КАЗЯ И ЛЕТО
Лето. Жара. Природа валяется в отключке. Птицы улетели на север. Там хорошо, там тундра, айсберги и эскимосы на палочке. Вернее, с палочкой. Зачем же им палочка? Они погоняют ею своих ездовых собак породы хаски! Замерзшие, но счастливые, они бегут среди покрытых пингвинами то ли антарктических, то ли арктических просторов. Главное – нет жары!
Весь этот бред снился Казе, изнемогающему от летнего зноя, под кустом свербильника. Предлагал же Дед побрить собаку к лету наголо, под героя гражданской войны Котовского.
– А что, очень практично,– сказала Маша с серьезным видом. – Вычесывать не надо, только пыль тряпочкой протирать.
Тут все закричали:
– Фу! Как неэстетично!
А Маша и говорит:
– Надо записать Казичку к нашему знакомому парикмахеру Саше Петрову, чтобы тот сделал песику самую-пресамую модную стрижку.
Сашкец – известный мастер расчески – большой затейник в деле выстригания на шевелюре узоров в стиле дикого африканского племени обломинго.
Маша спокойненько продолжала:
– Я тут видела классные рисунки первобытных людей, найденные в степях под городом Крыжополем, так Саша запросто воспроизведет их на Казином тельце.Тогда наш Казюня, наверняка, займет первое место на конкурсе собачьего боди арта!
Вся семья уже чуть не умирает со смеху, но молчит, держится. Казя сидит радостный: любит, когда о нем говорят. А вот Папа, который обычно все понимает с полпинка, весь затрясся и принялся закусывать губу. Он всегда так делает, когда страшно злится.
А Маша знай себе прикалывается над отцом.
– Ты, Папочка, готовься вести Казю на выставку в этот четверг в 16.00. Начнем прямо сейчас: я покажу вам, как нужно ходить по подиуму,– и пошла себе качать нижним бюстом от бедра свободно.
– Казя, не скачи вокруг, ты не кенгуру! Папуля, вставай, бери Казю на поводок и, пока не намотаете вокруг бильярда 77 кругов, ужина не получите!
Бабушка, давясь от смеха и роняя на ходу вставную челюсть, метнулась в туалет.
– А что же ты хочешь: Казичке скоро семь месяцев, а у него нет ни одной медали! А тебе, видишь ли, трудно отпроситься у министра. Да он сам побежит, как только узнает про выставку! – как гвозди печатая шаги, вещала звезда подиума.
Это был совершенно явный перебор. Но то ли у Папы был тяжелый день, то ли то, что кроме октябрятского значка и грамоты за успешное окончание четвертого класса начальной школы у него никаких наград больше не было, об него сейчас можно было зажигать спички.
– Что такое?!! – басом профундо, переходящим в свисток футбольного арбитра, заголосил отец семейства и, схватив первое подвернувшееся под руки, бросился за Машей.
Тут Мама не выдержала. Она так захохотала, что проснулись люди в соседней деревне.
– Дорогой, сходи, сходи погуляй с Казичкой,– еле выговорила она.
Папа застыл на бегу, взглянул на зажатый в руке поводок и до него стал доходить комизм ситуации. Тем более, что Казя давно тянул его за штаны на улицу: взял поводок – веди гулять – аксиома для любого хозяина собаки.
Жирафчик ты наш,– ласково гладила Папу по холке Маша,– шейка длинная, головка умненькая, мысли бредут медленно.
Так Папа с Казей очутились на улице. Папа отпустил Казю пастись, а сам лелеял планы возмездия нахальной Машке, издевающейся над собственным отцом. Кормильцем! В прошлом веке ее посадили бы на хлеб и воду. А еще – коленями на горох! И пороть! Ежедневно пороть! Тогда, может быть, еще выйдет толк.
Папа постепенно спускал пары и ему легчало на глазах.
В этот момент на заборе появился Золотой. Казин заклятый друг совершенно одурел от жары, ибо был невероятно мохнат. Какая нелегкая вынесла его из-под прохладного крыльца на раскаленную улицу – трудно сказать.
Котяра как лунатик прошел до конца забора и спрыгнул на землю. Прямо перед носом соседки, выводящей на прогулку огромного бордосского дога.
Золотого спасло только то, что дог не поверил своему счастью и промедлил всего одно мгновенье. Но его хватило Казе, метнувшемуся на дога как герой-панфиловец под танк.
Великолепная четверка – соседка, дог, Золотой и Казя – кубарем покатилась по дороге. Вслед за ними, одновременно изображая и мельницы, и атакующего их Дон-Кихота, с воплями мчался Папа. Горячая летняя дорожная пыль скрыла батальную сцену от набежавших зевак.
Вечером, намазав йодом и заклеив пластырем всю израненную компанию, Мама сказала:
– Ничего, шрамы украшают настоящих мужчин!
А Маша добавила:
– И НА ВЫСТАВКУ ТЕПЕРЬ ИДТИ НЕЗАЧЕМ – НИКАКОГО ТОВАРНОГО ВИДА!
КАЗЯ И МОРОЖЕНОЕ
Мальчишки любят пистолеты и машины, девчонки любят косметику и украшения, Папа любит работать, Мама любит Папу, а Казя очень любит мороженое. Так любит, что может превратиться у будки с мороженым в египетскую пирамиду или в еще что-то и того хуже. Всей семье было стыдно за Казю, когда он, развесив уши и распустив слюни, садился у ларька и смотрел на это самое мороженое как на манну небесную (кто не знает, что это такое – два билета на матч Челси–Манчестер Юнайтед от тех, кто пробовал). Вид у Кази при этом был такой, будто он никогда в жизни не пробовал ни эскимо, ни пломбир, ни «Ленинградское», ни оставшиеся 128 сортов мороженого.
Продавцы и прохожие верили в Казино несчастье и наперебой давали ему попробовать все немедленно и бесплатно. Папа даже предлагал открыть свой бизнес: они с Казей подходят к комбинату, где делают мороженое, и директор комбината, загипнотизированный Казиным взглядом, абсолютно добровольно отдает им все стратегические запасы этого лакомства. Потом все, что не съест Казя, раздается безвозмездно окрестным детям. Мама резонно спросила: «А в чем бизнес-то?» Папа ответил: «А в том, что всем весело!» Мама это одобрила.
Про Казину горячую любовь к холодному мороженому знали все: друзья, знакомые, дворники, милиционеры и, наверное, даже премьер-министр. Ну, если не сам премьер, то уж министр, отвечавший за мороженое, точно знал. Маша ему написала письмо по просьбе Кази, что нужно обязательно выпустить шоколадное мороженое с сосиской внутри. Называться оно должно, по Казиному мнению, «Cold dog», что в переводе с английского означает «Холодная собака». А что же: хот-дог может быть, а колд-дог – нет? Говорят, министр бешено хохотал, читая это письмо. Ну, уж с кресла-то точно упал со смеху.
Когда Маша с Русланом ходили выгуливать Казю, то всегда покупали разное мороженое и кормили его с двух рук: ванильное, потом клубничное, потом опять ванильное и так, пока Казя не оближет им эти руки по самые плечи.
Мама называла Казю «Мишкой на севере», а Папа предлагал переименовать его в Пломбир.
– А что,– веселился Папа,– прекрасная кличка для собаки: Пломби-р-р-р! Много рычащих звуков – то, что надо!
На Мишку Казя не обижался, а Пломбиром быть не хотел: еще бы Эскимой на палочке назвали!
И вот однажды на Казин день рождения, которое праздновалось ежемесячно, все гости как один притащили мороженое. Это были кучи, нет, даже горы мороженого! Казя набросился на него, как лев, и бился до полной и окончательной победы.
Как так получилось, что никто не уследил за этим разнузданным поглощением холодных подарков – не знают ни Маша, ни Мама.
Казе было хорошо целых десять минут. Нет, ему было просто отлично! Потом здорово, потом ничего себе, потом так себе, потом не здорово и затем как-то сразу стало очень плохо. Просто караул! В животе как будто образовался айсберг, и он все рос и рос, а Казя оставался все таким же маленьким! Нос стал горячим и сухим, и Казя начал тихо звать на помощь. Он бы и рад звать громко, да не мог.
Но Мама почувствовала, что с Казей что-то не так. Она всегда первая чувствовала, когда кому-то было плохо.
Когда Мама увидела гору оберток от мороженого, Казя был немедленно взят на экстренное излечение. Те, кто не хочет познакомиться с тетей Клизмой и дядей Клистиром, не следуйте Казиному печальному примеру! Океаны воды втекали в Казю и с ревом извергались обратно. Это был какой-то потоп наоборот, вернее, шиворот-навыворот.
– А теперь неделю строгой диеты! – безапелляционно сказала Мама, промыв Казин желудок вдоль и поперек. Если Казя и хотел что-то возразить, то все равно не мог: валялся без задних ног.
А МОРОЖЕНОЕ ОН ВСЕ РАВНО НЕ РАЗЛЮБИЛ !
КАЗЯ И КОЗЯВКИ
Как лично вы относитесь к инсектам, то есть насекомым? Если еще не определились, то опыт Казиной семьи поможет вам разобраться в этом животрепещущем вопросе.
Лето было в разгаре, и проблема насекомых стояла во весь рост. Они трепетали, жужжали, кусались и жалили в четыре смены, без выходных и праздников. Полосатые, мохнатые, чешуйчатые, с усиками и без, они были повсюду: за каждой тычинкой, любым отдельно взятым стебельком. Алчно пялили свои фасеточные глазенапы и кровожадно запускали хоботки в нектар или человеческую плоть. При этом создавалось полное ощущение, что насекомые – реальные хозяева на дачном участке. Жучки и стрекозы, как на Лазурном берегу, отдыхали у маленького прудика. Жирные бронзовки и пчелы пировали внутри пионов, жасмина и других цветов. Муравьи, как китайцы, ходили организованными толпами на экскурсию на кухню, а в парнике, где очень жарко и влажно, у них была баня.
Но имелось несколько категорий инсектов, которые безжалостно и с удовольствием терроризировали обитателей дачи. Причем крайне избирательно, выделяя объект своего «обожания» из толпы. К примеру, когда на дачу приезжала Маша, изо всех щелей и нор вылетали эскадрильи ос и мчались прямехонько к ее лицу. Как будто у Машки на носу или за ухом сидел осиный наводчик и командовал полетом полосатых валькирий. Маша теряла от ужаса всю голову сразу и с жутким воем мчалась в дом. Иногда осы настигали ее и там, иногда – нет.
Единственная приятность для Кази состояла в том, что частенько Маша в своем безумном галопе сметала с лица земли зазевавшегося Золотого. Сам Казя давно сообразил, что безопасно радоваться Машиному приезду нужно чуть сбоку и сзади. А Золотой, с рождения считавший себя королем всех шейхов, принимал прибывающих на верхней ступеньке крыльца, и нет-нет, да попадал под паровоз.
Когда на даче гостила Машина подружка Мариша, к ней, грациозно порхая, слетались разномастные чешуекрылые, или попросту – бабочки и мотыльки. Казалось бы, прекрасные создания! Однако Мариша так не думала. Глаза у нее съезжались в кучку, в голове происходило короткое замыкание, и с ультразвуковым визгом несчастная бросалась прочь. Куда глаза глядят. На кудыкину гору. Обычно ее находили при помощи мобильного телефона. Но периодически не обходилось и без курьезов.
Однажды Мариша опрометчиво загоравшая с утра (а утро у нее начиналось после 13.00 – что поделаешь, богема!) в шезлонге, была атакована стаей мотыльков. Как они страшно пучили глаза, шлепали крыльями, мохнатили брюшки и крючили лапки!
Где-то в Маришиной мозготеке сработал сигнал: «Воздушная тревога, все в эвакуацию», и голова решила немедленно драпать. Обгоняя голову, стартовали руки, прихватив ноги, а за ними завиляло все остальное. Только пыль заклубилась! И Мариша растворилась без осадка в бескрайних российских просторах.
Пропажа обнаружилась часа через два, когда все собрались обедать. Покричали, поискали – нет человека. Обошли территорию всех дачных участков – пусто. Позвонили по мобильному – лежит себе на каминной полочке. Тут всем стало как-то нехорошо, даже страшно. В голову полезли сюжеты из передач «Хроника происшествий» или «Петровка, 38». Наконец, чей-то взор упал на Казю, и всем одновременно пришла в голову одна и та же мысль.
– Казя, ты будешь нашей служебно-розыскной ищейкой, вернее, ищеем,– выразил общее мнение Папа,– срочно тащите Маришины личные вещи!
На Казю надели ошейник, пристегнули поводок и стали давать нюхать вещдоки, причем Маша совала помаду, Мама – джинсы, а Бабушка – фотографию с выпускного вечера с улыбающейся Маришей.
Папа всех разогнал, выбрал особо ароматные носки, дал их Казе для творческого осмысления, и спасательная операция началась.
Мариша была найдена через час. Выбежав с территории дачи в небольшой перелесок и будучи до мозга костей горожанкой, она исхитрилась заблудиться в трех окрестных соснах. Так и ходила бы в одном бикини до голодной смерти между деревнями Хреновино и Морковино, если бы не Казя с Папой.
Потом стали считать потери:
– Мариша: покусание комарами пятой степени, солнечные ожоги. Исцарапана до частичной потери товарного вида;
– Папа: сорван командный голос, ветками расцарапано лицо и руки. (Попробуйте-ка сами побегать за Казей! (см. Казя и весна));
– Казя: свеж как огурец, готов для новых подвигов!
Постановлением объединенного чрезвычайного комитета решено отчеканить и выдать Казе медаль «За спасение заблудшей Мариши».
Когда же из дома выходили Мама или Дедушка, казалось, что на солнце набежала туча или уже начинало вечереть, даже если был полдень.
З-з-з-з-з! Узнаете? А з-з-з-з и потом тихо? Снова никак? А что это вы задергались и завертелись? Комарик укусил, один-одинешенек? А когда их тысяча, десять тысяч или тьма-тьмущая, не хотите?
Вот и Мама с Дедушкой не хотят, а комары жаждут, кровопийцы проклятые.
Маму, занимающуюся цветами, просто не видно из-за комаров! А мощный старик выглядит после улицы, как китайский медицинский атлас по рефлексотерапии. Китайцы за всю многовековую историю насчитали на теле человека десять тысяч точек для иглоукалывания. Комары же продвинулись гораздо дальше. Сто тысяч не желаете?! Хотите не хотите, а придется все попробовать! Или марш домой, пока они добрые!
Мужественная Бабушка отважно боялась гусениц и мышей, которых она тоже причисляла к насекомым. Поэтому гусениц собирал Папа, а мышей поручили ловить Золотому.
Котяра пытался бастовать, но после неоднократного лишения привычных явств был вынужден соответствовать. Сначала отлавливал по одному мышу в сутки и демонстративно подкладывал трупы несчастной Бабушке чуть ли не в постель. Бывал бит за это. А потом, как-то незаметно вошел в раж и принялся душить мышей пачками. Только оттаскивай!
Вы уже поняли, друзья мои, что у Кази летом работы было – невпроворот: гонять комаров и бабочек, следить за Золотым, нести караульную службу, вести служебно-розыскные действия и так далее и тому подобное.
А САМ ОН ВСЯКИХ БУКАШЕК И КОЗЯВОК ЛЮБИЛ, ВОТ ТАК!
КАЗЯ И ЦВЕТЫ
С апреля в семье начинается цветочная лихорадка. И идет по нарастающей до сентября. Вернее, лихорадка начинается у Мамы. А у Папы и Маши начинается аллергия на цветение.
Если изобразить эти два процесса в виде математических кривых, то они очень похожи: до июля – вверх, июль, август – постоянно, а в сентябре – спад. Только у Маши с Папой все гораздо изогнутей. Иногда настолько криво, что ни встать, ни сеть. А может, ни вздохнуть, ни охнуть – так их мучает противная аллергия.
Когда Мама водила Машу лечиться от жуткого насморка к свирепому отоларингологу Отто Варламовичу, тот с научной точки зрения объяснил им суть проблемы.
– Дэло в том,– засовывая Маше в нос страшную трубку, вещал гордый сын кавказских гор,– что у тэбя искривлен носовой пэрэгородка. И вообще, ти немного дохлый, не сочный такой. Паэтому,– продолжал доктор Эйболит,– тэбэ надо как слэдует лэчиться у мэня и очень карашо питаться. Когда я увидел сваю дочь с обручем под названием халахуп (подумать только, какая мэрзость!), я ей сразу сказал: «Манана, пэрсик, не порть фигуру, съешь лучше хачапури!» Тэперь она нэ то, что эти вэшалки – модели 90-60-90. У нэе 120-90-120! Красавица! – самодовольно закончил врач.
И с воодушевлением продолжал пихать трубку в Машину дрожащую сморкалку, щедро поливая все закоулки едкими составами собственного приготовления.
Маша до сих пор вздрагивает, вспоминая об этих носодробительных процедурах, но насморк прошел!
Вы спросите: а где же Казя? А Казя – на даче, в самом эпицентре цветочного бума!
Главная по буму, Мама, запасается семенами с осени, а рассады покупает столько, что и трем Золотым не затоптать и не загадить (см. Казя и Золотой. Эпизод второй). И сидит в клумбах с утра до ночи, с перерывами исключительно на Папу.
Казя с Дедушкой решительно против клумб и цветников в больших количествах. Дедушка – из эстетических соображений: старому моряку нужен простор в виде газона с отдельно стоящими деревьями и кустами. А Казе – из практических. Он же носится, не разбирая дороги, и эти самые цветники для него – хуже кошек вперемешку с прививками. Как Казя ни старается перепрыгивать через эту красоту, все равно половину сломает, а остальное растопчет! Со всеми вытекающими из этого последствиями: наказаниями, выгоняниями, лишением вкуснятины и прочими неприятностями.
Хотя против цветов, отдельно взятых от клумб, Казя ничего против не имеет. Скорее, наоборот – очень даже за, если они в вазе и на столе, а лучше – еще выше. Но, несмотря на все это, Казя всегда помогает Маме в ее ботанических опытах.
– Казя, я забыла у грядки с клубникой маленькую тяпку,– говорит Мама,– принеси ее, пожалуйста.
И Казя доставляет эту самую хряпку в лучшем виде. Иногда только перепутает с большой совковой лопатой и сломает что-нибудь ценное ненароком.
– Казичка, я потеряла свой любимый совок, найди, будь другом! – просит Мама.
И Казя вовсю следопытит по участку. Пусть будет затоптана рассада и сломаны молодые кустики, главное, совок будет найден!
Еще Мама долгими зимними вечерами раздумывала о смысле жизни и решила, что раз уж она не стала космонавтом, то быть ей главным цветоводом всех времен и народов и иметь свой ма-а-ленький цветочный магазинчик.
С магазинчиком все очень согласились. А когда Мамин пылающий от цветочных идей взор упал на мирно дремлющего себе в кресле Казю, о