Баловень

Взяв Алексея под руку, Анна Петровна сказала:

– Было приятно с Вами познакомиться, – обращаясь к Таниным родителям, – хоть и ситуация не ахти. С наступающим. Надеюсь, до Нового года больше ничего не произойдет. Спокойной ночи. До свидания.

Повернувшись в направлении детского дома, они пошли. Сзади шла Таня с родителями.

Идя с родителями, Татьяна вдруг спросила:

– А можно Леша с нами будет встречать Новый год?

Мама посмотрела на нее, потом на мужа и сказала:

– Почему же нет? Да, приглашай.

– Тогда, пока рядом, спросим у Анны Петровны, мам?

Игорь Борисович, ускорив шаг, догнал Анну Петровну с Алексеем:

– Анна Петровна, вы не будете против, если Алексей будет с нами встречать Новый год? У нас дома происшествий не будет.

– Ну а почему я буду против? Не возражаю. Ты как, Алексей?

Он стоял и не знал, что нужно ответить. Его еще никто никогда не приглашал, причем сейчас это делали взрослые люди.

– Молчание – знак согласия, – сказал Игорь Борисович, – значит, решено. Мы тебя ждем.

Они шли, а Алексей все не мог в себя прийти от всего произошедшего за сегодня.

Когда они с Анной Петровной подошли к детдому, на крыльце стояла Светлана.

– Ты чего здесь стоишь? А ну давай иди спать, – сказала Анна Петровна. – Идите оба по комнатам. На сегодня все. Спать.

Так – в учебе, тренировках, встречах и приключениях – пролетело три года.

За все это время Анне Петровне так и не удалось найти для Алексея каких-то сведений о его родителях и вообще о нем. Поэтому он и жил под именем Пешов Алексей Петрович, которое дала ему Анна Петровна.

Учась последний год в школе и уже думая о будущем, каждый выбирал себе профессию и стремился как можно лучше сдать выпускные экзамены. Алексей с Татьяной усиленно занимались весь год. Отметки были хорошие, но все равно они волновались перед экзаменами.

Экзамены прошли отлично, и настал день прощания со школой.

– Сегодня мы прощаемся с нашими учениками, завершившими учебу в нашей школе. Впереди вас ждет взрослая жизнь. Кто-то из вас пойдет учиться дальше и, может, станет ученым, врачом, педагогом, инженером, кто-то пойдет работать, и получит хорошую специальность, и гордо будет трудиться на благо нашей родины у нас в городе или на новых стройках, но я хотела бы, чтоб в вашей памяти никогда не стерлись те счастливые дни учебы в школе. Мы, преподаватели, дали вам все необходимые знания для вашей дальнейшей жизни. Каждый из вас прошел это НАЧАЛО жизненного пути по-своему. Но все вы успешно закончили этот важный период своей жизни. Наступает новый этап продолжения начатого пути. Каким он будет, покажет время. Я надеюсь, что все вы вспомните все, чему мы вас учили, и появитесь здесь, в стенах этой школы, через пять, десять, а может, и двадцать лет и расскажете, поделитесь прожитым опытом с будущей молодежью, – так в своей заключительной речи напутствовала выпускников директор школы Степанова Ольга Васильевна.

А выпускники с родителями сидели в актовом зале в ожидании выдачи аттестатов зрелости. Конечно, эти последние слова кого-то задевали за живое, и многие мамы доставали платочки и вытирали слезы, ребята сидели и шушукались. Но все отлично понимали, что это прощание с детством.

Получив аттестаты, определившись с дальнейшим проведением вечера, все расходились.

– Лешенька, ты посмотри за Танюшей ночью, – сказала Алевтина Андреевна.

– Мам, ты чего? – спросила Таня, услышав просьбу.

– Да всякое бывает в эту ночь. Но вы будьте осторожны, ладно?

Игорь Борисович подошел, обнял жену и спокойно сказал:

– Ты чего, мать, так запереживала? Я уверен, Леша Танечку нашу не оставит одну. Столько лет вместе. Ну, мать, бери себя в руки. Пойдёмте, ребята, к нам. До ресторана у вас еще есть время.

Так, за разговором, они и не обратили внимания, как к ним подошла Анна Петровна.

– Ну вот и закончилась самая сложная веха в вашей жизни – это то НАЧАЛО пути, которое определяет всю дальнейшую жизнь человека. Оно показывает, чего-то стоит будущий человек, какие у него планы и какое будущее ждет его впереди. За Лешу я спокойна. Один из лучших наших мальчиков. Жаль будет с ним расставаться. Но всему свое время. Мальчик вырос. Но до 18 лет он наш, а дальше… После выходных пойдем в администрацию города решать ему с жильем. А если пойдет в институт учиться, то тогда ему дадут общежитие. Но на очередь на жилье мы должны тебя поставить.

– Я думаю, – сказала Алевтина Андреевна, – что пока что—то будет решаться, Леша переедет жить к нам.

Все посмотрели на нее, а Игорь Борисович сказал:

– Да, и это не обсуждается. Сейчас есть время до вечера. Надо перевезти твои вещи. Вопрос решен. Идем за вещами.

Взял одной рукой под руку Алевтину Андреевну, а другой – Анну Петровну, и они пошли к парку в направлении детского дома, а Алексей с Таней переглянулись, пошли за ними. Шли молча. Потом Татьяна сказала:

– Леш, а я всегда этого хотела. И вообще, мое сокровенное желание – быть твоей женой, – сказав это, она покраснела, а потом продолжила: – Мы с тобой столько лет вместе, что я даже и не представляю себе другой жизни. Конечно, до свадьбы нам еще далеко, как минимум лет пять, пока будем учиться, но, я думаю, наши с тобой планы не поменяются.

– Ты, что ли, делаешь мне предложение? – спросил Алексей и улыбнулся, глядя на Татьяну.

– Да. И вообще я без тебя не смогу больше жить. Я знаю: что бы ни было, ты рядом. И мне от этого спокойно и хорошо. Конечно, девочке так говорить не надо, но я не боюсь. Мы с тобой так много времени вместе, что я думаю, нам любые разговоры разрешены. Я даже на эту тему с мамой говорила. Ну она, конечно, не против, но просила с ребенком не спешить.

– Ну, Танюша, ты даешь. Я, честно, тоже о другом и не думал. Но до совместной жизни пока далеко. Я планирую идти в медицинский институт, а там учиться семь лет.

– Я с тобой, – сказала Таня.

Так, за такими разговорами, они пришли в детдом.

– Ну, Леша, иди собирайся, – сказал Игорь Борисович. – А мы пока посидим у Анны Петровны в кабинете. Не возражаете?

И они направились на второй этаж в кабинет Анны Петровны.

Алексей с Таней пошли в комнату. Ребят не было. Они с утра работали в саду.

Собирался Алексей недолго. Он вынимал вещи из шкафа, Татьяна их складывала по пакетам. Собрались быстро и спустились к Анне Петровна в кабинет.

Когда вошли в кабинет, Танины родители с Анной Петровной собирали документы.

– Ну вот и все, что у меня на него есть. Да, это все справки для института, – сказала Анна Петровна, протягивая отдельную папку.

Собрав все документы, родители встали. Анна Петровна подошла к Алексею. Обняла.

– Леша, мы здесь тебе всегда будем рады, приходи, когда посчитаешь нужным. За советом или просто повидаться, когда посчитаешь это для себя необходимым. Договорились?

– Спасибо Вам за все, Анна Петровна. Я даже и не знаю, как бы сложилась моя жизнь, не встреться я с Вами, – сказал Алексей.

– Ну что, пошли домой, – спокойно сказал Игорь Борисович и все пошли на выход.

Придя домой, Алексей с Таней разложили вещи в шкаф. А когда подошло время, собрались идти в ресторан. Родители проводили их.

Вечер в ресторане прошел спокойно, а ближе к полуночи все собрались и пошли на городскую площадь, где собирались все выпускники со всех школ. Там был концерт, ребята веселились, танцевали. А к трем часам все перешли на поляну для розжига прощального костра.

Все прошло спокойно, потом ребята пошли к морю, и затем, когда стало светать, Алексей с Таней пошли домой.

Родители еще спали, и они уселись на кухне пить чай. Но быть одним им долго не пришлось. Вскоре встал Игорь Борисович. Зайдя на кухню, увидев, что они пьют чай, возмутился и полез в холодильник, достал бутылку шампанского и стал доставать тарелки с едой. Как только раздался хлопок от открывания шампанского, в дверях появилась Алевтина Андреевна. И у них продолжился праздник.

Затем Алексея с Таней отправили отдыхать, постелив Алексею на диване в зале.

Проснулся он уже часов в двенадцать. Родители были на кухне, готовили. Татьяна еще спала.

Алексей зашел на кухню и с порога спросил, чем может им быть полезен, какая от него нужна помощь. Получил совет умываться и готовиться обедать, пошел в ванную комнату.

Принял душ, переодевшись, он появился на кухне, где были все, даже Таня уже встала и сидела за столом с родителями.

– Ну вот, теперь вся семья в сборе, – сказал Игорь Борисович, – раздавай, мать, борща.

За обедом разговаривали о планах насчет дальнейшей учебы. За разговорами обед пролетел быстро, хотя и прошло много времени.

– Может, пойдем на пляж, – предложил Игорь Борисович.

И все собрались и пошли. Купаясь, отдыхая, греясь под лучами июньского солнца, они и не заметили, как подошел вечер. Собрались и пошли домой.

Так прошел их первый семейный день.

Продолжение

Летнее утро было, как всегда, великолепным. Ярко светило солнце, было тепло и ясно. На небе – ни одной тучки. Время летело так незаметно, что Алексей с Татьяной даже и не успели оглянуться, как подошли выпускные экзамены в институте. Они учились шесть лет на лечфаке.

На четвертом курсе Алексея вызвали в администрацию города и выдали ключи от однокомнатной квартиры в новом построенном доме.

На семейном совете Алексей настоял, что будет жить в своей квартире. Он устроился работать в скорую помощь фельдшером. Работал две ночи и в воскресенье весь день. Зарплаты хватало на оплату квартиры и на мелкие расходы.

Спустя год такой жизни днем Алексей почти все время находился у Тани дома. Но, видя его беготню, она настояла и переехала жить к Алексею. Родители вообще-то не были против. А с Алексеем Таня разговаривала просто: «Я без тебя не могу. Завалю учебу, потому что все время за тебя переживаю. Поэтому я живу с тобой. Это решено. Она во многом копировала отца. И это ее «решено» Алексея обезоружило. Им пришлось поставить еще один диван для Тани.

Так они и жили.

Алексей пошел на специализацию хирурга, а Таня – терапевта. После экзаменов – интернатура, потом – получение сертификата и работа. Практику Алексей проходил на разных направлениях. В больнице ему говорили, что место работы для него обеспечено. Он их устраивает. Он был спокоен. И у Тани все шло своим чередом.

Сдав экзамены, они отдыхали от учебы. Алексей брал больше дней на работе, и они с Таней не часто имели много времени для отдыха. Но зато выходные отдыхали всегда.

 
                                          * * *
 

В тот вечер Таня была у родителей. Задержалась и уже поздно шла домой. По дороге домой, как всегда, шла через парк, чтобы зайти в вечерний магазин. Проходя по одной из аллей парка, заметила сидевших на лавке ребят. Трое парней, распивая спиртное, о чем-то рьяно спорили. Заметив приближающуюся к ним девушку, они приободрились, и, когда Татьяна подошла ближе, один из них встал и преградил ей дорогу.

– И куда это милое создание торопится? – задал он Татьяне вопрос.

Татьяна не сразу среагировала на этот поворот событий и испуганно сказала:

– Домой.

– А не составите ли нам компанию, милая девушка? А то сидят тут, скучают трое бродяг, и некому их развеселить.

– Нет, не могу. Муж ждет.

– А что ж он не встречает свою красавицу? А может, нет никакого мужа?

Татьяна стояла и не знала, что ему ответить.

Увидев ее растерянность, парень приободрился и, взяв Таню за руку, потянул ее к ним на лавку. От неожиданности Татьяна чуть не упала. Ее вовремя подхватил вскочивший другой парень и почти сразу уложил на лавку. Не растерявшийся третий приступил к действиям, и практически сразу разложенная и удерживаемая парнями Татьяна не могла сопротивляться.

Изнасилованная, разбитая, уничтоженная грубыми действиями парней, которых она даже не успела разглядеть, шла Татьяна домой к родителям как в тумане.

«Как дальше жить? Как об этом рассказать Алеше?»

За все три года, что они жили вместе, он ни разу не позволил себе даже намекнуть ей о близости. В одном из разговоров, произошедшем между ними на третьем курсе о возможных между ними отношениях, Алеша сказал:

– Хочу, чтобы у нас все начиналось после свадьбы.

После этого больше никаких разговоров и действий не было. Жили спокойно и дружно.

И вот…

«Что теперь? Как быть?»

Придя к родителям, Татьяна упала в обморок. Мама, приведя ее в чувство, стала расспрашивать о произошедшем.

Рассказывая все маме, Татьяна рыдала и не могла остановиться.

Мама, позвонив Василию Степановичу, сидела, сложив руки, рядом с Татьяной, не зная, что и сказать.

Игорь Борисович расхаживал по кухне и, проходя мимо стола, стучал кулаком по нему.

Приехал Василий Степанович (их дружеские отношения длились с того самого вечера в парке), стал беседовать с Татьяной. Расспросы длились более часа. Выяснив то, что могла об этих парня рассказать Татьяна, Василий Степанович позвонил по телефону. Поговорив, сказал Алевтине Андреевне, чтобы завтра пришли, написали заявление, и ушел.

Татьяну мама повела в ванную комнату, и там продолжился разговор о возможных вариантах произошедшего.

– Самое худшее – если ты забеременеешь от них, – сказала мама. – Давай, хорошенько вымойся, я принесу марганцовки. Даст Бог, все обойдется. А Леше придется все рассказать. Я думаю, что те ваши отношения не должны на этом закончиться.

– Как ты не понимаешь мама? У нас с Лешей ничего не было. И эти подонки были первыми. Как я буду Леше смотреть в глаза? Нет, это все. Я не могу с ним встречаться больше. Это конец.

Алевтина Андреевна испуганно посмотрела на дочь. Она знала твердость ее характера. Это был характер, с которым она жила долгие годы, – характер ее мужа. Игорь никогда не отступал от сказанного и не менял своих решений. Приняв однажды какое-то решение, он шел до конца. И такой же характер был у Татьяны. И это испугало ее. Она так испугалась за Таню, чтобы ей не пришло в голову что-то сделать с собой. Испугалась так, что аж заболело сердце и она стала задыхаться. Начался приступ астмы, которых у нее уже три года как не было.

Живя в Новосибирске, она постоянно мучалась приступами бронхиальной астмы. Это последствия постоянного заболевания восполнением легких. Зимний период для нее был самым страшным временем года. За зиму она болела два, а то и три раза воспалением легких, что и привело к хроническому заболеванию – бронхиальной астме. И тогда, все-таки больше не выдержав, они семьей решили по рекомендации врачей переехать к морю.

С тех пор как переехали, Алевтина Андреевна ни разу не испытывала тех страшных моментов удушья. Все вроде бы закончилось. И вот опять.

Услышав то самое дыхание, Таня закричала:

– Папа, маме плохо.

Тут же в дверях появился Игорь Борисович:

– Вызвать скорую?

– Наверное, да, – сказала мама, и Игорь позвонил.

Татьяна больше всего боялась, что приедет Леша. Но Лешина бригада в это время находилась на другом вызове.

Леша за два года работы на скорой помощи проявил себя как знающий свою работу специалист, и его, когда было много работы, ставили в бригаду врачом.

Приехавшая бригада быстро оказала маме помощь и уехала.

– Мамочка, ты не волнуйся. Я с собой ничего делать не буду. Я думаю, мне надо срочно уехать, – сказала Таня, сидя рядом с мамой и гладя ее руку. – С Лешей я находиться не смогу. Это чувство стыда просто убивает меня. А если еще и будет ребенок… Ну уж нет. Я, наверное, завтра уеду к бабушке. А Вы с папой ничего не говорите Леше. Нет, то, что произошло, расскажите и все. А куда уехала, вы не знаете. Хорошо? Я считаю, так будет лучше. Он сможет меня забыть, да и мне будет легче. Папа, пойдем со мной к Леше, я возьму нужные мне вещи.

Собравшись, они пошли все вместе к ним домой. Татьяна собрала вещи, написала краткую записку Леше, и они ушли.

Придя утром с ночной смены, Леша не сразу увидел записку. Прошел в ванную, принял душ, пошел на кухню, приготовил завтрак, поел и пошел к дивану. Здесь он и обратил внимание на лежавшую на журнальном столике записку.

«Леша! Произошли события, которые не позволяют мне не то что смотреть тебе в глаза, но даже и жить рядом с тобой. У меня нет другого выбора. Извини меня за то, что я не смогла уберечь нашу любовь. Еще раз ПРОСТИ и ПРОЩАЙ. Таня».

Прочитав, Алексей подскочил с дивана, быстро переоделся и побежал к родителям Тани.

Алевтина Андреевна сидела дома. Она ждала прихода Леши и в мыслях прокручивала, как все сказать ему о случившемся.

Раздался длинный звонок в коридоре. Открыв дверь, увидев Лешу, Алевтина Андреевна повернулась, как бы приглашая следовать за ней, пошла в зал. Алексей шел молча, понимая, что разговор будет не из легких. Но что же все-таки произошло? Это мучало его больше всего.

Пройдя в зал, сев на стул у обеденного стола, Алевтина Андреевна жестом пригласила Лешу присесть в кресло напротив нее.

– То, что произошло, поставило нас всех в такой ступор, что мы даже и не знали, что дальше делать. Вчера, когда Татьяна шла от нас домой, на нее напали три парня и изнасиловали ее. Это так нас всех потрясло… Ну, в общем, Татьяна приняла решение уехать, чтобы даже не показываться тебе на глаза. Это убило ее.

– Куда она уехала, зачем? Это же глупо. Жизнь на этом не заканчивается, – сказал после продолжительной паузы Алексей.

– Леша, ты их с отцом характер знаешь. Если решили – все, не перебить. Я ей говорила поговорить с тобой. Это же не ее вина. Но ей даже смотреть тебе в глаза стыдно. А если будет ребенок? Она не сможет так жить. Этих подонков уже ищут.

Алексей сидел и молчал. Он не знал, что надо сказать. Он был убит.

– Как теперь быть? Как я без Тани? И кто эти твари, посмевшие обидеть мою Таню?

Он встал и пошел к двери. Алевтина Андреевна не задерживала его.

Алексей шел по парку, не замечая никого. Вдруг чья-то рука легла ему на плечо.

– Привет. Далеко идешь? – спросил Василий Степанович.

Он стоял и молчал, не зная, что ему ответить.

– Ну так, парень, я знаю, что ты горячий и можешь натворить дел. Прошу ничего не делать. Мы сами их найдем и накажем. Не лезь никуда. Хорошо?

Алексей молча смотрел на него, а злоба за свое бессилие в данной ситуации мучила его. Он не знал, кто эти подонки, обидевшие его Таню. Как их найти? Это для него было самое ужасное. Он был зол на весь мир.

Понимая его состояние, Василий Степанович предложил пойти с ним выпить по кружке пива.

– Они там рядом выпивали. Может, их кто видел? Узнаем. Пошли.

Они пошли через парк к киоску. За столом сидели мужчины с женщинами. Кто пил пиво, кто ел мороженое, кто пил кофе. Люди отдыхали. Подойдя к продавщице, Василий Степанович начал расспрашивать ее о вчерашних посетителях. Может, кого-то из компании троих ребят запомнила? Поговорив с ней, взял две кружки пива и пришел за столик, где сидел Алексей. Пили молча. Посидев немного, сказал:

– Ну, я работать. Я ещё раз тебя прошу: не лезь никуда. Ладно? – и ушел.

Алексей сидел, сложив руки на столе, уставившись взглядом в царапины на столе, и ни о чем не мог думать. Просто сидел и смотрел.

Встал. Пошел. Куда? Не знал. Шел.

– Билет брать будешь или просто будешь стоять? – спросил его кассир.

Маленький городок под названием Старь, расположенный на берегу реки Трель, получившей свое название от того нежного, ласкающего слух, успокаивающего, навевающего приятные воспоминания звука, издаваемого проточной водой, жил своей провинциальной жизнью. Небольшой, но красивый, построенный еще в XVI веке по желанию бывших владельцев земли, он жил своей размеренной, но потихоньку замирающей жизнью. В городке жили в основном старики и малые дети, привезенные родителями на лето. Молодежь уезжала из города. Работы особой, какого-либо производства в городке не было, основные отрасли по поддержанию жизни – торговля, ЖКХ и больница – работали в спокойном режиме. Остальное население занималось выращиванием в садах и огородах овощей и фруктов. Всех выручало близкое расположение трассы, ведущей к морю. Вырастив на своем участке продукты, жители продавали их проезжающим на машинах туристам. Старики ловили рыбку, вялили и тоже продавали на трассе. Это были чуть ли не единственные средства дополнительного дохода местных жителей.

На берегу реки сидел мальчуган лет десяти с удочкой и внимательно следил за поплавком. Рядом с ним стояли пластиковая коробочка с червями и ведро с водой, в котором плакала небольшая рыбка. Он был настолько сосредоточен на процессе ловли рыбы, что не услышал звука шагов подошедшего к нему сзади широкоплечего, ссутулившегося, с мощным торсом мужчину. Подойдя и заглянув в ведро, увидев тот «большой» улов, спросил:

– Что, не клюет?

Заданный вопрос вывел мальчишку из того задумчивого, с только ему одному понятными мыслями состояния. Обернувшись, посмотрев внимательно на мужчину, он сказал:

– Да, что-то не очень. Сестра попросила рыбы наловить. Ухи хочет.

Посмотрев внимательно на удочку, оценив возможности, спросил:

– А дашь мне половить?

Малец посмотрел на мужчину, подумал и протянул удилище.

– Ловите, только, чур, улов пополам.

– Договорились. А тебя как звать? Меня Алексеем кличут.

– А меня – Вовка.

– Ну вот и познакомились.

Алексей взял удочку, осмотрев, удлинил поводок, проверил грузик и насаженного червя. Поправил и забросил леску в воду. Не прошло и минуты, поплавок зашевелился и ушел под воду. Алексей дёрнул и подсёк рыбу. Вытащил леску. На крючке висела рыбка хорошего размера.

– На уху-то пойдет? – спросил Алексей.

– Пойдет, – сказал малец и стал снимать рыбу с крючка.

В течение получаса они наловили пять рыбок. Вовка был доволен и сидел повеселевший, оттого что не с пустыми руками придет домой.

– А чего сидишь? – спросил Алексей. – Давай рыбу чисть, или сестра дома чистить будет?

– Не, сестра не будет.

– А она на работе и придёт готовить уху вечером или ты будешь готовить?

– Нет, сестра не работает. Она дома. А готовить тетка придёт.

– А что, сестра не может?

– Не, она лежит. Болеет.

– Что, так сильно?

– Да… Лежала в больнице. Лечили. А потом сказали, чтобы дальше дома лежала. Они уже ничего не могут.

– А что за болезнь?

– Не знаю. Что-то с животом.

– А почему тетка придет? А мама где?

– Она два месяца назад с дядькой уехала в город.

– И что, пропала?

– Не знаю.

Они посидели немного. Еще наловив рыбы, Алексей сказал:

– Ну что, почистил? Пойдем, я тебе помогу приготовить уху.

И они, собравшись, пошли к Вовке домой.

Двор был небольшой. Дорожка, ведущая от ворот к дому, выложенная из бросового камня, нуждалась в ремонте. Трава, выросшая вдоль дорожки и дома, стояла высокая. Дом был старый, давно не штукатуренные стены выглядели не лучшим образом, крыльцо покосилось, ступени надо было давно менять. Сам двор был как бы и не ухожен. Сразу видно было, что нет в доме мужчины.

Алексей с Вовкой зашли в дом. Небольшая прихожая с вбитыми в стену гвоздями для вещей и стоявшим под ними стулом с шатающимися ножками, не видевшим давно ни краски, ни лака, была освещена горевшей лампочкой, висевшей на длинном шнуре под потолком. Дальше по коридору шла дверь в комнату, она была закрыта, и затем, прямо по коридору, – кухня с раскрытой дверью. Они прошли на кухню. Это небольшая комната, у окна стоял обеденный прямоугольный стол, рядом – две табуретки, холодильник, плита газовая и мойка с подставкой для посуды, где стояли помытые две тарелки. На другой стороне, на вбитом в стену гвозде, висело полотенце, рядом висел шкафчик. Под ним стоял рабочий стол.

Поставив на пол ведро с рыбой, Володя достал из рабочего стола кастрюлю, налив в нее воды, поставил на плиту…

Заканчивая готовить уху, Алексей сказал Вовке узнать у сестры, будет ли она сейчас есть.

Вернувшись, он сказал, что она просит сначала сделать укол обезболивающий, а уж потом будет кушать.

Показав, где у них шприц и лекарство, Вовка ушел во двор.

Алексей, все собрав, постучал в дверь спальни.

Войдя в небольшую, но уютную комнату, в которой у стены стояла кровать, на которой лежала исхудавшая, явно уставшая от мучивших ее сильных болей девушка. Определить на вид, сколько ей лет, было сложно.

– Вы кто? – спросила она Алексея.

– Я Алексей, Вовкин знакомый. А Вас как звать? Я, вообще, по профессии врач. Я Вам сейчас сделаю укол, а потом мы поговорим, и Вы мне расскажете все. Хорошо?

– Я Вера Ародова. Мне всего 18 лет и уже, наверное, больше не будет, – сказала, вытерев слезу.

Она кивнула, явно устав от боли и желая уже получить лекарство, чтобы чуть-чуть отдохнуть.

Алексей сделал укол. Она с облегчением вздохнула и, повернувшись к нему лицом, спросила:

– А чего рассказывать?

– О своей болезни.

– У меня рак желудка. Врачи сказали, уже недолго осталось. Вот и все.

– Есть какие-то бумаги из больницы?

– Да, там на тумбочке лежат.

Алексей взял выписку из истории болезни, лежавшую в стопке бумаг, и стал читать.

Изучив, посмотрел на нее.

– Расскажи, какие ощущения у тебя в процессе еды и после еды.

Она стала рассказывать обо всех своих ощущениях и состоянии здоровья.

Слушая ее, Алексей посмотрел лежавшие на тумбочке рентгеновские снимки.

– А тебе что, операцию не предлагали делать?

– Предлагали, но надо было ехать в область. А кто ж меня повезет?

Сказала и отвернула лицо к стене, вытирая слезы.

– Ну, давай об этом потом, а сейчас будешь кушать уху.

И он пошел на кухню, налил тарелку ухи, взял ложку. Хлеба не нашел.

Покормив, предложил ей немного отдохнуть, а сам вышел во двор. На лавке у забора сидел Вовка и веткой, сорванной с дерева, отталкивал упавшее с дерева гнилое яблоко.

– А где у Вас здесь больница? – спросил Вовку.

– Там, на площади, в центре, – сказал Вовка, указывая рукой направление к центру.

– Ясно. Я схожу в больницу. А ты за сестрой присмотри. Ладно? Я недолго.

Алексей пошел в больницу. Изучая снимки, он видел, что операция еще возможна. И она могла избавить ее от болезни. Но почему врачи не стали делать ее? Вот это и хотел выяснить, переговорив с врачом, лечившим Веру.

Доктора, Вестрова Геннадия Владимировича (это был лечащий врач Веры), он нашел на втором этаже в хирургическом отделении.

– Можно к Вам, Геннадий Владимирович? – спросил, открыв дверь ординаторской.

Это был мужчина средних лет, в очках, с осунувшимся лицом, явно указывающим об усталости после бессонной ночи.

– Чем могу быть полезен?

– Хотел бы переговорить с Вами на счет Вашей больной Веры Ародовой.

– А, решились везти в область?

Алексей посмотрел на него и понял, что у него нет большой уверенности, что это будет сделано.

– Обязательно в область? А здесь сделать операцию нельзя?

– Вы знаете, операция не из легких. Да и аппаратура. Область лучше оснащена.

– А Вы уверены?

Они сидели, долго обсуждая все вопросы по операции.

– Вы что, врач? – спросил Геннадий Владимирович.

– Почти.

– Как это – почти?

– Ординатура. Но я много работаю в больнице, и не раз приходилось делать операции такого рода.

– Ну что ж, коллега. Тогда Вам и карты в руки.

– А сколько здесь работает врачей в отделении?

– Два и анестезиолог.

– А как Вы смотрите, если мы с Вами сделаем эту операцию здесь? Спасем жизнь девочке. Ей ведь только восемнадцать.

– Вы понимаете, что говорите? Аппаратура ни к черту. Она у нас на столе может задохнуться. Нет. Я на это не пойду.

Они сидели спорили. Потом Алексей предложил пригласить анестезиолога и посоветоваться с ним.

Сидя втроем, они обсуждали способы проведения предлагаемой операции.

– Это такой риск, – сказал наконец Геннадий Владимирович.

– Да, риск, – сказал Василий Иннокентьевич (так звали анестезиолога), – но кто не рискует, не пьет шампанского.

– Сегодня пятница, потом выходные, в понедельник привожу ее утром. Делаем все анализы, готовимся и в среду проводим операцию. А ты, Вася, готовь аппаратуру. Договорились, – спокойно сказал Алексей.

И они стали прощаться. Подошло время обеда.

Алексей пришел домой. Вовка сидел во дворе и также ковырял землю веткой.

– Ну, и чего сидим?

– А что делать? Вера уснула.

– А мы с тобой кушать будем, – сказал, протягивая вперед два пакета с купленной в магазине по дороге едой.

Вовка оживился. Подскочил с лавки, взял протянутые пакеты и пошел в дом.

Поев приготовленную яичницу с колбасой, они вышли во двор.

– Ты как смотришь, чтобы немного навести порядок во дворе? – спросил Алексей.

– Да, давай. А то одному и в таком состоянии мне неохота было.

И они, достав в сарае за домом лопаты и тяпку, стали выкапывать и вырубать выросшую по ненадобности траву. Потом стали заниматься дорожкой, пока из дома Вера не позвала Вовку. Он ушел к ней, а Алексей продолжил работу.

Так, убирая двор, готовя еду, убирая в доме, помогая Вере, они провели весь день. Вечером пришла тетя, Алла Макаровна. Увидев Алексея, удивилась и спросила:

– А ты кто?

– Вовкин знакомый, – спокойно ответил Алексей.

– И что здесь делаем?

– Вообще-то, помогаю.

– И что ты помогаешь?

– Ну что ты, тетя Алла? Смотри, сколько мы сегодня по двору сделали.

Она прошла по двору, осмотрела дорожку, прилегающие и убранные ими клумбы возле дома. Видимо, не зная, хвалить ли их или ругать, села на лавку.

– Вы хоть ели-то чего?

– Мы с Лешей ухи наварили, Веру покормили, а себе яичницу с колбасой нажарили и поели. Сейчас что-нибудь на ужин будем делать. Решили с Верой посоветоваться, чего она хочет, – сказал Вовка.

– Ребята, – позвала Вера.

Они втроем прошли к ней.

– О, Алла пришла. Приготовьте жареной картошки. Так хочется.

– Договорились, – сказал Алексей.

И они пошли с Вовкой готовить, а Алла осталась с Верой.

Приготовив картошку, нарезав салат и хлеб, взяв для Веры тарелки, пошли с Вовкой к ним.

Накормили Веру и помогли Алле перестелить Вере постель, вышли на кухню.

– Поешь с нами, – предложил Алексей Алле.

– Да нет. Некогда уже. Надо свое хозяйство обрабатывать. Я пошла.

И она ушла, оставив их одних.

Поев, убрав посуду, Алексей зашел к Вере. Она лежала на спине и смотрела на икону, висевшую в углу, своими синими, как бездонное море, глазами.

– Я хочу тебе рассказать о своем походе в больницу. В общем, мы с Геннадием Владимировичем и Василием Иннокентьевичем договорились, что в понедельник мы кладем тебя в больницу. Делают тебе во вторник все анализы и готовят тебя на среду на операцию. Ты не против?

– А кто будет делать? Что, врачи из области приедут?

– Нет. Делать будем я и Геннадий Владимирович, а Василий Иннокентьевич – наркоз.

Задумавшись, Вера лежала и смотрела, не отрывая взгляда от Алексея.

– Думаешь, получится?

– Надеемся. Должно все быть хорошо. Мы подготовимся. Ты не бойся. Все будет нормально.

– Хорошо, – спокойно сказала Вера и, повернувшись к стене, заплакала.

– Вер, не надо. Все будет хорошо.

Алексей сидел на табуретке рядом с ее кроватью. Они молчали, и каждый думал о своем.

На улице совсем стало темно. Включили свет.

Через занавешенное окно свет в Верину комнату проникал слабо, поэтому Алексей днем и не рассмотрел Веру как следует.