Реализация давно задуманного. По следам путешествий ДМД
А теперь непосредственно от книг ДМД я вас приглашаю перейти к тому воздействию, которое они на меня оказали в выборе маршрутов для наших первых зарубежных поездок.
Во времена СССР (для обычного человека) идея индивидуального туризма могла присниться только в сумасшедшем сне (или в нормальном, но в сумасшедшем доме). Грезить, конечно, можно было сколько угодно, даже изучать объект своей мечты. А их у меня было две – два даррелловских острова: Джерси и Маврикий.
Поэтому, как только страна наша открылась миру (вернее – открыла мир для своих граждан) и у меня появилась возможность по нему перемещаться, именно посещение острова Джерси стало целью номер один и самым большим желанием.
С момента основания Зоо на Джерси прошло уже почти полвека, и он (из маленького самодельного частного зоопарка) превратился в процветающий Парк дикой природы имени Даррелла. А с появления возможности туда реально попасть мое желание этого только возрастало. Пока я какое-то время не мог это осуществить финансово, но уже реально готовился, накапливал информацию и предвкушал удовольствие: 32 га площади, полторы тысячи животных, причем более 100 редких видов. И я между ними гуляю.
Только на его содержание требуется ежегодно 2 млн фунтов – но это уже не проблема для Всемирного Фонда охраны природы.
Реализацию этой мечты я ждал долго. И дождался в 2008 г. Зато это было осуществление не только вызревшей идеи фикс, но и сильно перезревшей. Подготовленное длительным перевариванием содержания всего творчества этого Офицера ордена Золотого Ковчега и Британской Империи! Естественно, что я уже прочитал все его книги, переведенные на русский. И от начальной эйфории перешел на их адекватную оценку. А также проглотил его подробную биографию. Наверное, из всего вышеизложенного абсолютно понятно, как и почему сложилось мое главное желание – попасть на Джерси. Но оно, будучи самым желанным, оказалось только вторым по реализации. Объективные причины (не хватало финансовых силенок) – только они – долго тормозили этот проект. Поэтому сначала мы были вынуждены обратиться к гораздо более реально достижимому варианту – Маврикию. Виза ставится на месте, а насчет первого места проживания и даже встречи, договорились мои французские старые друзья (которые сами там до этого не были).
Наши поездки на остров Маврикий (Ile Maurice)
Повторюсь (и еще раз ниже к этому моменту вернусь – чтобы подчеркнуть, что для меня значило это путешествие), оно очень долго существовало в моей голове в виде мечты, которая, как я думал, живя в СССР, все равно никогда не сможет сбыться. А она в 2005 г. взяла и реализовалась!
Сначала по маршруту: Москва – Эмираты – Маврикий и, естественно, обратно. Эконом вариант с фиксированными датами, но аж на две недели! Потом еще и второй раз – почти на месяц и уже из Франции. (Может, и на Джерси еще раз попаду? Был бы безмерно рад. Но я реалист, так что, скорее всего, не в этой жизни и ни на этот Джерси.
Конечно, при его выборе не обошлось без самого непосредственного влияния ДМД. Иногда мне кажется, что впервые желание посетить этот остров возникло у меня, скорее всего, когда я увидел в книге Даррелла «Ковчег на острове» некое стилистическое изображение – символ птицы Додо (выбранный им на эмблему Джерсийского Зоо) – и прочитал про нее. Это создание, многим известно из книги Кэрролла «Алиса в стране чудес». (Надо признаться, я прочел ее без особого удовольствия. Не знаю, почему, но не нравится она мне, да и самоассоциация автора с этой птичкой тоже. Поэтому, хоть все и говорят, что это он прославил голубчика Дронта, но у меня был иной источник «додофилии»).
Вполне возможно ее сначала принесли марки острова. На них был герб Маврикия, а на гербе щит, который, с одной стороны, держит уже исчезнувшая птица дронт (он же Додо), а с другой олень (наоборот, завезенный сюда по прихоти белых переселенцев). А на щите написана краткая характеристика острова: «Звезда и ключ Индийского океана». Ну разве это тоже не повод для рождения мечты туда отправиться?
Возникшей из образа дронта, пусть глуповатого и неуклюжего, но ведь симпатичного и погибшего так нелепо и так быстро. Открыли птичку в 1507 г., и за два века морячки все их поголовье и съели (да еще, неблагодарные, за жесткость мяса поругивали). Правда, и завезенные крысы, свиньи, собаки и кошки им сильно помогли в содеянном. Этот гигантский нелетающий голубь только одно яйцо откладывал, которое 7 недель надо было насиживать (прикиньте вероятность того, что мгновенно размножившиеся спутнички человека не набегут на такую практически бесхозную и вкусную закуску). И может ли являться хотя бы слабым утешением то, что всех гигантских маврикийских черепах мореплаватели съели еще быстрее, чем безобидного голубя? Он был высотой около метра и весил до 20 кг. И выносливый – бросили пару дюжин в трюм вместо консервов и поплыли в Индию. Или обратно в Европу. Запас свежего мяса не помешает в длинной дороге. Одна птичка в таких жутких условиях вроде даже живой до Нидерландов домучилась.
При моей страсти к собиранию марок фауны нет ничего удивительного, что попавшая ко мне марка с дронтом (первая – от 54 г. выпуска) стала дополнительным стимулом для поездки на Маврикий. В этом волшебном слове для меня было сконцентрировано все: и место выпуска самой редкой, самой ценной марки мира, выпущенной в 1847 году; и серии марок Маврикия с дронтом. (С гордостью коллекционера могу заявить – все 10 Додо, выпущенных до 2000 года, у меня есть! Открываю кляссер, а они на меня смотрят! А я – на них.)
Да просто и само звучание слова меня завораживало с детства. Даже больше, чем Мадагаскар или Калимантан! А когда я узнал, что по-французски этот остров называется «Иль Морис», то музыка произношения меня добила окончательно!
И опять же бедный дронт – почему-то именно его мне было очень жалко. Что-то в нем было такое притягательное. Неуклюжий и беззащитный! Не зря же и Даррелл выбрал его символом своих учреждений по охране природы. А вот, например, корова Стеллера или какой-нибудь сумчатый волк, которых такая же ужасная участь постигла, мое воображение не так будоражили.
Додо с эмблемы Фонда и марки с дронтом – этого и так было для меня достаточно. А тут выходит еще и новая книга Даррелла «Золотые крыланы и розовые голуби». И как вы думаете, про что? Да, разумеется, про Маврикий.
В первый раз Джеральда привезли туда в совершенно разбитом состоянии, вытащив фактически из клиники и депрессии. Это Джеки напоследок, перед разводом, посоветовала отправить супруга на солнышке погреться. И поездка была быстро организована. На Маврикий ДМД выехал вместе с секретаршей Энн Питерс (ну и Джона Хартли прихватили в помощь). Шестинедельная экспедиция его окружением была спланирована так, чтобы дать шефу возможность и позагорать вволю, и просто отдохнуть, без деловой спешки. Тем более он и сам хотел отвлечься от семейных перипетий и потрясений на острове легендарного дронта, выбранного им в качестве своей эмблемы.
Впервые Даррелл увидел ждущее его чудо из иллюминатора самолета – и сразу влюбился в лежащую под крылом картину (даже забыл на время о своем страхе высоты): «Зеленый и огневой, с голубовато-пурпурными вкраплениями гор, остров напоминал исполинский драгоценный камень в голубой эмалевой оправе; вместе с белопенным кольцом рифа он красовался на фоне густой синевы Индийского океана, словно ювелирное изделие на бархате».
Кто, кроме него, способен так передать красоту Маврикия?
Ехал греться на солнышке и отдыхать душой. Но столкнулся с экологическими проблемами острова и, конечно, не удержался. На острове произошла настоящая катастрофа. Большая часть уникальной фауны была уничтожена человеком еще в прошлом веке. За удивительно короткое время печальную судьбу дронта и гигантской черепахи уже разделили огромный бескрылый черный попугай и дюгонь.
«От уникальной и совершенно безвредной для человека фауны, – писал Джеральд. – Остались всего несколько пород птиц и ящериц. Но даже и они, а также все, что сохранилось от девственных лесов, испытывают невероятное давление». Остатки местной уникальности добивались сейчас!
Читать про это и увидеть собственными глазами – две большие разницы! Маврикийская пустельга, розовый голубь и попугай-пересмешник – самые редкие виды в мире (оставшихся в живых считают буквально штуками) – подвергались и подвергаются истреблению со стороны орд яванских макак (завезены и катастрофически размножились), которые поедают их яйца и уничтожают птенцов. Не зевали и другие пришельцы – кровожадные и пронырливые мангусты. И конкурентов завезли: 22 новых породы птиц, от воробьев до майн. И в итоге больше десятка эндемичных пород птиц уже уничтожено. Только чудом сохраняются остатки древних лесов. Под пологом которых теперь на земле за местными ящерицами охотятся еще и ежеподобные мадагаскарские тенреки (скорее всего, эти, в общем то симпатичные зверушки разбежались из личного зверинца какого-нибудь губернатора, переведенного сюда с Мадагаскара, да и размножились в отсутствии естественных врагов).
По мере того как Джеральд знакомился с обстановкой на острове, поездка, спланированная как увеселительная, предусматривающая только беглое знакомство с охраной окружающей среды, постепенно превращалась в серьезную экспедицию, во время которой времени на отдых оставалось немного.
В ознакомлении с ситуацией очень большую помощь им оказал местный хранитель лесов Вахаб Овадалли и приехавшие из Великобритании энтузиасты охраны природы – супруги Маккелви. Первый предложил (после знакомства с популяцией пустельги, розовых голубей и попугаев в подопечных ему лесах) организовать экспедицию на Круглый остров (14 миль от Маврикия). По его словам, по значимости горячих экологических проблем сложившуюся там ситуацию можно было сравнить только с Галапагосскими островами. Площадь его не превышает 375 акров, но на этой довольно скромной территории еще сохранились совершенно уникальные растения и животные, в том числе восемь видов местных рептилий. Шесть из них находятся под угрозой уничтожения (два вида гекконов, два вида сцинков и два вида змей, а ночной удав, скорее всего, уже вымер) и не менее десяти видов редчайших растений, причем шесть из них являются эндемиками, которых больше нигде в мире не существовало! К тому же, на Круглом острове гнездится редчайший вид буревестников.
Но значительная часть его уже превращена в пустыню. И знаете, кто постарался? Очередные все сжирающие спутники человека: кролики и козы! Хорошо, что правительство Маврикия уже начало предпринимать меры к резкому уменьшению их поголовья, планируя полное удаление этих прожорливых зверушек с острова и восстановление местной флоры и фауны. Ну как такая информация могла оставить Даррелла равнодушным? Конечно, он воочию захотел увидеть появление маленьких ростков его идеологии!
И увидел. А в итоге и поучаствовал – они получили разрешение вывезти в Джерсийский зоопарк несколько пар уникальных гекконов и сцинков, чтобы заняться их разведением и потом вернуть на Круглый (и это у них получилось!) А затем был еще и остров Родригес. Но остальные подробности этих поездок на Маскаренские о-ва вы можете прочитать в его книгах.
Несмотря на такие внеплановые рабочие проблемы, Даррелл все-таки сумел на время позабыть о погибшем браке. Погружение в мир живой природы на него всегда действовало целительно. Ему на острове нравилось все.
Но когда ДМД вывезли на хорошо сохранившиеся рифы, и он, наплававшись и насладившись их живыми пейзажами, снял маску и взглянул на остров со стороны моря, то получил действительно незабываемый прощальный аккорд. На горизонте возвышались зеленые горы Маврикия, на самой вершине укутанные снежной шапкой. А между ним и горами в небе висели пять дрожащих радуг. И он так проникся увиденной картиной, что пришел к выводу о несомненной уникальности Маврикия. И был удивлен, когда обнаружилось, что первым эту мысль уже высказывал Марк Твен: «сначала Бог создал Маврикий, а потом уже по его образцу Рай».
Ну а уж если два таких литературных гиганта к единому мнению пришли, то остается только принять его как руководство к действию. И как только появились первые возможности для свободы выезда, я даже не раздумывал, куда. (Тут чуть не приврал – в первую поездку мы с сестрой отправились во Францию к моим друзьям в Марсель и Лион. Но тут другие факторы были определяющими. Во-первых, нам прислали приглашение, что резко облегчило все бюрократические препоны. Во-вторых, наши новые демократические власти даже поменяли немножко рублей на валюту по официальному курсу. Последней у нас почти не было, практически нищие были. А во Франции мои друзья нам хотя бы от голода умереть не дадут, в чем я был уверен! В-третьих, Ирочке надо было для своей диссертации по средневековому французскому языку какие-то редкие материалы выловить, и именно в университетской библиотеке Экс-ан-Прованса.)
А уж потом, сразу после решения личных проблем и наскребя немножко долларов, рванули с Маришей на две недели на Маврикий. Некий вариант свадебного путешествия по Даррелловским местам в режиме жесткой экономии. Снимали комнатку в доме у индийской семьи недалеко от аэропорта на окраине Маэбурга. Какой-то лионский приятель Элен, там поработавший, нас состыковал. (Я сейчас переспросил Маришу – сколько наше проживание стоило? Ответ меня убил – 10 долларов на двоих в день вместе с пансионом, то есть шикарным домашним индийским обедом.)
Вот таким образом я свою первую мечту и осуществил; на гекконов на потолке над кроватью насмотрелся, в Индийском океане искупался, хотя бы плохонькие рифы, но увидел. До реликтового леса Макшабе (в Махаби Беломб – самом большом природном заповеднике) с трудом, но добрались (несколько часов там побродили), как и до национального парка «Ущелье Черной речки» – Блэк-Ривер Додж. Правда тут полюбоваться живописными ущельями удалось только издалека, по дороге на Кьюрпайп (куда нас занесло, чтобы взглянуть на потухший вулкан Мурра). Все это – Даррелловские места, которые он с Дэйвом Маккелви посещал, включая криптомериевую рощу. В ней, сидя на дереве, с розовыми голубями разговаривал.
А приличный круг по чайным плантациям с посещением установок по производству местного рома и парка Ле-Валь уже сами придумали и осуществили. Сувениры с Додо, как и местные маечки (подделки под известные фирмы) приобрели. На Львиную гору проездом взгляд кинули. Даже посмотрели на массовые истязания индийцев из местной диаспоры, которые они с огромным энтузиазмом творили над собой по дороге к храму шестиглавого и двенадцатирукого старшего сына бога Шивы.
А второго февраля я отметил свой день рождения в скромном китайско-креольском ресторанчике на берегу моря. Якобы речных раков кушали, а две ужасно тощие кошки под столом с хрустом перемалывали их клешни. Но вот до столицы острова Порт-Луи тогда добраться не смогли, в Ботанический сад не попали, пляжа, так чтобы совсем приличного, не обнаружили.
Все и сразу у нас не получилось. А то, что получилось, носило характер каких-то не очень серьезных наскоков. Но для первого самостоятельного выезда, наверное, простительно. Атмосферой-то и местными красотами прониклись, но сразу поняли, что две недели – это очень мало, остров-то действительно оказался не только чудесным, но и большим.
И поэтому повторили визит в 2018 г., приехали уже как оседлые туристы на целый месяц в приличный, хотя и очень не дорогой, китайский пансионат в окрестностях Перебэра (или Перейбера) с гостеприимной и говорящей по-французски хозяйкой. Чтобы и с маской наплаваться, и отдохнуть на вполне неплохом почти безлюдном диком песчаном пляжике, и в музей марок в столице съездить, и по заповедникам и знаменитому Ботаническому парку побродить (аж два раза, так понравилось). В общем, в этот раз постарались точно успеть побывать везде, где запланировали. Наплавались действительно вволю, даже в непонятное попали (см. первую книгу) с которым Мариша только потом ситуацию прояснила. А сначала еще долго от страха тряслась – как ее течение на рифы тащило. С удовольствием вспомнили индийскую кухню, несколько раз пообедав в очень неплохом ресторане в самом городе. Пару раз сами себе устраивали рыбные дни, готовя дома вкусные блюда исключительно из местных свежих морских созданий, включая омаров.
А вот креольские ресторанчики, по сравнению с прошлым разом, как-то сильно разочаровали. И антисанитарией и качеством, ниже среднего. Или наши требования подросли?
Неожиданный и очень необычный сюрприз-подарок устроил мне Адриан (старший Маришин сын) на семидесятилетний юбилей. Двухчасовое свободное общение с хищниками семейства кошачьих в большом (250 га) Национальном парке Казела (как бы почти в джунглях, и как бы почти свободно).
Во время прогулки с двумя львицами-подростками страшно не было, я их даже потрогал за спины пару раз. Но когда эти, уже достаточно крупные, хищницы начинают рассматривать тебя (причем непонятно, с какой целью) своими желтыми глазами, палки, которыми нас снабдили проводники, кажутся уж слишком хрупкой защитой! Зато после такой львиной прогулки близкое общение с гепардами на их территории – одно удовольствие. Даже одну дрыхнувшую самочку за ухом почесал. А она в ответ мурлыкнула. Как то не производят они впечатления ужасных хищников.
И второй раз отправившись по следам Даррелла, мы уже целый день гуляли по лесам Макшабе, поглядывая на ущелье Черной реки сверху. Очень своеобразный древний лес с массой красивых ящериц.
И на этот раз я, как и собирался, все-таки пересек весь остров на автобусе и попал в столичный филателистический музей. Конечно, знаменитый «Голубой Маврикий», эта редчайшая марка, была выставлена там вместе со своим розовым собратом. Чтобы вернуть эти раритеты на историческую родину, местные бизнесмены специально организовали консорциум для их приобретения на аукционе 1993 года в Цюрихе. Как нам сказали, их вложения окупились за 6 лет только за счет дополнительного привлечения туристов и продажи в музее памятных блоков и открыток со спецгашением. Я покупателей очень хорошо понимаю – невозможно удержаться. Ведь единственный шанс в жизни! естественно тоже прикупил.
Но, как я уже отмечал, Маврикий с точки зрения виз – легко достижимая цель. А вот Джерси – это совсем иное дело.
Поездка непосредственно к детищу Дарреллу – на Джерси
С этим островом было много сложнее – британская виза обязательна. Уж как мы рвались попасть туда из Франции на пароме из Сен-Мало, но шенгена оказалось недостаточно – не пустили. Даже на один день: утром уехать – вечером вернуться. Повторюсь, только в 2008 г. пришел черед осуществления и этой моей первой мечты – поездки на Джерси. Пришлось получать британскую визу в Москве, лететь до Лондона и уже оттуда, из аэропорта Гатвиг до Джерси.
На наше счастье, в это время в Лондоне находился на учебе мой любимый и единственный племянник Алексей, который сильно помог советами. А машину с шофером, с помощью которой мы не только осуществили наш трансфер из одного аэропорта в другой, но и ознакомительный тур по Лондону совершили (в первый раз туда попали), нам любезно предоставил Ирочкин супруг от филиала компании, которой дирекствовал в Москве (Или наоборот – филиал был в Москве, не суть важно.) Самое главное, не только покатали, но и по моей настойчивой просьбе завезли и прямо в сердце истории мировой филателии – магазин «Stanley Gibbons» на Стрэнде, откуда шофер вдвоем с Маришей меня выцарапывали с трудом и заставили уйти только под угрозой опоздания на рейс.
На острове мы почему-то (может, по моей природной глупости, а, может, рабочие проблемы не давали и зря себя ругаю – не помню; просто и теперь еще жалею, что времени там совсем мало провели) были только неделю и, естественно, на три первых дня я пропал в Даррелловском Парке.
Краткую, но очень эмоциональную историю его возникновения вы знаете, а если хотите получить подробности тяжелой жизни на начальном этапе, читайте «Ковчег на острове». А все этапы его развития очень подробно отражены и у Боттинга, и слегка в заключении (как пример очередного рабочего чуда ДМД).
И вот мы стоим у входа в Парк. Билеты стоят довольно дорого, и деваться, как сначала кажется, некуда. Однако я начал присматриваться, нельзя ли и тут применить накопленный богатый опыт стажерской жизни во Франции. При нашей нищенской стипендии там приходилось в любой ситуации искать возможности выкручиваться с минимальными финансовыми затратами, а по возможности и без них. И хотя теперь босяками мы уже не были, привычка – вторая натура.
И я сразу, уже в первое посещение сувенирного магазина обратил внимание, что кроме его главного входа расположенного снаружи общей ограды, есть еще и задняя дверь, выходящая прямо на парковую территорию. Ну просто грех не воспользоваться такой возможностью просочиться на халяву! Так что за два следующих дня, несмотря на упорное сопротивление моей правильной супруги, мы сэкономили несколько десятков фунтов. Чтобы тут же 30 из них пожертвовали в фонд маленького лемура породы ай-ай или более прозаично – мадагаскарской руконожки. Я этого лемуренка увидел и сразу же к нему проникся – так завораживающе он на нас таращился из полутьмы своими огромными глазищами, очень старательно при этом вращая ушами. Крошка родился уже тут. Одно из достижений ДМД. Впервые размножения этих фантастических созданий из мира эльфов удалось добиться в 1992 г, дальше уже пошло как по накатанной: за первым поколением появились и другие. Теперь вид точно не исчезнет (по крайней мере, в зоопарках мира).
Лемуры – это один из почти сотни видов эндемиков, которым относительно долго везло: мальгаши считали их священными существами. В которых переселяются души или духи предков и ранее не трогали. Тем более – не охотились. Но увы, эти времена прошли. Уничтожение островных лесов, единственного места их обитания, продолжается стремительными темпами (населению надо все больше и больше риса выращивать, а предпринимателям – продавать древесину), и существование всего этого семейства уже висит на волоске. Тем более что и мясо некоторых из них туристам стали рекламировать как деликатес. Вот убивал бы на месте и подобных гурманов и хозяев таких ресторанчиков. И рука бы не дрогнула – уверен.
У лемуров породы ай-ай с Дарреллами особенное взаимоотношение. ДМД про них отдельную книгу написал (не всем зверушкам выпала такая честь). Именно ради них он выбрался в свою последнюю поездку к мальгашам. Да и с Ли они наверняка бы не встретились, ну, по крайней мере, так бы сразу не потянулись друг к другу, если бы девушка тоже не увлеклась лемурами за два года мадагаскарской практики.
С первым ай-ай по имени Верите Даррелла познакомил профессор Альбиньяк, основатель заповедника «Человек и биосфера» на Мадагаскаре. Вот что написал Джеральд об этом: «В сгущающихся сумерках Верите спустился по веткам ко мне. Его круглые гипнотические глаза сверкали, уши, похожие на ложки поворачивались во все стороны независимо друг от друга, словно радары, белые усы топорщились и шевелились, как сенсоры. Черные руки с тонкими, изысканными пальцами, из которых третий был самым длинным, элегантно цеплялись за ветки, пока он спускался – ну точно пианист-виртуоз, играющий Шопена. Казалось, что перед вами ведьмин черный кот или инопланетный пришелец. Если бы поблизости оказалась летающая тарелка с Марса, вы бы сразу решили, что это существо только что из нее выбралось. Он бесстрашно забрался ко мне на плечо, заглянул в лицо своими огромными, гипнотическими глазами, пробежал пальцами по моей бороде и волосам с такой легкостью, словно профессиональный парикмахер. Ощущение при этом было такое, словно волос моих касается легкий ветерок.
И тут, к моему некоторому беспокойству, обнаружил мое ухо.
– Ага, – сказал он себе. – Здесь наверняка скрывается самая крупная и вкусная личинка!
И начал изучать его как гурман наслаждается изучением меню, а потом очень осторожно запустил в него свой длинный палец. Я приготовился к глухоте:
– Привет, Бетховен! – сказал я себе. – Вот и я!
Но к моему удивлению, я почти не чувствовал, как его палец исследует мое ухо в поисках таинственных деликатесов. Не обнаружив в ухе ничего вкусного и ароматного, зверек недовольно фыркнул и быстро исчез в ветвях».
Так ДМД впервые встретился с представителем вида ай-ай. И понял, что это одно из самых невероятных животных и Фонд обязательно должен ему помочь выжить. Так в итоге и случилось.
А вот и еще одно описание контакта Даррелла, но уже со своим любимцем из этого племени – Маленьким Принцем. Этот ай-ай родился и вырос у него в Зоо на Джерси. (Слова почти одинаковы, а ситуация принципиально иная. Эмоции уже не те, ДМД к ним привык. Еще бы – хоть каждый день приходи и встречайся).
«Огромные уши, великолепные, спокойные, но заинтересованные глаза красивейшего цвета, странные черные, мягкие ручки, магический палец, изгибающийся, как викторианская застежка. Маленький Принц смотрел на меня блестящими глазами, его уши поворачивались в разные стороны, словно антенны. Зверек сначала нежно перебирал мою бороду. А потом беззаботно запустил свой магический палец в ухо».
Опять на плече сидел и охотно шел в руки. А вот мне, естественно, лемуренка подержать не дали, а в обмен на взнос вручили плакат, якобы именно с его изображением и благодарностью от имени Ай-Ай-Игоря. То есть ему как бы присвоили мое имя! И быстренько так это на плакате оформили.
Я даже задумываться о реальности этого не хочу. Наверняка таких плакатов лепят не один десяток, но все равно, очень приятно. Долго у меня в лаборатории висел. Я согласен, пусть будет такой дополнительный и оригинальный способ для сбора пожертвований по программе сохранения редких видов. Если его изобрели сотрудники треста Даррелла, то и молодцы. Правильно сделали. Для достижения благородной цели все средства хороши. Я бы еще и специальный налог для богатых во всем мире предложил ввести – на спасение наших братьев, нами же и уничтожаемых! В альтернативе так обязательно и сделаю, хотя бы в своей стране Трех Корнишей.
Сам Парк просто супер! В основном, тут находятся только те виды, которые уже надо спасать. А для этого внимательно изучить особенности их поведения, в том числе и брачных игр, чтобы попробовать добиться воспроизводства в неволе. Я мог бы здесь и целую неделю безвылазно провести. Зависнуть на несколько часов на одном месте, наблюдая за обитателями данной территории, для меня не проблема, а сплошное удовольствие. И это не человекообразные обезьяны, хотя я и у них тоже с удовольствием застревал.
И, конечно, тут же появилась идея, а не перебраться ли из нашей гостиницы в хостел Фонда Даррелла, находящийся в трех минутах ходьбы от парка. Его жители могли посещать все места, имеющие отношения к фонду, бесплатно. При этом плата за комнату на двоих была достаточно скромной. Но супруга взбунтовалась: «Хорошего понемножку! Если мы еще и сюда переселимся, то точно больше ничего на острове не увидим!»
В третьем браке (то есть в третьей жизни) начинаешь серьезнее относиться к мнению жены. Тем более, я сразу вспомнил, что еще не нашел филателистического магазина, чтобы доукомплектовать свою коллекцию марок с этих «англо-нормандских островов», а также про наличие ну просто шикарного шведского стола в нашем отеле. Нигде больше такого разнообразия и качества не видел. Для приличия сделал вид, что задумался и согласился. В надежде попасть сюда еще раз и вот тогда уже точно поселиться в хостеле.
Оставшееся время мы потратили на прогулки по чудному, почти игрушечному городку Сент-Хелиер. И на пешие походы по не менее чудному, какому-то очень уютному острову. И налюбовались его спокойными зелеными пейзажами и даже посетили уникальную коллекцию орхидей. Одну из лучших в Европе. А уж поляны лаванды, она тут кажется не такой яркой, как в Провансе, но пахнет так же чудесно.
И вот во время одной из таких прогулок мы случайно наткнулись на благотворительную акцию для спасения одного из представителей местной фауны. Кого бы вы думали – ежиков.
Но сколько я ни рассматривал особей, которые были предоставлены мне в качестве живого наглядного пособия, никаких существенных отличий от их европейских собратьев не обнаружил. И объяснения от организаторш не получил. Правда, это совсем не мешало им (группе тетенек в национальных костюмах и чепчиках) продавать всякие сувенирчики по диким ценам в поддержку популяции именно джерсейских ежиков. Собранные деньги должны были пойти на восстановление здоровья зверушек (в специальных центрах), пострадавших от машин, людей и кошек. Влияние идей Даррелла пошло в массы?
Вряд ли. Скорее, коммерческое мероприятие, прикрытое благими фразами. Активного автомобильного движения на острове и близко нет, как могут пострадать ежи от людей, представить не могу, разве только кто-то случайно на них сядет. Как и охотящихся на них кошек с трудом себе представляю.
Кстати, о кошках. Это слово действует для меня как сигнал к действию. Конечно, им в этой книге будет еще много места отведено, но если они сами вдруг приходят, как же я могу их без внимания, а, значит, и описания оставить? Особенно если новую породу вижу.
А тут так и получилось. Прямо в нашей гостинице мы встретились с представительницей породы мэнкс – бесхвостой короткошерстной кошкой. Рыжеватая и слегка полосатая, с белой грудкой, она сама подошла ко мне и потерлась о ногу. Сначала я решил, что кошенятина просит поделиться дарами шведского стола, но ошибся. Она была не голодна и просто демонстрировала готовность пообщаться. Я был тронут и даже горд, посетителей то было много, но выбрала-то шерстистая меня. Почувствовала котофила и тут же нашла полное взаимопонимание. А потом и с хозяином познакомила.
В процессе нашего общения, кроме отсутствия хвоста, я отметил и другие отличия этой породы. Да и ее владелец (какой-то далеко не простой работник гостиницы) помог в этом вопросе разобраться. Как почти все обитатели острова, он объяснялся на французском и был очень доброжелателен к гостям (а тем более к котофилам, выбранным его любимицей).
Вот какими наблюдениями поделился: «Если хотите видеть у своего питомца постоянное желание со всеми общаться, здоровое любопытство и ярко выраженный шарм, это все про мэнксов. А еще им свойственна своеобразная прыгающая походка, почти как у кролика, потому что задние лапы у этой кошки заметно длиннее и мускулистей передних. Вот таким манером она со мной и гуляет рядом, всегда с удовольствием даже на длинные дистанции, как собака. По деревьям лазить не любит, а вот поплавать – всегда пожалуйста».