Девушка по имени Дарина
Tekst– И сходите куда-нибудь, помойтесь! Невозможно!
Глава 21
Перешагивая через пути, Марат увидел Владика, который нервно слонялся из стороны в строну, собирая ногами комки грязной пыли. Увидев Марата, худой паренек радостно воскликнул:
– Это ты! Всё нормально? Я видел, там были люди в масках!
– Это ОМОН, Влад. Всё нормально. Где дядя Гера?
– Где-то там, на территории. Они все-таки успели! Ты знал, что Буля – беглый зэк?
– Не знал. Мне это зачем? Мне все равно, кто он. Как понять «успели»?
– Это дядя Гера навёл их. Он пошёл к Арине… Она срочно позвонила, и…
«Арина?! С каких это пор начальница вокзальной охраны впускает к себе бомжа, да еще и делает то, что он говорит?» – подумал Марат, а вслух сказал:
– Пойдём, нечего тут околачиваться.
Этим вечером погода стояла жаркая, но вполне переносимая и даже приятная, что создавало некий уют в любой точке улицы. Дядя Гера умиротворенно дремал на лавочке в парке перед фасадом, и никто его не трогал. Обычно охранники старались сгонять бомжей со скамеек территории, чтобы те не пугали своим видом ожидающих пассажиров, но с этим стариком было все иначе. И дело здесь совсем не в уважении к почтенному возрасту этого бездомного. Марат твердо решил все выяснить, несмотря на скрытность старика и умение незаметно сменить тему разговора.
– Дядя Гер.
– А-а, крепыш? – старик даже не приоткрыл своих глаз.
– Это что еще за новости? Как это вы пошли к начальнице охраны?
– Ногами я пошел к ней, – хохотнул дед.
Марат, нахмурившись, поджал губы.
– И когда это было?
– А ты думаешь, откуда я пришел в наш проулочек и увидел тебя и горем убитого Влада?
– Откуда вы знаете Арину Николаевну, дядя Гер?
Старик будто не слышал вопроса.
– Жалко было Владика, он ведь столько пережил, а тут… – говорил он. – Знаешь, из-за чего он больше всего волновался?
Гера открыл глаза и старческими воспаленными глазами посмотрел на сидящего рядом парня.
– Он переживал из-за того, что ты будешь в нем разочарован, – продолжил бродяга. – Ведь ты вселяешь в него восхищение. Ты его оживляешь. А когда ты уехал и к нам не вернулся…
– Ну я же вот, вернулся.
– Да все поняли, крепыш, что оставаться ты с нами не будешь. Я же так всем этим бездомным дуракам и сказал… У тебя свой путь. И я это понимаю.
– Спасибо, дядя Гер.
– Вот и пришлось мне задействовать последний свой козырь, – хехекнул старик. – Видит бог, не хотел я этого делать.
– Вы об Арине Николаевне?
Старик не ответил и вновь блаженно прикрыл глаза, подставляя лицо щипающим солнечным лучам.
– Почему вы раньше этого не делали, дядя Гер? Этот Буля же вас терроризировал, издевался. Да и его прихвостни наверняка его недолюбливали, но боялись… Давно надо было сообщить куда надо! – негодовал Марат.
– Вот что я тебе скажу, парень…
Бомж приподнялся и сел прямо. Его старческое мудрое лицо, усыпанное по подбородку седыми волосами, выражало строгую непроницаемость.
– Во-первых, я не доношу никогда до других. Вы любите таких называть «стукач». Лично мне не нравится такое название, я предпочитаю «доносчик». Так вот, я не доносчик, крепыш. Но, к сожалению, здесь ничего больше не оставалось… Жаль было Владика. Бедный мальчик…
– А во-вторых?
Марат чувствовал, что вот это «во-вторых» содержит самое основное и интересное.
– А во-вторых. Я не хотел с ней разговаривать и что-то у нее просить.
– Вы про Арину? Откуда вы ее знаете?
Старик вздохнул и отвернулся.
– Она моя дочь.
Судьба военного офицера Герасима Коровина после увольнения в запас не отличалась оригинальностью. Он, как это часто бывает, от мнимой потери смысла жизни начал много пить и со временем превратился в безнадежного алкоголика. Начались бесконечные траты военной пенсии. Распитие спиртных напитков сопровождались шумными скандалами, которые не раз приводили бывшего подполковника в отделение милиции. Его жена, решив, что спившегося мужа не исправить, в скором времени от него ушла. Однако дочь Арина, которая на тот момент училась в военном училище, пойдя по стопам отца, искала возможности как-то ему помочь: пыталась пристроить в центр реабилитации, обращалась к специалистам по кодированию, возила к психологам. Ну и, конечно же, сама неоднократно пыталась с ним поговорить, помочь найти увлечение и как-то все исправить. Хваткая девушка искала для него работу в различных сферах (в том числе охранной), пыталась привлечь отца к различным бизнесам (в том числе незаконным). Но все было безуспешно – бывший подполковник Коровин продолжал пить, все сильнее опускаясь на дно. Многочисленные скандалы отца и дочери, сопровождались крепкими словечками, которые все больше и больше ранили сердца друг друга.
Однажды Арина, в очередной раз найдя отца сильно пьяным, позвонила своему возлюбленному, который приехал и выкинул еле стоявшего на ногах Герасима за порог его же квартиры. Герасим, проспавшись прямо на лестнице, стал ломиться в дверь, но изнутри раздался низкий мужской голос, который оповестил папашу, что он здесь больше не живет. Тогда бывший военный воззвал к дочери, угрожая расправой, но та через дверь лишь напомнила отцу, что тот по пьяной лавочке переписал все имущество на дочь, следуя ее указаниям и не соображая, что делает. Коровин снова принялся за угрозы, обещая поднять все свои связи, которые он заимел в период военной службы, но Арина только смеялась, а открыв дверь, остро намекнула ему, что, дескать, для всех ты никто и звать тебя никак, и виной всему твое пьянство. Казалось, будто дочь совсем разочаровалась в отце и ничего больше к нему не чувствует, обращаясь в этот момент с ним так, словно это был приставший незнакомец. И это стало переломным моментом в их отношениях. Герасим пообещал, что будет жить на улице и умирать от холода и голода, и в этом виновата будет она. Дочь ответила, что ей все равно. И следующим ее актом ненависти к собственному отцу стала смена фамилии и отчества.
Упавший на дно подполковник в отставке в скором времени действительно стал жить на улице, а впоследствии перебрался на вокзал, следуя за своими собутыльниками. Арина, в тайне от своего возлюбленного, который все это время не позволял искать Герасима и как-то ему помочь (вероятно, в страхе потерять теплое местечко), отыскала-таки отца с твердым намерением вновь попытаться его спасти. Этот поступок был ни что иное как попытка подавить в себе чувство вины, которое преследовало ее все это время. Первое что она увидела, явившись на вокзал, был ее отец, лежащий у входных дверей, через которого перешагивали люди, будто через кучку мусора. Она вновь налилась обидой, граничащей с ненавистью. Однако, чувство вины ее так и не покинуло.
Со временем, многое изменилось. Арина вновь стала одинокой, пройдя через боль утраты возлюбленного, который попал в страшную аварию. Освободившись от диктаторства, она решила вновь пригласить отца жить к себе, поскольку знала, что тот жив и относительно здоров, но все еще зол на дочь и продолжает в отместку жить на вокзале. Найдя его на территории, она вновь попыталась с ним поговорить, и казалось, уже не было той обиды и той злости, и они уже ПОЧТИ говорили нормально, пусть и далеко не как отец с дочерью. Но… Бывший военный Герасим Коровин отказался вернуться в квартиру, сказав «Я все равно буду пить. Тебе меня не переделать. Иди к своему хахалю». Арина не стала говорить, что «хахаля» уже нет, не стала извиняться за обман с квартирой, не стала делать ничего. Слова «я все равно буду пить» вновь оживило в ней то сильное чувство обиды.
Арина Николаевна (Герасимовна) устроилась на вокзал и там дослужилась до начальницы. Она бы сказала, что этот факт ничто иное как совпадение, но любой неглупый человек поймет – это было сделано для того, чтобы держаться ближе к отцу. Хотя она бы ни за что в этом не призналась, утверждая, что его для нее не существует. Герасим же настолько утонул в жизни бездомного пропойцы, что ему было уже все равно.
Отец постарел, все эти годы живя на вокзале (не без тайной помощи дочери), бросил пить (что этому поспособствовало, никто не знает) и уже даже отпустил все обиды. Но гордость… Гордость не давала ему просить помощи, и это же чувство не давало Арине ее предлагать. И уже по эмоциональной привычке отец и дочь все еще не знались и не разговаривали.
– Н-да… Сложная у вас, конечно, история… – пробубнил Марат.
Старик рассмеялся.
– Она проста как валенок, крепыш. В наших отношениях есть много чувств и эмоций. Гнев, осуждение, обида, ревность… И даже зависть.
– А что насчет Були?
– А что насчет него? Беглый зек, который так сказать спрятался на виду…
– А вы это откуда узнали?
Старик промолчал, лишь цыкая зубами.
– Офигеть… Это называется моя милиция меня бережет, – раздосадовано прошептал Марат. – Разыскиваемый у них под носом, а они…
– Здесь Буле надо отдать должное, крепыш. Он придумал все хорошо. Скрылся умело.
– Разве это умело?
– По-моему очень умно, – усмехнулся дядя Гера. – Учитывая то, что бомжей никто не замечает, и все их сторонятся… Если ты становишься нищим и бездомным – для всех остальных ты исчезаешь, становишься невидимкой.
– А как же пьяные менты, которые устраивали рейды и избивали бомжей?
Не дождавшись ответа, Марат встрепенулся и воскликнул:
– Так вот почему менты вас не трогали! Арина разрешала это мероприятие, но просила старика не трогать!
Дядя Гера хрипло хехекнул.
– Может быть, крепыш, может быть…
– Омский вокзал, блин… – пробубнил парень, а затем спросил: – А как это ОМОН так быстро приехал?
– Ооо, крепыш! Они ж передерутся за то, чтобы выслужиться! Стоило только сообщить про беглого зека Хорина, они пулей сюда полетели, тем более отделение здесь недалеко…
Тут старик приподнялся и взглянул на площадку перед фасадом.
– О! Ты есть хочешь?
– Что?
– Кушанье привезли. Смотри, вон наши грязнульки подтягиваются. Сейчас передерутся! Вон и Владик!
Марат проследил за взглядом старика и увидел фургон с какой-то надписью. Рядом с ним молодой мужчина раскладывал стол, а позади стояла девушка с большой дымящейся кастрюлей в руках. К этому месту действительно подтягивались все местные бомжи, и даже появился приставучий Паша и его дружки – теперь уже бывшая банда Були.
– Кто это такие? – спросил Марат.
– Волонтёры. По выходным они бесплатно кормят здесь нуждающихся.
– Ну, ясно. Значит, по выходным вы едите хорошо.
– Мы никогда не едим хорошо, крепыш. Такая доля наша, босяцкая…
– Дядя Гер, я… – начал было Марат, собираясь прощаться, но старик все понял.
– Удачи тебе, крепыш! Спасибо тебе за все! Будешь работать здесь, будем иногда видеться… Ты только с малым попрощайся. Скажи, мол, так и так, Були нет и не бойся теперь, а я ухожу.
Марат крепко пожал старику руку.
– Берегите пацана, ладно? Однажды я его отсюда заберу.
– Молодец, Марат, – старик в первый раз назвал парня по имени. – Все- таки здесь Владику не место…
– Но пока что днем я буду где-то здесь. А если что, вы знаете, где меня найти.
– Где-то на территории в рубашке с корявыми буквами РЖД? Знаем, знаем… – расхохотался дед.
Марат нашел Владика в проулке. Тот сидел на корточках и интенсивно жевал то, что было наложено в одноразовую тарелку, которая покоилась на его растопыренной ладони. Увидев подошедшего парня, он спешно поставил тарелку рядом на асфальт и вскочил.
– Марат!
– Всё Влад. В прошлый раз я ничего не сказал – это моя ошибка. Вот теперь говорю…
– Ты прощаешься?
– Ну, не совсем. Если что-то понадобится, можешь найти меня днем в будни где-то здесь. А так, да, оставаться с вами я больше не буду.
– Ну, ладно… – Владик явно расстроился.
– Будь везде с дядей Герой, он тебя в обиду не даст. Були теперь нет, теперь вдохнешь свободнее. Потерпи немного… Сейчас у меня денег немного. Но я найду деньги и помогу тебе уехать к тётке.
– Я не хочу!.. Меня родители там найдут и заберут!
– Влад, ты здесь пропадешь. Однажды начнешь пробовать водку и станешь алкашом как остальные местные забулдыги, тебе зачем это?
– Я уже пробовал водку.
– Ну, вот, это уже началось. И не вздумай колоть себе что-то как Вася-труба с Валюхой. Они берут это неизвестно где.
– Буля им давал…
«Эх, жалко этих чуханов. Склеятся ведь от ломки, всех изведут», – подумал Марат.
– Влад, ты держись дяди Геры, ладно? Потерпи немного, я что-нибудь придумаю. Сейчас пока я не могу взять тебя с собой.
– Я… Я буду ждать. Это… Спасибо.
– Все, давай ешь.
Марат хлопнул паренька по плечу и удалился. До завода он решил пройти пешком, не тратя лишние деньги на трамвай. Там ждала его любимая галлюцинация, которая весь день находясь с ним рядом, как будто бы не вышла у вокзала из транспорта, а поехала дальше. Таким образом, он хоть на время мог подавить ее присутствие – мозг шел у парня на поводу. Кажется, потихоньку Марат научился контролировать придуманный мираж.
Глава 22
– Ну что, пацаны, готовы опять получить отказ? – смеялся парень со шрамом на лице.
– Думаешь, опять не выплатит? – спросил кто-то из ребят.
– Как пить дать!
Группа крепких парней стояли наготове в фойе вокзала. Вот-вот должна начаться планёрка, на которой начальница охраны раздаст заработанное за полмесяца. Никто из них еще не переоделся в это жалкое подобие формы к сегодняшнему рабочему дню, словно выражая этим протест. Все ждали Арину Николаевну. Небольшое число пассажиров разгуливало по фойе, опасливо косясь на ребят, что стояли кучкой и тихо переговаривались.
– Что будем делать, если опять не выплатит?
– Будем требовать, чтоб выплатила. Для меня это принципиально.
– Я что-то не пойму… – задумчиво пробурчал Марат.
– Чего ты не поймешь?
– Ну, начальница охраны, ладно… А где главный начальник вокзала? Надо идти к нему, а не с этой Ариной…
– Постой-постой, друг, ты же не в курсе…
– Вы о чем?
– Начальник вокзала уволился давно, – заговорил один из парней,– и Арина временно взяла на себя его полномочия. Ну, типа исполняющий обязанности…
– Ну и… – подхватил второй. – Как это часто бывает, времянка превратилась в постоянку.
– И что, она и начальник вокзала, и начальник охраны вокзала?
– По документам начальником вокзала оформлен кто-то другой, а она официально начальник охраны, но деньги получает за того и за того. Ты что, не знаешь этой схемы?
– Нет, не знаю.
– Темный лес! – заржал парень со шрамом.
– А никто не пробовал сообщить куда-то? Дальше пойти? К мэру города, например…
– У неё, скорее всего, все оговорено и завязано со всеми. Схема работает как часики. Документы в порядке. Только вот левым нанятым охранникам не выплачивает положенное жалование…
– Выплатит, – нахмурился Марат.
– Тут ты уж слишком самонадеян. Ты ж не будешь насильно из нее выбивать…
Внезапно послышался знакомый высокомерный голос женщины, вещающей на повышенных тонах:
– Так! Молодые люди! А вы почему еще не переодеты?! Время уже, время! Давайте-давайте! – часто захлопала она в ладоши, как это делает почти каждый раз.
Они стояли не шелохнувшись. Парень со шрамом заговорил:
– Мы не будем работать пока нам не выплатят обещанное.
– Ой… Ну начинается! – закатила глаза начальница. – Выплачу я вам всё! В конце месяца обязательно! Со всеми рассчитаюсь! Сейчас проверки эти… Поймите, что вы не официально. По документам не проходите.
– Аквариум продай свой дорогой и все безделушки! – огрызнулся рослый парень с большой головой и пудовыми кулаками.
– Не поняла… А мы давно на «ты» перешли? – деланно изумилась начальница.
– Минуту назад. Как ты сказала, что выплатишь только в конце месяца.
– Тебе если что-то не нравится, ты свободен! Если кому-то тоже не нравится, можете уходить, вас никто не держит!
– Паспорта отдай, и мы уйдем! – гаркнул Марат. – Только однажды ведь мы вернемся за честно заработанными деньгами. Спать будешь спокойно?
– Ты здесь вообще никто, Динари! Тебя я вообще не спрашивала.
Марат смотрел на нее исподлобья.
– Ты же понимаешь, что мы так просто это не оставим?
– Да делай, что хочешь…Так! – резко выкрикнула она. – Кто готов работать дальше и согласен получить выплату в конце месяца?
Ни один из парей не шелохнулся. Уже никто ей не верил.
– Я спрашиваю…!
– У Белова спроси, – перебил её хмурый парень с плешью на макушке.
Арина внезапно замолчала и удивленно оглядела группу молодых людей.
– Что за Белов? – прошептал Марат.
– Губернатор, – прошептали в ответ.
– Меня этой фамилией не надо пугать! – воскликнула Арина, но в возгласе послышались нотки неуверенности.
Марат понял эту игру. Парень с плешью продолжил:
– Ты что, Арина Николаевна, развернула тут мошенническую схему и думаешь, никто этим не заинтересуется? У тебя, думаешь, все завязано? А еще врешь про проверки! Ладно, ребят, как и говорили, идем прямиком к Белову. Дядя мой сказал, что поможет попасть к нему.
– Давно надо было. Нужно эту мошенницу отсюда убирать. Пошли, – сказал Марат и, повернувшись, зашагал ко входным дверям. Парни последовали за ним.
– Ладно-ладно! Стойте… Как маленькие! Сегодня с трех часов дня приходите по одному в кабинет. Не все сразу! Остальные работают! Договоритесь между собой, когда кто приходит по очереди.
– Паспорт верните, – вновь потребовал Марат.
– Придешь за деньгами, верну. Сегодня. А сейчас давайте-давайте! Уже время! Расходимся по точкам!
Марат ни слова не говоря направился к знакомой лестнице, ведущей на этаж, где располагался кабинет Арины.
– Ты куда, Динари!
– За паспортом.
– Милицию вызову сейчас, ты слышишь, молодой!
– Вызывай.
Сделав еще несколько шагов, он вновь обернулся и крикнул:
– Ребят, езжайте к Белову! А кто хочет, пошли со мной!
По счастью, людей в форме на вокзале в столь ранние часы не оказалось. Поэтому Арина даже и не пыталась позвать милицию.
– Что… Куда?!
– Туда, – буркнул парень со шрамом и направился в сторону лестницы, где стоял Марат, – я с тобой, друг.
– Я же сказала, сегодня все выплачу! Отдам паспорта!
– Вы еще что-то придумаете, Арина Николаевна. Не надо. Давай сейчас, а не потом, – сказал Марат.
– Подождите. Я первая поднимусь, а вы приходите через пятнадцать минут.
Марат сразу понял, что хочет сделать эта женщина. Ей всего лишь нужно закрыться изнутри в кабинете и вызвать наряд. Не получится.
– Идем сразу все вместе, Арина Николаевна. И не спорьте. Расплатитесь сейчас и отдадите паспорта. Мы не идем к Белову и не сообщаем куда надо. Кто захочет, останется и дальше у вас работать… Но я думаю, многие точно уйдут.
– Уж ты-то, Динари, куда пойдешь? – нервно рассмеялась Арина. – К бомжам своим, без гроша в кармане? Кому ты там нахрен нужен!
Марат не стал говорить, что есть те, кому он нужен и без гроша.
– Пошли, парни, – сказал он и первым ступил на лестницу. За ним проследовал парень со шрамом и еще двое ребят, остальные сделали вид что уходят, якобы отправляясь на встречу с губернатором Омского края Беловым.
Начальница охраны уже не пыталась обогнать поднимающихся по лестнице, но было видно, как она нервничает.
– Динари, зачем тебе эти проблемы? Вы застали меня врасплох, но ведь я же сообщу кому следует, фамилию твою запоминающуюся я знаю… – спокойным голосом изрекала она, поднимаясь по лестнице рядом с Маратом. Она понимала, что дергаться и бежать вперед бесполезно – ее бывшие подчиненные наготове.
В коридоре на нужном этаже им вновь встретился один из машинистов, как это было в первый день, когда Марат приходил на собеседование к начальнице охраны. Мужчина кивнул Арине, та ответила кивком, но даже не попыталась попросить помощи (что-то останавливало ее это сделать). Он безразлично мазанул взглядом по группе ребят и, опустив взгляд, направился к лестнице.
Женщина в погонах в сопровождении крепких молодых парней вошла в просторный кабинет.
– Заходите по одному!
– Дверь пусть будет открыта, – сказал Марат.
Наконец она выплатила обещанное четырем парням, постепенно доставая пачки купюр из ящика стола. Отсчитывала суммы она нарочито медленно.
– Довольны?
– Нет. Паспорта, – напомнил Марат.
Начальница охраны, закатив глаза, встала и, обойдя аквариум, склонилась над небольшим сейфом, который приютился в уголке за зарослями комнатных растений.
Внезапно раздался звонок телефона. Марат вздрогнул, а затем, почувствовав раздражение, подошел к аппарату, быстро поднял и опустил трубку. Потом он приблизился к Арине и, склонившись к уже открытому сейфу, заглянул внутрь – на верхней полке были видны корочки аккуратно сложенных паспортов. Парень сгреб их в кучу и вытащил на свет, не тронув остальное содержимое сейфа. Арина нервно смеялась, глядя на упрямые действия парня. Этим смехом она словно угрожала ему, обнажая в этом зловещем хохоте интонации ненависти. Остальные парни также наблюдали за этим с улыбкой. Но их улыбки, в отличие от смеха женщины, была одобряющими.
Когда дело было сделано, и парни в приподнятом настроении собрались уходить, Марат сказал:
– Ребят, у меня есть пара слов к Арине Николаевне. Без лишних ушей. Не могли бы вы выйти, а я задержусь?
Никто ему не задавал вопросов. Парни получили свое и были рады скорее покинуть кабинет, оставив Марата и начальницу охраны одних.
– Что ты хочешь, Динари? Будешь умолять меня не трогать тебя? Тебя все равно найдут. Все эти бомжи все про всех знают, кто где ночует и кто чем живет. Жди милицию, дружочек. Все эти деньги, украденные у меня сегодня, ты вернешь.
– Во-первых, деньги украла у нас ты. А мы честно заработанное взяли сами. А во-вторых, ты говоришь, что бомжи все про всех знают? И отец твой тоже?
Арина побагровела. Казалось, ее лицо слилось с прической.
– А ты не лезь, куда тебя не просят! Ты вообще кто такой! Хрен с горы!
– Слушай, давай успокойся. Я тебе предлагаю компромисс: сегодня придут остальные ребята, и ты выплатишь и им. Паспорта у нас, их мы раздадим. По поводу Белова мы не шутили, он узнает, и ты потеряешь это место, потеряешь свою золотую жилу, а также окончательно потеряешь отца. Если не Белов, то кто-то другой, еще выше. Говорят, с мэром города ты в хороших отношениях, поэтому к нему мне путь заказан…
– Ты мне угрожаешь? – спокойно спросила Арина.
– Это не совсем угроза, а скорее, предупреждение. Все те чиновники к которым мы пойдем, узнают о твоем отце. Узнают о махинациях. Узнают об идиотских неоплачиваемых рабочих местах охранников вокзала. И это ведь вершина айсберга, я так понимаю. Вся эта дурь с охранниками – это лишь малая часть.
Арина сопела, глядя на Марата ненавистным взглядом.
– Арина Николаевна, я зла на вас не держу. Мне на ваш этот псевдобизнес абсолютно побоку. Делайте, что хотите. Но после того, как выплатите положенное парням. В том числе тем, кто работает в ночных и выходных группах. Я не доносчик, как скажет ваш отец, – здесь начальница взрогнула, – никто не о чем не узнает. Это ведь не мое дело.
– Да, ты прав, Динари, это не твое дело, – произнесла она, но, судя по ее голосу, Марат понял, что она сегодня же все выплатит.
Через несколько минут он спустился в фойе и обнаружил, что некоторые ребята переоделись в эту отвратительную форму и ожидают распределения по точкам.
– Вы чего?..
Один из парней виновато промямлил:
– Ну, мы паспорта получили… Говорят, что она сегодня все обязательно выплатит.
– И что, вы собираетесь и дальше работать здесь?
– Почему нет? Я, например, уже как-то привык.
– Привык, что она тебя наё…ет? – выругался Марат.
– А ты куда? Ты ж на улице живешь? То, что она заплатила тебе, быстро кончится, и что дальше? – спросил другой.
– Разберусь. Это уж как-то не твое дело.
Ребята, отмахнувшись, продолжили переодеваться, всем своим видом показывая, что им плевать на Марата. Честно говоря, он был совершенно не против этого. Спокойно выйдя из вокзала, он вдохнул утренний августовский воздух.
– Марик, а я к тебе! – услышал парень.
К нему приближалась светящаяся радостью Дарина. Он был не удивлен. Марат себя успокаивал тем, что когда она была ему очень нужна, когда отчаянно хотелось ей выговориться или что-то обсудить, мозг покорялся и являл ему эту девушку, изменяя придуманные им события, связанные с ней.
– Приве-ет, – сквозь улыбку полушепотом произнес Марат, обнимая девушку и приподнимая над землей. – Ты моя радость, Даринка.
Девушка хохотнула, упираясь губами в основание его шеи. Он как наяву почувствовал дрожание ее живота во время смеха, и это было приятное ощущение, такое близкое и родное. Марат не боялся, что его увидят в странной позе и, возможно, сочтут умалишенным. Пусть думают, что хотят, а он был рад видеть свою призрачную девушку. Эта радость усиливалась вдвойне из-за прошедших чуть ранее событий, поскольку появилось ощущение свежего шага совершенного на своем пути.
– Меня отпустили на сегодня, – сказала она, – у них сегодня какой-то пересчет. Я подумала прийти, побыть с тобой здесь.
– У меня как раз есть, что тебе рассказать!
– Что?.. Не выплатила? Или наоборот, выплатила?
– Выплатила, еще как.
– Расскажи! – заинтересованно захлопала глазами Дарина.
– Расскажу, пойдем сядем.
Они спустились по лестнице, перешли дорогу, а затем, миновав стоянку, расположились на той самой скамейке, где недавно восседал, блаженствуя, дядя Гера. Там Марат в подробностях рассказал события сегодняшнего утра.
– И что, она прям испугалась?
– Ну, не то чтобы испугалась, но запаниковала, – ответил Марат, – она явно не хочет иметь дело с Беловым. Поверила, что мы можем до него дойти. Мы наплели ей, что дядя у нас есть, который у него работает, и нас проведет к нему…
Дарина расхохоталась, а чуть успокоившись, полушепотом спросила:
– И что, вот этот бездомный старик ее отец?
– По ходу, да.
– Н-да, Марик… Когда только ты перестаешь чему-то удивляться, жизнь тебе дает повод испытать шок.
– Много лет ее отец живет здесь, мерзнет, не доедает… А она вроде как присматривает за ним, но не пытается облегчить ему жизнь.
– Вот что делает обида. Раненое сердце, в отместку за полученную травму, может совершать удивительно уродливые вещи.
Немного помолчав, Марат встрепенулся.
– Слушай, Даринка, у меня ведь сегодня первая зарплата была! Это надо отметить. Я тебя приглашаю на чашечку кофе с пирожным.
– Я готова!
– Тогда вперед! Прогуляемся, найдем кафе и… Там поболтаем, и я наконец расскажу, что я придумал.
– В смысле? Ты о чем?
– О моих дальнейших шагах.
– Ты хотел сказать, о наших?
– О наших дальнейших шагах, – поправился Марат.
– Ты решил дальше не работать охранником на вокзале?
– Нет. Это пройденный этап нашего этого квеста, как мы с тобой любим говорить, и… Прямо скажем, он не совсем удачный. Я немного жалею, что потерял время…
– Не переживай о потерянном времени. Ведь каждый шаг на твоем пути чему-то учит тебя, дает сделать какие-то выводы, знакомит с новыми людьми. И, быть может, с этими людьми ты больше никогда не увидишься, но их слова, их поведение и их поступки обогащают твой жизненный опыт.
Марат улыбался внимательно глазами, исследуя ее призрачное лицо.
– Какая ты красивая, когда умничаешь…
Дарина хлопнула ладошкой Марату по предплечью.
– Ну, хватит… Хочешь сказать, я зануда? – налилась краской Дарина.
– Ни в коем случае, Даринка, ни в коем случае! Ты мой психолог, мой лучший друг, моя отдушина, мое спасенье, и в конце концов – моя любовь.
– А, значит, любовь все-таки в последнюю очередь?
– Это неважно. Что в первую очередь, а что в последнюю – не имеет значения. Главное – это есть.