Катастрофа

– Без зелья, можешь не сомневаться. А вот с ним…. Помнишь нашу первую ночь, и последующие? Я не помнил, сделал я тогда что либо, а оказалось, что да. Черт его знает, что это за зелье. В этом и есть вся беда.

– А случайно не выпить из чаши не сможешь? Разлить, или еще что-нибудь?

– Дураков нет, недаром будет присутствовать и шаман. У него наверняка много тех листьев.

Разговор закончился, и каждый думал о своем. Вернее оба думали об одном и том же, только разными мозгами. Время шло, и Том чуть не уснул. Прошло несколько часов, когда Эли вышла. – Обед, – послышался ее равнодушный голос.

– К черту. – Крикнул он ей.

Время шло, а Том так и валялся на подстилке. Иногда Эли возвращалась, а потом выходила опять. Оба не проронили ни слова. До тех пор, пока у него вдруг не начало что-то складываться в голове, и он даже присел. Через некоторое время он позвал Эли.

– Послушай, я тут подумал. Мы пропустили обед, таким же образом я пропущу и ужин, никто не заметит. Может зелье свалит меня на пустой желудок? – Он вопросительно посмотрел на девушку, и та немного приободрилась.

– Может, – сказала она. – А может, и нет. Вот если бы ты до ночи, вернее до того, как войти в этот вигвам и начать это дело уже выпил бы одну дозу, то вторая тебя явно свалит.

– Молодец! – воскликнул он. – А ты можешь достать еще хоть кусок того листа? Дорогая, это самый классный выход! Я сделаю все, что они скажут, а потом они убедятся, что даже зелье не помогает. И я не виноват, и они вроде как бы попробовали. Получится идеально: помогает с тобой, и только с тобой. И никто не виноват. Разве нет? – Он впился глазами в ее лицо.

– Ты прав, только как я достану тот лист? Ты думаешь, что шаман – дурак? Я так не думаю. Не знаю, что можно ему еще навешать на уши, чтобы он мне поверил. К тому же, он может запросто разгадать наш замысел, ведь я приду к нему сегодня, и сегодня же он будет помогать в его же эксперименте. Нет, Том, идея отличная. Только я подумала о другом, может растение с этими листьями растет здесь, на территории поселка? Хотя бы одно. Если ты плохо его помнишь, я нарисую его на песке, тот лист, а сам ты сможешь убедиться, тот ли это или нет, по толщине и сочности. Тогда принесешь его мне, и мы удостоверимся. Тебя везде пустят.

– Обойти территорию? А сколько у меня есть времени?

– Часа три, потом будет темнеть. Разве тебе не хватит, милый? – Она просто умоляла Тома, но это было излишне.

– Тогда я пошел, – он развернулся, и вышел из вигвама.

– Подожди! – крикнула она ему в след, вылезла, и какой-то щепкой нарисовала прямо на земле форму листа. Он вспомнил ее, хотя видел лист целым лишь однажды.

Глава 11. результат

Яркое солнце слепило в глаза, но Том огляделся. Ближе всего было начать с этой части, а потом перейти в ту, где когда-то был его хлев, за поворотом. Видя, что тот удаляется, охранник что-то куда-то крикнул, а сам пошел следом за Томом. Когда тот обернулся, то увидел у вигвама уже другую обезьяну, но тоже с копьем. Он ухмыльнулся и прибавил шаг.

Дойдя по просеке до конца, он уперся в стену джунглей и остановился. Охранник явно заволновался, но Том развернулся к нему лицом и задумался. Он мог обойти поселок слева и справа, сейчас надо было просто выбрать, откуда начать. Справа была хижина шамана, он знал, что тот живет в самом конце, да и по виду самой хижины можно было бы догадаться. Тогда он решил начать слева и медленно двинулся вдоль джунглей. Всякой травы и растительности было много, а он был босым. Но больше всего его волновало другое. Лист не имел каких-то особых примет. Чем-то он смахивал на знакомый листик березы, только крупнее, мясистей, как алоэ и был более блестящим, как бы с восковым налетом. Упершись глазами в землю, он медленно ступал босыми ногами. Уже через пять минут ему почуялась какая-то вонь, и он поднял глаза. Впереди была обычная туалетная яма, как раз напротив первого с этой стороны жилища. Он подумал, что впредь надо быть осторожным.

Прошел час пока он достиг поворота. Он много раз нагибался и срывал разные листья, но все было без толку. – Черт! – выругался он. – Если так идти, то времени не хватит. Он прошел лишь одну четвертую часть территории, а солнце уже заметно склонялось к горизонту. И что делать, продолжать за поворотом, или теперь обойти правую сторону уже пройденной части? Он все же решил продолжить, но шел уже быстрее. Многие растения, кусты и просто трава были ему уже знакомы, их листья он не проверял. Том искал что-то новое, чего он еще не видел.

Дойдя до конца просеки, он опять остановился и повернулся с досадным лицом. Солнце склонилось еще ниже, а ничего похожего на тот лист он так и не встретил. Но надо было спешить, и он прибавил шагу, но уже в обратном направлении, обходя поселок с другой стороны. Вера и надежда падали с катастрофичной скоростью. На этой стороне все было то же самое, значит, шаман приносил это растение из джунглей или из какого-то другого места. Он даже не остановился, проходя свой вигвам, а Эли на улице не было, и он ускорил шаг. Наконец вдалеке он заметил знакомую хижину вождя, а это был конец. Не только конец просеки, а и их с Эли плана. – Все, – подумал он, – но я ведь сделал все, что мог. – Становилось темнее, и Том, отбросив мысль вернуться, пошел до конца. Проходя туалет шамана, ему стало совсем тоскливо, ведь до конца просеки оставалось метров пятьдесят, или еще меньше. Да, он дошел до самого конца, но почему-то задумался. Ему показалось, что совсем недавно он прошел что-то непохожее, но не заметил этого. Том развернулся и пошел обратно. Лишь поравнявшись с последней туалетной ямой, он остановился как вкопанный. Туалет шамана вонял, но не так как остальные. Вот что его вернуло сюда! Он подошел ближе, и заглянул в яму. Кроме человеческого дерьма, там валялись какие-то высохшие листья, трава, даже обломок кустов, некоторые с еще зелеными листьями. Видимо они немного и заглушали запах всего остального.

Том сел на корточки и обернулся. Его охранник застыл недалеко с изумленным лицом. В яме было еще темнее, чем снаружи, и Том начал просто доставать и вытаскивать все, что попадало ему под руки, то есть растения и все такое. Конечно, он вымазался в дерьме, но старался не замечать этого. Сердце бешено колотилось, какое-то предчувствие овладело им, и лишь достав последнюю ветку, он уселся рядом с кучей того, что он только что достал. Опустить руку глубже он уже не мог, а сейчас начал все тщательно перебирать и рассматривать. Неожиданно он заметил в куче толстый зеленый стебель какого-то растения и потянул его. Он был около полуметра и сохранился даже корень. Но все листья с него были общипаны. Вернее, нет, последний, самый нижний лист был разорван, скорее всего, на стебле осталась какая-то его часть, примерно одна треть. Видимо таким его принесли, и из-за этого его и выбросили. Том пощупал его и сомнений не осталось. Незаметно, он засунул весь стебель себе под майку, и, перебрав остальное, сбросил все обратно в яму. Потом он встал, и долго вытирал руки, срывая листья с ближайших деревьев.

– Господи! – радостно подумал он. – Это просто какая-то удача! Ну почему я не начал отсюда?

Он быстро направился в сторону своей хижины. Эли ждала его снаружи.

– Воды, – сразу попросил он, – если можно, побольше.

Эли дала ему единственную ореховую миску с водой и что-то сказала охраннику. Том отошел и начал мыть руки. Вскоре к нему подошла Эли, и поливала его руки из другой миски, так было намного удобней. Потом он отошел подальше, и, срывая листья, тщательно обтерся, но понюхав руки, он нагнулся, и сорвал какую-то цветущую зонтиком траву. Он знал ее, она очень сильно пахла. Протерев и ей все руки, он сразу же вошел в вигвам, а девушка последовала следом.

– Вот, – достал он стебель, – это то, что надо? Только не спрашивай, где я его взял, здесь они не растут, это точно.

– Это он, – ее руки задрожали, – а других листьев не было?

Том чуть не выругался, но просто промолчал. Знала бы она, как ему удалось хоть это.

– Ты молодец, – шепнула Эли, – похоже на разовую дозу, один в один, я же помню.

– Значит, дело сделано? – спросил Том, облегченно вздохнув.

– Почти, – задумалась девушка. – Нам осталось только разгадать последнюю загадку.

– Какую, Эли!? – он даже привстал. – Что ты еще за это время надумала?

– Том, ты молодчина, только не кипятись, послушай меня. Я буду говорить только факты, опираясь на недавний опыт. Без дозы ты неспособен, согласен? С дозой – способен. С двумя дозами, скорее всего не способен. Разве не так? – Она посмотрела ему прямо в лицо.

– И что? – Не понял он. – Наверное, так, но к чему все это?

– А если тебе не дадут ничего пить перед началом, ты не думал об этом? Может они сначала захотят посмотреть, не получится ли у тебя натурально и естественно? В тебе останется одна доза, которую ты получишь от меня заблаговременно, а это, если и не полный провал, то очень близко к этому. Ты же придешь уже с одной дозой. А если придешь без нее, то тебе могут дать дозу, сразу или позже, и ты опять останешься на грани риска. В любом случае, тебе надо забраться на нее или без дозы, или с двумя. Вот и весь фокус. – Эли посмотрела на его реакцию.

– Черт возьми, ты права. – Хмуро сказал Том. – Поди, угадай. Но как? Ни без дозы, ни с дозой нет никакой гарантии. Ни один из нас не умеет читать чужие мысли. Естественно, они заставят раздеться меня сразу же. Хоть в задницу засунь эту дозу, а по ситуации или достань ее, или оставь на месте. Извини за слово.

– Не извиняйся, просто не забывай, что такое доза. Это не лист, а сок, выдавленный из листа. Он не имеет запаха. И это все, что я о нем знаю. Лист ты можешь засунуть хоть туда, но не сок же.

– Запаха? – вдруг воспрянул Том. – А вкуса? Хотя какая разница. Эли я могу засунуть этот кусок листа под язык, на вид он поместиться, а если его согнуть, то еще легче. Незаметно разжевать его, а потом проглотить, для меня не составит никакого труда, будь он на вкус хоть чилийским перцем. В этом я уверен на все сто. – Том повеселел.

– Какая же ты у меня умница! – вдруг обняла его та. – Пусть ты ничего не умеешь делать руками, но голова у тебя то, что надо. Спасибо тебе, Господи. Об этом я не додумалась.

– У тебя голова не хуже, – улыбнулся Том, – Я ведь тоже не додумался о твоей схеме. Эли, мы квиты и я готов идти хоть сейчас. Кстати, его можно согнуть?

Эли взяла лист, и попробовала, но сразу же положила его на пол.

– Нет, он вот-вот треснет, а тогда появятся капельки сока. Лучше засунь его себе в рот, и попробуй найти для него самое подходящее место. Только быстро, чтобы…. Так, на всякий случай.

Том поднял лист, потер его с двух сторон, и засунул себе в рот. Да он умещался под языком, но мешал говорить. За щекой, он просто вздувал ее, а другого места просто не было.

– Надеюсь, мне не придется никому ничего говорить, а тогда под языком для него идеальное место. Кстати, он безвкусен, не знаю как его сок.

Вскоре они уже вышли из вигвама и направились к костру. Дело подходило к раздаче мяса, но пока обезьяны кольцом окружили костер и ждали. Только через полчаса он поймал один кусок, и, подбрасывая его на ладонях, двинулся к девушке.

– Ешь, – сказал он, – я сегодня на диете. Даже воду пить не буду, чтобы не уменьшить концентрацию дозы. Мне же придется там, если что, выпить кокосовый сок.

– Да, – Эли была грустна. – Том, ты не представляешь, как я за тебя переживаю. Чертов шаман, без него мы уже были бы на условной свободе. Я не смогу заснуть в эту ночь ни на минуту. Об одном прошу тебя, как только ты проснешься, подойди к моей хижине и позови, если я не буду сидеть у входа. Ты мне можешь это пообещать? Что бы ни случилось, а?

– Да, Эли. Обязательно. Наверное, мне уже пора идти?

– У нас есть еще минут пятнадцать. Может, обнимемся?

– Прожуй сначала, – выдавил улыбку Том, – а потом, что хочешь.

Наконец, после нескольких крепких объятий, Том развернулся и не спеша пошел в сторону хижины. Лист под языком абсолютно ему не мешал. Да, он чувствовал на спине ее взгляд, и он ему помогал, вернее, поддерживал. За это он был благодарен Эли.

Вигвам уже еле заметно светился, а на пороге его ждали двое: вождь и шаман. Спектакль начинался в полном составе. Они пропустили его, а потом оба залезли вовнутрь и уселись рядышком. На месте Эли на их подстилке лежала как мумия толстая черная и жирная обезьяна. Том знал, что делать, и сразу же разделся. Потом он в нерешительности встал, и еще раз посмотрел на подстилку. Чернокожей девушке было около тридцати, и она лежала с закрытыми глазами, раздвинутыми ногами, и раскинув руки. Если бы не ее поднимающиеся и опускающиеся складки живота, вернее жира, можно было подумать, что она недавно уже умерла. К тому же, она лежала прямо посередине, так что ему даже нельзя было пристроиться рядом. Внезапно он услышал гортанный звук и краем глаза заметил какой-то жест вождя. Он понял, что пора было начинать. Никакой жидкости ему не дали, значит, Эли была права.

Он подошел к этой еще не увядшей туше и улыбнулся: его аппаратик просто сдох. Ему показалось, что до вигвама, он был еще живой. Закрыв глаза и стараясь не вдыхать ее запах, чтобы его вдруг не вырвало, Том улегся на тушу и начал по ней елозить, делая вид, что возбуждается. Но уже через несколько минут слез, повернулся и подошел к вождю. Вид его аппарата говорил сам за себя, а Том состроил удрученную физиономию и просто развел руками.

Между вождем и шаманом завязался какой-то разговор, причем шаман говорил более спокойным тоном, чем другой. Он закончился тем, что шаман высунул руку из вигвама, а когда она показалась опять, то Том увидел знакомую половинку кокосового ореха. Он взял протянутый ему напиток, и стал пить, а когда осушил все до дна, вывернул лист из-под языка и стал незаметно вонзать в него зубы. Шаман заглянул в ореховую чашу и выбросил ее из вигвама. Сомнений, что он выпил дозу, не было. – А вдруг? – ему пришла шальная мысль, и он сразу же запустил надкушенный лист опять под язык. Хоть у него слегка и начало кружиться в голове, это мог быть и результат того, что он надкусил лист и сразу же проглотил выступившую густую жидкость. Он продолжал стоять и ждал. Голова закружилась немного сильнее, но никакого тумана, даже его следов, в ней не было. Но и зрители его не торопили. Только минут через пять, он услышал знакомый звук вождя, и пошел к подстилке. Он повторил то же самое, даже немного затянул, и вернулся обратно, сделав знакомую физиономию и повторив жест. Разговор вождя и шамана был на этот раз короче, а в конце шаман опять протянул руку из вигвама, и подал Тому еще одну половину. Тот изобразил глубокое удивление, но все же начал пить кокосовый сок уже небольшими глотками. В душе он ликовал! Он был на волоске от краха, шаман оказался хитрее всех, лишь чудом Том не сжевал тогда свой лист. Голова! – он сделал это замечание шаману, не себе, и естественно не вслух. Допив до конца, он вернул посуду и переместил лист. Зубы окончательно впились в зеленую плоть. Повернувшись к вождю спиной, он смотрел на подстилку и тщательно жевал. Хорошо, что у девушки были закрыты глаза, но надо было быть на чеку, она внезапно могла открыть их. Прошло минут пять, и то, что почувствовал Том, заставило его улыбнуться. Туман становился все гуще и плотнее, и он даже испугался, что не успеет взобраться на тушу. Наконец он проглотил последнюю кашицу, вернее то, что осталось у него во рту от листа, и, не дожидаясь команды, устроился на девушке. Он двинулся лишь раз, а потом отключился.

Том очнулся в вигваме один и в полной темноте, хотя тонкий луч солнца откуда-то пробирался вовнутрь. Он вспомнил то, что мог вспомнить, и на этот раз его голова немного давала о себе знать, что-то типа легкого похмелья. Подскочив, он зашарил руками, пока не нашел свое нижнее белье. Одевшись, он выскочил на улицу. Солнце приближалось, или уже стояло в зените, а значит, был полдень. Охранник сидел на своем месте и безразлично на него смотрел. Повернувшись, Том бросился направо, в сторону хижины Эли. Она ждала его, и оба сразу обнялись.

– Эли, я смог, вернее все удалось. Ты даже не представляешь, что было. – Запыхавшимся голосом он рассказал все, включая подвох шамана.

– А откуда ты можешь знать, что не смог? – вдруг спросила она. – Ты же помнишь, как на ней очутился и сразу вырубился.

Такое не пришло Тому в голову, но Эли была в чем-то права, хотя он сам был уверен в своем мнении. Но ее логику откидывать было нельзя.

– Черт возьми! – выругался он. – И что сейчас делать? Ждать до вечера, придут ли они опять или нет? А если…. Нет, это невозможно, но вдруг я оплошал…., а они не придут, а через девять месяцев…. – Том запинался, и явно нервничал.

– Успокойся дорогой, – Эли гладила его по спине. – Есть только один способ все узнать, и он быстрый.

– Какой?!

– Попроситься к вождю, ведь ты должен же извиниться за ночной прокол? Я у тебя буду переводчиком. А результат мы узнаем прямо от него, или почувствуем. Он же не шаман, правда?

– Да, конечно, – Том обнял ее очень крепко. – Давай же, ты не представляешь….

– Представляю. Мне тоже хочется все узнать. – Она повернулась к одному из стражи и что-то ему сказала. Оставив с ними другого, тон сразу же убежал. Вернулся он быстро, а через пять минут, они с Эли уже стояли перед вождем. Том изо всех сил горевал, даже чуть не пустил слезу, в то время как Эли что-то тому говорила. Вождь слушал равнодушно, но несколько раз бросил взгляд на Тома. Он еще думал несколько минут после того, как та закончила и наконец, что-то ей сказал.

– Он не обижается, – еле сдерживая радость, перевела ему Эли. – Он сказал, что видел все своими глазами, хотя и не понимает, даже не может представить себе, как можно устоять, вернее, не взять ту девушку хотя бы один раз. И еще он сказал, чтобы ты переоделся как все, а я вернулась в твою, вернее нашу хижину.

– Поблагодари его от меня, – тихо сказал Том, облегченно вздохнув. – И пообещай еще раз, что у нас с тобой будет девочка. Сейчас, или чуть позже, но чем дольше мы будем вдвоем, тем это будет надежнее.

Эли перевела, а тот просто махнул рукой. Когда же они оказались на улице, Эли просто повисла на Томе, даже не заплакав от радости.

– Свобода, милый, свобода, – горячо шептала она прямо ему на ухо. – Теперь уже точно. И я обещаю от тебя забеременеть.

Глава 12. Временная свобода

Войдя в вигвам, Том почувствовал, как он устал, к томуже как все так очень хорошо получилось, и он с радостью повалил Эли на подстилку. Все, что произошло потом, было по велению двух сердец, не запланировано и так чудесно! Они пролежали около часа, а может и больше.

– Эли, – ласково сказал он, поднявшись и сев, – мой клин вышибли, ты и я, и ты только что могла в этом убедиться. Я благодарен тебе. И с этого момента не хочу вспоминать ничего из твоего прошлого. Будто только сейчас, гуляя по джунглям, я встретил симпатичную белую девушку, она мне понравилась, и я ей, а потом все было естественно. И мы вместе попали в лапы этих обезьян с надеждой, когда-либо отсюда выбраться.

– Том, милый, ты был прекрасен, и притом без всяких листьев. Мне тоже было хорошо, и я постараюсь забыть прошлое. Мы что, уже встаем? – нехотя спросила она.

– Надо переодеться. Не хочу дразнить вождя. Ты не сделаешь мне услугу? Мне нужна юбка из листьев, короче, я где-нибудь спрячу свое белье, переодевшись.

– Да, конечно. – Она поднялась и вышла из вигвама.

Позже она вернулась и помогла ему завязать на поясе тонкую лиану, но с нее свисали еще зеленые листья, и, как ему показалось, безукоризненно прикрывали все его хозяйство. Свои трусы и майку Том сунул в густые кусты джунглей за туалетом. А потом уже в новой одежде направился на обед. Он принес то, что и всегда, и оба молча ели. Когда все закончилось, он неожиданно спросил:

– А что мне здесь вообще делать, да еще целых девять месяцев? – он имел в виду поселок.– Мне дадут хоть какое-либо занятие или работу? Я же просто умру со скуки. А ты? Чем вообще здесь занимаются женщины? Ходят за фруктами, следят за детьми и раз в месяц моются. А остальное время?

– Ходят, друг к другу в гости, если не живут в одной хижине. И, в основном болтают. Наверное, женщины всего мира одинаковы, в смысле посплетничать. Я – исключение, со мной никто не разговаривает. А насчет тебя? – девушка вздохнула. – У тебя больше свободы, чем у меня, только она тоже лимитирована. Не думай, что кто-нибудь тебя позовет на охоту, с тобой тоже никто не будет разговаривать, тем более, ты не знаешь их язык. Но если бы даже и знал, ты отстаешь под ними.

– А ты меня научишь? – спросил он.

– Конечно, милый. Вот тебе уже и время препровождения. Плюс наши разговоры. Тебе мало?

– Да, – безразлично сказал он. – Мне кажется что мало. А может мне пойти на курсы к шаману? Попроситься, чтобы он меня чему-то учил. Он же врач в племени? Мне кажется, что он знает уйму лекарственных растений. Естественно, лишь после того, как я выучу язык.

– Ну и чудак же ты! – Эли от души рассмеялась. – К шаману? Нет, даже по возрасту, ты давно перерос его учеников.

– А что, такие уже есть?

– Были, есть и будут. Каждый год он выбирает в свою школу пятилетних мальчиков, и выпускает их через пять лет. А потом те идут в школу охотников. А в пятнадцать, их уже начинают брать на охоту, или они становятся воинами.

– Интересное обучение, – задумался Том. – А что насчет девочек?

– До семи лет они окружены материнской заботой и с ними всегда находятся еще несколько женщин. Потом их переводят типа в подростковую группу, где учат быть матерью. А в двенадцать отдают вождю.

– В каком смысле? – не понял Том.

– В прямом. – Эли вздохнула. – Вождь всегда имеет право на то, чтобы попробовать зачать девочку первым.

– Он бабник?

– Еще какой.

– А шаман?

– За пять моих лет я еще ни разу не видела, чтобы тот с кем-нибудь спал. Если у вождя ничего не получается, он не передает девочку шаману, а сам выбирает из племени ее будущего партнера. Только им никогда не становится шаман.

– Слушай, – Тому пришла в голову мысль, – а ты никогда не думала, что шаман – голубой?

– Думала. Может это и так, только как проверишь. Хотя какая мне разница. Моих детей не держали со мной много лет. Я рожала, и кормила ребенка еще три месяца, а потом его у меня забирали и насовсем. Вернее это было лишь в первый раз, когда я родила девочку. Мальчики исчезали уже на следующее утро, за ребенком приходил какой-то воин, и больше я о нем ничего не слышала и никогда не видела. А вот молоком просто заливалась. Я его сама сцеживала, как могла. – Она замолчала. – Извини за такие подробности.

– Нет, что ты! Извини, я зашел не туда.

– И не напрасно. Это тебе повод подумать, что может случиться после того, если у нас родится ребенок. Нам не сделают никаких исключений.

Они еще долго болтали, пока не наступил вечер, и оба отправились к костру. Забрав свои два куска мяса и две половинки наполненного кокосового ореха, они решили поужинать возле вигвама.

– Черт! – выругался Том, – эти листья болтаются туда-сюда, задевая все, что я ношу под ними.

– Эли рассмеялась. – Привыкай. Будет хуже, когда они подсохнут. В отличие от других, высыхая, они только съеживаются, но не рассыпаются, если их, конечно, не намочить. Лишь тогда они расползутся.

Мясо было съедено, и оба запивали ужин. Том был задумчив.

– Эли, – наконец он попытался неуверенно что-то сказать. – Я вот подумал насчет подстилки….. Может нам ее разделить? Он опустил глаза. – У каждого будет своя кровать.

– Конечно. – Та если и удивилась, то не показала виду.

– Понимаешь, один клин исчез из моей головы, но есть и второй….

– Не объясняй, милый. Я абсолютно не против. Если когда-нибудь ты обратишься ко мне за помощью сам, по своему желанию, то все расскажешь, и я, конечно, постараюсь тебе помочь. А сейчас давай так и сделаем. – Она встала и направилась вовнутрь. Том остался снаружи вигвама.

– Все готово! – послышался ее голос.

Том с виноватым видом вошел в вигвам. Наконец, в темноте он нашел свою кровать, и сразу же на нее улегся. Она была узкой, как тогда, в хлеве.

– А юбку снимать? – спросил он в полголоса.

– Я не снимаю, уже привыкла. А ты, как хочешь. – Послышалось из темноты.

Он еще долго ворочался, о чем-то думая и размышляя, и наконец, заснул.

Проснулся он как всегда в темноте, и ему сразу же показалось, что по их вигваму что-то стучало, похожее на капли дождя. Тут же появилась и девушка, со свернутой, как ковер, своей подстилкой.

– Доброе утро! – сказала она и улыбнулась. – Ливень. Сейчас грянет ливень. На твоем месте я бы тоже свернула твою постилку. Сейчас не сезон дождей, но здесь ведь тропики. С неба будут падать потоки воды, но минут через пятнадцать, все кончится, и опять покажется солнце.

– Эли, ты на меня не обиделась за эту ночь? – угрюмо спросил Том. – Мне….

– Абсолютно, – твердо ответила она. – Забудь об этом, наверное, так и надо. Молодец.

– Молодец? – усмехнулся он. – Нас точно не зальет?

– Не думаю. Но в сезон дождей мы будем просто плавать.

Он, так же как и она, свернул подстилку и тут начался ливень. Том чувствовал, как небо просто разверзлось. И оттуда падал водопад воды, даже вигвам немного качало. Сверху немного капало, но все окончилось очень быстро. А когда он выбрался наружу, то поразился, что из далеко уходящих темных туч уже пробивалось ясное солнышко. Над ними небо было вообще чистым и голубым, как всегда, хотя трава и сама земля были мокрыми, даже с небольшими лужицами. Он услышал, как сзади уже стояла Эли.

– А как они вырубили эту просеку? – вдруг спросил он. – У них же нет ни пил, ни топоров.

– Просека, это – та часть за поворотом, где ты очнулся. Здесь же была естественная продолговатая поляна, конечно, сильно заросшая. Когда я тут появилась, поляна была давно вычищена, утоптана и обустроена. А в той части тоже все вычистили, только оставалось много толстых деревьев. Они срубают их заточенными булыжниками, а когда появились наши мачете, территорию поселка еще расширили. Это – очень упертые обезьяны, чтобы срубить одно дерево у них уходило иногда три дня, но они его все же валили. Пеньки остались только там, в той части.

– А их язык трудный? Вернее, он не похож на слова, а на какие-то гортанные звуки.

– Нет, не трудный. Может слов сто, не больше.

– Тогда я выучу их за неделю, – усмехнулся Том.

– Я тоже так думала, только знать слова – это лишь треть, а может и меньше, чтобы действительно выучить их язык. Надо различать и заучить интонацию, с которой они их произносят. Она многое меняет. Слово может быть одним, а интонация превратит его в пять разных значений.

– То есть не сто, а пятьсот слов? – удивился он.

– Может пятьсот, а может и тысяча. Старики знают больше, молодежь – меньше.

– Ладно, – сказал Том, – в вигваме хоть и темнее, но суше, я пойду туда. – Он развернулся и юркнул вовнутрь. Эли последовала за ним, закрепив шкуру на входе треугольником, и сразу стало светлее.

Они, молча, пролежали около получаса на своих подстилках, пока Эли вдруг не сказала:

– Том, ты изменился. Ты всегда такой? И таким же и будешь?

– Каким?

– Молчаливым и одиноким, – она задумалась. – И холодным.

– Холодным? – Тот немного приподнялся. – У себя дома я всегда такой. А сейчас у меня есть лишь одно желание, скорее отсюда вырваться. Я сгнию здесь за девять месяцев, ничего не делая.

– Я понимаю тебя, милый, и тоже так думала. Но привыкла. И ты привыкнешь, вот увидишь. Люди ко всему привыкают. А насчет времени, я же тебе предлагала, чем его занять, ну хотя бы на какое-то время.

– Это в смысле узнать друг друга?

– И в этом смысле тоже. Узнать, и еще выучить их язык. А потом начать готовиться.

– Готовиться? – это слово его заинтересовало. – Это по мне. Только давай сначала все немного обсудим. Ведь у нас будет лишь одна попытка. Когда, вернее, к какому сроку мы должны все подготовить? Когда ты будешь еще беременна? С большим животом или раньше? Или сразу же после родов, или через три месяца после, накануне, как у тебя отберут девочку? Как думаешь ты лично, ведь ты все равно знаешь их дольше?

– Девочку? – вдруг просияла Эли. – Это было бы прекрасно. Но может быть и мальчик. Тогда этих трех дополнительных месяцев просто не будет. И отношение к нам ухудшится.

– Верно, – Том нахмурился, ведь об этом он не подумал. Почему-то он был уверен, что первой будет девочка. Откуда она взялась, эта уверенность? Значит, бежать надо было до родов. Рисковать нельзя. – А в какой срок плод еще не мешает двигаться, и вообще? – спросил он.

– Максимум до пяти месяцев. Я бы так сказала.

– Значит, с девяти, срок подготовки сокращается до пяти. И это – предельный срок. Получается, что из года осталось всего пять месяцев, а то и четыре, одна треть. – Он задумался.

– Видишь? – сказала та, – тебе не придется маяться здесь девять месяцев, только половину.

– Это меняет дело, – просиял Том. – Надо начать заниматься подготовкой.

– А я так не думаю, – послышался ее голос. – Тебе и мне надо знать, с кем ты рискнешь на побег, и как поведет себя тот или другой в экстремальной ситуации. То есть, я бы начала с того, что предложила тебе когда-то, нам надо познакомиться. А во-вторых, я ограничена в передвижении по территории, а ты – нет. Если ты выучишь язык, ты сможешь спрашивать о чем-то любого жителя, и тебе должны будут хоть что-то ответить. Такой у тебя статус в этом племени.

– Ладно, – усмехнулся Том, – а ты дальновиднее меня.

– Нет. Просто я так подумала.

– Месяц на язык, неделя на знакомство. – Размышлял он вслух. – Еще неделя на практику с местными. Остается три месяца на подготовку. И не много, но и немало. Я согласен.

– Тогда, может, начнем прямо сейчас? – улыбнулась Эли. – До обеда мы можем знакомиться, а после, до ужина, учить язык. Как тебе? – Она посмотрела в его сторону. – Не волнуйся, я начну первой. А когда закончу, можешь завалить меня любыми вопросами. Помнишь, я пообещала тебе, что все будет честно и без утайки? Я сдержу слово.

– Я тоже сдержу, хотя я его и не давал. Не тот момент, чтобы стесняться и что-то из себя строить. Начинай. – Том удобнее устроился на своей подстилке и приготовился слушать.