Кивнув в знак согласия, она неожиданно для Инферно обняла его, пустив слезу. Джи, хоть и была частью их мира, тем не менее, всегда уступала в выдержке им обоим и всегда более эмоционально все воспринимала и еле переносила:
– Почему ты тогда ушел? Отдалился от нас?
Без толку было ворошить прошлое, ворошить то, что уже не исправить и Инферно ответил первое, что пришло ему в голову:
– Наверное, потому что дураком был… Джи, я, правда, не знаю, как так все получилось. Как мы разошлись все так… Может все потому, что мы и встретиться-то не должны были и уж точно пережить ее.
– Может ты и прав. Мои предки считали, что нельзя идти судьбе наперекор, а иначе она непременно возьмёт своё.
Каждый из них по-своему понял это «свое», подумав о другом и не желая его отдавать. Если Инферно уточнил о медальоне, и чтобы та его не снимала с себя, то Джи передала ему рюкзак:
– Ты тоже… Не снимай его с себя.
Поцеловав его в щеку, Джи поспешила собираться, чтобы первым же рейсом вылететь обратно в Африку, Инферно же расстегнул рюкзак, наконец, став единым целом со своим главным инструментом:
– Иди к папочке…
На удивление, костюм ответил, притом практически буквально. Ткань, став вязкой жидкостью, перетекла на броню синоби. Испытав целую гамму чувств от потрясения до дежавю, всплывшего в памяти смутного фрагмента падения с арены в пропасть, когда костюм схожим способом заковал его в себе, Инферно слегка растерялся. Не желая пугать и без того расшатанную Джи, Инферно решил уйти по-английски, без лишних слов и объяснений, которых у него самого не было.
Лишь оказавшись в переулке, он, наконец, понял, что произошло. И если по поводу физических изменений костюма у Инферно оставались вопросы, притом все, то на ментальном уровне их не было. Он буквально ощущал его как вторую кожу, манипуляции которой ему едва не стоили глубоких порезов от сюрикэнов, которые вслед за костюмом начали перетекать по его телу по его воле. Он не помнил ни Септимуса, ни даже Артемисию, но подобно им теперь управлял тем, с чем стал единым целым. Хотя его возможности были неуклюжи, тем не менее, потенциал был огромен в силу особенности его костюма, что был шедевром по сравнению с грубой броней инквизиторов, а главное связи с прото-металлом изнутри себя, на ДНК уровне.
Толком, не разобравшись в своих ощущениях металла, но здраво рассудив, что сейчас не место и не время, Инферно перевел костюм в привычный ему режим и переоделся, на этот раз вполне нормальным способом и в два слоя, прикрыв броню толстовкой с капюшоном и штанами с накладными карманами, не забыв и про бейсболку на удачу.
Сев на байк, и выехав из переулка, он подумывал вернуться, но Джи уже вышла из гостиницы, сев в подъехавшее такси – «Сам виноват. Нечего было впутываться во все сразу, теперь разгребать до пенсии… Кончу Ацтека, и я твой, а пока, извини, дела». Так они и разъехались, снова в разные стороны, и снова, решать проблему каждый по-своему.
Внимательно обдумав все сказанное Джи, Инферно, наконец, допустил вероятность того, что хитрый англосакс водит его за нос, не желая, чтобы его главные активы встретились в попытке прикончить друг друга. Решив сделать очную ставку, чтобы не томить себя ни ожиданием развязки, ни лишними домыслами, Инферно назначил GW личную встречу.
На удивление складная теория о двойном дне тут же начала рассыпаться, так как GW даже повода не стал искать, чтобы перенести или вовсе отказаться от встречи. Неприятное чувство будто что-то не так лишь усилилось, когда он подъехал сначала к аэропорту, а после к ангару, не найдя там ни засады, ни даже наблюдателя – «Что я тебе могу сказать… Все же твои источники это…».
Поймав себя на мысли, что веет ложью, притом со стороны Джи, Инферно тут же переиграл в уме их разговор, из которого понял, что Джи решила, его руками, выманить GW в качестве приманки для Ацтека:
– Твою мать, Джи… Совсем от горя рехнулась.
Набрав сразу GW, Инферно поспешил отменить встречу:
– Отбой. Лети обратно.
GW – А что так? Мотоциклет подкачал? Так вы не переживайте, ради нашей встречи я и подождать могу.
– Оборжаться прям. Вот тебе ещё одна шутка вдогонку. Я, было, поначалу подумал тебя скормить Ацтеку, но потом передумал, решив, что самому такой карась сгодиться.
GW – Меня? А с чего вы вообще взяли, что Ацтек клюнет на меня?
Инферно удивился то ли его откровенной наглости, то ли непростительной глупости:
– Ты давай не прибедняйся. Это ведь именно твои люди захватили его базу, так что ему даже и гадать не нужно, кто его подсидел.
GW в голос рассмеялся:
– Открою вам маленькую тайну, глядишь, в дело пойдет. Мой захват абсолютно естественный, так как та часть Южной Америки, это зона моих интересов и моего влияния. Расположи он базу в Европе, захват бы осуществили люди Барона, на Ближнем Востоке люди Епископа и так далее. Более того, скажу вам, не иначе как друга, Ацтек во мне не видит…
– То есть получается… ты ему нахрен не сдался…
Пока GW подбирал слова, чтобы перефразировать услышанное и как всегда нелицеприятное о себе, Инферно уже оборвал звонок и вскочил на байк, наконец, поняв, кого именно Джи видела в качестве приманки – «Глупая, сказал же, что приемы Рейчел, это не твое… Как найду, лично в Африку отправлю, прямиком новому Вождю на поруки и под личную ответственность».
Но волнение за Джи, что с каждой секундой нарастало, быстро перебило собой глупые фантазии, самым жестоким образом напомнив о реальности – «Ну уж нет! Рейчел сама подставилась, но Джи я не позволю повторить её судьбу… Перечить судьбе или Ацтеку… Плевать… Урою всех!!!».
Вскочив на заднее колесо и выжав все, что можно было из оборотов, Инферно буквально вылетел на трассу, чередуя между собой как визуальные данные линз, так и объемное зрение, о котором упомянула Мари, что позволило ему с филигранной точностью маневрировать на байке между машинами на максимальной скорости. Активировав маячок на удалении вручную, он меньше чем за час вернулся в город и выследив такси, подрезал водителя. Спрыгнув с байка и выдохнув по пути чтобы успокоиться, Инферно вырвал дверь и прокричал:
– На выход!
Женщина безропотно подчинилась и выбежала с другой стороны, как собственно и водитель, оставив Инферно наедине с медальоном, закутаным в футболку Джи, которые он нашел за сиденьем:
– Твою мать!
С прыжка запрыгнув на крышу, Инферно вдавил её, отпрыгнув в сторону под оглушительный взрыв покрышек, что не выдержали давления от толчка. На лету сбив водителя с ног и придавив его к стене, как рукой, так и пристальным взглядом, Инферно без лишних слов уже через пару секунд отпустил его, срисовав его воспоминания за последний час. Вскочив на байк, Инферно уже получил обработанные данные, которые ИИ «Пятница» дополнила цифровой реальностью с незначительной погрешностью на детали, но не на архитектуру местности, где водитель высадил Джи. Опасения Инферно лишний раз подтвердились, так как конечным пунктом стал не аэропорт, а окраина с минимальным охватом камер видео наблюдения. Джи явно не забыла о технологиях, с которыми столкнулась на Острове и потому купировала все его попытки её выследить, допустив ровно туже ошибку, что и Си, забыв о человеческом факторе, который в умелых руках был решающим – «Хорошая попытка, Джи, но нет».
Осмотревшись по сторонам, Инферно не приметил ничего стоящего и тогда сменил спектр осмотра на «Взгляд с высоты». Открыв карту и распределив приоритеты среди инфраструктуры города, он отдал предпочтение ближайшему ж/д вокзалу, чьи железнодорожные пути вели в соседние города – «А в этом есть своя логика, учитывая, что этот город я уже изъездил вдоль и поперек, а Ацтека так и не учуял». Тем не менее, опасаясь наступить на прежние грабли, Инферно решил сперва проверить свою гипотезу, которая не имела под собой ни единого факта, а подкреплялась лишь одной интуицией. Наплевав на всякого рода конспирацию, Инферно ворвался на территорию ж/д вокзала и, раскидав охрану по стенам коридора, выломал дверь в диспетчерскую:
– Все на выход!
Пока Инферно просматривал записи с камер наблюдения в поиске подтверждения своей гипотезы, он сам стал объектом поиска правоохранительных структур, которые в отличие от него, уже вышли на свою цель:
– Парни, нарушитель похоже не от мира сего. Не знаю на чем конкретно он сидит, но судя по его действиям, в которых нет ни логики, ни смысла сидит он крепко и с явным передозом, так как сил в нем немерено. Я считаю так, раз наркоман особенный, то и меры по его захвату должны быть особенными. Огонь на поражение разрешаю.
Получив разрешение особо не церемониться, обе группы спецназа подтвердили приказ, и зашли на цель с двух сторон. Аккурат ко встрече, Инферно тоже не стал церемониться и, получив свое, выломал на этот раз не дверь, а уже стену. Не сбавляя хода, он врезался плечом в боевой щит ошарашенного спецназовца и, продолжив бежать, не сбил, а буквально снес всех тех, кто стоял за ним. Услышав шквальный огонь, что было явно больше необходимого при захвате наркомана, бойцы второй группы тревожно переглянулись. Но уже через пару секунд их взгляды привлек пролетевший мимо боец их подразделения, который, вылетев из одной стороны коридора, влетел в другую, при этом умудрился проломить стену в прежнем направлении. Глядя в одну сторону и услышав пролом стены в другой стороне, бойцы окончательно сбились сперва с толку, а после и с ног. Проломив одну стену, Инферно пронесся через угловой кабинет и, не выхватывая щит, чтобы не убить, проломил стену с плеча, обрушив обломки на спецназ. Те, кто сразу не потеряли сознания, отключились уже от сотрясения мозга, снова упав, на этот раз с треснувшим шлемом.
Потеряв связь со спецназом, Инспектор, обладая исключительными полномочиями на территории Вены, в отличие от других территорий Австрии, решился на штурм с оставшимися силами, не ожидая подкрепления. Выломав выход из служебных помещений, Инферно показался на широких ступенях, что вели вниз, в просторный зал ожидания, откуда его встретили все полицейские шквальным огнем, а он их оглушительным и ярким резким мерцанием. Ослепив противников, Инферно прыгнул к широкой колонне и, оттолкнувшись от нее, выпустил клинок в соседнюю, вокруг которой прокрутился по дуге и вылетел на перрон, проломив застекленную арку.
Получив предупреждение о полицейской операции, машинист миновал станцию, не делая остановки, но Инферно это не помешало зацепиться за скоростную электричку и притянуть себя к ней. Проникнув внутрь вагона, Инферно тут же из разряда нарушителя, а после бандита, вновь приобрел статус террориста, на сей раз по захвату заложников – «От судьбы, что называется, не уйдешь». Но останавливаться он не собирался, так как, если в его случае судьба лишь сменила его статус в глазах общественности, то в случае с Джи, речь, скорее всего, шла уже о смене реальности, при том на загробную.
Отняв и сжав радиостанцию до скрежета, Инферно ощутил легкое покалывание по всему телу от удара электрошока. Подойдя к двери между вагонами и внимательно слушая доклад полиции о террористе, который прервался скрежетом смятой рации, служащий безопасности не растерялся и тут же ударил террориста электрошокером. К его изумлению тот не сложился, упав на пол, трясясь от судорог в мышцах, а только посмотрел на него, при том через дисплей брони. Поняв, что дело его «швах», служащий безопасности стремительно отступил и попытался убежать прочь, но почти сразу был отброшен в сторону террористом. Схватив убогого за шиворот, Инферно откинул его в сторону со своего пути, а сам побежал к машинисту, который по камерам наблюдения сразу понял, что тот бежит по его душу и заблокировал дверь. Откинув и дверь, и машиниста, Инферно сразу схватил рычаг, который до упора поднял наверх, ускорив состав до максимума.
Нащупав опору, машинист все же смог подняться и признав очевидное, капитулировал:
– Вы захватили электричку, мы сдаемся. Каковы ваши требования?
Инферно, просматривая запись снова и снова даже не оглянулся, но ответил, чтобы избежать ненужных жертв:
– Заткнулся и потерялся. Шпрехен?
Ни сколько поняв, сколько ощутив по тону голоса, машинист кивнул и осторожно переместился к остальным пассажирам, Инферно же, продолжил перематывать запись, но не ради дополнительных деталей, а скорее, чтобы разозлить себя. Он нашел Джи, но к его несчастью не только её одну – «Ермак… Инвалид ты долбанный!».
Помимо старой вражды, которую Инферно воспринимал скорее, как спортивный интерес, теперь у сторон намечался явный конфликт интересов, который обострял ситуацию до края – «Ты-то куда полез?! Ты даже со мной справиться не смог!». Агрессия Инферно была связана не столько с профессиональными качествами Ермака, сколько с его методами. Пока Джи выступала одна в уравнении против Ацтека, у Инферно была надежда на тонкую, а главное достаточно затяжную игру с её стороны, чтобы успеть её перехватить. Но теперь, узнав о Ермаке, чьи методы всегда были как стремительны, так и непредсказуемы, по принципу – «Кто кого», Инферно свирепел от бессилия, опасаясь успеть лишь к трагической развязке:
– Ааа!!!
Глава 111. Реванш.
После ЧП на корабле, Джи первым делом поспешила спрятать «Завещание Рейчел», после чего не вернулась в Африку, как на то рассчитывал Инферно, а вышла на связь с Ермаком. Судьба Инферно старого вояку мало волновала и потому, не вдаваясь в подробности его исчезновения с корабля, Ермак сразу перешёл к делу, спросив напрямую:
– Где Рейчел?
Наконец, дрожащим голосом Джи, получив ответ, что сполна переполнил все его худшие опасения, Ермак, не сказав ни слова, просто положил трубку.
Посидев минуту в тишине, сжимая скулы и морща лоб от праведного гнева, Ермак снял трубку и, набрав специальную комбинацию, сказал после гудка:
– Общий сбор.
Но это не была команда всем его бойцам, а скорее предложение к соучредителям выйти на связь, чтобы посовещаться на определенную тему. Спустя какое-то время ему перезвонили:
– Ну, Ермак, вещай, по какому поводу всех нас соб…
Ермак – Рейчел Вудс больше нет.
Куратор V (Восточное направление) – Её уже давно нет, наконец, и ты это уразумел.
Куратор Z (Западное направление) – Сама или помогли?
Ермак – Убита.
Куратор V (Восточное направление) – Да какая разница вообще? От нее и живой толку было как от козла молока…
Куратор Z (Западное направление) – Придержи коней V. Её случаем не по нашей теме убрали?
Ермак – Нет. Это был заказ GW.
Куратор V (Восточное направление) – Предложение от которого нельзя отказаться… Ну что ж, нам же легче. Ермак, ты не обижайся, но ты со своей девкой заигрался, а нам нужно дело делать, Отечество спасать от гнид всяких. В общем, все, как всегда.
Куратор Z (Западное направление) – Не время на эмоции, что с заменой делать? У кого какие варианты? Может даже кандидаты найдутся?
Куратор V (Восточное направление) – Все мои кандидаты как в той песни про выборы. Рискну предположить, что бойцы Ермака, скорее, сами их положат, нежели прикроют. Хех…
Куратор Z (Западное направление) – Все так плохо?
Куратор V (Восточное направление) – Да уж получше, чем у тебя. Что ж ты батенька резервистов не припрятал?
Куратор Z (Западное направление) – А смысл в этих резервистах, когда там каждый день все меняется. И как припрятать, если сама Вудс добрую, хотя скорее злую и мерзопакостную половину из них, народу скормила.
Куратор V (Восточное направление) – Да уж. Я даже не припомню, когда в последний раз кабинетных небожителей пачками в расход пускали, притом народу на расправу. Эх, вот это время…
Куратор Z (Западное направление) – Ясно, ни вариантов, ни кандидатов. Лис?
Лис (Батя) – А Ермака спросить не хочешь? Как-никак, это его спецоперация.
Куратор Z (Западное направление) – Думаю, он пока не в том состоянии, чтобы трезво мыслить…
Лис (Батя) – А я думаю, что тебе все же лучше послушать, что он скажет.
Куратор V (Восточное направление) – Не борзей, Лис, я ведь этого ой как не люблю…
Услышанное для Ермака новостью не стало, зато стало последней каплей:
– С девками якшаться, это скорее по твоей части, а Рейчел мне как родная дочь была, а за своих я всегда мстил и мстить буду.
Куратор V (Восточное направление) – Какая месть? Какая она тебе своя, она же такая же сволочь заморская, как и все они. Или ты забыл, за что мы боремся?!
Ермак – Почему забыл? Помню. Отечество от гнид всяких спасать, но ты сперва на свое рыло посмотрел бы, прежде чем браться за знамя с пустыми карманами! С чем ты на баррикады собрался идти?! С новым курсом? Зовом свободы? За справедливость?! Все это мы уже слышали и ни один из моих бойцов не станет жизнь класть за это дерьмо поганое! Люди умирают только за идеи и свои традиции. И раз тебе не дано это понять, ходить тебе и дальше крашеным генералом!
Куратор V (Восточное направление) – Ах ты паскуда…!
Оборвав связь со своим одно партийцем с противоположного фланга в политическом смысле, Z тяжело выдохнул и сказал:
– Ермак, что ты творишь…
Ермак – Соответствую своему образу сепаратиста. Конец связи.
Отчетливо понимая последствия своего решения, Ермак вытащил заранее заготовленный на такой случай рюкзак из-под раскладушки и достав из него телефон, перезвонил Джи:
– Ты знаешь, кто убил Рейчел?
Джи – Да.
– Запомни мой номер и перезвони на него через сутки. От своего избавься. Конец связи.
Закинув рюкзак на плечо, Ермак вышел из палатки и зашел в соседнюю, своего зама с позывным Финиш, которого хорошенько встряхнул, чтобы разбудить:
– А? Что? Где?
Ермак – Принимай командование и еще, извини меня, братец.
– Что принять? За что извинить? У меня, похоже, что-то со слух…
Резкий боковой срубил Финиша в глубокий сон, обеспечив его алиби перед вышестоящим командованием:
– За позывной под глазом.
Покинув палатку Финиша, Ермак перед уходом заглянул еще в арсенал и, захватив два комплекта брони экзоскелетного типа для своих, как он выражался, увальней, направился за ними. Не успев зайти к ним в палатку, Ермак натолкнулся на ледяной поток воды, которым его окатил из ведра Вышибала:
– С гребанным «Доброе утро» тебя. Ну как, бодрит?
Моника – Ты что сделал, дебил? Теперь опять бегать из-за тебя.
Вскочившая с соседнего спальника Моника не разделяла радости Вышибалы от подкола их инструктора, а вот опасения Ермака переняла очень быстро, прочитав по мимике стянутого от ледяной воды лица:
– Что случилось?
Смахнув воду с лица, Ермак сухо, но доходчиво ответил:
– Рейчел мертва, а тот, кто это сделал, ещё нет.
Дав секунду переварить услышанное, Ермак продолжил:
– Вы со мной?
Кто, усвоив, а кто, вспомнив, что лучший ответ, это глагол, притом приминительного характера, оба бойца накинули рюкзаки за спину и вышли из палатки вслед за Ермаком.
Оглянувшись перед уходом, все трое тяжело выдохнули и растворились теперь уже в лесу, покинув лагерь, который был кому домом, кому очередным этапом становления в жизни, а для кого несбывшимся курортом, а по факту тюрьмой:
– А вот и долгожданный дембель, твою мать…
Моника – Да заткнись ты уже.
Как и сказал Ермак, Джи запомнила номер входящего и позвонила на него ровно через сутки, раза два при этом сменив часовой пояс. Ермак ответил и уже через три дня они встретились, а ещё через три, несмотря на все ухищрения их все же настигли Патриоты. Подъехав на джипе к частному дому на окраине, из машины вышел человек явно крепкого, но тощего телосложения и направился сначала к дому, но после, на полпути, все же свернул к амбару. Подойдя к воротам, он громко постучал по ним и комичный голосом прокричал с явным перегибом в акценте:
– Русский швайня выходи сдаваться! А не то сдадимся мы, притом всей ротой.
Узнав, что по голосу, что по чувству юмора не от мира сего, Ермак жестом велел выдохнуть, а сам вышел к Финишу:
– Ты как здесь?
Финиш – Да вот, мимо проезжал, дай думаю, заеду, тоже прощения попрошу, что ли.
– Неужто обиделся?
– Конечно! Этих сосунков значит взял с собой, а нас, боевых товарищей, оставил. Нет, командир, так не пойдет. Я бы тебе передал командование по вашему новому веянью высших чинов, но не пристало прапору руку поднимать на майора, потому так, на словах, обратно нас под свое крыло принимай.
– Финиш, я ведь не просто так ушел…
– Да слышал я весь этот голубиный помет. До сих пор звон в ушах, что-что, а погоны орать умеют. Ермак то, Ермак сё, и вообще он сепаратист и тащите его обратно. Значит ты сепаратист, а я что, хуже, что ли? Или парни вон.
Махнув рукой в сторону леса, парни махнули в ответ, активировав лазерный целеуказатель:
– Сколько же вас?
Финиш – Все наши. Ты послушай, командир… Не погоны с нами по горам бегали, а ты, и каждый это запомнил на всю жизнь и те, что уже там и тем более, те, что ещё здесь. Так что мы за тебя, потому что ты за Отечество, а они за кабинеты.
Протянув руку Ермаку, тот пожал её, фактически приняв предложение Финиша, который в свою очередь, удерживая его руку, оставил послесловие, пока командир ещё не вступил в должность:
– Но оставишь нас снова, не посмотрю на звание, и извинюсь, как следует.
– Договорились.
После чего Ермак разбил рукопожатие и отчитал своего зама за невиданную демаскировку всей роты спецназа:
– Красиво же…
Ермак – Я тебе сейчас покажу красиво.
– Все, понял… Парни, смена позиции. Тех-группа ко мне.
Благодаря Технарю, что был во главе тех группы, которая вычислила беглецов, последняя лазейка к Ермаку была ими сначала прикрыта, а после пущена по ложному следу. А вот с определением местоположения Ацтека у них возникли сложности:
– У пиндосов есть такая программа, «Призраки» называется. В случае необходимости боец переходит на полное самообеспечение, прячась в какой-то глуши, используя только подручные средства и прослушивая эфир не более раза в неделю для получения дополнительных инструкций.
Вышибала усмехнулся и как всегда вставил свои пять копеек, в которых, судя по выражению лица Моники, особенно она нуждалась:
– Хех… У русских тоже есть такая программа, «Жизнь в России» называется, особенно про самообеспечение.
Технарь – У русских? А мы, по-твоему, кто?
Вышибала – Как кто? Зеленные человечки.
Моника – Ну все! Задолбал! Можно я, наконец, его пристрелю, как договаривались.
Вышибала – Не ну нихера себе, я жизнью ради нее все эти месяцы рисковал, прикрывал, понимаешь ли, а она на меня, как говорится, подлость затаила.
Моника – Лучше подлость затаить, чем твои деревянные портянки. Вся палатка ими уже провоняла!
Вышибала – Очнись дура, мы уже не в палатке, а в сарае, а значит, я и вмазать мог…
Получив по морде, Вышибала рухнул и простонал, пересчитывая звёзды:
– Вот сука…
Моника – Аж полегчало.
Наблюдая за очередной перепалкой, что ковала характер обоих, как и их взаимодействие, Ермак снова не вмешался, но на этот раз прояснил ситуацию для Моники, которая продолжала воспринимать Вышибалу всерьез, что мешало ей его понять:
– Разошлись! Ты за мной.
Выйдя на улицу, Ермак дал слово Монике, которая с первого дня мечтала выговориться, притом обо всем на свете. Когда же она подсдулась и перешла на ломанную русскую речь, Ермак задал вопрос:
– Кем ты видишь Вышибалу?
Моника опешила, притом не от вопроса Ермака, а от того, что забыла упомянуть Вышибалу в своем бесконечном перечне жалоб:
– Придурком я его вижу, притом конченным!
Вышибала как всегда в долгу не остался и так же вышел с ней на контакт, выкрикнул из амбара:
– Тебя туда же!
Ермак пощёлкал пальцами, чтобы привлечь внимание Моники, у которой снова кулаки зачесались и продолжил:
– Это были эмоции, а теперь вспомни, что помимо сердца у тебя так же и голова есть, и ответь, если он такой придурок, то почему жив до сих пор.
Но акклиматизация после лагеря протекала дольше, чем обычно, особенно у изнеженных жизнью до этого, и Моника продолжила язвить:
– Все просто сенсей. Жив он только потому, что не попадался мне в городе прежде… Пристрелила бы на месте этого урода.
– Ладно, лиса, похоже, фокус не пройдет с тем, кто знает его принцип действия.
– Такое бывает, когда учишь всему, что сам знаешь.
– Неужели? А я тебе рассказывал, что такое модель поведения?
– Так, ясно, вызов принят, выкладывай. Как раз отвлекусь.
– В двух словах, ты смотришь преимущественно на то, что тебе нравится.
– Ну, это естественно.
– Не перебивай. Все и так уже давно уяснили, что ты самая умная и все знаешь наперед… Глядя на то, что нравится, ты автоматически перенимаешь и вполне осознанно пытаешься повторить, воплощая в себе.
– Намек ясен. То есть выходит, что этот придурок не только сказок начитался, но ещё и мультиков пересмотрел, преимущественно «Симпсонов»… С Гамером, мать его, в главной роли.
Походу формулирования гипотезы недуга и наконец, нащупав корень всех своих бед, а именно ада последних месяцев, Моника с улыбкой на лице пришла к долгожданной кульминации диагноза:
– Я знала, что он дебил. Так и знала.
Ермак тяжело выдохнул:
– А вот для меня открытием стало, что ты дура.
– Что опять не так?
– Не он дебил, а его маска такая, что намертво приросла к лицу. Представь себе парня из глубинки, который совершил самые тяжкие преступления, чтобы выжить, а ещё лучше получить путевку в жизнь. И вот, завершив самый опасный заказ в своей жизни, ликвидировав всю верхушку ОПГ, прямого конкурента другой ОПГ, этот парень, вместо награды получает лопату. Пара слов и звук затвора и вот уже он копает сам себе могилу, прикинувшись шлангом. Блея и пуская слюни, он незаметно расшатал черенок лопаты и, выкопав себе окоп на всякий пожарный, уже им пустил кровь. Первого положив с замаха, метнув в голову лезвие, а второго выпадом черенка в шею… В те лихие времена, либо ты, либо тебя, особенно если не отвечаешь, но парень оказался не из робкого десятка и ответил. В ту же ночь встретил всех на выходе из офиса, сразу после торжества, тепленькими так сказать, нацепив очередную маску, на этот раз бомжа. Ковыряясь в мусорном баке во дворе напротив, он вызвал не подозрения у охраны, а скорее презрение, за что и спросил с них после по полной, как и со своих господ. Услышав радостные крики шумной публики, что выводилась на улицу, он резко запрыгнул в бак и сменил пластинку непрерывной очередью по толпе. Нырнув обратно и перезарядив магазин, он осторожно высунулся из мусорного бака, что прикрывал его толстыми железными листами и не зря, так как ему тоже ответили. Он пережил ту ночь, а все, потому что лишь прикидывался, что в первый раз, что во второй, не забывая при этом, кто он есть на самом деле… Добив раненных, он не только отомстил, но и забрал из офиса то, что причиталось ему за работу. Свою награду он променял на американскую мечту, так как отечественная ему сулила лишь два пути, либо за решетку, либо на кладбище, докапывать могилу. В Америке же куда больше разнообразия, пока деньги есть. Но деньги были с душком, притом не слабым и отдавали той самой кровью, что он пролил за них. От такого просто так не уйти, особенно если бежишь от самого себя. Вот парень и подменил себя, решив проблему самым нетривиальным способом, выбрав для себя образ полегче, а главное по глупее, потому что, что?
Монику тоже как будто подменили, и она скорее на рефлексе ответила, так как все ещё переваривала услышанное:
– Что?
– Потому что легче дураку на свете жить. Легче, но дороже. Пока деньги есть, все как бы хорошо, а как они кончаются, так сразу становится все плохо, и вспоминаешь о корнях. Вот и наш хамелеон вспомнил о своих, и прибился, пока его самого чуть не прибили хлопцы немного с другими корнями. Слово за слово его и вызволили парни уже со схожими корнями и схожим с ОПГ видом деятельности, восприняв его таким, каким он им показался. Чтобы не вызвать подозрений у новой братвы ему пришлось повременить со сбрасыванием шкуры. Шло время, и он начал привыкать, что к одному, что к другому. У него наконец-то появились настоящие друзья, которые готовы были за него порвать глотку любому, а главное не предавали. И знаешь, у него возник справедливый вопрос, а не предает ли он их, притворяясь совершенно другим. Вот ты бы что ответила?
– Что это не их дело, какая я…
– Потому вы в конечном итоге и проиграете, потому что каждый сам за себя. У нас же не так, у нас коллектив превыше одного. И ты жив, по-настоящему жив, только пока в коллективе. Что называется, одним духом питаетесь, почти как в семье, которой, по сути, она ему и стала. А в семье врать не принято, вот и он не стал, окончательно став тем, кем притворялся, потому и таким противоречивым. Проще говоря, юродивый он у нас.
– Проще? Да я понятия не имею кто это.
– Одним махом двух зайцев. Ну, наконец, и ты признала, что чего-то не знаешь.
Узнав о нарыве Вышибалы, свой Моника, даже тронуть не позволила и тут же нагрубила:
– Что ж вам как людям не живётся.
Ермак тоже скромностью не отличался и ответил ей:
– Как людям? А это как? Как вы что ли, за чужой счет? Производя 20%, а потребляя все 45 от всего мира, так что ли? Да я таких людей собственными руками придушить готов, дай только добраться до них. До проектировщиков этой гребанной системы, что пускает под нож одну страну за другой и никак нажраться не может…
– Все, что ты мне рассказывал там, хоть и кардинально отличалось от всего того, что я знала прежде о мире, и своей стране в частности и звучало складно, но знаешь, как говорят – Не проверишь, не узнаешь.
Заметив Технаря, что выглянул из ворот и помахал ему, Ермак откланялся, оставив Монику с ее важным мнением наедине:
– Ну, ты проверяй-проверяй, а я лучше пойду, придушу того, до кого ещё в состоянии дотянуться.
Вернувшись к остальным с Технарем, тот сразу начал:
– У Джи дельная мысль появилась, притом с двойным вызовом.
Ермак – Не понял. Это как, с двойным?
Технарь – Один для Ацтека…
Ермак – Так он тебе и ответил.
Технарь – А второй для меня.
Ермак – А вот отсюда поподробнее, причем здесь ты и что за вызов такой?
Технарь – Вызов мне, как технарю. Джи мне рассказала о технологии, которая вполне может сработать наживцом, если я, конечно, смогу ее реализовать.
Ермак обхватил бойца за плечи и усадил на место, приговорив:
– Но обязательно сможешь, поэтому начинай прямо сейчас.
Доведя технологию за пару дней до ума и откалибровав все частоты, Технарь передал микрофон от рации широкого диапазона Ермаку, который, сев за стол, вышел в эфир:
– Ты меня слышишь, тварь?! Я с тебя шкуру живьём спущу!!!
Не ожидая такой искренности, что зашкалила во всех диапазонах, Технарь тут же прервал эфир, и, обработав запись, особенно во время повышенного тона, то есть на протяжении всей звуковой дорожки, пустил ее циклом по всем частотам. Ермак же, снял приспособления с горла и, подойдя к Технарю, передал их ему: