Вор. (вскочив) Идиотка!
Даёт затрещину проститутке и убегает в другую комнату. Проститутка садится на стул. Ей всё равно весело. Музыка обрывается.
Вор. (возвратившись) Чёрт! Привезли собак! Ты оставила что-то у депутата? Ах, да, ботинки… Именно то, что нужно! Собаки быстро определят, на каком этаже ты вышла из лифта… Немедленно раздевайтесь обе!
Проститутка. (поднявшись) Лихой мужчина тебе достался!
Лениво сбрасывает халат. Потягивается, зевает. Дочь прокурора стремительно раздевается до белья. Её белые носки, футболка и юбочка надеваются проституткой. Дочь прокурора , тем временем, облачается в свой халат. Пока это происходит, вор перекладывает из пакета в ящик комода большую часть долларовых пачек. Пакет с остальными пачками кладёт в сумку дочери прокурора, выложив из неё на диван ноутбук, учебники и тетради.
Дочь прокурора. (глядя на проститутку) В левом кармане – ключи. Самый длинный – от верхнего замка, короткий – от нижнего, а средний – от среднего… Ради бога, не перепутай! В правом кармане – немного денег.
Проститутка. Спасибо.
Вор. А паспорт где?
Дочь прокурора. В сумке, в кармашке с кнопкой.
Вор проверяет, затем берёт с комода очки, поднимает с пола бейсболку, и, подойдя к проститутке, даёт ей эти предметы. Она надевает их и подходит к дочери прокурора, чтоб та её осмотрела.
Дочь прокурора. (заправляя её волосы под бейсболку) Да, ты действительно моя копия!
Вор. И не только внешняя… Ты подкрась её, надуши!
Дочь прокурора, взяв из комода флакон духов и помаду, наскоро выполняет распоряжение вора, после чего кладёт духи и помаду в сумку.
Проститутка. Даришь?
Дочь прокурора. Дарю. В паспорте – бумажка с номером моего мобильника. Позвони мне… когда-нибудь, если у тебя будет время. Я с тобой рассчитаюсь.
Проститутка. Необязательно. Правда.
Дочь прокурора. Ты перестала верить моим овечьим глазам! А я вот поверила твоим лисьим… Это ужасно.
Проститутка. (взяв сумку и застегнув её) Ты поверила волчьим.
Смотрит на вора.
Дочь прокурора. А хочешь, я подарю тебе Будду?
Проститутка. Не надо. Он тебя любит.
Смотрит на вора.
Вор. Посмотри, кто ты.
Проститутка вынимает из сумки паспорт, заглядывает в него. Убирает. Смотрит на вора.
Вор. Прощай.
Проститутка. Прощай.
Дочь прокурора и проститутка идут в прихожую.
Дочь прокурора. (тихо) На остановке к тебе подойдёт мужчина. Скажет, что он – Олег. Отдашь ему деньги…
Проститутка. Ладно.
Звенят ключи.
Дочь прокурора. Длинный – от верхнего замка…
Проститутка. Знаю.
Щёлкают замки.
Проститутка. Ну, всё…
Дочь прокурора. Кроссовки надень!
Проститутка. (смеясь) Ой, блин…
Пауза.
Проститутка. Немножко великоваты! Прощай.
Дочь прокурора. Как тебя зовут?
Проститутка. Вера.
Дочь прокурора. Надя.
Вор. Любовь не ревнует и всё прощает.
Лязгает дверь. Щёлкают замки. Пауза. Вор садится на край дивана. Дочь прокурора, войдя, садится на стул. Некоторое время молчат.
Дочь прокурора. В окно посмотрим?
Вор. Это плохая примета.
Дочь прокурора. Да? Никогда не слышала про такую…
Вор. Я ее изобрёл.
Дочь прокурора. (помолчав) Господи, до чего тоскливо! Никогда в жизни мне не было так тоскливо… А тебе было?
Вор. Да. Наверное, выпьем?
Дочь прокурора. Я принесу бокал для себя.
Встаёт, уходит. Вор вынимает платок и быстро справляется с новым приступом кашля. Дочь прокурора приносит бокал , садится. С минуту они прислушиваются к какому-то оживлению за наружной дверью квартиры. Как только вновь воцаряется тишина, вор берёт бутылку и наполняет бокалы. Пьют.
Вор. (ставя бокал) Какой папа нравится тебе больше – прежний или теперешний?
Дочь прокурора. Оба… обрыдли!
Пауза.
Дочь прокурора. Мы с тобой всё-таки совершили эту ошибку.
Вор. Какую?
Дочь прокурора. Самую страшную, о которой ты говорил.
Вор. Наверное, будет лучше, если я сейф закрою.
Дочь прокурора. Да? Почему?
Вор. Так ты с большим основанием сможешь разыграть изумление, если папа спросит тебя о чём-то. Впрочем, едва ли он тебя спросит.
Дочь прокурора. Мне надоело разыгрывать изумление. Я всю жизнь этим занимаюсь! Оставь как есть.
Мобильник опять сигналит. Дочь прокурора досадливо отключает его. Вор наполняет бокалы. Пьют. Щёлкают замки. В квартиру вторгаются голоса с лифтовой площадки. Вор и дочь прокурора не реагируют. Гремит дверь. Входят следователь и два милиционера. Они ведут проститутку. На ней уже – ни очков, ни бейсболки, под носом у неё кровь. Вошедшие останавливаются посреди комнаты.
Следователь. (дочери прокурора) Надежда Владимировна, вы зря её пожалели и оказали ей помощь. Воображаю, что она тут плела, чтоб внушить вам жалость! Она два часа назад зарезала человека.
Дочь прокурора. Ну и что дальше? Я тоже скоро зарежу кого-нибудь…
Следователь. Непонятно, как она умудрилась проникнуть в вашу квартиру. Вы ей давали ключи? Не сейчас, а раньше?
Дочь прокурора. Не помню.
Следователь. Мы её чудом разоблачили – так уверенно шла! Если бы наш пёс не набросился на неё в подъезде, почуяв искомый запах, точно бы упустили! Ваш папа в курсе произошедшего, мой помощник звонил ему только что… Она ничего у вас не украла?
Дочь прокурора. Нет. Сто семьдесят тысяч долларов я сама ей дала.
Следователь. Сто семьдесят тысяч долларов у неё изъяты. Они вам будут возвращены после завершения всех формальностей.
Дочь прокурора. Как угодно.
Следователь. Кроме того, при ней было четыре тысячи девятьсот пятьдесят рублей. Это ваши деньги?
Дочь прокурора. Это не мои деньги. Ничего из того, с чем вы её взяли, мне не принадлежит!
Следователь. Что вы говорите? Вам не принадлежит ваш паспорт? И вам не принадлежат ключи от вашей квартиры?
Дочь прокурора. Ключи… ключи я давно уже ей дала, она у меня полы протирает. А паспорт… паспорт я забыла вынуть из сумки, которую только что подарила ей. Повторяю, что у меня к ней нет никаких претензий.
Вор кашляет.
Следователь. (взглянув на него) Мы нигде с вами не встречались?
Вор. Нет, хотя и могли бы. Я – вор-рецидивист по кличке Штопор. Освободился месяц назад.
Пауза.
Проститутка. Не надо. Не делай этого!
Вор. (поднявшись и указав на неё). Мы давно с ней знакомы. Только не надо думать, что я по её наводке брал хату в соседнем доме! Просто сегодня утром она позвонила мне и сказала, что находится в доме у депутата, который плохо себя ведёт. Я, естественно, поспешил приехать. Вошёл. Депутат набросился на меня с ножом. Я этим ножом его и зарезал – рефлекс сработал. Она склонилась над ним, желая ему помочь. Выдернула нож. Испачкалась кровью. Я был в перчатках.
Проститутка. (плача) Враньё! Сплошное враньё! Это я зарезала человека!
Дочь прокурора. (вскочив и заломив руки) Не верьте ей! И ему не верьте!
Вор. (улыбаясь) Скажи ещё, что его зарезала ты! Дальше было так. Мы с ней почти сразу выскочили на улицу, побежали в разные стороны. Она кинулась в этот дом, у неё ведь были ключи от этой квартиры! Вошла сюда. Позвонила мне на мобильник. Я к ней пришёл.
Проститутка. Он врёт! Он больной! Заразный! Туберкулёзник! Не прикасайтесь к нему!
Дочь прокурора. Пожалуйста, отпустите их… у меня есть деньги! Триста…
Вор. Заткнись! Когда мы уйдём, позвони им сразу… (следователю) Вы ещё не решили, кого вам выгоднее взять за убийство высокопоставленного лица – девчонку, которая защищалась, или рецидивиста? Подумайте, за кого вам сразу дадут ещё одну звёздочку на погоны!
Следователь даёт знак милиционерам. Они берут вора за руки и ведут к двери. Следователь берёт за руку проститутку.
Дочь прокурора. Ну что вам стоит от них отстать? Посмотрите, это всё ваше! (резким движением выдвигает ящик комода, вышвыривает оттуда на пол пачки купюр)
Следователь. (качнув головой и двинувшись с проституткой к прихожей) Как вам не стыдно? Ведь вы же дочь прокурора!
КОНЕЦ
Последняя битва Наполеона
(или «Ночь Ватерлоо»)
Пьеса в двух действиях
Действующие лица:
Рита и Света (девушки, живущие вместе)
Роман (бывший жених Светы)
Мать Светы
Генерал (мужчина под шестьдесят)
Охранник генерала
Психиатр (женщина под тридцать)
Участковый
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Комната. Диван, на котором спят под одним одеялом Рита и Света. Столик. На нём – три книги, кофейник, чашки и ложки. Два стула, на них – предметы одежды. Раздается сигнал дверного звонка. Девушки вздыхают, сонно ворочаются. Звонок повторяется.
Рита: (открыв глаза и толкая Свету) Иди, открывай!
Света: (с головой забираясь под одеяло) А почему я?
Рита: Потому что твой опять притащился!
Света: Он мой – такой же, как твой!
Рита: Но он приходит к тебе!
Света: Это, может быть, и не он!
Два звонка подряд.
Рита: Да он это, он! Любой другой человек давно бы уж понял, что никого нет дома или что люди спят. Иди, открывай!
Света: Послушай, но если я открою ему, его нелегко будет выгнать! А если я притворюсь, что сплю – он шуметь не будет и уйдет быстро.
Рита: А разве тебе неизвестен способ заставить его убраться мгновенно?
Пятый звонок.
Света: Да вряд ли это сработает! Он ведь знает меня и знает тебя.
Рита: Меня он не знает. Это сработает. На что спорим?
Шестой звонок.
Рита: (сев на постели и свесив ноги) Ну, так на что поспорим?
Света: Мне всё равно.
Рита: Давай на ремонт проводки! Люстра уже даже не мигает, а гаснет, когда эти идиоты над нами гоняются друг за другом! Какой-то контакт отходит.
Встаёт. На ней – трусики и футболка.
Света: Так надо вызвать электрика! Я ни разу проводку не ремонтировала!
Рита: (потягиваясь, зевая) Это элементарно – соединяешь два проводка и чем-нибудь их обматываешь! Электрик возьмёт за это рублей пятьсот.
Света: Можно попросить кого-нибудь из соседей! В подъезде – несколько мужиков.
Рита: Мы можем сюда впустить только одного – слепого Серёжку с его послеоперационным бульдогом. Любой другой обязательно сунет нос в ту комнату!
Седьмой звонок. Рита стремительно надевает джинсы и выбегает из комнаты. Щёлкают два замка. Скрипит дверь.
Роман: Светка дома?
Рита: Спит.
Роман: У меня к ней срочное дело.
Рита: И у меня к ней срочное дело, но она спит. За мной занял очередь наш сосед Серёжка и его пёс Жоффрей, за ними – полковник Александр Иванович Токмаков и майор Уфимцев из местного ОВД. Тебя вносить в список?
Роман: Я войду, ладно?
Рита: Рома, ты хорошо подумал? Если она проснётся от звуков твоего голоса, мне тебя будет жалко, хоть ты мне осточертел!
Роман: Пожалей себя!
Рита: Ты мне угрожаешь? Тогда входи.
Дверь хлопает. Рита и Роман входят. Роман садится на стул и смотрит на ноги Светы, торчащие из-под одеяла. Рита садится на край дивана.
Роман: Она спит или притворяется?
Рита: Это ты у неё спроси.
Роман: Хорошо. Оставь нас вдвоём!
Рита: Сначала были угрозы, теперь – приказы? Знаешь, пошёл ты отсюда вон! Хозяйка квартиры поставила нам условие, чтоб здесь не было идиотов.
Роман: (переведя взгляд на подушку Риты) А почему рядом с ней вторая подушка?
Рита: Она в неё слёзы льёт. По тебе.
Роман: Так вы спите вместе!
Рита: Что ты орёшь? Да, некоторые люди спят вместе, чтобы поменьше стирать простыней и пододеяльников. Если ты не жалеешь свою машинку – пожалуйста, спи один! Никто не расстроится. Но машинка выйдет из строя.
Роман: Очень смешно! Значит, её мама была права. А я ей не верил! Я даже ссорился с нею, когда она говорила мне, что ты сделаешь лесбиянку из этой дуры и вытянешь из неё все деньги!
Рита: Которые ты за три года вытянуть не успел? Когда, наконец, заткнётся её мамаша? Ей бы спросить у самой себя: если её дочка после трёх лет общения со своим женихом становится лесбиянкой, то кто за это в ответе? Другая девушка?
Роман: Ты не девушка, ты – чудовище! У тебя, кажется, был бизнес, который тебе организовал один нефтяной магнат. Куда же всё делось?
Рита: Рома! Ты точно хочешь так много знать?
Роман: Вы эту квартиру сняли на её деньги?
Рита: Нет. На твои.
Роман: Значит, на её?
Рита: Да нет, на твои! Родители ещё год назад дали ей восемь тысяч долларов, чтоб она подарила тебе электрогитару «Джексон». На эти деньги мы квартиру и сняли. Они ушли почти все – нам пришлось платить за два месяца и риелторскому агентству. Но это было её решение, меня лично вполне устраивала студенческая общага. Я – не студентка, но мне нетрудно сделаться кем угодно.
Роман: Ты знаешь, кто её папа?
Рита: Да, разумеется.
Роман: Неприятностей не боишься?
Рита: Нет.
Роман: Ты даже не представляешь, какую кашу ты заварила и чем это для тебя может кончиться!
Рита: Дяденьки при больших погонах будут мне угрожать, ругаться на меня матом!
Роман: Не только.
Рита: Только! Они больше ничего не умеют. Один из них попытался обидеть бедную девочку, и весьма пожалел об этом. Меня двадцать один день подержали в дурке, а он досрочно вышел на пенсию по причине серьёзной травмы. Меня нельзя обижать, когда я пью кофе из большой кружки!
Роман: Ты лет с пятнадцати состоишь на учёте, если не ошибаюсь? Имеешь склонность к маниакальным, буйным припадкам?
Рита: У меня есть водительские права. А что до маниакальных буйных припадков – так ведь любой человек имеет к ним склонность! Хочешь, я докажу тебе это прямо сейчас, на твоём примере?
Роман: (помолчав) Почему она в университет не пошла сегодня?
Рита: Ты бы не прибежал, если бы не знал, что её отчислили! У тебя ведь к ней, как ты сказал, дело, а не ко мне.
Роман: (помолчав) Зачем вы мобильники отключили?
Рита: А ты откуда знаешь про мой мобильник? Кто тебе дал мой номер?
Роман: Я просто оговорился. Её мобильник вне зоны доступа. Твой – не знаю.
Рита: Рома, какой ты придурок конченый! Передай её конченым родителям, что у них есть шанс дозвониться, хоть мы сим-карты сменили. Главное – не отчаиваться!
Роман: (встав) Тебя, кажется, зовут Рита?
Рита: Кажется, да.
Роман: Итак, у меня к ней дело!
Рита: Вперёд!
Роман: (повернувшись к Свете) Светочка! Я ещё полгода назад объяснил тебе, что она – воровка и аферистка, впутанная в дела олигархов, которым место – в тюрьме! Вчера я узнал о ней кое-что ещё. И это – ужасная информация! Беги, Светка! Чёрт с ней, с этой паскудой – отдай ей всё, что ещё осталось, и убегай от неё!
Рита: К нему! Отдай ему всё, что ещё появится! Папа с мамой на радостях сразу купят тебе трёхкомнатную квартиру в центре Москвы, спортивное «Ауди» и хорошую теннисную ракетку. Рома, я что-нибудь пропустила из списка?
Роман: Много чего!
Света беспокойно шевелится.
Рита: Кстати, с чего ты взял, что у нас – интимные отношения?
Роман: Я уже так не думаю. Ты была вполне убедительна. Её мама очень обрадуется, узнав, что вы спите вместе для экономии порошка.
Рита: Это была шутка! На самом деле, нам просто негде спать по отдельности.
Роман: Что ты мелешь? В этой квартире две комнаты!
Рита: Загляни во вторую.
Роман выходит. Света приподнимается на локтях. Доносится скрип двери, а потом – испуганный возглас. Девушки не вполне удовлетворены его продолжительностью и силой.
Роман: (промчавшись мимо их комнаты) Идиотки! Да провалитесь вы обе, вместе с её мамашей!
Гремит наружная дверь, после чего слышится быстрый удаляющийся топот вниз по подъездной лестнице.
Рита: Я думаю, нам сегодня не стоит включать мобильники.
Света мрачно встает, невесело облачается в кимоно.
Рита: Светлана! За вашу тупость, проявленную при выборе жениха, я вас назначаю электриком! На сантехника вы не тянете, надевать резиновые прокладки на шланги – не в ваших правилах.
Света: Дура! Твоё дебильное чувство юмора мне претит! Твой длинный язык меня уже выбесил! Я тебя ненавижу, бешеная кикимора! Ненавижу!
Рита: (поднявшись) Это ещё что значит?
Света: За каким чёртом надо было сейчас электрогитару в жопу ему совать? Зачем ты её придумала? Он теперь вообще никогда не слезет с моих родителей! Это трудно было предположить?
Рита: А может, ты злишься, что я ему не дала огласить весь список?
Света: Мне наплевать, дала ты ему или не дала! Я просто хочу, чтоб все от меня отстали и навсегда забыли о том, что я существую! А ты, видимо, не хочешь!
Рита: Да, не хочу! Где мы тогда будем брать деньги? (вытаскивает из кармана несколько крупных купюр, кладет их на столик)
Света: (схватившись за голову) Ты его ещё и обчистила? Браво, Рита! Теперь не только мои родители, но и весь университет будет знать о том, что я пропила восемь косарей с профессиональной воровкой!
Рита: Да он об этом кричал, когда сидел здесь! Пусть дальше орёт, от этого ничего уже не изменится! Я – воровка и наркоманка, которая на тебя оказывает влияние, размывая в твоём лице конституционный строй! У нас под кроватью – склад героина!
Входит участковый инспектор с двумя букетами роз. Застыв у порога, внимательно наблюдает.
Света: А у меня в шкафу – пистолет с глушителем! Я намерена из него перебить старух, которые запрещают мне танцевать лесбийский стриптиз на детской площадке! Ведь если я перестану юное поколение растлевать, Госдеп США мне не перечислит больше ни цента!
Участковый: Прошу прощения, дамы! Вы мне позволите на одну секунду вмешаться в вашу беседу?
Рита и Света вздрагивают, поворачиваются к вошедшему. На их лицах – ошеломление.
Участковый: Имею смелость представиться – участковый уполномоченный, старший лейтенант Романенко. Полковник Александр Иванович Токмаков попросил меня передать вам два небольших подарка.
Рита: Как вы вошли?
Участковый: Да элементарно, ведь у вас дверь – нараспашку! Возле подъезда я разминулся с каким-то парнем, который громко кричал о каких-то ужасах в шестьдесят четвёртой квартире. Можно у вас поинтересоваться, что он имел в виду?
Света: А он заглянул во вторую комнату.
Участковый: Вы меня заинтриговали! Нельзя ли мне туда заглянуть?
Рита: Я думаю, это даже необходимо.
Участковый выходит из комнаты. Скрепит дверь. Девушки грустят.
Участковый: (стремительно возвратившись) Вы что, с ума сошли?
Рита и Света: (в один голос) Нет! Мы нормальные!
Участковый: Сомневаюсь! Я буду вынужден принять меры.
Уходит, хлопает дверью. Рита ничком бросается на диван, смеётся. Света идет в прихожую, запирает входную дверь. Закрывает дверь другой комнаты, возвращается.
Рита: Кофе свари! Потом почини проводку.
Света, скорчив злую гримасу, идет на кухню. Рита поёт, болтает ногами.
Света: (из кухни) Ритка!
Рита: Чего тебе?
Света: А какие меры он принять может? Нас с тобой знает всё отделение! Я на днях помогла догхантеров задержать. Токмаков, Уфимцев и все их замы – мои поклонники!
Рита: До тех пор, пока ты какое-нибудь дерьмо за шиворот им не выльешь! Именно это сейчас и произошло. Боюсь, Токмаков одобрит любые меры.
Света: Я знаю, что они сделают! Они скажут хозяйке, чтоб она выгнала нас, а если она откажется – заведут на неё административное дело за неуплату налогов! Тогда она поднимет нам цену, выгонит вряд ли. Она ведь знает, что мы – подруги Серёжки и его маленького бульдога! К ним все хорошо относятся.
Рита: Почти все.
Полежав немного, встаёт, ищет телефон. Найдя его под диваном, опять ложится и набирает номер.
Света: (из кухни) Тебе сколько сахара класть?
Рита: Четыре… (в мобильник) Алло! Здравствуй, Мишенька. Как дела? Это замечательно! Я готова к парадным выездам. Хоть сейчас! Жёлтый пиджачок я позавчера ещё из химчистки взяла. Блондинка? тем более. Ждёт сигнала. Доведена до блеска, намарафечена. Да? Печально. Мы на мели, и нас могут даже выселить из квартиры… Конечно, я буду ждать твоего звонка, куда мне деваться? Благодарю. До свидания.
Встаёт, кладёт телефон в карман пиджака, который висит на стуле. Света приносит две чашки с ложками, ставит их на столик.
Рита: Есть вероятность, что нынче вечером будет дело.
Света: Серьёзно? Мне показалось, что он тебя огорчил!
Рита: Так оно и есть! Он мне намекнул, что, возможно, будет аудиенция, а не выезд.
Света: Не любишь аудиенции?
Рита: Не люблю. Сама понимаешь: это, с одной стороны, менее рискованно, но с другой – почти беспонтово.
Света: Мне ещё кажется – импотенты такое любят. В острый момент легче ведь уйти, чем прогнать!
Рита: Ты слишком высокого о них мнения.
Сев на стул, мешает ложечкой кофе. Света садится на другой стул и делает то же.
Рита: (сделав глоток и осмотрев руки) Светка, подай мне пилочку для ногтей и чини проводку! Я буду ногти пилить.
Света: Да они нормальные!
Рита: Мне виднее! Зацеплю нитку – увязнем на пару лет.
Света: Но я кофе пью!
Рита: А я злюсь!
Света встаёт, уходит на кухню и возвращается с пилочкой для ногтей и скотчем. Дав Рите пилочку, ставит стул под люстру и поднимается на него. Глядит на проводку.
Рита: Ну, что там?
Света: Прямо из потолка торчат провода! На них изоляции почти нет. Да, может перемыкать! Лампочки сгорели. Свет выключен?
Рита: Я не помню! Какая разница? Ты руками будешь их трогать, а не железкой!
Света: По-твоему, провода можно брать руками? Но это бред! Я много раз слышала, что людей, хватающих провода, убивает током!
Рита: (сделав глоток из чашки и приступив к маникюру) Током может бабахнуть, если ты схватишь горизонтальные провода! А по вертикальным ток падает сверху вниз, согласно законам физики, и он просто не успевает тебя ужалить! Какой позор – этого не знать! Ты, вообще, в школе училась?
Света: (разлепив скотч) Да, но увы – физика не стала для меня тем предметом, которым я могу козырнуть.
Рита: Действительно – у тебя есть только один предмет, которым ты можешь козырнуть! Да и тот с дырой.
Некоторое время каждая занимается своим делом. Света работает с осторожностью, встав на цыпочки, отгрызая зубами полосы скотча и залепляя ими проводку.
Рита: (отхлебнув кофе) Ночью мне почему-то приснился сон, что мы не насквозь продырявили пол балкона!
Света: Поэтому ты и вскочила?
Рита: Да. Пошла туда, покурила, кинула окурок в эту дыру. Внизу что-то загорелось. Я успокоилась.
Света: Поэтично! У тебя нет желания сочинить про это стихотворение?
Рита: Нет, оно уже существует. «Отсюда, в думу погружён, глядел на грозный пламень он!» Это Пушкин, кажется.
Света: Вроде, да. Так ты окончательно успокоилась? Или будет ещё один релаксирующий пожар?
Рита: Конечно. На третьем. Только сначала там будет Аустерлиц! По полной программе. Кстати, ты у Серёжки так до сих пор не спросила, что за скоты вселились туда?
Света: Нет, вчера опять я про них забыла! Вижу его маленького бульдога – и забываю про всё.
Рита: А вот я спросила!
Света: Что он ответил?
Рита: Сказал, что очень воспитанные, интеллигентные люди. Из Сенегала. Светочка, я тебя ненавижу! Надо же ненавидеть кого-нибудь за всё это! Давай будем ненавидеть друг дружку. А их – нельзя. Их надо любить и благодарить до потери пульса! Они ведь так очаровательно пляшут в три часа ночи, так мило совокупляются и так трогательно ломают друг другу челюсти! Ведь мы же им должны всё – за то, что индейцы в Америке не позволили сделать себя рабами, и господам пришлось поискать покладистых людей в Африке! И ещё мы виновны в том, что наши прапрадеды не гонялись за носорогами, не устраивали свирепые идиотские пляски вокруг костров и не занимались каннибализмом, а создавали цивилизацию. За такое чудовищное злодейство – вечный нам всем позор и судороги раскаянья!
Света: Ой, как будто закоренелые москвичи никогда не пляшут в три часа ночи! И что ты так разоралась? Мы – не в Америке! Здесь такого пока что и близко нет. А ты с таким жаром произносила свою расистскую речь, что если бы отпилила себе вместо ногтя палец, то вряд ли бы и заметила!
Рита: (отхлебнув кофе) Дура! Тьфу на тебя! Отпилить мне палец – это примерно то же, что балерине отпилить ногу.
Света: Да ладно! Даже мизинчик?
Рита: Карман, особенно брючный – это минное поле. Пальцы – сапёры, работающие попарно. Пять пальчиков – это десять равных по силе и темпу пар.
Света: Пять пальчиков – десять пар?
Рита: (подняв руку и соединяя пальцы) Первый и второй, первый и третий, первый и четвёртый, первый и пятый. Второй и третий, второй и четвёртый, второй и пятый. Третий и четвёртый, третий и пятый. Четвёртый и пятый. А без мизинца получится лишь шесть пар! Существенная потеря темпа. Битком набитый автобус от остановки до остановки не обшмонаешь.
Света: Тьфу на тебя! Клептоманка!
Рита: Да, не без этого! Что поделаешь – знаешь, сколько мне было, когда меня начали колоть галоперидолом? Пятнадцать лет.
Света: А знаешь, сколько мне было, когда меня усадили за фортепьяно? Восемь!
Рита: Мать твою драть! Какая трагедия! Какой ужас! Можно сойти с ума! Её в восемь лет отдали на фортепьяно!
Света: Когда Россини узнал о существовании коллекции самых изощрённых орудий пыток всех времён и народов, он поинтересовался, есть ли в этой коллекции фортепьяно. Ему ответили – нет. Россини сказал: «Значит, тот, кто составил эту коллекцию, никогда не учился музыки!»
Рита: Если бы я ему показала свою коллекцию, он бы про фортепьяно не вспомнил!
Света: Да что ты гонишь? Нет у тебя никакой коллекции, кроме старых тетрадок с пафосными стихами!
Рита: (уронив пилочку) С пафосными?
Света: А что?
Рита: А то, что ничего худшего ты сказать про них не могла! Если бы ты сказала, что они глупые – это бы означало, что ты их просто не поняла, а пафос бросается в глаза каждому! Я его ненавижу сильнее всего на свете! Я с ним борюсь, как с чудовищем!
Света: Но ты вся иногда состоишь из пафоса!
Рита: (встав) Ты нарочно так говоришь, чтоб меня взбесить!
Света: Ладно, не ори! Действительно, я слегка перегнула палку. Скажи мне лучше – а ты банальности так же воспринимаешь, как пафос? Многие их почему-то сильно не любят.
Рита: Смотря какие банальности! Если не совсем идиотские, то спокойно к ним отношусь. Надо избегать не банальностей, а бездарности! Банальность может быть гениально подана, а бездарность останется пустотой, при всей её искромётности.
Света: Приведи пример великой банальности.
Рита: Из Высоцкого: «Я не люблю себя, когда я трушу! Досадно мне, когда невинных бьют! Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более – когда в неё плюют! » Вот. Что может быть банальнее этого! Но какова сила художественной подачи!
Свету бьёт током. Она визжит и падает на пол. Рита молчит. Её парализовало ужасом и смятением. Моментально придя в себя, Света поднимается на ноги и преследует Риту, которая незамедлительно покидает комнату. Слышны крики, топот, звуки ударов. Рита стремительно возвращается. Разъярённая Света вбегает следом за ней. В её руке – швабра. Слёту бросившись на диван, Рита целиком заворачивается в одеяло. Света, приблизившись, начинает бить её шваброй. Рита визжит.
Света: (нанося ей удары) Вот тебе, тварь, чувствительные банальности! Вот тебе глубина художественной подачи, сволочь такая! Вот расовая теория! Вот тебе твоё солнце Аустерлица и Бородинский утренний холодок! А вот – урок физики!
Входит женщина-психиатр с маленьким саквояжем в руке. Останавливается посреди комнаты. Наблюдает.
Света: (колотя шваброй по одеялу, из-под которого раздаётся вой) Вот тебе ночные пожары! Москву решила спалить? Конечно, тогда все сразу поймут, что Наполеон – это ты!
Психиатр: Простите, могу я принять участие в разговоре?
Света оборачивается, замирает. Рита выглядывает из-под одеяла, затем откидывает его и садится.
Света: (убрав швабру под диван) «Скорая» пока не нужна!
Психиатр: Что правда, то правда – простая «Скорая помощь» вам, действительно, не поможет. Её поэтому здесь и нет. Я – работник Скорой психиатрической помощи.
Ставит саквояж на стул, поворачивается к столику. Рита быстро встаёт. Света обречённо закатывает глаза.
Психиатр: (перебирая книги, лежащие на столике) Наполеон! Жизнеописание! Характерная симптоматика. Мандельштам! Цветаева! Ещё хлеще.
Поворачивается к саквояжу.
Света: Как вы здесь оказались?
Психиатр: (отщёлкивая замки саквояжа) Нам позвонил участковый. Ваша входная дверь была приоткрыта.
Света: Но я запирала дверь!
Психиатр: (открыв саквояж) Вы в этом уверены?
Света: Абсолютно! Я повернула ключик два раза! Я точно помню, и никакой ошибки тут быть не может!
Психиатр: (вынув из саквояжа набранный шприц и сняв колпачок с иглы) Ну, тогда ложитесь, сударыня! Поживее.
Света: В смысле? Куда?
Психиатр: На диван.
Света: Как?
Психиатр: На живот.
Света: Зачем?
Психиатр: Я сделаю вам укол.
Света: Какой?
Психиатр: Тот, который вам нужен.
Света: В какое место?
Психиатр: В то самое.
Света: Ой! А в руку нельзя?
Психиатр: Нельзя. Барышня, ложитесь! Не вынуждайте меня к насилию над больной.
Света: Но я – не больная! Вы не имеете права! Вы, вообще, не имели права сюда входить!
Психиатр: Нет, это вы не имеете права здесь проживать. Полиция это установила. А я, как врач, констатирую: вы психически нездоровы. И представляете очень большую опасность для окружающих. Я обязана принять меры. Так что, ложитесь!
Света: А если я откажусь?
Психиатр: Тогда мне придется вызвать сюда усиленную бригаду, и вы будете госпитализированы.
Света: О, шок!
Задрав кимоно, ложится ничком на диван и спускает трусики.
Рита: Погодите! Она действительно запирала дверь! Абсолютно точно! Я это своими ушами слышала!
Психиатр: Вы уверены?
Рита: Не совсем.
Психиатр: Да нет уж, ложитесь! Я ваши хитрости знаю.
Достает второй шприц. Рита, чуть помедлив, вздыхает, расстёгивает штаны, ложится рядом со Светой и оголяет место укола. Психиатр неторопливо подходит.
Света: Колите! Вам что, приятно смотреть на наши голые задницы? Вы ведь женщина! Может быть, даже девушка.
Психиатр: Я задумалась – не вколоть ли вам через полчаса ещё один, дополнительный препарат, чтобы Токмаков был спокоен? Ему такие проблемы на территории не нужны. Он очень просил меня поработать здесь основательно.
Рита: Ой, погодите! Как я могла забыть? Второй замок сломан! Вчера сломался! Он щёлкает вхолостую! Она, должно быть, как раз на этот замок запирала дверь, поэтому дверь и не заперлась!
Психиатр: (поразмышляв) Ладно, предположим. А как насчёт второй комнаты? Токмаков сказал мне, что участковый…
Рита: (смеясь) Вот уж нашёл кого слушать! Что, Токмаков плохо знает этого участкового по фамилии Ромаренко? Он пару дней не попьёт – к нему бегемоты и мамонты сквозь замочную скважину пролезают! Один раз даже ихтиозавр пролез! Точнее, проплыл.
Психиатр: Но мне нетрудно проверить, правду он говорил или нет.
Рита: И каким же образом вы осуществите эту проверку?
Психиатр: Я загляну в ту комнату.
Рита: А кому это надо, как спросил Арамис тюремщика из Бастилии?
Психиатр: Вопрос правильный! Вашим задницам точно это не надо – укол болезненный, две недели сидеть не сможете. Мне – не знаю… А что за деньги лежат на столике?
Света: Мне уже двадцать один год, бояться уколов стыдно! Надо – так надо. Колите.
Рита: Света, эти уколы на мозги действуют! Тут тебе терять нечего, но со мной – другие расклады. Доктор, мне показалось, что эти деньги вывалились у вас из кармана прямо на столик.
Психиатр: Вам показалось? Или вы в этом убеждены?
Света: Да убеждена она, успокойтесь! Я тоже убеждена! Я вам это гарантирую – как и то, что у нас больше денег нет!