ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена первая
Комната в загородном доме. Старый диванчик, два стула, стол. За окнами воет ветер. Женя в джинсах и кофте спит на диванчике, подложив под голову телогрейку. На столе – нож, два пустых стакана и упаковка таблеток. Скрипит наружная дверь.
Женя. (шевельнувшись) Кто там?
Марина. (из коридора) Я представитель оптово-розничной фирмы «Всё есть, во что можно влезть, если много пить и не есть»!
Дверь хлопает. Слышно, как Марина снимает пальто и ботинки. Женя с трудом принимает сидячее положение, свесив ноги с дивана. Марина входит. На ней – потёртые джинсы, носки и свитер. В каждой руке у неё – бутылка вина. Женя собирается сказать что-то, но вместо этого кашляет. По ней видно, что она сильно больна.
Марина. (поставив обе бутылки на столик) У нас, типа, рекламная супер-акция, приуроченная к Новому Году! В здешнем паршивеньком магазинчике на вокзале эта мадера стоит семьдесят шесть рублей. Но её никто не берёт – местная больница пользуется дурной репутацией, а в другую не повезут. Поэтому я со спокойной совестью эту мерзость взяла бесплатно, пока кассирша что-то там выясняла с грузчиком и шофёром.
Женя. Ты лучше бы водки спёрла!
Марина. К ней требуется закуска, а на неё у меня ни денег, ни смелости не хватило. Ну, как дела? (трогает лоб Жени)
Женя. (мотнув головой) Не трожь, обожжёшься!
Марина. (садясь на стул) Тридцать девять и три! Ты пила таблетки?
Женя. Пила.
Марина. Врача бы тебе…
Женя. Зачем? Он скажет мне то, что я сама знаю, и посоветует то, на что всё равно нет денег.
Марина. И что ты знаешь?
Женя. Мы вчера, кажется, говорили на эту тему. (кашляет)
Марина. Мне участковый сказал, чтоб мы на соседнюю дачу перебирались. Сегодня же.
Женя. Что за вздор?
Марина. Сюда второго числа припрутся хозяева. И до Рождества здесь пробудут.
Женя. Откуда он это знает?
Марина. Они так делают каждый год.
Женя. Вот суки! А он уверен, что на соседнюю дачу хозяева не припрутся?
Марина. Исключено. Ведь там нет ни печки, ни электричества.
Женя. Как – ни печки, ни электричества? Мы там сдохнем! На улице – минус двадцать!
Марина. Женька, чего ты от меня хочешь? Он заявил, что больше нам ничего предложить не может.
Женя. Как так – не может? Мариночка, ты с ума сошла! Мы с тобой могли бы квартиру снять на те деньги, которые он с нас взял вот за эту дачу! Не за соседнюю, а за эту!
Марина. Женечка, я устала тебя просить: если тебе больно – ори, но только не ной! Не ной!
Достаёт из–за пазухи небольшое яблоко и съедает его. Не вставая с места, выбрасывает огрызок за дверь. Женя вновь ложится и отворачивается к окну, в которое бьётся вьюга.
Марина. Согреемся как–нибудь! Чего ты разнылась–то? На вокзалах не ныла, на чердаках не ныла, в лесу не ныла – значит, не будешь ныть и на этой чёртовой даче, где нет ни печки, ни электричества! Если бы они были, пришли бы крысы! Ты что, без крыс жить не можешь?
Женя. Заткнись!
Марина. Нет, я не заткнусь, потому что это какой–то ужас! Я, дочь профессора, за которой от колыбели до зоны семь нянек бегали, утираю сопли детдомовской хулиганке! Да это просто смешно!
Женя. Заткнись, я сказала!
Марина. Ты просто хамка. Но, несмотря на это, через недели две-три я тебя возьму на южное побережье Франции! Марсель, Ницца и всё такое. Мы полетим бизнес-классом!
Женя. Если ты не заткнешься, я тебя вышвырну на мороз!
Марина. Женька, я серьёзно! Тут такой шахер–махер нарисовался…
Женя садится.
Марина. (вскочив и отбежав к двери) Не хочешь в Ниццу – не надо! Я не настаиваю. Ложись.
Женя подчиняется. Опять сев и вооружившись ножом, в котором есть штопор, Марина берёт бутылку и начинает её откупоривать.
Женя. А ну, не смей открывать при мне этот ужас! Меня от одного запаха вырвет!
Марина. (остановив процесс) Хорошо. Тогда отгадай загадку.
Женя. Да отвяжись ты! Дай мне поспать.
Марина. Не дам. Я эту загадку сорок минут сочиняла. Ну хоть послушай!
Женя молчит.
Марина. Белое, падает с неба зимой. Тает, когда попадает домой… Что это такое?
Женя. Мужик.
Марина. (смеясь) То есть как – мужик? Что за вздор? Почему мужик?
Женя. Потому что когда к тебе на улице подваливает мужик, он всегда белый и пушистый, как ангел с неба. Но это только зимой – летом он на ангела не похож, так как от него несёт либо пивом, либо противным дезодорантом, либо ещё чем-нибудь.
Марина. (смеясь) Но в загадке сказано ещё: тает, когда попадает домой! При чём здесь мужик? А, ясно! Просил как лев, а имел как заяц?
Женя. Конечно!
Марина. (вновь взяв бутылку и вынув из неё пробку) А вот послушай ещё загадку…
Женя. Я пить не буду!
Марина. (наполнив оба стакана) Никто и не предлагает. (ставит бутылку)
Женя. А во второй стакан зачем налила?
Марина. Для гостя.
Женя. Какого гостя?
Марина. Так про него и загадка! Послушай. Вот: «Гость приходит к нам домой, исключительно зимой. Краснонос и бородат, и дарить подарки рад!»
Женя кашляет.
Марина. Ну, что за гость?
Женя. Смерть.
Марина. Ты чего, дура? Какая смерть?
Женя. Восемь лет назад, тоже тридцать первого декабря, в Гудермесе этот твой гость вошёл в палатку для раненых. Это был самый располагающий дед Мороз из всех, что мне приходилось видеть. Снегурочка с ним была. Смеялась, как колокольчик. Мешок с подарком она несла. Потом уже я припомнила, что она как–то странно его держала. Из десяти человек, которые находились в палатке, выжила только я. Старший лейтенант, которого я в тот момент перевязывала, успел повалить меня и закрыть своим телом. С тех пор, как только я вижу деда Мороза с его Снегурочкой, у меня истерика начинается.
Марина. Извини.
Некоторое время молчат.
Женя. (усевшись и взяв стакан) Ну, ладно. За Новый Год!
Марина. (беря стакан) Сначала – за старый. Мне он понравился!
Женя. Каким же должен быть год, чтобы он тебе не понравился?
Марина. Скучным.
Пьют. Ставят стаканы.
Женя. (укладываясь) А как ты думаешь, в раю скучно?
Марина. В раю? Не знаю. Мне почему-то кажется, что и там жить можно… если очень хотеть и сильно стараться. Но не тебе. Тебя в рай не пустят. Ты – слишком буйная дура.
Женя. Пожалуйста, сделай так, чтоб меня пустили туда!
Марина. Ты что, больная? Что значит сделай? Я не могу взять Бога за горло! Он ведь хитрее меня.
Женя. Скажи, ты можешь хоть раз побыть минут пять не хитрой, а умной? (кашляет)
Марина. Чего ты от меня хочешь, Женечка?
Женя. Я хочу, чтобы ты меня примирила с Богом. Это тебе ничего не стоит! Я умоляю тебя – пожалуйста, сделай так, чтоб он согласился на примирение!
Марина. Что за вздор? Я вроде бы шлюха, а не священник!
Женя. Маринка, тебе здесь больше никак нельзя оставаться! У участкового на лице написано, что он – сволочь. Если оперативники нас накроют, тебе – конец. Убийство они тебе не пришьют – я его ударила точно так же, как конвоира, и отпечатков наоставляла. Но тот, о ком ты так много знаешь, тебя получит!
Марина. Ну, и что дальше?
Женя. Оставь меня на соседней даче и уходи. Сегодня. Тогда мне будет легко.
Марина. А мне?
Женя. (сев) Маринка, ну как ты не понимаешь – я всё равно здесь загнусь без хороших антибиотиков! Ты ничем не можешь помочь!
Марина. Я не уверена, что твой Бог с тобой примирится, если по твоей просьбе я стану мразью. Слушай внимательно! Этот мент у меня вот где! (сжимает кулак и бьёт им по столику) Я на всё отделение компроматов нарыла вагон и маленькую тележку! Это, как говорится, раз. А два – получи подарок. И чтоб я больше нытья от тебя не слышала! (достаёт из-за пазухи две упаковки лекарств, кладёт их на столик)
Женя. (взяв одну упаковку и осмотрев её) Где ты это взяла?
Марина. Что за идиотский вопрос? В аптеке, конечно. Не на помойке же!
Женя. Ты встречалась с моим отцом?
Марина. Что за вздор?
Женя. Я ещё раз спрашиваю тебя по–хорошему: Ты встречалась с моим отцом?
Марина. Евгения Александровна, у вас бред начинается! Вы легли бы.
Женя, вскочив, хватает Марину за волосы и сдёргивает её со стула.
Марина. (грохнувшись на колени) Ты идиотка, что ли? Пусти!
Женя. (грубо швырнув её на пол) Я ведь тебя просила! Я тебя умоляла не делать этого!
Марина. (поднявшись) Дура! Как я могла с ним встретится? Я не знаю ни телефона его, ни адреса!
Женя. Ты фамилию его знаешь! Знаешь, что он – полковник воздушно–десантных войск, ветеран Афгана! Для такой суки, как ты, этой информации более чем достаточно!
Марина. Ладно, ладно! Ты только сядь! Если упадёшь, я с тобой возиться не стану.
Женя садится на постель, Марина – на стул.
Женя. (закрыв руками лицо) Это просто подлость! Как ты могла! Ну как ты могла! Боже мой, за что мне всё это?
Марина. Я не встречалась с твоим отцом. Поклянусь чем хочешь, что не встречалась!
Женя. Эти антибиотики стоят бешеных денег! Бешеных! Где ты ночью была?
Марина. Подумай, где я могла быть ночью, после которой у меня вдруг появились деньги.
Женя, опустив руки, молча, не двигаясь, смотрит в пол. Потом у неё начинается приступ кашля. Она ложится.
Марина. Мне уже тридцать четыре. Пришлось пропахать всю ночь. Десять лет назад я за два часа зашибала больше.
Женя. А ты шприцы , надеюсь, купила?
Марина. Купила, да не взяла! Ты только представь – я их на прилавке оставила! Вот что значит ночь не поспать. Сейчас посижу немножко и побегу за ними.
Женя. Думаешь, отдадут?
Марина. Пусть только попробуют не отдать – я их моментально приведу в чувство! Позавчера меня вёз из города экспедитор, который им привозит лекарства. Дорогой лопнуло колесо. Пока он его менял, я на накладные взглянула. Согласно им, он перевозил пятьдесят коробок. А выгрузили в аптеку пятьдесят пять! Я специально стояла рядом, делала вид, что на мужиков смотрю, а сама считала. Ты понимаешь? Он пять коробок со склада спёр и за полцены загнал их аптеке! Наверняка он так делает каждый раз! Если я сообщу об этом его начальнику, у хозяйки аптеки попа зачешется! Как ты думаешь, сколько можно на этом сделать? (берёт бутылку)
Женя. Мне, пожалуйста, больше не наливай.
Марина. Могла бы не говорить! Я лучше повешусь, чем ещё раз налью тебе что–нибудь крепче ряженки. Чуть башку мне не открутила своей костлявой ручонкой! (Налив себе, выпивает. Ставит стакан)
Женя. Как я тебе завидую!
Марина. Что за вздор!?
Женя. Знаешь, почему? Потому что ты не обидчивая. А я – ужасно обидчивая! Злопамятная.
Марина. Что есть, то есть. А кстати, за что ты на папу взъелась?
Женя. Да я уже говорила! Ты меня слушаешь хоть когда–нибудь?
Марина. Только тогда, когда ты со мной говоришь. Рассказывая о папе, ты говорила с ним. Не со мной, а с ним! Я ваш разговор не слушала, потому что я, как тебе известно, не люблю совать нос в чужие дела. Ненавижу просто!
Женя. (усевшись и помолчав) У Солженицына в «В Круге первом» есть такой персонаж – майор, который прошёл войну и после неё почувствовал, что она была самым лучшим периодом его жизни. Такое часто встречается. Находясь на пике судьбы, человек считает, что он ничего ещё не достиг, что самое главное – впереди, что жизнь только начинается! А потом, через много лет, он смотрит назад и думает: «Чёрт возьми! От меня зависели жизни сотен людей, исходы боёв, результаты спецопераций, я выносил из–под артобстрела раненого ребёнка, я шёл один на десятерых, от меня шарахалась сама смерть! Когда меня награждали, я задыхался от гордости за свою страну, и я думал, что это – лишь репетиция жизни? Так как могла моя жизнь после вот такой репетиции сползти к пропасти между мной и страной, точнее – её обломками, и к попыткам воспоминаниями вернуть то неповторимое ощущение взлёта?»
Марина. Это ты папу цитируешь?
Женя. Нет. Ему отравили воспоминания! Тот майор воевал за свою страну, за жизнь и свободу своих сограждан, а мой отец воевал, как ему сказали потом, напрасно. Войну признали ошибкой! Ты понимаешь? Он прошёл ад напрасно! Его товарищи там остались напрасно! Он не имеет права гордится прошлым! Его отец, ветеран Отечественной войны, имеет на это право, он – не имеет, хотя сражался не хуже и своей крови пролил не меньше… (кашляет)
Марина. Так значит, ты ненавидишь отца за то, что ему, по твоим идиотским меркам, нечем гордится? Я правильно поняла тебя, дура?
Женя. Нет! Это его мерки! Но он меня в них загнал. Я знаю: если б не он – из Афганистана пришло бы гораздо больше гробов. Но он говорит, что его душа обуглилась в никому не нужной войне! Так значит, и моя – тоже! Война в Чечне не была священной войной, уж мне ли не знать? Но пик моей жизни остался именно там. Его не вернёшь. У меня нет будущего. И прошлого тоже нет, потому что оно увязло в бессмыслице… Я – никто. Он сделал меня никем! Он долго, целенаправленно делал меня никем! Поэтому я не хочу его больше видеть. И вспоминать о нём не хочу.
Марина. А вот теперь послушай меня внимательно. Я, Марина Ерошкина, женщина с тёмным прошлом, светлой душой и блестящим будущим, четырёх генералов отправившая в отставку, а двух – в сумасшедший дом, говорю тебе: не священных войн не бывает! Один афганец сказал мне: «Война, Маринка, срывает маску и с поросячьего рыла, и с лица Иисуса!» Конец цитаты. Да, война – это ад, но только в аду человек до мозга костей удостоверяется в том, что Бог существует, и в том, что он, человек, обладает чертами Бога. Если ты мне не веришь – вспомни старлея, который взял себе твой подарок из рук Снегурочки.
Женя кашляет.
Марина. (быстро поднявшись) Пойду я всё-таки, за шприцами схожу. (покидает комнату, одевается в коридоре)
Женя. Я даже не знаю, чем отличается джин от водки!
Марина. Джин? От водки чем отличается? Джинн – волшебник, а водка – ведьма!
Скрипит наружная дверь, затем раздаётся её хлопок. Становится очень тихо. Некоторое время Женя сидит не двигаясь. Её взгляд направлен на две коробки с антибиотиками. Придя к какому-то результату своих раздумий, Женя откупоривает вторую бутылку. Налив себе полстакана, пьёт. С усилием поднимается, и, шатаясь, делает круг по комнате. Вновь скрипит наружная дверь. Шаги в коридоре.
Женя. (остановившись) Ты уже прибежала? Вот это скорость! У тебя что, реактивный двигатель в попе?
В комнате появляются два бандита.
Женя. Вы кто?
Один из бандитов заходит за спину Жене.
Второй бандит. (приблизившись к ней вплотную) Подруга где?
Женя. Какая по…
Первый бандит наносит ей сзади удар по почкам. Она кричит, падает ничком. Её пронзительный вопль переходит в кашель. Когда он перестаёт, Женя с тихим стоном переворачивается на бок.
Второй бандит. Ну что, встали мозги на место? Без трепанации обойдёмся?
Женя. (поджав коленки) Не обойдёмся!
Делает слишком медленную подсечку. Второй бандит легко от неё уходит. Смеётся. Первый бандит начинает избивать Женю ногами. Женя кричит, стараясь защитить голову. В это время второй бандит прохаживается по комнате. Осмотрев все предметы, имеющиеся в ней, садится на стул. Первый бандит прекращает избивать Женю.
Женя. (корчась) Урод! Козёл! Сегодня ты сдохнешь…
Второй бандит. Сударыня, почему вы такая злая?
Первый бандит. Наверное мужика давно не было.
Второй бандит. Мужика? Зачем ей мужик? Ей никто не нужен, кроме Маринки. Ради Маринки она, как видишь, готова на что угодно! Медленной и ужасной смерти не побоится.
Первый бандит. Да ладно! Она не очень похожа на идиотку. Девушка молодая – самое время выходить замуж, рожать детишек. Две-три тысячи долларов ей, конечно, не помешают. Для нас это – ерунда! Я не сомневаюсь, что мы с ней великолепно поймём друг друга.
Жене с трудом удается подняться на четвереньки.
Первый бандит. Но ведь я могу заблуждаться.
Изо всей силы бьёт ногой Женю в грудь. Женя опрокидывается навзничь. Мотает головой по полу, безуспешно стараясь поймать ртом воздух.
Второй бандит. Ну, достаточно.
Женя кашляет и пытается приподняться. Первый бандит берёт её за ноги и подтаскивает к дивану. Подняв, усаживает. Заметив на столе нож, сдвигает его на дальний угол стола. Встаёт рядом с Женей.
Второй бандит. Где подруга?
Женя. (наклонив голову). Я не знаю, её всю ночь… всю ночь не было… и весь день вчера.
Второй бандит. (взяв оба стакана и осмотрев их). А с кем ты пила сегодня?
Женя. Ни с кем. Одна. Просто я сначала в один стакан налила, а потом – случайно в другой…
Второй бандит. Очень интересно (Ставит стаканы, берёт коробку с антибиотиками. Читает)
Первый бандит. Да, я ошибался. Она – дебилка.
Второй бандит. Нет, ни в коем случае! Она – смелая, благородная девочка, вовсе даже не глупая. Но беда её в том, что она не знает, кто такая Марина.
Женя. Ты зря стараешься. Даже если она топила детей, от этого что изменится? Я понятия не имею, где ее носит!
Второй бандит. Ну, не имеешь так не имеешь… (разглядывает коробку) Здесь чего, ампулы?
Женя. Леденцы.
Второй бандит. Как тебя зовут?
Женя. Меня звали Женя.
Второй бандит. Видишь ли, Женечка… Это трогательно, конечно, что ты пытаешься спасти тварь, которая не топила детей, а на героин их сажала, чтобы они помогали ей шантажировать своих пап и мам! Но твоё упрямство ей не поможет. А вот тебе – навредит. Если ты не скажешь нам, где она – я этими самыми леденцами набью твой рот. А потом – удар снизу по подбородку, приятный хруст за щеками, и у тебя во рту – миллион осколков. Лёгкий удар по горлу – и ты глотаешь их. Постарайся это представить.
Некоторое время Женя сидит без движения, а потом закрывает лицо руками и плачет. Второй бандит, взглянув на часы, начинает неторопливо вскрывать коробку.
Первый бандит. Чем она тебе дорога?
Женя. Только она знает, чем отличается джин от водки!
Второй бандит. Женечка! Ты умрёшь не только мучительно, но и совершенно напрасно. Она от нас никуда не денется.
Женя. Разговор окончен!
Наружная дверь скрипит. Шаги в коридоре.
Женя. (поднявшись) Беги, Маринка! Беги!
Бьёт первого бандита ребром ладони по шее, второго – пяткой по голове, благо он сидит. Удары укладывают обоих. Не прекращая визжать, но уже без слов, Женя устремляется к двери. Там она сталкивается с Александром. И её крик обрывается.
Александр. (обняв её) Женька!
Женя. Папа! Убей их! Они плохие! Они меня обижали! Били по почкам!
Плачет. Бандиты быстро встают. Достав пистолеты, наводят их на вошедшего.
Второй бандит. Быстро отойди от неё! И подними руки.
Александр. Рад бы, но не могу.
Второй бандит. Это почему?
Александр. Меня парализовало от страха.
Второй бандит. Дочку-то пожалей! Если нам придётся тебя убрать, мы её живой оставить не сможем.
Александр. С чего ты взял, что мне можно тыкать? Молодо выгляжу? Или безобидным кажусь?
Второй бандит. Считаю до трёх!
Александр. До трёх? Ничего себе! Оказывается, ты умеешь считать до трёх! А я думал – Сергей Петрович одним только дуракам важные дела доверяет! Надо ему сказать, что ты поумнел.
Бандиты растерянно переглядываются. Женя, утирая слёзы, смеётся.
Александр. Женька, я потолкую с этими идиотами минут пять. А ты посиди в машине. Водителя зовут Боря.
Женя. Боря? Тот самый Боря? Лучший стрелок дивизии?
Александр. Да, он самый. Я и забыл, что вы с ним знакомы.
Женя. Ты уже сам машину не водишь?
Александр. Нет, где уж мне! Глаза плохо видеть стали. Координация никакая. Сорок семь лет – не молодой возраст!
Женя. А можно я здесь останусь?
Александр. Нет. Шагом марш отсюда!
Женя выходит. Кашляет, обувается в коридоре и покидает дом. Александр, не обращая внимания на бандитов, делает шаг к столу, около которого лежит стул. С улицы доносится сквозь вой ветра автомобильный гудок.
Александр. (поставив стул и усевшись) Можете опустить пистолеты. Я безоружен.
Оба бандита делают то, что им предлагается.
Александр. Чтоб мне не лезть в карман за сотовым телефоном – мало ли что у меня в кармане лежит, пусть один из вас наберёт на своём мобильнике номер шефа. Я сам у него спрошу, что нам теперь делать.
Второй бандит не без колебания достаёт из куртки мобильник и набирает номер. Приблизившись к Александру, протягивает ему телефон. Александр берёт мобильник правой рукой и сбрасывает звонок, а левой хватает руку бандита, сжимающую оружие, и, поднявшись, выкручивает её. Мобильник при этом падает на пол. Бандит, завопив от боли, сгибается в три погибели.
Александр. (приставив к его виску пистолет, который отнял за одну секунду) Бросай оружие! Живо!
Первый бандит бросает пистолет на пол.
Александр. (оттолкнув второго бандита) А теперь – вон отсюда!
Бандиты незамедлительно покидают дом. Александр ставит пистолет на предохранитель и убирает его в карман своего пальто. Подобрав второй пистолет, проделывает с ним то же. Затем поднимает с пола антибиотики. Изучив этикетку, кладёт коробку на столик. Вбегает Женя. Приблизившись к Александру, радостно обнимает его и целует в щёку.
Александр. (обняв её) Как дела, мартышка?
Женя. Нормально.
Александр. (коснувшись щекой лба Жени) Ого! Под сорок. Что у тебя?
Женя. Чесотка, цистит, ангина и воспаление лёгких.
Александр. (отстранив Женю и с изумлением оглядев её) На войне ты чёрт знает сколько ночей проспала в сугробах, и хоть бы насморк! А здесь – четыре болезни сразу?
Женя. (смеясь) Сравнил! Войну и Маринку!
Александр. Едем скорей! (тянет Женю к двери)
Женя. (вырвавшись) Да куда едем-то?
Александр. Как – куда? В больницу, естественно!
Женя. (сев на постель) Папа, какая к чёрту больница? Я – в федеральном розыске!
Александр. Да? За что?
Женя. То есть как – за что? Я двух человек убила!
Александр. Нет, Женя. Ты не убила ни одного человека.
Женя ошеломлённо кашляет.
Александр. Ни одного.
Женя. Что за вздор?
Александр. Тот тюремщик жив, и я с ним уладил. Ну а второй был не человек, а конченый отморозок. Профессиональный убийца. Ты защищалась. Несколько адвокатов готовы взяться за это дело и полностью доказать твою невиновность. Так что, поехали!
Женя. (чуть помолчав) Папочка, а как ты меня нашёл?
Александр. (взяв её за руку) Расскажу в машине.
Женя. (выдернув руку) Сейчас рассказывай! По порядку. Сергей Петрович какой-то! Кто он?
Александр. Один из тех, кто охотится за твоей Маринкой. Надо сказать, не самый опасный!
Женя. Ты его знаешь?
Александр. Нет. Вообще не знаю. Маринка мне о нём кое-что рассказывала.
Женя. То есть как – Маринка тебе рассказывала? Она мне клялась, зараза, что никогда с тобой не встречалась?
Александр. Когда клялась?
Женя. Час назад!
Александр. А я с ней встречался двадцать минут назад.
Женя. О, боже, я сейчас сдохну! Где?
Александр. На станции.
Женя. На какой?
Александр. На этой, возле посёлка. Просто сегодня ночью она позвонила мне с городского и рассказала о ваших с ней похождениях, о твоём состоянии. Разумеется, мы решили, что надо этому положить конец.
Женя. Как она посмела?
Александр. Что ей ещё оставалось делать? Её вся страна разыскивает, а ты половину медицинской энциклопедии подцепила! Какие были у неё варианты действий? Бросать тебя? Или ждать гостей, которые вас обеих изрешетят? Я её заверил, что на тебе практически ничего не висит, и мы с ней договорились встретиться здесь, на станции, в полдень. Встретились. Она объяснила мне, как найти эту дачу, и…
Женя. Где она?
Александр. Понимаешь…
Женя. Не понимаю! Она уехала? Без меня?
Александр. Она попросила привет тебе передать… Огромный привет! И села на электричку. А на какую – не знаю.
Женя закрывает лицо руками и плачет.
Александр. Женька, ты же не маленькая! Пойми – она не могла поступить иначе. За ней идут по пятам!
Женя. (всхлипывая) Почему ты не задержал её, не увёз, не спрятал? Ты легко мог бы решить все её проблемы, если бы захотел! Но ты ведь не захотел! И ты ничего не сделал! Зачем? Она для тебя – никто!
Александр. Послушай меня…
Женя. (опустив руки) И я для тебя никто, папочка! Если бы я была твоей родной дочкой – ты уничтожил бы этих тварей, которые мне все почки отбили! А ты ничего не сделал! Совсем-совсем ничего! Да лучше бы я в детдоме осталась! Лучше бы я…
Александр. С Маринкой не шлялась!
Женя. За что ты так её ненавидишь?
Александр. Женечка, уничтожить легко! Труднее не уничтожить. Ещё труднее понять того, кто не уничтожил! Но раньше ты меня понимала. Иногда, в чём-то. Два года укладывания друзей в гробы, гнойных перевязок и беготни под очередями тебя зверюгой не сделали! А полгода с этой Маринкой…
Женя. Папочка, на войне нас было десятки тысяч против пяти или шести тысяч, а эти месяцы мы с ней были вдвоём против всей страны, как ты сам сказал! Иногда мы просто смотрели в глаза друг другу и плакали – но не из-за того, что нечего было есть, негде было спать, и не потому, что было тоскливо, холодно, страшно, а потому, что мы понимали – когда-нибудь это кончится!
Александр. Я сказал ей, что могу снять для неё квартиру.
Женя. А она что?
Александр. Она сказала, что у неё квартира во Франции.
Женя. Значит, я ей наскучила! Но когда? Сколько дней она притворялась, что ей со мной интересно, только и думая, как отделаться от меня? Ты знаешь, что она мне сегодня сказала? Она сказала мне, что война, мол, срывает маску и с поросячьего рыла, и с лица Иисуса! Оказывается, не только война. Без войны понятно, что у неё – лицо Иисуса! Да, только Иисус мог бы рисковать жизнью ради того, кто ему противен, и спать с ним под одной курточкой, и делиться с ним последними крохами… Посмотри на эти антибиотики! Знаешь, какой ценой они ей достались?
Александр. Женька, ты не права…
Женя. И только свинья могла со спокойным сердцем принять от своей подруги такую страшную жертву! Свинья! Свинья!
Марина. (из коридора) Женька! Ты там кого свиньёй назвала?
Доносится лязг засова наружной двери и лёгкий скрип половиц за порогом комнаты. Александр молча вздыхает . Марина входит, не сняв пальто и ботинки. В Руках у неё шприцы, во взгляде – издёвка. Женя отчаянно кашляет. Александр мрачно прохаживается.
Марина. (шприцы положив на столик и сев на стул) А почему дверь была нараспашку? Жарко вам, что ли, стало?
Александр. Да.
Женя. (с вызовом) Свинья – я!
Марина. Это не повод для гордости. (стряхивает снег с рукава) Ну и вьюга! Ну и метелица! Представляете – в электричку села и вспомнила, что шприцы забыла я вам отдать, господин гвардии-полковник! Решила на ходу спрыгнуть, чтоб вы не тратили свою мизерную зарплату. Спрыгнула, подхожу, и – офигеваю: шикарный «мерин» стоит! С водителем! И просроченным техосмотром. Нормально, думаю! Если бы у меня был такой папаша, я бы его папулечкой называла! Вы бизнесом занимаетесь, Александр?
Женя. Папа, ни слова!
Александр. Вроде того.
Марина. Ах, вроде того? Это интересно. Знаете, что? Возьмите меня к себе секретаршей. Пожалуйста! Я умею хранить чужие секреты (берёт бутылку и наполняет стаканчик)
Женя. Умеет и ещё как! Когда у нее квартира была, она их хранила в сейфе.
Марина. Сучка ты, Женька! Вот я тебе сейчас загадаю третью загадку, и ты её отгадать не сможешь… Саша, вы будете пить вино?
Александр. Спасибо, не хочется.
Марина. Как хотите. Женька, тебе я не предлагаю. (ставит бутылку) Слушай внимательно: «У неё – зелёный цвет. Дерево, а листьев нет!» Что это такое?
Женя. Маринка пьяная.
Марина. (опорожнив стакан) Ни фига! Подсказку даю: «В первом месяце зимы в дом ее приносим мы!» Теперь догадалась?
Женя. Скажи, ты правда подсаживала детей на наркотики?
Марина. (дрогнувшим голосом) Ты что, дура?
В кармане у Александра сигналит сотовый телефон.
Александр. (приняв звонок) Алло! Да, Боря. Я сейчас выйду к тебе.
Убрав телефон, достаёт трофейные пистолеты и отдает их Жене.
Женя. Папочка…
Александр. Окно в сад!
Выходит. Женя снимает пистолеты с предохранителей и встаёт.
Марина. Я их срисовала еще в аптеке!
Женя. Здесь были двое, от Сергея Петровича.
Марина. Эти – не от него. Ради меня он с такими бы не связался! Двое вошли за мной в электричку. Я умудрилась быстро протиснуться к противоположному тамбуру, а они увязли в толпе, и, видно, не поняли, что я спрыгнула! В следующий вагон, наверное, ломанулись. Как меня здесь опять засекли? Я шла очень осторожно!
Женя. Папа с Борисом удержат дверь и это окно. Я буду в той комнате, потому что её окно не защищено. А ты сиди здесь! Точнее, лежи. Вызывай полицию.
Марина. Где же я лоханулась?
Женя уходит в другую комнату, из которой сразу доносится звон разбиваемого стекла.
Марина. Ты что, с ума сошла? Зачем разбивать окно? У тебя ангина и воспаление лёгких!
Женя. Заткнись.
На улице с двух сторон раздаются четыре выстрела. У Марины глаза от ужаса округляются. С громким криком она бросается на пол, берёт лежащий возле стола мобильник и нажимает кнопки. Выстрелы повторяются. Нет сомнений, что дом подвергнут атаке со стороны улицы и сада. Женя ведёт ответный огонь.
Марина. (в мобильник) Алло! Алло! Какие-то люди с оружием окружили мой дачный дом! Стреляют! Станция Елисеевка, дом четырнадцать! Ради Бога, спасите!
Кладёт мобильник и прикрывает руками голову. Наступает внезапная тишина.
Марина. Женька!
Женя. Да!
Марина. Если меня убьют, я этого не переживу! Знаешь, почему?
Женя. Почему?
Марина. Потому, что я стою теперь дороже, чем Мона Лиза Джоконда!
Женя. Это заметно… Борька, туда не суйся! Это заметно – нас обложила целая рота. Папа, направо тоже смотри!
Марина. Целая рота? Ещё бы! Сегодня ночью я провернула дело на…
Перестрелка возобновляется. Со стороны сада звучит короткая автоматная очередь. После этого воцаряется тишина.
Марина. На три зелёных лимончика!
Интенсивная перестрелка со стороны наружной двери. Опять тишина.
Марина. (приподнимаясь) Женька, ты меня слышишь?
Из другой комнаты вновь доносится звон стекла.
Марина. (вскочив и бросившись во вторую комнату) Женя!
В неё стреляют прицельно прямо из комнаты.
Затемнение.