Теория мультииллюзий

Алиса вбила в гугле: «физика– балдахин». Как и ожидалось – ничего толкового. Она посмотрела на себя со стороны и еще раз выругалась.

Ну и черт с ним! Хватит. Хватит ждать у моря погоды! Кажется, ее прекрасный муж продемонстрировал весь спектр отношения к ней. И даже очень, очень хорошо, что все так вышло!

Алиса захлопнула крышку ноутбука, даже не побеспокоившись закрыть браузер с запросами. Ее душили эмоции, как бывает, когда они курсируют внутри и не находят выхода. Алиса, не привыкшая к истерикам без смысла, как и к большим промежуткам одиночества, могла только петлять по квартире, сжимая и разжимая кулаки. Можно собрать свои вещи и уйти, можно собрать его вещи и отправить маме, можно позвонить подругам и не объясняя причин погрузится с головой в сплетни, можно…

Да как же задолбал этот визг!

Алиса подбежала к окну, набрала воздуха и адреналина, и что есть сил завопила:

– Эй! Потише!! Можно?!

Шум словно вырубили. Дети удивленно оглядывались, пытаясь выяснить источник крика. В глазах их мам со скоростью звука нарастало возмущение.

Алиса опомнилась, резко присела, и острая боль пронзила каждый участок ее тела. Она даже не сразу поняла, что причина ее – удар подбородком об подоконник и, как следствие, прикушенный язык.

Нет ничего больнее, чем прикусить язык. Ну, возможно, только рожать, тут у Алисы пока опыта не было. Эпиляция воском, мизинец об косяк – это все локальные чувства, а прикушенный язык – прямая заморозка в мозг. Какое-то время Алиса, задыхаясь, корчилась у батареи, уверенная, что умирает.

Она вспомнила, как однажды спросила Яшку, прикусывают ли язык кошки? Тогда он еще был Олегом, они едва начали встречаться и исследовали друг друга на предмет мин и кладов.

– Как думаешь, прикусывают? Или это только люди такие лохи? – игриво улыбнулась Алиса.

Яшка посмотрел на нее с восхищением. Ответил, что это самый необычный вопрос в его жизни.

«Еще бы!» – с удовольствием констатировала девушка.

Прошло восемь лет, необычная Алиса сидела под подоконником и задыхалась. Чтобы заплакать, тоже нужно задержать дыхание. И когда боль отступила и Алисе удалось сделать вздох, вместо выдоха последовал всхлип. Потом еще один. И еще.

Алиса сидела, вжавшись в отключенную батарею и плакала. Не то, чтобы есть какая-то градация слез, признанная системой СИ, но, если бы она существовала, эти ее слезы стали бы эталоном горя.

1.

Олег согнулся и уперся ладонями в колени. Его легкие требовательно сокращались, требуя кислорода. Глаза щипало – брови не справлялись с объемом струящегося по лбу и вискам пота.

Олег стоял посреди тротуара и смотрел на красивый дом через перекресток от себя. Вернее, на развивающуюся в районе пятого этажа ткань. Он был почти уверен, что это не шелк и уж тем более не аксельсиор, которую гугл описал как ткань, способную висеть в воздухе. Обычная дешевая органза. Вопрос в том, какого черта она висит над проспектом.

Ноги сами привели его к знакомому отелю. Хотя возможно, дело в том, что сегодняшняя пробежка Олега длилась уже четвертый час. По теории вероятности, если бездумно сворачивать на каждом перекрестке в сторону зеленого светофора, есть шанс оказаться в месте, полном драматических воспоминаний. Правда же?

Он смотрел на занавески и мучительно, с некоторым свистом дышал. Органза едва колыхалась парусом, немного зловещим в лучах оранжевого солнца. Когда месяц назад он выписывался из номера, он вернул кровать на место. Какова вероятность того, что в городе окажется вторая девица, мечтающая заняться любовью на кровати-паруснике? Да практически нулевая.

От Сони с момента аварии не было ни весточки. Один раз он сам зашел на ее страницу в фейсбуке, но профиль оказался закрытым. Олег ненавидел ее. Неделю. Потом шок прошел, эмоции стабилизировались, произошедшее отредактировал зернистый фильтр воспоминаний. Однако, жизнь на круги своя так и не вернулась.

В попытках исправить это, Олег начал почитывать физику. Он надеялся отыскать в учебниках постулаты сониной неправоты, но неизвестный, дивный мир открылся ему и увлек далеко за пределы однобокой школьной программы. Соня, конечно, ошибалась почти во всем, но удивительно, в то же время ее трактовки опытов и законов, в общем-то, не были такой уж отсебятиной. Скорее поэзией. Соня воспела квантовую механику вольным менестрелем. Теперь, подкованный в вопросе, Олег все больше улыбался, сравнивая ее слова с научными терминами. И однажды осознал, что злость по отношению к ней исчезла, уступив место чему-то сродни благодарности.

Последнее время любым негативным событиям и косякам принято радоваться. Говорить «спасибо» – за опыт. Олег всегда смеялся над подобным смирением, но в то мгновение подумал, что Соне он и правда может быть благодарен. Жизнь на круги своя не вернулась – в самом лучшем значении этой фразы.

Олег понимал, что изменился. И, хотя изменения немного страшили, от них веяло странным азартом. У Олега словно появилось будущее, от него зависящее. То есть, оно и раньше было, но принимаемое как данность. Как набор целей и эмоций. Теперь же завтрашний день мог оказаться сюрпризом, в первую очередь со стороны его собственных действий.

Например, однажды, подвернув ногу на пробежке, он не воспринял это всего лишь как вынужденный спортивный перерыв. Он почувствовал слабость и, прости господи, любовь к ноге, если это вообще уместное слово. Уязвимость всего существующего почему-то обрадовала Олега, он отправился в бассейн и с наслаждением лечил конечность горячими пузырьками джакузи.

Да, злость на Соню определенно покинула его. Теперь она вспоминалась ему трогательной девчонкой, целиком состоящей из уязвимостей. И почему-то тоже радовала.

Чего нельзя сказать об Алисе. Своих новых чувств к ней он не понимал, не принимал, не мог подавить. Олег изменился, а его жена оставалась прежней. Он знал, что для нее трансформации тоже не остались незамеченными. Она изводит себя догадками, подтвердить которые ей не сможет даже мониторинг его ноута.

И вот, час назад жена сообщила ему, что беременна.

Пока Олег бежал, он не думал о неправильности своего поведения. Он вообще ни о чем не думал. А сейчас вот, стоял перед отелем и рассуждал, как в детстве: если парус взлетит и надуется, силясь сдвинуть здание с места, он поднимается на последний этаж отеля и постучит в знакомую дверь. Если же нет…в голову ничего не приходило. Олег ждал ветер.

Но вечер был эталонно тихим. Олег стоял, ждал, а ветра все не было.

***

– Привет.

Соня была больше, чем ошарашена. Смотрела на него, словно на призрак.

– Я проходил мимо, смотрю – занавеска из окна торчит. Решил проверить, что за фан-клуб с подражателями, – Олег смущенно попятился. Попытки разрядить атмосферу начинали казаться идиотскими.

Соня молчала.

– А тут ты, – развел руками мужчина.

– А тут я, – эхом откликнулась Соня. – Разочарован?

Олег задумался.

– Даже не знаю, – честно сказал он. Ему хотелось, чтобы она уловила в этих словах правильную интонацию и поняла противоречивый спектр его эмоций.

Соня ухмыльнулась. Она все уловила и все поняла.

– Ты что, и войти хочешь? – оглянулась девушка на комнату.

– Не знаю, – повторился Олег, – думаешь, это будет странно?

Соня утвердительно закивала головой.

– Это будет очень странно.

Олег вдруг почувствовал слепую решимость ни в коем случае не дать событиям вечера себя догнать.

– Тогда да, хочу, – ответил он.

Соня пожала плечами, отошла и сделала рукой широкий приглашающий жест.

– Велкам.

Олег пересек комнату и уселся на стул. Соня уселась напротив, на кровать. Молчание становилось неловким.

– Ты после пробежки, – констатировала Соня.

– Да.

– Хочешь в душ?

– Нет.

Соня оглядела комнату и подмигнула.

– Хочешь бисквиты?

Он состроил ехидную гримасу.

– Обойдусь, – Олег развалился в стуле, стараясь занять непринужденную позу. Получалось не очень. Воспоминание о его маленьком представлении заставили его нервничать. Что, если Соня обо всем догадалась? Он поспешил сменить тему, – так, что ты здесь делаешь?

– Живу, – просто ответила девушка.

Олег помолчал, потом все же задал вопрос, который интересовал его с самого начала:

– А кто двигал кровать?

Удивление в глазах Сони сменилось наигранным торжеством.

– Ты что, ревнуешь?

Он засмеялся, покачал головой.

– Я просто уточнить, чтоб проблем не было. Мало ли, мне надо выметаться.

– А ты хотел бы быть единственным?

Олег не ответил. Соня смутилась.

– Ладно, слушай, – перешла она на серьезный тон, – зачем ты пришел? В смысле, я рада тебя видеть, правда. Особенно добрым. Особенно после всего, что случилось. Кстати, – она приложила руку к груди, – со всей искренностью, еще раз. Прости.

Соня встряхнула головой в безуспешной попытке убрать волосы, закрывающие глаза. Ей явно стоило подровнять челку.

– Я не специально пришел, – признался Олег, – я же сказал, я бегал. Увидел этот флаг, понял, что кроме тебя вряд ли кто еще может… – он снова пожал плечами, – ну и решил, что это знак.

Боже! Невероятно, чтоб он говорил такое!

– Так значит, ты на меня не злишься? – робко уточнила Соня.

– Ну, честно говоря, ты повела себя как больная. По-хорошему, мне бы сдать тебя в психдиспансер. Я злился. Я очень злился, – Олег аж содрогнулся, окунувшись в пережитое, – а потом почему-то перестал. Сам не знаю почему.

– Ну все равно, – удовлетворенно сказала девушка, – прости меня еще раз. Мне просто в тот момент так больно стало, я…

– Я знаю, – прервал Олег.

Они помолчали.

– Кстати, я изучил всю физику. От первого класса.

– О, правда? – она воодушевилась, – так теперь ты все понял? Веришь?

Олег открыл рот.

– Погоди! – закричала она, – не отвечай! Не смей! Я не хочу знать.

Он держал рот открытым, пока они синхронно не засмеялись. Напряжение на миг отступило.

– Так зачем ты здесь живешь? – снова поинтересовался Олег.

– Да в общем-то, из-за кровати. Честное слово.

– Давно?

– Месяц.

«Интересно, откуда у нее деньги» – подумал Олег.

– Знаешь, мне надо было что-то поменять в жизни, – продолжила девушка, – но ехать никуда не хотелось. Делать что-то тоже. Вот я и решила пожить в городе, словно гость, – Олег недоверчиво хмыкнул, – нет, серьезно! Я чувствую себя иностранкой. Я даже говорю иногда по-немецки, когда захожу куда-то. И знаешь, очень вдохновляет. Ты когда-нибудь так делал?

– Нет, не делал, – Олег улыбнулся тому, что она действительно допускает вероятность его такого времяпрепровождения.

Соня, очевидно, разгадала его мысли.

– Ну, представится повод – попробуй, – смущенно ответила она.

– Ладно, – со смехом пообещал он.

Она потерла колени, выдав внутреннее напряжение.

– Ладно, – Олег поднялся со стула, решив не мучать ни ее, ни себя, – я был рад повидаться. Я пойду.

– То есть, побежишь, – Соня тоже встала и неуклюже переступила с ноги на ногу, – была рада. Хорошо, что мы все устаканили.

Олег не двинулся с места. Он осознал, что ему придется идти в прямом смысле слова, и все его внутренности заорали благим матом.

– Слушай, – смущенно заговорил он, – мне очень неловко, но ты не могла бы вызвать мне такси? Или хотя бы дать денег на жетон?

– Я…– Соня осмотрела его с ног до головы, – я вызову такси, конечно.

– Я все верну, – сказал Олег.

– Да не стоит, – она потянулась к смартфону, – какой адрес?

Олег, побив мировой рекорд по озарениям в минуту, молчал. На этот раз он понят, что ехать ему некуда. Куда бы он не отправился – разговора не избежать. Да и Алиса, она точно будет его искать. А ему почему-то не хотелось, чтоб она обнаружила его у друзей или родителей. Вообще ничего не хотелось, разве что по-настоящему исчезнуть.

– Значит, все-таки, жетон? – Олег вернулся в реальность к Соне, держащей смартфон, – нет, я понимаю. Я ж такая, могу и у подъезда подкараулить, – повела бровью она, – правильно молчишь. Я бы себе тоже адрес не доверила.

Смысл ее слов не сразу пробился сквозь его собственные раздумья. Олег смутился и приготовился убеждать, что Соня все не так поняла. Но в смеющихся глазах девушки ясно читалась ненужность каких-либо объяснений. Олег с облегчением улыбнулся.

– Не отвлекай. Я вспоминаю название соседней улицы.

Соня засияла. Как будто он наконец-то сделал что-то, чего она давно ждала. Олег молчал. Во взгляд Сони вернулась серьезность, она выжидательно смотрела на мужчину, а он все не знал ни одного подходящего адреса. Стоял и улыбался как дурак, глядя себе под ноги.

Соня, помедлив, сделала неопределенное движение губами, вроде как из разряда «в сомнении».

– Если хочешь, ты можешь остаться здесь, – тихо сказала она.

Олег внимательно на нее посмотрел. Ее взгляд был спокойным и искренним. Она догадалась – что-то случилось. Предлагала помощь. Она. Ему. Черт, как он вообще оказался в такой ситуации?!

Олег почувствовал себя ужасно слабым. Слабым даже для того, чтобы сохранить лицо и опровергнуть любые ее домыслы. Хотя, это вряд ли потребовалось бы. Он откуда-то знал, что Соня ни о чем его не спросит.

Она смотрела на него с сочувствием. Олег горько усмехнулся и потер глаза руками.

– Безумие какое-то, – выдохнул он.

Когда Олег открыл глаза, она все еще внимательно смотрела на него. Он молчал. Соня еле заметно закивала головой.

– Соня. Я.., – Олег развел руками, – у меня такое чувство, что я тебя использую. Пожалуйста, выгони меня, если хочешь. Если ты хочешь, я уйду.

– Нет, – спокойно сказал она, – пожалуйста, останься.

Повисла пауза.

– Пойдем, я покажу твое полотенце, – наконец, заговорила Соня. Взмахнула рукой вверх. И потопала в ванную.

***

– Ассоциации, – пожала плечами Соня.

– Так, – Олег сидел на полу и сплевывал шкурки от семечек в мыльницу, имевшую форму ракушки. Соня сидела напротив, тщательно очищала зерна руками – берегла зубы – и клала шелуху на ламинированную бумажку со сводом отельных правил.

– Нет ничего хуже, чем ассоциативная память, – продолжила она, – это озеро, а ассоциации в нем быстрые неконтролируемые кильки. Сила воли – это гарпун. Допустим. И ты тычешь этим гарпуном, тычешь, – Соня продемонстрировала какие именно действия происходят в ее голове в районе Озера Памяти, – пытаешься проткнуть кильку стрелой в два раза шире ее – и все мимо.

Олег осмысливал сказанное. Понимал и нет. Соня пыталась объяснить, как она умудрилась не выкинуть его из головы за целых шесть лет. По ее словам, каждый раз ей что-то нет-нет, да и напоминало о нем.

– Неужели в твоей в жизни найдется столько вещей, которые могли бы ассоциироваться со мной? Ты же…Ты же знаешь обо мне только то, что написано на странице в фейсбуке.

– Вот как бы так…чтоб ты понял… – в который раз за вечер повторила Соня нескладную фразу, – вот идешь ты допустим по улице и из ларька доносится…– она внимательно на него посмотрела, – Михаил Круг.

От неожиданности Олег застыл с семечкой между челюстей.

– Нет, даже не доносится!

– Слава Богу, – вырвалось у мужчины.

– Ты просто слышишь это имя – Михаил Круг. Кто-то написал книгу о Михаиле Круге. И внутри появляется это чувство. Чувство тебя.

– Чувство меня? – Олег прекратил жевать, всерьез боясь поперхнуться.

– Не обольщайся, я этот термин только что придумала, – махнула она рукой.

– Да чему тут обольщаться? Я ассоциируюсь у тебя с Кругом!

– Аааа, – Соня лукаво откинула голову, – а вот это самое интересное, да? Причем тут Круг? Как? С чего вдруг он, да? – Олег согласно закивал, Соня выставила вверх указательный палец, – и только потом, если разобраться, а это не всегда получается…Уже потом, уже постфактум, уже после того как это чувство пришибло тебя посреди улицы, посреди лета сосулькой с карниза, – эмоции Сони набирали обороты, – уже потом ты распутываешь клубок и вспоминаешь какой-нибудь текст, увиденный на твоей станице.

– Про Круга?! – Олег очень искренне недоумевал.

– Нет! – торжественно объявила девушка, – текст про, – она выдержала театральную паузу, – про автостоп.

– Так, допустим, – вроде он и правда однажды репостил какую-то статью про вольные путешествия.

– А я ездила автостопом в Тверь, а в Твери у нас что?

– Что? – с отчаянием спросил мужчина.

– В Твери, Олег, – довольно объявила Соня, – могила Круга.

Она победоносно смотрела на него. Олег, не зная, что сказать, вернулся к семечкам.

– И это только один случай! Возможно, память так и работает. Но обычно, все-таки проще. Эти кильки, они летают со скоростью атомов… Атомов в коллайдере! – возбужденно воскликнула Соня.

Олег смотрел как она взволнованно убирает волосы с лица и не мог сдержать грустной улыбки.

– Атомы в швейцарском коллайдере – они же носятся как сумасшедшие. И мысли – это атомы. И вот сталкиваются мысли в случайном порядке и образуют чувство тебя, – сбивчиво объясняла Соня, иллюстрируя свои слова движениями рук, – и это не отследить, не поймать. Всё образует чувство тебя.

Олег, застыв, наблюдал за ее горячим монологом.

– Ты приезжаешь к горе, у которой когда-то поцеловалась с парнем, – продолжала Соня, – и ты должна вспоминать этого парня. Это логично! Но в моей голове что-то сломалось. И я постоянно вспоминаю только тебя. Бесконечное количество нейроных путей, почти все, почти каждую минуту приводят только к тебе. И ни к какой горе ехать не надо. Ты просто в любой момент, просто по прихоти хрен пойми чего, можешь погрузиться в это вот состояние.

Она шумно вздохнула, еще раз убрала волосы со лба и беспомощно на него посмотрела. Олег уже не улыбался.

– И получается, что все напоминает о тебе, – грустно завершила Соня свой доклад.

Олегу захотелось отвести взгляд. Он потянулся к семечкам, хотя и понимал, это последнее, что следует делать после таких откровений. Но что именно делать – он не знал. Соня повела бровью и тоже продолжила трапезу. Какое-то время они молчали.

– И что происходит дальше?

– Дальше?

– Ну что за чувство такое. Вот ты вспомнила… – он запнулся. Не так-то просто обсуждать существование твоей скромной персоны в чьей-то голове круглые сутки, – ну, обо мне вспомнила. И что дальше-то?

Руки Сони как держали одну семечку, так медленно и опустились на колени. Она смотрела на Олега, словно он открыл неопровержимое доказательство существования Бога. Или Большого Взрыва.

– Ну я имею в виду, что за чувство меня? – на всякий случай решил уточнить Олег, молясь, чтоб не ляпнуть ненароком глупость или чего лишнего, – что происхо…

– Подожди, – перебила она. – Подожди, – произнесла вдумчивей, – я пытаюсь.

Олег немного побаивался того, что она сейчас может выдать. Он не представлял даже, к чему готовиться. Соня перевела взгляд на пол и отключилась, уйдя куда-то в свои мысли.

Олег заметил, что за левым ухом у нее родинка. В форме фигурки из тетриса, той что уголком. А само ухо проколото в пяти местах, хотя сережка только одна.

Ночь была белее халата, в который Олег вынужденно нарядился. Он крайне сомневался, стоит ли ему надевать этот неизменный элемент красивой отельной жизни на голое тело… Но форма была насквозь мокрая и ему пришлось.

Соня, наконец, подняла голову. Посмотрела на него, частично все еще явно находясь где-то в глубинах сознания.

– Становится тепло, – тихо произнесла она.

Простота этой фразы обескуражила Олега. Он ожидал космических сравнений и прочей белиберды. Он даже чуть не рассмеялся, исключительно от спавшего напряжения, но вовремя сдержался.

– Внутри тепло. И светло. Как будто ночник зажгли, – губы Сони непроизвольно улыбались. Олег молчал.

– Потому-то еще так сложно избавиться от этих мыслей. Потому что они приятные. Потому что если представить, что мне жить без них, без тебя всю оставшуюся жизнь…

Соня остановилась. Накопленная за годы грусть вырвалась за пределы слов и наполнила комнату. Даже комичные семки в мыльной ракушке не способны были ее хоть сколько-нибудь убавить.

– То свет тоже выключили. Навсегда.

Олег молчал. Соня пожала плечами и вернулась к злаковому наркотику.

***

Олег проснулся от боли в спине. Он очень давно не спал с таким неудобством. Кроватью ему служили два двинутых вместе кресла, чего не было со времен, кажется студенчества. Зато теперь он вспомнил, как божился после каждой такой ночевки никогда ее не повторять. И вот, пожалуйста.

Он осторожно приподнялся. Тело ныло, словно он разгружал те пресловутые вагоны, которые обречены мчатся в воображении всякого усталого человека, обычно, не разгружавшего ничего тяжелее барабана стиральной машинки. Вот, что с тридцатилетними творит двухчасовая пробежка и отсутствие родной подушечки.

Олег сфокусировал взгляд. Соня спала, свернувшись на дальнем от него краешке кровати. Балдахин, который они упорно именовали занавеской, безжизненно свисал с каркаса. Он посмотрел в настежь раскрытое окно. Так и есть – ни ветерка. В городе показывали солнце.

Олег зевнул и откинулся на спинку кресла. В этот раз она показалась удобнее и позволила ему комфортно устроиться. А как известно, при отступлении физической боли на человека наваливается та, что гораздо, гораздо хуже.

«Что делать дальше?» – подумал Олег.

От одного этого вопроса стало так тошно, что мужчина был готов приковать себя к двум неудобным креслам, обречь на бессонницу и страдания, умереть в противоестественной позе, лишь бы не отвечать на него.

Боже. Он что, правда ушел, не сказав ни слова своей внезапно беременной жене? Хотя нет, кажется, какие-то слова прозвучали. Но их лучше даже не вспоминать.

Олег начал растирать виски. Волею судьбы, ему не дано было познать похмелье. Но по многочисленным отзывам он знал: это когда ты утром сильно сожалеешь о вчерашнем и немного о том, что родился на свет. То, что он испытывал сейчас было максимально похоже на вышеописанное.

За окном с шумом промчался мотоциклист. Соня зашевелилась. Стала поворачиваться. Олег поспешно закрыл глаза и склонил голову на плечо.

Он слышал, как она зевнула, приподнялась на кровати, а затем снова опустила голову на подушку.

– Я знаю, что ты не спишь, – прохрипела она севшим за ночь голосом.

Олег открыл глаза. Она смотрела на него сквозь прозрачную ткань.

– Я раньше тебя проснулась.

– А чего не встала? – удивился Олег.

– Ждала подходящего момента, – не вдаваясь в подробности пояснила она, – как спалось?

– Херово, – признался мужчина.

– Представляю. А мне так прекрааасно, – пропела она в зевке.

Воцарилась тишина. Неловкость снова начала наполнять комнату.

– Так. Я пойду в душ, – она соскочила с кровати и нервно засеменила по паркету. Олег зачем-то поспешно отвернулся в окно.

Зажурчавшая вода заставила его усмехнулся. В мире крайне мал процент людей, которые поутру в душ хотят сильнее, чем в туалет. Зато подавляющее число девушек, стесняющихся писать, когда их могут услышать. Соня, очевидно, входила в их число. Откуда он вообще знал об этом милом женском заскоке? Алиса тоже поначалу включала воду в раковине, закрываясь в уборной для других целей. Это и удивляло, и умиляло его. Жаль, что порадовать Соню таким сходством с его женой скорее всего не получится.

Алиса.

Алиса, наверное, подняла панику и окрестила его козлом. Позвонила на работу, маме, друзьям. В том, что она это сделала Олег не сомневался. В том, что она имела на это право, в общем-то тоже. Когда он пропадал в этом отеле в прошлый раз, она писала ему каждый вечер с просьбой сообщить, что он в порядке. Не спрашивая о местоположении. Олег догадался, тогда она по умолчанию поселила его к родителям и не стал переубеждать.

Но в этот раз средство связи с ним осталось дома, а значит стратегия умолчания не сработает. Да и ссору типичной тоже не назовешь. Олег все понимал, но ничего не мог поделать. Ему словно не хватало сил. Вот дом, в котором стоит диван, на котором лежит тест, который содержит две полоски, которые означают, что…Образ был так сложен, что вспыхивал, словно бракованная зажигалка, вызывал спазм и исчезал, не просуществовав и мгновения.

Нет, он понимал, что Алиса беременна. Что это тот редкий случай, когда даже бездействие в ответ навсегда изменит твою жизнь. Он чувствовал раздражение. Старался, старался, но не мог не чувствовать. Алиса получила, что хотела. Сейчас она обзванивает знакомых, несчастная, печальная и святая. А он козел, каких свет не видывал. Его поступка ему никто никогда не забудет. И в общем-то правильно. Так и есть. Он козел. Еще и злится, вместо попыток исправиться.

– Ты пойдешь? – вызволила его из плена самобичевания Соня. Она уже оделась.

– Да, – поднялся Олег, – там же есть щетка?

Соня кивнула.

«Ладно, – решил Олег, – я мудак, что уж тут поделать. Пойду почищу зубы.»

***

– Не то, что бы ты мне надоел, – сказала Соня, – но тебе точно никуда не нужно?

Олег щурился на солнце. Ему было тепло, сыто и замечательно, отчего становилось только хуже. Соня милостиво разделила с ним включенный в стоимость номера завтрак и теперь они медленно плелись от отеля вдоль пустой набережной.

– А тебе? – одним глазом посмотрел он на нее.

– Мне-то куда, – лукаво произнесла она.

Их обогнали скейтеры, парень и девушка. Он несся вперед, постоянно оглядываясь на отстающую подругу. От этих проверок Олегу тоже стало трогательно и хорошо.

Он понимал, что лучше всего было бы, конечно, вернуться домой. Может его уже ищут с собаками и волонтерами. А он всего лишь трус и предатель. Олег подумал, что внезапный гипотетический кирпич на голову прямо сейчас так и оставит его трусом и предателем, навсегда и для всех.

«Во всяком случае, для Алисы из этой Вселенной», – глянув на шагающую рядом Соню вдруг подумал Олег и улыбнулся таким мыслям.

– Чего ты? – тоже с улыбкой спросила девушка.

– Можешь дать мне позвонить, пожалуйста? – спросил он.

Соня протянула ему разблокированный телефон, и Олег набрал один из немногих номеров, что помнил наизусть.

– Алло? – раздался знакомый голос.

– Сева, привет, – настороженно поздоровался Олег.

Молчание воцарилось в трубке на долю секунды, в течение которой Олег пережил пять вариантов конца света. Он даже подготовился к тому, что абонент, уже успевший поговорить с его женой, бросит трубку. Но Сева являлся его ближайшим другом и правой рукой. Убедить Севу в его, олеговой козлинности должно было быть не так просто.

– Здорово, – спокойно ответил Сева, – а ты откуда звонишь? Че с телефноном?

– Я, – Олег слегка опешил от будничности тона друга, – слушай, не важно. Я просто звоню предупредить, что меня не будет какое-то время.

– Куда-то намылились опять?

Намылились. Множественное число.

– Никуда, – Олег обескураженно отвечал на вопросы, – просто…так надо. Вы, главное, не переживайте там, – не зная, что сказать, сказал Олег.

– Вот еще! У нас тут работа. Пока, халявщик.

В трубке раздались гудки. Олег медленно опустил руку с телефоном.

Вот, значит, как. Алиса его не искала. Это на нее не похоже. Значит все совсем плохо, и она обиделась окончательно.

Ну что ж. Отлично! Можно вообще никогда больше с ней не встречаться, авось через пару месяцев они друг про друга забудут и останутся только теплые воспоминания. Отлично. Прекрасно.

– Не получится, – услышал он голос над ухом.

– Что? – ошарашенно переспросил Олег.

– Самоубийство не выход, – повторила спокойно Соня, – я же тебе рассказывала, забыл?

Олег обнаружил, что склонился над темной водой, облокотившись на парапет набережной. Он поспешно выпрямился и зашагал дальше.

– Слушай, – остановила его Соня, догнав, – это не мое дело, но… – она поморщилась, – ты точно не совершаешь какую-нибудь огромную ошибку?

Олег улыбнулся. Смертельно больной человек пытается его утешить. Да что он и правда за мудак такой?

– Будь последовательна, Траумель. По твоей версии, где-то в параллельной Вселенной Олег поступает правильно, так? Значит какая разница, что творит неудачник в этой?

Она в восторге топнула ногой.

– Наконец-то! Ну наконец-то ты все понял!

Ему стало задорно от этой ее дурацкой улыбки и даже на сердце немного полегчало.

– Но все же…Все будет хорошо? – спросила Соня.

– Ага, – возобновил прогулку Олег, – если сегодня я лягу спать на полу. В жопу эти кресла.

***

– Одолжи. Пожалуйста.

– Олег, прекрати. У меня есть деньги, я богата!

– Отстань, – отодвинул мужчина Соню, – Одолжи, пожалуйста.

– Я выиграла в лотерею!

– Пошла вон!

– Не слушай его.

– Не слушай ее.

Готический мальчик вертел головой как шалтай-болтай, смотря то на одного, то на другую.

– Вот так значит, – хлопнул он, наконец, истатуированной рукой по столу, – не появляетесь месяц. С тобой мы вообще обматерились на прощание, – кивнул он Олегу, – а теперь значит приходите бабки просить? У вас вообще совесть есть?

Соня засмеялась.

– Соня, как ты могла вообще? – раздосадовано развел руками паренек.

– Я уезжала!

– Куда?

– В Санкт-Петербург! Я месяц жила как иностранка!

– Иностранка она, – хлопнул мальчик ее по лбу.

– А ты? – снова обернулся мальчик к Олегу, – ты вообще помнишь нашу последнюю встречу? Ты посоветовал мне покончить собой!

– И я очень рад, что ты не последовал моему совету. Денег одолжишь? – смеясь сказал Олег.

Мальчик посмотрел на него в упор.

– Серьезно? Да у тебя футболка стоит больше, чем моя зарплата за неделю!

Олегу стало неловко.

– Да это долгая история… – начал Олег.

Готический мальчик забарабанил руками по столу. Посетители удивленно развернулись на шум.

– Ох, ну Слава Богу! Я уж думал, не смутишься. Сколько?

– Сколько не жалко.

Марк картинно вывернул карманы и протянул Олегу две тысячи двести три рубля.

– Все, что есть, – пожал плечами он.

– Это совсем не обязательно, – тихо сказала Соня.

– Обязательно, – отрезал Олег.

– Ребят, а что вообще происходит? – с любопытством прищурился Марк.

Соня и Олег переглянулись. Соня повела плечиком.

– Да ничего особенного. В городе показывают солнце.

***

Провести вдвоем день в Санкт-Петербурге, потратив всего две тысячи рублей, не так уж сложно. Если, конечно, не пытаться заполнить событиями бесконечные неловкие паузы.

После планетария у Олега осталось тысяча триста рублей. После кофе тысяча пятьдесят. И это еще даже вечер не наступил! Понятие которого, кстати, летом в Санкт-Петербурге весьма расплывчато. Этим летом уж точно. Солнце фигачило до одиннадцати.

Соня безуспешно старалась вести себя расслабленно. Она говорила какие-то пустяки, которые Олегу не хотелось комментировать. Вещи, которые он не знал или знать не хотел. Они честно пытались найти точки соприкосновения, но между ними словно пролегал слой вакуума, избирательно пропускающий слова, мысли и чувства.

Напряжение от недоразговоров только возрастало. Олег был готов признать: его план пустить все на самотек провалился. Никакого самотека с человеком, с которым и обычно-то все еле катится, невозможно. Он нервничал настолько, что уже совсем было собирался уйти и от этой женщины. Подумаешь, обидит. Одной больше, одной меньше.

Они вышли из кафе. Солнце ослепило Олега, и он чуть не застонал от отсутствия перспектив непринужденного времяпрепровождения.