Конечно, не учреждение экзархии болгарской послужило причиною проникновения к болгарам иезуитов и протестантов, потому что и те и другие действовали в Болгарии и гораздо ранее выделения экзархата из греческой патриархии. Но нельзя не признать, что продолжающиеся доселе несогласия церкви болгарской с греческою и теперешняя политическая безурядица как нельзя более на руку всякого рода религиозной пропаганде среди болгар. Пользуясь анархией, в Болгарии процветает римско-католическая пропаганда, задающаяся целию ни более ни менее как обратить в латинство весь болгарский народ. Такую надежду именно высказал софийскому корреспонденту «Моск. Вед.» филиппопольский латинский архиепископ Менини. Рекомендуясь корреспонденту, архиепископ говорил: «я архиепископ Менини, немощное орудие в руках Бога, Который, надеюсь, окажет мне милость воспользоваться мною для обращения всех болгар в католицизм. До сих пор Господь покровительствует, споспешествует мне, так как уже многие болгарские селения обращены в католическую веру и спасены от гибели схизмы. В минувшие века разве не все болгары были католиками? И почему же им снова не вернуться в лоно католической церкви? Несколько лет тому назад, откровенно продолжал архиепископ, я объезжал Европу за подаянием и собрал 450,000 франков, которые и помогли мне расширить мою семинарию. Как вы видите, наша семинария теперь оказывается величественным зданием. В ней получают образование 300 болгарских мальчиков до пятнадцати летнего возраста; потом я их отправляю на несколько лет в семинарии Смирны и Леванта, откуда они возвращаются мужественными патерами и апостолами католической веры. Наш принц Кобург ободряет мои надежды, а его августейшая родительница, принцесса Клементина, обнаруживает по отношению ко мне истинно-царское великодушие. Могу только благодарить Господа, что Он послал их в Болгарию» [44]. По сообщениям иностранных газет, папа Лев XIII решил учредить в Константинополе восточный римско-католический патриархат, с целию ближайшего сосредоточения в нем всех нитей победного завоевательного движения католицизма на восток. На должность такого генерального патриарха намечен будто армяно-униатский патриарх Азариан [45]. Болгария положительно наводняется миссионерами, среди которых не мало уже миссионеров и из болгар, открыто начинающих призывать своих соотечественников к отречению от православия. Пропаганда ведется очень искусно под славянским знаменем. Римский католицизм обещает отступникам от православия соединение всех славян в одной вере.
Будем надеяться, что болгарский народ не поддастся льстивым обещаниям папства. Римский католицизм никогда не пользовался продолжительным успе; хом и симпатиями у болгар. В настоящее время особенно живо ощущается тот вред, какой может нанести католическая пропаганда церковной и государственной жизни юного княжества. «Католическая пропаганда – читаем в газ. „Селянин“, есть тот фактор, который производит деморализацию в гражданской и церковной жизни нашей. Она способна потопить в бездонном своем море всякия принесенные нами жертвы на блого отечества, потому что она только соблазняет, искушает и убивает. Римско-католическая пропаганда страшно опасна для нас, для наших государственных интересов, особенно теперь. Мы должны бегать от неё как от чумы, потому что она может обезличить нас и стереть с лица земли. Когда деятели этой пропаганды иезуиты говорят, что им рады болгары, что болгары дают им деньги на основание иезуитских училищ, – лгут они, потому что никто из болгар им не помогает, и не желает их, никто из болгар не одобряет и не поддерживает их. Ложь свойственна римско-католическим деятелям, и они могут обделывать свои дела только при помощи лжи и обмана, к которым прибегают и у нас» [46].
К сожалению, нынешнему болгарскому правительству нет, по видимому, никакого дела ни до чувств народных, ни до православной веры. В самом конце прошлого года болгарскую церковь сильно смутила новая затея болгарского временщика, именно задуманное им изменение конституции в интересах римского католицизма. Предполагалось изменить 38 ст., в которой говорится, что «болгарский князь и потомство его не могут исповедывать никакой другой веры, кроме православной. Только первый избранный болгарский князь, если принадлежит к другой вере, может остаться в ней». Изменение этой статьи предлагалось в том смысле, что не только болгарский князь, но и потомство его, т. е. его наследники могут не принадлежать к православной вере, т. е. могут исповедывать и воспитываться в той вере, какая им заблагоразсудится, или в которой они родились и воспитаны своими родителями. Понятно, что эта затея сторонников принца Кобурга вызвала горячую полемику и протесты в болгарской печати. «Новини» в декабре 1892 г. посвятили ряд передовых статей обсуждению вопроса о предполагаемом изменении болгарской конституции. Ужо одной постановкой этого вопроса – по воззрению почтенной болгарской газеты – нанесена глубокая обида самому святому чувству болгарского народа. Но мало того. Допущением свободы вероисповедания для князя и ого наследников наносится страшный удар господствующей в стране православной вере. По 37 статье конституции, «господствующая в болгарском княжестве вера есть православно-христианская восточного исповедания». Но какая же это будет господствующая в стране вера, когда она не будет признаваться и уважаться правителем страны? Предлагаемое изменение 38 статьи есть бессмыслица, потому что в таком случае основной закон придет в столкновение с главным. и самым святым чувством народа, с господствующею церковию и с всеми узаконениями, касающимися господствующей в стране веры, которую в течение стольких столетий сохранил болгарский народ в целости и невредимости [47]. Последствия изменения этой статьи будут ужасны. Подобное изменение не в интересах ни князя, ни господствующей веры, ни народа: не в интересах князя, потому что он, вместе с своим потомством, навсегда останется чужд стране и народу, который дал ему корону. Между двором и народом навсегда откроется пропасть, полная недоверия, преследований, ненависти. Чтобы провести в болгарскую конституцию начало, что болгарские правители могут не исповедывать веру народа, которым управляют, должна вестись отчаянная борьба против чувств народа, против тех чувств, которые сохранили его как народ в течение стольких веков; должна вестись отчаянная борьба против жизненных интересов народа, против церкви и духовенства, против всех тех незыблемых элементов, которые образуют его как отдельный народ [48]. Но так думают не только болгарские газеты: «Селянин», «Пловдив» и др., но и большинство европейских газет: немецких, французских, английских и даже мадьярская газета Nemzet [49]. И – тем не менее изменение 38-й статьи конституции непременно желают провести сторонники принца Кобурга, только в такой, несколько измененной против первоначальной программы, редакции: «Болгарский князь не может исповедывать никакой другой веры, кроме православной. Только князь, который по избранию вступила на болгарский престол; если принадлежит к другому христианскому вероисповеданию, то как он, так и первый престолонаследник могут оставаться в нем» [50]. Но и эта редакция мало изменяет существо дела. Необязательность православного вероисповедания для князя до третьего поколения его потомства дает, например, всю возможность католицизму упрочить свое положение в Болгарии под покровительством главы государства… На защиту прав церкви и народа в Болгарии, против внутренних её врагов, первым выступил болгарский экзарх, блаженный Иосиф. Когда до него дошли слухи об опасной затее болгарского временщика, он немедленно и горячо протестовал, в письмах на имя министра внутренних дел и исповеданий в Софии, против изменения конституции [51]. Кроме того, экзарх издал воззвание к болгарскому духовенству, предписывая ему противодействовать проектированным изменениям конституции всеми, имеющимися в распоряжении церкви средствами. Понятно само собою, что протест экзарха не мог понравиться болгарскому временщику, который чрез свой орган, пресловутую «Свободу» уже и пригрозил духовному главе болгарского народа и заточением в монастыре и даже опубликованием каких-то писем, служащих не к его чести. Ответ со стороны экзарха на эти угрозы читаем в «Новинах»: храброму софийскому журналисту хотелось бы, чтобы болгарский экзарх, который несет наибольшую ответственность в данном случае – пред Богом, историей и своим народом за то, что совершается теперь в Болгарии, чтобы болгарский экзарх, высший духовный начальник болгарского народа, молчал и не выражал своих мыслей о событии, которое прямо относится к церкви и вере. Подобное желание особенно странно слышат от газеты («Свобода»), первым началом которой должна быть свобода мнений и гласность. Экзарх находит гибельным шаг, замышляемый ныне в Софии, и не может не возвысить голоса и не выразить пред народом свое мнение, тем более что вопрос касается самых жизненных интересов церкви. Необдуманная угроза «Свободы» нимало не может устрашить болгарского экзарха, который постоянно сохранял строжайшую лойяльность и не боится обнародования никаких писем и документов, потому что в них ничего нет страшного, опасного, противозаконного. Его блаженство исполнял всегда по совести свой долг духовного начальника православного болгарского народа. Он твердо решил до конца исполнить свой долг; и если интересы народа и церкви потребуют оставления экзархом высокого поста, он без всякого колебания готов и к этому, но никогда ни на минуту не поколеблется в защищении истинных интересов православного болгарского народа и церкви [52]. По последним газетным известиям, болгарский экзарх предполагает созвание епископов на собор для обсуждения проекта пересмотра конституции и для принятия соответствующих мер. Большинство болгарских епископов стоит на стороне экзарха. И народ в различных местах уже высказался против необдуманного шага правительства. Но что из всего этого выйдет, – пока неизвестно.