Но уже 27 августа 1702 года флотилия Нуммерса на Ладожском озере вновь потерпела значительное поражение от русских. Она была атакована близ Кексгольма отрядом сухопутных войск на 30 карбасах под начальством полковника Тыртова. При полном штиле русские смогли совершить эту дерзкую атаку (при этом, к сожалению, сам Тыртов был убит картечью). Две шведские шхуны были сожжены, одна потоплена и две взяты в плен. Потеряв здесь 5 судов и до 300 человек, Нуммерс ушел в Выборг и оставил Ладожское озеро во власти русских, что во многом помогло Петру I овладеть с помощью сухопутных войск и малых судов рекой Невой и двумя шведскими крепостями – Нотебургом (древнерусским Орешком) и Ниеншанцем (Канцем).
Не менее смелы и успешны были действия русских на Чудском озере, где находились четыре небольшие шведские военные яхты под командованием командора Лешерна. На этих судах шведы из реки Эмбах имели свободный доступ к восточному берегу озера и даже в саму реку Великую. Для охраны озера от вторжения русских шведы начали укрепляться в узком проливе, соединявшем Чудское озеро с Псковским.
По приказанию фельдмаршала Шереметева наскоро, средствами, оказавшимися под руками, были построены кое-какие суда, и на них в конце мая 1702 года отправился против шведов со своим отрядом полковник Толбухин. После трехдневного боя шведы были выбиты из занятой ими выгодной местности в проливе, что дало возможность русским судам пробраться в Чудское озеро. Первым призом русских в этих водах была шведская 4-пушечная яхта «Флундран». Потом, спустя примерно месяц, была взята абордажем 12-пушечная яхта «Виват». И еще чуть позже 14-пушечная яхта «Вахмейстер».
Еще раз подчеркнем. Конечно, это трудно назвать морскими победами, тем более еще не существующего флота. Но это были действительно первые победы пусть и всего лишь кое-каких, но уже появившихся морских сил русских на Балтийском театре войны со шведами. И корабли здесь, и моряки на них еще были не настоящими (с точки зрения классики). А вот победы над шведским флотом были реальными. Эти победы были нелегки для случайных пока русских моряков. Шведские моряки были храбрые и опытные
Действия русской армии и флота в 1702–1704 гг.
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
и имели против русских важное преимущество в своих приспособленных к бою судах и более сильной артиллерии. Между тем как у русских были кое-как сколоченные открытые лодки и солдаты в них, первый раз сражавшиеся на воде да действовавшие, за исключением немногих бывших на лодках пушек самого малого калибра, только ружьями и ручными гранатами. Но русские офицеры и матросы действовали с воодушевлением и уверенностью. И потому для них не было ничего невозможного.
Несмотря на поражения, шведы все-таки удерживались на Чудском озере во впадающей в него реке Амовжи (Эмбах). Но когда весной 1704 года стало понятно, что действия шведской флотилии Лешерна могли навредить в планируемой осаде Юрьева (Дерпта), Петр I приказал русскому отряду войск на гребных судах под руководством генерал-майора Вердена очистить окончательно от шведов устье реки Амовжи. 9 мая 1704 года русские суда подошли к высоким берегам у деревни Кастер. И шведы, пытавшиеся прорваться в Чудское озеро, лишились здесь тринадцати своих судов, из которых 10-пушечную яхту «Карлоус» они взорвали сами, а остальные были взяты в плен в абордажном бою.
Вот такими славными были первые морские трофеи русских в Северной войне.
Осенью 1702 года Петр I лично возглавил действия русских войск по освобождению земель в Ингрии, где прежде всего его интересовало устье реки Невы, чтобы получить выход через Финский залив в Балтийское море.
В октябре 1702 года Петр I участвует в штурме шведской крепости Нотебург в качестве бомбардирского капитана, а в мае 1703 года в штурме крепости Ниеншанц, около устья реки Невы. Теперь путь для русских в Балтийском море был окончательно открыт.
Медаль в память взятия Ниеншанца (1703). Автор Мюллер. На лицевой стороне погрудный портрет Петра I в доспехах, мантии и лавровом венке. По кругу: «Петр, Алексея сын, Божьей милостью России Повелитель, Великий Князь Московии». На обороте план местности с крепостью и рекой Невой. Справа воин с копьем и ключом. По кругу: «Так уступает сильным. Овидий». Хронограмма «1703». На плане: «река Нева». В обрезе: «Ниеншанц взят и разрушен 14 мая старого стиля».
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
На другой день после взятия русскими Ниеншанца (7 мая 1703 года), еще не зная о том, что крепость и все течение Невы уже находятся в руках русских, шведы в количестве 9 судов под командованием вице-адмирала Нуммерса появились в устье Невы. Получив на свои условные два выстрела ответ с крепости, они, не предполагая обмана, спокойно стали на якорь. От флагмана отвалила шлюпка и направилась к берегу. Через час вернувшийся офицер испуганно доложил, что на острове закрепились русские, с ними произошла стычка, в результате которой погиб один матрос.
Обеспокоенный Нуммерс выслал на разведку в Неву два судна – шняву «Астрильд» и бот «Гедан». И вот здесь случилось то, чего шведский адмирал менее всего ожидал. Оба корабля подверглись внезапному нападению русских лодок. Адмирал приказал поднять якоря и идти на выручку попавшим в беду судам. Но войти в устье Невы шведской эскадре помешала наносная гряда, перегородившая речное русло. На глазах у бессильного что-либо сделать Нуммерса русские взяли в плен шняву «Астрильд» о 14 пушках и бот «Гедан» о 10 пушках.
Вот как сам Петр описывал происшедшее 7 мая 1703 года. Узнав о том, что два шведских корабля зашли в устье Невы, «капитан от бомбардиров и поручик Меншиков (понеже иных на море знающих никого не было), во 30-ти лодках от обоих полков гвардии, которые того же вечера на устье прибыли» пошли к шведам, чтобы напасть на них. Вначале светлая ночь не позволяла сделать им это «неожиданное нападение». Но когда небо заволокли тучи «капитан повел лодку в атаку» (то есть сам Петр I). «Перед светом половина лодок поплыла тихой греблею возле Васильевского острова под тенью оного леса, и заехали оных от моря, а другая половина сверху на них спустилась; тогда неприятель тотчас стал на парусах и вступил в бой, пробиваясь назад к своей эскадре (также и на море стоящая эскадра стояла на парусах же, для выручки оных), но узкости ради и глубины, не могли скоро отойти лавирами, и хотя неприятель жестоко стрелял из пушек, однако ж наши, несмотря на то, с одной мушкетной стрельбою и гранатами, понеже пушек не было, оные оба судна абордировали и взяли. Понеже неприятели пардон зело поздно закричали, того для солдат трудно унять было, едва всех не перекололи». Из 77 человек экипажей обоих кораблей в бою погибло 64 шведа.
Надо заметить, что хотя вначале на шведов пошли 30 русских лодок, но непосредственно в нападении на противника участвовало не более 8. Это блистательное дело, совершенное под предводительством самого Петра I, должно было произвести самое благоприятное впечатление на войска, укрепляя в них убеждение, что шведов можно побеждать не только на суше, но и на море.
Это было действительно первое русское боевое столкновение в море со шведским флотом в Северной войне. Действительно, в неравном бою, с простых лодок были захвачены два шведских боевых корабля на глазах целой эскадры противника.
Петр I сделал все возможное, чтобы это событие вошло в историю России. Закладка Петербурга 16 мая 1703 года выглядела скромным событием по сравнению с празднованием 30 мая этой «никогда прежде бывшей морской победы».
Но именно этой победе волей Петра I суждено было стать памятной в истории Северной войны и в истории только нарождавшегося Военно-Морского Флота. Такая явная переоценка событий 7 мая 1703 года была необходима Петру I для воодушевления людей, да и себя самого тоже. И служила она известной компенсацией не особенно блестящих пока успехов флота русского, особенно если соизмерить это с прилагаемыми усилиями для его создания и сердечное пристрастие к морю и кораблям самого Петра. И надо сказать, прозорливость Петра в данном случае сработала. Деятельность флота после помпезных и шумных пропагандистских торжеств стала весьма заметной и активной.
И все-таки, чтобы там ни говорили и ни писали о морском бое 7 мая 1703 года, но это был первый настоящий русский морской бой с реальным сильным и превосходящим противником, где русские моряки проявили бесподобную храбрость, показав шведам, на что они способны и как могут драться. Тем более что руководил этим морским победным боем от начала до конца сам царь российский – Петр I. Он имел право заслуженно ликовать. За эту победу Петр I стал шестым по счету кавалером ордена Андрея Первозванного и получил чин капитан-командора (по другим источникам, только морского капитана).
К боевым заслугам Петра Великого и как проявление его флотоводческого таланта следует отнести оперативное создание впервые в истории отечественного флота морского укрепленного района у острова Котлин. Это позволило в условиях господства неприятеля на Балтийском море успешно отразить атаки шведов (и с моря, и с суши) и отстоять Санкт-Петербург, Котлин и Неву (1704–1705). В этот период по приказу и под руководством Петра I на подступах к Санкт-Петербургу с моря была развернута разветвленная система фортификационных сооружений и инженерных заграждений, обеспечивающих надежную оборону.
В честь этого события Петр I приказал выбить медаль, на которой была сделана многозначительная надпись: «Небываемое бывает».
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
В первой половине июня 1704 года сухопутные войска русских с участием молодых морских сил на Балтике взяли Дерпт (древнерусский Юрьев) и 9 августа – Нарву (русское название Ругодев). Причем у Нарвы было взято в плен 10 мелких шведских военных судов, увеличивших собой русский юный флот. Сделав эти прибалтийские приобретения, Петр «ногою твердой стал у моря».
В 1705 году шведский король посылает в Финский залив значительные морские силы, чтобы забрать у русских устье Невы и разгромить Петербург. Но время Карлом XII было упущено.
Петр I cделал все возможное, чтобы планы шведов были сорваны. Он добился проводки к Котлину всех новых судов с Олонецкой верфи, назначил вице-адмирала Крюйса командовать всем вновь созданным, еще несовершенным и маломощным русским Балтийским флотом, сумел организовать хорошо взаимодействие армии и флота по отражению совместного удара сухопутных и морских сил противника.
Пять раз в этом году шведы пытались нападать на остров Котлин и крепость Кроншлот, и все безуспешно. Видя тщетность усилий прорваться к Санкт-Петербургу, шведы отказались от дальнейших попыток и увели свой флот в Швецию.
А далее русский флот добывает у шведов «крепкую подушку» и «конечное безопасие» для Санкт-Петербурга. Так охарактеризовал Петр I деятельность Балтийского флота по участию во взятии у шведов крепостей Выборг и Кексгольм в 1710 году. Потому что с занятием этих крепостей был ликвидирован наиболее опасный плацдарм шведской агрессии против территории северо-западной части России и надежно обеспечена безопасность Санкт-Петербурга со стороны Карельского перешейка и моря.
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Взятие Выборга (в 1710) явилось очередной важной победой для молодого флота и для самого Петра I, уже закаленного флотоводца. Учтя неудачный опыт первой осады Выборга (Петр это торопливо пытался сделать еще в 1706 году), он решил теперь нанести по крепости комбинированный удар силами армии и флота. Для этой цели были выделены 15-тысячный корпус генерал-адмирала Апраксина Ф.М., 8 шняв и до 250 вспомогательных транспортных морских средств. Руководство осадой и взятием Выборга Петр возложилна Апраксина Ф.М., которому в этой операции подчинялись все сухопутные и морские силы. План захвата Выборга был разработан под руководством Петра. Войска под командованием Апраксина совершили труднейший переход по льду и уже 22 марта приступили к осаде крепости. А Петр в это время готовил к походу парусный корабельный флот. После того как сошел лед, на транспортных судах под Выборг доставили осадную артиллерию, боеприпасы и продовольствие. Для обеспечения перехода гребного флота и транс- портов и для блокады крепости с моря использовали парусные корабли Балтийского флота под флагом контр-адмирала Петра Михайлова (Петра I).
13 июня 1710 года гарнизон Выборга капитулировал. Капитуляцию принимал сам Петр I.
Многодневная осада одной из сильнейших шведских крепостей закончилась победой благодаря хорошо организованному взаимодействию русской армии и флота. Конечно, решающую роль здесь сыграла армия. Ею руководил генерал-адмирал Апраксин, и без содействия флота она не смогла бы справиться с поставленной задачей.
Справедливости ради надо сказать, что «в действительности главным руководителем и душою этого предприятия был Петр I», по замыслам, планам, инструкциям и указаниям которого действовали армия и флот при осаде и взятии Выборга.
В 1712–1714 годах Балтийский флот проводил активные боевые действия в финской кампании, после чего, как писал Петр I, «шведская шея стала гнуться мягче». Речь шла о захвате столицы Финляндии – Або в ходе большой операции с активным участием флота. Ближайшей целью этой операции было занятие северного побережья Финского залива и выход к Ботническому побережью с последующим перенесением боевых действий на территорию самой Швеции.
Планом кампании 1713 года предусматривалось наступление армии вдоль побережья Финского залива, поддерживаемое гребным флотом. Одновременно гребной флот должен был занять Гельсингфорс (Хельсинки), а затем, используя его в качестве своей базы, занять Або. Перед парусным флотом ставилась задача прикрытия действий гребного флота с моря. В итоге в 1713 году большая часть Финляндии была занята русскими.
План Петра I в военной кампании 1714 года предусматривал овладение Финляндией, занятие Аландских островов и перенесение боевых действий на территорию Швеции. В реализации его, наряду с гребным флотом и армией, важная роль отводилась и парусному флоту, который к началу 1714 года значительно усилился и мог уже противодействовать шведскому.
Шведы ожидали прорыва гребного флота русских в Або. Воспользовавшись тем, что западная часть Финского залива освобождается ото льда раньше, нежели восточная, они еще в апреле 1714 года направили к полуострову Гангут эскадру под командованием вице-адмирала Ватранга в составе пятнадцати линейных кораблей, трех фрегатов, двух бомбардирских кораблей, шести галер, трех шхерботов и небольшого числа гребных судов. Ватранг занял выгодную позицию у юго-западной оконечности полуострова Гангут, преградив путь галерному флоту русских в Або. Здесь и состоялось знаменитое морское сражение (1714 год).
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Командующий русским гребным флотом генерал-адмирал Апраксин, подойдя в конце июня 1714 года к полуострову Гангут, обнаружил там крупные морские силы шведов. 20 июля на галерный флот прибыл Петр I. Проведя тщательную разведку позиций шведского флота и полуострова Гангут, он разработал план прорыва гребного парусного флота в Абосские шхеры. Расчеты Петра полностью оправдались.
Но Петр I решил еще вступить в бой своими гребными судами с отрядом Эреншельда, заблокированным в Рилакс-фьорде. Петр, принявший на себя командование силами в бою, выделил для атаки 23 скампавеи, а остальные оставил в резерве. Суда, выделенные для боя, он построил в одну линию, а на флангах – в две линии, что усиливало их и придавало им большую устойчивость. Перед началом боя Петр I, во избежание кровопролития, предложил Эреншельду капитулировать, но тот отказался.
27 июля в 14 часов по пушечному выстрелу с флагманской галеры начался бой. Шведы не выдержали натиска русских галер, их суда одно за другим стали спускать флаги и сдаваться в плен. Последним был захвачен фрегат «Олифант» вместе с контр-адмиралом Эреншельдом. Абордажный бой был жестоким. Он продолжался три часа. Характеризуя действия русских моряков в этом бою, Петр писал: «Воистину нельзя описать мужество наших войск как начальных, так и рядовых, понеже абордирование так жестоко чинено, что от неприятель- ских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым от пушек разорванны».
А в журнале Петра I была сделана запись: «И хотя неприятель несравненно артиллерию имел перед нашими, однако ж по зело жестоком сопротивлении, перво галеры одна по другой, а потом фрегат флаги спускали; однако ж так крепко стояли, что ни единое судно без абордирования от наших не отдалось».
Бой закончился пленением всех 10 шведских кораблей, которые в качестве военных трофеев были доставлены в Санкт-Петербург, где по этому поводу был устроен торжественный военно-морской парад на Неве. Русские потерь в кораблях в этом бою не имели, а потери в личном составе были значительно меньше, чем у шведов, у которых было 361 человек убито, 350 ранено, 237 взято в плен. Потери русских составляли убитыми 124 человека и ранеными 342.
За храбрость и высокое воинское мастерство все участники Гангутского морского сражения были награждены медалями, произведенными в честь этой победы: офицеры – золотыми, рядовые – серебряными. А Петр I был произведен в вице-адмиралы. Надписи на медалях гласили: «Прилежание и верность превосходят сильно», «Первые плоды Российского флота Морская победа при Аланде июля 27 дня 1714».
А в 1870 году благодарные потомки воздвигли в Рилакс-фьорде, недалеко от места погребения русских моряков, павших в том бою, памятник – 3,5-метровый крест из серого гранита, который возвышается на скалистом берегу фиорда и поныне.
Гангутское сражение вошло в боевую летопись отечественного флота как первая выдающаяся победа русского регулярного Военно-Морского Флота.
В Гангутском морском сражении вновь ярко проявился флотоводческий талант Петра I. Здесь он показал себя как блестящий тактик ведения морского боясь сильным противником: умело выбрал необходимые силы и правильно определил наиболее выгодное построение на переходе морем и в бою; надежно обеспечил развертывание своих сил при господстве шведского флота на море; сумел глубоко проанализировать обстановку с учетом всех ее элементов как перед сражением, так и в самом бою и принимал обоснованные и неожиданные решения; умело использовал местные факторы (штилевую погоду, туман) в интересах своего флота и достижения победы в бою; применял военную хитрость, чтобы ослабить противника.
Победу в Гангутском сражении Петр I приравнивал к Полтавской победе. Конечно, Петр, бесконечно любивший свой флот и ревностно относившийся к его успехам, несколько преувеличивал значение этой победы. Но она действительно сыграла исключительно важную роль в изменении обстановки на Балтийском море в пользу русского флота, в развитии дальнейшего наступления на Швецию и показала всей Европе, что Россия не только сильная сухопутная, но уже и сильная морская держава.
День победы ВМФ России над шведами при Гангуте (9 августа) отмечается с 1995 года как день воинской славы.
Памятник русским воинам в Выборге. Автор проекта Игнатенко Н. 1910. г.
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Первым стратегическим результатом Гангутского сражения явилось овладение русскими в августе 1714 года Аландскими островами, опираясь на которые русский флот развернул активные боевые действия в Ботническом заливе и создал серьезную угрозу вторжения на территорию Швеции. Перед русским флотом теперь открылись широкие возможности в Балтийском море. И хотя парусный флот Петра I еще не добился господства на море, инициатива стала постепенно переходить к нему, из-за чего «радость Петра была безмерна».
Таким образом, финская компания (1712–1714) увенчалась полным успехом. Шведские войска в Финляндии были окончательно подавлены, уже не проявляли особой активности. С занятием Финляндии Россия получила удобный плацдарм для наступления на территорию Швеции через Ботнический залив. Значение русского Военно-Морского Флота в Северной войне резко возросло.
А в мае 1719 года состоялся необычный морской бой между русскими и шведами у острова Эзель. Событие, которое заставило шведов по-иному оценить возможности русского флота, а англичан – принять меры по нейтрализации его растущей мощи. В 1719 году русский корабельный флот уже беспрепятственно крейсировал по Балтийскому морю. Генерал-адмирал Апраксин Ф.М., получив данные о том, что в Стокгольм направляется отряд шведских кораблей для охраны купеческого каравана, приказал эскадре из четырех 52-пушечных кораблей («Портсмут», «Девоншир», «Ягудиил», «Рафаил») и шнява «Наталия» под командованием капитана Сенявина Н. выйти с ревельского рейда на поиск шведского отряда.
24 мая отряд из трех шведских кораблей под командованием капитан-командора Врангеля был обнаружен. Сенявин Н. применил военную хитрость: видя на горизонте корабли, идущие без флагов, он решил на своих кораблях поднять шведские флаги и пустился за противником в погоню. Шведы, видя корабли, идущие за ними под шведскими флагами, подняли тоже свои флаги. Как только Сенявин Н. это увидел, он приказал поднять русские флаги и идти на штурм.
На траверcе острова Эзель шедшие впереди корабли «Портсмут» (капитан – Сенявин Н.) и «Девоншир» (капитан – Зотов К.), не дожидаясь подхода всей русской эскадры, начали атаку. Заняв подветренную сторону, они набрали ход и вскоре подошли к шведам на пушечный выстрел. Корабль «Портсмут» первым вступил с флагманом шведов в артиллерийскую дуэль, стремясь отрезать его от шведских фрегата и бригантины. Дуэль эта продолжалась 4 часа. Шведские корабли направили свой огонь на «Портсмут», стремясь помочь своему флагману оторваться от русского корабля и выйти из боя. На «Портсмуте» при этом были сбиты штанги и марсели. Но он, развернувшись к нападавшим всем лагом (бортом), картечными залпами бортовых орудий нижней палубы заставил фрегат и бригантину спустить свои флаги.
В плен были взяты: 52-пушечный шведский корабль «Вахмейстер», 32-пушечный фрегат «Карлус-Кронвапен» и 12 пушечная бригантина «Бернгардус», 376 рядовых чинов, 11 офицеров, в том числе капитан-командор Врангель А. Шведы потеряли 50 человек убитыми и 14 ранеными. Русский флот потерял трех офицеров и шестерых матросов, 9 человек было ранено.
Это было первое морское сражение русского корабельного флота. По словам Петра I, «добрый почин российского флота». Петр собственноручным письмом поблагодарил Сенявина Н. и произвел его через чин из капитана 2 ранга в капитан-командора. Все офицеры, участники этого боя, тоже получили следующие чины. В честь победы у острова Эзель была выбита памятная медаль.
Летом 1720 года произошел еще один морской бой. На этот раз между русской эскадрой галерного флота под командованием Голицына М.М. (61 галера и 29 лодок), шедшей к Аландскому архипелагу с десантом (10 941 чел.), и шведским флотом(1 линейный корабль, 4 фрегата, 3 галеры, шнява, гальот, 3 шхербота и бригантина) под командованием вице-адмирала Шеблада К.Г. у острова Гренгам.
На рассвете 27 июня 1720 года началась ожесточенная схватка. Русские галеры смело подошли к шведским фрегатам. Два из них, поворачиваясь бортами к галерам, чтобы стрелять в упор, сели на мель и были тут же взяты на абордаж. Два других фрегата, пытавшиеся уйти, были настигнуты русскими галерами и после ожесточенного боя также взяты на абордаж. В результате боя у острова Гренгам русские взяли в плен 4 шведских фрегата (104 пушки на борту) и 407 членов экипажей, 103 шведа было убито. Русские потери тоже были значительными: 82 чел. убиты и 246 ранены, 43 русских галеры получили серьезные повреждения.
В честь победы русского флота у острова Гренгам была выбита памятная медаль с уже известною надписью: «Прилежание и храбрость превосходят силу».
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
В операциях русского флота 1719–1721 гг. Петр I действительно смог показать свой флотоводческий талант, на деле проявить свой уже богатый опыт управления флотом:
– флотоводческое чутье,
– глубокий предварительный анализ противника,
– максимальное использование данных морской разведки,
– продуманное планирование морских кампаний,
– оперативная и решительная корректура планов действий своих сил в зависимости от изменений реальной обстановки,
– талантливая организация совместных действий парусного и гребного флотов,
– умелая, исключительно результативная многочисленная высадка разнообразных морских десантов на острова и побережье противника,
– неожиданное для противника включение сил флота в морской бой с мощной атакой и навязыванием своих условий боя, что приводило к победе с малыми потерями.
Это действовал уже настоящий боевой адмирал Петр Великий!
Первые морские служители петровского флота
Морские служители» – так при Петре называли всех, кто служил на военном флоте. Первыми русскими матросами на судах петровского флота были солдаты Преображенского и Семенов- ского полков, временно исполнявшие эту должность при плавании юного Петра на Плещеевом озере и на Белом море, а также в Азовских походах (1695–1696) и в Керченском походе флота (1699).
Важной заслугой Петра Великого стало успешное решение задачи подготовки кадров для нарождающегося флота.
Но, создавая Флот России, Петр I осознанно делал ставку на иностранный элемент. С основания флота и до окончания Северной войны на морскую службу в России принимались иностранцы разных чинов, от флагманов до матросов включительно. Наем их поручался особым агентам, постоянно находившимся за границей или доверенным морским офицерам, посылаемым специально с этой целью. Наем и перевод в Россию принятых на службу производился тайно и с разными хитростями: на коммерческих судах или на закупленных за границей военных кораблях.
Численность и время найма иностранцев на морскую службу зависели от потребности в служащих. Первый и самый многочисленный наем иностранцев на флот был произведен в 1697–1698 гг. в Голландии вице-адмиралом Крюйсом К. (он и сам тогда был нанят на русскую службу по договору) и самим Петром I в Англии. В 1698 году в русском флоте уже было до 700 человек иностранцев, в том числе 2 флагмана, 64 офицера, 115 унтер-офицеров, 51 лекарь, 50 мастеров и мастеровых и 354 матроса.
В дальнейшем периодически осуществлялись наймы иностранцев на морскую службу в Россию. В 1715 году в Голландии набрали 200 человек младших офицеров и унтер-офицеров. В 1717 в Амстердаме приняли на русскую службу 1500 матросов. Кроме того, ежегодно производились отдельные наймы людей по всем специальностям морского дела.
Но по мере обучения русских моряков вызовы иностранцев на русскую службу стали уменьшаться. Приглашать стали только лучших специалистов – капитанов и штурманов.
Почему же Петр I делал ставку на иностранный элемент?
Петр I, принимая на флот иностранцев, делал это по необходимости. При этом он ставил им условие: как можно быстрее и как можно большее число русских людей обучить морскому делу. Он высоко ценил тех иностранцев, кто навсегда оставался служить в России, кто посвящал свою жизнь служению новой родине. Но еще больше Петр ценил подобные примеры среди русских людей.
Из иностранцев, бывших особенно полезными русскому флоту, были морские офицеры: Крюйс, Боцис, Змаевич, Сиверс, Гордон, Паддон, Шельтинг, Вильбао, Бредаль, Беринг и многие другие, служившие в меньших чинах: профессор Фарварсон, корабельные инженеры Ден, Най, Козенц, Браун, артиллерист Отто, энергичный деятель по управлению заводами Геннинг и другие.
Но во всех серьезных делах службы в Военно-Морском Флоте Петр I всегда предпочитал полагаться на русских. Так, над заслуженным сведущим и честным Крюйсом К. стояли всегда Апраксин или Меншиков, над корабельными мастерами – Головин. Первый раз русские военные суда пошли в Испанию и Францию с русскими командирами. Главными начальниками в морских учебных заведениях всегда были русские.
Следует подчеркнуть, что иностранный элемент в первичной структуре русского Военно-Морского Флота, безусловно, играл большую роль. В связи с этим в адрес Петра I, как родоначальника этого флота, долгое время выдвигались обвинения в «засилье» во флоте иностранцев. Справедлива ли была эта критика?
На первый взгляд, вроде бы да. Корабли строили для русского флота иностранцы или их покупали за границей. Командовали ими иностранцы. Судовые экипажи состояли в основном из иностранцев. Учились русские моряки морскому делу за границей. Почти все первые морские документы русского флота были созданы на основе документов иностранных флотов. Русская морская терминология базировалась на иностранном опыте. Наконец, первые флагманы русского флота были иностранцы – Лефорт Ф., Крюйс К., Боцис И.
Все так. Но, во-первых, так было только на первых шагах строительства российского регулярного флота. А во-вторых, у Петра I просто не было другого варианта в тех условиях, в которых он создавал в России Военно-Морской Флот: не было специалистов морского дела, не было флотских кадров и, прежде всего, морских офицеров, не было кораблестроителей, почти не было никакого отечественного опыта флотской службы и организации флота. И к чести Петра он нашел эффективный выход – он обратился к опыту иностранных флотов, активно использовал иностранный элемент в создании своего Военно-Морского Флота. Это как раз не вина, а заслуга Петра I, что он решительно перенес на русскую морскую почву то, что уже было создано предыдущим опытом ведущих морских держав мира. Что и позволило ему достаточно быстро преодолеть большие трудности, стоявшие на пути создания флота в России.
Постоянные русские матросы появляются на Азовском флоте только в 1700 году в количестве 504 человек, переименованных в это звание из солдат-новобранцев. А еще 600 человек были присланы в Азов из Москвы. В следующем 1701 году число русских матросов увеличилось лишь на 135 человек.
Первый «набор в матросы» был произведен по указу Петра I в 1702: в селе Преображенском было набрано более 1300 человек в возрасте от 15 до 25 лет. В том же году при общем рекрутском наборе записано в матросы 394 человека из охотников (т.е. желающих служить) разных званий, от 12 до 20 лет.
С началом Северной войны, пока военные действия ограничивались только озерами Ладожским, Чудским и рекой Невой, победы над небольшими шведскими судами могли одерживать посаженные на лодки и не знакомые с морем солдаты. Именно так взял на абордаж с преображенцами и семеновцами Петр I два шведских судна в устье Невы в мае 1703 года.