Однажды, возвращаясь с работы домой я заметил мятущееся, нервное, облезшее и исхудавшее существо, в котором я распознал ирландского сеттера женского пола. Бедняга пребывала в состоянии панического поиска какой-то важной для нее пропажи. При слабых дедуктивных способностях, мне не составило труда догадаться, что объектом поиска были люди, пожелавшие избавиться от лишнего едока и потребителя забот. Наша социалистическая родина изрядно потрудилась над освобождением прилавков продуктовых магазинов. Коммунистическая идеология обещала дать человечеству все блага, и не поскупилась на голод и разруху .
Многие собаковладельцы того времени из-за крайней ограниченности бюджета дарили своим любимцам полную свободу в выборе места жительства за пределами привычного жилья и самостоятельному пищедобыванию. Многие из них даже считали и для себя приемлемым такой образ жизни и не отвергали филантропическую помощь своих питомцев, доставленную из мусорных баков . В тех условиях меню наших местных помоек не изобиловали большим ассортиментом съедобных отходов и собачья щедрость являла собой моральный образец гуманизма.
Не хочу сказать, что мы жировали, но в наших закромах был качественный украинский борщ, достойный 5-звездной оценки по шкале Бродецкого, несколько кусочков хлеба, коробка сухого финского молока "Пиллти" и Нелин бюст, заполненный молоком для вскармливания сына. Этого запаса мне показалось достаточным для приглашения гостьи на званный ужин. После согласования с Нелей деталей приема гостьи, мы учредили в ее честь званный ужин. Гостью мы нарекли "Пиллти" , после того, как она с жадностью аллигатора уничтожила наши пищевые запасы и на десерт попросила отведать одноименное содержимое коробки сухого финского молока.
После ужина Пиллти, положительно оценившая наш достаток, комфортно расположилась в кресле и погрузилась в благостный сон в, котором ей привиделась перспектива безбедной жизни в новом чертоге. Проснувшись на следующий день, она решила остаться с нами навсегда. Так воплотилась мечта Нели о Клайде, но вместо разбойника она получила Мать Терезу в собачьем обличии.
В тот же день мы отправились расширенным составом семьи в парк детских аттракционов, где Пиллти с лидерскими амбициями явила свой матриархальный протекционизм.
Стоило нам посадить Костю на карусель, Пиллти взвыла от ужаса, увидев, что мы отдали невинное дитя на заклание железному чудовищу и с яростным лаем протащила меня на поводке к распорядителю аттракциона. Тот сразу догадался, что защитить себя от разгневанного зверя он может только нажатием кнопки "Стоп". Эта его догадка воплотилась в действие и на какое-то время успокоила Пиллти. На сей раз разволновался Костя, решительно возражая против остановки карусели, и выразил свою позицию оглушительными воплями. Его протестную акцию поддержали карусельные дети, к которым вскоре присоединились дети, ожидавшие своей очереди. Поднялся Вселенский детский плач и Пиллти, вероятно, подумалось, что когда-то на земле Израиля, также вершилось избиение младенцев царем Иродом, поэтому нужен способ спасения юнного человечества. Пиллти, обливаясь слезами, завыла столь громко и трагично, что заглушила весь остальной городской шум. Плачущие дети потрясенные громкостью звучания голоса Пиллти, прекратили плакать. В ее голосе слышалась мольба о блудного сына возвращении блудного сына на святую Землю, в нем был упрек и разочарование людьми, которым доверилась, и намерение при первой возможности прикончить ненавистного монстра – карусель, вместе со всей обслугой. Костя же был неумолим к мольбам Пиллти и раз за разом требовал продолжения вращения.
К исходу второго часа Костя, наконец, спустился на грешную землю и подвергся тщательному освидетельствованию Пиллти на предмет его телесной целостности, а сам блудный сын был взят под ее опеку, подальше от его непутевых родителей.
Пиллти приходилось оберегать Костю не только от родителей. Как-то во время одной из прогулок Пиллти с мамой Нели и ее 2-летним внуком компания наткнулась на очередь в продуктовый магазин. Очередь выходила далеко за пределы магазина. Это означало, что в продажу поступил какой-то дефицитный продукт, что вобудило в моей теще рефлекс охотника. Она была опытнейшим добытчиком, потратившая не один год своей жизни на выстаивание в очередях. Ее выжидательный потенциал вполне сопоставим, с ожидающими своего освобождения, каторжников. Очередь была ее стихией и она всегда тонко чувствовавшая ее перспективу. Без всякой рекогносцировки теща погрузилась в родную среду. Заняв свое место в очереди, она сразу завела дружеские отношения с другими стояльцами, соискателями деликатесов. Развлекая друг друга беседами о глобальных вопросах бытовой экономики, национальной полититики, накале военного противостояни Эфиопии и Эритреи и других невзгодах современности, они не замечали как изменяется пространство-время в очередях и что, как ни редка жизнь во вселенной, но она точно существует и вне очередей.
Костя, увидев, сколь поглощена бабушка обсуждением проблем мироустройства, решил не обременять ее собственными и отправился в путь. Как ни пыталась Пиллти его остановить, он не менял курс движения. Тогда Пиллти обратилась за помощью к бабушке, всячески подавала ей знаки, совершая планетарное вращение вокруг нее, подвывала, даже прикусывала поглощенную светской беседой бабулю. Та удостаивала Пиллти лишь рассеянным, слепым поглаживанием. На сей раз Пиллти решила не полагаться на чью-либо помощь и пошла по Костиному следу. След привел ее к дому и она застала , его у дверей нашей квартиры. С облегчением, Пиллти подала голос и Неля отперла дверь.
Оторопевшая Неля, провела допрос Кости о местоположении бабушки, и оставив его на попечение собаки, гепардовым аллюром помчаласьлась к магазину во имя спасения матушки от апоплексического удара, от осознания пропажи внука с собакой. По прибытии на место, в ожидании драмы, Неля обнаружила свою мать, беспечно воркующей с соседкой, и не подозревающей о предстоящем выслушивании обвинительной речи дочери с максимальным использованием глоссария обсценной лексики. Когда теща, наконец, поняла в чем ее обвиняют, она не прощаясь с новообретенными подругами добровольно, покинула очередь без покупок. В отличие от бабушки, за свои действия Пиллти получила награду.
Свое покровительство Пиллти распространяла и на всех водоплавающих нашей семьи. Она не терпела воду во всех ее ипостасях. Уговоры Пиллти пройтись по луже, выйти на прогулку в дождь, порезвиться на мокром снегу принять ванну встречало сильное сопротивление. Поэтому когда мы все вместе собирались на пляж, коллективное купание по прихоти Пиллти становилось невозможным. Ее убежденность в том, что мы непременно утонем, по ее мнению давало ей право не пускать нас к воде. В случае нашего непослушания она предолевала свою гидрофобию заплывала нам за спину и выталкивала из воды, нарушая наше суверенное право на морской отдых. Не помогали и уловки с тайным перемещеним на соседний пляж. Преступление мгновенно раскрывалось и нарушитель был вынужден возвращаться в лоно семьи на выделенный участок суши.
Наша семейная жизнь проходила по моральным правилам, установленными самой Пиллти. Мы не ожидали, что она сама найдет себе супруга и всеми силами навязывали ей в мужья самых родовитых и прославленных сеттеров. Мы буквально подвергали ее сексуальному насилию со стороны тех, кого считали для нее достойной партией. В обустройстве ее личной жизни принимали участие самые титулованные собачьи сводники, но она отвергала все предложения, не желая потомства без любви.
Вообще-то у Пиллти был сердечный друг, влюбленный в нее Ромео. Он , как настоящий рыцарь, сопровождал ее повсюду, оберегал ее от опасных связей, прогонял конкурентов, укладывался на ночь на коврике перед дверью возлюбленной. Пропитанный до кончиков ушей тестостероном и сладкими мечтами о скором наступлении утра, они ночи напролет пел любовные серенады. Несмотря на все его достоинства, из-за его маленького роста, Пиллти могла предложить ему только платоническую любовь или вечную дружбу.
Мы решили, что Пиллти бесплодна и не возражали, когда она отпрашивалась погулять в одиночестве. Во время одной из таких прогулок нам в дверь позвонил сосед препубертантного возраста с сообщением о том, что Пиллти во дворе "примерзла"с другой собакой. После разъяснения этимологии термина "примерзание" мы поняли, что произошло прелюбодеяние и, судя по описанию внешности прелюбодея, им оказался обитатель уличных трущоб и помоек, невзрачный кривоногий коротышка с повадками вора-сумочника. Причина предпочтения Пиллти зтого уродца добропорядочным красавцам сеттерам мне не понятна. Этот сударь иногда бывал у нас в гостях и даже рассматривался, как потенциальный жилец и успел получить прозвище " Подшипник". Однако он не выдержал испытаний по курсу гигиены и был выдворен по прежнему месту жительства.
Зная о бесплодности Пиллти, мы не очень волновались о последствиях этого мезальянса. Мы лишь заметили в Пиллти некую духовную окрыленность и на фоне улучшения аппетита.
Спустя два месяца, Пилти стала беспокойной, подавала мне какие-то знаки и, в конце концов, внедрилась на наше супружеское ложе с моей стороны, всячески намекая на мою тупость и неспособность понять, что она фертильна и нуждается в ветеринарной помощи. В отличие от меня она проявила большую сообразительность. Зная что всем в доме управляет Неля, она обращалась персонально ко мне распознав во мне человека, проходившего в институте курс ветеринарной гинекологии. Польщенный ее выбором, я стал более пристально наблюдать за финальной фазой ее беременности в надежде на благоприятный исход естественных родов. К сожалению она не смогла сама справиться и я принял решение извлечь потомство хирургическим способом. Увы, ее детки оказались нежизнеспособными, а проведенная мной операция навсегда положила конец ее способности к обрестению радости материнства.
Ее дальнейшая жизнь потекла спокойнее, исчезли толпы поклонников у нашего подъезда, никто более не пел серенад, даже бывший сердечный друг, завел отношения на стороне, а запах его тестостерона на коврике перед нашей входной дверью, распылился в пространстве и времени.
После у Пиллти была сложная эмиграция В Лос Анжелос, прогулки по солнечному Голливуду с его вечно цветущими холмами и красочной понорамы города с их вершин. Она упивалась ароматами цветущих клумб и не собранных экскрементов других просетителей газонов. В Лос Анжелесе мы научились собирать помет Пиллти в специальные мешочки , чем вводили в недоумение и брегливость местных жриц любви, по дружески предлагавшие Неле не заниматься грязной работой , а вступить в их профсоюз.
По прошествии нескольких лет счастливой и сытой жизни Пиллти вынуждена была покинуть этот прекрасный город и эмигрировать в Нью Йоррк, где вскоре после тяжелой болезни нашла свой вечный покой.
Однажны, еще во времена жизни в Одессе, у Пиллти гостили Бонни и Подшипник. Их мирная беседа была прервана внезапным и неожиданным появлением гостя, не получившего приглашения на вечеринку. Незванный гость являл собой рыжее пушистое кошачье архитектурное совершенство и такую же совершенную наглость. Еще на улице он приметил Нелю и, как опытный ловелас, включил весь свой инструментарий соблазнения. В его арсенале был и откровенный флирт и демонстрация внешнего лоска и чарующее обаяние. Неля попалась на уловки соблазнителя, как малоопытная школьница, открыв ему дверь в нашу обитель. Гость не обременял себя вежливыми манерами, войдя в дом, он немедленно проследовал к источнику питания. По пути он щедро и справедливо распределил оплеухи обоим гостям и угрожающе шикнул на хозяйку. Все трое опознали в нем негодяя, но проглотив обиду изобразили радушных хозяев, уступив гостю свои кормушки. Плотно отобедал, он отказался от выпивки, за что был прозван Егором Кузьмичом в честь крупного советского партийного деятеля, пытавшегося ввести в стране сухой закон, где с древних времен главной национальной скрепой является алкоголь, как базовый фактор духовного союза соотечественников.
Казалось, Егору Кузьмичу у нас понравилось и он решил влиться в состав нашей семьи. На правах нового обитателя он обзавелся частной собственностью, присвоив себе кормушку Пиллти, мое зеленое кресло и детскую кроватку Кости, в которой, в определенные часы, он позволял находиться бывшему хозяину. Надо отдать должное Егору Кузьмичу, он не стал требовать персонального туалета, а предпочел пользовался дворовым. Эта уступка побуждала Егора Кульмича к сложным и опасным альпинистским маневрам для спуска с балкона 3-го этажа на грешную землю, удобрив которую, он возвращался тем же путем . Его единственной альпинистской снастью были стебли дикого винограда, тянувшиеся от земли к свету нашего балкона.
Однажды, ожидая на балконе возвращения Егора Кузьмича с прогулки, я заметил как добрая половина населения нашего многоквартирного дома заняла места на своих балконах с той же целью, что и я. Каждый из балконов становился ареной для, взывающих к возвращению домой своего кота. Доминирующее многоголосье "Рыжиков", "Васек", "Мурзиков", "Мурчиков" над единственным голосом с именем Егора Кузьмича был заглушен общим гомоном. По-скольку я не увидел массового нашествие котов в пределах своего взора, то догадался, что все призывы адресованы единственному коту, вероятно, скрывавшемуся от Интерпола под разными именами.
Егор Кузьмич, по- видимому, был самым богатым из известных мне котов. Он был на довольстве почти всего 230-квартирного дома, который был далеко не единственным в наших окрестностях. Возможно он получал подушный оброк не только с нашего дома. Эти мысли вызвали у меня двоякое чувство: с одной стороны мне льстило столь близкое знакомство с августейшим из котов, с другой стороны меня тяготил цинизм его холодного расчета и вопрос о том какой мере мы можем претендовать на роль избранных в толпе его поклонников. Я прослезился, увидев Егора Кузьмича, выбравшего вертикальную тропу к нашему балкону в ответ на мой призыв. Он понимал, что будучи расстроганным его выбором, я не устою от соблазна увеличить бюджет на его содержание. Полагаю, что в эффективности подобных трюков он убеждался на примере многочисленных моих предшественников.