– И ведь такие лицемерные эгоисты – Продолжала она, с ещё большей горячностью. – Вообще не понимают, что дело не в том, что люди какие-то не такие. Даже не допускают мысли, что вполне возможно, скорее всего, по большей части, они сами редкостные твари.

«Да нет, допускают» – подумал я и открыл рот, чтобы возразить. Или оправдаться, точно не знаю, не успел придумать. Просто захотелось, чтобы она перестала говорить то, за что я и так себя виню.

Но она резко вернулась в прежнее положение и ткнула в меня указательным пальцем.

– Вы – другое дело.

– Ээ… что? – Я не очень понимал, что сейчас произошло.

– Вы! – Повторила она так, будто мне это должно было что-то прояснить. – Как я рада, наконец, увидеть нормального человека, не зацикленного на собственном «я».

– Эм… спасибо… наверное – Неуверенно пробормотал я.

– Что вы, вам спасибо! Вы-то точно знаете, о чём я говорю. Я давно такого понимания не видела среди своих клиентов. И, да, вы не против, если я не буду строить из себя эдакого эксперта? Мне кажется, так всё пройдёт куда приятнее и успешнее.

Я по-прежнему не знал, что сказать. Стало даже ещё неуютнее, чем когда, как я думал, она меня отчитывала. Как-то это всё незаслуженно.

– И знаете, – Продолжала она. – Я лишь на днях поняла, что сама раньше была таким человеком. Отказывала всем, думала, что они не умеют нормально общаться. Капризничала, как ребёнок. А вот сейчас говорю с вами и передо мной вся жизнь проносится. Все считают себя достойными, но по истине достойных – мало. Подождите секунду.

Она подошла к компьютеру и начала что-то искать в своих записях.

– Вот! – Она победоносно вскинула руки. – Михаил Владимирович Скрепин, ваш ровесник, пришёл сюда позавчера. Достойнейший человек. На протяжении года делал для своего друга всё, что только мог, а тот только ныл в ответ. В конце концов, когда Михаилу понадобилась помощь, его друг даже не заметил этого. Как и не заметил, насколько больно было ему от этого. Я вчера весь день думала о его истории. Она меня в чувства и вернула. Сейчас думаю, как мне реабилитироваться, но ничего в голову не лезет. Но я всей душой хочу этого, а это – главное.

Она снова села в своё кресло и теперь смотрела на меня, ожидая, что я что-то ей отвечу или, как это было раньше, закончу её фразу. Но у меня во рту пересохло, а ком, что образовался в горле ещё во время заполнения анкеты, теперь разрывал его изнутри.

Миша и был моим другом. Единственным, с кем я смог подружиться за всю свою жизнь. А теперь, я понял, куда он пропал и почему.

Неловкое молчание прервала вошедшая секретарша. Она принесла мою анкету и вручила её девушке-консультанту.

Ну вот, сейчас-то мой обман и раскроется. Хотя почему обман? Я ведь искренне говорил. И не важно, что про самого себя. Важно то, что я уже понял свои ошибки. Не хочется, чтобы и этот человек во мне разочаровался.