Названные выше: Мельник, Струмица, Дермида – в Македонии. Македония – это тот уголок Балканского-полуострова, который представляет собою зрелище постоянной племенной и религиозной вражды. Будучи оставлена берлинским конгрессом за Турцией, Македония сделалась источником постоянного беспокойства для всего полуострова. На нее заявляют свои притязания все балканские народности – болгары, греки и сербы, и потому она служит главным яблоком раздора между ними. В Македонии же идет постоянная ожесточенная борьба между местным греческим и болгарским элементами, борьба, которая часто приводит к печальным столкновениям. Македония, как известно, при своем разноплеменном населении находится под юрисдикцией константинопольского патриарха, вследствие чего греческий элемент по необходимости преобладал в её церковно-религиозной жизни. Но в последнее время, с пробуждением национального самосознания в славянском населении её, последнее начинает все более освобождаться от греческого влияния, устраняется от греческого духовенства и, признав своим главой болгарского экзарха, требует и получает болгарских священников и учителей. В стенах его храмов ему начинают проповедывать слово Божие на родном языке, а в училищах дети начинают изучать славянский язык вместо греческого. Статистические данные удостоверяют, что в последние два года от греков отложилось более 300 сел, признавших своим духовным главой болгарского экзарха и окончательно отказавшихся от греческого духовенства, от греческих училищ. Такое положение дел, конечно, ожесточает греков и вместе вызывает их на всевозможные, иногда, как увидим ниже, весьма замысловатые и прямо непозволительные способы самозащиты, от простой газетной перебранки до насильственной расправы включительно. Вот несколько черт, фактов и картинок для иллюстраций отношений между греками и сербами в Македонии.
В Новинах напечатана следующая заметка солунской газеты Φάρος τῆς Μακεδονίας, перепечатанная и газетою Νεόλογος, под заглавием: «Болгарские махинации». «Несколько лет тому назад здесь было немного говорящих по болгарски („болгарогласни“), которые однако были верны православию и вселенской патриархии, имели одно небольшое училище, в котором дети их учились болгарскому языку. Все шло хорошо, пока не явилось в городе несколько пришельцев из тех, кои учились в фанатических и шарлатанских училищах в Болгарии, которые как некия гиены в изобилии и сатанински явились в ХИХ-м веке защитниками болгарщины, не имея никаких гарантий и не показывая никакого другого диплома, кроме неумолимого преследования тех, кто открыл им умственно ослепленные очи, беспощадной брани своих благодетелей и осквернения всего, что предшественники их почитали как священное и святое. С такими замыслами и сатанинскими намерениями основались те пришельцы в нашем городе и рассеяли среди некоторых из прежних „болгарогласных“ нечистые идеи и всяческие лжи, пробрались в училища их и приступили к открытию гимназии, в которую собрали кого попало из внутренней Македонии и других мест, и учат их всему другому, но только не науке. Тоже должно сказать и о женском их училище. Но того не достаточно им было: несколько времени тому назад они усиливались присвоить себе часть кладбища греческой православной общины, но справедливость главного управителя воздала кесарево кесарю. Всего хуже то, что пришельцы те пробрались и посеяли плевелы и в церкви „болгарогласных“, советуя им отказаться от вселенской патриархии. Не будем обнародывать здесь всех замыслов тех пришельцев, которые явились из аду, совершали и всякий день совершают против греков действия, осуждаемые и божеским и человеческим нравом, и потому ограничиваемся только этим» [25]. Заметку эту «Новини» сопровождают обширной статьей, из которой мы приведем несколько характерных мест. «Мы привели эту заметку – читаем в Новинах – чтобы видели читатели образчик греческой литературной безнравственности. Чтобы болгарам явиться в Солуни, греческому собрату потребовалось выводить их из пекла; он сравнивает их с гиенами, которые в изобилии и сатанински появились в ХИХ-м веке, чтобы защищать болгарщину, чтобы делать из „болгарогласных“ греков настоящих болгар. Очень смешная теория греков относительно болгар! Греческие публицисты кричат на весь свет, что в Турции нет болгарской народности, но что население, употребляющее болгарский язык, суть греки, говорящие по болгарски, „еллини болгарогласни“, „вульгарофони“. И на эту фальшивую и смешную тему насочинили чуть не целую литературу. Гениальное по истине изобретение! Какой историк мог себе вообразить это? Какая фантазия могла изобрести, что болгары в Турции суть эллины, которые имеют в себе болгарского только язык, а при том дать им и название „болгарогласни“? Напрасно европейские академии не обратили на это внимания и не сделали своими почетными членами изобретателей такого этнографического начала. Как опровергать такой донкихотский принцип греков? Как вразумить их? Да и можно ли вразумить их словами?… Что станешь отвечать тому человеку, который серьезно старается тебя убедить, что вода не мокра, а суха? Войди в ту сухую воду и посмотри, выйдешь ли из ноя сух. Вот тебе доказательство…» Затем, пункт за пунктом обстоятельно опровергается вышеприведенная греческая заметка [26]. Изобретательность греческих публицистов на этом впрочем не остановилась. В Новинах 1892 г. № 60 (24 апр.) приведены следующие характеристичные строки одной корреспонденции из Неврокопа в 60 No греческой газеты Κωνσταντινόπολις: «Доказано до очевидности, что Неврокопские пришельцы и потомки Крума ни в каком отношении не могут равняться с цветущим в том городе еллинским элементом, который каков был раньше, таков же ость и будет впредь. А что в его жилах, в отношении к убеждению и чувству, течет чисто еллинская кровь, а не смешанная, видно ясно как из других черт, так и из несравненно высшего его общественного положения». Подобную этнографическую теорию слышим мы в первый раз – замечают по этому поводу Новини – именно что в жидах известного общества может течь чистая еллинская кровь в отношении только к убеждению и чувству. Значит, по толкованию греческой газеты, в жилах человека может течь кровь по происхождению, племени и народности, и кровь по убеждению и чувству. В жилах мнимых неврокопских еллинов ужо текла второго рода кровь, именно кровь по убеждению и чувству. А настоящая-то кровь их, кровь по происхождению, племени и народности, какова – спросим мы греческую газету? Доселе была нам известна смешная греческая теория, что болгары в провинции были «болгарогласни еллини», а теперь узнали от греческих публицистов и другое этнографическое начало, именно, что в жилах народов может течь кровь не только по происхождению, племени и народности, а и по убеждению и чувству. Например, для чистокровного француза достаточно убеждения и чувства, чтобы быть чистокровным англичанином или немцем [27].