Катастрофа

Глава 14. Знакомство с томом

Обедали, молча, и когда Том вытер руки, то сразу же перешел к делу.

– Томас Вильямс Тенери, урожденный англичанин, тридцать семь лет. Холост, никогда не был женат, даже обручен. Родился в интеллигентной обеспеченной семье, братьев и сестер нет. Родители живут в Швейцарии. С отличием окончил Университет и попал в ту же фирму, бумаги которой ты уже видела. Там и работаю, вернее работал. Сначала искал выгодные для фирмы сделки по всему Миру. Потом меня повысили, и я лишь езжу по Миру и подписываю контракты, а через пару лет мне светило бы место начальника отдела, и я бы уже никуда не ездил. Зарплаты с лихвой хватает, жильем обеспечен. – Он задумался. – Хорошо знаю испанский и португальский языки, но поему-то меня в последнее время окончательно прикрепили к Бразилии. Летел домой, самолет вышел из строя, и меня выбросили с парашютом на ту поляну, вернее к тому болоту, где меня и нашли. Что произошло с самолетом потом, понятия не имею.

В обществе я социален, и всегда готов помочь всем, кто просит у меня помощи. Много друзей и подруг, начальство меня тоже ценит. Дома же я одинок и молчалив, читаю или смотрю телевизор.

– Наверное, бабник, – вздохнул он, – хотя сам редко напрашиваюсь. Через мою постель их прошло не менее полусотни за всю мою жизнь, но после первой постели отношения продолжались максимально две недели, потом я их обрезал полностью и бесповоротно. Никогда ни в кого не по-настоящему не влюблялся. Наверное, я добрый и умный, но в голове всегда были и есть два клина, скорее всего, это чисто психологические отклонения. Первое это то, что в постель я ложился только с девушкой, которая мне, безусловно, нравилась. И мне было наплевать, замужем она или нет. Да и знал я каждую не больше месяца. На других у меня просто ничего не поднималось. Наверное, я был кобелем, но …. Ладно, перейду ко второму. Может между ними и есть какая-то связь. После первой ночи я интересовался прошлым девушки, а именно со сколькими она спала до меня. Мне было безразлично, кем они были в жизни, и кем были для нее лично. Меня интересовало лишь их число. Мне никогда не попалась девственница, или кто-то на нее похожий. Три, пять, десять, – это меня уже не волновало. Узнав количество, я уже знал, через сколько дней я с ней порву. Ревность? Нет, это было что-то другое. – Он на минуту задумался. – Мне всегда казалось, что хоть один ее бывший партнер был искуснее меня, и что, проснувшись рано утром и весело щебеча о том, как ей было хорошо ночью, она внутренне посмеивалась надо мной. Мол, может и неплохо, но до Гарри, Генри или кого-то еще в ее прошлых связях я даже и близко не дотягивал. Нет, ни одна мне такого не сказала и даже не намекнула. Это и есть второй клин. Откуда он? Сам не знаю. И когда я с ней обрезал, мне было безразлично, как она себя чувствовало. На это мне тоже было наплевать. Хотя иногда, когда брошенная девушка со временем успокаивалась, мы становились хорошими и крепкими друзьями, конечно же, уже без каких-либо интимных отношений. Эгоист? – Он поднял на Эли глаза. – Точно. Причем в этом вопросе круглый и самонадеянный. Вот, наверное, и все. – Он развел руками. – А то, что случилось между нами вчера? Я отвечу. Раз получилось, значит, ты мне действительно понравилась, как женщина. И мне нравится, что до замужества ты была девственницей, как я понял. А после у тебя никого не было. Обезьяну я даже не имею в виду, и три наших первых ночи тоже. А вот вчерашнее….. Мне это в тебе не понравилось, хотя я тоже этого хотел. Ну, вот и все, – вздохнул он, – коротко и ясно. Спрашивай, что хочешь.

– Да нет, в принципе все ясно, – грустно прошептала Эли. – И я поняла, почему ты вдруг решил отделиться. Ты меня бросил, как очередную девушку, или еще бросишь. Только я поняла одно. Оба твои клина похожи, и на свете есть лишь одно, что может выбить их обоих из твоей головы. Тебе надо хоть один раз влюбиться по-настоящему. И клиньев не будет, и, как мне кажется, ты будешь верным мужем и хорошим отцом. Просто, по какой-то случайности, с тобой еще этого не произошло. – Она замолчала.

– И не произойдет, – усмехнулся Том, – через месяц мне стукнет уже тридцать восемь. Если я до этого не нашел такую, то какие шансы…..

– Шансы всегда есть и будут, – перебила она его.

– Можно поверить, только сначала надо выбраться отсюда. Сложив все шансы, очевидно, что они просто приближены к нулю. Шансы встретить любовь зависят сейчас, от шансов вернутся в наш мир, живыми и невредимыми. Сколько их, Эли, скажи мне?

– Немного, но они есть. – Девушка впервые подняла на него глаза. – Том, поверь, у нас никогда больше не будет того, что произошло вчера. Ты же меня сможешь простить?

– Простить? – Он посмотрел ей прямо в лицо. – Я не Бог, чтобы кого-то судить, и тем более прощать или нет. Просто я такой, какой есть. – Он даже улыбнулся и развел руками.

До ужина оставалось пара часов, и Том вышел из вигвама и побрел, куда глаза глядят. Почему-то ему было очень грустно, только он абсолютно не понимал, из-за чего это было, или из-за кого. Эли он всерьез не винил ни в чем, себя – тоже. И ее он жалел больше, а себя нет. Он просто о чем-то думал, даже не замечая, как за ним плелся охранник. Он уперся в конец поселка, развернулся, и пошел обратно. Потом вернулся тем же самым образом, и опять пошел. Да, он видел костер и толпу вокруг него, но ужин его не волновал. Неизвестно, сколько бы он еще так ходил по поселку, если бы его охранник не издал какой-то звук, и Том очнулся. Тот показывал копьем в направлении его вигвама, а костра уже не было, даже угли еле виднелись, и то с близи. Он понял, что, наверное, наступила полночь, и пошел в сторону вигвама. Пробравшись тихо вовнутрь, он лег на свою подстилку и вскоре заснул.

Наутро он первым делом поднялся и сходил в туалет. Эли уже не спала, или ему так показалось. Но оба не произнесли ни слова. После туалета Том не вернулся, а просто пошел тем же путем, когда он искал тот сочный лист. Он обошел весь поселок, но на обед не зашел. О чем он думал? Да, наверное, обо всем понемногу: и о жизни, и как отсюда можно было бы сбежать. Странно, но мыслей о девушке не возникало, или лишь пару раз, когда он проходил мимо костра. Обед она пропустила, и только из-за него, а на ужин ей опять бросили, наверное, подгоревший кусок мяса как собаке, прямо на землю. Тому стало на секунды стыдно, но потом все прошло. Весь день он опять бродил по деревне, а время спать так же последовало от напоминания его охранника.

На следующее утро, Эли неожиданно сказала:

– Том, а как же с языком? И вообще, у меня такое ощущение, что я тебе мешаю. Если хочешь, я попрошусь, и меня переселят.

– Переселят? – удивился он. – У тебя эта мысль на уме? Странно. Может тебе и будет с кем поговорить, только мне….

– Ты и так молчишь уже два дня, – перебила она его. – Я не знаю, что случилось.

– Ничего, – равнодушно пожал он плечами. – Хотя – насчет языка ты права. Полдня я буду гулять по поселку, а полдня слушать тебя. Устроит?

– Если устроит тебя, то и меня тоже. – Грустно сказала та. – Но даже притом, что я знаю местный язык, со мной никто не разговаривает. Так что…. Сейчас или после обеда? – спросила она. – В смысле языка.

– После, – вздохнул он и вышел.

Он опять ходил по деревне и вдруг понял, как все ему осточертело. Он ничего не надумал, а просто в одиночестве убил два дня. И ему уже было жалко Эли. Он еще раз вспомнил тот разговор, и понял, что она-то была ни в чем не виновата. Почему был тот лишний раз? А почему его не могло бы быть? И в чем ее вина? Она любит другого, а переспала с ним? Но тот, другой был сейчас в совершенно ином мире, и не было никакой гарантии, что он когда-нибудь еще появится. К тому же, они были официально разведены. – Боже, – вдруг остановился он, – какой же я дурак! Она переспала в тот день не только с ним, Томом, а с отцом ее будущего ребенка. И не она виновата, что именно он должен был им стать. Ее заставили, и она все сделала. А потом, просто отвела душу за все последние годы. Надо верить людям, а Эли сказала и не раз, что он ей нравился. И вообще, кроме него здесь никого не было, не считая всех этих обезьян. И он был ее единственным помощником, которого она считала, спустившимся с небес по божьей милости. Нет, он делал что-то неправильно. – Том постоял еще несколько минут, и направился к своему вигваму.

– Эли, – сказал он, сразу же увидев ее у порога, – я был неправ, извини. Давай займемся языком. Не знаю, что со мной было, только оно уже прошло. Может мне надо были эти два дня просто на уединение?

– Может, – настороженно улыбнулась та, – выбирай, тут или внутри?

– Без разницы. – Он опустился рядом.

Несколько часов он провел как приличный ученик, запоминая те слова и их значение, которые говорила ему Эли. Потом он сходил на обед и вернулся как всегда с кучей бананов и фруктов. Они пообедали вместе, разговаривали, и даже иногда смеялись. На душе у Тома отлегло: сердце подсказывало, что вот сейчас все было правильно. Потом уроки продолжились, но к вечеру Том уже устал. Так он ей и сказал.

– Молодец, ты много выдержал, – похвалила она его, – мне кажется, что если ты не сбавишь темп, то уже через две-три недели заговоришь.

Вечером они опять ужинали вместе. А вот после, Тому захотелось уже помириться по-настоящему. Хотя они уже почти помирились. Только чего-то ему не хватало, чтобы поставить последнюю точку. Он долго раздумывал, а потом, когда они уже ложились спать, перенес свою подстилку, оставив ее прямо рядом с Эли. Сердце его забилось, он ожидал ее реакции, и она последовала.

– Том, – Эли встала, – если ты коснешься меня хоть пальцем, я пойду спать на улицу. – В ее голосе была твердая уверенность.

– Почему? – невинно спросил он. – Ты на меня обиделась, да?

– Нет дорогой, – она продолжала стоять, – тот день был моей ошибкой, ты так все понял. Может ты и прав, так что я не хочу ее повторять.

– Значит, обиделась, – грустно усмехнулся тот. – Не поверила. Сядь. Ты не поверила тому, что эти мои клинья я бы с радостью выбил из своей дурной башки. Я ведь благодарил тебя за то, что один клин ты мне помогла убрать, разве нет?

Девушка села, но молчала, опустив голову в пол.

– Я извинился перед тобой, и подумал, что мы можем все вернуть. Мы отлично провели день, Эли. Неужели ты думаешь, что мне не хватает сейчас какого-то собачьего секса, чтобы спокойно уснуть?! Если так, то ты последняя дура. Я просто хотел с тобой окончательно помириться, и я тебя и пальцем не тронул, а только подвинулся ближе. Иди ты к черту! – вдруг вскочил он. – Я буду спать на улице, а не ты. А завтра попросись в другой вигвам, и можешь обо мне забыть. Недотрога. – Кинул он ей вслед и вышел.

Он улегся спать прямо на сухой траве, и прямо у входа в вигвам.

Глава 15. Лиза и Вилл

Том проснулся от солнечных лучей, и оттого, что у него болела спина. Он сразу же вспомнил о прошлой ночи, и ему стало просто досадно. Они оба не понимали друг друга, – думал он. – А жаль. – На всякий случай он заглянул в вигвам, но там никого не было. Обе подстилки лежали так же, как и до его ухода.

Он поднялся и решил обойти поселок, чтобы размять ноги и спину. Но сделав несколько шагов, он поймал себя на мысли, что его глаза кого-то ищут. Они не смотрели под ноги как всегда, а вглядывались вдаль. Он про себя выругался и с досады сплюнул. Том вдруг подумал, что это был случай, когда его Тома впервые в жизни обрезали и выкинули на помойку, как использованную вещь, и ему стало еще больнее. Но ведь он поступал также огромное количество раз, и никогда не задумывался о чувствах. Наверное, те девушки тогда чувствовали то же самое, что и он сейчас, и ему стало грустно. В душе он ругал Эли последними словами, а остановить глаза так и не мог. – Черт возьми! – не выдержал он. – Да что со мной вообще творится?! Тебя кинули, Том? Кинули в первый раз? И ты злишься? Успокойся, дорогой, об этом никто и никогда не узнает. Забудь ее и начинай составлять свой личный план, ведь она сделала свой выбор. Хочет остаться в племени? Пусть остается. Захочет повеситься – пусть вешается. Ты же знаешь, чего хочешь ты, удрать отсюда, вот и думай об этом. – Он пошел дальше, стараясь смотреть только себе под ноги, хотя это не всегда удавалось. Обойдя весь поселок, он заметил, что люди уже разбирали фрукты, и сам направился туда. Он немного постоял, думая брать ли с собой много, или только для себя, и выбрал последнее. Но вернувшись к вигваму, там его уже ждала Эли.

– Это тебе, – хмуро протянул он ей свой обед. – Свое я съел там.

– Не ври, – она протянула руку и взяла только два банана, – ты никогда там не обедаешь. И вообще, ты что, забыл про уроки? – ее голос был просто дружелюбен.

Том ничего не ответил, а только опустился рядом и принялся есть.

Потом урок возобновился, но Том поймал себя на мысли, что слушает очень рассеянно, и в голове почти ничего не оседает. Вместо уроков он думал о ситуации. Эли вела себя как обычно, но холоднее чем вчера. Однако она вернулась, но насколько? Интересно, что будет вечером? – подумал он. – А еще интереснее – ночью.

– Том, ты меня слушаешь? – вздрогнул он от ее голоса. – Что я только что тебе сказала? Повтори.

– Ты называла слова, и что они значат, – очнулся он. – Повторить что, последнее слово? Я уже просто его забыл. Извини.

– Я так и знала, – сказала та, – это – не учеба, Том. Может нам надо сначала поговорить? Ведь ты думал, что я перебралась в другую хижину, верно? И вычеркнул меня из плана?

– Никого я не вычеркивал, – пробубнил он. – Откуда я знаю, что у тебя в голове. А о чем говорить-то?

– О чем хочешь. О чем думаешь, – она внимательно следила за ним.

– А ты о чем думаешь? – просто спросил он.

– Я? – она улыбнулась. – О том, что наше знакомство было похоже на детский сад. А оттуда и последствия. Хотя ни себя, ни тебя в искренности я упрекнуть не могу. Просто потом мы по-детски себя повели. Хотя, знаешь? Может, нам обоим нужно было время, чтобы все это пережевать внутри, а потом проглотить.

– И ты проглотила?

– Это – не игра в одно ворота. Я тебе уже ответила. Ответь и ты. Так о чем ты думаешь?

– Наверное, о том же, – пожал он плечами, – только по-своему. Когда я тебя сейчас увидел, мне кажется, что я уже проглотил.

– Я тоже, – наконец, улыбнулась Эли. – Значит, в плане участвуем оба?

– Значит так, – Том тоже улыбнулся.

Урок продолжился, только совсем по-другому, яснее и приятнее. Короткий разговор действительно был кстати.

Вечером оба пошли на ужин, а потом возвращались обратно. Руки Тома немного подрагивали, значит, он нервничал. Из-за чего? Ясно из-за чего, что будет дальше, и вообще, чем закончится этот день.

Он пропустил Эли вовнутрь, а сам остановился и задумался. Идти вовнутрь означало сдаться. Остаться спать тут, – было продолжением никчемной игры. Это он и решал.

– Том, – послышался ее голос, – ты не заблудился?

Это походило на зов, а значит, сохраняло его мужскую гордость, и он, нагнувшись, влез вовнутрь. В темноте он нащупал свою постилку точно там, где она и была, рядом с другой. Он подумал, что лучше: лечь или вернуть свою постилку на прежнее место?

– Выбирай сам, – вдруг услышал он ее голос, будто она читала его мысли. – И забудь о том, что я вчера сказала. И сегодня, про детский сад.

Том нарочно тяжело вздохнул и улегся рядом.

– Какие же мы разные, – услышал он шепот Эли. – Мы женщины часто думаем, какие же вы мужчины дураки. А вы, наверное, думаете то же самое о нас. А кто все-таки прав? – Она задала вопрос, скорее всего сама себе, а не ему. Но Том неожиданно протянул руку, и дотронулся до ее плеча. Реакции не было, она не рассердилась. Потом он чрезвычайно медленно прошел рукой по ее телу и остановился у пояса из лианы. Эли лежала, молча, не двигаясь. Но и он просто застыл. Прошло около пяти минут, но сон даже не подступал.

– О чем ты сейчас думаешь? – услышал он ее шепот.

– Наверное, о том же, о чем и ты, – прошептал он в ответ.

– Мы так и будем думать до рассвета?

– Лично мне спать не хочется.

– Мне тоже. – Она повернулась к нему лицом.

Это было обоюдное желание, Том в этом не сомневался. Они почти одновременно прильнули друг к другу. Тому никогда не было так жарко, как сейчас, а сердце лупило как у лошади после скачки. Это была прекрасная и ненасытная ночь. Наверное, последняя ссора подбросила дрова в огонь, и он пылал, превращаясь в большой костер. Или дров было много, но костер угас только к утру.

– Спасибо Лиза, – вдруг сказал Том, когда лежал уже рядом беспомощный и усталый. – У меня такое впервые.

– У меня тоже, Вилл. – Отозвалась она. – Только не сомневайся в моих словах, даже не думай. Лучше этой ночи у меня никогда не было. И я благодарна тебе за это.

Том собрал последние силы, повернулся и обнял девушку.

– Значит мы теперь Лиза и Вилл? – прошептал он.

– Как это прекрасно, милый. Именно так. Мне кажется, что сейчас мы уже знаем друг друга по-настоящему.

– Я действительно рад этому знакомству. – Том поцеловал ее в губы и откинулся. Уже через пару минут он спал, как ребенок.

– Вилл, – услышал он сквозь пелену сна знакомый женский голос, – уже обед, соня. Ты пойдешь?

– Обед? – он подскочил на подстилке. – Эли, вернее Лиза, ты не шутишь? Ты давно встала?

– Полчаса назад, – улыбалась та. – Я даже сделал в дверях солнечный треугольник, но ты не проснулся.

– Значит, мы вместе столько проспали?!

– Вместе. Только много ли? Лично я уснула почти утром.

– Я тоже, – вспомнил Том. – Наверное, мы уснули вместе. Это была необыкновенная ночь, Лиза. Ладно, я побежал, – спохватился он.

– Как брачная, – услышал он вслед приятный смех. – Даже слаще.

После обеда последовали уроки, но ни учитель, ни ее ученик, не переставали друг другу улыбаться. Том понял, что все, что было недавно – это детская глупость. И вообще, сегодня в его жизни начинался какой-то новый этап, странный, неизвестный, но приятный и сердцу и его голове. – Как брачная, – вспомнил он последние слова Эли.

Идя вечером на ужин, он крепко обнимал Эли. Какие-то странности в голове не давали ему покоя. Впервые в его жизни она была ему дорога и близка. Да, первая ночь с какой-либо его предыдущей девушкой вызывала похожие чувства, но с Эли он провел уже пять ночей, и только после этого уловил, что что-то в нем меняется. Он с радостью заметил, что и та изменилась к нему. Это было трудно уловить в разговорах, но легко чувствовалось. Впервые он дождался и лично принес и передал ей кусок мяса, а потом вернулся за своим. Они шли к вигваму, обнявшись, и Тому было уютно и хорошо. Улегшись на подстилку, они обнялись опять, но вдруг Том отпрянул.

– Лиза, мне страшно, – шепотом сказал он. – Если в костер бросать очень много дров, то они, в конце концов, закончатся, и костер потухнет. Может я не прав?

– Костер? Дрова? Вилл, ты это о чем, милый? Тебе со мной плохо?

– Наоборот, хорошо. Но если забрать все хорошее быстро или сразу, оно может закончиться, а мне бы этого не хотелось. Хотя сейчас, как мужчина, я готов на все.

– Мне тоже, – грустно шепнула она, – я все поняла. И тоже готова на все. Может, просто тогда обнимемся и уснем?

– Я так не смогу. Не знаю, чем ты меня опоила, но мне будет трудно вытерпеть.

– Тогда нам надо разделить подстилки, и спать, как мы делали раньше. – Ее голос стал еще грустнее. – Так пойдет, милый?

– Пойдет, – вздохнул Том, – только с завтрашнего дня. Неожиданно он сгреб ее в охапку и в огонь опять полетели дрова.

Оба проснулись лишь в полдень, но еще долго лежали вместе и думали.

Так прошли две недели, а на третью Эли сказал, что уроки подходят к концу.

– Вилл, ты быстро справился. По-крайней мере я тебя понимаю прекрасно, и вижу, что ты меня тоже. Тебе надо будет выходить, и практиковаться, хотя бы недельку. Поговори со стражником, естественно, разговора у вас не получится, но парой фраз вы сможете обменяться. Ты можешь ходить по поселку и делать из себя дурака, задавая кому попало любые детские вопросы, даже женщинам. Главное, что тебе будут обязаны ответить, а это – все, что тебе надо. А потом мы закроем этот подготовительный этап, и начнем заниматься делом. Ты согласен?

Том был согласен. За это время костер между ними разгорался лишь несколько раз, и тогда он подвигал свою подстилку к ее. Ощущения не затухали, и ему это нравилось. И вообще, они стали очень близки друг другу, не телесно, а просто близки. Том уже смирился с тем, что впервые в его жизни появилась девушка, которую он никакими силами не хотел бросить, и сама девушка этого не хотела, наоборот.

Он вставал обычно рано, и пытался первым делом поговорить с их охранником. В первый раз тот чрезвычайно удивился, но ответил, а Том понял четко, что именно. Еще неделю он шатался по поселку, и ко всем приставал с глупыми расспросами, но ему отвечали, а значит, прекрасно понимали. И он научился их понимать. Однажды, Эли похвалила его, и сообщила, что она уже точно беременна. В ту ночь опять разгорелся огромный костер. Это была последняя ночь их первого этапа. Но перед тем как заснуть уже под утро, он вдруг повернулся к ней и шепотом тихо спросил:

– Лиза, ты все еще думаешь о Стиве? Вернее, в твоих мыслях есть местечко и для меня? Я серьезно тебя спрашиваю.

Она задумалась, но ненадолго.

– Я не знаю, что тебе ответить, ведь даже я в это не могу поверить. За последнее время я ни разу не подумала о Стиве, ни о родителях, ни даже о моем будущем ребенке. Я все время думаю только о тебе, милый. И я не вру.

– Тогда все хорошо, дорогая. Я тоже тебя люблю. – Том сам удивился тому, что сказал, но ничего исправлять не стал. Лежа на спине, ему было так хорошо, как никогда. Это была самая особенная ночь в его жизни.