тряслась земля от ударов катапульт.

– Так-так, кто же тут у нас? Бездомные или воришки? – спросил самый толстый. Двуручный меч его был в ножнах, но рука в латах аккуратно лежала на эфесе.

– Лазутчики гоблинов. Продались за золото, безродные твари, – смачно сплюнув под ноги, некто с арбалетом подошел к Брассике, схватил за шею и принялся её осматривать, как скотину на крестьянском базаре. Ещё трое лучников направили на остальных свои острые стрелы.

Арбалетчик дергал девушку за одежду, щупал и пытался проникнуть во внутренние карманы её куртки. В какой-то момент обыск стал слишком неприличным. Сердце Рудольфа затрепыхало от стыда.

С подвязки упала книжка Фредерики. Она раскрылась, показались какие-то странички.

– Вы ещё и колдуны? Вы знаете, что колдуны и маги заодно с этими нелюдями? – спросил толстый рыцарь. В его руках книжка жалобно захрустела.

– Так поступать нельзя. Мы добрые люди, и вы не из черни, чтобы так обращаться с пленниками, – сказал Рудольф дрожащим голосом.

– Как поступать нельзя? – удивился арбалетчик. – Вот так?

С этим вопросом он резким ударом в живот заставил Брассику согнуться; короткие волосы девушки оказались в кулаке обидчика. Она закричала.

– Что хотим, то и делаем. Помолчи, старикан, – подтвердил начинание арбалетчика толстый рыцарь.

Такого с Рудольфом не было никогда. Заповеди запрещали даже смотреть с похотью на женщин, а уж на юных девиц тем более. Но с самого начала знакомства душа у Рудольфа пылало болезненным вожделением. Он знал, что это неправильно, знал, что прошлое не должно красть время у будущего, знал, как трепетна юность и какой горделивой и статной должна быть седая преклонность. Два мира могут сосуществовать, но не подчиняться один другому.

Впервые до Рудольфа дошла крайне скверная мысль. Его вожделение может оказаться плодом обмана, внешнего дурмана. Но мысль была отогнана подальше: перчатки вспыхнули, придали ускорение и без того разогнанному с помощью взмаха серебряному молоту. Набалдашник прицелился в грудь арбалетчику – таран металла, мышечной энергии и колдовских чар от перчаток не оставили шанса ни панцирному доспеху, ни кольчуге, ни ребрам обидчика.

Звон и хруст прозвучал настолько мерзко, что поначалу данарские рыцари в ужасе онемели.

– Дурак! – воскликнул Маркус. – Старый дурак ты!

Острие янтарного меча поразило толстого рыцаря. Латы пробило с легкостью, как если бы резали ножом масло. Атропа метнула топор в одного лучника позади, и тут же бросилась наружу: вслед ей метнулись две стрелы.

Оставшихся добили Рудольф и Маркус.

– Что ты делаешь? Ну зачем это нужно было делать? – крикнул мечник.

– Это само произошло, – виновато произнес Рудольф.

Он правда не знал, как такое случилось.

– Само произошло, – кривляясь повторил Маркус. – Разве можно так поступать с рыцарями? Мы должны же соблюдать рыцарскую честь. У нас она имеется!

– Я из другого сословия. И они наши враги. Ты забыл слова Часлава и Добромира? Эти люди уже присваивают земли Выша, ходят в нем по-хозяйски, словно нас никогда здесь не было.

– Это не повод быть вероломным.

Внезапно на стороне Рудольфа оказалась Брассика.

– Ты зря взбеленился, Маркус. Спасибо, отец Рудольф, что оберегли меня от этого урода, – она пнула тело рыцаря с разбитым доспехом.

Атропа крадучи вернулась.

– Я ещё никогда так не бегала! Братцы и сестренки, а пойдемте-ка вперёд, бодрым шагом, и побыстрее, пока не схватили очередные враждебные друзья.

Сквозь тьму бесконечного тоннеля четверо пробирались к главным улицам Выша, где когда-то стоял Великий магический депозитарий. Пыль и песок периодически сыпались на головы – обстрел катапультами не прекращался ни на минуту. Из тонких щелей ливневых стоков падал лунный свет, слышалась гоблинская брань.

Изредка они останавливались, чтобы осмотреться и найти нужную дорогу. Брассика скрытно почесывала плечи.

– Что там у тебя? – Рудольф был искренне удивлен странному поведению девушки.

– Да я сама не знаю.

– Может, стоит осмотреть?

Девушка в ужасе покосилась на священника. Рудольф и сам опешил, ускорил шаг, чтобы больше не пересекаться взглядом с Брассикой.

Стены, сложенные из белого камня, выглядели уныло. Из некоторых трещин сочилась вода. Долгое время путь был уныл и спокоен.

Внезапно Маркус, шедший впереди, споткнулся об труп человека.

– Брасс, хотелось бы света! – громко шепнул он. – Маги умеют творить чудеса?

Уста девушки произнесли что-то короткое и незамысловатое, больше похожее на древнюю речь остроухих: объявился болотный огонек, бледно-голубой и слабо освещающий пространство.

– А можно было его в самом начале изобрести? – возмутилась Атропа.

На что пожавшая плечами Брассика ответила: «Не просили и не спрашивали».

– Сама бы уж додумалась, – проворчал мечник.

Маркус осмотрел лежащие тела. Рудольфа же привлек едкий запах, как в старой алхимической лавке. Труп поверженного чудовища смердел и быстро разлагался.

– Ядозуб! – в удивлении воскликнул он.

Тела остальных были в сильных ожогах. Судя по характерным шлемам, они были из верных слуг Валука. Синие метки указывали на рукоположение от наместника – Валук всегда хотел выделиться на фоне прочих.

– Как они здесь оказались? – спросил Рудольф.

– Ядозубы? Ну, наверное, гоблины выращивают их в подземельях, – острием меча Маркус поддел спинные плавники чудовища. – Те же шаманы гоблинов содержат их как сторожевых псов.

– Нет, я про дружину Валука.

Маркус недовольно хмыкнул. Озабоченный вид наблюдался и на лице Брассики. Она облокотилась на стену тоннеля и тихонько ерзала. Атропа старательно принюхивалась, пытаясь что-то обнаружить сквозь запахи гниения и давно рассохшихся на дне канализации отбросов.

– Я тут представил на минуту. А что, если штурм – это уловка? – задался вопросом Маркус. – И нас завели сюда ради большой игры? Пока все в погоне за зайцем, самый ушлый берет главный приз.

– Большой игры? – повторила Брассика.

– Ох уж эти ваши словечки, «большая игра», «уловка», «самый ушлый», – Атропа недовольно пнула ядозуба. Видимо, ей совсем не нравилось быть пешкой в чужих руках.

– Да, большая игра. Штурм Выша – только заманительное упражнение. Что, если Валук самолично преследует какую-то цель, о которой мы не знаем?

– Что ещё может интересовать этого человека? Ну власти побольше, денег побольше, рабов и земель ещё. Он не хочет быть равным остальным, – ответил Рудольф. – А он знает что-нибудь про вот этот артефакт, за которым мы погнались?

– Нет. Наверно. Я не знаю, – Брассика сама засомневалась. – Но назад дороги нет.

– Так никто не призывает возвращаться…

– Как мы вообще согласились на поиск вещицы с непонятным предназначением? – спросила Атропа.

– У меня есть догадка, Атропа, для чего эта вещица нужна. Но я не хочу её оглашать, потому что не уверена в правдивости.

Болотный огонек витал в затхлом воздухе.

Мечник отошел от тел рыцарей.

– Зачем Валук решился на захват Выша именно сейчас, а не раньше и не позже? Кто ему придал толчок?

– Ты додумываешь, рыжик.

– Твои учителя в гильдии магов так не считали. Впрочем…

Маркус решил прервать дальнейший разговор. Он отправился вперёд; у Рудольфа по телу ползли мурашки, стены стали зажимать его, ноги самостоятельно повели дальше за другом. Брассике и Атропе не оставалось ничего, кроме как последовать примеру Маркуса.

Путь в тоннеле оборвался внезапно. Огромная темная расщелина показалась перед ними, словно Выш поразило сильное землетрясение, и часть города поглотило подземное царство. Пролом уходил глубоко вниз. Лунный свет с ночного неба озарял утонувшие в провале дома, замковые башни и округлую цитадель в самом низу. Там же виднелись огоньки факелов.

– Посмотрите, кто-то проделал лестницу вниз, – сказала Брассика. – Мы можем спуститься и проникнуть в библиотеку. Если что-то уцелело в этой свалке, конечно.

– Страшненько, – заметил Рудольф.

Ему не по душе было спускаться у гоблинов на виду.

– Мы будем под прямым обстрелом, Брассика. Ты уверена в необходимости пойти именно таким путем? – Маркусу тоже не льстило превратиться в мишень.

– На поиск обходного пути уйдет слишком много времени. Я предлагаю рискнуть, – она подняла голову, прислушиваясь к ночной осаде. – Вы заметили? Прекратили обстрел.

Атропа резко обернулась: «Тут кто-то есть».

Шорох приближался к ним, но в тени не разглядеть, кто перед тобой – друг или враг. Тогда Брассика выпустила ещё один болотный огонек в тоннель. Увиденное заставило её вскрикнуть.

Сразу три ядозуба двигались в их сторону. В два метра высотой, стоящие на двух конечностях и сильно сгибающиеся в спине, с тощими ящеровидными мордами, они шипели и уверенно двигались вперёд.

Один из них брызнул из спинных спиц в Брассику, окатив её сапоги.

– Ой кошмар! – закричала девушка, прыгая в ужасе от кислоты. Маркус потянул остальных вниз.

– Живо, бегом! – проорал он, толкая Рудольфа вниз; священник потянул за собой Атропу.

Ядозубы преследовали их, скрипя когтями на лапах об каменный пол и неточно метая в людей едкую смесь. Брассика шла позади, изредка поворачивалась, чтобы пустить костяное копье в чудовищ.

Наконец, первый из них истощил свое здоровье от ран, споткнулся и повалился в ущелье. Следующий за ним ядозуб как бы в отместку мгновенно метнул яд в грудь девушки.

Она попыталась закричать, но её голос резко заглушил Маркус своей рукой: «Нельзя, чтобы нас услышали».

– Погоди-ка, – шепнула Брассика. – Кажется, я поняла: на меня не действует яд.

– Да ты отравилась уже. Бегом вниз!

– Я поняла! Поняла!

Брассика оттолкнулась от объятий Маркуса. Ядозуб прицелился и выбросил очередную струю едкой жижи. Брызгами задело всё тело девушки. Ни следа ожогов, ни проявления боли.

Рудольф немо наблюдал за двоицей, боясь потерять и друга, и субъект своей страсти. Но у девушки внезапно, прямо из-под куртки, выросли два кожаных крыла.

– О боги, – пролепетал Маркус, в страхе прижавшись к выдолбленной стене.

– Что происходит? Брассика? Ты чудовище?! – воскликнул Рудольф. За ним Атропа опасливо заглянула через плечо, пытаясь узнать, что происходит.

Крылья хлопнули, расправившись полностью. Не такие большие, всего в полтора локтя, но страшные, как у древней рептилии.

Брассика взяла жезл с головой рубиновой змеи и неритмично произнесла длинную фразу. Обычно все её заклятья имели ладное звучание, но это получилось скомканным. Сказанное материализовалось: из клыкастой головы брызнул поток зелёной гадости, светящейся и шипящей.

Ядозуб, видимо, не был готов к встречной атаке ядом – его обожгло целиком, а спинные железы вспыхнули огоньком, как свечи; он упал на ступени и загорелся целиком. Третий ядозуб, последний из оставшихся, то ли испугался, то ли ощутил непобедимость врага, но решил вернуться назад.

Всё затихло. Снизу и сверху не наблюдались посторонние движения.

– Что ты такое?! – голос Маркуса звучал дрожью.

– Я Брассика из Эйны, – заулыбалась девушка. Крылья за её спиной ритмично шевелились. – Забыл, чудик?

Рудольф яростно взмолился.

Глава 14. Часть II

В самом низу цитадели находилась стража из еретиков Тёмной церкви. Они поначалу не придали особого значения приближающимся – шедшие впереди вели себя спокойно, будто свои.

– Да прибудет с вами Дрекавац! – привествовал один из них.

В ответ им прилетели капли яда. Обоих настиг мгновенный паралич. Всё остальное довершили Маркус и Рудольф.

– И эти братцы тут, – удивилась Атропа.

– Никакие они нам не братцы, – воспротивилась Брассика. Её крылья, аккуратно сложенные, слегка покачивались в такт её дыханию. Жезл змеи всё больше наполнялся отравляющим зелёным светом. – Мы даже не знаем, как обстоят дела у моих друзей в Эйне. Может, эти нелюди уже всех перебили? Таких можно не жалеть.

«От воинственности до бесчеловечности – один шаг, не больше», подумал Рудольф.

– Сейчас не время для печали, – отрезал Маркус. – Папаша, как ты? Опять притих. Уж не он самый на тебя давит?

Рудольф сказал, что с ним всё в порядке, но лицо выдало в нём плохо спрятанный страх. Его старческие руки тряслись.

Священник знал о магическом морфинге: долгое познание закрытых (или все-таки запрещенных?) искусств приводит к изменению не только состояния головы, но и тела. Человеческое существо подверженно тлетворным влияниям извне. Церковь всегда требовала соответствующего отношения к магическим новшествам – такие вещи считались безбожными и нарушающими заветы добрых богов. Священники никогда не пускали в божий дом представителей магической гильдии, у которых явственно обнаруживалась чужеродная инаковость от остальных прихожан.

У мага мог вырасти рог, например. Или крылья, как это случилось у Брассики. Или шипы на руках. У кого-то из спины росли диковинные ветви, а кому-то вместо ног доставался левитатор…

Некоторые пытались смягчить догматику. Искали в морфинге знак божьей милости или избранности. Но иерархи остались непреклонными – человеческое создание незыблемое от возникновения, заключенное раз и навсегда в один и тот же органический обряд, так велели боги – жители Абсолюта.

Рудольфа страсть обрела крылья. Как отвратительно. Юное тело, полное очарования, разошлось в змеиной природной дерзости. Да, это именно дерзость. Дерзновение богам. Сердце священника стучало быстро: «Что же, кому теперь служить, кого любить и ненавидеть? Кто добр к людям, а кто зол? Я запутался, я страшно запутался, я не понимаю, древние законы попраны, а новых просто нет!»

– Рудольф, нам пора идти, – Маркус пригласил внутрь.

«Иду, иду я, – кивком ответил ему Рудольф, а сам задумался. – Но в правильном ли направлении? Не запретна ли моя любовь к этой деве? Не запретна ли она сама? Она – чудовище? Или я чудовище, посягнув на верность демону? Господи, почему же ты не бросишь теплый луч на мое уродство?»

Внутренне цитадель выглядела гораздо лучше, чем снаружи. Под лунным светом внешний ансамбль магической башни был испещрен глубокими трещинами, развалами кладки и побитыми оконцами; изнутри всё выглядело более чем целым, но только наклоненным вбок. Крен был небольшой, но в некоторых местах приходилось опираться об что-нибудь.

Своды казались крепкими, в коридорах тлели факелы, изредка сверкали ночные кристаллы, прямо как в академии магии. Множество лестниц вели на самый верх. Каждый этаж наполнен древнейшими свитками в каменных ячейках, но ничего кроме пергамена на глаза не попадалось.

Если замок магов Эйны поражал своей статностью и гордостью, то провалившаяся башня в Выше как будто бы скромно напоминала о необходимости умерить пыл, когда в твоих руках сосредоточена всесокрушающая мощь.

Четверо старались быть осторожными: скрытность поможет не привлечь грозного врага. Рудольф заметил, что всюду лежали брошенными кирки и лопаты, тачки и лампы-налобники из свиных свечей. Видимо, копали с нескольких сторон, чтобы добраться до депозитария.

Стражу расставили по-глупому: она была рассредоточено редко, как правило по одному на коридор; все до единого еретики. Действовать приходилось жестко: Брассика парализовала ядом еретика, а Маркус убивал быстрым ударом. Атропа следила ушами, ощущая близкое присутствие живого, и выдавала направление.

Двигаясь малым шагом вверх, четверо пробовали найти хоть какой-нибудь знак или подсказку. Поиски казались безнадежными, но никто не говорил об этом прямо; Рудольф старался поддерживать тихим напутствующим словом, в которое сам не верил, но ему изредка мерещилось, что это не он говорит, а кто-то другой, кто-то вторгающийся в чертоги его разума. Дрекавац ли это? Или наконец-то услышали добрые боги его мольбу о помощи?

– Посмотри ещё раз на листок, – Атропа указала Брассике на сверток, который передал ей директор Ларс.

– Ну что ты хочешь там увидеть?

– Не я, а ты. Тебе виднее, что в ваших потемках творилось!

– Тише вы, – пригрозил Маркус.

Он пытался выяснить, кто наверху.

– Друг мой, мне мерещится? – спросил Маркус у Рудольф. – Скажи мне, что у меня помутнение рассудка.

Священник взглянул на верхний балкон. У окончания винтовой лестницы стояли гоблинши-амазонки.

– Неужели они заодно? – прошептал в страхе Рудольф.

– Не знаю. Похоже, что так.

– Как люди могут соединяться в союзе с отродьем, с настоящим злом? Разве еретики не могли заметить, как наверху сидят гоблины?

– Могут. Могут, и ещё как, дражайший вы наш отец, – рыцарь многозначительно взглянул на священника. Рудольф испытал стыд, прочитав во взгляде порицание собственных поступков.

К ним подкралась Брассика.

– Мне кажется, что этот рисунок – схема башни сверху, а не какой-нибудь рунический артефакт.

– Матушка-природа, помоги нам, – затрепетала Атропа сзади.

– Брас, где хранили самое ценное маги Выша? – спросил Маркус.

– Ну а мне откуда знать? Только их собственная коллегия имела право посещать Великий депозитарий.

– А ты подумай, где бы могли хранить здесь. Потому что я вижу пока стеллажи с трухлявыми свитками, а чтобы камни драгоценные – ни одного.

– Я назову очевидные вещи, но либо внизу, в подвале, либо на самом верху, – предположила Брассика.

– Значит, ползем на самый верх? – Маркус обернулся, чтобы увидеть согласие остальных.

Рудольф заметил, как кивнула Атропа и Брассика. Мечник сделал приглашающий жест девушке: «Пора колдовать».

Брассика поднялась выше. Она приготовилась пустить каплю парализующего яда, но жезл предательски сверкнул змеиным глазом, и гоблинши-амазонки тут же двинулись к ней навстречу.

Тогда Брассика решила атаковать открыто. Две шипящие капли полетели навстречу существам. Попав в одну из гоблинш, субстанция стекла с туловища.

– Как с гуся вода! – воскликнула Атропа. – Мальчики, а не пора ли помочь принцессе, – трактирщица крепкими ручками толкнула вперед Маркуса с Рудольфом.

Заметив приближающуюся подмогу, гоблинши призвали на помощь демона из Абсолюта. Огненное создание из пепла, металла и серного дыма немедля отправилось к Маркусу. Палица треснулась об янтарный меч, высеклась искра, начался бой.

Брассика яростно метала костяные копья, но амазонки уверенно пресекали любые попытки поразить их крепкие, полные мышц тела. Рудольф пытался разбить призванного демона, но тот лишь отбивался от его выпадов; наконец, когда серебряная булава пробила нагрудник у демона, призванное существо в гневе пнуло копытом священника. Рудольфа бросило на пол.

Он заметил, как юрко взбиралась по ступеням Атропа с двумя топорами наперевес. Трактирщица ввязалась в бой с амазонками, колотя их одновременно и не давая ни секунды покоя. Брассика сконцентрировала свои чувства и пустила один большой череп в гоблиншу. Опыт и сноровка сделали свое – череп влетел в пространство между шлемом и нагрудным доспехом, взорвался и поджег гоблиншу.

Она захотела поднять вой, но тут же Атропа зарубила её двумя топорами. Вторую гоблиншу трактирщица ослабила подсечкой – грузное тело соскользнуло и полетело вниз.

– Изыйди! – скомандовала Брассика демону. Существо продолжило атаковать Маркуса.

Тогда Брассика повторила вновь. Демон попытался в последний раз поразить горящей палицей мечника, прежде чем насовсем растворился в Абсолюте.

– Все живы? – спросила задыхающаяся Атропа.

Рудольф поднялся самостоятельно и помог Маркусу. Вместе подойдя к черной каменной двери, они толкнули её вовнутрь.

Дверь неохотно поддалась. Четверо прошли в малое пространство, освещенное тонкими свечами. Стены задрапированы тканью, по обе стороны имелась винтовая лестница, а по центру находился сокрытый плотными шторами проход.

Маркус ткнул пальцем в левую лестницу.

Оказавшаяся комната была обставлена камнями, амулетами и свитками. Они лежали фасованными в ячеистых шкафах в полтора роста Маркуса. Брассика разглядывала предметы, и от удивления её крылья раскрылись.

Не каждому дано рыскать в хранилище самых могущественных магов королевства.

Снизу послышались голоса.

– Мы кого-то ждем? Что за шорохи? А, неважно. Призови его ещё раз.

– Мой господин, я пытаюсь. Он не приходит.

– Так пробуй ещё раз.

– Слушаюсь, господин.

Рудольф заметил, как Брассика прекратила искать нужный камень. Её лицо исказило сомнением. Ноги повели её к стене, сквозь которую слышались голоса. Двое оживленно спорили: один всё требовал призыва, а второй жалостливо просил подождать, чтобы «само пришло».

Её рука мягко прикоснулась к булыжнику. Вся стена целиком растаяла, и перед глазами показалось сборище самых разных лиц, не меньше пятидесяти точно. Четверка замерла в ужасе.

– Брассика! – гневно прошипел Маркус, пытаясь спрятаться под перилами.

Несмотря на то, что стена превратилась в прозрачное полотно, никто на них не обратил внимание. Видимо, очередной фокус с магией. Две фигуры, стоявшие возле центрального мозаичного рисунка, выложенного кругом и обозначенного древним рисунком ока, сильно выделялись на фоне остальных.

Рудольф видел не только воинов Данара, но и прислужников Тёмной церкви, а где-то померещились… нет, не померещились! Гоблины стояли в углу, громко сопели и озирались на присутствующих людей.

– Это же Валук, – прошептала Брассика. – А рядом с ним Албин, наш учитель.

– Так они в сговоре? – спросил Маркус.

– Не нужно ли нам вернуться к поиску? Пусть эти чудики договариваются о своем, наше дело малое, – Атропа пыталась потянуть Брассику к плечо, но та даже не шелохнулась.

Она предложила подслушать разговор.

– Призови его ещё раз, – требовательно заявил Валук. Он стоял в наполированной блестящей броне с синим рисунком медведя на груди, плащ был холодно-синим, мрачно обрамлявшим фигуру наместника Данара. Поверх головы – диадема.

– Но я пытаюсь, пытаюсь! Богов не так легко пригласить на беседу.

– Мой господин… – оробевший пожилой рыцарь преклонил колено перед Валуком. – Я верно служу вам двадцать лет. Поистине верность моя доказана временем. Но я не могу понять: что мы делаем в одном зале с нашими врагами?

В зале зашевелились. Кто-то робко крикнул слова одобрения. Еретики из Тёмной церкви сжались в угол. Рыцарь, обратившийся к Валуку, продолжил речь – уже с опущенной головой:

– Для чего устроен наш поход, как не ради освобождения Выша? А мы тут якшаемся с врагами. Да не с кем-нибудь, а с гоблинами и еретиками. Вы ведь сами говорили…

Лицо Валука, прежде ничем не примечательное, покрылось краской гнева.

– Рыцарский обет призывает вас к послушанию. Я ваш будущий король!

Маркус и Рудольф переглянулись. Рыцарь выглядел озабоченным.

– Я – король земель Данара и Выша. Сегодня мы захватим этот великий город, который принадлежит нам по праву освободителей и защитников, а завтра станет нашей непреклонная Эйна. Ради наших притязаний следует поступиться правдой или нравственной чистотой. На кону наше существование. Это ясно?

Рыцарь встал в крайнем смущении: «Да, мой господин».

– Слушайтесь меня во всем. Тогда в конце пути вас ждёт награда. Несогласных с моей волей ждёт только одно – смерть!

Зашевелился Албин. Он был в том же одеянии, что и в гильдии магов, только весь испачкавшийся. Вид сверху создавал впечатление живой мистерии, в которой для довершения не хватает дьявола. Но, судя по дребезжащему состоянию Албина, ждать осталось недолго.

– Вы это чувствуете? – обеспокоено спросила Брассика.

– Пахнет предательством, – заявил Маркус.

– Да я не об этом. Что с чувствами? Меня всю коробит. Такое было возле дворца королевы-гоблинши.

– И правда, что-то происходит, – заметила Атропа.

Центр зала завьюжил пылью. Люди сторонились, а гоблины забились в поклоне. Албин сдвигал Валука подальше, но тот и сам был не прочь отойти в безопасное место. Вьюга сменилась внутренним поглощением – даже свет засасывало внутрь образовавшегося тёмного шара. Всё закончилось внезапной черной вспышкой. На время ослепленные, люди по возвращении зрения обнаружили, как посередине зала вертелась кипучая левитирующая субстанция.