Маленькая деревушка была раскинута по обе стороны реки. Эта горная река была настолько чистой, что сквозь толстый слой прозрачной воды можно было увидеть огромное количество разнообразной рыбы. И с правого и с левого берега возвышались по несколько десятков деревянных избушек, а через речку перекинут небольшой мостик, который связывал деревню в единое целое. Деревня стояла посреди огромного зелёного луга, который в ясные дни заливало солнечным светом. На лугу росло бесчисленное множество луговых цветов, что придавало ему сказочную красоту. Ещё больше сказочной красоты придавал деревне раскинувшийся вокруг необъятный массивный лес, который как бы ограждал этот «островок» от внешнего мира.

Адам сидел на скамейке, которая была приделана к срубу его дома со стороны реки, и плёл корзину. Он сидел, купаясь в лучах летнего солнца, а его слух ублажало пение Амары, которое доносилось неподалёку. Она хлопотала во дворе, и, чтобы веселее трудилось, что-то напевала себе. Амара любила петь, а Адам обожал её слушать. Ничто так не радовало слух, как её божественный голос, который уносил его сознание в другие миры. Рядом с домом Адама рос многолетний дуб, возле которого кружились и щебетали птички, из речки время от времени выпрыгивали рыбёшки. Вся эта идиллия создавала покой на душе, и ощущение счастья не покидало эти края. Со стороны реки Адам заметил приближающийся силуэт, который ну никак не вписывался в общую картину этого волшебного места.

– Добрый день, Иво! – окликнул его Адам и рептилоид не спеша подошёл к нему, – Всё исследуешь? – человек поднял на него свой счастливый взгляд.

– Почему она всё время поёт? – Иво не обратил внимания на приветствие, его лицо как всегда было каменным и не выражало никаких эмоций.

– Музыка – это гармония звука. Ведь ты, Иво, тоже стремишься к гармонии. Всё во Вселенной стремится к гармонии! И ощущение счастья приходит когда ты живёшь в гармонии со Вселенной.

– Красиво излагаешь, но я не могу быть счастливым или несчастным. Я, как и любое существо во Вселенной, испытываю потребности, а моя жизнь – это удовлетворение моих потребностей.

– Хм… В таком случае, дорогой мой Иво, ты просто потребитель, паразит Вселенной.

– А кто же тогда ты? Вот взять, к примеру, твой дом. Ты уничтожил эти деревья, чтобы удовлетворить свою потребность в жилье.

– Небольшая поправка. Я их не уничтожил, а взял их у этого леса, взамен я посадил другие деревья. То есть, по сути, я омолодил лес. И берём мы лишь то, что природа позволяет нам брать. И главное мы не оставляем следов своей жизнедеятельности, не засоряем матушку Землю. Это и есть гармония, мы стремимся жить в симбиозе с планетой.

– И как же определить, что можно брать, а что нет?

– Довериться чувствам! Нужно чувствовать Вселенную, любить свою планету!

– Любовь… Это же чувство ты испытываешь к той женщине, а потом называешь её пение гармонией звука. Хотя на самом деле это просто ваша потребность в спаривании.

– О, нет, Иво, – Адам поднялся со скамейки и встал напротив ящера, – Любовь – это не физическое влечение. Любовь – это гармония чувств! Она не может быть направлена на определённого человека или объект. В таком случае это будет уже слепое поклонение, а это прямой путь к раболепству и ничтожеству. Нет, Иво, настоящая любовь рождается в душе, это тонкое блаженное чувство, связывающее тебя с мирозданием. Когда ты достигаешь гармонии в своей душе, ты любишь мир. И наоборот, когда ты любишь мир, ты достигаешь гармонии в душе. Просто часто бывает так, что какой-нибудь человек помогает обрести тебе это чувство. Это внутреннее состояние человека, которое приходит на энергетическом уровне. Любящий человек не бывает злым, не несёт в своём сердце жажду разрушать. Любовь – энергия творца! Поэтому любящий человек творит и созидает на благо миру.

– Но почему вы всегда выбираете противоположный пол? Вот, например, конкретно твой вектор энергии любви направлен к этой поющей девушке.

– Это же вполне естественно, – усмехнулся Адам, потому что до этого момента он и сам об этом никогда не задумывался, но быстро нашёл что ответить, – Продолжение рода, прекрасное чувство материнской и отцовской любви! Любовь к матушке природе и своему роду! Мужчина и женщина как Солнце и Земля. Планеты тянутся к звёздам, а звёзды согревают их своим теплом. Зачем Солнцу дарить тепло другим звёздам? Это же смешно и нецелесообразно. Законы мироздания заложены в каждом из нас, и мы не можем противиться своему естеству и предназначению. Иначе воцариться хаос, нарушиться вселенское равновесие. Любовь это как душевная песня, музыка, идеально сочетающая в себе различные звуки и придающая красоту всему этому общему звучанию. Я же говорю, гармония чувств! – восторженно закончил свою мысль Адам

– Всё у вас гармонично… И ты считаешь, что человек никогда не нарушит этого вселенского баланса? Не станет простым потребителем, паразитом планеты?!

– Я искренне на это надеюсь.

Глава 7

Сегодня Либер проснулся раньше обычного. Он даже не посмотрел на часы, но так как будильник ещё не зазвенел, было понятно, что ещё очень рано куда-либо выдвигаться. Поэтому Либер просто лежал в своей постели, погрузившись в свои мысли. Даже несмотря на то, что вчера он лёг довольно поздно, спать ему совершенно не хотелось. Неестественное волнение охватило его, непонятная тревога давила на грудь, всё его тело просилось выскочить из постели и бежать или даже лететь. Может это из-за предстоящей встречи? Или предчувствие чего-то нехорошего? В голове Либера одновременно вспыхивало множество мыслей, и мозг лихорадочно перепрыгивал с одной на другую.

«Возможно, сегодня я встречусь с дядюшкой Бильбо! А что потом? Что я скажу ему при встрече? И скорее всего встреча с ним сулит кучу неприятностей. Этот мистер Голлум так просто не отстанет. Но и пусть! Зато я, наконец, получу ответы. А какие ответы? И понравятся ли они мне? Смогу ли я принять правду?» Поток мыслей в голове мечтателя напоминал диалог шизофреника. Как будто он разговаривал с самим собой, но это были два разных Либера. Хотя скорее их было не только два, а гораздо больше. «Неважно смогу я её принять или нет» – уверенно заявил один из воображаемых Либеров в голове. «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, ведь так говорил Бильбо» – спокойно рассуждал второй. «Как же я скучаю по тебе, дядя!» – жалобно протянул третий и по щеке покатилась слеза. О какой именно правде сейчас думал Либер он и сам не знал. «Ты единственный с кем я мог говорить обо всём. Ну ещё, наверное, Фрат. Фрат славный парень!» – мысленно обратился он к Бильбо. Вспомнив о любимом брате и друге Либер улыбнулся, но уже через секунду улыбка сошла с лица и шизофренический диалог опять возобновился.

– А что если Фрат прав? Что если Чак подставной? – яростно кричал голос в голове.

– Ну и ладно, сегодня всё узнаем, – флегматично заявил второй.

– Неплохо было бы поспать, рано ещё, – зевая отвечал им третий.

– Но сна ни в одном глазу, – возразил ещё один.

– И почему я так волнуюсь? Даже перед первым экзаменом я так не нервничал.

– Может это из-за каннабиса?

– Наверно, я стал много курить, отсюда и мысли всякие вертятся в голове.

– А ещё эти сны! Откуда вообще они берутся?

– Странные какие-то сны. Может, в снах я вижу свою жизнь в параллельных мирах?

– А может во сне это и есть настоящий Я, а эта жизнь всего лишь иллюзия?

– Либо и это тоже всего лишь сон. И как вообще определить где реальность, а где иллюзия? Ведь для мозга всё одинаково!

– А может я уже умер и в этот последний миг перед смертью мой мозг рисует мне все возможные варианты развития моей жизни. Ну, или же я проживаю все эти жизни одновременно…

Звон будильника прервал шизофреническую беседу в голове Либера. Он как будто бы ждал этого сигнала. Вскочив с постели, он сделал глубокий вдох, словно его долго держали под водой и сейчас он, наконец-то, вынырнул. «Эти мысли меня с ума сведут» – мысленно подытожил Либер и стал быстро собираться. Заправил постель, умылся, подошёл к холодильнику. Там он обнаружил пару бутербродов, которые достал и положил на стол. Сюда же он принёс свою одежду и стал одеваться, попутно откусывая от бутерброда. Закончив с одеванием и завтраком, Либер выпил стакан воды и побежал к выходу. «Плеер!» вспомнил он уже у двери и забежал в туалет. Достав из своего тайника карту памяти, он пошёл за плеером, который ещё со вчерашнего вечера заряжался. Поспешно запихав флешку в плеер, он торопливо сунул его в карман брюк и выбежал из дома. Сердце бешено стучало, ладони вспотели, Либер еле сдерживал себя, чтоб не побежать во весь дух. В этот самый момент он и сам не мог объяснить причину своих волнений. Но самообладание его не подводило. Несмотря на бурю эмоций, разбушевавшихся в его душе, на лице не дрогнул ни один мускул. Внешне он выглядел спокойным и неторопливым шагом шёл к остановке.

Город просыпался, всюду можно было увидеть работяг, которые торопятся на свои рабочие места. Каждый день из года в год они бегут по одному и тому же маршруту, даже не замечая ничего вокруг. Иногда бывает, что на их пути попадётся цветочек, вдруг из ниоткуда пробившийся посреди асфальта, словно бросая вызов всей этой бетонной напасти. Или же бывает, что кому-то стало плохо и требуется помощь. Но отравленный разум не воспринимает красок жизни, всё вокруг для них серое, как и их роба. С каменным лицом, прозомбированные системой работяги бегут на родной завод, который они ненавидят, но и жить без него не могут. Либер попытался слиться с серой массой, но это у него всегда получалось не очень хорошо. Мечтатель любил остановиться, оглянуться вокруг, взглянуть на небо и закрыв глаза смотреть на солнце… Из-за этого он не раз опаздывал на работу и получал замечания и штрафы. Но сегодня Либер не останавливался. Он спокойно дошёл до остановки и запрыгнул в маршрутку, предварительно подставив руку под сканер у дверей. Люди в основном жили в том же секторе где и работали, поэтому по утрам в кольцевых маршрутах, которые ездят по кругу, охватывая все сектора, народу бывает очень мало. Так было и на этот раз. Либер занял место поближе к выходу. Путь предстоял недолгий, ведь ехать всего лишь до соседнего сектора. Выйдя из транспорта, Либер направился в сторону кафе «21». От станции метро до кафе идти гораздо ближе, но искатель приключений специально поехал на наземном транспорте, чтобы немного прогуляться. Однако не успел он сделать и десяти шагов, как у него зазвонили смарт-часы. Прогульщик догадывался, кто бы это мог быть и даже не глядя ответил на вызов.

– 7.45 – отчеканила появившаяся голограмма мистера Горана, – 7.45, мистер Либер, – недовольно повторил он.

– Мистер Горан, – как можно деликатнее начал разговор Либер, у него не было ни малейшего желания говорить с этим человеком, – Как только я улажу все свои дела, я обязательно с Вами встречусь, и мы обо всём поговорим, – Либер изобразил фальшивую улыбку, он хотел поскорее закончить этот разговор.

– Существуют правила и законы, которым Вы обязаны подчинятся.

– Ничего я Вам не обязан, – устало выдохнул Либер.

– Если в течении 10 минут я не увижу Вас на рабочем месте, то Вам придётся говорить уже не со мной.

– Не успею я за 10 минут, – спокойно ответил нарушитель и закончил разговор.

Исчезнувшая голограмма как-то сразу улучшила настроение. Либер решил отключить свои смарт-часы, дабы избежать повторных звонков и неприятных разговоров, и с довольной улыбкой, засунув руки в карманы, пошёл дальше своей дорогой.

В кафе сегодня было пусто. Либер занял столик возле окошка, за которым вчера сидела молодая пара.

– Доброе утро! Что будете заказывать? – из ниоткуда вдруг возникла официантка. Это была не Лина, а тёмненькая женщина лет 35. Несмотря на раннее время, она выглядела уставшей и измученной.

– А можно чуть позже сделать заказ? – денег оставалось совсем немного, и Либер решил не тратиться просто так без особой надобности.

– Конечно, – устало ответила официантка и ушла.

Либер не отрывал взгляда от окна высматривая на улице мальчика. Иногда он переводил взгляд на входную дверь, в надежде что она сейчас распахнётся и войдёт Чак. Затем он оглядывал всё кафе, чтобы убедиться, что ничего существенно не поменялось и вновь переключал внимание на окно. Так прошёл целый час томительного ожидания.

– Не решили ещё? – вновь появилась та же официантка.

– Простите за беспокойство, но я, пожалуй, уже пойду, – Либер виновато посмотрел на официантку. Та же лишь недовольно фыркнула и как ни в чём не бывало просто ушла.

Либер вышел из кафе и оглянулся вокруг:

– Куда же он пропал? – еле слышно вымолвил он.

– Кого-то ждёте? – перед ним неожиданно появился полицейский, будто столб, внезапно выросший из земли.

За углом стояла патрульная машина, за рулём которой сидел ещё один полицейский. В голове Либера судорожно забегали мысли: «Так, когда я выходил, машины не было. Значит, он не мог видеть как я выхожу»

– Нет, гражданин полицейский, – Либер улыбнулся служителю закона, – После ночной смены решил выпить чашечку кофе по пути домой, – с этими словами Либер развернулся и вошёл обратно в кафе.

Уверенным шагом он направился прямо к барной стойке и взял чашку кофе. Полицейский зашёл за ним и наблюдал стоя в дверях. Либер взял свою чашку, демонстративно улыбнулся полицейскому, сел за ближайший столик и сделал маленький глоток. Блюститель порядка понаблюдал пару минут, после чего вышел. Через некоторое время Либер увидел в окне проезжающую мимо патрульную машину.

– Наконец-то уехал, – облегченно выдохнул он, – Чёртов кофе, – Либер с отвращением посмотрел на свою чашку, – И почему я чай не взял? – спросил он сам у себя.

Оставив на столе свой не выпитый кофе, Либер вышел на улицу и побрёл в сторону третьего сектора. Он шёл медленно, от тяжёлых дум опустив голову вниз, совершенно не понимая куда ему сейчас идти и что делать.

– Просто иди рядом и делай вид, что не знаешь меня, – знакомый голос взбодрил поникшего мечтателя.

Это был Чак! Он шёл справа от Либера и даже не смотрел в его сторону.

– Я уж и не надеялся тебя увидеть, – честно признался Либер.

– Легко ты отделался от полицейского, – Чак не обращал на Либера никакого внимания, лицо его было сосредоточенным, – Ты почему уже второй день работу прогуливаешь?

– Это не важно.

– Это очень важно. Скорее всего, полиция тебя скоро возьмёт, ты привлекаешь много внимания.

– Как на счёт моей просьбы? – Либер перебил мальчишку, не желая слушать нравоучения от сопляка.

– Никак. С чего вообще ты взял, что я могу выйти из города?

– Ты же сам говорил, – чуть было не вспылил Либер.

– Ничего такого я тебе не говорил. Я поспрашивал на улицах города про твоего Бильбо. Никто про него ничего не слышал и мне настойчиво рекомендовали не совать свой нос куда не надо.

– Но ты ведь выведешь меня из города? – не терял надежды Либер в своего маленького спасителя.

– Без пропуска город не покинуть. «Ход 21» это миф, его не существует, – лицо Чака не выражало никаких эмоций, а губы почти не шевелились когда он говорил, – А ты и вправду племянник Бильбо?

– Конечно! – поспешил его уверить Либер.

Чак на секунду остановил свой взор на своём собеседнике, как будто убеждаясь в правдивости его слов, затем продолжил:

– Я тебе верю. Город считает Бильбо преступником, но есть люди, которые считают его гением. Эти люди готовы тебе помочь. Я думаю, дома тебя уже ждут полицейские и вообще в скором времени на тебя всё равно выйдут.

– С чего ты взял? – Либеру не понравились последние слова мальчика.

– Не перебивай, пожалуйста, – мягко ответил Чак, а затем продолжил прежним тоном, – За твой плеер с музыкой так просто от тебя не отстанут, это уже будет дело агентов, а не полиции. Так что лучше спрячь или вовсе выброси его подальше.

– Могу я его оставить у тебя на хранение?

Сейчас Либеру казалось, что парень говорит искренне, он внушал доверие, как и при первой встрече. Не дожидаясь ответа, мечтатель вытащил плеер из кармана. Вот тут он заметил прилипший к плееру комочек. Гашиш! Он забыл вчера его вытащить из кармана. Это маленькая деталь не ускользнула от взора наблюдательного мальчика.

– Ты чего хеш с собой по городу таскаешь? – едва заметная улыбка слегка коснулась краешка его губ.

Либер поспешил спрятать камушек в карман.

– Не твоё дело, – сердито произнёс нарушитель порядка.

– Конечно, не моё, – согласился парень, – Но из-за него тоже по головке не погладят.

– Я могу оставить плеер? – резко перебил его Либер.

– Конечно, можешь. Только в руки мне его не давай. Урони его тихо, а я потом подберу.

– Он очень дорог мне. Сейчас я сброшу к заводским настройкам свои смарт-часы. Это будет плата за хранение.

– Не обязательно, – начал было Чак, но Либер уже запускал процедуру сброса.

– Надеюсь, скоро увидимся.

– Я тоже на это надеюсь. За плеер не переживай. Он будет в целости и сохранности, – Чак резко остановился, будто бы поправляя шнурки на ботинках, а Либер продолжил идти.

Смарт-часы вернулись к исходным настройкам, Либер быстро проверил не остались ли там личные данные и снял их с руки. Часы и плеер он сжал в левой руке, затем достал из правого кармана кусок гашиша и прилепил его к плееру. Сейчас слова не по годам смышлёного Чака показались ему вполне обоснованными, и он решил не рисковать понапрасну и избавиться от наркотиков тоже. Он медленно разжал левую руку и незаметно обронил всё что было в ней на землю. Даже не оборачиваясь назад, Либер пошёл в сторону остановки, он был уверен, что Чак всё подберёт и непременно сохранит.

Глава 8

Возле своего дома Либер заметил патрульную машину. Вполне вероятно, что она там стояла не из-за него. Она могла там находиться по тысячам причин, и в любое другое время Либер даже не обратил бы на неё внимания. Но сейчас это его насторожило. Терзаемый смутными сомнениями, нарушитель дисциплины присел на скамейку: «Если меня хотят арестовать, то в любом случае вычислят моё месторасположение по чипу. Ну, если даже и арестуют, что у них на меня? Два дня прогула? Это же смешно!» Либер заулыбался от своих суждений, но очень скоро улыбка исчезла.

– Мистер Либер? Здравствуйте! – обратился к нему полицейский.

– Здравствуйте, – обречённо выдохнул Либер.

– Прошу Вас проследовать за мной.

– И чем я провинился?

– Для меня Вы нарушитель дисциплины. В остальном будут разбираться.

– А если я не хочу идти с Вами?

– Хватайте этого выскочку! – с презрением произнёс полицейский.

В тот же миг двое других служителей закона грубо схватили Либера сзади. Они резко скрутили его, больно выворачивая руки. Лицо Либера перекосилось от боли, но он не издал ни звука. Зафиксировав руки наручниками, полицейские схватили преступника и швырнули его в машину. С завязанными сзади руками арестант ехал в фургоне без окон и не мог видеть куда его везут. Дорога оказалась не близкой, а значит, решил Либер, везут его не в местное отделение, а в полицейский участок уровня D, что не предвещало ничего хорошего. Наконец, транспорт остановился. Через пару минут открылись двери фургона. Свет ослепил Либера, всё это время сидевшего в полной темноте. Его силой выволокли из фургона. Арестованный попытался встать на ноги, но в тот же миг почувствовал как его что-то больно ущипнуло в затылок и потерял сознание.

Неизвестно сколько времени Либер находился в отключке. Очнулся он лежащим на холодном бетонном полу в кромешной темноте. Наручники были сняты, но остались кровавые следы от них. Либер слегка помассировал свои запястья, но боль заставила его прекратить это занятие. Жутко воняло застоявшейся мочой, от чего пленник невольно поморщился. Ещё у него жутко болела голова. Либер попытался встать, но только он успел подняться на четвереньки, как закружилась голова, и на него напал приступ тошноты. Издав сдавленный еле слышный крик, бедолага замертво распластался на полу. Пролежав некоторое время неподвижно, он решил исследовать помещение. Пленник ползал по камере, ощупывая всё вокруг. С одной стороны он нащупал массивную металлическую дверь. Либер пополз дальше вдоль стены. У стены противоположной двери с одного угла стоял унитаз, а с другого умывальник. Ни один лучик света не проникал в эту темницу, Либер чувствовал себя слепым. Он предпринял ещё одну попытку встать на ноги. На этот раз хоть и с большим трудом, но ему удалось это сделать. Снова закружилась голова, и он понял, что на сей раз не получится сдержать очередной приступ тошноты. Узник упал на колени перед унитазом и стал блевать, испытывая болезненные ощущения в груди. Казалось, содержимое желудка пыталось вырваться наружу вместе с самим желудком. Когда рвотные массы перестали подступать к горлу, он снова поднялся на ноги и подошёл к умывальнику. Из крана текла ледяная вода, но сейчас этого было более чем достаточно. Пленник умылся и напился воды. Вода имела неприятный привкус хлорки и ржавчины, но деваться было некуда. Совершенно обессиленный он прислонился к стене и тихонько сполз на пол. Из-за нестерпимой головной боли он не мог ни о чём думать. Обхватив больную голову обеими руками, он уставился в темноту.

Либер проснулся от холода. Голова уже почти не болела, но всё его тело колотило от холода. Пленник встал во весь рост. В этот раз не было ни головокружения, ни тошноты. Чтобы хоть немного согреться он стал ходить по камере и растирать руками своё тело. Камера оказалась довольно тесной, и в длину, и в ширину она не превышала и двух метров. Высота тоже оказалась не более двух метров, за что Либер прозвал свою темницу чёрным кубом. Кроме умывальника и унитаза в камере больше ничего не оказалось. В желудке ныло, очень хотелось есть и лишь тошнотворный запах мочи сбивал аппетит. Либер ходил по своей камере, он уже прекрасно в ней ориентировался и без света. Ему казалось, что он научился видеть в темноте. Узник попытался построить логическую цепочку и рассчитать сколько времени прошло с момента его ареста. Но у него не получилось даже примерно определить. После тщетных попыток он бросил эту затею. Либер не понимал что происходит, и это непонимание больше всего сводило с ума. Он бродил по камере, потом садился на пол, потом вставал и снова бродил… Чтобы притупить чувство голода он часто пил воду. Потеряв всякую надежду, пленник «чёрного куба» забился в угол и попытался заснуть. Неизвестно сколько времени он так просидел, пару раз ему даже удавалось вздремнуть. После безуспешных попыток поспать он встал и снова начал бродить по камере. Происходящее уже начинало раздражать. Шаги его становились всё быстрее, злость нарастала, пока нервы окончательно не сдали.

– Что здесь происходит? Я что сдохнуть здесь должен? – взревел он как дикий зверь.

Какая-то необузданная злость и ярость пробудилась в нём. Он бросился к двери и стал колотить её изо всех сил. Узник кричал, ревел как раненный зверь, но никто его не слышал. От ударов по металлической двери болели руки, он чувствовал что разбил их в кровь. Озверев окончательно, он стал бешено пинать дверь и несколько раз с разбегу пытался вынести её, но лишь вывихнул плечо. Истерзав себя окончательно, совсем обессиленный он упал на пол и истерично заплакал. Либер не просто плакал, он судорожно рыдал и не мог остановиться, как будто в этот момент он чувствовал всю Вселенскую скорбь и боль.

Либер проснулся. Он по-прежнему лежал на полу в своём чёрном кубе. Всё его тело болело, а желудок сводило от голода. Узник попытался рассмотреть свои окровавленные руки, но видел лишь бесконечную темноту. Он обречённо опустил руки, слеза отчаяния скатилась с его глаз и покатилась по щеке. Губы Либера расползлись в неестественной сумасшедшей улыбке. Он приготовился встретить свою смерть, он был готов к этому и погрузился в мир своих грёз. Тьма окутала тело и сознание, но только не светлые его мечты.

Яркий свет ослепил мечтателя. Свет пробивался даже сквозь закрытые веки. «Кажется, я умер» – подумал Либер.

– Приведите его чувство! – приказал чей-то холодный мерзкий голос.

В тот же миг Либера схватили за ноги и куда-то поволокли словно мешок. Его окатили ледяной водой. Вода попала в нос и рот от чего арестант чуть не захлебнулся. Он закашлял, выплёвывая воду. Теперь уже Либер понял, что ещё жив, но пока не понял радоваться ли этому. Резкий запах нашатырного спирта у него под носом окончательно вывел из забытья. Туман перед газами потихоньку рассеивался. В комнате, где он сейчас находился, был очень тусклый свет, но даже он резал привыкшие к темноте глаза. Чьи-то сильные руки схватили его, и тотчас с него слетела вся одежда.

– Одевайся! – услышал он грубый повелительный голос.

Перед ним стояли двое полицейских, один из них протягивал ему аккуратно сложенный комбинезон тёмно-синего цвета. Либер взял комбинезон и начал неторопливо одеваться.

– Пошевеливайся! – торопил его тот же голос, – Это тоже тебе!

Два ботинка полетели в сторону арестованного. Один ботинок попал ему в лоб, что вызвало весёлый смех у его надзирателей. Либеру была неприятна и даже противна ситуация в которой оказался, и он поспешил одеться, чтобы не забавлять долго бесцеремонных задир. Несмотря на то что комбинезон был сшит из довольно грубого материала, он оказался достаточно удобным и тёплым. Полицейские схватили Либера под руки и вывели в коридор. Там свет был ярче, от чего у пленника прослезились глаза. В конце коридора его завели в небольшую комнату. К счастью здесь свет оказался очень тусклым. Полицейские бросили заключённого на стул, через секунду Либер услышал, как захлопнулась дверь. Он оглядел комнату, в ней никого не было. Перед ним стоял небольшой металлический столик, а с другой стороны стола такой же металлический стул, как и тот, на котором он сидел. Так он просидел минут десять. Послышались шаги в коридоре, открылась дверь, и в комнату вошёл высокий мужчина в офицерском мундире. Из-за полумрака, царившего в комнате, Либер не мог разглядеть лица вошедшего. Мужчина уверенным шагом подошёл ко второму стулу, бросил на стол папку толщиной сантиметров в 10-12, затем поудобнее устроился на стуле. Через секунду комнату залил яркий белый свет. Комната освещалась таким образом, что свет бил прямо по заключённому, а офицер как бы оставался в тени. Это заставило Либера зажмуриться и опустить голову.

– Гражданин Мегаполиса №33, идентификационный номер Е16180339887, – строгим холодным голосом начал офицер.

Либер узнал этот голос, это он приказал привести его в чувство. Монотонным голосом офицер произносил каждое слово и каждую цифру, читая содержимое папки:

– Имя, данное родителями – Либер. Проживает: уровень Е сектор 3. Место работы: завод по изготовлению микрочипов. Должность: оператор станка. Не женат, детей не имеет. И так далее и тому подобное. Тут подробное досье на тебя. Думаю, нет смысла продолжать, – офицер резко закрыл папку, от неожиданного громкого хлопка Либер невольно вздрогнул.

– Кто Вы? – выдавил из себя Либер и сразу подумал о том, насколько же глупым оказался его вопрос.

– Я следователь, – ничуть не смутился офицер.

– Это вы меня за прогулы так? – Либер попытался поднять голову и посмотреть на своего обидчика, но так и не смог разглядеть лица.

– За систематическое нарушение дисциплины, – всё так же хладнокровно продолжал следователь, – Однажды ты уже привлекался к следствию. Это было во времена твоего студенчества, за употребление марихуаны. Тогда ты легко отделался лишь отчислением, сославшись на то, что тебя угостили на студенческой вечеринке…

Либера знобило, периодически он вздрагивал. Следователь достал из ящика стола термос и кружку и налил в неё горячую жидкость.

– Пей! Согреешься, – офицер поставил дымящуюся кружку перед заключённым и так же монотонно продолжил свой рассказ, – Ты был отчислен из университета, до сих пор не обзавёлся семьёй, часто опаздываешь и периодически прогуливаешь работу, дерзишь начальству…

Следователь вопросительно глядел на арестанта, словно ожидая от него какого-то ответа. Либер потянулся к кружке. Дрожащими руками он схватил её и отхлебнул горячей жидкости. Это оказалась обыкновенная горячая вода, но как она согревала! Либер делал глоток за глотком, обжигая кипятком губы и язык. Он чувствовал, как тепло разбегается по его телу. Офицер молча наблюдал за происходящим. Опустошив кружку, Либер поставил её на стол. Зрение тоже потихоньку возвращалось, по крайней мере, сейчас, прищурившись, он мог разглядеть силуэт следователя.

– Чего Вы от меня хотите? – Либер чувствовал как к нему постепенно возвращается ясность мышления.

– Ты склонен идти против системы. От тебя мы хотим только одного, беспрекословного подчинения.

Последние слова офицера вызвали улыбку на лице замученного узника.

– Что-то смешным показалось? – раздражённо спросил следователь.

– Нет, гражданин следователь.

Либер старался казаться серьёзным, но не мог собрать улыбку, она предательски расползалась по лицу. Однако, увесистая пощёчина заставила улыбку мгновенно исчезнуть. Офицер поправил мундир и сел на своё место.

– Продолжим? – опять без эмоций стал говорить следователь.

– Да, – обречённо согласился Либер.

– Послушай, щенок, – даже оскорбления выходили из него как-то невозмутимо, от чего казались ещё более обидными и мерзкими, – Советую тебе не тратить попусту моё время. Вот вопросы, ответы на которые меня интересуют. Во-первых, где ты покупаешь марихуану? Во-вторых, кто этот мальчик, с которым ты встречался два дня подряд и что ты делал в кафе «21» в рабочее время? И третий, но далеко не последний вопрос. Где твои смарт-часы?

– А с чего Вы взяли, что я покупаю марихуану?

– Мы взяли у тебя анализ крови. Ещё вопросы есть?

– Есть. Сколько я просидел в этой чёртовой камере?

– Двое суток. И будешь очень скучать по ней, если не захочешь мне помогать.

– Часы я потерял.

– Предварительно сбросив их к исходным настройкам?

– А Вам не приходило в голову, что сброс мог сделать человек, нашедший их?

– Возможно, – следователь посмотрел на свои часы, – Значит так. Мне нужно отлучиться. У тебя будет несколько часов, чтобы всё хорошенько обдумать. И ещё кое-что. Есть основания обвинить тебя в инакомыслии. Если не хочешь говорить с агентами, рекомендую договориться со мной.

Следователь выключил, наконец, этот белый ослепляющий свет и только теперь Либер разглядел на его лице густую аккуратно подстриженную бородку. Но долго рассматривать следователя не получилось, в комнату вошли двое полицейских.

– Уведите его в камеру и накормите, – приказал следователь.

Либера сопроводили в его чёрный куб, но на этот раз там был свет. Чуть позже ему принесли два контейнера с холодной тюремной баландой и кружку горячего чая. Это был, безусловно, далеко не мамин ужин, но есть можно. Вот только противная вонь мочи, которой камера, казалось, пропиталась насквозь, лишала удовольствия от употребления пищи. Бедный пленник с трудом съел всё, что ему принесли, стараясь при этом не дышать. Только сейчас он, наконец, почувствовал себя окончательно согревшимся. От ощущения тепла и приятной тяжести в желудке, Либер задремал. Разбудил его металлический щелчок отпирающейся двери.