Железная лига

– Нет, Андрей! Он пришел за мной, я это чувствую. Позволь остаться у тебя на несколько дней, просто мне не к кому больше обратиться, – попросила она.

Я увидел в ее глазах слезы, которые капля за каплей стекали по щекам девушки, мое плечо уже было влажным от этого.

– Конечно, Натали! – обрадовано воскликнул я, но понял, что это сейчас неуместно и продолжил более спокойно. – Ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь, я буду только рад помочь тебе. Может быть, мне стоит как-то остановить этого человека?

– Нет, нет! Даже не думай об этом, ты не представляешь, что с тобой могут сделать! Они считают, что раса такинян положила начало всему человечеству и пытаются захватить нас, чтобы произвести на свет свое потомство, которое будет править этим миром. Но у них ничего не получается, поэтому они истребляют моих сородичей одного за другим, вне независимости от пола. Я поживу у тебя, пока не свяжусь с группой эвакуации, а после…

Она замолчала, вновь обняла меня за шею и разрыдалась. Стало как-то не по себе, я думал, что начну новую жизнь, заведу семью, а теперь все мои надежды таяли на глазах. Та единственная, которую я искренне полюбил, находилась в смертельной опасности.

– У меня еще есть несколько дней до моего дежурства, и, если хочешь, я помогу тебе бежать отсюда, а через некоторое время постараюсь уволиться со службы – и мы будем вместе. Я люблю тебя!

Она подняла голову с моего плеча, и наши губы слились в одном, как мне казалось, вечном поцелуе. Она опрокинула меня на кровать и сбросила с себя одежды. Эти несколько часов стали для нас первыми и последними, которые мы провели вместе…

Дверь в моей комнате вновь раскрылась и с грохотом захлопнулась, мои мысли улетучились так же, как Натали.

Наутро меня вызвал к себе полковник Чадов, посыльный сказал, что поступил какой-то сигнал о бедствии с планеты Кухая, которая располагалась от нас в двух днях пути, и что я должен отправиться в составе экспедиции со своей группой туда немедленно. Это был приказ, которого невозможно было ослушаться.

Вернувшись в комнату, я рассказал об этом Натали. Она даже не удивилась.

– Я так и предполагала, что тебя попытаются убрать подальше от меня, чтобы не создавать лишних хлопот. Значит, это не ошибка, и Харпер здесь именно по мою душу!

– Харпер, кто это?

– Тот человек, о котором я тебе говорила, охотник за головами, он специализируется на ловле моих сородичей и теперь пришел за мной! Андрей! – обратилась она ко мне, – ты должен пообещать, сделать все так, как я тебе скажу! Ты слышишь меня, Андрей?!

– Да, Натали, я прекрасно слышу тебя! И, пожалуйста, перестань трясти меня! – ответил я, пытаясь освободиться от ее цепких рук.

– Прости, – она быстро отступила на шаг назад, – послушай, ты сейчас должен уйти и улететь со своими людьми. За меня не беспокойся, я уже выкручивалась из таких ситуаций, и этот раз, думаю, не будет исключением. Я нужна им только живая, так что убивать меня не станут, а это мое преимущество. Надеюсь, ты вне подозрения, и если вдруг будут спрашивать обо мне, отрицай все, говори, что не знал, что я такинянка, сохрани свою жизнь для меня! Я найду тебя, Андрей! Слышишь, найду! Где бы ты ни был и кем бы ты ни стал, я всегда буду помнить о тебе!

Она вновь бросилась ко мне, и мы сплелись в объятиях, целуя друг друга, пытаясь продлить эти мгновенья как можно дольше.

– Все, Андрей, иди! Чем раньше ты уйдешь, тем меньше к тебе будет вопросов. Прости, что все так получилось…

– Нет, Натали, тебе не в чем себя корить! Я люблю тебя! И пока жив, буду любить тебя, буду ждать. А если ты не придешь, тогда я сам найду тебя, где бы ты ни была!

Она улыбнулась и закрыла за мной дверь. Эти важные слова, сказанные друг другу, звучали как клятва, которую мы никогда не нарушим.

Спускаясь по лестнице, я заметил странных людей, которых никогда здесь не видел, они в свою очередь делали все, чтобы не привлекать к себе внимания. Я проследовал мимо и вышел на улицу к машине, которая доставила меня в штаб. Там, получив свое задание, я отправился на корабль к своей группе. Вернуться домой не было никакой возможности: корабли уже готовы к вылету, буквально через полчаса после моего прибытия некоторые из них покинули базу и направились на планету Кухая.

Два дня в пути до места назначения были для меня сущим адом, я разрывался на части. Ничего неизвестно о судьбе Натали, невозможно поделиться своими сокровенными тайнами с друзьями. Как рассказать о том, что я влюбился в такинянку, да не просто влюбился, а полюбил, искренне, на всю жизнь? Кроме Натали мне теперь никто не нужен, это я решил для себя твердо. Хотелось поскорее закончить наш полет, проверить этот сигнал, который мог быть просто учебным или ложным, такое иногда случалось, и вернуться на базу. Хакеры взламывали систему оповещения и посылали порой просто фантастические небылицы. Этот сигнал, похоже, был из таких. В последнем сообщении говорилось, что флотилия саданов вторглась на планету и захватила ее. Это не могло быть правдой. Когда-то могущественное государство Асэха, состоящее из десятка планет, на которых преимущественно жили саданы, попыталось заявить о себе. Они собрали довольно могущественный флот и бросили вызов правительству союза объединенных государств. Саданы, которые составляли костяк этой армии, получили достойный отпор. Мало кто из числа нападавших тогда воинов вернулись домой, а те, кому удалось это сделать, вряд ли отважились через столь короткий срок повторно бросить свой вызов.

Приказ есть приказ, он не оспаривается и не обсуждается, нашей задачей была проверка поступившей информации и, в случае ее подтверждения, мы обязаны были сообщить на базу и ждать подкрепления. Если же ситуация не требовала привлечения дополнительных отрядов, необходимо было своими силами и средствами зачистить захваченную территорию и доложить об этом своему командованию.

Планета Кухая не имела никакого стратегического значения, на ней добывали соль, ничего ценного там больше не было. Она когда-то входила в состав государства Асэха, но никогда не была заселена ее жителями. После столкновений один из генералов, который командовал разгромом саданов, обнаружил на ней соль, и планета перешла под юрисдикцию СОГ – Союза объединенных государств.

Мы уже находились над планетой, но все никак не удавалось установить связь с поселениями, которые были там основаны и вели работы по добыче и транспортировке соли. Корабли, сканируя поверхность радарами, ничего подозрительного не обнаружили. Для нас оставалось загадкой, почему молчит связь, если на планете все тихо и спокойно. Командующий подразделениями принял решение посадить один из кораблей возле небольшого поселения и уже на месте узнать, что здесь произошло. Он почему-то выбрал именно тот корабль, который находился под моим командованием. Не буду скрывать, я был этому очень рад, хотелось как можно быстрее все выяснить и вернуться на базу, меня очень сильно беспокоила судьба Натали, она никак не выходила у меня из головы.

Я выбрал место для посадки недалеко от складских помещений, где располагалась площадка для транспортных кораблей, которые вывозили соль с планеты. Чем ниже мы спускались, тем все более становилось понятно, что здесь действительно что-то случилось. Никого не было видно, складывалось такое ощущение, что все на поверхности вымерло. На камерах я отчетливо разглядел несколько пятен крови у входа в складское помещение. Отдав приказ о боевой готовности, я посадил корабль на площадку.

Все в округе было тихо, никто не нападал на нас, и намеков на то, что здесь кто-то еще остался, не было. Мы приготовили оружие и открыли люки для десантирования.

– Занимаем позицию по периметру корабля и проводим разведывательными группами осмотр местности. Доклад мне по обнаружению чего-либо или стандартная связь с докладом о ситуации каждые пять минут!

Один за другим солдаты начали покидать корабль, я, как и полагается командиру, покинул его последним, но как только мы оказались на твердой почве, раздался оглушительный взрыв. В результате этого нашего корабля не стало, по моим людям был открыт шквальный огонь, шансов спастись ни у кого не было. Корабли, которые находились над нами и обеспечивали поддержку с воздуха, также были атакованы и мгновенно уничтожены.

В сознании я пролетел по воздуху метров семьдесят, ноги оторвало взрывом, но боли не чувствовалось – в моей голове было всего лишь одно слово, это имя, имя той, которая осталась там, на базе. Натали! Я погрузился во тьму.

Кто напал на нас, узнать так и не удалось. Когда на планету прибыла очередная группа, командованию доложили, что мы все погибли. То, что я оказался жив, было каким-то чудом. У меня оторвало обе ноги, но пламя взрывной волны опалило и запекло места, где образовались эти несовместимые с человеческой жизнью раны, это спасло от потери крови. Три дня я провисел на одном из деревьев, которые росли неподалеку от того места, где был наш корабль. При зачистке территории меня обнаружил один из вновь прибывших десантников. Вколов массу обезболивающих, искалеченное тело доставили в военно-медицинский центр, в котором врачи, восхищаясь выносливостью моего организма, вернули меня к жизни.

Вернули к жизни… если это можно было так назвать. Кем я стал и кому теперь нужен? Я сейчас даже не человек, мне страшно поднимать одеяло, под которым практически ничего не осталось. Начавшаяся гангрена доделала то, что не смог сделать взрыв, теперь у меня не было даже и намека на то, что когда-то называлось ногами. Некоторые позвонки у меня заменили, но полностью восстановить работоспособность позвоночника так и не удалось. Один из врачей нашел в личном деле адрес моей тетки Анастасии. Он даже посылал ей несколько сообщений, однако она никак не отреагировала на то, что я стал инвалидом и нуждался в постоянном уходе.

Постоянно думая о Натали, прекрасно понимая, что мои шансы в таком положении найти ее равны нулю, я и не хотел этого делать. Что смогу ей предложить, если мы снова встретимся? Надеюсь, что она тогда смогла сбежать и до сих пор находится на свободе. В мои руки попала газета о событиях на планете Кухая, в списках погибших я отыскали и свою фамилию. Если публикацию видела Натали, это будет лучше чем то, что она могла бы увидеть на самом деле. Я не хотел быть ни для кого обузой, мне иногда просто хотелось умереть. Тогда это казалось лучшим исходом, чем оставаться инвалидом, который требовал постоянного ухода за собой. Я, как джин, получил в награду эту комнату и стал ее заложником, но в отличие от меня, он мог получить свободу и покинуть свою лампу, а я нет. Образ Натали все реже и реже возникал в моей голове.

Поначалу у меня были карманные деньги, небольшая пенсия от государства, и можно было попросить кого-нибудь из служащих купить мне те или иные вещи. Однажды я передал свою банковскую карту нашему сторожу, чтобы он совершил необходимые покупки, после чего служащий пропал, и я остался на том обеспечении, которое входило в набор стандартных услуг. А сторож, где-то сейчас получая мои деньги, пропивает их вместе со своими собутыльниками и, скорее всего, даже забыл о моем существовании. Возможно, и ошибаюсь, и он, тратя мою пенсию, желает, чтобы я прожил как можно дольше.

Дверь вновь приоткрылась, и я услышал в коридоре шаги. Это был директор пансионата в сопровождении какого-то мужчины – он явно не был сотрудником нашего заведения. Запах дорогих духов наполнил мою комнату и на какое-то мгновение перебил ту вонь, которой было пропитано это помещение. Когда у тебя есть физические недостатки и ты не можешь видеть то, что творится за дверями комнаты, обостряются другие органы: улучшается обоняние, слух – невольно различаешь запахи, которые исходят от тех или иных предметов, учишься определять человека по шагам.

Тот, идущий по коридору, был обут в довольно дорогую обувь на кожаной подошве, при ходьбе приятно поскрипывающую о бетонный пол. Директор вел гостя к себе в кабинет, который находился на нашем этаже. Я не могу вспомнить, когда он в последний раз был таким довольным. Обычно этот мрачного вида человек все время сутулился, никогда не улыбался. А сейчас он пытался несуразно шутить и даже заливался от своих слов звонким хохотом.

Не знаю почему, но у меня вдруг забилось сердце, предвкушая какие-то события, которые могут коснуться и меня. Время от времени в пансионат заглядывали из различных научных центров, подбирали пациентов, заключали договора и увозили их в свои лаборатории, чтобы вылечить или хотя бы дать мизерный шанс на такое чудо. За проведенные в этом пансионате два с половиной года я решил, что если мне представится шанс поучаствовать в каких-то научных экспериментах, то соглашусь на это безоговорочно. Мне надоело заживо гнить в этой палате, нужно выбраться из нее, пусть даже ценой собственной жизни.

Дверь снова захлопнулась, и шаги, которые я слышал в коридоре, внезапно исчезли, но чувство, неожиданно охватившее меня, стало разрастаться с еще большей силой, увлекая меня призрачной надеждой. Я быстро уснул, наверное, от перенапряжения, и сны несли меня куда-то вдаль, в то неизведанное и непонятное, куда мне так хотелось попасть, покинув это место.

Глава 2

Я проспал до утра, и это было очень странно. Меня не стала будить даже санитарка, чтобы поменять подложку и дать возможность смыть больничную грязь. Возможно, она просто не захотела выполнить свою работу и прошла мимо. Я всегда чувствовал ее ненависть ко мне, и это стало лишним доказательством такого отношения.

Прозвенел звонок – время завтрака. Как обычно, это был уже остывший чай и пара наспех сделанных бутербродов: небрежно отрезанный ломоть ветчины и такого же размера кусок несвежего сыра, который успел высохнуть по краям и покрыться плесенью. Я был очень голоден, ведь вечером еще и не ужинал, но завтрак остался нетронутым. Все дело в том, что мне необходимо было в туалет, но не хотелось делать это под себя. То странное чувство, которое поселилось в моем сердце вчера, не давало покоя. Я вдруг еще больше загорелся желанием покинуть это место, моя энергетика, казалось, уже вышла за пределы палаты и постепенно охватывала весь пансионат. Душа неистово требовала свободы, перемен, я захотел стать полезным, и это обязано было произойти. На меня должны обратить внимание и забрать из этого пансионата навсегда!

Я вновь почувствовал запах, ворвавшийся вчера в мою комнату. Услышал и шаги в коридоре, которые вдруг стихли возле моей двери, лишь изредка поскрипывала кожа, как будто кто-то боялся открыть дверь и войти. Мне хотелось кричать! Мне хотелось броситься на пол и ползти к дверям, чтобы открыть их и пригласить того, кто там стоял! Я готов был согласиться на все его условия, лишь бы скорее выбраться отсюда! Подошвы скрипнули о пол еще раз, и дверь распахнулась. Внутреннему ликованию не было предела – я все-таки был кому-то нужен! Не думая о том, что будет дальше и для чего понадобился, я просто хотел этого, хотел всем тем, что от меня осталось.

В дверях стоял молодой человек, возможно, даже немного моложе меня. Точно было известно только одно – он пришел за мной, чувствовал, что именно я понадобился ему. В руках мужчина держал мое личное дело, которое, наверное, он взял еще вчера и изучал всю ночь, а сегодня утром пришел ко мне, вернее – за мной. Это была маленькая победа, мой путь к свободе, какой бы она странной потом ни показалась.

На его европейском лице за небольшими очками я отчетливо мог разглядеть ясные голубые глаза. Нос с небольшой горбинкой, нежно-розовый румянец на щеках и милая добродушная улыбка, которая не могла скрывать за собой злого и жестокого человека, скорее наоборот, это был хороший человек, и он не мог причинить мне вреда. Незнакомец немного пригнулся, чтобы не удариться головой о притолоку и сделал шаг вперед. Он не выглядел огромным, его рост был около ста восьмидесяти пяти сантиметров, или чуток больше. Дверные проемы делались, скорее всего, под нас, или администрация пансионата просто на этом сэкономила. На нем был прекрасно подогнанный дорогой костюм и туфли, те самые туфли, скрип которых подарил мне надежду. «Я уже никогда не смогу носить такие», – мелькнуло у меня в голове. Его белоснежная рубашка говорила о чистоплотности и аккуратности, но, несмотря на это, он и внимания не обратил на то, что творилось в палате. Смрадный запах, который стоял здесь после ночи, нисколько его не смутил. На лице гостя сияла широкая улыбка, за которой я видел два ряда ровных белых зубов. Подмигнув мне, он сделал несколько шагов вперед и оказался рядом с моей кроватью.

– Доброе утро! Если не ошибаюсь, вы и есть тот самый Андрей Звягин? – произнес молодой человек довольно приятным голосом, который располагал к дружеской беседе.

Да, это был я, но вместо ответа из моего рта вырвались наружу какие-то странные звуки, совсем не похожие на слова. От волнения пересохло в горле, и невозможно было ответить, как это полагается. Надо было срочно то-то делать! Я повернулся к стене и нащупал стакан с водой, которую выпил жадными глотками. За все это время гость не произнес ни слова, он стоял и просто наблюдал за моими движениями.

– Да, это я! – наконец-то смог произнести мой непослушный язык. – Я Андрей Звягин, чем могу быть вам полезен?

– Вы позволите? – он мило улыбнулся и, устраиваясь на краю кровати, в том месте, где должны были быть мои ноги, продолжил. – Очень рад нашему знакомству! Разрешите представиться, Себастьян Креп! Друзья в шутку меня называют Скрепкой. Это мое детское школьное прозвище. Я всегда задавал очень много вопросов учителям, постоянно «цеплялся» к ним, за это они и стали меня так называть. Прозвище «приклеилось», и вскоре для всех друзей я стал Скрепкой.

Себастьян вдруг замолчал и вновь стал внимательно смотреть на меня, пытаясь понять мою реакцию на все происходящее. Имя и фамилия гостя ни о чем не говорили, даже о его происхождении. Он был для меня загадочной личностью, несмотря на открытость общения.

– Итак, Андрей! – вдруг неожиданно продолжил молодой человека, – я здесь, собственно, для того, чтобы поговорить о вашей дальнейшей судьбе.

Да! Это действительно был мой шанс, и я соглашусь на любое предложение Себастьяна, лишь бы только выбраться отсюда! Что бы мне ни предложили и чем бы это ни закончилось, я скажу свое «да», и еще несколько раз скажу ему «да», лишь бы покинуть это опостылевшее помещение!

Нить разговора была потеряна – мои мысли затмили все. Лишь произнесенная фамилия дальнего родственника привела меня в чувство, надо было вспомнить начало беседы.

– Простите, Себастьян, вы сказали Харламов, а причем здесь он? – я смотрел на него с нескрываемым недоумением.

– Я так понимаю, что вы меня не слушали, Андрей? Что ж, повторюсь, это будет несложно сделать, – он вновь улыбался, когда произносил эти слова. – Мой отец возглавляет одну очень известную медицинскую клинику, на сегодняшний день она занимается разработками новых протезов, которые будут соединены с нервными окончаниями человека и станут продолжением части тела. Все исследования еще в начале пути. Вдохновленный этой идеей, я решил принять участие в проекте, но мои планы пошли дальше. Еще в детстве у меня была мечта создать свою команду и выступить на соревнованиях «Железной лиги»… Я большой поклонник хоккея!

– Что-то не понимаю, как я могу в этом помочь, вы меня ни с кем не путаете? – разведя руки в сторону, я показал на то, что лежало на кровати.

– Не перебивайте, Андрей! Так вот, меня вдохновила идея отца, и я решил создать свою команду для участия в хоккейных соревнованиях, но это будут не просто роботы, это будет команда киборгов с человеческим мышлением, то есть с восприятием всего происходящего на поле с точки зрения личности! Вот чего я хочу, Андрей!

Он снял свои запотевшие очки и стал протирать их, его глаза блестели, в них было столько азарта и желания! То, что предлагал Себастьян, мне казалось совершенным бредом. Как можно человека соединить с металлом и выпустить на лед против лучших команд, которые годами совершенствовались. Это было невозможно, но то, с какой уверенностью он это говорил, вселяло в меня надежду и доказывало серьезность его намерений. В конце концов, если все получится – я смогу изменить свою жизнь и, поверьте мне, в лучшую сторону. Но все же сомнения оставались.

– Не знаю, что вам и ответить на все это…

– Выбор пал на тех, в чьих генах заложен код великих хоккеистов прошлого. Я очень долго изучал этот вид спорта и выбрал вас, Андрей, для того чтобы с вашей помощью найти лучших игроков и лучшего вратаря, которые находятся в таком же безвыходном положении, как и вы.

Еще в детстве я мечтал играть в хоккей, был на нескольких матчах «Железной лиги», но чтобы вот так, коренным образом все изменить… В его глазах я видел обычное ребячество, мне казалось, Себастьян не понимал всей ответственности за тех, кого хочет привлечь для реализации своих безумных планов. В его голове вынашивалось что-то невероятное: сделать нас частью какого-то конструктора, чтобы собрать или создать свою команду. Бред! На это уйдут годы, или он все-таки что-то не договаривает.

– Сразу хочу предупредить тебя, Андрей! – Себастьян вдруг неожиданно перешел на «ты», – это не улучшит твою и без того кошмарную жизнь, все также не будет связи с внешним миром. Если все получится, то до выхода на лед никто не будет знать, что находится внутри моих игроков, об этом станет известно только после завершения финального матча.

Мой гость стал очень серьезным, с лица исчезла добродушная улыбка. Я наконец-то понял, что его затея не была детской забавой, как показалось вначале. То, что он задумал, должно было перевернуть все представления о хоккее и придать соревнованиям новый импульс, вызвав еще больший интерес. И я должен буду довериться ему. Никакого будущего в этом пансионате не будет, рано или поздно, здесь ждет смерть от отчаяния или скуки, а с Себастьяном у меня есть шанс стать чемпионом «Железной лиги». Я усмехнулся и постарался сделать это незаметно, но моя улыбка не осталась без внимания со стороны гостя, который сидел все на том же месте и смотрел на меня выжидающе.

– Андрей, что так развеселило тебя? Мой вид или мои слова, которые ты не воспринимаешь серьезно? – раздраженно произнес Себастьян, вскакивая с кровати. – Я наблюдал за тобой несколько месяцев. Мне стоило больших трудов и немалых средств, чтобы добиться этого. И вот теперь, когда я хочу дать тебе шанс, ты смеешься над моим предложением! Как это понимать?

– Не обижайся на меня, Себастьян, по прозвищу Скрепка, мой смех был вызван именно тем положением, о котором ты только что говорил! Присядь, пожалуйста, мне не очень удобно следить за тобой и разговаривать, когда ты мечешься по этой комнате, как загнанный бык, – попросил я и похлопал рукой по кровати.

В комнате не было другой мебели, Скрепка остановился посредине комнаты и, немного подумав, вернулся на кровать.

– Извини, Андрей, не подумай, что я такой на самом деле вспыльчивый, нет, это не так! Ты должен понять, раскрыв перед тобой все свои карты, я даже не мог представить, что получу отказ! Это же шанс! И если все получится, ты сможешь стать полноправным членом общества и вернуться в этот мир нормальным человеком. – Он посмотрел на меня и добавил: – Ну, почти нормальным, а может быть даже и лучше! Эта идея – новый шаг, шаг в будущее, и я хочу, чтобы этот первый шаг сделал именно ты, Андрей, как потомок легендарного нападающего Валерия Харламова!

Себастьян замолчал и выжидательно посмотрел на меня, нервно теребя в руках очки. Он заметно волновался, хотя, конечно, зря. Я для себя еще вчера решил, что уйду с этим человеком, что бы мне ни предложили, каким бы ни было это предложение бредовым. Да, идея казалась немыслимой, но ради мечты стоило жить, и я был готов отдать себя в его руки.

– Согласен, Себастьян, – едва слышно сказал я от волнения, которым был охвачен еще со вчерашнего дня.

– Что? Что ты сказал?

– Я согласен, Себастьян! Я хочу участвовать в твоих экспериментах и стать чемпионом «Железной лиги»!

– Чемпионом? – вдруг с какой-то тоской в голосе произнес он.

– Именно чемпионом! А если нет, то не стоит и начинать всю эту затею! Цель нашей команды – только победа!

– Да! Ты прав, Андрей! Пусть нам помогут боги! Я приложу все свои усилия, чтобы все так и было!

Он схватил мою руку и крепко пожал, после чего даже попытался обнять меня, но вовремя понял, что сделать это не удастся, и просто похлопал по плечу, выражая свою признательность по поводу моего согласия.

– Тебе придется провести еще несколько дней в этом пансионате, необходимо уладить некоторые нюансы с документами и с руководством. А как только это будет сделано, я обязательно вернусь за тобой!

Себастьян вновь пожал мою руку и, развернувшись, быстрыми шагами покинул комнату, оставляя меня надеяться на спасение, которое, возможно, позволит вернуться к жизни. А если это так…

В моей голове возник образ Натали, я должен буду отыскать ее, когда все эксперименты закончатся и Себастьян позволит связь с внешним миром. Нет, я не желал, чтобы она видела меня таким, как сейчас, просто хотелось узнать о ее судьбе, хотя надежды на это были минимальны. Она и до, и после нашей встречи наверняка вела слишком осторожную жизнь, и найти ее вот так просто, думаю, не получится. Придется потратить немало времени, чтобы выйти на след тех, кто имеет хоть какое-то отношение к планете Такина, а уже после планомерно идти вперед, узнавая все больше и больше нужной информации. В моей голове всплыли воспоминания о наших последних минутах, проведенных вместе. Натали говорила о каком-то странном охотнике за головами… Харпер, кажется, так она его называла. Это была еще одна зацепка. Можно было начать с поиска этого человека и организации, которая воспользовалась его услугами для поиска такинян. Мне вдруг с еще большей силой захотелось жить. Наконец-то появилась цель, ради которой я должен был идти вперед, чтобы разгадать, прежде всего для себя, тайну планеты Такина и ее обитателей.

Я вдруг ощутил небывалый прилив сил, и та энергия, которая внезапно появилась во мне, требовала невозможного. Мои руки были сильны как и прежде, но я никогда не пытался ими воспользоваться для передвижения, например, чтобы добраться самостоятельно до душевой кабины и смыть с себя то, что не смыл вчера. Мне вдруг захотелось очиститься от времени, проведенного в этих стенах, и начать свою жизнь с нового листа. Та обреченность, которая обволакивала меня каждый день моего нахождения здесь, не позволяла раньше заставить себя жить иначе. Я сбросил одеяло и посмотрел на себя – теперь это было не так уж и мало, как мне раньше казалось. Подтянувшись на поручнях, которые были установлены над моей головой, я с невероятной легкостью оторвал свое тело от кровати и на какое-то время просто напросто завис в воздухе, обретая уверенность в себе и в своих собственных силах. Потом вновь опустился на кровать и, перевернувшись, оказался на ее краю. Опустив руки вниз, я попытался медленно сползти на пол. Все почти получилось, но в последнюю секунду та часть тела, которая еще оставалась на кровати, вдруг резко сорвалась, и я довольно больно ударился о бетонный пол. Удар пришелся на самое болезненное – репродуктивные органы. Закричав, я стал растирать ушибленное место, пытаясь уменьшить боль. После того, как она постепенно отступила, я перевернулся со спины на живот и ползком направился к душевой кабине. И почему бы не сделать этого раньше, ведь все оказалось намного проще, чем мне казалось. При помощи рук по оборудованным поручням я забрался в душевую и включил воду.

За время, проведенное в пансионате, я впервые самостоятельно принимал душ. Принимал душ без чьей-либо помощи, без чьих-либо криков и неимоверно был рад этому! Вера – вот что дает нам жизнь! Я заставил себя поверить в то, что через несколько дней покину это заведение. Начнется новый этап моей жизни, и можно будет все начать сначала!

Вдруг дверь в мою комнату резко отворилась, и в нее ворвалась разъяренная Тито, приставленная, чтобы следить за нами. Ее оглушительный крик, кажется, достиг самого отдаленного уголка пансионата.

– Ты что это делаешь, недоносок? Кто позволил тебе принимать душ в это время? Верно, давненько не получал моих тумаков! – кричала она, направляясь ко мне.

– Остановись, Тито! – вырвалось у меня, – или я за себя не ручаюсь!

Это надо было видеть! Темнокожая великанша вдруг обомлела и остановилась перед входом. Она замолчала и с изумлением смотрела на меня, не понимая, как кто-то посмел ей перечить. Ведь это только ее право издеваться над пациентами, а здесь налицо был бунт! Широко раскрыв рот и тряся своими огромными губами, азиатка не могла вымолвить ни слова.

– Ты долго издевалась над нами, Тито, и теперь пришло время остановить тебя! – продолжил я неожиданно для самого себя. – Если еще хотя бы раз попытаешься оскорбить или ударить, видит бог, я покалечу тебя! Я побью тебя, Тито! Поняла меня?

У нее вдруг подкосились ноги, и она, усевшись на пол передо мной, громко разрыдалась. Оказывается, за грозным видом оказалась ранимая и слабая женщина, которая, получив достойный отпор, тут же сдалась. Мне стало как-то не по себе, надо было ее срочно успокоить.

– Тито, пожалуйста, перестань плакать, – сказал я, пытаясь спуститься вниз, – я не хотел обидеть тебя. Это обычная защитная реакция, ты понимаешь, о чем речь?

Она не слышала меня. Все также сидя на полу и прикрыв лицо руками, азиатка рыдала, и с этим надо было что-то делать.

– А ну замолчи, Тито, и встань с пола! – закричал я так, что самому стало не по себе, – чем сидеть и рыдать, помоги мне, перенеси на кровать!

Мой крик вывел ее из страдальческого состояния, и она, мгновенно поднявшись, схватила чистую простынь, обернула меня, как ребенка, и отнесла на кровать.

– Прости меня, Андрей, это все не со зла, – пыталась оправдаться Тито, – у меня есть сын, и он тоже инвалид. Ты не представляешь, сколько надо сил, чтобы на все это смотреть и терпеть. Я очень устала…

Она уткнулась в подушку рядом со мной и вновь расплакалась, но это уже были совершенно другие слезы. Мне ее по-человечески было очень жаль, но помочь я был не в силах, только поддержать словами, которых никак не мог подобрать. Что нужно говорить в таких случаях? Я погладил Тито по голове, ее волосы были очень жесткими на ощупь. Еще несколько раз провел по ним рукой… Мои прикосновения немного успокоили ее, и она поведала свою историю.