– Ладно, – заявил я, – пива, так и быть не поставлю. Но и извиняться не буду. Удовлетворены?
Грузин, хотя и был сильно на взводе, абсурдность моего ответа понял.
– Тогда мы тебя накажем, – сказал он. – Не бойся, по лицу не попадем, тебе еще через границу ехать.
И двинулся ко мне. Все это время этнический немец молча переминался с ноги на ногу и в разговор мужчин не встревал. Был он покрупнее своего грузинского друга, однако в драке наверняка проигрывал более легким и подвижным противникам. Если, конечно, случайно не заезжал им в ухо своим тяжелым кулачищем.
А грузин, несмотря на степень поддатия, все же мог отчудить что-нибудь неожиданное.
Он и попытался. Какой-то дурак научил его основам карате, и теперь нога в грязном ботинке взметнулась в воздух, целя мне в живот. Ну, кто же так поступает с незнакомым человеком? Я возмутился, отступив на шаг назад, перехватил ногу, стараясь при этом не испачкать пальцев, и слегка дернул на себя. Прежде чем нападать, выясни способности противника, потом действуй. И действуй с головой. Святая заповедь. Я ее придерживаюсь. А вот грузин не стал. И звучно приложился мордой о кафельную плитку пола. Мне было совершенно наплевать на то, что ему тоже предстоит пересекать границу и лицо может существенно не совпадать с фотографией в паспорте.
Тут очнулся казахский немец и, зарычав, бросился на меня. Не такой уж он был неповоротливый. Но в этот момент, как назло, на пути его оказалась дверь. Сашка, выходя из кабинки, резко открыл ее. Эффект был потрясающим. Это походило на кино. Мужик постоял несколько секунд с мутным взором, а потом мягко осел на пол.
– Ну что, разобрался? – спросил Загайнов с невинным видом. – Будем их в чувства приводить, или пускай так полежат, сами очухаются?
– Да надо бы потормошить, а то перекур скоро закончится, могут здесь остаться, – сказал я. Потом пригляделся внимательней. – Нет, ничего страшного, через пять минут будут как новые.
– Не совсем, конечно, – усмехнулся Сашка. – Но и так сойдет.
И мы пошли на свежий воздух. На крыльце, укрываясь от дождика под козырьком, курили несколько человек из нашего автобуса. Неожиданно из темноты вынырнула одна из «студенток» и повисла у меня на шее.
– Мальчики, – сказала она заплетающимся языком, – хотите, я вам хорошо сделаю?
– Спасибо, дружок, – рассмеялся я. – Нам уже твои друзья хорошо сделали. Лучше им помоги.
Она непонимающе посмотрела на нас и вновь канула в мокрую темноту. Когда мы уже уселись на свои места, появились грузин с немцем. Молча устроились за нашей спиной и так же молча принялись допивать бутыль. Потом благополучно уснули и всю ночь нас не тревожили…
Рано утром автобус три часа проторчал на белорусско-польской границе. Хмурые тетки-таможенницы копались в сумках, криминала не нашли, зачем-то заставили всех пересчитать свою валюту и, наконец, благополучно отпустили. Поднимаясь по лесенке, Сашка удовлетворенно хмыкнул.
– А все-таки я молодец!
– Это с чего же ты такие далеко идущие выводы делаешь? – не утерпел я.
– Да, понимаешь, собирались мне кое-какую ерунду с собой навязать. Так, приспособленьица разные, чтобы работать сподручнее было. Вот я и говорю – молодец, что ничего не взял!
Загайнов обожает разные шпионско-диверсионные штучки и очень успешно ими пользуется. Впервые я с этим столкнулся в Байчории. Без его аппаратуры мы ни за что не проникли бы в секретный подземный туннель чеченского террориста, где держали пленников и занимались разработкой биологического оружия. Я и теперь был уверен, что без чего-нибудь этакого Сашка в дорогу не отправится. Выходит, ошибся.
– Как же ты теперь будешь действовать без своей электроники и взрывчатки?
– Вот это как раз не проблема. Во-первых, в цивилизованную страну едем, а во-вторых, свет не без добрых людей.
Интересно, подумалось мне, что это за добрые люди в цивилизованной стране, которые пользуются мини-бомбами и подслушивающей аппаратурой?
Около одиннадцати часов автобус наконец остановился у небольшого ресторанчика по соседству с заправкой. Как ни велик был пакет с провизией, захваченный Сашкой из Москвы, содержимое его уже подходило к концу. А кроме того, обещала фирма нас хотя бы раз накормить в дороге? Вот и пусть выполняет.
Хорошо, что пиво у нас еще оставалось. Обед оказался абсолютно безалкогольным и довольно безвкусным. Жиденький супчик, какие-то кусочки мяса с вермишелью. Единственное утешение – все очень чисто и аккуратно. Симпатичные официантки-польки так и кружились вокруг стола, убирая опустевшие тарелки и подавая полные. По-русски они понимали отлично, надо было только каждую фразу начинать: «Прошу пани…»
Мне, впервые выехавшему за пределы бывшей большой родины, многое было в диковинку. Но вида я старался не подавать, изображая из себя этакого глобтроттера, исколесившего вдоль и поперек если не весь мир, то уж Европу точно.
Но в принципе Польша мне не понравилась. Узкие улочки в городках, которые мы проезжали, частные домишки, стоящие на отлете, и поля, поля, поля. Сельскохозяйственная такая страна. Ну, наверное, там есть и большие города, но мы увидели лишь Варшаву, по которой долго зачем-то кружили.
А ближе к вечеру, почти у немецкой границы, всем желающим предложили еще раз перекусить. Но уже за свой счет. Семьи, ехавшие с нами, видимо, проделывали этот путь не раз, потому что припасов у них обнаружились горы, и они все время усиленно жевали. Мы же с Загайновым решили не мелочиться и потратили небольшую часть своих командировочных. Тем более, что их поляки принимали совершенно свободно. За совершенно мизерную сумму еды навалили нам, наверное, на пятерых. Огромные, во всю тарелку, отбивные мы так и не смогли доесть. Возможно, потому, что стали пробовать местное пиво, и оно нам понравилось. В России был не так давно период, когда пиво туда везли со всего мира и в каком-нибудь задрипанном ларьке можно было свободно купить, например, пару бутылочек мексиканского «ХХ» – «Dos Eхis». Было среди этого изобилия и польское. Но тогда оно как-то прошло мимо внимания. А теперь Сашка жмурился, как сытый кот, и все приговаривал:
– Погоди, вот доберемся до места… Уж там душу отведем!
И непонятно становилось: по делу мы едем или пиво пить?..
Граница с Германией в Кюстрине не запомнилась. Было очень раннее утро, все не выспались, зевали и хотели только одного – ехать дальше побыстрее. А первый этап нашего с Загайновым путешествия уже подходил к концу. До Берлина оставалось всего полтора часа…
Насколько Варшава показалась нам серой и мрачной, настолько поразил и порадовал сияющий огнями Берлин. Автобус проехал через самый его центр – по Унтер ден Линден, под Бранденбургскими воротами, мимо рейхстага. Сашка показал пальцем:
– Несколько лет назад один клоун ухитрился произведение искусства создать – запаковал весь рейхстаг в такую серебристую ткань. Народ со всей страны приезжал посмотреть, а если повезет, то и кусочек на память отрезать. Они тут время от времени чудят. Скучно жить, наверное, когда все у тебя есть. Но нам такое еще долго не грозит.
Трудно было с ним не согласиться.
Еще по дороге мы выяснили, что нас немного обманули в Москве. После Берлина автобус не спускался к югу, а шел как раз на север страны, в Гамбург. Так что, предстояло, видимо, до Арнзальца добираться самостоятельно. Мы утешались тем, что поезда везде ходят, а деньги у нас пока есть.
Но, оказалось, фирма решила выполнить свои обещания до конца. У вокзала «Zoo», где остановился автобус, нас поджидал мужичонка с потрепанным «фольксвагеном». Он и должен был довезти нас до самого Арнзальца. А вот грузину с опустевшей бутылью и его приятелю так не повезло. Им тоже надо было на юг, но совсем не туда, куда нам. Так что дальше фирма отправляла их поездом.
В машину погрузились еще парень, который и оказался настоящим студентом, ехавшим в университет в Галле по обмену. Села и та симпатичная девушка в джинсах и курточке. Всю дорогу Сашка пытался завязать с ней знакомство, но выяснил только, что зовут ее Еленой, и едет она в гости к друзьям. Разговаривала она с улыбкой, но от дальнейших расспросов вежливо уклонилась. Загайнов разочарованно отстал.
Уже протрезвевшие девицы отправились дальше, развлекать морячков в веселом портовом городе Гамбурге.
Студент и Елена молчали, словно напуганные окружающей их новой действительностью, я, устроившись поудобнее, через некоторое время задремал. А Загайнов, сев рядом с водителем, тарахтел с ним всю дорогу. Я только и понял, что Сергей здесь уже пять лет, привезла его жена-немка, язык так и не выучил, и не стремится, потому что можно обойтись десятком расхожих фраз. Работает в фирме таким вот ночным извозчиком, получает неплохо, всем доволен, а в отпуск ездит во Францию и Италию. Забавно, как люди на чужбине устраиваются. У нас бы ему с такой работой только Джубга светила или Туапсе…
Под утро сделали небольшой крюк, чтобы заехать в Галле. Оказалось, что Елена тоже ехала в этот город. Когда мы тронулись дальше, Сашка философски заметил:
– Значит, не судьба…
Проснулся я, когда машина остановилась на вокзальной площади в Арнзальце. Мы попрощались с водителем, поставили часы по среднеевропейскому времени (оказалось, что всего шесть утра) и отправились искать дом Сашкиного приятеля.
Еще не рассветало, но улицы были полны народа, работали булочные и кафе, на стройке шумели и визжали машины. Загайнов шагал уверенно, видно было, что он город знает. Я еле поспевал за ним, поминутно озираясь по сторонам. Но через какое-то время шаг его замедлился, а потом мы и вовсе остановились. Я понял, в чем дело.
– Что, Сусанин, заблудился?
– Понимаешь, Диня, мы не по той улице пошли. Я срезать хотел, чтобы быстрее добраться. А теперь сам не знаю, где мы.
– Чего проще? Давай у людей спросим!
Но этот номер у нас не прошел. Все вежливо выслушивали Сашкину сбивчивую речь, но только пожимали плечами. Нет, они не знают, где находится Тертлебенштрассе, никогда о такой не слышали. Несмотря на то, что было довольно прохладно, Загайнов то и дело вытирал взмокший лоб.
– Что за черт! Не могла же эта долбаная улочка испариться?
– А она большая?
– Нет, всего несколько шикарных домов и небольшой парк перед ней.
– Парк как называется?
– Не помню, чтоб его разорвало!
Нам ничего не оставалось, как продолжать расспрашивать всех встречных и поперечных. Каким-то образом мы забрели на стройку. И тут нас поджидала удача. Строители очень сочувственно отнеслись к двум заблудившимся русским. Один вспомнил, что у него в машине завалялся план города, полез в бардачок и достал его. Через две минуты мы уже узнали, что блуждали вокруг этой чертовой Тертлебенштрассе. До нее было всего сто метров. Но здесь находилась старая часть города, улицы петляли совершенно произвольно, а та, которую мы искали, была и вовсе крохотной. Неудивительно, что никто не представлял, где она находится.
– Ты заметил, что нас никто никуда не послал? – задумчиво сказал Загайнов, когда мы уже попрощались со строителями.
– Очень плохо, что не послали! Жить в городе и не знать его улиц! Что за ерунда?
– Да нет, я не то имел в виду. Нас не послали ни к черту, ни куда подальше. Ты много знаешь строителей в Крестополе, которые полезли бы за планом города, чтобы показать двум немцам, где находится какой-нибудь малюсенький переулок?
Но на этом наши злоключения не кончились. Когда мы нашли дом Герберта – действительно очень милый двухэтажный особнячок и, как я разглядел, даже с подземным гаражом, – он оказался наглухо закрыт. На окна были опущены металлические шторы, стеклянная дверь, армированная красивой металлической решеткой, заперта. Сколько мы ни звонили, никто не отозвался.
– Вот еще новости, – растерянно сказал Сашка. – Я ведь ему три дня назад сообщил, что приезжаем. Ничего не понимаю…
– Ты видел, как рано здесь народ работать начинает? Может, он тоже в свою редакцию укатил. Теперь придется ее разыскивать.
– Ну да! Улицу еле нашли, а уж редакцию… Да и рабочего телефона Герберта не помню. Я ему всегда домой звонил.
Тут меня осенило.
– Стоп! Сейчас пойдем, купим газету, найдем там нужный телефон и звякнем.
– Тоже мысль. Осталось только киоск обнаружить.
Но ничего искать не пришлось. Из соседнего дома вышла дама с пуделем на поводке, и я, собрав весь свой словарный запас, объяснил гнедиге фрау, что вот, приехали в гости к господину Шрайберу, а его нет дома.
Гнедиге фрау заулыбалась.
– Они очень поздно возвращаются с работы и поздно просыпаются. Так что, скорее всего, они дома, просто спят. Я позвоню по телефону. Минуточку.
Она достала мобильник, пощелкала клавишами и действительно через минуту сообщила, что все в порядке, господин Шрайбер сейчас спустится. Мы рассыпались в благодарностях.
Из окошка над входом высунулась заспанная физиономия и радостно закричала на неплохом русском:
– О, Александр! Ты приехал! А я не знал, когда ждать! Сейчас!
– Как это он не знал, когда ждать? – спросил я, когда мы уже стояли у дверей.
– Понимаешь, я же не назвал точную дату. Мало ли что…
– Ну, ты и клоун! – только и сказал я.
Позже Герберт смеясь говорил:
– Когда французы едут в гости, они сначала звонят за неделю до этого, потом накануне, потом отправляясь в путь, потом пару раз в дороге. У русских, наверное, это по-другому.
Да уж, подумал я. У себя, может быть, мы и часто звоним. Но вот за границей… Кстати, немцы называют мобильные телефоны ласковым словечком «хенди» – «ручничок»…
Может быть, для хозяев это был просто дом. Но лично я так себе настоящую виллу и представлял. С большим залом на первом этаже, обставленным старинной дубовой мебелью и современными белой кожи диванами. На стенах несколько картин между книжных стеллажей. Застекленные горки со старинной фарфоровой и стеклянной посудой. Огромное окно-дверь, выходящее в небольшой, но очень живописный сад. Бассейна, правда, не было. Но зачем в относительно холодном европейском климате бассейн? Не Калифорния, чай.
На втором этаже находились спальня и рабочие кабинеты (каждому – свой!) хозяев. Имелась еще обшитая деревом мансарда, где Герберт оборудовал себе фотостудию. А в просторном подвале кроме гаража и подсобных помещений была сауна. Н-да, пожалуй, у нас очень и очень немногие журналисты могли позволить себе что-нибудь подобное…
Герберт объяснил, что сын его сейчас в Лейпциге, учится в тамошнем университете. Естественно, на факультете журналистики.
Со второго этажа спустилась жена Герберта, Ханна, блондинка с чисто немецкой внешностью. Как и муж, она была журналисткой, заведовала отделом в местной газете. Герберт же оказался заместителем главного редактора. Хозяева показали нам гостевую комнату с двумя кроватями, накормили завтраком, пообещали освободить следующий день, чтобы помочь нам с покупками, и уехали на работу.
– Вот уж помощь нам совершенно не требуется! – заявил Сашка. – Будут таскать по магазинам и советовать покупать, что подешевле. Знаю я немцев. На любой ерунде сэкономить норовят и считают, что все так должны жить. Может быть, для обычных туристов это и неплохо, но в нашем положении каждая минута на счету.
Он уже успел сходить в подвал и притащить оттуда несколько бутылок местного пива (Герберт специально приготовил пару ящиков к нашему приезду). Пивной завод в Арнзальце после воссоединения двух Германий выдержал конкуренцию и не закрылся. Пиво и в самом деле было превосходным. Мы с полчаса посидели, смакуя напиток, а потом Загайнов непоследовательно заявил, что ему-то надо по делам, а я могу сегодня распоряжаться собой как хочу. Я пожал плечами. Незаметно получилось так, что в этой нашей операции командовал Сашка. Ну и пусть. Ему известно больше, чем мне. И еще хотелось побродить по городу, посмотреть, что тут и как. Все-таки первый раз за границей. Немецкий мой оказался не так уж и плох, философских дискуссий вести не получится, но в магазинах объясниться смогу. Так и решили, договорившись встретиться в полдень у местного почтамта.
Глава 4
Арнзальц был великолепен. Древний город, сохранивший массу старинных зданий. Разумеется, их реставрировали. Но не отстраивали заново. Во время войны здесь совершенно не было бомбежек. Американцы вошли без боя. По рассказу Загайнова, стоило первому и единственному американскому самолету пролететь над городом, как на шпиль здешнего собора тут же влез один из местных военных чинов и стал размахивать белым флагом.
Правда, потом, когда самолет улетел, капитулянта стащили вниз его братья по оружию и без суда и следствия расстреляли. Что не помешало им, заслышав шум приближающихся «виллисов», мгновенно сбежать.
Еще при демократической власти западные немцы часто присылали городу деньги на реставрацию исторических зданий. Заботились в надежде на будущее воссоединение, наверное. Однажды пришла целая колонна грузовиков с листами специальной меди для собора. Теперь он выглядел старинным, но не дряхлым.
Я побродил по узким улочкам, жалея, что не захватил с собой фотоаппарат. Потом стал заглядывать в магазины.
Оказалось, что на мои евро не очень-то разгуляешься. Можно купить кое-что из шмоток, скромные подарки для Риты и друзей. Вот и все. Но зато шмотки – не какие-нибудь турецкие или китайские, а европейские, хорошего качества. И подарки вполне оригинальные, таких в Москве не встретишь.
Первым делом я приобрел джинсы. Да не какие-нибудь, а «Leviʼs». Здесь они были жутко дорогими, но зато гарантированно настоящими. Ну что делать, люблю я эти синие штаны, причем непременно, чтобы настоящие! А то у нас берешь безо всякой гарантии. И хотя сейчас сплошь и рядом те же «ливайсы» строчат из подлинной джинсы, подлинными нитками и даже заклепки ляпают натуральные, из Штатов привезенные, а все равно не то. И не надо со мной спорить! Я в джинсах с малолетства бегаю, можно сказать, в них родился и только их и носил. Не считая, конечно, военной формы…
Тут же в кабинке переоделся, а на улице, неподалеку от магазина, нашел мусорный контейнер и выбросил в него пакет со своими старенькими «вранглерами». Их действительно уже стыдно было носить. Купил еще кожаную куртку, судя по этикетке, – уцененную. Но на мне она смотрелась просто отлично. Продавец даже поцокала языком, выражая восхищение моим выбором. Хотя, может быть, у них полагалось льстить покупателям…
На этом покупки лично для меня кончились и начались поиски подарков для Риты. Я чуть голову не сломал, но так и не смог на что-нибудь решиться – слишком большим был выбор. В любом случае покупать что-то для женщины – тяжелейший труд, обязательно промахнешься, обязательно возьмешь не то. Я махнул на это дело рукой и решил посоветоваться с Сашкой. Может, ему оригинальная идея в голову придет? Тем более что время близилось к полудню, а надо было еще отыскать почтамт…
В отличие от улицы, на которой жил Герберт, местное почтовое учреждение нашлось почти сразу. Первый же прохожий, к которому я обратился, вежливо все рассказал и указал сторону, в которую мне следовало двигаться. Но Загайнова перед мрачноватым серым зданием не было. Я закурил и принялся терпеливо ждать. Сашка появился на второй сигарете. Был он весел и преисполнен энергии.
– Пойдем что-нибудь перекусим! А то утренние яйца и сыр давно уже переварились. Заодно и поговорим. Есть кое-какие новости.
Чем можно перекусить в Германии – быстро и недорого? Конечно же знаменитыми жареными сосисками и пивом. Заведений, в которых этими «символами» торгуют, в каждом немецком городе масса. Нашлось подходящее и для нас, в двух шагах от почтамта. Внутри стеклянного модернового павильончика мы усаживаться не стали, расположились на свежем воздухе за одним из пластиковых столиков. Притащив по бокалу с пивом и тарелку с сосисками и булочками, Сашка с ходу оценил мои покупки.
– Молодец, времени не теряешь, прибарахляешься. Смотри, все не растрать, нам здесь еще пару дней околачиваться. Как с языком?
– Вполне. Можно твоего приятеля не задействовать в качестве переводчика… Так что у тебя за новости? И где ты их ухитрился раздобыть? Старые знакомства?
Загайнов довольно прищурился на весеннее солнышко.
– Можно сказать и так. Что же ты думаешь, я раньше сюда так запросто приезжал, от нечего делать? Еще во времена существования ГДР наша контора очень плотно контактировала с местной, так называемой Штази. Ну а потом, после объединения, остались связи, которые по наследству перешли к фээргэшной службе безопасности. Кое-кто из людей – тоже. Так что контакты поддерживаются и ныне. Не такие тесные, разумеется, как раньше, в европейских рамках, без панибратства. Но если возникает нужда в консультациях, наши службы обычно друг другу не отказывают. В разумных пределах. Я со Штази никаких дел не имел, в контору позже пришел. Но некоторые концы мне передали, когда собрался сюда первый раз ехать. Вот сейчас и пригодилось. Короче, наш клиент действительно в Германию не зря приезжал. Зафиксированы его встречи с местными сатанистами. Каково?
Я присвистнул.
– Думаешь, он курьером поработал?
– Вполне вероятно. Тутошние поклоннички дьявола вполне мирно себя ведут, их контролируют весьма плотно, не разгуляешься. Но и не пресекают, как у нас. Демократия все же, уважение к убеждениям каждой отдельной личности должно быть непременно.
В Сашкином голосе слышался неприкрытый сарказм.
– Ну, встречался глуповатый юноша с собратьями по вере, что тут такого?
– Да как тебе сказать… Пока эти ребята-сатанята не объединены, они большой опасности из себя не представляют. Что, если приезд Картышева-младшего – попытки объединения?
– Но ведь пропал он не здесь, а на Украине! При чем тут местные сатанисты?
– Вот это нам и предстоит выяснить до того, как трогаться в обратный путь. Я пока и сам еще ничего не понимаю.
В этот момент почти бесшумно мимо нас прошел длиннющий трамвай. Пассажиров в нем было совсем немного, не то, что в наших, обычно переполненных. Бросив взгляд на этого электрического красавца, я не поверил своим глазам. У окна сидела наша вчерашняя попутчица Елена. Но ведь она осталась в Галле! Выходит, как только мы отправились дальше, в Арнзальц, она тут же последовала за нами? Не может быть! А главное – зачем?
– Посиди здесь, – торопливо сказал я Сашке и бросился догонять трамвай.
По счастью, ближайшая остановка оказалась недалеко, и мне удалось вскочить в заднюю дверь в последнюю секунду. Прошел по вагону, запоздало вспомнив, что даже не знаю, чем тут платят за проезд и каковы размеры штрафа, если билета у тебя нет. Ладно, разберемся…
Девушка сзади действительно была очень похожа на Елену. Но в чем-то и отличалась. На всякий случай я все же, заранее радостно улыбаясь, тронул ее за плечо.
– Леночка, какими судьбами?
Она непроизвольно дернулась и повернула ко мне удивленное лицо. Очень и очень похожее. Но опять же – чем-то отличающееся. А когда она заговорила по-немецки, я понял, что непростительно ошибся. Местное пиво так подействовало, что ли? Ерунда какая!
Сбивчиво извинившись за ошибку, я выскочил на остановке и понуро побрел назад, ругая себя в душе на чем свет стоит. Ну с чего я взял, что девушка, ехавшая в гости, непременно должна следить за нами? Так скоро собственной тени будешь пугаться…
Загайнов за время моего отсутствия взял еще по одному пиву.
– Куда это ты бегал? – подозрительно поинтересовался он. – Туалет искал, что ли? Тут прямо в кафе подземный есть.
– Нет, просто решил пробежаться, погода хорошая, – уныло ответил я, не решившись рассказать о своей ошибке. Лучше бы все же поделился с приятелем. Но кто знал, что через несколько дней события примут такой оборот?
Сашка посмотрел на меня, как на полного идиота, однако приставать не стал. Мы кое-что еще обсудили и опять разошлись, решив встретиться уже вечером. Я по-прежнему оставался не у дел. Отправился бродить по городу – посмотреть, как тут и что, в надежде, что попадется совсем уж оригинальный магазинчик, где можно будет купить подарки для Риты.
Убив таким образом время и все еще ничего не выбрав, я вернулся к дому Шрайберов, на этот раз не заблудившись. Хозяева из-за нашего приезда сегодня появились с работы пораньше, Сашка тоже был здесь, азартно спорил с Гербертом. Я вмешиваться не стал, поскольку предметом спора была Чечня, а на нее у меня после первой войны, в которой я участвовал, и второй, на которой не был, имелась своя точка зрения, в корне не совпадавшая с той, которой придерживаются западные журналисты и политики, решившие почему-то, что могут диктовать России, как ей вести себя с бандитской республикой. И сама не живет, и другим покоя не дает! Пусть бы какой-то американский штат или немецкая земля попробовали отделиться. Да задавили бы в один момент, не считаясь с потерями и расходами на подавление сепаратистов!
– Пойми, Александр, – убеждал немец, – Россия сейчас пожинает плоды своей долгой колониальной политики. Если ты хочешь писать для нашей газеты, то должен смотреть на происходящее именно с такой позиции. Ведь не чеченцы пришли в Москву, а русские наемники в Грозный. И уничтожили его, разрушили полностью, убив при этом тысячи мирных жителей.
– Не чеченцы пришли в Москву? – горячился Сашка. – А взорванные дома в наших городах? В них, между прочим, не офицеры и солдаты жили, а очень даже мирные жители. Которые спали к тому же! Кого ты называешь наемниками? Российских солдат? Да они получают в тысячи, если не в миллионы раз меньше, чем солдаты бундесвера! Копейки получают! А рискуют постоянно! Знаю я, как ваши вояки живут! День прошел, солдатик мундир в шкаф повесил – и в гастштет: пиво дуть и девок щупать. А наш в казарму, где его «деды» всю ночь мучают. И два года он родителей не видит, о девушках только во сне мечтает. Наемники! Да не будь их, чеченские боевики уже по вашим улицам сейчас бы разгуливали! Вы тут сидите и ничего о них не знаете.
Я кашлянул.
– Саш, пойдем покурим…
Шрайберы не курили, и мы выходили на крыльцо, чтобы не мешать хозяевам.
– Ты чего это раздухарился? – поинтересовался я, разминая сигарету.
Загайнов зло сплюнул.
– Да пошли они… Демократы хреновы! Сами Югославию долбили почем зря, а нам морали читают. Терпеть не могу таких козлов!
– Не забывай все-таки, что мы в гостях, – мягко посоветовал я. – А что это он говорил насчет того, чтобы писать для их газеты?
– Была мыслишка, – неохотно ответил Сашка. – Почему бы и нет? У них собственного корреспондента в России нет. И я, глядишь, подзаработал бы валюты. Платить обещали неплохо за каждый материал. Но, как видишь, ничего не выходит. Писать, как они хотят, задницу рвать за «чехов», я не могу и не буду.
– Сашка, опомнись! – возопил я. – Какое писание?! Ты не забыл, где работаешь? Да если шеф пронюхает про такое, он тебя на ленточки порвет! Что, не слышал, как тех офицеров судили, которые на шведов и японцев работали? Так они хоть настоящими журналистами были! А ты про свои газетные подвиги уже забыть должен! У тебя сейчас совсем другие функции!
Загайнов смутился.
– Вообще-то верно… Ну, переклинило, бывает. Но не стану же я Герберту докладывать про свои функции? Он меня как журналиста знает. Вот и предложил.
– Что, не знаешь, как вежливо отказаться? Пообещай, что подумаешь. А потом как бы времени не окажется, мол, своей работы по горло… Новости есть какие-нибудь?
– Есть, конечно, как без них! Я, естественно, большого шума не поднимаю, чтобы лишнего внимания не привлекать. А то коллеги коллегами, но, если узнают, чьего сынка мы разыскиваем… Так вот, останавливался Картышев-младший не здесь, в Арнзальце, а в Галле. В общежитии тамошнего университета. Сейчас все проще стало. Любой студент из любой страны может попроситься несколько дней пожить. Без вопросов.
– Галле, говоришь? Странно, мы ведь заезжали туда по дороге, тоже студента высаживали. И еще эту, Елену…
Мне вспомнилась девушка в трамвае сегодня днем. Что-то здесь было неправильным. У меня хорошая память на лица, практически никогда не ошибаюсь. Конечно, не исключено что два человека могут быть очень похожими. Но вот странность – на следующий же день после приезда – такое совпадение… Поделиться с Сашкой своими подозрениями? Нет, рано, смешно буду выглядеть. Жалко, фотографии этой Леночки у меня нет, мог бы прямо сейчас определить, переехала она в Арнзальц или по-прежнему находится в Галле. Ладно, посмотрим, что дальше будет.
– А что ты хочешь? – сказал Загайнов. – Сейчас столько наших студентов по европам шляется. Думают, что здесь образование лучше дают. Ну, образование или нет, а хоть какое-то время пожить по-человечески всем хочется. Кое-кто наверняка и совсем остается. Ничего, завтра мне некоторые подробности здешнего пребывания нашего мальца пообещали нарыть. Кстати, у тебя какие планы?
– Никаких, – пожал я плечами. Действительно, какие могут быть планы у праздношатающегося туриста? Достопримечательности осмотреть, сувениров прикупить.
– Мы же машину искать поедем. Шрайберы специально с работы отпросились, чтобы нам помочь.
– А не помешают в делах?
– Нет, в этом случае нам действительно их помощь понадобится. И их машина. Здесь автомагазины довольно далеко друг от друга находятся, по периметру города. Пока все обойдешь… На такси ведь нам средств не выделили. Значит, придется использовать капиталистический транспорт. Ничего, по-моему, им даже приятно нас наставлять на путь истинный. Так и норовят нравоучения почитать: как мы жить должны, и как – нет.
– Все, не заводись по новой. И вообще, личная просьба – не лезь ты спорить с ними. Все равно ничего не докажешь. Пошли лучше пивка накатим.
– Хорошо, не буду с буржуями спорить.
Мы вернулись в дом. Но, увы, пива так и не попили. Немцы накрыли стол со свечами и французским шампанским. В конце концов, это тоже оказалось неплохо. Вечер прошел в неспешных беседах. О Чечне больше не вспоминали.