–Почему окна открыты? – спросил он
– Бабушка болеет. Ей плохо, когда дома жарко.
– Подойди сюда.
– Неа.
Семён хохотнул. Маришка оскалилась, словно какой то зверёк. . Загнанный зверёк. Инстинкты берут своё, а под страхом смерти они всегда вырываются наружу. Её тельце напряжённо дрожало готовое к прыжку или к бегству, вот только бежать было некуда. Входная дверь захлопнулась, и так быстро ее не открыть, а из окна прыгать слишком высоко
–Больная бабка на голову. Где она деньги прячет? Знаешь?
Маришка покачала головой, но Сёма готов был поклясться, что она бросила взгляд на тот самый шкаф, который он изначально приметил для поисков старухиных денег. Он распахнул дверцы и стал выбрасывать вещи из шкафа, краешком глаза наблюдая за девчонкой, с ней не должно быть проблем. Надо было кроме денег ещё найти хороший кусок ткани, чтобы затереть все свои следы, перед уходом.
–Зря вы ищите, у нас этого нет.
– Рот закрой.
Он продолжал лихорадочно шарить по шкафу. Ладони его чесались, денег на смерть будет столько, что ему хватит очень и очень надолго, Сёма верил приметам. Денег будет столько, что можно будет положить их на счёт в банке и жить на проценты. Купить свою собственную квартиру. Припрятать молоток в ящик для инструментов. Хотя через несколько лет захочется снова увидеть чьи-нибудь предсмертные мысли в глазах. Возможно, когда необходимость в деньгах уйдёт, он будет душить детей вместо старух. Это ведь будет так быстро, с их цыплячьими шеями.
Он прикинул, сколько времени уже здесь находиться – не меньше десяти минут. Времени оставалось мало, одно из золотых правил – всё делать быстро. Главное сейчас найти семейную заначку.
И он нашёл. Один из выдвижных ящиков, скрывал в себе все ценности семьи. Это был настоящий Клондайк. У Сёмы перехватило дыхание столько денег, он видел первый раз в жизни. Доллары лежали аккуратными стопками, словно в каком– то фильме с криминальными сделками, будто их только недавно переложили в этот ящик из чёрного гангстерского чемоданчика.
Он стал набивать ими карманы. Не прошло и минуты как его вместительные они оказались заполнены, а денег в ящике как будто и не убавилось.
Сёма бросился в коридор за клетчатой хозяйственной сумкой, которую помогал нести, вариант с пакетом его не устраивал. Расстегнул замок и вытряхнул содержимое на пол. Это был мусор, какие то обрывки тряпок, журнальные страницы, пожелтевшие от времени, газеты с рекламой которые оставляют в почтовых ящиках.
Бабуля вкусненькое принесла! Бабуля вкусненькое принесла!
– Что за хрень…
Он вернулся в зал и стал бросать деньги из шкафа в сумку. Подумал, что из карманов лучше тоже, переложить их туда.
– Ты вор!– крикнула сзади Маришка.
Сёма вздрогнул, на какое – то время, в порыве всепоглощающей алчности, он и забыл о её существовании. Лучше бы она сидела тихо и не бесила его. Сумка была уже наполовину наполнена. Можно уходить, этого более чем достаточно. Ещё минутку…
– Рот закрой свой.– сказал Семён, не оглядываясь. Он уже даже не следил за ней, что она может сделать.
Пора было убираться из этой холодной квартиры. Этих денег на смерть ему хватит до конца жизни. Он доберётся до своего угла и надолго заляжет на дно, очень надолго. Семён понимал, как двойное убийство всколыхнёт весь это сонный город, бабушка и внучка, такого ещё никогда не было. Надо будет прикупить еды и взять пару ящиков пива, можно даже заказать всё через интернет, чтобы не выходить лишний раз. Ещё он непременно пересмотрит свои правила насчёт домашнего дзена, по такому случаю, внесёт некоторые коррективы – перерывов в несколько дней больше не будет. По крайней мере, пока шум с этим делом не утихнет. Несколько месяцев вечернего домашнего дзена, это будет круто. А позже, когда какой ни будь бедолага с отбитыми почками сознается в убийствах можно будет расслабиться.
– Ты педик и вор!
Семён медленно повернул голову. Его подбородок предательски задрожал. Дерзкая маленькая дрянь. Он ощутил, как подрагивают пальцы. Это снова началось. И теперь он не будет держать себя в руках, или хоть как то ограничивать свои силы. Маришка всё так же стояла за спинкой кресла, но что– то изменилось в её лице. В нём больше не было страха. Она будто перестала его бояться. Тем хуже для неё. Никто не смеет с ним так разговаривать.
Сёма подбежал к креслу, чувствуя как наполненные карманы, стесняют его движения. Маришка взвизгнула и юркнула вниз, в надежде проскочить у него между ног, но его цепкие пальцы, зарылись в её волосах. Сёма намотал волосы на кулак и рывком поставил её на ноги.
– А ну повтори!– крикнул Сёма.– Повтори кто я?
Девочка закричала, начала брыкаться, пытаясь освободиться и лягаться худыми ногами, но кричать ей он позволить не мог, и от души приложился, заехав кулаком ей по лицу. Девочку тряхнуло, если бы не волосы, намотанные на его руку, она наверняка отлетела бы в сторону, как тряпичная кукла. Её крик мгновенно захлебнулся, и она снова оскалилась, на этот раз зубы были окровавлены. Ударом ей сломало курносый носик, и теперь он смотрелся не так симпатично, разбитая верхняя губа мгновенно набухла. Пришло время душить её, больше она молчать не будет. Шум может привлечь лишнее внимание.
–Бааауб… шкаааа. – Маришка, всхлипывая, отвернулась. И тут же изловчившись, зарядила ногой Сёме по яйцам. Он на секунду согнулся, отпустив её волосы, чувствуя в промежности тупую боль. Это было неожиданно. Сработал именно эффект неожиданно, удар был не настолько силён, чтобы свалить его на пол.
Девочка ловко взобралась на подоконник, пока он приходил в себя, на это ушло лишь несколько секунд, но этого времени ей хватило. Она хотела прыгать и открыла окно ещё шире, а это совершенно не входило в его планы. Он медленно пошёл в её сторону, готовясь к рывку.
– Отойди от окна!!!
Она прыгнула в темноту.
Сёма почувствовал как яички сжались до размеров копеечной монеты. Это был конец. Совсем не тихое убийство, как это у него обычно получается и теперь его единственный шанс уходить прямо сейчас. Независимо от того выжила она или нет. Он прислушался, никакого звука упавшего тела, или страшных детских криков боли внизу.
Хотелось выглянуть из окна и посмотреть вниз, но что-то остановило его. Нехорошее предчувствие. Темнота за окном была слишком густой. Вечер просто не может быть таким тёмным. Даже ночь не может быть такой тёмной. Словно не существовало никаких источников света за пределами этой квартиры. В такой темноте лучше не выглядывать, чтобы посмотреть вниз. Можно просто не увидеть земли.
Раздался резкий хлопающий звук, с таким звуком полощется выстиранная одежда на сильном ветру. Что-то большое пролетело мимо окна, и Семён отпрянул назад. Раздался детский смех, звук доносился издалека, и было непонятно откуда, снизу или сверху. Это без сомнения была Маришка.
Мамы и папы нет, они улетели.
Существо неуклюже, с грохотом, чуть не выломав оконную раму, залетело в открытое окно и село на подоконнике, словно какая-то горгулья, сложив перепончатые крылья, все в синих прожилках вен, за спиной. Со звоном в комнату падали осколки стекла. Семён закричал.
– Папа! Папа! – закричала Маришка из темноты. И снова засмеялась.
Папа спрыгнул в комнату, испуская низкий животный рык. Следом за ним залетела Маришка, её крылья с хлопком сложились, и она подбежала к отцу, чтобы обнять его мохнатую ногу, утопив в волосах своё лицо. Она больше не была миловидной девочкой, Сёма увидел её чёрные без белков глаза и острые кривые зубки.
Он почувствовал что обмочился, мокрое пятно проступило, даже через две пары штанов.
– Папа, а он меня ударил.
Папа с любовью потрепал свою дочурку за щёчку когтистой лапой и, отодвинув девочку в сторону, тяжело дыша, стал приближаться к нему. Сёма попятился, не переставая кричать, его колени тряслись, как в безумном танце. Всё тело трясло, и в этот раз не от злости. И как же тонко сейчас звучал его голос. Словно кричал не он, а девушка, которую насилуют в темной подворотне. Кто-то обязательно должен услышать его. Когда так страшно кричат по соседству – люди просто обязаны вызывать полицию. Так кричат когда убивают жутким способом.
Он бросился в коридор к входной двери. Рывок был не таким резким, как он рассчитывал, ватные ноги, и набитая деньгами куртка, сделали его неуклюжим, будто он двигался в кошмарном сне. В таком сне бежать трудно и вязко, а преследователи всегда двигались немного быстрее. Сильные руки схватили его со спины, когти пропороли всю верхнюю одежду на нём и вонзились в плоть. Он дёрнулся, высвобождаясь от куртки, и одновременно доставая молоток, почувствовал, как образовались кровавые борозды от когтей на от плеч до самой поясницы. Было совсем не больно. Куртка осталась в лапах у папы.
Входная дверь была, закрыта старухой, на все три замка, он знал об этом и всё равно подбежал к ней. Протянул руки к замкам, они открывались только ключами. Семён взвизгнул и несколько раз ударил по двери кулаком. Ключи были у старухи, и искать их сейчас, не было возможности.