Неприкаянный

Удар! Сознание на мгновение гаснет, в глазах помутнение: кокон из золотистого вдруг стал тёмно-лиловым.

Удар! Я слышу треск, и мне кажется, что трещат мои кости; вокруг уже летает не менее десятка мерзких зелёных сгустков, что вьются надо мной точно хищники.

«Сейчас точно лопну», – пронеслась истеричная мысль.

Я сжался в комок и зажмурился, пытаясь защититься.

Однако следующий удар оказался в несколько раз сильнее предыдущих – он-то и выбил из меня дух. Всё, что я успел услышать перед тем, как потерять сознание – нарастающий гул взрыва.

*      *      *

Очнулся я уже в тишине. Относительной, конечно: шумел ветер и поскрипывало где-то поблизости дерево. Меня мутило, болело плечо, голова по-прежнему не соображала, поэтому я не спешил подавать признаки жизни – решил почему-то, что если пошевелюсь, то меня побьют ещё разок.

Потом я услышал неровный стук и узнал в нём топот нескольких пар ног: он всё нарастал, а потом вдруг прекратился где-то совсем рядом.

– Ваше магичество, нужна помощь?

Я открыл глаза. Подо мной оказалась круглая столешница, расколотая пополам, а рядом лежали обломки ножек. Да и вообще, кабинет Дисса было не узнать: всё побито, перевёрнуто, сломано; из мебели уцелел только массивный стол, но и тот лежал на боку. Врывающийся через разбитые окна воздух топорщил страницы разбросанных книг, поднимал пыль и перья. На месте магической фигуры на полу красовался выжженный чёрный круг. Входная дверь отсутствовала, и её нигде не было видно; в пустом проёме замерли не на шутку обеспокоенные бойцы Арджина.

Старый Маг кряхтя выбрался из под оборванной шторы и сел прямо на низкий подоконник. Позади него ветер раскачивал висящую на одной петле ставню. Догорал закат.

– Нет, ничего не нужно. Свободны, – сказал он хрипловато, и, видя, что бойцы всё ещё мнутся на месте, нервно добавил: – А ну пошли вон, я сказал!..

Вояки, наступая друг другу на ноги, дружно щеманулись к лестнице. Где-то на ступенях под их сапогами что-то жалобно скрипнуло. Бьюсь об заклад, что это была та самая недостающая дверь.

– «Ничего сложного», – я, морщась от боли, сел. – «Почти безболезненно». Боюсь даже представить, что в твоём понимании будет болезненно. Четвертование? Купание в раскалённом масле?

– Цел? – игнорируя мой тон, спросил Дисс.

Только сейчас я заметил, что он тоже пострадал: рубаха порвана, щёки ввалились, бровь рассечена. Вместо крови из ранки сочился голубоватый дымок, тянущийся к потолку.

– Ну не то, чтобы совсем, – выдавил я сквозь зубы и указал на его лоб. – А это ещё что такое?

Дисс ощупал ранку, и она тотчас затянулась.

– Это… – чародей замялся. – Подожди минутку.

Он подошёл к дверному проёму, глянул на лестницу, шевельнул пальцами – и дверь встала на место. Затем он сплёл ещё одно заклинание – на уши надавила тишина. Я перестал слышать происходящее на улице и был уверен, что оттуда нас тоже услышать не могли.

– Нам нужно поговорить без посторонних ушей, – пояснил Маг. – То, что ты видел… Я, видишь ли, не человек.

– Эвоно как! – деланно удивился я. – И кто же ты тогда?

– Маг. С большой буквы, – Дисс подошёл ко мне и протянул руку, чтобы помочь встать.

Я, игнорируя его жест, поднялся сам и подошёл к окну. Внизу, прямо во дворе, лежали обломки стеллажа, который ранее стоял в кабинете, а вокруг них толпились обеспокоенные селяне. Они то и дело поглядывали на башню и явно о чём-то спорили.

– Значит, как минимум облик твой ненастоящий, – заключил я. – А если ещё покопаться, может и другое враньё вскроется, да?

– Я родом из Эфира, – сказал Дисс. – Из энергетического пространства. И сам, естественно, почти полностью состою из чистой энергии. Вряд ли люди смогли бы адекватно меня воспринять в моём истинном виде.

Я промолчал. У меня саднило плечо, разболелась голова, периодически накатывала дурнота, и этого оказалось достаточно, чтобы вызвать нешуточную злость. Меня совершенно не беспокоило, что чародей оказался энергетическим существом, мне просто хотелось его достать, чем угодно. Я доверился ему и теперь чувствовал себя обманутым. Правда, в глубине души я понимал, что не прав, и что если бы чародей хотел мне навредить, нашёл бы способ попроще. Я должен был злиться на Дисса, а получалось, что злился на себя.

Наверное, я тоже добряк.

Маг тем временем нашёл в груде обломков уцелевшую подушку, кинул к стене, уселся на неё и вздохнул.

– Всё пошло не по плану, – сокрушённо изрёк он.

Я проковылял к перевёрнутому креслу, лишившемуся двух ножек, и собрался в него сесть, но понял, что будет неудобно. Поэтому для начала пришлось отломать оставшиеся, а потом уже садиться. От резких движений по всему телу стреляла боль. Я на это плевать хотел. Раздражение, переходящее в бешенство, пересилило всё остальное.

– Ты вспомнил что-нибудь? – спросил Маг.

– Нет, – отрезал я. – И не говори, что ты тоже ничего не узнал.

– Странно.

Чародей замолчал и задумался, чем окончательно меня выбесил.

– Нет, странно – это что мои конечности не разлетелись по углам! – рявкнул я. – Ты скажешь мне наконец, что произошло, или мне нужно упрашивать тебя это сделать? Я думал, что сдохну в этом коконе!

От такого громкого крика опять стрельнуло в плечо, и меня перекосило. Дисс смотрел на меня исподлобья.

– Это моя вина настолько же, насколько и твоя, – отозвался он. – Всё шло хорошо, пока в энергетическую спираль не вплёлся твой поток. Я попытался всё выровнять, но куда уж там! Дестабилизация была уже необратима, заклинание пошло в разнос. А ведь я только-только добрался до твоего сознания…

– Я никуда не вмешивался, – окрысился я. – Меня вообще усыпило, а когда я проснулся, тут уже хрен знает что творилось! Если что-то куда-то вплелось, то я об этом понятия не имею! Я же даже не знаю как колдовать, забыл?

– А я и не говорю, что ты это сделал умышленно.

– То есть?

Дисс вздохнул, словно ему приходилось разговаривать с непроходимым тупицей.

– Давай по порядку, – сказал он сдержанно. – Я как раз разъял твоё защитное поле. Ты потерял сознание. Следующим шагом было искать узлы воспоминаний, но как только я коснулся твоего естества – души, если хочешь, – твой Дар зашевелился. Если бы у меня было время удивляться, я бы очень удивился, потому что Дар, действующий независимо от своего носителя – это бессмыслица. Полнейшая. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Понимаю, что ты хочешь меня запутать.

– Да нет же! – Маг поднялся на ноги и начал прохаживаться взад-вперёд. – Твой Дар – это независимая магическая сущность, наделенная собственным сознанием, которое пробуждается только в определённые моменты. Например, когда кто-то вторгается в ваш симбиоз или угрожает твоей жизни. Вот почему ты так лихо пластал гоблинов, когда тебя нашёл Арджин…

– Мне от этого полегчать должно?

– Нет, и если будешь перебивать, то и не полегчает, – сказал чародей, и я тут же прикусил язык. – Нас из-за этого чуть по стенке не размазало.

– Или по земле, – мне вспомнился стеллаж.

– Своеволие твоего Дара это не единственная странность, – Маг остановился прямо в центре выжженного круга. – Когда заклинание зациклилось, оно хапнуло откуда-то дармовой энергии, да столько, что я окончательно утратил контроль. Чтобы ты понимал масштабы: того, что задействовал я, хватило бы согреть сотню бочек воды, а то, что получилось после, запросто вскипятило бы средних размеров озеро. При рекурсивной самотрансформации такие заклинания могут устроить катаклизм, который на сотню лиг вокруг сотрёт с лица земли любую жизнь. Землетрясение, наводнение или просто магическая катастрофа – это как повезёт.

Я ещё раз огляделся.

– И почему мы живы?

– Потому что я, вопреки твоим скороспелым выводам, не дилетант.

Я промолчал, но сделал лицо «ну и?».

– Нас спас фокус, который я ещё не скоро смогу повторить, – сказал Дисс уже спокойнее. – В том хаосе ничего нельзя было разобрать. Оставалась надежда, что встряска заставит тебя что-то вспомнить, но…

Чародей замолчал и снова вздохнул – как мне показалось, с совершенно искренней досадой.

Правда была в том, что хоть ничего и не вспомнил, чувствовал я себя явно не так, как раньше. И дело даже не в боли. Очнувшись на сломанном столе, я вдруг понял, что так и должно было случиться. Что раз я чужой этому миру, то вполне логично, если он захочет меня убить. Как будто между нами состоялся короткий диалог: я спросил, что меня ждёт, а мир ответил – без слов, но весьма доходчиво. Не самый приятный ответ, конечно, но для меня и он многое прояснил и расставил по местам.

Стало понятно: мне здесь не рады. Что лучше бы мне выметаться отсюда, а если нет, то буду бит. Маг говорил странные вещи о моём Даре и самотрансформирующихся заклинаниях; я всё это понял по-своему. А именно чем сильнее я дёргаюсь, тем сильнее получаю по шее. Если удача существует, то мне её не видать. Если есть судьба – то мне досталась судьба громоотвода. Так что, сидя среди разрухи в кабинете Дисса, я как бы наблюдал предстоящую жизнь в миниатюре.

Я пару раз наблюдал, как вояки, конюх и кузнец играли в карты. Иногда тот или иной игрок квасил физиономию и сбрасывал свои карты ещё в самом начале игры, а я ещё не понимал: ну почему бы не сыграть с тем, что есть? А теперь отлично понял, почему. До сегодняшнего вечера я держал в руках то, с чем мне предстоит играть, но не заглядывал под рубашку. Пока есть неопределённость, есть и азарт, потому что жива надежда: если карты хорошие, уж как я тогда сыграю! Но вот я заглянул в них… и тут же вздохнул разочарованно: «мда-а-а». Мучительная неопределённость улетучилась, прихватив азарт, и оставила после себя только досаду заведомо проигравшего и паршивое чувство вселенской несправедливости.

«Ну, что ж, – подумал я, успокаиваясь, – с этим уже можно жить».

Почему-то на тот момент мне показалось, что даже это лучше, чем ничего. Как грязная лужа для умирающего от жажды – гадость, но не умирать же над ней. Грустно, правда, что список альтернатив у меня такой куцый.

Я неосознанно потёр саднящее плечо. Чародей это заметил.

– Может, помочь?

– Чем? – вяло отозвался я.

Язвить и скандалить больше не хотелось. В сущности, я перестал понимать, за что и на кого злюсь. Виноват ли был Дисс, что втянул меня в авантюру, или я, что согласился – какая разница? Победителей здесь всё равно нет.

Старый Маг подошёл, бегло дотронулся до моего плеча. Я снова ощутил покалывание от применяемой магии; на мгновение меня взял озноб, потом под ключицей тихо щёлкнуло, и ноющая боль пошла на убыль. Я даже откинулся на спинку кресла от облегчения.

– Что теперь? – спросил я.

Дисс прошёлся по комнате, остановился рядом с самой большой кучей мусора, в который превратилась утварь. Наклонился, добыл из-под обломков стеклянную сферу. Я тотчас узнал вещицу: именно она была при мне, когда я очнулся в лесу.

– Повторять процедуру извлечения памяти слишком опасно, – сказал он, вглядываясь в туман внутри шара. – А других способов ускорить процесс я не знаю.

Чародей отложил сферу в сторону и начал неторопливо разгребать бардак. Подобрал одну книгу – положил к стенке, подобрал другую, пострадавшую, покачал сокрушённо головой, отложил в сторону. Собрал металлические части разбитого прибора, сгрёб в кучку, щепки и стеклянные осколки мановением руки отправил в угол. Поднял с пола бесформенный корень, выпавший из разбитого сосуда и, подумав, выкинул в окно.

– Значит, возвращаемся к варианту, где я становлюсь твоим помощником? – спросил я через паузу.

– Если ты не передумал.

Я поднялся, покрутился торсом туда-сюда. Ничего не болело. «Может, не так уж это и плохо» – хмыкнув, подумал я. Но для начала всё же решил кое-что уточнить.

– Не обижайся, но есть ли возможность, что кто-то другой сможет выяснить, что со мной не так? Кто-то более… сведущий?

– Сведущий? – Дисс посмеялся. – Это вряд ли. Да, в мире много чародеев, и многие из них даже талантливы, но чтобы они были более сведущими, чем я – нет, мне о таких не известно.

– Хочешь сказать, что ты лучший в мире чародей? – мой голос наполнился скепсисом.

– Эй, я же даже не человек, забыл? – Маг посмотрел на меня снизу вверх. – Эфир мне как дом родной. Люди учатся магии десятилетиями, иногда веками, а для меня колдовать это так же естественно, как для вас – дышать.

– Ладно, а что если это будет не чародей?

– А кто тогда?

– Откуда мне знать? Сам мне скажи – кто может в этом разбираться?

– Гипотетически? – Маг задумался. – Есть духи абсолютного знания. Нам их не найти, об этом даже думать нечего.

– Почему?

– Потому что они знают всё, в том числе как спрятаться от всех на свете.

– Ладно, а ещё?

Дисс покончил с первой кучей хлама и переместился к следующей.

– Да много всяких сущностей. Всякие боги, например. Но поговорить с ними тебе, опять же, не удастся. Божественная мощь, знаешь ли, она не для того, чтобы разговоры вести. К тому же у богов всегда скверный характер и весьма странные представления о том, как всё должно быть. Даже если доберёшься до них и сможешь вызвать на диалог, получишь всё, что угодно, только не ответы на свои вопросы. К тому же они не всезнающие, так что…

– Так, – терпеливо кивнул я. – А кто-то поумнее богов есть?

– Творец есть, – сказал Дисс, которому явно надоела эта тема. – Он точно знает всё, что происходит в его Творении. Ну и, конечно, Хранители – если только они не исчезли.

– Хранители?

– Светочи. Бесконечные источники энергии, из которых сотворена Вселенная. Они – сырьё для мироздания и они же – его щит от безбрежного хаоса, что лежит по ту сторону Творения. Во всяком случае, так гласит легенда. А ещё есть легенда про то, как во время столкновения с хаосом все Светочи исчезли. Так что ты, конечно, можешь попытаться до них добраться, но я бы не стал тратить время, – Маг помолчал и пояснил: – Да нет им дела до нас, понимаешь? И богам нет, никому нет дела. Ты для начала попробуй найти хоть одного неравнодушного человека, а потом уже думай о великих всезнающих надмировых сущностях.

– А другие Маги есть? – спросил я скорее из праздного любопытства, чем в надежде на что-то.

– Такие, как я? – чародей взмахнул рукой, и его рабочий стол с грохотом встал на ножки. – Не в этом мире. Может, где-то очень далеко. И они, как правило, не покидают Эфир.

Мы постояли молча друг напротив друга, раздумывая каждый о своём. Наконец Дисс нарушил тишину:

– Выбор у тебя сейчас простой: остаться здесь или уйти. Как я уже сказал, во втором случае держать не стану. Но из поля зрения не выпущу. – Я удивлённо вскинул брови, и Маг добавил с усмешкой: – Неужели ты думаешь, что после сегодняшнего я брошу попытки докопаться до правды? Если бы всё прошло гладко, я бы, может, так и поступил, но только не теперь.

– То есть если я останусь, то буду кем-то вроде подопытного?

– Крайне неудачное слово, – поморщился чародей. – Я, конечно, безумный учёный, но не настолько, чтобы пристёгивать тебя к столу и ставить опыты. Да и опасно это, – он красноречиво обвёл комнату взглядом. – Скорее я буду внимательно за тобой наблюдать и делать чисто логические заключения. Это называется пассивным изучением.

Я снова подошёл к окну. Там уже сгущались сумерки, воздух свежел и холодными струями забирался под рубашку. Разбитый стеллаж уже собрали и унесли, на мостовой остались только умирающие тени. На смотровой башне скучал дозорный. Жители замка заканчивали дела на улице и возвращались в жилое крыло. Вот-вот должны были запереть ворота – как и в любой день, независимо ни от чего.

Глядя вниз, я подумал, что уже привык – к людям, к месту, к порядкам – и мне, в общем-то, хорошо в Квисленде. Где-то, наверное, мне бы понравилось больше, но потому ведь и говорят, что лучшее – враг хорошего. И если уходить, то куда? Что искать? Не имея гроша за душой, без малейшего понятия о мире – как жить? Словно нырять в омут, не умея плавать. Дисс, бесспорно, поступал великодушно, предоставляя мне выбор, но он должен был даже лучше меня понимать, что на самом деле никакого выбора тут нет. Если я решу уйти с нагретого места в неизвестность, это будет лучшим способом оправдать прозвище «дурачок».

– У меня только одно условие, – сказал Маг. – Если решишь остаться, ты должен будешь слушать, что я говорю. И воспринимать это со всей серьёзностью.

– Странно было бы с моей стороны не воспринимать всерьёз хозяина замка, – я повернулся к нему. – Твой дом – твои правила.

Дисс покивал.

– Я правильно понял – ты остаёшься?

– Конечно, остаюсь, – я пожал плечами. – По крайней мере, пока.

– Разумная оговорка, – одобрил Маг. – Ожидаемая.

– Есть только одна проблема, – я отвёл глаза. – Так как я ничего не вспомнил…

– Имя? – усмехнулся чародей. – Не нравится, как тебя кличут мои подданные?

– Я могу ошибаться, но «эй», «болезный» или «чудик» вряд ли тянут на имя. Да и остальное тоже.

– А как насчёт «Энормис»? – выдал Дисс. – Я бы назвал тебя именно так.

– Энормис… – я покатал слово на языке. – Энормис… Не слишком-то звучное.

Маг осмотрел меня с ног до головы, вздохнул и, уже поворачиваясь к выходу, пробормотал:

– Зато само за себя говорящее.

Глава II. Неприкаянные

– Ну, дружище, за твой значок! – провозгласил Арджин.

Стук кружек, несколько шумных глотков, удар донышками об столешницу.

– Кхе, хорошее пойло, – крякнул разведчик, утирая усы.

– По-моему, всё же кислит, – отметил я.

Мой приятель достал любимую трубку и кисет.

– Лучшего ты здесь всё равно не найдёшь. И так самое дорогое.

Я огляделся и мысленно согласился. Чистые столы и удобные стулья – ещё не гарантия наличия погребка с хорошим вином. Зато недалеко от замка.

Арджин не торопясь набил трубку. Над столом поплыл терпкий запах табака.

– Мастером стал, – он покачал головой. – Я, знаешь ли, лет с десяти держу в руках меч. Регулярно тренируюсь. Служил в королевской разведке, а ведь туда кого попало не берут… Уже двенадцать лет сам тренирую солдат. Но чтобы мастером…

Вояка затянулся, подняв брови. В его голосе мне послышалась некая толика зависти, но я не стал заострять на этом внимание. Арджин и сам понимал, что просто тренировок для достижения мастерства недостаточно. С одной стороны, он воспринимал моё упорство как одержимость, но с другой жалел, что ему самому упорства до значка мастера не хватило.

– Хотя знаешь, – продолжил мой товарищ, наполняя наши кружки, – с другой стороны меня это мало удивляет. Я знаю тебя, пожалуй, лучше всех. Мы ведь знакомы с первого твоего дня здесь, а? Так вот при всём при этом я все ещё не могу понять, кто ты на самом деле такой.

– Этого я и сам не могу, – сдержанно улыбнулся я, оглядываясь по сторонам в поисках кухарки. Заказанная нами баранина явно задерживалась.

– И это за восемь лет! – с нажимом сказал Арджин. – Крепкий же ты орешек.

– Тебя что-то беспокоит?

– Не то, чтобы беспокоит, – разведчик поморщился. – Скорее удивляет. Мы ведь так и не выяснили, откуда ты взялся. И может быть поэтому, мне кажется… Ну, мне-то не приходится жаловаться, но вот кое-кто говорит, что норовом ты в Старого Мага. Такой же несгибаемый и противный, – он усмехнулся. – Ты не подумай, меня всё устраивает. Но что-то в тебе не то.

Он замолчал, видимо, задумавшись.

– И сказал ты это, к тому, что?.. – подсказал я.

– За тебя! – Арджин поднял кружку.

Мы снова выпили. Хмель лёгкими волнами уже раскачивал мысли, глаза медленнее ловили фокус, а язык постепенно превращался в деревянную ложку.

За окнами трактира постепенно угасал день, поэтому внутри царил приятный полумрак, разгоняемый лишь несколькими лампами да очагом, рядом с которым и стоял наш с Арджином столик. Уютно потрескивали горящие дрова, а тепло от бьющегося за железной решёткой огня нагревало одежду с одной стороны, навевая благостную сонливость.

Людей в таверне собралось порядочно, но не слишком. Неделю назад народ отгулял проводы зимы, так что сейчас активно шла подготовка к посевной. Пустовал лишь один столик, но никто не выкрикивал тосты, не хохотал и не буянил – посетители пришли поесть и ели, вполголоса обсуждая последние новости. Лишь в одном из углов молчаливо накачивалась элем хмурая потрёпанная компания, то и дело косо поглядывая на нас с Арджином, но мы не отвечали им взаимностью.

– Право слово, я рад, что мы друзья, – признался мне разведчик, раскуривая трубку.

Я улыбнулся и подумал, что ещё немного, и он затянет свою старую песню – начнёт мне расписывать, какой я отличный мужик, и какой настоящий человек, и как мало на свете достойных людей. Так всегда бывало, когда мой приятель выпивал лишнего. Мне не особо нравились подобные пьяные бредни, так что я поспешил сменить тему:

– Меня тут пригласили на свадьбу графа Тирхенса…

– Как так?! – удивился Арджин, тут же забыв обо всех тёплых словах, что собирался обрушить на меня. – Ты же несколько месяцев назад прилюдно опозорил его на дуэли? Или… О!

Нам наконец принесли заказанные рёбрышки, но мой друг обрадовался так, будто подали целого барана, и снова забыл, что хотел сказать.

– Боюсь, пригласить меня его вынудила старая графиня, – с ухмылкой ответил я, отрывая себе кусочек мяса. – На прошлом балу мы приятно поговорили, и она долго восхищалась моей образованностью и глубиной суждений. Правда, смотрела на меня скорее плотоядно, – задумчиво добавил я.

– Это уже после того, как этот болван вызвал тебя на дуэль? – Арджин набил рот, из-за чего фраза получилась почти нераспознаваемой.

– После.

– Ну не идиот ли? Да он тебе до конца жизни должен быть благодарен только за то, что ты его на фарш не пустил, хотя имел полное право! Я только под конец подошёл, но с удовольствием понаблюдал, как он убегал от тебя, одной рукой сжимая обломок шпаги, а другой придерживая штаны, – разведчик улыбнулся.

– Я немного… перегнул палку. В том случае скорее неправ был я, чем он.

– Да ладно! Так что же там произошло?

– Господин Тирхенс решил, что я оскорбил честь его будущей супруги.

Арджин, как раз наполняющий наши кружки, хрюкнул от смеха и пролил немного вина.

– Он был так взбешён, что потребовал с меня удовлетворения немедленно. И когда я поинтересовался об условиях, он был настолько уверен в себе, что позволил мне выбрать любое оружие. «Всё равно моя шпага вспорет вам брюхо, милорд!»

Мой приятель захохотал в голос. Его крайне забавляли подобные рассказы. Подозреваю, что большей частью потому, что сам он был человеком простым и на дух не переносил расфуфыренную знать, едящую исключительно серебряными приборами и пьющую из бокалов редкого гномьего хрусталя, но при этом нажирающуюся до поросячьего визга точно братия грузчиков из ремесленного квартала.

– И когда я выбрал меч, он искренне удивился.

– Ха-ха! Ещё бы! Он, небось, понятия не имел, с кем имеет дело!

– Фехтовальщик из милорда Тирхенса, откровенно говоря, неважный, благодаря чему мне и удалось уберечь свои внутренности на их местах, – я поднял кружку, и мы ещё раз выпили.

Снаружи окончательно стемнело, народ стал постепенно разбредаться по домам, а мы всё сидели. Это было то единственное, по чему я иногда начинал скучать. Друг, тепло горящего камина, вкусная еда, выпивка и непринуждённый разговор. Только в таких условиях я мог расслабиться и забыть все свои заморочки.

– Так всё-таки, почему он решил, что ты оскорбил честь его дамы?

Я кашлянул в кулак и отвернулся, вспоминая события того дня. Не хотелось распространяться об этом деле, но разведчик слишком хорошо меня знал. Он уже всё понял по моему лицу.

– Так, давай, рассказывай, – он скрестил руки на груди и уставился на меня одним из тех взглядов, которые как бы говорят: «лучше расскажи по-хорошему, я всё равно из тебя это вытрясу».

Я вздохнул:

– Мы с ней познакомились за несколько дней до дуэли…

Арджин снова захохотал.

– … на балу в честь заключения сделки между торговой гильдией Кериста и танами срединного Прибрежья. Сделка сулила такие прибыли, что купцы разорились на торжественный пир для новых партнёров, чтобы выказать свои доброжелательность и почтение. Ну, лизнуть задницу. Мой приятель Алонсо – ты должен его помнить, – как почётный член гильдии, разумеется, был приглашён. Я зашёл к нему в тот день, просто чтобы узнать, как поживает этот невероятно обаятельный мешок с деньгами, и застал его за сборами. Он позвал меня с собой. Я согласился.

– Ха, когда ж ты отказывался, – хохотнул мой приятель. – Так с ней-то ты как встретился?

Он снова наполнил кружки. В голове уже изрядно шумело, и пить дальше не очень-то хотелось, но бросать товарища наедине с полупустым кувшином я не собирался. «Придётся прогуляться на свежем воздухе, проветрить голову», – подумал я и продолжил рассказ:

– Взял и встретился. Она сидела одна одинёшенька за столом, пока все танцевали, но и отшивала всех кавалеров. Не знаю, где болтался этот горделивый прыщ. Будь он рядом с ней, дуэли бы не было. А так смотрю – такая девица грустит! Ну и сел рядом. Она думала, я, как и все, клеиться стану. Боковым зрением вижу – замерла, смотрит на меня, ждёт, когда начну. А я всё сижу, выпиваю не торопясь, улыбаюсь, смотрю по сторонам, на неё – ноль внимания. Просидели так несколько минут, прежде чем она не выдержала и первая заговорила.

Я отхлебнул из кружки, чтобы собраться с мыслями и перевести дух. Арджин терпеливо ждал продолжения.

– Мы быстро нашли общий язык. Я выяснил, что зовут её Таммита, и что она – дочь одного из богатейших керистских купцов, которую по расчёту выдают за графа Тирхенса. История банальная – Тирхенсы сильно поиздержались за последние годы, появились неприятные долги, а её родителям требовались государственные льготы и благородная фамилия. Её отец уже лет десять искал подходящую партию дочурке, но кандидаты оказывались то недостаточно богатыми, то недостаточно именитыми, и несчастная оставалась в девках. А тут он случайно познакомился с мамашей-графиней. Вот они и договорились, женим-ка детей. Ну, милорд Орвальд Тирхенс был весьма не против такого брака – девица красива и воспитана, двадцать два года – ещё не слишком стара, не говоря уже о приданом. А вот ей выходить замуж за плюгавого девственника, который вдобавок ей в отцы годился, было как-то совсем не с руки.

– Могу представить! – хохотнул Арджин. – Стареть рядом с разодетым поленом и ждать, когда же он уже скопытится. Девке мужик нужен! Мужик, а не тварь бесхребетная!

– Тут ты прав как никогда, – я вздохнул. – Девица оказалась очень темпераментная. Пока мы говорили, она так решительно напивалась, что даже мне стало не по себе. Раскраснелась, глаза заблестели. И с такой ненавистью она говорила про своего жениха и всю его семейку, что, казалось, вот-вот подскочит, найдёт суженного и последние волосёнки ему вырвет. А потом вдруг как схватит меня за руку, как зашипит, аки рассерженная кошка: «Пойдём!», и тащит меня наверх.

Арджин снова заржал, на этот раз так сильно, что едва не свалился со стула. Пытаясь отдышаться, выдавил из себя:

– А ты такой вроде и ни при чём, пошёл. Честь оскорблять! – И он снова зашёлся в хохоте.

– Вроде того, – я поёжился. – Спускаться оттуда мне пришлось через сад, потому что, уже одеваясь, я услышал, как верещит и топочет этот болван на подходе к двери. Кто-то, видимо, заметил, как мы с ней удалялись в спальные покои, и когда он её хватился, ему по доброте душевной рассказали, что был тут этот бродяга из Квисленда, и ушли они с госпожой вон туда. Я сижу и думаю – всё, вляпался. Но Тамми тоже услышала, и соображала она быстрее меня. Мимолётно чмокнула меня, зачем-то влепила пощёчину и вытолкала на балкон – будто так и надо. Я как раз шёл по карнизу в сторону ближайшего дерева (между прочим, проклиная всё на свете, потому что карниз был высокий и скользкий), когда услышал, как граф ворвался в комнату и они оба начали орать. Да и как иначе, ведь зайди он на пять минут раньше, застал бы нас с ней в интереснейшей позиции.

К концу рассказа мой приятель лежал на столе и беззвучно дёргался, силясь вдохнуть через смех. Я налил нам ещё вина и выпил первым. Никогда не понимал, что его смешит в подобных историях, но хорошо, что хоть кому-то от них весело.

– С тобой помереть можно, – вытирая выступившие слезы, проговорил Арджин, а потом вдруг посерьёзнел и без тени улыбки спросил: – Не жалеешь?

Я помолчал и, улыбнувшись, пожал плечами:

– Не о чем тут жалеть.

И правда, не жалел.

Мы замолчали, задумавшись каждый о своём.

– Странный ты всё-таки, – Арджин опустошил свою кружку и занюхал куском хлеба. – Знаешь же, что кое-какие деяния лучше оставить другим. Что не станет тебе от них лучше. И всё равно делаешь!

– А мне вообще-то стало лучше. Ровно до того момента, как я оказался на карнизе.

– Вот именно.

– Арджин, прекращай, – я улыбнулся и хлопнул приятеля по плечу. – За меня переживать не надо. И понимать все мои поступки тоже не обязательно. Я живу как умею.

– Так и напрашиваешься, чтобы тебя научили жить, да? – взгляд Арджина можно было бы назвать угрожающим, если бы не полуприкрытые от опьянения веки.

– Напрашиваешься в учителя? – усмехнулся я. – Смотри, у меня уже есть парочка. Хочешь быть похожим на них?

– Бр-р-р-р-р! – разведчик так сильно помотал головой, что я стал переживать за его шею. – Нет уж, увольте. Я лучше буду просто с тобой пить.

– Звучит как тост!

И мы снова выпили.

*      *      *

Из таверны мы вывалились примерно за час до полуночи, когда сам хозяин уже мирно посапывал, прикорнув на стуле у очага. Оба пьяные, отдохнувшие и весёлые. Ночь выдалась прохладной, окна трактира запотели, дорожная грязь затвердела, но ни я, ни тем более мой изрядно напившийся друг холода не чувствовали.

– Ну… ик!.. что? – вопросил Арджин, с трудом переставляя ноги. – Ты в замок?

Мы вышли к конюшне, где стояли наши скакуны. Пока мы сидели за столом, прислуга квислендского трактира успела расчесать и накормить животных. Что ни говори, а порядок на подконтрольных территориях Дисс наводить умел. Не знаю, когда Старый Маг успевал следить за хозяйственными делами, учитывая его чрезвычайно насыщенное расписание. Иногда я всерьёз подозревал, что он вообще не спит. По крайней мере, за все восемь лет жизни в замке мне ни разу так и не удалось застать его спящим.

– Не сегодня. Я собирался заехать к Алонсо.

– Ты сорб… собор… со-би-ра-ешь-ся… ик!.. прям щас туда ехать? – разведчик воззрился на меня мутным взглядом.

– Переночую в корчме Глубокого Ручья. Прогуляюсь перед сном… – протянул я, выводя коней.

– Ну, как знаешь, – тут же расслабился мой приятель, хватаясь за поводья своего буланого. – А я – в замок.

Разведчик бегло проверил подпругу, икнул, остановился, стараясь поймать равновесие, и прыгнул в седло. Его занесло, но Арджин успел ухватиться за луку, от чего коняга по инерции сделал шаг вбок и недовольно фыркнул. С трудом выровнявшись в седле, мой приятель долго целился второй ногой в стремя, и попал в него, наверное, только с десятой попытки.