Дрекавац

Глава 11

В круглой комнате два колдуна непрерывно читали заклинание. Пентаграмма оазиса, целебное кольцо с магическими плетьми, поглощала тело Маркуса, исцеляя его. Он не шевелился, не говорил и не думал; из него выходили яды, иногда его сильно рвало, а из-под ногтей шло черной скверной.

Любопытных учеников и учениц за шкирку выводили дежурные. Так продолжалось день или два, а может и больше. Однажды, когда сознание на миг вернулось, он услышал обрывок разговора:

– Так кто это? Чемпион?

– Что? Нет конечно. Обычный стражник, а теперь наемник, вот и всё.

– Обычный стражник, убивший королеву гоблинов. Интересно.

– Со слов воровки, он её не убивал, это сделала она.

– А что, если возродился герой, победивший Князя тьмы?

– С чего бы ему возрождаться спустя двадцать с лишним лет? Глупости.

Когда Маркусу стало легче, он принялся вспоминать всё, что с ним случилось в последний день перед тем, как попасть в Академию магии. Атропа и его друг Рудольф покинули их. Уже породнившиеся фигуры быстро двигались в направлении Северной церкви Эйны, повернув на левую купеческую улицу. Шпиль этого храма, как маяк, сиял в лучах утреннего солнца, указывая направление.

– Как ты думаешь, он вернется? – спросила у него Брассика.

– Рудольф?

– Угу.

– Конечно, – уверенно заявил Маркус. – Он человек чести. Почему отец Рудольф должен нарушить клятву?

– Не знаю. Вот Атропа попросила освободить её от обета. Что мешает и ему отказаться от обещания?

– Разве мы не исполнили свое обещание? Мне казалось, наш путь здесь завершен. Королева гоблинов побеждена, и теперь я должен освободить Выш.

– Хотелось бы верить в это… Но разум мой подсказывает: мы возбудили нечто господствовавшее над ней самой.

Маркус почесал заросшую щеку. Ему всё ещё плохо. Яд травил его: лицо выглядело серым, руки были бледны, а сорочка без доспехов напоминала грязную крестьянскую рубаху. Брассика обещала его спасти. Лишенная помощи учителей, Брассика не знала, как избавиться до конца от отравления. Вся надежда на Академию магии.

– Ну и что? Победим и это чудище. Но сначала я отдохну, – ответил Маркус, оперевшись на каменную ограду.

– К счастью, мы живы, – Брассика попыталась воодушевить его. – Наш план, признаюсь, с самого начала звучал по-идиотски. На удивление удачным оказалось наше путешествие. До сих пор не могу поверить, что вы на него согласились. Я буду просить о твоем выздоровлении в стенах Академии. Договорюсь, обещаю.

– Почему странно? Удача и моя храбрость победу выковали, – гордо заявил Маркус. – А то, что согласились на путешествие, так это благодаря Рудольфу. Он так настаивал, что я не посмел ему отказать.

–Вот как? – сказала Брассика. – Что ж. Пошли, Маркус, не будем терять времени на простой. Боюсь, в Академии меня ждет очень горячая встреча.

– Почему? – удивился Маркус.

– Скоро узнаешь.

И вот узнали. Он помогал преступнице, беглянке, укравшей у собственной гильдии какие-то драгоценности. Всех подробностей Маркус так и не узнал, но и услышанного достаточно. По законам королевства бандитам полагается смерть. Неприятно закончить жизнь на плахе.

Хорошо, что слово свое сдержала – колдуны лечат от ран…

Теперь у него появилась слава. Маги в Академии относятся к нему с некоторым уважением или интересом. Некоторые искренне называют его перерожденным, но Маркус постоянно повторяет, что он простой человек.

Следующим утром, после того, как двое заклинателя подтвердили излечение, его отправили на встречу с директором Ларсом.

Покои директора мало отличались от остальных залов. За исключением того, что количество книг и свитков превышало все разумные пределы. В стеклянных колбах содержался мистический огонь, а на столе мерно, капля за каплей, показывали время водные часы.

– Уму непостижимо. Вы согласились пойти в наемники к девице с неясным прошлым, – первым взял слово директор. Он сидел в кресле из стеклянных кристаллов. Наверное, оно не очень удобно, но Ларс в нём не испытывал затруднений. . – А ещё взяли с собой священника, которого отлучили от церкви за непослушание. И откуда-то раздобыли для похода женщину из древнего народа. Вы знаете, что сейчас люди в королевстве к остроухим относятся, мягко говоря, не очень хорошо?

– Знаю.

– Мои ученики уже ищут трактирщицу. Говорят, что она оставила в городе детей перед тем, как отправиться в путешествие. Опрометчивый шаг. Смута нарастает. К древним народам относятся с пренебрежением и страхом. От страха до ненависти шаг. Кстати, ваш духовный наставник пришел в наш храм. Выглядел как свинья. Нет, он не пил, но помотало его по здешним канавам. Я разрешил принять его в наши покои. Скоро вы встретитесь с ним.

– Спасибо. А где же Брассика? Что с ней?

– Она здесь. С ней всё в порядке. Нужен день отдыха, и она будет готова отправиться в путь.

Маркус удивился: «В какой ещё путь? Мы же только вернулись». Директор, едва заметно улыбнувшись, вылез из стеклянного кресла. Он бросил полено в камин, и огонь восхитительно поглотил дерево. Колбы на стенах тоже вспыхнули, по-видимому получив подпитку – яркое свечение на миг ослепило мечника.

– А вы думаете, я просто так с вами веду беседу? Какой наивный человек. Будете чай?

– Что такое чай? – спросил Маркус.

Директор пробурчал себе под нос. Налив напиток в чаши себе и собеседнику, он вернулся за стол и жестом пригласил к питью.

– Да не бойтесь. Мне нет нужды вас травить. А разделить церемонию, ммм… Что ж. Хорошо. Буду откровенен – вы, вот эта ваша четверка целиком, самые что ни на есть страстные дураки. А дуракам везёт. Удачливо победили королеву гоблинов. Удачливо вернулись живыми и целыми. Как ваши ядовитые раны, уже ничего?

– Ничего, – ответил Маркус. Ему и правда полегчало в замке магов. Он сделал глоток из чаши.

– Ну как напиток? – поинтересовался директор.

– Травянисто.

Они вдвоем засмеялись.

– Вы для меня чужаки, – сказал Маркус. – Совсем чужие. И всё у вас такое странное, усложненное, как этот чай. Вы не можете сказать прямо, что хотите от собеседника. Нет в вас простой нравственности.

– Ах вот как. И чем же вам не угодили маги своей сложной нравственностью?

– У вас такая мощь, что сама старуха с косой вежливо уступит дорогу. Но вы ничего с этой мощью не делаете. В королевстве бардак, а вы судите девку за её попытку вернуть порядок.

– А что же должны были сделать? – Ларс от удивления поднял брови.

– Восстановить справедливость, – недолго думая ответил Маркус. – Как это сделал герой, победивший Князя тьмы когда-то. Он сумел объединить всех, и достойных, и чернь, чтобы бороться со злом. А вы со своим знанием прячетесь в стенах. Вернем порядок – вернем и справедливость.

– Мы не прячемся, Маркус. Мы служим тем, кому нужна наша помощь. Нынче у магов просят редко.

– Так почему же вы сами не поможете простолюдинам? Всем тем, кто в нужде сидит с рождения?

– А они разве просят? Наше высокомерие – это не только результат излишнего общения с книгами. Простолюдины мечтают нас на кол посадить, а не о помощи просить. Задумайтесь.

– Вы и не пытались помочь, – запротестовал Маркус.

Директор Ларс пожал плечами. Помолчали минуту.

– Мне пришлось многое перетерпеть в общении с вашей ученицей, – продолжил Маркус. – Брассика усложняет всё. И хочет, чтобы все её ценили. Но дева не должна верховодить. Даже если она маг.

– Разве плохо, когда вас ценят?

– Было бы за что. Не пристало женщине обходиться так с людьми.

– Но она ведь смогла исполнить вашу мечту, не так ли? Королевы гоблинов нет. Теперь дорога на Выш открыта, вам удастся наконец вернуться в родной дом. Кроме того, да будет вам известно, что в гильдии магов мужчины и женщины равны. Титулы и звания выдаются не за происхождение, а за таланты и упорно достигнутое знание. Конечно, вам тяжко это принять. Ваше сердце скрипит. Рыцарей-женщин нет. Но как есть!

Маркус не нашел что ещё ответить, допил залпом чай и направился к окну. С высоты виднелась портовая Эйна: кораблики подплывали, разгружались, набирали груз и отплывали по большой реке.

У родного Выша не было речной торговли. В озере только рыбу и раков ловили. Купеческий путь пролегал через Изумрудный лес, через него город получал всё нужное для жизни, в обмен на соль и янтарь. По нему же сбежала вся знать, купцы и ремесленники, бросив город на разграбление гоблинам

– Маркус, послушайте меня, – директор заговорил каким-то особенно доверительным тоном. – Вы сотворили подвиг, и никто этого уже не отнимет. Скоро слухи распространятся по всем уголкам королевства, а барды начнут сочинять песни про Маркуса-мечника из Выша. И на этом уже можно было остановиться. Будь в вашем обличии, я б так поступил. Но путешествие открыло завесу чего-то страшного, о чем мы пока не можем ясно высказаться. Это беспокоило нас давно. И только сейчас можно сказать, что не показалось.

– Вы про сторонников Князя тьмы? Еретики из Тёмной церкви выжили и готовят месть?

– Пока нет ясности, Маркус, но зло созывает на север свои силы. Отовсюду придворные маги сообщают о бегстве крестьян с северных земель. В Данаре Валук плетёт интриги и собирается напасть на земли Выша. Для чего, мы пока не знаем. Возможно, он преследует цель объединиться с приспешниками зла. В Эйне у горожан нарастает страх, везде ищут предателей и изменников. Разумеется, косые взгляды не обошли и нас, магов Эйны. Мы вынуждены быть очень осторожны и не можем действовать открыто.

Директор Ларс подошел к Маркусу – так близко, что стали видны красноту его уставших глаз.

– Я должен просить вас об одной просьбе…

«Ну началось», подумал Маркус.

Отец Рудольф безучастно сидел в общей столовой. Каша в тарелке давно остыла. Маркус терпеливо ждал, пока он начнет говорить. Разговор с директором завершился теплым рукопожатием. Теперь предстояло выяснить, как быть с его другом.

На них была одежда послушников Академии. Им позволили жить, пока Брассике не вынесут окончательный вердикт. Впрочем, Маркус полагал, что их хотят судить вместе с девушкой. Отсюда гостеприимство.

– Отец Рудольф, ты мне друг?

Священник ответил не сразу. Свет горящих свечей тускл и плохо освещал пространство вокруг. Он повернул к Маркусу свое лицо – старое, в глубоких морщинах и с полной сединой.

– Мир душе твоей, Маркус. Конечно друг. Почему ты спрашиваешь?

– Я хочу поговорить с тобой о сокровенном. Случившееся в подземелье не дает мне покоя.

– Это исповедь? – удивился священник. Он заметил, что теперь отлучен от церкви и не может принимать участие в таинствах.

– Нет, не исповедь. У меня к богам просьб нету.

– Исповедаются не только ради просьб, а ради примирения.

– Скажи мне, отец Рудольф, ты мой давний наставник и помощник в бою. Мы прошли сотни верст и победили немало врагов, а недавно низвергли из нашего мира королеву гоблинов. Сколько зла она принесла нашей земле – не сосчитать и за век. Но твой дух в путешествии был болен. Чудачества, разговоры с невидимыми созданиями… Ты искренен со мной во всех делах?

– Ну конечно.

– Это хорошо… – сказал Маркус. Ему было сложно изъясниться с человеком, который не раз спасал жизнь. Но после путешествия он сильно усомнился в его честности. – Тогда признайся, прошу любовно, кто для тебя этот Дрекавац?

Священник словно окаменел.

– Пожалуйста, не притворяйся. Я всё слышал в подземелье, как ты произносил его имя. Ты веруешь в нового бога? Дрекавац. Мне незнакомо это имя.

– Я… Не знаю, как объяснить тебе. Недоразумение какое-то. В бою каждый взывает по-своему.

– Мы хорошо слышали твои проклятья в адрес Дрекаваца.

Рудольф взялся за деревянную ложку. С её помощью он принялся рисовать что-то на каше. Разговор возбудил его не на шутку.

– Хорошо, признаюсь. Это какой-то дьявол, Маркус. Да, настоящий. Я поддался искушению и вступил с ним в диспут.

– Не может быть. Отец Рудольф, скажи, что ты неправильно высказался.

– Мой друг просил искренности…

– Не думал, что искренность будет настолько страшной.

Рудольф замолчал, замкнулся в себе, отложил ложку в сторону. Пальцы рук сомкнулись в замок, сами руки заметно дрожали. Священник громко и часто глотал. В голову Маркуса уже пришла мысль отказаться от разговора, дабы вернуться к нему позже, но тут Рудольфа прорвало.

Человек принялся раскаиваться.

– Я прежде всего прошу тебя, чтобы ты никому об этом не рассказывал, хорошо? Пойдем отсюда, мне будет легче говорить без посторонних глаз.

Они отправились в небольшой сад во дворе. Здесь буйно росли необычные цветы: ни один цветок Маркус не был знаком, а некоторые выглядели так, как будто их родиной является сама преисподняя. Было пусто, алхимики не собирали ингредиенты, а солнце склонялось к закату.

Рудольф начал рассказ.

– Всё началось год тому назад, ещё до той тяжелой зимы. Я еженощно молился богу, чтобы воцарился мир и покой в королевстве. Потеряв Выш, моя душа потеряла равновесие. Все труды остались в городе. Молитвы к добрым богам оставались без ответа, и тогда я возненавидел со всей силой своего спасителя. Уж мне тогда казалось, что не будь он, всё было бы как прежде.

Да, я ненавидел Чемпиона-освободителя. Для меня он не стал дарователем воли. Напротив, вместо свободы получил безнадежность.

Я глубоко верил в дьявольскую природу Князя тьмы, кем был Верховный лорд пустоши. Его приспешники натворили немало бед в королевстве. И никогда бы, ни при каких обстоятельствах не перешёл на сторону Верховного лорда. Но после того, как герой из Эйны победил Верховного лорда, кому стало легче? Нам? Мы лишились родного дома! Удача отвернулась от нас. Да и боги с ней. Всё пропало для меня: ни церкви, где я исправно служил, ни народа, которому я был вверен, ни единого королевства, в котором прочно стоял порядок. Ты и я – бобыли истории.

Маркус слушал речь друга. Впервые его посетило новое чувство. Это чувство – неприятие. Разве можно жить прошлым? Ради чего тогда создано настоящее, и почему на алтарь кладется само будущее? Маркус всмотрелся в лицо Рудольфа: его глаза пылали страстью, похожей на помешательство, а рот не умолкал ни на секунду. Вся фигура старого друга держалась в напряжении.

– И тут ко мне обратился Он, – внезапно тихо произнес Рудольф, упрятав взгляд куда-то в землю. – Это было что-то вроде божественного откровения. Голос Его был настойчив и жесток, даже груб. Поначалу я страшно сопротивлялся и хотел даже податься в вечную дорогу, сбежать в дальние уголки королевства. До чего же я тогда перепугался. Но время шло, и Он казался мне убедительным созданием. Я перестал считать себя сумасшедшим и проклятым на искушение.

Дрекавац… никогда не показывал своего лика. Он обещал мне исполнить мечту, вернув порядок в нашем мире. Долго раздумывал над его предложением. С братьями по вере не обсуждал, но косвенно выяснил, что они не прочь восстановить добропорядочность в королевстве, если на то потребуется жертвенность.

Я согласился стать этой жертвой. Думал так: «Обхитрю дьявола. Со мной бог и вера, а за ним серая пустота. Пусть Он думает, как глуп и наивен его слуга. А после стрясу с него всё, что требуется для нашего блага».

Видимо, моя оплошность в слабой вере. Истово верующий на сделку с дьяволом не пошел бы.

– И что он от тебя требовал? – спросил Маркус.

– Быть его глазами и ушами. Да больше ничего, пока не направил к Брассике. По Его требованию я должен был сопровождать её до королевы гоблинов. Он не объяснил, зачем. Да и спрашивают ли у богов?

– То есть… наше путешествие – это дело рук Дрекаваца? Князя тьмы?

– Я не уверен, что это Князь тьмы, – вздохнул Рудольф. – Лишь в подземелье я почувствовал от него подлинное зло. Сердце мое подсказывает, будто Он кто-то другой, иное существо, прислуживающее злу.

– Что же. Если это всё…

– Да, это всё.

Маркус молча подошел к своему другу. Взяв за плечи, мечник приобнял его. Отец Рудольф, сконфуженный, в ответ обнял друга. Они постояли так с минуту, и показалось, что кто-то из них слёзно всхлипнул.

– Я не знаю, как дальше жить, брат по вере, – признался священник. – Ибо моими руками могла быть загублена юная душа. Мне бы в изгнанники…

– Сейчас не время помышлять о таком. Должен тебе признаться: о твоей тайной связи догадываются маги Эйны.

– Как? Каким образом? – ошарашился священник.

– Моя голова не предназначена для такой науки. Их директор просит нас сегодня же отправиться в руины Выша.

– Нас – это кому? Я да ты?

– Не только. Брассика с Атропой должны отправиться с нами..

– Брассика под магической стражей. Она не может пойти.

– Видишь ли, он просил меня о кое-чем очень плохом.

– О чем же?

Маркус потер свои рыжие усы:

– Понимаешь, мы случайно помогли магам в одном очень большом и серьезном деле. Мне так сказали. Но им недостает всей полноты чего-то там. Директор Ларс просил, чтобы я убедил тебя слушаться во всём Дрекаваца, исполнить любой его приказ. Любой. Абсолютно любой.

– Но я только что исповедался тебе, отринул от зла! А вы предлагаете слиться с ним вновь, – возмутился священник.

– Взамен они обещали отправить самых верных помощников на возрождение Выша, – неуверенно произнес Маркус.

Тут их разговор прервал звон колокола.

Магическая стража держала входные ворота закрытыми. Церковный звон усиливался, колокола играли по всему городу. Толпы восклицали одно имя: Валук, Валук, Валук! Директор и деканы вышли на улицу, видимо, чтобы убедиться воочию в происходящем.

Маркус и Рудольф подошли к ним. Каменные големы никак не отреагировали на Маркуса, тогда как на Рудольфа их взгляд к фигуре священника казался прикованным намертво.

– Должно быть, это война? – спросила рыжая женщина с обожженным лицом.

– Всё дело в дефинициях, – глубокомысленно заявил богато одетый мужчина. Он повернулся к Маркусу и нестерпимо фыркнул.

«Ишь какая рыба фуфатая», – сказал про себя Маркус.

– Директор Ларс, верховный шулен Валук объявил о крестовом походе! – воскликнул один из студентов-магов. – Мы идем освобождать Выш от нечисти.

Из студенческой толпы послышался одобрительный клич.

– Ура!

– Да здравствует Валук-освободитель!

– Наконец-то мы изгоним гоблинскую нечисть.

– Никто никуда не пойдет без моего одобрения, – громко и властно приказал директор Ларс.

Толпа заметно угасла в чувствах. Рядом стоявший богач опять самодовольно фыркнул.

В ворота постучали. Магическая стража спросила, могут ли они впустить некую Атропу с детьми.

– Директор, они же остроухие… – мягко прошелестел ртом богач. Деканская свита поддержала его.

– Впустить немедленно!

Маркус рванул через головы школяров. Ворота открылись, и Атропа вошла вместе со своими отпрысками. Женщина, посмотрев на замок, заявила:

– Батюшки, какие вы хоромы тут отгрохали!

Глава 12

В келье шёл активный разговор.

– И вы согласились? – удивленная Атропа в сомнении сложила руки на груди.

Маркус и Рудольф кивнули в ответ.

– После всего, что случилось? Дураки. Ой дураки!

– А ты? – спросил Маркус. – Пойдешь с нами?

Атропа в раздражении скривила лицо.

– А я никуда не пойду. Моя клятва исполнена, а вам я никаких клятв не давала. У меня тут дети без присмотра по городу слонялись. С твоей божьей милостью, Рудольф!

Священник потупил взгляд.

– Ещё раз прошу прощения за поведение моих братьев . И буду просить всякий раз, пока ты меня не простишь. Братия поступила неправильно. Я обязательно поговорю с отцом Ионой, когда смогу вернуться к общению с церковью. До той поры я вынуждено отлученный…

– Да разве это вера? Одни слова. Вы говорите одно, а делаете совершенно противоположное.

– Что случилось? – спросил Маркус.

– А твой духовник тебе не рассказал? Его церковная братия бросила моих Мику и Любу на улицу! Под предлогом того, что они не люди: оказывается, если ты не человек, то к божьему царству не велено присоединиться. Ну а что нам сделать следует, уши отрезать, что ли?

Маркус молча посмотрел на Рудольфа, но тот лишь с обидой махнул рукой.

– Она права. Это лицемерие. Я не скрываю своего презрения к поступку Ионы. Если к божьему царству приходят с миром – взамен просители должны получить мир. Их не приобщили к общему благу по воле Ионы. Мне показалось, будь на его месте кто-то другой, братия охотно приняла в храм детей Атропы.

– Как бы то ни было, к твоим святошам я ни ногой. Вы, люди, всегда двусмысленно себя ведёте. А я? Дура старая я. Доверилась вам. Ну как девка наивная, честное слово!

– А мне ты доверяешь? – спросил Маркус. Он примерял на себе новые доспехи, выданные из запасов Академии магии. Доминея подобрала для него необычную чешуйчатую броню, крепкую и гибкую одновременно.

От Атропы не скрылся факт того, что Маркус всячески хорохорился в новых доспехах.

– Да, тебе доверяю. Но не церковникам.

– Могу я просить тебя отправиться со мной в путешествие? Не как твой хозяин. Ты не будешь моей слугой. Мне требуется верный товарищ, в отличие от нашей «госпожи».

Атропа хмыкнула. Она собралась ответить с ехидцей, но в дверях показалась сама Брассика – живая и невредимая.

– Привет, касатка!

– И вам всем привет. Вы живы и свободны, собрались в моем доме, – сказала она, разглядывая своих компаньонов. – А ты, Маркус, я вижу стал здоровее. Моя учительница Фредерика избавились от порчи?

– Похоже на то.

– Фредерика всегда удивляла меня своими талантами. Казалось, будто все вещества в нашем мире могут превратиться в зелье, дай только их в её руки. Что ж… – Брассика подошла к глиняному кувшину, выпила воды и легла на кровать, укрывшись в одеяле. Её глаза уставились на потолок.

– После допроса в золотой комнате так хочется жить! А ещё пить. У меня никогда не было такой жажды, как сейчас. Боже мой. Кажется, я всё рассказала про свою жизнь своим профессорам и деканам.

– Тебя мучили? – озабоченная Атропа присела рядом. – Били, пытали?

– Нет. Пытки у магов под запретом. Мы же мудрое сообщество людей, как говорит директор Ларс каждый учебный год. Всё дело в зале. Золотая комната распутывает твой язык. Похоже на колдовство древних. Чем сильнее сопротивляешься, тем больше начинаешь говорить. У меня кровь носом пошла из-за того, что долго находилась под древними чарами.

– Они приговорили к наказанию, касатка?

– Не знаю. Так-то я по коридорам хожу свободно, как видите. Выйти наружу не пробовала. Но в замке все шепчутся, называют меня воровкой и преступницей. Кстати, двое преподавателей на допросе голосовали за мою казнь.

– Ничего себе!

– В голове не укладывается, как можно за такое голосовать. Что им даст моя смерть? Я всегда выступала против традиций прошлого – они создают больше преступлений, чем их предотвращают.

Брассика повернулась к Атропе: «А где же твои дети?»

Атропа лишь отмахнулась. Ей не хотелось повторять всё заново.

– Я договорилась с твоим директором, что они поживут тут со мной ещё день-два. А потом мы отправимся домой. Таверну уже облюбовали бандиты небось. И да. Тут наши братцы предлагают отправиться снова в путешествие до Выша. Говорят, предложение от вашего Ларса. Ты что-нибудь знаешь?

– Нет. Очень необычно. Хотя… Догадываюсь. Нашими руками желают что-то заполучить. Мы их определенно заинтересовали.

– Вы как хотите, а дело проворачивайте без меня, – ответила Атропа. – Моего интереса в этом предприятии нет. Мужи получили дорогу к Вышу. Ты, касатка родная, получила доступ к той самой библиотеке. А я получила право спокойной жизни в Бриллиантовом лесу. Надеюсь, гоблины уже разбежались по норам, а лучше в тартарары.

– Если бы, – сказал Рудольф. – Все гоблины собираются в развалинах Выша. Уж не знаю, для чего, но хорошим это точно не обернется.

– Тем более, зачем мне помирать? И какое мне дело до Выша? Вот моя земля, мой лес и таверна, – Атропа изобразила руками деление на «наше» и «ваше». – А тут ваше княжество, королевство и треклятый город Выш. Ничто из этого мне не любо. Мы, остроухие, терпим много невзгод от людского присутствия на нашей земле. Вы же знаете?

– О чем она? И у остроухих притязания на наш город? – cпросил озадаченный Маркус. Рудольф решил объяснить:

– По легенде, первый город в землях Выша принадлежал им. Но древние люди изгнали их народ, а на пепелище основали свое поселение. Это было так давно, что никто не подтвердит правдивость истории.

– То-то! – воскликнула Атропа. – Так что, хлопчики, идите освобождать свой город сами.

– У всего есть цена. Неужели у тебя нет своей, м? – Брассика рисовала пальцем в воздухе, словно считая что-то.

Атропа призадумалась. Пламя чувств хотело вырваться наружу, но она уже поняла, что не разум и сердце, а проклятое общество влияет на её поступки. Это уже не она, не Атропа, а кто-то чужое, свойственное местному народу существо. В лесной таверне всегда было спокойно.

«От гибели королевы я получила двести золотых, – подумала женщина. – Не самые большие деньги, но хватит на расширение постоялого двора, и ещё в приданное Любе останется. Что ж ещё нужно в жизни?»

– Может быть, ты пожелаешь иметь свой дом в Выше? – поинтересовался Маркус. – Или титул? Когда мы вернём себе город, то наше слово станет определяющим при назначении в городской совет. С радостью выдам даровую на землю. Вышинцы вряд ли разберутся, была ли такая госпожа Даймонд на самом деле раньше. Язык, обычай и отношение к жизни у тебя весьма схожи с нашими. Заодно сумеешь открыть таверну – уверен, что в Выше будут по нраву твои моченые яблоки.

Звонкий смех Атропы наполнил келью. От него задрожал даже огонь кристаллических ламп.

– А если я погибну? – спросила она.

– Я не буду тебе больше ничего обещать, Атропа. Мои братья по вере не смогли исполнить просьбу, – сказал Рудольф. – Но ведь твой народ всегда был близок к магии, так? Может, для вас есть более близкие по духу сородичи из людей?

Атропа догадалась. Она ждала, что скажет Брассика. Ей хотелось, чтобы девушка приложила усилия.

Брассика, вероятно, почувствовала на себе взгляд.

– Знаешь, Атропа, в лесу возле мертвых земель я поступила с тобой неправильно, – внезапно заявила девушка.

Атропа приоткрыла рот. Брассика продолжила:

– Мне не стоило быть жадиной. Хотя, в общем-то, я боялась, что ты сбежишь со всей суммой. Только сейчас я поняла, как драгоценны тебе дети. Прости меня. Я поговорю с директором Ларсом.

– А если он не согласится?

– Согласится. Это будет условием для моего участия в путешествии.

– Так ты пойдешь с нами?! – обрадовавшийся Маркус потер ладонями.

Брассика легонько пожала плечами: «Уж лучше находиться в опасном пути, чем в темнице у магов».

Директор Ларс практиковался в заклинании, когда в его покои вошла Атропа. Бушующий в камине огонь затих и замирел. Из ночного окна дышал чистый холодный ветер.

От этого бритолицого мужчины магия отдавала волной, заметила Атропа. Какое страшное могущество в одном живом существе. Непростительный порок в природе.

– Чем могу служить? Вы же Атропа?

– Именно я.

Он посмотрел на неё: сквозь улыбку считывалась глубокая проницательность.

– То, что вы у меня сейчас попросите, невыполнимо в стенах Академии магии.

– Брассика просила передать вам, что таково её условие для участия в путешествии. Мои дети должны получить у вас кров. Церковь меня обдурила, будет ли дурить колдовская братия?

Директор закатил глаза.

– Ох. А что ещё требует моя ученица? Не думается ли ей, как она ходит по краю обрыва? Только-только её спасли от казни, и снова проявление непокорности.

– Да, Брассика просила оказать помощь со снаряжением, как это уже сделали с Маркусом. Так что, вы соглашаетесь?

Директор громко хмыкнул. Он пошел к окну, остановился, развернулся – Атропа следила за ним, – и опять пошел вперед. Закрыв окно, директор приказал двум големам выйти в коридор.

– Хотите чаю?

– Узвар есть?

– Чего нет, того нет.

– А сбитень?

– Мы южане, Атропа!

– Тогда положите в чашу трав побольше. Интересные травы у колдунов найдутся?

Директор приготовил две чаши, старательно прогрев их огненной струей, выпущенной из руки.

– Пожалуйста.

Атропа осторожно сделала глоток. Горячо!

– Вы видели, в каких буйных превратились наши горожане? – директор словно хотел удостовериться, насколько Атропа прониклась криками уличной толпы.

– Ещё бы.

– В Эйне небезопасно. Ни для магов, ни тем более для остроухих. Наверное, неприятно это слышать?

– Слышать что?

– Что для вас это место небезопасно. Вы слышите это два столетия, не так ли?

Атропа поперхнулась чаем.

– Ну, знаете ли…

– Извините, не хотел обидеть. Но сейчас ваш народ в ещё большей опасности, чем было раньше. Агенты Валука всюду распространяют слух о присяге оставшихся остроухих некоему Князю тьмы. Да-да, того самого. Которого убил Чемпион двадцать один год назад.

– Так это Лжекнязь? – спросила Атропа.

– Я не уверен. Верховного лорда тьмы сразили в честном бою, а его остатки исчезли в мире Абсолюта. Боги решили завершить дело смертных. Это не Князь тьмы, и вряд ли мы имеем дело даже с его самозванцем.

Но лет пять тому назад один наш профессор внезапно исчез. Мы искали его и нигде не нашли. И уже тогда я всерьез насторожился: почему исчез именно он?

– А кем он был?

– Профессор Квинт являл собой настоящее мастерство магии. В гильдии его таланты имели заслуженное признание. Именно он должен был стать директором, но… не судьба. Бывает. Так получилось, что выбор гильдии пал на меня. Коллегия избрала нового директора сразу после последней битвы с Верховным лордом.

После этого Квинта словно подменили. Он часто спорил, пререкался с друзьями, превратился в нелюдимое существо. А потом и вовсе исчез. Проблематичное дело, ведь Квинт единственный, кто в совершенстве владел школой магии призыва. Если бы вы видели, каких сильнейших демонов он умел призывать!

– Остроухие за жизнь, а не за смерть, – уточнила Атропа.

– Конечно-конечно, вас не впечатляет игра со смертью. Но после его исчезновения начались и другие странности. А несколько лет тому назад гоблины, которые жили относительно спокойно в северных глубинах, внезапно напали на Выш. И с какой ожесточенностью! А теперь прекратили работать все порталы, кроме ранее неизвестных всему миру.

Директор Ларс помолчал.

– Один из этих порталов оказался внутри академии. Вы понимаете, к чем я клоню? – собеседник наклонился ближе к Атропе. – Я поговорил со всеми наедине, кроме вас. Маркус, Рудольф выразили согласие. Брассика скорее согласится на свободу, чем долгое нахождение в тюремных тисках первого декана Урбана… Мне нужно, чтобы вы в той же компании отправились в путешествие к Вышу.

– Зачем? Вы так и не дали согласия на мою просьбу, – Атропа допила чашу и сделала вид, что собирается уходить.

– Затем, чтобы зло, скрывающееся в тени, вновь показало себя, – с этими словам директор показал пальцами, как мало осталось сделать для этого. – Всего чуть-чуть. Заставьте чудовище шелохнуться, сделать один маленький шаг. Выведите его из равновесия, и тогда мы поймем, с кем предстоит бороться.